Когда Тэдди Викс увидел, что мы на мостовой обступили его со всех сторон, он возмутился.
   — Не сердись, Тэдди, дружище, — ласково сказал Акридж. — Ведь тебе небось и самому приятнее, чтобы во время этого — все твои старые товарищи были поближе к тебе. — Во время чего?
   — Ну, когда с тобой произойдет… несчастный случай. Тэдди Викс свирепо оглядел его с ног до головы. Потом громко и добродушно захохотал.
   — Откуда ты взял этот вздор? Ручаюсь тебе, что со мной ничего не случится. Ровно ничего. Неужели ты думаешь, что я в самом деле хочу попасть под колеса? Я просто пошутил.
   Тут его веселое настроение сменилось приступом безысходного горя. Он с глубоким чувством схватил Акриджа за руку. Две слезинки покатились по его щекам.
   — Я просто пошутил, — сказал он. — Ведь ты не обиделся? Нет? Скажи, тебе понравилась моя шутка?.. Отличная шутка, не правда ли? Я и не собирался попадать под колеса. Я просто хотел пообедать.
   Теперь в его душе горе снова сменилось весельем.
   — Самая веселая шутка, какую я когда-либо слыхал в своей жизни! — смеялся он. — Не хотел грузовика, а хотел осетрины. Не хотел осетрика, а хотел грузовины. Ну, прощайте, ребята, — весело закончил он.
   С этими словами он наступил на банановую корку, поскользнулся и был отброшен на десять шагов проезжавшим грузовым автомобилем.
   — Два ребра и рука, — сказал доктор через пять минут. — Кладите на носилки. Да полегче вы там!..
   Не раньше, чем через две недели мы получили извещение из Чэринг-Кросской больницы, что больному лучше, и он может принимать посетителей. Мы сложились и купили корзину фруктов. Я и Акридж были уполномочены пайщиками навестить больного и передать ему привет от нас всех.
   — Здравствуй, милый, — прошептали мы больничным шепотом, тихо подходя к его постели.
   — Садитесь, джентльмены, — сказал он. Признаться, его тон сразу же несколько удивил меня. Тэдди Викс никогда прежде не называл нас джентльменами. Но Акридж, казалось, не заметил в его словах ничего необычного.
   — Молодчина! Молодчина! — сказал он. — Ну, как ты себя чувствуешь? Неплохо? Мы принесли тебе гостинцев в знак нашей любви…
   — Благодарю вас, мне значительно лучше, — с удивительной отчетливостью ответил Тэдди Викс. — Я считаю, что Англия должна гордиться своими журналами. Английские журналы интересны, разнообразны, талантливы. Особенно нравится мне вводимое ими страхование от несчастных случаев. Эта система выше всяких похвал. Вы записали? — осведомился он.
   Мы с Акриджем переглянулись. Врач сказал нам, что Тэдди вполне нормален, но его слова звучали, как горячечный бред.
   — Что ты говоришь, старина, с какой стати нам записывать твою болтовню? — ласково спросил Акридж.
   Тэдди Викс удивился.
   — Разве вы не репортеры?
   — Репортеры? Я тебя не совсем понимаю.
   — Я думал, вы — представители тех журналов, которые выплатили мне премию за то, что я попал под грузовик… Я думал, что вы пришли меня интервьюировать, — сказал Тэдди Викс.
   Мы с Акриджем снова переглянулись. Мрачные предчувствия закрались в наши сердца.
   — Неужели ты меня не помнишь, Тэдди, милый? — озабоченно спросил Акридж.
   Тэдди Викс нахмурил брови и стал сосредоточенно напрягать свою память.
   — Вспомнил, — сказал он, наконец. — Ты — Акридж. Не правда ли?
   — Правильно, Акридж.
   — Да. Я так и догадался, что ты — Акридж.
   — Странно, как это ты мог забыть меня?
   — Последствие несчастного случая, — сказал Тэдди Викс. — Эта штука ударила меня прямо по голове. С тех пор у меня отшибло память. Доктора очень заинтересованы моей болезнью. Некоторые вещи я помню отлично, а другие совершенно забыл.
   — Но, надеюсь, ты не забыл, — заторопился Акридж, — о тех деньгах, которые тебе уплачены журналами?
   — О, нет, об этом я помню и никогда не забуду. Акридж облегченно вздохнул.
