– Почти от Янова, – Максим вдруг словно сбросил оцепенение и затараторил: – Мы в обычный рейд пошли, камеры проверить и маяк на станции заменить, «плесень» его совсем сточила. Отделением пошли. Почти до места добрались, уже через железную дорогу, в смысле через насыпь, перевалили. Впереди ловушка оказалась, мы в обход двинули, через автовокзал, потом через гаражи, чтобы со стороны Семиходов подойти. Вроде бы получилось, но чугунки что-то учуяли, начали вокруг собираться. Тогда мы в ремонтный цех нырнули. До середины цеха дошли – и тут вдруг вспышка, удар, будто взрывной волной врезало, и нас всех в разные стороны раскидало. Только никакого взрыва там не было, я точно знаю. Я, когда подняться сумел, снова почти до того места дошел. Чисто там было, ни одного признака взрыва. И ловушек никаких. Я удивился, пошел назад, ребят искать, а потом чувствую, будто кто-то стоит за спиной. Обернулся, вроде бы увидел что-то… или кого-то, и… как помешательство накатило. Гашетку прижал, и задний ход. Потом побежал. Потом гроза началась, я в каких-то развалинах спрятался, потом дальше пошел. Как светать начало, осмотрелся, вижу – склон под ногами, а внизу слева руины Чистогаловки, а справа Чернобыля-2. Стою один. И оружие в ноль разряжено.
– Но гранаты у тебя на тот момент оставались, – уточнил офицер. – И «Страйк» был в порядке. Поня-ятно. Что ж, подытожим. Значит, ты в панике на гашетку надавил и не отпускал, пока у армгана батареи не сели. А потом бросил подчиненных на произвол судьбы и дал деру. Интересно, кто тебя так напугал?
– Говорю же – обернулся и… как с ума сошел. Мелькало что-то, но я не разглядел. Начал палить почем зря. А потом… вот.
– Звуков не было?
– Вроде бы нет. Не помню.
– Обернулся ты в какую сторону, в сторону станции? «Что-то» мелькало там?
– Вроде бы да.
– И далеко от тебя это «что-то» находилось?
– Я не понял, далеко или совсем перед носом. Не успел понять. Обернулся, и все, мозги набекрень, а перед глазами только мельтешение.
– Ладно, боец, идем на базу. Там постараемся тебе помочь.
– Помочь? – Максим насторожился.
– Картинку с импланта считаем, вместе будем разбираться, что там у тебя перед глазами мелькало, – спецназовец взглянул на сталкера свысока. – Реальное «что-то» или страх твой поросячий.
– Картинку, – солдат обомлел, – с импланта?! Это же… прямое подключение!
– Так точно, – капитан сделался предельно суровым. – Толстой иглой прямиком в мозг. Если повезет, выживешь. А ты думал, тебе все с рук сойдет? Четверых бойцов в пустяшном рейде кто потерял?
– Я, – Максим опустил взгляд.
– Небылицы про временное помешательство кто плетет?
– Я не плету!
– Молчать, – негромко, но строго приказал Кольцов. – Говорить в кабинете следователя будешь. Шагай вперед, сопляк!
«Вот тебе и личные отношения, – Максим уныло вздохнул и уставился себе под ноги. – Хорошо, хоть на месте не грохнул. За трусость. И ведь не сделал этого он тоже не потому, что мы знакомы. История моя его заинтересовала. А если б не странности в этом рейде, шлепнул бы на месте, и поминай, как звали. Что же делать? Прямое подключение, даже если все пройдет удачно, это прямой путь под трибунал. И не за трусость вовсе. Есть в памяти импланта информация и посерьезнее. Торговля оружием – это лет десять строгого режима как минимум. Что же делать?»
В голове навязчиво пульсировал вполне надежный вариант: выстрел из «Страйка» господину офицеру в спину, и проблема решена. Мало ли народу ежедневно пропадает в самой опасной из локаций Зоны? Пока что Кольцов вполне осмотрительно шел сзади, но это технические детали.
«С другой стороны, зачем привлекать внимание? Контрразведчики непременно сопоставят наши маршруты и время, начнут копать… нет, не годится этот вариант. Придется как-то договариваться с лекарями. Допустим, заплатить им, чтобы соврали, что имплант неисправен и запись стерта, или что-то еще придумали… они это умеют. За кругленькую сумму. Вот ведь встрял! Чтоб этому Кольцову провалиться!»
Максим сердито фыркнул и зачем-то в сто первый раз посмотрел на индикатор заряда армгана. То, что он увидел на дисплее, не поддавалось никакому объяснению. Батареи оружия были полностью заряжены!
Максим оглянулся по сторонам, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки того, что вокруг простирается «энергетическое поле», довольно редкий участок местности, на котором могут происходить подобные чудеса. Никаких признаков энергополя вроде бы не было. Тем не менее оружие зарядилось. От какого источника и почему так быстро? Ответов у Максима не было.
«Вообще попал! – на миг запаниковал солдат. – Как я все объясню?!»
– Шире шаг, – приказал Кольцов. – Не спать на ходу!
«А никак не буду объяснять! – Максим скрипнул зубами. – Пусть хоть наизнанку меня выворачивают! Ничего у них не получится!»
– Стоп машина! – неожиданно послышалось из-за невысокой, но длинной каменной гряды чуть левее маршрута.
Максим поднял взгляд. Из-за камней выглядывал еще один военный. Горбоносый чернявый сержант в такой же униформе и экипировке, как и у Кольцова.
«Хорошо, что не попытался стрельнуть в капитана! – мелькнула мысль. – Видишь, как они хитро друг друга подстраховывают!»
– Что стряслось, Жора? – спросил капитан.
– Люди Дьякона прямо по курсу. Через бруствер лезут.
– Много?
– Двадцать.
– Многовато, – Кольцов оглянулся. – Бесшумно не сработаем. А шуметь нам никак нельзя. Обойти получится?
– Туда, туда и вниз, – сержант потыкал пальцем, указывая на неровности ландшафта, одному ему видимые с трехметровой высоты. – Придется поплавать.
– Пошел, – капитан указал Максиму направление. – «Страйк» к бою.
– Что? – Максим замешкался. – А-а, ну да, только…
– Отставить разговоры!
Максим послушно достал импульсник. Пожалуй, сейчас не время пускаться в пространные объяснения насчет вновь ожившего армгана. Выпадет случай, и так все прояснится.
Случай выпал очень скоро. Все произошло как-то слишком быстро, совсем не так, как на тренировках, хотя и не настолько молниеносно, как в случае с «мерцающим». Максим еще не успел вскарабкаться на каменную гряду, а капитан и сержант Жора уже, наоборот, скатились вниз и не проявляли никакого желания возвращаться на импровизированный бруствер.
– Сползай, салага! – вполголоса приказал сержант.
Максим не успел выполнить приказ, поскольку был вынужден пригнуться и вжаться в камень. Сверху его обильно осыпало острое черное крошево. Боец начал потихоньку сползать, но к дождю из каменной крошки присоединились фонтаны и гейзеры того же происхождения. Боевики известного фанатика сектанта Дьякона, они же праведники, лупили из всех стволов по застрявшему на возвышении солдату, будто решили, что он и есть тот самый придумавший Зону Антихрист, на которого они безуспешно охотились вот уже шестой год подряд. Положение становилось критическим. Пока что Максима спасал большой черный валун, но пули импульсников справлялись еще не с такими укрытиями. Два десятка точных попаданий, и от огромного камня останется кучка щебня. А от укрывшегося за ним человека и того меньше.
