Страница:
Первая охота
Наконец-то настало время, когда вы можете считать вполне законченной первоначальную натаску вашей молодой собаки; наконец-то, вы дождались этого дня.
Завтра уже будет не то, завтра предстоит совсем другое дело; ваш ученик превосходно уже слушается каждого вашего требования, отчетливо и быстро исполняет любое из ваших приказаний и работает ни чуть не хуже многопольной, безукоризненно выдержанной собаки… Завтра вы впервые в это лето возьметесь за ваше любимое, давно уже лежащее без дела ружье и впервые начнете охоту из-под вашего молодого воспитанника.
Вы еще накануне приготовили все необходимое для предстоящей охоты. Вы и патронов наделали больше, чем нужно, и ружье свое протерли; высокие болотные сапоги стоят уже смазанными в вашей комнате; тут же сбоку, на стуле, лежит и костюм, который вы обыкновенно надеваете летом на охоту; все уже уложено, приготовлено у вас.
Еще до солнца вы выехали на охоту. На этот раз вы выбрали большое, обыкновенно, очень обильное дичью болото. Теперь смело можно показать ему побольше дичи, да и вам после такого долгого ожидания тоже можно безбоязненно поохотиться в волю. Вы даже и мысли не допускаете, чтобы ваш ученик мог сделать что-нибудь не так, как нужно. Ведь вы, по крайней мере, две последние недели водили его так только для практики, две недели тому назад вы уже смело могли начать стрелять из-под стоек вашего питомца, но вы все оттягивали и оттягивали начинать с ним охоту, желая еще более укрепить, поставить тверже эту работу, довести ее до полной безукоризненности, до идеала. Вы опасались преждевременной стрельбой из-под вашей молодой собаки разгорячить, ее, испортить так хорошо начатое дело, и вы были совершенно правы, тысячу раз правы… Сегодня, наконец, вы получите самую ценную, самую желаемую для вас награду за ваш труд, за все терпение ваше…
Вы даже почти не волнуетесь сегодня; вы много спокойней, уверенней, чем в тот памятный для вас день, когда вы впервые вели вашего ученика в натаску по дичи. Тогда вы еще не знали его, не знали его достоинств, почти первоклассных, не знали, что он даст вам такое счастье, такое наслаждение; а теперь не то. Теперь вы отлично знаете воспитанника, знаете цену ему, знаете его работу, его превосходные полевые качества, и вы спокойно сидите в экипаже, любуясь все шире и шире развернувшимися перед вашими глазами, такими знакомыми, дорогими окрестностями.
Все ближе и ближе подвигаетесь вы к цели вашей поездки. Уже совсем недалеко, уже виднеется вдали это любимое ваше болото, точно призрачной дымкой, легким туманом подернутое. Вот и все оно перед вами широко раскинулось, со своими озеринами заросшими, с речонкой узенькой, прорезывающей его во всю длину. Каждая кочка почти знакома вам на том обширном болоте, а какая масса местечек есть на нем таких заманчивых для вас, таких дорогих вам по воспоминаниям.
Вот вы доехали до намеченного для привала места. Вы легко и быстро выскакиваете, из экипажа; ваш воспитанник прыгает следом за вами и ложится тут же около, нервно вздрагивая поминутно и глядя, не переставая, на вас. Вы еще даже и не успели приказать ему лежать до тех пор, пока вы соберете ружье и облачитесь в прочие доспехи, как ваш достойный ученик уже сам, не ожидая на то вашего приказания, проделал это. Вы любуетесь на него, гордитесь его выдержкой и, сторонясь невольно, достаете футляр с ружьем; складываете последнее, надеваете на себя патронташ и ягдташ и, сопутствуемые, пока еще у ноги, вашей молодой собакой, направляетесь к такой заманчивой, дорогой вам по воспоминаниям болотной площади.
Едва переступая с ноги на ноги, не помышляя, хотя немного выдвинуться вперед, выступает за ногой ваша собака. Пора начинать, решаете вы, и посылаете вперед на поиск вашего питомца. Как лучшая скаковая лошадь со старта, несколькими огромными прыжками отделяется от вас ваша собака и на полном карьере, то описывая круги, то приближаясь к вам, то снова удаляясь, носится она по чистому болоту, разыскивая затаившуюся дичь.
Вы довольны пока вашим учеником, он ищет совершенно правильно, никогда но роясь, не убегает от вас на слишком большое расстояние и не оставляет без внимания ни одного местечка на болоте, где могла бы затаиться дичь; а что самое главное, так это то, что вы видите, чувствуете, наконец, что он все время, как бы далеко ни ушел на поиске, внимательно и неотступно следит за вами, за своим хозяином, работает не только лишь для себя, но и для вас. Вы медленно, с ноги на ногу, подвигаетесь вперед, ступая по мягкой шелковистой, пока еще такой влажной от обильной утренней росы траве болота и, глаз не спуская, следите за вашей собакой.
Но вот, точно замялся ваш воспитанник на секунду, другую, точно что-то вдруг властно задержало его быстрый бег; проходит несколько секунд, и он, весь преобразившись сразу, повел по прихваченной им птице; да ведь как повел-то… Точно что-то быстро вспыхнуло, разгорелось вдруг там, внутри вашей груди; вы глаз оторвать от вашего любимца не можете; вы напряженно, с восторгом, охватившим вас всего, любуетесь на полную энергии и непобедимой страсти, его потяжку… «Как он станет далеко!… Какое у него превосходное, дивное чутье!…» — проносится в вашей голове.
Мертвая и в то же время идеально красивая стойка. Еще более замедляя шаги, не спеша, подходите вы к собаке в то время, когда вам просто к ней хочется бежать, когда страсть бурно, без удержу, клокочет в вашей груди.
«Отозвать его от стойки или не отзывать?» — невольно задаете вы себе вопрос. Да, конечно же, отзовите, посоветую я, уложив еще, предварительно, его на стойке: одним словом, повторите все те приемы, которые вы проделывали во время его натаски: лишняя практика никогда не мешает и, кроме пользы, ничего не принесет вашему воспитаннику. Вы уложили его, затем отозвали на свисток от стойки, продержали некоторое время у своих ног и, приласкавши, похваливши вашего покорного ученика, снова послали его вперед к дичи. Опять привел к ней ваш питомец и опять вытянулся в картинной стойке.