   — Я был подписчиком разных журналов, — продолжал Тэдди Викс, — и теперь все они выплатили мне страховую премию.
   — Верно! Правильно, старина! — вскричал Акридж. — И, конечно, ты помнишь и про наш синдикат?
   Тэдди Викс поднял брови.
   — Синдикат? Какой синдикат?
   — Помнишь, мы собрали капитал и подписались на целую кучу журналов и бросили жребий, кому из нас попасть под грузовик, чтобы получить с этих журналов деньги. Жребий вытянул ты. Неужели не помнишь?
   На лице у Тэдди Викса изобразилось глубочайшее изумление. Казалось, он был потрясен.
   — Ничего такого я не помню, — сурово сказал он. — Не представляю, как я мог стать членом преступной шайки, собирающейся путем обмана вытянуть деньги из еженедельных английских журналов.
   — Но, старина…
   — Впрочем, если ваши чудовищные утверждения правильны, — сказал Тэдди Викс, — у вас, несомненно, имеются документы, могущие их подтвердить.
   Акридж взглянул на меня. Я взглянул на Акриджа. Наступило молчание.
   — Идем отсюда, — сказал Акридж печально. — Нам здесь нечего делать.
   — Верно, — отозвался я мрачно. — Идем!
   — Рад был вас видеть, — сказал Тэдди Викс. — Спасибо за фрукты.
   Через месяц я встретил Тэдди Викса на улице. Он выходил из конторы лучшего лондонского театра. На нем была новая серая шляпа с жемчужным отливом, такие же гетры, новый превосходно сшитый синий костюм с красноватым оттенком. Вид у него был ликующий, и, проходя мимо меня, он вытащил из кармана золотой портсигар.
   Вскоре после этого, как вы помните, он прославился на всю Англию, выступая в фешенебельном театре «Аполло». Он стал кумиром толпы.

V

   В церкви орган заиграл свадебный марш. Служитель вышел на паперть и широко распахнул двери. Пять кухарок перестали обмениваться воспоминаниями о других свадьбах, еще более шикарных, в которых они принимали участие. Фотографы засуетились. Стоявший возле нас растрепанный, небритый мужчина раздраженно зарычал:
   — Паразиты! Богачи проклятые!
   Из церкви на паперть вышло прекрасное существо, ведя под руку другое существо — не столь прекрасное.
   Не было никаких сомнений, что Тэдди Викс был в то утро ослепительно хорош. Он стал еще красивее, чем раньше. Его мягкие волосы, пышно завитые, сияли на солнце. Его глаза были ярки. Его гибкий стан, облаченный в изысканнейший костюм, был строен, как стан Аполлона. Но стоило только взглянуть на молодую, чтобы понять, что он женился на деньгах… Они остановились в дверях, и фотографы захлоптали у своих аппаратов.
   — Есть у тебя шиллинг, дружище? — вполголоса спросил меня Акридж.
   — Зачем тебе нужен шиллинг?
   — Никогда в жизни мне не был так нужен шиллинг, как в эту минуту, — сказал Акридж.
   Я дал ему шиллинг. Акридж обернулся к растрепанному мужчине, и я увидел, что в руке у него большой, мягкий, сочный, перезрелый помидор.
   — Хотите заработать шиллинг? — спросил Акридж.
   — Еще бы, — ответил мужчина.
   Акридж наклонился к нему и стал что-то шептать ему на ухо.
   Фотографы окончили свои приготовления. Тэдди Викс закинул голову тем изысканно-галантным жестом, который очаровал столько женских сердец. Он улыбнулся и показал свои знаменитые зубы. Кухарки неодобрительно обсуждали наружность невесты.
   — Спокойно, снимаю, — сказал один из фотографов.
   Над головами зрителей пролетел огромный помидор. Он был брошен меткой рукой, как бомба, разорвался между прекрасными глазами Тэдди Викса и облил его нежное лицо пурпурной жидкостью. Он залил воротничок Тэдди Викса, забрызгал его белоснежную манишку. Небритый мужчина во всю прыть пустился наутек.
   Акридж схватил меня за руку. В глазах его светилось удовольствие.
   — Пойдем, — сказал он.
   И мы рука об руку медленно зашагали по улице под лучами благодатного июньского солнца.