Боец беспомощно оглянулся. Капитан Кольцов и сержант оказались не в лучшем положении. Противник поливал их с высоты, то есть имея явное тактическое преимущество. Да к тому же, в отличие от Макса, у командиров не было нормального укрытия. Сержант пытался отстреливаться из «Шторма», но это не мешало праведникам идти вперед и занимать еще более выгодные позиции.
– Боец, огонь! – крикнул Кольцов.
Максим, наконец, сообразил, что конспирация побоку, быть бы живу, бросил «Страйк» и активировал армган. Эффект от первой же серии выстрелов превзошел все ожидания. Система наведения оружия в сцепке с имплантом солдата выдала стопроцентный результат. Пять или шесть праведников вспыхнули, подобно своему символу, «Пламенному кресту», а остальные отступили от греха подальше и попрятались с другой стороны каменной гряды.
– Нет, вы только посмотрите, – проворчал сержант, поднимаясь из грязной лужи. – Быстрыми стали эти сектанты, только держись. Чуть не ухайдакали. Говорят, Дьякон им всем новые импланты закупил в Академе. Последняя модель, почти оплавленные.
– Почти в нашем случае это много, – капитан кивком указал сержанту на гряду. – Чтобы стать такими, как жженые, им раз сто придется через тоннели пройти. Да и то вряд ли «оплавят» импланты до нужной кондиции. Бди.
– Есть.
– А ты ко мне, – Кольцов махнул Максиму.
Солдат спустился, наконец, к подножию гряды и виновато взглянул на офицера.
– Я хотел вам сказать…
– Хотел – скажи. В чем дело?
– Не могу знать, господин капитан! Когда от жестянки к этим камням шли, я случайно на индикатор посмотрел, а там… сто процентов заряда!
– То есть врал насчет полного нуля?
– Не врал! Честное слово! Да вы сами взгляните!
Максим протянул руку и развернулся так, чтобы капитану было удобнее заглянуть в окошечко индикатора. В нем светились все те же сто процентов.
– Но ведь ты только что… – Кольцов удивленно вскинул брови. – Процентов семьдесят должно было остаться.
– Об этом и речь!
– Снимай, – капитан положил руку на рукоятку своего «Страйка».
– Господин капитан, – Максим растерялся, – так ведь… я же… вы что подумали?
– Рядовой Соколов, сдать оружие! – Кольцов вытянул импульсный пистолет из кобуры.
– Есть, – Максим отстегнул армган и, как требует устав, бросил его офицеру.
Кольцов поймал оружие, коротко взглянул на индикатор, а затем почему-то покосился на притаившегося на гряде сержанта. Видимо, решал, стоит ли втягивать в историю лишнего свидетеля.
– Интересные дела, Максим, – вкрадчивые интонации в голосе Кольцова не предвещали ничего хорошего. – Ты у нас как бы джинн, верно?
– Как бы, – согласился боец. – Как боец-энергик еще годен к строевой, и ловушки чувствую, как проводник, а все остальное – в зачаточном состоянии.
– Так вот, получается, что не все, – капитан повернул армган так, чтобы Максим видел индикатор.
В окошечке светился ноль.
– Не понимаю, – боец утер внезапно выступившую на лбу испарину. – Может, индикатор барахлил, когда сотню показывал, а на самом деле армган был разряжен?
– То есть по праведникам ты сейчас из хера своего стрелял, да?
– Тогда ничего не понимаю.
– Я тоже, – Кольцов пристегнул армган бойца себе к левому предплечью. – Небылицы плетешь, армганы заряжаешь, как генератор, врагов с одного выстрела валишь…
– Мне потому армган и доверили! Ну потому что стреляю хорошо!
– И потому, что он у тебя сам собой заряжается?
– Я не знаю, почему это произошло! Уже месяц, как его испытываю, но такое в первый раз!
– Вот и разберемся, – Кольцов кивнул. – На базе. А пока шагай, как шагал, и не дергайся. Пристрелю. Понял?
– Так точно, – Максим вновь приуныл.
Подвиг ему не зачли. А могли бы. Хотя какой тут может быть зачет, когда такие дела? Живой человек – и вдруг лазерное оружие заряжает, будто внутри у него аккумулятор спрятан, наподобие того, который в любом биомехе сидит. Подозрительно это. Даже больше, потенциально опасно. Так что все правильно сделал Кольцов. Когда такие странности творятся, боевое братство побоку.
«А может, не в странностях дело. Мало ли у каждого из нас секретов? У Кольцова тоже наверняка есть скелет в шкафу. Мог бы и закрыть глаза на мой случай. Нет, тут не в странностях проблема. В выгоде корень всех зол. Армия потому и не может справиться с Орденом, группировками и преступностью. Невыгодно. А продать мой секрет, если он существует, – выгодно. Вот капитан и уцепился за тему. И с сержантом не спешит делиться по той же причине. С контрразведчиками поделится, куда деваться, но не больше. Интересно, сколько за меня дадут ученые? И какие? Лишь бы Хистеру не продал! Его ученые хуже фашистов. Говорят, на людях такие эксперименты ставят, что жуть берет».
– Гелашвили, что там? – спросил Кольцов.
– Чисто. До самых вертушек чисто.
– Подбери его «Страйк» и бегом вперед. Праведники могут крюк по автонам заложить и как раз к вертушкам выйти.
– Могут, – сержант кинул, – только пилоты уже в курсе.
– Тогда хорошо. Но ты все равно подстрахуй. А ты, Соколов, шагом марш. И помни, одно резкое движение, и ты труп.
«Да помню я, – Максим незаметно поморщился. – Теперь точно влип. И ладно бы сам понимал, в чем тут дело. Так ведь нет. Измучают и пристрелят, а за что, так и не пойму. Обидно будет до смерти».
Последняя мысль была отчасти забавной, но Максима не развеселила. Даже наоборот, окончательно повергла бойца в бездну уныния. Выхода из ситуации он не видел. Ну разве что вертушки, на которых собирался умотать из центра локации капитан Кольцов, не долетят до базы. Допустим, наткнутся на зенитный огонь бронезавров или встретятся со стаей драконов, а там мягкая посадка и бегом, куда подальше…
Максим вздохнул и в который раз задал себе ставший банальным вопрос: «Иллюзии губительны, чьи слова?»
Глава 3
Всего три слова: «ты самый лучший», всего три банковских счета – на каждом пожизненное содержание в пятизвездочных условиях, три машины (скромный разъездной «Лексус», плюс антикварные «Роллс-Ройс» и «Майбах» в гараже трехэтажного коттеджа на Большой земле) и три безделушки: часы за миллион баксов, перстень с бриллиантом в полсотни карат, и «РНТ-М21», лучший в мире нейтрализатор к оплавленным имплантатам – и достаточно. Ты живешь со своей гордыней в полном согласии. Причем не только в Зоне, но и за ее пределами, что особенно важно.
Каспер любовно дыхнул на сапфировое стекло платиновых часов «Тиссо» юбилейной серии – двести экземпляров к двухсотлетию фирмы, вытер влагу о шелковый халат и откинулся на спинку массажного кресла.