Теперь и стрелять можно. Вы еще подходите к вашей собаке и посылаете ее вперед стронуть птицу. Все так же медленно, как и во время потяжки, ни в коем случае не бросками, подвигается к птице ваш питомец. Но вот впереди его с характерным шумом крыльев, покрехтывая, поднимается жирный дупель. Вы уже рот раскрыли, чтобы приказать лежать вашей собаке после вылета птицы; но ваш воспитанник предупреждает вас, он уже сам лег моментально, не дожидаясь даже вашего приказания. Он отлично знает, что вместе с вылетом птицы он, так или иначе обязан лечь на землю и лежать там до тех пор, пока вы не позволите ему встать; так почему же ему и не исполнить этого, заранее предупреждая ваше приказание? Вы быстро вскидываете ружье вслед уже отлетевшему, благодаря вашему замедлению, достаточно далеко дупелю и нажимаете гашетку. Настигнутый снарядом мелкой дроби дупель камушком падает на зеленую траву луга. Вы опасливо поглядываете на вашу молодую собаку; но напрасно вы опасаетесь чего-либо, ваш ученик уже настолько выдержан, что даже и не помышляет встать на ноги после вашего выстрела. Ведь вы раньше несколько дней потратили на то, чтобы приучить его падать на землю, вместе со звуком выстрела, спокойно относиться к этому звуку, так чего же боитесь вы, чего опасаетесь?…
Не спеша, вынимаете вы стрелянную гильзу, заменяете ее новой, хвалите и ласкаете вашего любимца и разрешаете ему, наконец, встать а места и направиться отыскивать убитого вами дупеля. Вот он скоро прихватил его запах, повел вас к нему и остановился около убитой дичи, лежащей в траве. Вы опять укладываете над убитой птицей вашу собаку, нагибаетесь, поднимаете дичь, кладете ее в сетку ягдташа и посылаете вашего любимца снова на поиск.
Находились вы достаточно; уже вон как высоко поднялось солнышко; день разыгрался такой жаркий. Вы и постреляли в волю и набили дичи достаточно, налюбовались на вашего покорного воспитанника, ходившего так безукоризненно. Пора и честь знать! Вы выходите из болота на сухое место, посылаете к ноге вашу собаку и хотя и усталый, но страшно довольный, направляетесь к привалу.
Еще больше наслаждения, больше радостей получаете вы в это вечернее поле. Дичи вы находите не мало; еще лучше, еще осмысленней работает ваша молодая собака. И вы, счастливый, довольный возвращаетесь домой, когда уже солнце скрылось за горизонтом и повеяло вечерней прохладой.
Я только что описал вашу первую охоту с молодой собакой, прошедшую при самых благоприятных условиях, но далеко не всегда так случается. Бывает сплошь и рядом, что ваш ученик закапризничает, если можно так выразиться, и после второй, третей хорошо сработанной птицы, начнет дурить, ни с того, ни с сего, например, не ляжет после вылета птицы или выстрела, начтер продвигаться к убитой вами дичи, не ожидая на это вашего разрешения, и т. д. Тогда совсем другое дело, тогда вам остается немедленно же прекратить всякую охоту, забросить ружье за спину, пристегнуть к ошейнику вашего упрямца сворку, и, в крайнем случае, надеть на него далее и парфорс и, вооружившись вместо ружья плетью, серьезно и строго заняться сейчас же исправлением этого обнаруженного вашей собакой недостатка, и только, когда она исправится окончательно, снова взяться за ружье.
Иллюстрируя, так сказать, подобное явление, я не могу не привести здесь одного случая из моей практики. Я натаскивал как-то суку пойнтера «Мод», происходящую от знаменитого «Спорта IX» и «Мисс» собак А. А. Ланского. Мод пошла на славу с первого же выхода в поле и обнаружила, как подружейная собака, массу достоинств. Я уже стрелял из-под нее, и вот после одной удачной охоты, когда я решил, что могу считать Мод вполне готовой подружейной собакой, я пешком возвращался домой болотом густо заросшим деревьями и кустами. Мод шла у ног, вдруг ее не стало. Я оглянулся назад и увидел мою собаку, замершую у куста в картинной, как всегда, стойке. В полной уверенности, что там в кусте сидит затаившийся старый, еще не вылинявший черныш, я вернулся к собаке и послал ее вперед. Мод подвинулась; из-под куста выскочил заяц и ударился бежать опушкой болота; вздрогнула моя собака и кинулась за ним. Я и руку поднял, и крикнул ей «лежать»; да где тут было — моя Мод, как добрая борзая, со всех ног, бросилась в догонку за улепетывающим косым. Я и кричал, и свистел, желая вернуть погнавшуюся собаку, ничего не помогало, и Мод умчалась за зайцем в места неведомые. Мне оставалось одно: присесть, закурить папиросу и ждать мою ученицу, пока она соблаговолит вернуться ко мне. Я так и сделал. Почти что около получаса пропадала Мод, а затем и появилась с виноватым видом, поджавши прутик. Постой же, думаю, так этого оставить нельзя; зайцев-то возле болота достаточно!… Надел я на Мод парфорс и повел ее специально по зайцам. Косого не пришлось искать долго; вот она причуяла его, подвела и стала. Подожди же ты, голубушка, думаю! Подошел я к Мод вплотную, взял в руки сворку и вооружился плетью. Командую ей: «вперед». Выпрыгнул заяц из куста; а я и плети поднять не успел, как уже Мод легла, вся вытянувшись. Другого зайца нашли, третьего — ложится моя Мод безукоризненно. Это так, думаю, просто недоразумение какое-то случилось при первом зайце. Снял я с собаки парфорс и пустил ее на свободе. Снова заяц и снова моя Мод унеслась за ним вдогонку и пропала надолго. Вот тебе и совершенно готовая подружейная собака!… Забросил я после этого совершенно охоту и целую неделю почти натаскивал Мод, исключительно по зайцам, пока не добился таки того, что Мод, где бы не увидела бегущего зайца, ложилась моментально. После этого случая я каждую молодую собаку, в известное время ее натаски, считаю необходимым познакомить не только с пернатой дичью, по и с зайцами.
Никогда не посоветую, охотясь с первопольной собакой, ходить по болоту в компании с другими охотниками, при других собаках. Я, по крайней мере, стараюсь всеми силами избегать таких компанейских охот в течение первого поля моего воспитанника. Согласитесь сами, что в числе других собак всегда легко может попасться такая, которая своим примером, кроме вреда, ничего не принесет вашему питомцу.