Все люди работают и живут под властью гордыни. Но не у всех получается ее удовлетворить, в какие бы тяжкие они ни ударялись: от поджога храма Афины Паллады до убогого самопиара на форумах в Сети.
У Каспера получалось. И очень даже неплохо. А все почему? Очень просто. Он никогда не оскорблял самую любимую из своих женщин, называя ее пошлым словом «понт». Нет, не ради быдлячьих понтов трудился Каспер, ради изысканной и элегантной гордыни! Это большая разница, уж поверьте.
Каспер включил массажер кресла в режим несильной расслабляющей вибрации и блаженно прикрыл глаза. Ночь была трудной, столько переговоров, виртуальных встреч и напряженной умственной работы… другим хватило бы на всю рабочую неделю. Но Каспер – профессиональный посредник и непревзойденный специалист по разрешению всевозможных проблем – успевал справиться с таким объемом работы всего за ночь или за день, как ложилась карта. В этом, собственно, и заключался секрет его успеха.
«Доить всех досуха, но так, чтобы клиенты точно знали – деньги потрачены не зря». Таким был главный принцип работы Каспера. Клиенты о нем знали, но ведь их вложения действительно работали! Так что почти никто не сожалел о том, что связался с Каспером. А тот, кто сожалел, ничего не мог изменить. Сдачи Каспер не давал. И это было вторым принципом его работы. Бывали, конечно, случаи, когда особо жадный клиент предъявлял претензии, пытаясь вернуть часть вложений, но Каспер ни разу не пошел на поводу у скряги. Нет, он не звал на выручку «крышу» и не уходил на дно, чтобы переждать, когда клиент остынет и одумается. Ведь зачастую жадничали люди с большими связями, а однажды на Каспера и вовсе попытались наехать парни из мафии. Но ни у кого ничего не получилось. Каким-то немыслимым образом Каспер утрясал все проблемы в рекордно короткий срок – за ночь или за день – и продолжал жить, как жил.
Какие мистические силы стояли за посредником, оставалось только гадать. Ни одна из группировок или официальных структур не могла похвастать, что держит Каспера на довольствии. Понятное дело, что авторитет у такого человека был огромным, а гордыня вполне обоснованной. Впрочем, о размерах последней могли судить только те, кто знал о Каспере все. А таких людей в природе не существовало. Во всяком случае, их не было среди обитателей пяти локаций Зоны.
О Каспере все знали только необходимый минимум. То, что он способен урегулировать любой конфликт, стать отличным посредником в самой сложной сделке и сохранить любой секрет надежнее швейцарского банка. Да, он не скрывал, что поддерживает тесные контакты с Орденом, причем исключительно на самом высоком уровне – общается с Командором, казначеем и пятью приорами Ордена в локациях. Также Каспер был хорошо знаком с Хистером, главой одиозной группировки Ковчег, с генералами Барьерной армии, с тайными отцами мафиозного синдиката, да и с их покровителями на Большой земле тоже. Он даже мог спокойно выйти на Дьякона, горящий крест в глотку этому фанатику-сектанту и всем его праведникам! Но ни с кем из этих деятелей Каспер не вступал в тайный сговор и не затевал темных делишек. За это его и уважали. Да и побаивались, если честно. Слишком уверенно вел дела посредник и слишком уж странные происшествия случались с теми, кто пытался сорвать обеспеченную Каспером сделку, а его выставить крайним.
Народ попроще поговаривал, что Каспер – это, возможно, маскирующийся под дельца Мерлин – самый талантливый из всех существующих сталкеров-универсалов, личность легендарная и народом весьма почитаемая.
Люди «в теме» считали Каспера посредником не только между зональными группировками, но еще и смотрящим, который обеспечивает сохранность и грамотное распределение вложений корпораций с Большой земли.
Самые образованные допускали оба варианта, плюс задавали один закономерный, хотя и скользкий вопрос: Каспер был жженым, без сомнений, то есть прошел во время Катастрофы через горнило Узла. Так может быть, именно Узел, или тот, кто в нем обитает, наделил Каспера такой внутренней силой? Может быть, не международный синдикат, а именно хозяин Узла мифический Атомный Демон назначил Каспера смотрящим за «органикой», безрассудно слетающейся на свет запредельного Узла и его отражений-локаций в обычном мире, как мотыльки слетаются на огонек свечи?
Все версии были вполне жизнеспособными, но ни одна не имела шансов получить подтверждение. Сам Каспер его не даст, а выведать не получится. Не стоит и пытаться. Да и опасно это. В локациях и других связанных с Зоной местечках любопытство считалось смертным грехом. Смертным в смысле наказуемым смертью.
«Загадочность… – Каспер усмехнулся. – Младшая сестра гордыни».
Посредник перевел кресло в режим более крупной вибрации, но вскоре был вынужден вовсе отключить массажер. На имплант-коммуникатор поступил вызов с приоритетом «ноль».
«Что-то рановато сегодня».
Каспер по привычке бросил взгляд на голографическую проекцию сетевого терминала. Вообще-то при желании всю информацию Каспер мог получать напрямую – из Сети в сознание. Вживленные имплантаты это вполне позволяли, но такого желания у посредника никогда не возникало.
Во-первых, зачем перегружать импланты – не казенные, а во-вторых, голопроекция казалась посреднику чем-то вроде непременного атрибута уюта. Вроде ковра, удобных тапочек и кресла-качалки (в случае Каспера – массажера).
Сел в кресло перед телевизором, как назывался пращур голопроектора, и сразу расслабился. Рефлекс, въевшийся в подкорку.
Интерфейс терминала был настроен под специфические запросы хозяина. В трехмерном пространстве «экрана» постоянно бежали объемные строчки биржевых сводок, информация о ЧП в интересующих Каспера точках планеты, параметры геомагнитного состояния, погоды и аномальной активности в локациях Зоны и прочее, прочее, прочее. Что-то периодически выплывало на передний план, что-то уходило на второй, третий и так далее. Не плавал в кубатуре голопроекции только один видеоряд – вверху на втором плане высвечивалась картинка, напоминавшая посреднику пять звездочек на ярлыке дешевого коньяка (подумать только, когда-то Каспер пил и такой!): пять классических циферблатов, каждый из которых, правда, имел по две дополнительных стрелки красного цвета. Черные стрелки указывали стандартное время прилегающих к локациям территорий, красные – фактическое время на каждом участке Зоны. В Старой Зоне и Крыму было пять утра (фактически пять двенадцать и пять ноль три), в Москве – шесть (столько же и по факту), в Питере – фактически полшестого. Только Академзона уже давно проснулась, здесь пробило девять, хотя красные стрелки отставали на четверть часа. Но вызов поступил не из Новосибирской локации, а из Старой Зоны. Кому не спалось в столь ранний час?
Имплант мгновенно выдал подсказку. Вызывал как обычно «нуль третий». Контактов с «нулем» вместо первой цифры порядкового номера в списке знакомых Каспера было всего три. Всякие там министры, губернаторы и прочие политики средней руки удостоились только «двойки», а президенты и премьеры, которых знал Каспер, шли по приоритету «один», так что можно сделать вывод о серьезности контактов «нулевой» серии. Чаще всего с Каспером контактировал именно «нуль третий». Как обычно, без картинки или хотя бы заставки. Только голос, словно по допотопному телефону, разве что без трубки.
– Есть дело, Каспер, – голос абонента был безжизненно-механическим, поскольку его синтезировал коммуникатор «нуль третьего».
Посреднику такие голоса не нравились, но он понимал, что иначе нельзя. Конспирация. Да Каспера никто и не спрашивал, какой голос ему приятно слышать, а какой нет.
– Крупное?
– Да, Каспер. Очень крупное. Возможно, самое крупное в истории Зоны. Когда все срастется, гарантирую, что твой авторитет станет непререкаемым, а имя встанет в один ряд с именами Мерлина, Избранного и Механика.
– Кого я должен убить?
– Как обычно, никого. Ты должен лишь идеально выполнить свою работу. Слушай внимательно.
– Я огромное ухо Джека, – Каспер усмехнулся. – Ни одно слово не пройдет мимо меня.
– Хорошо. Сообщи Большой тройке, что товар находится под «Олимпией». Военные придут туда не позже полудня, но силы будут равны. Упустить такой шанс значит упустить все. Ровно через час свяжись с Механиком и скажи ему, что надвигается шторм. Обломки кораблекрушения непременно вынесет на его остров. Еще через час выйди на генерала Тихонова и передай ему привет от Академика. Пока это все.
– Академик сгорел месяц назад, – с сомнением напомнил Каспер, – и Тихонов об этом знает.
– В этом весь смысл.
– Привет от покойника? – Каспер хмыкнул. – Черная метка?
– Нет, условный сигнал. И еще, Каспер, не надевай нейтрализатор. Сегодня ты будешь нужен мне в постоянной готовности. Думаю, нам придется связаться еще два или три раза.
– Как скажете, – Каспер взял с журнального столика тонкий ободок телесного цвета и сунул его на полку, чтобы не забыться и случайно не надеть, когда соберется вздремнуть. Ведь поспать-то «нуль третий» не запретил.
– Когда все закончится, ты получишь пять процентов, – как всегда, в конце инструктажа обозначил интерес посредника «нуль третий». – Это от семи до девяти миллионов. Как получится.
– Поручите сделку мне, и получится десять.
– Нет, Каспер. Все переговорщики-торговцы будут уничтожены, таков уговор. А ты нужен мне живым.
– Тогда пусть будет семь, – легко согласился посредник. – Начнем игру?
– Время пошло.
«Вот такая работа, – подумал Каспер, когда связь прервалась. – Ни минуты покоя».
Он притворно вздохнул и улыбнулся. Ни минуты покоя, риск и огромные деньги. Работа ему чертовски нравилась. И, если положить руку на сердце, нравилась она не только и не столько прибыльностью, связями и осознанием собственной значимости. Больше всего в этой работе Касперу нравилась интрига, азарт, вкус большой игры. В конце концов, все могло закончиться печально, допустим, если «нули» договорятся и решат, что посредник должен быть уничтожен, как те переговорщики-торговцы, поскольку слишком много знает. Еще как могло! Но в этом-то и заключался азарт, суть и смысл всей работы, а заодно и жизни. Пусть короткой (да она и не бывает длинной, даже горцам-долгожителям перед смертью кажется, что можно было бы поскрипеть еще годик-другой), зато полнокровной.
«Именно так, полной азарта и крови, – Каспер потянулся, встал и прогулялся по спальне. – А другой жизнь и не бывает. Без крови и азарта не жизнь, а так, существование. Нахлебался этого еще до Катастрофы, надоело».
Каспер вернулся к голопроекции, и вдруг, сам не зная почему, как бы коснулся пальцами иконки архива. Вместо привычного делового изображения перед посредником возникла объемная картинка высочайшего качества и… в то же время нулевой достоверности. Эпизод из прежней жизни. Вид Новосибирска накануне Катастрофы. Вид безвозвратно ушедшего прошлого.
В те далекие времена, без малого шесть лет назад, это был красивый, цветущий город, расположенный по берегам крупнейшей сибирской реки Обь. Это была столица самого большого и богатого региона Евразии. Региона, который раскинулся от Урала до Дальнего Востока и от Ледовитого океана до границы с Китаем и его буферными провинциями: Монголией и Казахстаном.
Это был город, полный жизни и света, людей и нормальных машин. Город затейливых небоскребов, мирно соседствующих с архитектурными памятниками, вроде Оперного театра, Краеведческого музея или старой мэрии. Город, пронизанный сетью двухъярусных дорог и удобных развязок. Город семи мостов – одного из последних символов Новосибирска. Город – родитель крупнейшего научно-технологического символа всей страны – Академгородка, которому в этом году могло бы исполниться сто лет.
Это был город, сверкающий стеклом и лоснящийся пластиком, освещенный искусственными огнями вывесок, рекламных голограмм и фонарей, но в то же время полный заботливо сохраненной зелени. Например, в небольших оазисах грунтового уровня, вроде Заельцовского парка или Кудряшовского бора, или в многоэтажных открытых парках развлечений, обустроенных на месте Центрального сквера, Бугринской рощи и речной набережной у отеля «Ривер-парк».
Несмотря на достаточно суровый климат, в этом городе всегда было комфортно, безопасно и очень интересно. Здесь процветали тысячи развлекательных заведений, сотни спортивных сооружений, возведенных к летней Олимпиаде 2048 года, и десятки театральных площадок и арт-клубов на улице Гоголя – «Сибирском Бродвее», как называли ее поклонники живого искусства.
Наконец, здесь располагался знаменитый на весь мир Технопарк Академгородка – третья по производственной мощности и научному потенциалу после Технопарков Шанхая и Тайваня евразийская база по развитию нанотехнологий. И, конечно же, здесь находился первый по всем статьям Игровой центр – сооружение, сравнимое по размерам с пятисоттысячным футбольным стадионом «Пеле-мемориум» в Бразилии.
Тот самый Игровой центр, в котором к 2050 году разрабатывалась половина всех сетевых игр, три четверти деловых и бытовых компьютерных программ и окончательно прорисовывались почти все блокбастеры континентального производства. Продукцией Игрового центра пользовались даже космические агентства и военные. Кроме того, в Игровом центре, переодевшись в гейм-сьют (отчасти похожий на реальный боевой костюм, только управляемый не вживленным имплантом бойца, а вшитым нанокомпьютером), можно было ощутить себя героем любой виртуальной игры. Действительно героем – сильным, ловким и смелым. Машущим тяжелым мечом и летящим верхом на огнедышащем драконе, выясняющим отношения в криминальных районах с бандитами или палящим из бластера в чужих на затерянной планете. Героем, а не вялым геймером, пукающим в компьютерное кресло.
А какие водные аттракционы и шикарные пляжи действовали летом в городе, на речных островах и на берегах Обского водохранилища! Ни в какую Турцию или Испанию ехать не надо, даже с Сочи можно было, в принципе, сравнивать, разве что море несоленое. Но зато и лететь никуда не требовалось.
В общем, красота была, благодать.
Каспер покачал головой – и с чего вдруг потянуло на грустные воспоминания? Ведь сам только что сказал – до Катастрофы у него была не жизнь, а посредственное существование, пусть и в такой вот золотой клетке. Он, собственно, и имплантом в те времена решил обзавестись, чтобы вступить в клуб деловых людей, решающих проблемы «в уме», и хоть как-то поправить дела. Тринадцатого сентября пятьдесят первого года выяснилось, что поступил Каспер вполне предусмотрительно, а еще через год он почти забыл о прежних проблемах, но… почему-то до сих пор хранил в архиве этот ролик. Может быть, потому, что в настоящем находился сам Каспер, а в прошлом осталась его душа?