Ведь у вас еще молодая собака, только что начавшая свою полевую работу; у ней практики еще так мало было на этом поприще; а вы, вдруг, ведете ее в компании с другими собаками, зачастую, быть может, и не достаточно выдержанными, да даже если они все безусловно и хороши, то и тогда они будут развлекать вашего молодого ученика и отвлекать его от точной и правильной работы. Зачем же я стану делать это; зачем буду портить его? Неужели вы столько времени потратили на его воспитание, дрессировку и натаску только затем, чтобы не докончивши, как следует, первого поля, снова начать возиться над исправлением вашего питомца, вами же испорченного?
Я понимаю, вам доставит большое удовольствие, если ваши товарищи-охотники увидят безукоризненную работу вашего питомца и придут от нее в восторг. Так, кто же вам мешает сделать это? Выберите среди ваших товарищей дельного, не горячего охотника и пригласите его с собой на охоту при том непременном условии, чтобы он ни в каком случае не брал своей собаки, стрелял из-под вашей.
Этот ваш товарищ, стреляя из-под вашей молодой собаки, легко может во время охоты оказать вам большую услугу. Попросите его отойти на время от вас подальше на болоте и выстрелить по какой-либо дичи, поднятой им без помощи собаки (например, по переместившемуся дупелю). Если ваш питомец в этом случае кинется на чужой выстрел, попросите вашего товарища подозвать его к себе и, не жалея, наказать плетью. Этим он окажет вам ту большую услугу, что ваша молодая собака никогда больше не пожадничает и не пойдет на чужой выстрел, даже близко не подойдет на охоте к постороннему человеку; и это более чем необходимо для всех при дальнейших охотах с вашей собакой, в компании.
Если вы хотите, чтобы ваша собака шла одинаково хорошо, то не забывайте того главного правила, что, по крайней мере, и первое поле, всегда следует стрелять дичь только из-под ее стойки и, ни в коем случае, не стрелять случайно попавшуюся или же мимо летящую.
Завтра уже будет не то, завтра предстоит совсем другое дело; ваш ученик превосходно уже слушается каждого вашего требования, отчетливо и быстро исполняет любое из ваших приказаний и работает ни чуть не хуже многопольной, безукоризненно выдержанной собаки… Завтра вы впервые в это лето возьметесь за ваше любимое, давно уже лежащее без дела ружье и впервые начнете охоту из-под вашего молодого воспитанника.
Вы еще накануне приготовили все необходимое для предстоящей охоты. Вы и патронов наделали больше, чем нужно, и ружье свое протерли; высокие болотные сапоги стоят уже смазанными в вашей комнате; тут же сбоку, на стуле, лежит и костюм, который вы обыкновенно надеваете летом на охоту; все уже уложено, приготовлено у вас.
Еще до солнца вы выехали на охоту. На этот раз вы выбрали большое, обыкновенно, очень обильное дичью болото. Теперь смело можно показать ему побольше дичи, да и вам после такого долгого ожидания тоже можно безбоязненно поохотиться в волю. Вы даже и мысли не допускаете, чтобы ваш ученик мог сделать что-нибудь не так, как нужно. Ведь вы, по крайней мере, две последние недели водили его так только для практики, две недели тому назад вы уже смело могли начать стрелять из-под стоек вашего питомца, но вы все оттягивали и оттягивали начинать с ним охоту, желая еще более укрепить, поставить тверже эту работу, довести ее до полной безукоризненности, до идеала. Вы опасались преждевременной стрельбой из-под вашей молодой собаки разгорячить, ее, испортить так хорошо начатое дело, и вы были совершенно правы, тысячу раз правы… Сегодня, наконец, вы получите самую ценную, самую желаемую для вас награду за ваш труд, за все терпение ваше…
Вы даже почти не волнуетесь сегодня; вы много спокойней, уверенней, чем в тот памятный для вас день, когда вы впервые вели вашего ученика в натаску по дичи. Тогда вы еще не знали его, не знали его достоинств, почти первоклассных, не знали, что он даст вам такое счастье, такое наслаждение; а теперь не то. Теперь вы отлично знаете воспитанника, знаете цену ему, знаете его работу, его превосходные полевые качества, и вы спокойно сидите в экипаже, любуясь все шире и шире развернувшимися перед вашими глазами, такими знакомыми, дорогими окрестностями.
Все ближе и ближе подвигаетесь вы к цели вашей поездки. Уже совсем недалеко, уже виднеется вдали это любимое ваше болото, точно призрачной дымкой, легким туманом подернутое. Вот и все оно перед вами широко раскинулось, со своими озеринами заросшими, с речонкой узенькой, прорезывающей его во всю длину. Каждая кочка почти знакома вам на том обширном болоте, а какая масса местечек есть на нем таких заманчивых для вас, таких дорогих вам по воспоминаниям.
Вот вы доехали до намеченного для привала места. Вы легко и быстро выскакиваете, из экипажа; ваш воспитанник прыгает следом за вами и ложится тут же около, нервно вздрагивая поминутно и глядя, не переставая, на вас. Вы еще даже и не успели приказать ему лежать до тех пор, пока вы соберете ружье и облачитесь в прочие доспехи, как ваш достойный ученик уже сам, не ожидая на то вашего приказания, проделал это. Вы любуетесь на него, гордитесь его выдержкой и, сторонясь невольно, достаете футляр с ружьем; складываете последнее, надеваете на себя патронташ и ягдташ и, сопутствуемые, пока еще у ноги, вашей молодой собакой, направляетесь к такой заманчивой, дорогой вам по воспоминаниям болотной площади.
Едва переступая с ноги на ноги, не помышляя, хотя немного выдвинуться вперед, выступает за ногой ваша собака. Пора начинать, решаете вы, и посылаете вперед на поиск вашего питомца. Как лучшая скаковая лошадь со старта, несколькими огромными прыжками отделяется от вас ваша собака и на полном карьере, то описывая круги, то приближаясь к вам, то снова удаляясь, носится она по чистому болоту, разыскивая затаившуюся дичь.
Вы довольны пока вашим учеником, он ищет совершенно правильно, никогда но роясь, не убегает от вас на слишком большое расстояние и не оставляет без внимания ни одного местечка на болоте, где могла бы затаиться дичь; а что самое главное, так это то, что вы видите, чувствуете, наконец, что он все время, как бы далеко ни ушел на поиске, внимательно и неотступно следит за вами, за своим хозяином, работает не только лишь для себя, но и для вас. Вы медленно, с ноги на ногу, подвигаетесь вперед, ступая по мягкой шелковистой, пока еще такой влажной от обильной утренней росы траве болота и, глаз не спуская, следите за вашей собакой.