– Но гранаты у тебя на тот момент оставались, – уточнил офицер. – И «Страйк» был в порядке. Поня-ятно. Что ж, подытожим. Значит, ты в панике на гашетку надавил и не отпускал, пока у армгана батареи не сели. А потом бросил подчиненных на произвол судьбы и дал деру. Интересно, кто тебя так напугал?
– Говорю же – обернулся и… как с ума сошел. Мелькало что-то, но я не разглядел. Начал палить почем зря. А потом… вот.
– Звуков не было?
– Вроде бы нет. Не помню.
– Обернулся ты в какую сторону, в сторону станции? «Что-то» мелькало там?
– Вроде бы да.
– И далеко от тебя это «что-то» находилось?
– Я не понял, далеко или совсем перед носом. Не успел понять. Обернулся, и все, мозги набекрень, а перед глазами только мельтешение.
– Ладно, боец, идем на базу. Там постараемся тебе помочь.
– Помочь? – Максим насторожился.
– Картинку с импланта считаем, вместе будем разбираться, что там у тебя перед глазами мелькало, – спецназовец взглянул на сталкера свысока. – Реальное «что-то» или страх твой поросячий.
– Картинку, – солдат обомлел, – с импланта?! Это же… прямое подключение!
– Так точно, – капитан сделался предельно суровым. – Толстой иглой прямиком в мозг. Если повезет, выживешь. А ты думал, тебе все с рук сойдет? Четверых бойцов в пустяшном рейде кто потерял?
– Я, – Максим опустил взгляд.
– Небылицы про временное помешательство кто плетет?
– Я не плету!
– Молчать, – негромко, но строго приказал Кольцов. – Говорить в кабинете следователя будешь. Шагай вперед, сопляк!
«Вот тебе и личные отношения, – Максим уныло вздохнул и уставился себе под ноги. – Хорошо, хоть на месте не грохнул. За трусость. И ведь не сделал этого он тоже не потому, что мы знакомы. История моя его заинтересовала. А если б не странности в этом рейде, шлепнул бы на месте, и поминай, как звали. Что же делать? Прямое подключение, даже если все пройдет удачно, это прямой путь под трибунал. И не за трусость вовсе. Есть в памяти импланта информация и посерьезнее. Торговля оружием – это лет десять строгого режима как минимум. Что же делать?»
В голове навязчиво пульсировал вполне надежный вариант: выстрел из «Страйка» господину офицеру в спину, и проблема решена. Мало ли народу ежедневно пропадает в самой опасной из локаций Зоны? Пока что Кольцов вполне осмотрительно шел сзади, но это технические детали.
«С другой стороны, зачем привлекать внимание? Контрразведчики непременно сопоставят наши маршруты и время, начнут копать… нет, не годится этот вариант. Придется как-то договариваться с лекарями. Допустим, заплатить им, чтобы соврали, что имплант неисправен и запись стерта, или что-то еще придумали… они это умеют. За кругленькую сумму. Вот ведь встрял! Чтоб этому Кольцову провалиться!»
Максим сердито фыркнул и зачем-то в сто первый раз посмотрел на индикатор заряда армгана. То, что он увидел на дисплее, не поддавалось никакому объяснению. Батареи оружия были полностью заряжены!
Максим оглянулся по сторонам, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки того, что вокруг простирается «энергетическое поле», довольно редкий участок местности, на котором могут происходить подобные чудеса. Никаких признаков энергополя вроде бы не было. Тем не менее оружие зарядилось. От какого источника и почему так быстро? Ответов у Максима не было.
«Вообще попал! – на миг запаниковал солдат. – Как я все объясню?!»
– Шире шаг, – приказал Кольцов. – Не спать на ходу!
«А никак не буду объяснять! – Максим скрипнул зубами. – Пусть хоть наизнанку меня выворачивают! Ничего у них не получится!»
– Стоп машина! – неожиданно послышалось из-за невысокой, но длинной каменной гряды чуть левее маршрута.
Максим поднял взгляд. Из-за камней выглядывал еще один военный. Горбоносый чернявый сержант в такой же униформе и экипировке, как и у Кольцова.
«Хорошо, что не попытался стрельнуть в капитана! – мелькнула мысль. – Видишь, как они хитро друг друга подстраховывают!»
– Что стряслось, Жора? – спросил капитан.
– Люди Дьякона прямо по курсу. Через бруствер лезут.
– Много?
– Двадцать.
– Многовато, – Кольцов оглянулся. – Бесшумно не сработаем. А шуметь нам никак нельзя. Обойти получится?
– Туда, туда и вниз, – сержант потыкал пальцем, указывая на неровности ландшафта, одному ему видимые с трехметровой высоты. – Придется поплавать.
– Пошел, – капитан указал Максиму направление. – «Страйк» к бою.
– Что? – Максим замешкался. – А-а, ну да, только…
– Отставить разговоры!
Максим послушно достал импульсник. Пожалуй, сейчас не время пускаться в пространные объяснения насчет вновь ожившего армгана. Выпадет случай, и так все прояснится.
Случай выпал очень скоро. Все произошло как-то слишком быстро, совсем не так, как на тренировках, хотя и не настолько молниеносно, как в случае с «мерцающим». Максим еще не успел вскарабкаться на каменную гряду, а капитан и сержант Жора уже, наоборот, скатились вниз и не проявляли никакого желания возвращаться на импровизированный бруствер.
– Сползай, салага! – вполголоса приказал сержант.
Максим не успел выполнить приказ, поскольку был вынужден пригнуться и вжаться в камень. Сверху его обильно осыпало острое черное крошево. Боец начал потихоньку сползать, но к дождю из каменной крошки присоединились фонтаны и гейзеры того же происхождения. Боевики известного фанатика сектанта Дьякона, они же праведники, лупили из всех стволов по застрявшему на возвышении солдату, будто решили, что он и есть тот самый придумавший Зону Антихрист, на которого они безуспешно охотились вот уже шестой год подряд. Положение становилось критическим. Пока что Максима спасал большой черный валун, но пули импульсников справлялись еще не с такими укрытиями. Два десятка точных попаданий, и от огромного камня останется кучка щебня. А от укрывшегося за ним человека и того меньше.
Боец беспомощно оглянулся. Капитан Кольцов и сержант оказались не в лучшем положении. Противник поливал их с высоты, то есть имея явное тактическое преимущество. Да к тому же, в отличие от Макса, у командиров не было нормального укрытия. Сержант пытался отстреливаться из «Шторма», но это не мешало праведникам идти вперед и занимать еще более выгодные позиции.
– Боец, огонь! – крикнул Кольцов.
Максим, наконец, сообразил, что конспирация побоку, быть бы живу, бросил «Страйк» и активировал армган. Эффект от первой же серии выстрелов превзошел все ожидания. Система наведения оружия в сцепке с имплантом солдата выдала стопроцентный результат. Пять или шесть праведников вспыхнули, подобно своему символу, «Пламенному кресту», а остальные отступили от греха подальше и попрятались с другой стороны каменной гряды.