Но вот, точно замялся ваш воспитанник на секунду, другую, точно что-то вдруг властно задержало его быстрый бег; проходит несколько секунд, и он, весь преобразившись сразу, повел по прихваченной им птице; да ведь как повел-то… Точно что-то быстро вспыхнуло, разгорелось вдруг там, внутри вашей груди; вы глаз оторвать от вашего любимца не можете; вы напряженно, с восторгом, охватившим вас всего, любуетесь на полную энергии и непобедимой страсти, его потяжку… «Как он станет далеко!… Какое у него превосходное, дивное чутье!…» — проносится в вашей голове.
Мертвая и в то же время идеально красивая стойка. Еще более замедляя шаги, не спеша, подходите вы к собаке в то время, когда вам просто к ней хочется бежать, когда страсть бурно, без удержу, клокочет в вашей груди.
«Отозвать его от стойки или не отзывать?» — невольно задаете вы себе вопрос. Да, конечно же, отзовите, посоветую я, уложив еще, предварительно, его на стойке: одним словом, повторите все те приемы, которые вы проделывали во время его натаски: лишняя практика никогда не мешает и, кроме пользы, ничего не принесет вашему воспитаннику. Вы уложили его, затем отозвали на свисток от стойки, продержали некоторое время у своих ног и, приласкавши, похваливши вашего покорного ученика, снова послали его вперед к дичи. Опять привел к ней ваш питомец и опять вытянулся в картинной стойке.
Теперь и стрелять можно. Вы еще подходите к вашей собаке и посылаете ее вперед стронуть птицу. Все так же медленно, как и во время потяжки, ни в коем случае не бросками, подвигается к птице ваш питомец. Но вот впереди его с характерным шумом крыльев, покрехтывая, поднимается жирный дупель. Вы уже рот раскрыли, чтобы приказать лежать вашей собаке после вылета птицы; но ваш воспитанник предупреждает вас, он уже сам лег моментально, не дожидаясь даже вашего приказания. Он отлично знает, что вместе с вылетом птицы он, так или иначе обязан лечь на землю и лежать там до тех пор, пока вы не позволите ему встать; так почему же ему и не исполнить этого, заранее предупреждая ваше приказание? Вы быстро вскидываете ружье вслед уже отлетевшему, благодаря вашему замедлению, достаточно далеко дупелю и нажимаете гашетку. Настигнутый снарядом мелкой дроби дупель камушком падает на зеленую траву луга. Вы опасливо поглядываете на вашу молодую собаку; но напрасно вы опасаетесь чего-либо, ваш ученик уже настолько выдержан, что даже и не помышляет встать на ноги после вашего выстрела. Ведь вы раньше несколько дней потратили на то, чтобы приучить его падать на землю, вместе со звуком выстрела, спокойно относиться к этому звуку, так чего же боитесь вы, чего опасаетесь?…
Не спеша, вынимаете вы стрелянную гильзу, заменяете ее новой, хвалите и ласкаете вашего любимца и разрешаете ему, наконец, встать а места и направиться отыскивать убитого вами дупеля. Вот он скоро прихватил его запах, повел вас к нему и остановился около убитой дичи, лежащей в траве. Вы опять укладываете над убитой птицей вашу собаку, нагибаетесь, поднимаете дичь, кладете ее в сетку ягдташа и посылаете вашего любимца снова на поиск.
Находились вы достаточно; уже вон как высоко поднялось солнышко; день разыгрался такой жаркий. Вы и постреляли в волю и набили дичи достаточно, налюбовались на вашего покорного воспитанника, ходившего так безукоризненно. Пора и честь знать! Вы выходите из болота на сухое место, посылаете к ноге вашу собаку и хотя и усталый, но страшно довольный, направляетесь к привалу.
Еще больше наслаждения, больше радостей получаете вы в это вечернее поле. Дичи вы находите не мало; еще лучше, еще осмысленней работает ваша молодая собака. И вы, счастливый, довольный возвращаетесь домой, когда уже солнце скрылось за горизонтом и повеяло вечерней прохладой.
Я только что описал вашу первую охоту с молодой собакой, прошедшую при самых благоприятных условиях, но далеко не всегда так случается. Бывает сплошь и рядом, что ваш ученик закапризничает, если можно так выразиться, и после второй, третей хорошо сработанной птицы, начнет дурить, ни с того, ни с сего, например, не ляжет после вылета птицы или выстрела, начтер продвигаться к убитой вами дичи, не ожидая на это вашего разрешения, и т. д. Тогда совсем другое дело, тогда вам остается немедленно же прекратить всякую охоту, забросить ружье за спину, пристегнуть к ошейнику вашего упрямца сворку, и, в крайнем случае, надеть на него далее и парфорс и, вооружившись вместо ружья плетью, серьезно и строго заняться сейчас же исправлением этого обнаруженного вашей собакой недостатка, и только, когда она исправится окончательно, снова взяться за ружье.
Иллюстрируя, так сказать, подобное явление, я не могу не привести здесь одного случая из моей практики. Я натаскивал как-то суку пойнтера «Мод», происходящую от знаменитого «Спорта IX» и «Мисс» собак А. А. Ланского. Мод пошла на славу с первого же выхода в поле и обнаружила, как подружейная собака, массу достоинств. Я уже стрелял из-под нее, и вот после одной удачной охоты, когда я решил, что могу считать Мод вполне готовой подружейной собакой, я пешком возвращался домой болотом густо заросшим деревьями и кустами. Мод шла у ног, вдруг ее не стало. Я оглянулся назад и увидел мою собаку, замершую у куста в картинной, как всегда, стойке. В полной уверенности, что там в кусте сидит затаившийся старый, еще не вылинявший черныш, я вернулся к собаке и послал ее вперед. Мод подвинулась; из-под куста выскочил заяц и ударился бежать опушкой болота; вздрогнула моя собака и кинулась за ним. Я и руку поднял, и крикнул ей «лежать»; да где тут было — моя Мод, как добрая борзая, со всех ног, бросилась в догонку за улепетывающим косым. Я и кричал, и свистел, желая вернуть погнавшуюся собаку, ничего не помогало, и Мод умчалась за зайцем в места неведомые. Мне оставалось одно: присесть, закурить папиросу и ждать мою ученицу, пока она соблаговолит вернуться ко мне. Я так и сделал. Почти что около получаса пропадала Мод, а затем и появилась с виноватым видом, поджавши прутик. Постой же, думаю, так этого оставить нельзя; зайцев-то возле болота достаточно!… Надел я на Мод парфорс и повел ее специально по зайцам. Косого не пришлось искать долго; вот она причуяла его, подвела и стала. Подожди же ты, голубушка, думаю! Подошел я к Мод вплотную, взял в руки сворку и вооружился плетью. Командую ей: «вперед». Выпрыгнул заяц из куста; а я и плети поднять не успел, как уже Мод легла, вся вытянувшись. Другого зайца нашли, третьего — ложится моя Мод безукоризненно. Это так, думаю, просто недоразумение какое-то случилось при первом зайце. Снял я с собаки парфорс и пустил ее на свободе. Снова заяц и снова моя Мод унеслась за ним вдогонку и пропала надолго. Вот тебе и совершенно готовая подружейная собака!… Забросил я после этого совершенно охоту и целую неделю почти натаскивал Мод, исключительно по зайцам, пока не добился таки того, что Мод, где бы не увидела бегущего зайца, ложилась моментально. После этого случая я каждую молодую собаку, в известное время ее натаски, считаю необходимым познакомить не только с пернатой дичью, по и с зайцами.
Никогда не посоветую, охотясь с первопольной собакой, ходить по болоту в компании с другими охотниками, при других собаках. Я, по крайней мере, стараюсь всеми силами избегать таких компанейских охот в течение первого поля моего воспитанника. Согласитесь сами, что в числе других собак всегда легко может попасться такая, которая своим примером, кроме вреда, ничего не принесет вашему питомцу.
Ведь у вас еще молодая собака, только что начавшая свою полевую работу; у ней практики еще так мало было на этом поприще; а вы, вдруг, ведете ее в компании с другими собаками, зачастую, быть может, и не достаточно выдержанными, да даже если они все безусловно и хороши, то и тогда они будут развлекать вашего молодого ученика и отвлекать его от точной и правильной работы. Зачем же я стану делать это; зачем буду портить его? Неужели вы столько времени потратили на его воспитание, дрессировку и натаску только затем, чтобы не докончивши, как следует, первого поля, снова начать возиться над исправлением вашего питомца, вами же испорченного?
Я понимаю, вам доставит большое удовольствие, если ваши товарищи-охотники увидят безукоризненную работу вашего питомца и придут от нее в восторг. Так, кто же вам мешает сделать это? Выберите среди ваших товарищей дельного, не горячего охотника и пригласите его с собой на охоту при том непременном условии, чтобы он ни в каком случае не брал своей собаки, стрелял из-под вашей.
Этот ваш товарищ, стреляя из-под вашей молодой собаки, легко может во время охоты оказать вам большую услугу. Попросите его отойти на время от вас подальше на болоте и выстрелить по какой-либо дичи, поднятой им без помощи собаки (например, по переместившемуся дупелю). Если ваш питомец в этом случае кинется на чужой выстрел, попросите вашего товарища подозвать его к себе и, не жалея, наказать плетью. Этим он окажет вам ту большую услугу, что ваша молодая собака никогда больше не пожадничает и не пойдет на чужой выстрел, даже близко не подойдет на охоте к постороннему человеку; и это более чем необходимо для всех при дальнейших охотах с вашей собакой, в компании.
Если вы хотите, чтобы ваша собака шла одинаково хорошо, то не забывайте того главного правила, что, по крайней мере, и первое поле, всегда следует стрелять дичь только из-под ее стойки и, ни в коем случае, не стрелять случайно попавшуюся или же мимо летящую.
Дальнейшая натаска
Под словами «дальнейшей натаски» я подразумеваю, главным образом, необходимость рано или поздно показать нашей молодой и уже вполне вам подчинившейся собаке не только одну болотную дичь, но и всякую другую, по которой вам придется с ней охотиться.
Пока молодая собака совершенно не будет поставлена, пока еще я не смогу сказать, что она вполне в моих руках, я ни за что не поведу ее по лесной дичи. В лесу не на болоте; здесь не всегда собака на глазах: она завернула на поиске за какой-либо густой куст, и вам уже не видно ее, а значит и невозможно, следить неотступно за ее работой. Совершенно другое дело в тех местностях, где тетерева и куропатки держатся в открытых, почти степных местах, а значит, и дают полную возможность постоянно следить за работой молодой собаки.
К сожалению, таких привольных, открытых тетеревиных мест у нас в Европейской России очень немного; в большинстве же случаев нам для того, чтобы показать тетеревей вашей молодой собаке, приходится вести ее в лес. Выбирайте в таком случае всегда обширные ягодные сенокосные поляны. Здесь почти наверное всегда можно разыскать выводок, другой, да и собаке вашей придется хотя отчасти, работать не среди кустов, а на чистом месте.
Тетеревиные выводки очень любят посещать такие кормовые для них поляны в вечернее, а еще более в утреннее время, пока не начнет сильно пригревать солнце и не заставит их убраться от жара в кусты. Пользуйтесь же этим обстоятельством и ведите вашу молодую собаку утром на одну из таких полян.
Ваш воспитанник уже безукоризненно работает на болоте, и вы даже мысли не допускаете, чтобы он мог проделать во время своей работы что-либо для вас нежелаемое. Так-то оно так, а все-таки, я вам посоветую, возьмите с собой на этот ваш первый с ним выход по лесной дичи не только свисток, но и плеть и парфорс со своркой: тетеревиная мамаша на дупеля или бекаса совсем не похожа, а потому и глядите в оба за вашим пока безусловно покорным любимцем.
Вы выходите на охоту рано-рано; вам еще нужно пройти достаточно времени прежде, чем вы доберетесь до места, где, как вам известно, всегда можно рассчитывать найти тетеревиные выводки. Ваша молодая собака у ноги следует за вами. В лесу так славно, привольно в это раннее утро; всюду, по траве и кустам низким, блестит обильная роса; воздух напоен запахом хвои. Комара, мучителя охотника, еще нет пока, он намок от росы и сидит где-либо, не будучи в силах подняться и начать жалить всякое живое существо. Мерным шагом идете вы по узенькой тропинке, пробираясь к заранее намеченным вами полянам, и вокруг вас высится смешанный лес: тут и сосна вечно зеленая, и береза со своим белым стволом, и осина трепетная, все это стоит, точно застывши, не колеблемое даже легким дуновением ветерка… Впереди вас, испуганно вскрикивая, вылетают из кустов дрозды, да где-то дикий голубь воркует тоскливо…
Не спешите сильно, не к чему вам утомлять себя, да и напрасно вы будете сильно спешить: ведь тетеревиные выводки недолюбливают обильную росу и не охотно идут на кормежку, пока она не спадет. Все выше и выше поднимается солнце, еще пока прохладно, сыро в лесу, но уже и комары поднялись и назойливо жужжат, лезут к вам в лицо.
Но вот вы дошли до поляны, где рассчитываете начать искать выводок. Отдохните немного, покурите, а затем и пустите искать вашу молодую собаку. Она сначала будет как бы в недоумении. Она еще не бывала в лесу, не привыкла искать здесь, да еще и не знает, что искать ей; болото — другое дело: там она теперь уже, как дома, знает, куда ей направить свой поиск, знает, где вернее всего можно ей разыскать затаившегося дупеля; а здесь она именно как в лесу. Неуверенно как-то кинулась ваша собака на поиск; отбежала она немного, приостановилась, на вас взглянула и, поощряемая вами, тронулась дальше, все еще несколько удивленная необычайной для нее обстановкой лесной охоты.
Вы уже прошли достаточно; скоро уже поляна кончится, и начнется опять сплошной лес: а выводка все еще нет, как нет. Вы удивлены этим обстоятельством: ведь в прошлом году вы стреляли не мало тетеревов, стреляли благоразумно, оставляя матку и одну молодую тетерку от каждого, найденного вами выводка; кажись, как бы не быть тетеревам, а их что-то нет.
Но вот, вдруг, когда вы уже потеряли всякую надежду разыскать хотя бы один выводок, почти у самой опушки ваша собака чего-то замялась, как бы смущаемая каким-то незнакомым запахом, достигшим до ее чутья, втянула в себя воздух и повела нерешительно, точно робея, в сторону.
Забудьте в эту минуту, что ваш воспитанник уже выдержан в совершенстве и, пользуясь его приостановками, пока он разбирается в тетеревиных набродах, пристегните к его ошейнику сворку. Мало ли что может случиться; лишняя предосторожность никогда не помешает вам, ведь вы отлично знаете, как поднимается тетеревиная матка от выводка, и какие она проделывает фокусы, стараясь обмануть и увести от своих птенцов и вас, и вашу собаку; а потому, право, сворка ничуть не помещает вам в этом случае.
Довольно долго вела ваша пока неопытная в этом деле собака, разбираясь в набродах; но вот она стала. Вы отлично знаете, что впереди ее, затаившись в густой траве, сидит выводок; но только как он сидит, разбившись ли на поиске: за кормом или же в куче, вот вопрос для вас очень существенный. Вам очень хочется, чтобы выводок сидел не в куче; тогда вы вспугнете матку, а цыплят можно будет перебрать но одиночке, и вы настреляетесь тогда в волю, и собака ваша поработает достаточно.
Вы посылаете вперед вашего воспитанника. С квохтаньем поднимается впереди его матка и летит неправильно, низко так, виляя из стороны в сторону, точно подстреленная, точно падающая на землю. Вашему ученику, еще не видавшему ни разу такого соблазна, так и хочется кинуться за ней вдогонку и схватить птицу; но конец сворки у вас уже давно в руках, а ваше строгое приказание лежать заставляет его смириться и, хотя — нехотя, улечься на землю, но он еще не скоро успокоится, не скоро забудет эту незнакомую пока ему, так соблазняющую его птицу и долго еще будет он поглядывать в ту сторону, куда улетела тетерка; а тут еще, как нарочно, она уселась где-то недалеко в стороне и, нет-нет, да и принимается квохтать, предупреждая своих оставшихся птенцов об опасности.
Дайте полежать, успокоиться вашей собаке, затем пустите ее разыскивать тетеревят. Не долго она будет разыскивать их: всего несколько шагов отошла она от места вылета матки, как уже снова замерла на стойке. Вы подошли к ней поближе, выдержали ее достаточно и приказали подать птицу. Поднялся тетеревок уже в черном пере. Вы взглянули, лег ли ваш питомец и, убедившись, что он лег, вскинули ружье и свалили тетеревенка. Не идите к нему и не поднимайте его сейчас же; ведь он никуда не денется, и не позволяйте вашей собаке тянуть к нему. Покончите прежде со всем выводком, а потом уже начните собирать убитых; так много лучше как для вас, так и для вашей собаки; приучайте же ее к этому; ведь у вашего питомца настолько хорошее чутье, что он всегда разыщет вам долее и подстреленного, забежавшего куда-либо тетеревенка; к чему же вам, в таком случае, торопиться подбирать его?
На ваше счастье выводок оказался достаточно большим по количеству цыплят, да и разбредшимся к тому же на кормежке. Не выбивайте его начисто; оставляйте лучше всегда, кроме матки, еще и одну молодую самочку. Я всегда так делаю и никогда не раскаиваюсь в этом. Благодаря такому приёму у меня почти всегда на будущее лето бывают два выводка там, где в прошлом был только один.
Но вот вы покончили с выводком; соберите же теперь убитых вами тетеревят, и, если еще не слишком жарко, если вы не очень устали, то идите дальше и разыскивайте новый выводок. Чем больше приходится работать вашей собаке, чем больше практики у нее, тем лучше и самая работа ее будет в будущем, тем больше опытности приобретает она в этом деле.
Если ваша молодая собака работает хорошо при безукоризненной выдержке, то старайтесь к концу первого же ее поля познакомить ее со всеми видами дичи, по которой вам придется охотиться с ней; попомните, что каждая новая для нее дичь, помимо стрельбы вашей по ней, требует еще и отдельной по ней натаски молодой собаки; а поэтому не увлекайтесь сильно охотой в первое поле вашей собаки, а неотступно следите за вашим воспитанником и думайте больше о нем, чем о том количестве дичи, какое вы положите в сетку, вашего ягдташа.
Пока молодая собака совершенно не будет поставлена, пока еще я не смогу сказать, что она вполне в моих руках, я ни за что не поведу ее по лесной дичи. В лесу не на болоте; здесь не всегда собака на глазах: она завернула на поиске за какой-либо густой куст, и вам уже не видно ее, а значит и невозможно, следить неотступно за ее работой. Совершенно другое дело в тех местностях, где тетерева и куропатки держатся в открытых, почти степных местах, а значит, и дают полную возможность постоянно следить за работой молодой собаки.
К сожалению, таких привольных, открытых тетеревиных мест у нас в Европейской России очень немного; в большинстве же случаев нам для того, чтобы показать тетеревей вашей молодой собаке, приходится вести ее в лес. Выбирайте в таком случае всегда обширные ягодные сенокосные поляны. Здесь почти наверное всегда можно разыскать выводок, другой, да и собаке вашей придется хотя отчасти, работать не среди кустов, а на чистом месте.
Тетеревиные выводки очень любят посещать такие кормовые для них поляны в вечернее, а еще более в утреннее время, пока не начнет сильно пригревать солнце и не заставит их убраться от жара в кусты. Пользуйтесь же этим обстоятельством и ведите вашу молодую собаку утром на одну из таких полян.
Ваш воспитанник уже безукоризненно работает на болоте, и вы даже мысли не допускаете, чтобы он мог проделать во время своей работы что-либо для вас нежелаемое. Так-то оно так, а все-таки, я вам посоветую, возьмите с собой на этот ваш первый с ним выход по лесной дичи не только свисток, но и плеть и парфорс со своркой: тетеревиная мамаша на дупеля или бекаса совсем не похожа, а потому и глядите в оба за вашим пока безусловно покорным любимцем.
Вы выходите на охоту рано-рано; вам еще нужно пройти достаточно времени прежде, чем вы доберетесь до места, где, как вам известно, всегда можно рассчитывать найти тетеревиные выводки. Ваша молодая собака у ноги следует за вами. В лесу так славно, привольно в это раннее утро; всюду, по траве и кустам низким, блестит обильная роса; воздух напоен запахом хвои. Комара, мучителя охотника, еще нет пока, он намок от росы и сидит где-либо, не будучи в силах подняться и начать жалить всякое живое существо. Мерным шагом идете вы по узенькой тропинке, пробираясь к заранее намеченным вами полянам, и вокруг вас высится смешанный лес: тут и сосна вечно зеленая, и береза со своим белым стволом, и осина трепетная, все это стоит, точно застывши, не колеблемое даже легким дуновением ветерка… Впереди вас, испуганно вскрикивая, вылетают из кустов дрозды, да где-то дикий голубь воркует тоскливо…
Не спешите сильно, не к чему вам утомлять себя, да и напрасно вы будете сильно спешить: ведь тетеревиные выводки недолюбливают обильную росу и не охотно идут на кормежку, пока она не спадет. Все выше и выше поднимается солнце, еще пока прохладно, сыро в лесу, но уже и комары поднялись и назойливо жужжат, лезут к вам в лицо.
Но вот вы дошли до поляны, где рассчитываете начать искать выводок. Отдохните немного, покурите, а затем и пустите искать вашу молодую собаку. Она сначала будет как бы в недоумении. Она еще не бывала в лесу, не привыкла искать здесь, да еще и не знает, что искать ей; болото — другое дело: там она теперь уже, как дома, знает, куда ей направить свой поиск, знает, где вернее всего можно ей разыскать затаившегося дупеля; а здесь она именно как в лесу. Неуверенно как-то кинулась ваша собака на поиск; отбежала она немного, приостановилась, на вас взглянула и, поощряемая вами, тронулась дальше, все еще несколько удивленная необычайной для нее обстановкой лесной охоты.
Вы уже прошли достаточно; скоро уже поляна кончится, и начнется опять сплошной лес: а выводка все еще нет, как нет. Вы удивлены этим обстоятельством: ведь в прошлом году вы стреляли не мало тетеревов, стреляли благоразумно, оставляя матку и одну молодую тетерку от каждого, найденного вами выводка; кажись, как бы не быть тетеревам, а их что-то нет.
Но вот, вдруг, когда вы уже потеряли всякую надежду разыскать хотя бы один выводок, почти у самой опушки ваша собака чего-то замялась, как бы смущаемая каким-то незнакомым запахом, достигшим до ее чутья, втянула в себя воздух и повела нерешительно, точно робея, в сторону.
Забудьте в эту минуту, что ваш воспитанник уже выдержан в совершенстве и, пользуясь его приостановками, пока он разбирается в тетеревиных набродах, пристегните к его ошейнику сворку. Мало ли что может случиться; лишняя предосторожность никогда не помешает вам, ведь вы отлично знаете, как поднимается тетеревиная матка от выводка, и какие она проделывает фокусы, стараясь обмануть и увести от своих птенцов и вас, и вашу собаку; а потому, право, сворка ничуть не помещает вам в этом случае.
Довольно долго вела ваша пока неопытная в этом деле собака, разбираясь в набродах; но вот она стала. Вы отлично знаете, что впереди ее, затаившись в густой траве, сидит выводок; но только как он сидит, разбившись ли на поиске: за кормом или же в куче, вот вопрос для вас очень существенный. Вам очень хочется, чтобы выводок сидел не в куче; тогда вы вспугнете матку, а цыплят можно будет перебрать но одиночке, и вы настреляетесь тогда в волю, и собака ваша поработает достаточно.
Вы посылаете вперед вашего воспитанника. С квохтаньем поднимается впереди его матка и летит неправильно, низко так, виляя из стороны в сторону, точно подстреленная, точно падающая на землю. Вашему ученику, еще не видавшему ни разу такого соблазна, так и хочется кинуться за ней вдогонку и схватить птицу; но конец сворки у вас уже давно в руках, а ваше строгое приказание лежать заставляет его смириться и, хотя — нехотя, улечься на землю, но он еще не скоро успокоится, не скоро забудет эту незнакомую пока ему, так соблазняющую его птицу и долго еще будет он поглядывать в ту сторону, куда улетела тетерка; а тут еще, как нарочно, она уселась где-то недалеко в стороне и, нет-нет, да и принимается квохтать, предупреждая своих оставшихся птенцов об опасности.
Дайте полежать, успокоиться вашей собаке, затем пустите ее разыскивать тетеревят. Не долго она будет разыскивать их: всего несколько шагов отошла она от места вылета матки, как уже снова замерла на стойке. Вы подошли к ней поближе, выдержали ее достаточно и приказали подать птицу. Поднялся тетеревок уже в черном пере. Вы взглянули, лег ли ваш питомец и, убедившись, что он лег, вскинули ружье и свалили тетеревенка. Не идите к нему и не поднимайте его сейчас же; ведь он никуда не денется, и не позволяйте вашей собаке тянуть к нему. Покончите прежде со всем выводком, а потом уже начните собирать убитых; так много лучше как для вас, так и для вашей собаки; приучайте же ее к этому; ведь у вашего питомца настолько хорошее чутье, что он всегда разыщет вам долее и подстреленного, забежавшего куда-либо тетеревенка; к чему же вам, в таком случае, торопиться подбирать его?
На ваше счастье выводок оказался достаточно большим по количеству цыплят, да и разбредшимся к тому же на кормежке. Не выбивайте его начисто; оставляйте лучше всегда, кроме матки, еще и одну молодую самочку. Я всегда так делаю и никогда не раскаиваюсь в этом. Благодаря такому приёму у меня почти всегда на будущее лето бывают два выводка там, где в прошлом был только один.
Но вот вы покончили с выводком; соберите же теперь убитых вами тетеревят, и, если еще не слишком жарко, если вы не очень устали, то идите дальше и разыскивайте новый выводок. Чем больше приходится работать вашей собаке, чем больше практики у нее, тем лучше и самая работа ее будет в будущем, тем больше опытности приобретает она в этом деле.
Если ваша молодая собака работает хорошо при безукоризненной выдержке, то старайтесь к концу первого же ее поля познакомить ее со всеми видами дичи, по которой вам придется охотиться с ней; попомните, что каждая новая для нее дичь, помимо стрельбы вашей по ней, требует еще и отдельной по ней натаски молодой собаки; а поэтому не увлекайтесь сильно охотой в первое поле вашей собаки, а неотступно следите за вашим воспитанником и думайте больше о нем, чем о том количестве дичи, какое вы положите в сетку, вашего ягдташа.
Анонс, рапорт или доклад
Я не знаю, не могу еще пока притти ни к какому заключению в том вопросе, как считать анонс у современной подружейной собаки, т. е. есть ли это качество присущее только некоторым экземплярам, или же оно, хотя и в зародыше, имеется в крови каждой легавой? Мне кажется, что это всецело вопрос будущего, и что это будущее разрешит его в пользу моего последнего предположения.
Современные специалисты, изучившие в совершенстве подружейную собаку, знающие до тонкостей все ее природные качества, утверждают, что докладом обладают далеко не все собаки, а лишь очень редкие из них, и что, притом, докладу нельзя обучить собаку, как бы она ни была умна и выдержана. Некоторые пошли еще дальше и говорят, что собака, обладающая докладом, сама начинает анонсировать в один прекрасный день, не требуя от вас в этом случае никаких указаний, ни поощрений.
С последним мнением я никак не могу согласиться. В моей многолетней практике попадалось не мало анонсирующих легавых, попадалось и тогда, когда я даже самого слова «анонс» еще никогда не слыхивал и не знал о его существовании; но я отлично понимал, что это обнаружившееся у моей собаки качество принесет мне не малую пользу во время некоторых моих охот; а потому всегда всеми силами старался развить его у моей собаки и развивал не без успеха.
Я никогда но забуду, как одна из лучших собак, бывших у меня, сука Нана, на охоте в Волчанском уезде, Харьковской губернии, по серым куропаткам после долгих безуспешных поисков нашла их, наконец, в густых тернах и, видя, что я не являюсь к ней очень долго, пришла ко мне на свисток и, умильно повиливая прутиком, так начала ласкаться ко мне, что я невольно понял, что тут что-то не так, что она нашла что-то там, в этой чаще терновых кустарников и настойчиво приглашает меня пойти туда с ней. Надо было видеть радость моей красавицы, когда я снова пустил ее, и покорно пошел следом за нею. Она меня привела к самому выводку, и я, удачно разбивши его, настрелялся вволю. Я и развил затем это качество в моей собаке и довел его до такого совершенства, что впоследствии всегда с успехом пользовался им при моих охотах по глухариным и тетеревиным выводкам в густых местах леса.
Я убежден, что большинство из наших современных подружейных собак обладают этим дивным качеством; но беда в том, что мы, охотники, не стараемся подметить его в ниx, и, подметивши, развить до возможного совершенства. Хорошо идет наша собака, выдержана она, хоть на полевые испытания веди, бьем мы из-под нее достаточно всякой дичи, ну, что же нам еще нужно?… Когда то еще нам этот анонс может понадобиться, а тут опять возись с собакой, опять развивай его, анонс этот, когда охота с каждым днем уходит, когда другие охотники в это время всю дичь перебить могут…
Современные специалисты, изучившие в совершенстве подружейную собаку, знающие до тонкостей все ее природные качества, утверждают, что докладом обладают далеко не все собаки, а лишь очень редкие из них, и что, притом, докладу нельзя обучить собаку, как бы она ни была умна и выдержана. Некоторые пошли еще дальше и говорят, что собака, обладающая докладом, сама начинает анонсировать в один прекрасный день, не требуя от вас в этом случае никаких указаний, ни поощрений.
С последним мнением я никак не могу согласиться. В моей многолетней практике попадалось не мало анонсирующих легавых, попадалось и тогда, когда я даже самого слова «анонс» еще никогда не слыхивал и не знал о его существовании; но я отлично понимал, что это обнаружившееся у моей собаки качество принесет мне не малую пользу во время некоторых моих охот; а потому всегда всеми силами старался развить его у моей собаки и развивал не без успеха.
Я никогда но забуду, как одна из лучших собак, бывших у меня, сука Нана, на охоте в Волчанском уезде, Харьковской губернии, по серым куропаткам после долгих безуспешных поисков нашла их, наконец, в густых тернах и, видя, что я не являюсь к ней очень долго, пришла ко мне на свисток и, умильно повиливая прутиком, так начала ласкаться ко мне, что я невольно понял, что тут что-то не так, что она нашла что-то там, в этой чаще терновых кустарников и настойчиво приглашает меня пойти туда с ней. Надо было видеть радость моей красавицы, когда я снова пустил ее, и покорно пошел следом за нею. Она меня привела к самому выводку, и я, удачно разбивши его, настрелялся вволю. Я и развил затем это качество в моей собаке и довел его до такого совершенства, что впоследствии всегда с успехом пользовался им при моих охотах по глухариным и тетеревиным выводкам в густых местах леса.
Я убежден, что большинство из наших современных подружейных собак обладают этим дивным качеством; но беда в том, что мы, охотники, не стараемся подметить его в ниx, и, подметивши, развить до возможного совершенства. Хорошо идет наша собака, выдержана она, хоть на полевые испытания веди, бьем мы из-под нее достаточно всякой дичи, ну, что же нам еще нужно?… Когда то еще нам этот анонс может понадобиться, а тут опять возись с собакой, опять развивай его, анонс этот, когда охота с каждым днем уходит, когда другие охотники в это время всю дичь перебить могут…