– Нет, вы только посмотрите, – проворчал сержант, поднимаясь из грязной лужи. – Быстрыми стали эти сектанты, только держись. Чуть не ухайдакали. Говорят, Дьякон им всем новые импланты закупил в Академе. Последняя модель, почти оплавленные.
– Почти в нашем случае это много, – капитан кивком указал сержанту на гряду. – Чтобы стать такими, как жженые, им раз сто придется через тоннели пройти. Да и то вряд ли «оплавят» импланты до нужной кондиции. Бди.
– Есть.
– А ты ко мне, – Кольцов махнул Максиму.
Солдат спустился, наконец, к подножию гряды и виновато взглянул на офицера.
– Я хотел вам сказать…
– Хотел – скажи. В чем дело?
– Не могу знать, господин капитан! Когда от жестянки к этим камням шли, я случайно на индикатор посмотрел, а там… сто процентов заряда!
– То есть врал насчет полного нуля?
– Не врал! Честное слово! Да вы сами взгляните!
Максим протянул руку и развернулся так, чтобы капитану было удобнее заглянуть в окошечко индикатора. В нем светились все те же сто процентов.
– Но ведь ты только что… – Кольцов удивленно вскинул брови. – Процентов семьдесят должно было остаться.
– Об этом и речь!
– Снимай, – капитан положил руку на рукоятку своего «Страйка».
– Господин капитан, – Максим растерялся, – так ведь… я же… вы что подумали?
– Рядовой Соколов, сдать оружие! – Кольцов вытянул импульсный пистолет из кобуры.
– Есть, – Максим отстегнул армган и, как требует устав, бросил его офицеру.
Кольцов поймал оружие, коротко взглянул на индикатор, а затем почему-то покосился на притаившегося на гряде сержанта. Видимо, решал, стоит ли втягивать в историю лишнего свидетеля.
– Интересные дела, Максим, – вкрадчивые интонации в голосе Кольцова не предвещали ничего хорошего. – Ты у нас как бы джинн, верно?
– Как бы, – согласился боец. – Как боец-энергик еще годен к строевой, и ловушки чувствую, как проводник, а все остальное – в зачаточном состоянии.
– Так вот, получается, что не все, – капитан повернул армган так, чтобы Максим видел индикатор.
В окошечке светился ноль.
– Не понимаю, – боец утер внезапно выступившую на лбу испарину. – Может, индикатор барахлил, когда сотню показывал, а на самом деле армган был разряжен?
– То есть по праведникам ты сейчас из хера своего стрелял, да?
– Тогда ничего не понимаю.
– Я тоже, – Кольцов пристегнул армган бойца себе к левому предплечью. – Небылицы плетешь, армганы заряжаешь, как генератор, врагов с одного выстрела валишь…
– Мне потому армган и доверили! Ну потому что стреляю хорошо!
– И потому, что он у тебя сам собой заряжается?
– Я не знаю, почему это произошло! Уже месяц, как его испытываю, но такое в первый раз!
– Вот и разберемся, – Кольцов кивнул. – На базе. А пока шагай, как шагал, и не дергайся. Пристрелю. Понял?
– Так точно, – Максим вновь приуныл.
Подвиг ему не зачли. А могли бы. Хотя какой тут может быть зачет, когда такие дела? Живой человек – и вдруг лазерное оружие заряжает, будто внутри у него аккумулятор спрятан, наподобие того, который в любом биомехе сидит. Подозрительно это. Даже больше, потенциально опасно. Так что все правильно сделал Кольцов. Когда такие странности творятся, боевое братство побоку.
«А может, не в странностях дело. Мало ли у каждого из нас секретов? У Кольцова тоже наверняка есть скелет в шкафу. Мог бы и закрыть глаза на мой случай. Нет, тут не в странностях проблема. В выгоде корень всех зол. Армия потому и не может справиться с Орденом, группировками и преступностью. Невыгодно. А продать мой секрет, если он существует, – выгодно. Вот капитан и уцепился за тему. И с сержантом не спешит делиться по той же причине. С контрразведчиками поделится, куда деваться, но не больше. Интересно, сколько за меня дадут ученые? И какие? Лишь бы Хистеру не продал! Его ученые хуже фашистов. Говорят, на людях такие эксперименты ставят, что жуть берет».
– Гелашвили, что там? – спросил Кольцов.
– Чисто. До самых вертушек чисто.
– Подбери его «Страйк» и бегом вперед. Праведники могут крюк по автонам заложить и как раз к вертушкам выйти.
– Могут, – сержант кинул, – только пилоты уже в курсе.
– Тогда хорошо. Но ты все равно подстрахуй. А ты, Соколов, шагом марш. И помни, одно резкое движение, и ты труп.
«Да помню я, – Максим незаметно поморщился. – Теперь точно влип. И ладно бы сам понимал, в чем тут дело. Так ведь нет. Измучают и пристрелят, а за что, так и не пойму. Обидно будет до смерти».
Последняя мысль была отчасти забавной, но Максима не развеселила. Даже наоборот, окончательно повергла бойца в бездну уныния. Выхода из ситуации он не видел. Ну разве что вертушки, на которых собирался умотать из центра локации капитан Кольцов, не долетят до базы. Допустим, наткнутся на зенитный огонь бронезавров или встретятся со стаей драконов, а там мягкая посадка и бегом, куда подальше…
Максим вздохнул и в который раз задал себе ставший банальным вопрос: «Иллюзии губительны, чьи слова?»
Глава 3
Зона, локация Новосибирск. 01.06.2057 г.
Гордыня. Слово громоздкое, но потому и не теряется среди слов-обмылков вроде «порядочности», «нравственности» или «честности». Смертный грех и запретный плод. Движущая сила и таран. Стимул и результат. Все это – гордыня. Великая и всепоглощающая. Одно плохо, не всегда получается потешить ее в полной мере. И на Большой земле и в приграничье Зоны обязательно найдется хотя бы один скользкий нюанс, который мешает продемонстрировать миру все величие и обоснованность претензий гордеца. Где-то этим нюансом становятся налоговые службы, где-то мафия или корпоративная этика. Бывает, правда редко, что и сам обладатель гордыни натягивает поводья. Все бывает. Но это лишь снаружи. Внутри гордыня полыхает, как зарево, и доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие.Всего три слова: «ты самый лучший», всего три банковских счета – на каждом пожизненное содержание в пятизвездочных условиях, три машины (скромный разъездной «Лексус», плюс антикварные «Роллс-Ройс» и «Майбах» в гараже трехэтажного коттеджа на Большой земле) и три безделушки: часы за миллион баксов, перстень с бриллиантом в полсотни карат, и «РНТ-М21», лучший в мире нейтрализатор к оплавленным имплантатам – и достаточно. Ты живешь со своей гордыней в полном согласии. Причем не только в Зоне, но и за ее пределами, что особенно важно.
Каспер любовно дыхнул на сапфировое стекло платиновых часов «Тиссо» юбилейной серии – двести экземпляров к двухсотлетию фирмы, вытер влагу о шелковый халат и откинулся на спинку массажного кресла.
Все люди работают и живут под властью гордыни. Но не у всех получается ее удовлетворить, в какие бы тяжкие они ни ударялись: от поджога храма Афины Паллады до убогого самопиара на форумах в Сети.
У Каспера получалось. И очень даже неплохо. А все почему? Очень просто. Он никогда не оскорблял самую любимую из своих женщин, называя ее пошлым словом «понт». Нет, не ради быдлячьих понтов трудился Каспер, ради изысканной и элегантной гордыни! Это большая разница, уж поверьте.
Каспер включил массажер кресла в режим несильной расслабляющей вибрации и блаженно прикрыл глаза. Ночь была трудной, столько переговоров, виртуальных встреч и напряженной умственной работы… другим хватило бы на всю рабочую неделю. Но Каспер – профессиональный посредник и непревзойденный специалист по разрешению всевозможных проблем – успевал справиться с таким объемом работы всего за ночь или за день, как ложилась карта. В этом, собственно, и заключался секрет его успеха.
«Доить всех досуха, но так, чтобы клиенты точно знали – деньги потрачены не зря». Таким был главный принцип работы Каспера. Клиенты о нем знали, но ведь их вложения действительно работали! Так что почти никто не сожалел о том, что связался с Каспером. А тот, кто сожалел, ничего не мог изменить. Сдачи Каспер не давал. И это было вторым принципом его работы. Бывали, конечно, случаи, когда особо жадный клиент предъявлял претензии, пытаясь вернуть часть вложений, но Каспер ни разу не пошел на поводу у скряги. Нет, он не звал на выручку «крышу» и не уходил на дно, чтобы переждать, когда клиент остынет и одумается. Ведь зачастую жадничали люди с большими связями, а однажды на Каспера и вовсе попытались наехать парни из мафии. Но ни у кого ничего не получилось. Каким-то немыслимым образом Каспер утрясал все проблемы в рекордно короткий срок – за ночь или за день – и продолжал жить, как жил.
Какие мистические силы стояли за посредником, оставалось только гадать. Ни одна из группировок или официальных структур не могла похвастать, что держит Каспера на довольствии. Понятное дело, что авторитет у такого человека был огромным, а гордыня вполне обоснованной. Впрочем, о размерах последней могли судить только те, кто знал о Каспере все. А таких людей в природе не существовало. Во всяком случае, их не было среди обитателей пяти локаций Зоны.
О Каспере все знали только необходимый минимум. То, что он способен урегулировать любой конфликт, стать отличным посредником в самой сложной сделке и сохранить любой секрет надежнее швейцарского банка. Да, он не скрывал, что поддерживает тесные контакты с Орденом, причем исключительно на самом высоком уровне – общается с Командором, казначеем и пятью приорами Ордена в локациях. Также Каспер был хорошо знаком с Хистером, главой одиозной группировки Ковчег, с генералами Барьерной армии, с тайными отцами мафиозного синдиката, да и с их покровителями на Большой земле тоже. Он даже мог спокойно выйти на Дьякона, горящий крест в глотку этому фанатику-сектанту и всем его праведникам! Но ни с кем из этих деятелей Каспер не вступал в тайный сговор и не затевал темных делишек. За это его и уважали. Да и побаивались, если честно. Слишком уверенно вел дела посредник и слишком уж странные происшествия случались с теми, кто пытался сорвать обеспеченную Каспером сделку, а его выставить крайним.
Народ попроще поговаривал, что Каспер – это, возможно, маскирующийся под дельца Мерлин – самый талантливый из всех существующих сталкеров-универсалов, личность легендарная и народом весьма почитаемая.
Люди «в теме» считали Каспера посредником не только между зональными группировками, но еще и смотрящим, который обеспечивает сохранность и грамотное распределение вложений корпораций с Большой земли.
Самые образованные допускали оба варианта, плюс задавали один закономерный, хотя и скользкий вопрос: Каспер был жженым, без сомнений, то есть прошел во время Катастрофы через горнило Узла. Так может быть, именно Узел, или тот, кто в нем обитает, наделил Каспера такой внутренней силой? Может быть, не международный синдикат, а именно хозяин Узла мифический Атомный Демон назначил Каспера смотрящим за «органикой», безрассудно слетающейся на свет запредельного Узла и его отражений-локаций в обычном мире, как мотыльки слетаются на огонек свечи?
Все версии были вполне жизнеспособными, но ни одна не имела шансов получить подтверждение. Сам Каспер его не даст, а выведать не получится. Не стоит и пытаться. Да и опасно это. В локациях и других связанных с Зоной местечках любопытство считалось смертным грехом. Смертным в смысле наказуемым смертью.
«Загадочность… – Каспер усмехнулся. – Младшая сестра гордыни».
Посредник перевел кресло в режим более крупной вибрации, но вскоре был вынужден вовсе отключить массажер. На имплант-коммуникатор поступил вызов с приоритетом «ноль».
«Что-то рановато сегодня».
Каспер по привычке бросил взгляд на голографическую проекцию сетевого терминала. Вообще-то при желании всю информацию Каспер мог получать напрямую – из Сети в сознание. Вживленные имплантаты это вполне позволяли, но такого желания у посредника никогда не возникало.
Во-первых, зачем перегружать импланты – не казенные, а во-вторых, голопроекция казалась посреднику чем-то вроде непременного атрибута уюта. Вроде ковра, удобных тапочек и кресла-качалки (в случае Каспера – массажера).
Сел в кресло перед телевизором, как назывался пращур голопроектора, и сразу расслабился. Рефлекс, въевшийся в подкорку.
Интерфейс терминала был настроен под специфические запросы хозяина. В трехмерном пространстве «экрана» постоянно бежали объемные строчки биржевых сводок, информация о ЧП в интересующих Каспера точках планеты, параметры геомагнитного состояния, погоды и аномальной активности в локациях Зоны и прочее, прочее, прочее. Что-то периодически выплывало на передний план, что-то уходило на второй, третий и так далее. Не плавал в кубатуре голопроекции только один видеоряд – вверху на втором плане высвечивалась картинка, напоминавшая посреднику пять звездочек на ярлыке дешевого коньяка (подумать только, когда-то Каспер пил и такой!): пять классических циферблатов, каждый из которых, правда, имел по две дополнительных стрелки красного цвета. Черные стрелки указывали стандартное время прилегающих к локациям территорий, красные – фактическое время на каждом участке Зоны. В Старой Зоне и Крыму было пять утра (фактически пять двенадцать и пять ноль три), в Москве – шесть (столько же и по факту), в Питере – фактически полшестого. Только Академзона уже давно проснулась, здесь пробило девять, хотя красные стрелки отставали на четверть часа. Но вызов поступил не из Новосибирской локации, а из Старой Зоны. Кому не спалось в столь ранний час?
Имплант мгновенно выдал подсказку. Вызывал как обычно «нуль третий». Контактов с «нулем» вместо первой цифры порядкового номера в списке знакомых Каспера было всего три. Всякие там министры, губернаторы и прочие политики средней руки удостоились только «двойки», а президенты и премьеры, которых знал Каспер, шли по приоритету «один», так что можно сделать вывод о серьезности контактов «нулевой» серии. Чаще всего с Каспером контактировал именно «нуль третий». Как обычно, без картинки или хотя бы заставки. Только голос, словно по допотопному телефону, разве что без трубки.
– Есть дело, Каспер, – голос абонента был безжизненно-механическим, поскольку его синтезировал коммуникатор «нуль третьего».
Посреднику такие голоса не нравились, но он понимал, что иначе нельзя. Конспирация. Да Каспера никто и не спрашивал, какой голос ему приятно слышать, а какой нет.
– Крупное?
– Да, Каспер. Очень крупное. Возможно, самое крупное в истории Зоны. Когда все срастется, гарантирую, что твой авторитет станет непререкаемым, а имя встанет в один ряд с именами Мерлина, Избранного и Механика.
– Кого я должен убить?
– Как обычно, никого. Ты должен лишь идеально выполнить свою работу. Слушай внимательно.
– Я огромное ухо Джека, – Каспер усмехнулся. – Ни одно слово не пройдет мимо меня.
– Хорошо. Сообщи Большой тройке, что товар находится под «Олимпией». Военные придут туда не позже полудня, но силы будут равны. Упустить такой шанс значит упустить все. Ровно через час свяжись с Механиком и скажи ему, что надвигается шторм. Обломки кораблекрушения непременно вынесет на его остров. Еще через час выйди на генерала Тихонова и передай ему привет от Академика. Пока это все.
– Академик сгорел месяц назад, – с сомнением напомнил Каспер, – и Тихонов об этом знает.
– В этом весь смысл.
– Привет от покойника? – Каспер хмыкнул. – Черная метка?
– Нет, условный сигнал. И еще, Каспер, не надевай нейтрализатор. Сегодня ты будешь нужен мне в постоянной готовности. Думаю, нам придется связаться еще два или три раза.
– Как скажете, – Каспер взял с журнального столика тонкий ободок телесного цвета и сунул его на полку, чтобы не забыться и случайно не надеть, когда соберется вздремнуть. Ведь поспать-то «нуль третий» не запретил.
– Когда все закончится, ты получишь пять процентов, – как всегда, в конце инструктажа обозначил интерес посредника «нуль третий». – Это от семи до девяти миллионов. Как получится.
– Поручите сделку мне, и получится десять.
– Нет, Каспер. Все переговорщики-торговцы будут уничтожены, таков уговор. А ты нужен мне живым.
– Тогда пусть будет семь, – легко согласился посредник. – Начнем игру?
– Время пошло.
«Вот такая работа, – подумал Каспер, когда связь прервалась. – Ни минуты покоя».
Он притворно вздохнул и улыбнулся. Ни минуты покоя, риск и огромные деньги. Работа ему чертовски нравилась. И, если положить руку на сердце, нравилась она не только и не столько прибыльностью, связями и осознанием собственной значимости. Больше всего в этой работе Касперу нравилась интрига, азарт, вкус большой игры. В конце концов, все могло закончиться печально, допустим, если «нули» договорятся и решат, что посредник должен быть уничтожен, как те переговорщики-торговцы, поскольку слишком много знает. Еще как могло! Но в этом-то и заключался азарт, суть и смысл всей работы, а заодно и жизни. Пусть короткой (да она и не бывает длинной, даже горцам-долгожителям перед смертью кажется, что можно было бы поскрипеть еще годик-другой), зато полнокровной.
«Именно так, полной азарта и крови, – Каспер потянулся, встал и прогулялся по спальне. – А другой жизнь и не бывает. Без крови и азарта не жизнь, а так, существование. Нахлебался этого еще до Катастрофы, надоело».
Каспер вернулся к голопроекции, и вдруг, сам не зная почему, как бы коснулся пальцами иконки архива. Вместо привычного делового изображения перед посредником возникла объемная картинка высочайшего качества и… в то же время нулевой достоверности. Эпизод из прежней жизни. Вид Новосибирска накануне Катастрофы. Вид безвозвратно ушедшего прошлого.
В те далекие времена, без малого шесть лет назад, это был красивый, цветущий город, расположенный по берегам крупнейшей сибирской реки Обь. Это была столица самого большого и богатого региона Евразии. Региона, который раскинулся от Урала до Дальнего Востока и от Ледовитого океана до границы с Китаем и его буферными провинциями: Монголией и Казахстаном.
Это был город, полный жизни и света, людей и нормальных машин. Город затейливых небоскребов, мирно соседствующих с архитектурными памятниками, вроде Оперного театра, Краеведческого музея или старой мэрии. Город, пронизанный сетью двухъярусных дорог и удобных развязок. Город семи мостов – одного из последних символов Новосибирска. Город – родитель крупнейшего научно-технологического символа всей страны – Академгородка, которому в этом году могло бы исполниться сто лет.
Это был город, сверкающий стеклом и лоснящийся пластиком, освещенный искусственными огнями вывесок, рекламных голограмм и фонарей, но в то же время полный заботливо сохраненной зелени. Например, в небольших оазисах грунтового уровня, вроде Заельцовского парка или Кудряшовского бора, или в многоэтажных открытых парках развлечений, обустроенных на месте Центрального сквера, Бугринской рощи и речной набережной у отеля «Ривер-парк».
Несмотря на достаточно суровый климат, в этом городе всегда было комфортно, безопасно и очень интересно. Здесь процветали тысячи развлекательных заведений, сотни спортивных сооружений, возведенных к летней Олимпиаде 2048 года, и десятки театральных площадок и арт-клубов на улице Гоголя – «Сибирском Бродвее», как называли ее поклонники живого искусства.
Наконец, здесь располагался знаменитый на весь мир Технопарк Академгородка – третья по производственной мощности и научному потенциалу после Технопарков Шанхая и Тайваня евразийская база по развитию нанотехнологий. И, конечно же, здесь находился первый по всем статьям Игровой центр – сооружение, сравнимое по размерам с пятисоттысячным футбольным стадионом «Пеле-мемориум» в Бразилии.
Тот самый Игровой центр, в котором к 2050 году разрабатывалась половина всех сетевых игр, три четверти деловых и бытовых компьютерных программ и окончательно прорисовывались почти все блокбастеры континентального производства. Продукцией Игрового центра пользовались даже космические агентства и военные. Кроме того, в Игровом центре, переодевшись в гейм-сьют (отчасти похожий на реальный боевой костюм, только управляемый не вживленным имплантом бойца, а вшитым нанокомпьютером), можно было ощутить себя героем любой виртуальной игры. Действительно героем – сильным, ловким и смелым. Машущим тяжелым мечом и летящим верхом на огнедышащем драконе, выясняющим отношения в криминальных районах с бандитами или палящим из бластера в чужих на затерянной планете. Героем, а не вялым геймером, пукающим в компьютерное кресло.
А какие водные аттракционы и шикарные пляжи действовали летом в городе, на речных островах и на берегах Обского водохранилища! Ни в какую Турцию или Испанию ехать не надо, даже с Сочи можно было, в принципе, сравнивать, разве что море несоленое. Но зато и лететь никуда не требовалось.
В общем, красота была, благодать.
Каспер покачал головой – и с чего вдруг потянуло на грустные воспоминания? Ведь сам только что сказал – до Катастрофы у него была не жизнь, а посредственное существование, пусть и в такой вот золотой клетке. Он, собственно, и имплантом в те времена решил обзавестись, чтобы вступить в клуб деловых людей, решающих проблемы «в уме», и хоть как-то поправить дела. Тринадцатого сентября пятьдесят первого года выяснилось, что поступил Каспер вполне предусмотрительно, а еще через год он почти забыл о прежних проблемах, но… почему-то до сих пор хранил в архиве этот ролик. Может быть, потому, что в настоящем находился сам Каспер, а в прошлом осталась его душа?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента