Яковлев Юрий. Кепка-невидимка

Юрий Яковлев.

Кепка-невидимка

   Когда к сладкому запаху цветущего боярышника примешивается горький запах кострового дыма и над лугами не стихает густой гул пчёл, наступает пора летних лагерей. Где-то за лесом ломким, неокрепшим голосом поёт труба, и, подражая грому, рассыпает весёлую дробь барабан. А синие ночи взвиваются кострами.
   В один из летних дней по дороге в лагерь Гоша Годунов остановился и стал разглядывать облако. Оно было серебристым с неровными белыми краями.
   — Что там? — спросил Слава-коротышка.
   — Атлантида, — невозмутимо ответил Гоша. — Видишь, крепостные стены, театры, похожие на наши стадионы. По дорогам мчатся колесницы.
   Теперь все ребята остановились и задрали головы. А Гоша рассказывал:
   — Видите арки древнего водопровода? А на апельсиновых деревьях оранжевыми фонариками загораются плоды.
   Но никто из ребят не видел ни арок, ни колесниц, ни апельсинов.
   — Неужели не видите?
   — Кто это тебя научил видеть то, что никто не видит? — в упор спросила Аля.
   — Мой друг Федя Гуляев, — был ответ.
   — Расскажи нам про своего Федю, — загалдели ребята. — Какой он?
   — Худой, большеглазый… На нём джинсы и майка с полинявшим от стирки пеликаном.
   Гоша вспоминал своего друга, словно разглядывал его издали.
   — Ну и что? — с вызовом спросил Слава-коротышка.
   — А то, — сказал Гоша, — что однажды Федя появился перед павильоном юных изобретателей…
   Он потоптался у входа и неуверенно переступил порог. И сразу увидел полного, лысого мужчину в больших очках. Мужчина сидел в кресле за столом, над которым было написано: «Консультант».
   — Здравствуйте! — сказал Федя,
   — Садись, — устало сказал консультант и указал на стул. — Фамилия?
   — Гуляев… Федя.
   — Что у тебя? — без признаков любопытства спросил консультант.
   Федя вынул из целлофанового пакета обыкновенную кепку и положил её на стол.
   — Сам сшил? — полюбопытствовал консультант.
   — Сам… изобрёл, — поправил мальчик, но слово «изобрёл» консультант как бы не расслышал. Он сказал:
   — Тебе надо в кружок «Умелые руки». Хорошо шьёшь.
   — Это необычная кепка, — пояснил мальчик, — кепка-невидимка.
   — Понятно, — усмехнулся консультант, — ты — занятный мальчик. Но кепка-невидимка существует да-авно. Ты опоздал на несколько тысячелетий…
   — На несколько… — с сожалением повторил Федя. — Значит, я ещё не изобрёл.
   — В истории науки известны случаи, когда изобретают дважды, — чётко ответил толстяк, — теперь скажи, какие у тебя планы на будущее?
   — Собираюсь совершить путешествие в Атлантиду. Может быть, там сохранились старинные манускрипты.
   Глаза консультанта округлились.
   — Ты собираешься в Атлантиду? Я не ослышался?
   — В Атлантиду, — спокойно подтвердил Федя. — Была такая цветущая земля. Ранняя цивилизация… Читали у Платона?
   — Ты читаешь Платона?! — удивлённо воскликнул консультант. — Серьёзный человек, а занимаешься кепками.
   — Да, вот, кепками, — вздохнул Федя. — Извините. До свидания!
   Он надел кепку и… исчез.
   Консультант даже привстал от неожиданности. Потом он увидел, как дверь сама открылась и закрылась.
   На столе лежал оставленный мальчиком целлофановый пакет.
   В это время в зал бодрым шагом вошёл директор павильона. Он остановился перед ошеломлённым консультантом:
   — Что с вами, Иван Павлович?
   — Приходил мальчик… Федя Гуляев… Вот запись в журнале. Принёс кепку-невидимку. Я думал, шутит. А он исчез…
   — Ничего страшного, — успокоил консультанта директор. — На улице жара. Это был не мальчик, это был мираж.
   — У миража нет имени, — дрожащими губами произнёс консультант. — Миражи не оставляют целлофановых пакетов.
   — В этом пакете, вероятно, лежали ваши бутерброды с сыром, — осторожно предположил директор.
   Но консультант не слышал его слов.
   — Он сидел на этом стуле, а потом исчез. Это было гениальное изобретение. Я не поверил. У меня не хватило воображения!
   — Тогда разыщите его, — потребовал директор. — Верните!
   — Если у человека на голове кепка-невидимка, его невозможно найти.
   Консультант опустился на стул и уронил голову на грудь.
   А выставка жила своей интересной, неторопливой жизнью. Напрасно то в одном уголке выставки, то в другом динамики громогласно объявляли:
   — Мальчика Федю Гуляева, который изобрёл кепку-невидимку, просим срочно зайти в павильон юных изобретателей.
   Никто не обратил внимания на это сообщение.
   Зато в отделе аттракционов стали происходить непонятые вещи.
   У продавщицы мороженого вдруг исчез стаканчик с пломбиром, а на его месте появилась монетка. Стаканчик поплыл по воздуху, растворился. Неподалёку в тире ружьё само лязгнуло затвором, повисло в воздухе и стало стрелять. Все, кто был рядом, с недоумением наблюдали за тем, как гремели выстрелы и падали сражённые фигурки. Потом ружьё легло на стол.
   — Кто стрелял? Граждане, кто стрелял? — спросил поражённый работник тира. — Стрелявшему полагается приз за меткость.
   Но того, кто завоевал спортивный трофей, уже не было в тире.
   Зато от пристани сама оттолкнулась лодка и… сама стала грести. Вёсла сами опускались в воду и после рывка снова поднимались…
   …Прошло несколько дней, прежде чем ребята снова вспомнили о странном Феде. Первым заговорил о нём Слава-коротышка.
   — Ну и что произошло дальше с твоим Федей? Расскажи нам о нём, если ты, конечно, не придумал… своего Федю!
   — Сперва я должен рассказать вам о Лидке, — сказал Гоша.
   — Она наверняка изобрела ковёр-самолёт, — усмехнулась Аля.
   — Лидка ничего не изобрела. Просто поддержала Федю морально. Она была настойчивой и твёрдой. И когда Федя, усталый и расстроенный, вошёл во двор, Лидка преградила ему путь…
   — Меня не признали, — пробормотал Федя.
   — Коперника тоже не признавали, а Галилея сожгли на костре.
   — Меня не сожгли. Меня послали в кружок кройки и шитья, как девчонку. И сказали: опоздал на несколько тысячелетий.
   — Вечно ты, Федя, опаздываешь! — рассердилась Лидка. — И в школу приходишь с опозданием. И с кепкой задержался… Завтра мы пойдём туда вместе.
   И на другой день Федя уже в сопровождении Лидки очутился у ворот выставки достижений. В руке он держал целлофановый пакет в кепкой.
   — Я им объясню! — говорила Лидка, шагая рядом. — Ты должен победить, иначе не видать тебе Атлантиды. Теперь или никогда!
   Ребята прошли к павильону юных изобретателей. На стеклянных дверях висела табличка: «Павильон закрыт, Санитарный день».
   — Я неудачник! — воскликнул Федя и опустил руку со своим непризнанным изобретением.
   — Ты здесь ни при чём. Санитарный день — это ещё не последний день света.
   А в это время по радио объявили: «Через десять минут на Зелёной лужайке начинается соревнование служебных собак. В соревновании примет участие пограничная собака Гвидон, проводник — прапорщик Дыня. Желающих просим пройти…»
   Лидка и Федя переглянулись и сразу забыли о неудаче, Они побежали по аллее туда, где проходили соревнования…
   Выступление служебных собак — захватывающее зрелище.
   Вот крепко сбитая чепрачная овчарка послана проводником вперёд, и никакая преграда не остановит её. Держа равновесие, она бежит по поднятому над землёй бревну. По тонким перекладинам взбирается на высокую лестницу. Стремительным прыжком преодолевает забор. Но вот перед невысокой стеной возникает барьер. Звучит команда: «Барьер! Вперёд!» И собака уже оказывается наверху. Прыжок вниз — и в то же мгновение собака устремилась вперёд. А проводник бежал рядом. И тихо подбадривал своего четвероногого друга:
   — Молодец, Гвидон! Хорошо! Хорошо!
   Основные снаряды были позади. Теперь перед собакой и проводником возникла полоса колючей проволоки. Собака и проводник прижались к земле. Прозвучала команда: «Ползи! Вперёд!» И они поползли — человек и собака. Стоило им оторваться от земли — железные шипы колючей проволоки впились бы в спину. Казалось, прапорщик и Гвидон слились с землёй.
   На другом конце зелёной лужайки появился человек, одетый в неуклюжий толстый халат с длинными рукавами. Такой халат предохраняет помощника инструктора от укуса собаки. Человек в халате изображал нарушителя.
   Над лужайкой прозвучала строгая военная команда:
   — Нарушитель! Фас!
   И Гвидон длинными, стремительными прыжками устремился к «нарушителю».
   В следующее мгновение началась горячая схватка между человеком и собакой. В конце концов Гвидон свалил «нарушителя» и замер, упёршись ему в грудь передними лапами.
   Вокруг зазвучали аплодисменты.
   — Идём, — вдруг сказала Лидка и взяла Федю за руку.
   Через некоторое время Лидка и Федя очутились перед прапорщиком Дыней.
   — Это Федя Гуляев. Изобретатель. А я — Лидка! — сказала девочка и слегка подтолкнула Федю.
   — Здравия желаю! — отозвался прапорщик.
   Но Федя не сводил глаз с пограничного пса Гвидона.
   — Он у нас застенчивый, а так ничего, — продолжала Лидка. — Он такое может… Возьмите Федю на границу. Ему надо почувствовать, что он смелый, что он может постоять за себя.
   — Постоять за себя человек должен уметь, — согласился с Лидкой прапорщик. — А что же он может?
   — Прятаться, — подумав, сказал Федя.
   — Маскироваться, — поправил его пограничник. — Ну-ка, замаскируйся, Федя!
   Федя торопливо вынул из пакета кепку-невидимку, натянул её на голову. И исчез.
   Напрасно прапорщик Дыня осматривал все кусты, заглядывал под скамейки.
   — Что же это такое! — ворчал он. — От меня ни один нарушитель не ушёл. И на тебе!
   И тут он увидел Федю: тот сидел на скамейке.
   Лида стояла рядом и улыбалась. Гвидон махал хвостом, словно был заодно с ребятами.
   — Как это тебе удаётся? — спросил прапорщик.
   Федя пожал плечами.
   А Лидка ответила:
   — Изобретатель! — И немного помолчав, добавила: — Надо спасать Федю, а то он превратится в неудачника. Такой талант пропадёт.
   — Талант! — согласился пограничник. И задумался.
   Потом сказал:
   — Решение будет такое: если ты, Федя, сумеешь незаметно проникнуть в вагон, в котором мы с Гвидоном завтра в 10:10 отбываем на заставу, быть тебе со мной на границе. Ну, а не сможешь…
   Прапорщик взял под козырёк — поприветствовал своих юных знакомых и зашагал прочь. Гвидон шёл рядом.
   — Что ты наделала! — воскликнул Федя, когда прапорщик и собака скрылись за соседним павильоном. — Ведь завтра я уезжаю в пионерский лагерь.
   — Ты завтра не уезжаешь в пионерский лагерь, ты завтра уезжаешь на границу, — твёрдо сказала Лидка.
   — Тебе легко говорить! А что я скажу дома?..
   — Ничего не скажешь. Подставишь щёку маме и бабушке и сядешь в автобус. А потом наденешь свою серенькую кепку и тихо выйдешь из автобуса. Я буду ждать тебя за углом соседнего дома.
   — Но ведь в лагере хватятся. Станут искать. Сообщат родителям. Тут надо что-то изобрести.
   — Вот и изобретай.
   Когда Федя вернулся домой, он отозвал папу в сторонку и сказал:
   — Папа, давай поговорим, как мужчина с мужчиной.
   Папа согласился.
   — Помнишь, ты мне говорил: когда в жизни нет приключений, нечего будет вспоминать в старости, — начал издалека Федя.
   — Твоя старость меня пока не очень волнует, — признался папа. — Меня больше занимает твоя юность.
   — Так для юности надо совершить что-то настоящее, чтобы поверить в себя! И я должен выстоять!
   Папа ничего не ответил, только одобрительно кивнул головой.
   — Ведь впереди Атлантида, — сказал Федя.
   — Атлантида! — согласился папа, и ему ничего не оставалось, как принять сторону сына.
   …Автобусы! Автобусы! Автобусы! У них разные номера, но сегодня маршрут один — в пионерский лагерь. Они стоят вдоль тротуара, и оттого, что одни уезжают, а другие провожают, улица стала похожа на вокзал.
   Федю провожали мама и бабушка.
   — Ты должен закалиться! — напутствовала внука бабушка. — Каждый день зарядка, потом ледяной душ.
   — Там нет ледяного душа. Там река, — говорил Федя.
   — Купайся! И старайся подольше плавать. Ты должен вернуться мужчиной!
   — Только ты не очень, — вмешалась в разговор мама. — Бабушке что — она занималась парашютным спортом.
   — Ты, к сожалению, вообще не спортсменка, — упрекала маму бабушка.
   — Пусть хоть Федя…
   — Я не против, — вздохнула мама, — но всему должна быть мера.
   — Вот меры я больше всего боюсь. Когда человек думает о мере, он ничего не достигнет. А Федя собирается в подводную Атлантиду.
   — И ты веришь в эти бабушкины сказки?
   — Это сказки не бабушки, а внука, — сказал Федя. — Это вообще не сказки.
   В это время послышалась команда:
   — По машинам!
   Федя вошёл в автобус. Протиснулся на последнее сиденье и рядом положил свой рюкзачок.
   В автобусе появилась вожатая, она критически осмотрела ребят.
   — Все на местах? — строго спросила она.
   — Все! — в один голос отозвался автобус.
   Но вожатая всё же стала пересчитывать своих питомцев. И только убедившись, что весь отряд в сборе, сказала:
   — Все! Можно ехать.
   Никто из ребят не увидел, как Федя надел кепку-невидимку — и его не стало. Только рюкзак сиротливо лежал в углу на сиденье. Никто не заметил его исчезновения. Все были возбуждены отъездом, все липли к окнам и искали своих близких. Сложенные ширмочкой двери захлопнулись. Колонна тронулась. Тротуар превратился в перрон, провожающие махали руками и что-то кричали вслед.
   Мама и бабушка тоже махали и тоже что-то кричали.
   А в это время перед Лидкой, которая, прижимаясь к стене дома, стояла за углом, возник Федя.
   — Скорей! А то опоздаем на поезд! — сказала Лидка.
   Они побежали.
   По гранитной лестнице вокзала, перепрыгивая через две ступеньки, бежали Федя и Лидка. Потом они пробежали по гулкому залу ожидания и очутились на перроне, где, как корабли у причала, стояли готовые к отправлению поезда.
   — Пора, — сказала Лидка. — Надевай!
   Федя вытащил из кармана кепку и, едва надев её, сразу исчез. Но на людном перроне никто не заметил его исчезновения.
   — Теперь слушай внимательно, — говорила Лидка, а идущим рядом казалось, что девочка говорит сама с собой. — Я сейчас отвлеку прапорщика Дыню, а ты — в вагон.
   — Понял! — отозвался невидимый Федя.
   Седьмой вагон. Шестой вагон. Пятый…
   Как Лидка и предполагала, прапорщик Дыня стоял в дверях, преграждая путь всем видимым и невидимым. До отправления поезда остались считанные минуты.
   — Здравствуйте! — поздоровалась Лидка, — Где Федя? Не приходил?
   Пограничник усмехнулся и пожал плечами.
   — Он всегда опаздывает, — сказала девочка. — Один раз на три тысячи лет опоздал. Но он придёт… Посмотрите, не он спешит сюда?
   Прапорщик соскочил со ступеньки и подошёл к Лидке.
   — Где?
   Лидка показала на бегущего вдалеке мальчика.
   — Какой же это Федя, — усмехнулся пограничник. — Федя, наверное, так замаскировался, что сам себя не может найти, — сказал Дыня и засмеялся.
   Поезд тронулся.
   — Передавай привет Феде! — выглядывая из окна, крикнул пограничник.
   А в соседнем окне, как в рамке портрета, неподвижно застыл розоволицый пассажир в соломенной шляпе. Он улыбался, и белая полоска зубов ослепительно сияла. Странная была у него улыбка — она скорее походила на гримасу, чем на улыбку.
   Поезд прибавлял ходу. Лидка бежала рядом и махала рукой.
   И вдруг в окне за спиной улыбающегося пассажира появился Федя. Он засмотрелся на проплывающие за окном поля, перелески, озерки и забыл, что снял кепку.
   И его тут же заметила проводница.
   — Мальчик, что-то я тебя не припомню. Ты из какого купе?
   — Я? — спросил Федя. — Я…
   Он тут же вспомнил о спасительной кепке-невидимке. Вспомнил — и исчез. Растерянная проводница огляделась, потёрла глаза и пошла прочь.
   А в это время прапорщик Дыня отправился обедать, и Федя тут же юркнул в его купе. Гвидон зарычал, потом обнюхал невидимого мальчика и успокоился. Лёг на свою подстилку.
   Федя достал лист бумаги и принялся рисовать.
   На белом листке возникло знакомое очертание Атлантиды. Федя не просто рисовал опустившийся на дно моря остров, он давал название бухтам, рекам, городам. «Бухта подводных кораблей», «Река Лидка», «Город Атом», «Стадион», «Озеро Надежды».
   Он так увлёкся, что не услышал шагов в коридоре. И только когда ручка двери дрогнула, понял: идёт прапорщик Дыня.
   — Принёс тебе обед! — сказал прапорщик и поставил перед Гвидоном миску с едой.
   И тут прапорщик заметил какую-то странную карту.
   — Что это? — спросил он Гвидона.
   Но собака, естественно, не могла ответить на его вопрос.
   Пограничник долго рассматривал карту и думал. Потом встал, спрятал карту в свою сумку, которая висела на стене. Вздохнул и сказал:
   — Федя, выходи!
   — А домой не отправите? — через некоторое время послышался голос мальчика.
   — Твоя взяла! — признался пограничник.
   И на скамейке напротив прапорщика Дыни появился Федя.
   — Здравствуйте!
   — Здравствуй! Не пойму, как это тебе удаётся!
   Федя застенчиво опустил глаза и промолчал.
   — Я бы взял тебя, — продолжал прапорщик, — но у нас командир строгий, не терпит посторонних на заставе. Но теперь дело сделано.
   Так Федя и его новый знакомый беседовали, а поезд мчался вперёд в сторону границы. Мелькали телеграфные столбы. Проплывали поля. С грохотом пролетали мосты. Бежали навстречу маленькие станции.
   А в это время в пионерском лагере прозвучал сигнал тревоги. Отряд стоял перед автобусом. Вожатая в который раз пересчитала своих питомцев, одного не хватало. Не было Феди — был только его рюкзак.
   — Кто видел, как Федя выходил из автобуса? — спрашивала вожатая.
   Все молчали. Никто не видел.
   — Автобус не останавливался. Не мог же Федя на ходу выпрыгнуть в окно? — спрашивала сама себя вожатая и сама себе отвечала: — Не мог!
   Ребята растерянно переминались с ноги на ногу.
   И тут из рюкзака выпала записка. Невысокий мальчик в очках заметил её, поднял, прочитал.
   «Со мной всё в порядке. Искать меня бесполезно. Теперь или никогда! Через неделю прибуду. Если очень будете волноваться, позвоните по телефону 777-55-13, спросите моего папу. Он всё объяснит. С пионерским приветом — Федя».
   — Вот поднялся переполох, когда выяснилось, что Феди нет в лагере!
   — воскликнул Слава-коротышка
   — Да уж, поволновались, — поддержала его Аля, — поломали голову!
   — Не в этом дело, — сказал Гоша, — в то время происходили события поважнее. На большой станции прапорщик, Федя и Гвидон вышли погулять. А розоволицый пассажир в соломенной шляпе направился к купе, в котором ехали трое друзей, оглянулся и решительно открыл дверь…
   Он вошёл в купе и щёлкнул замком. И тут взгляд пассажира остановился на сумке, которая висела на крючке. Пассажир быстро снял сумку и стал выкладывать на столик её содержимое: электрическую бритву, мыло, чистые носки, аккуратно сложенную майку. В его руках очутилась карта таинственной Атлантиды.
   Глаза пассажира загорелись острым интересом. Он стал разглядывать карту, при этом тихо вслух читал названия: «Бухта подводных кораблей», «Город Атом», «Стадион»…
   — Это то, что нужно, — прошептал он. — Это же счастливая находка!
   Он быстро спрятал в карман карту, а остальные вещи положил обратно и повесил сумку на крючок.
   И вот уже улыбающийся пассажир идёт по коридору. А ещё через минуту разгуливает по платформе рядом с пограничником и его друзьями.
   — Хорошая собака. Верный друг, — сказал пассажир, заглядывая в лицо прапорщику.
   — Служебная, — сухо отозвался пограничник.
   — Я в собаках ценю экстерьер, — продолжал пассажир в соломенной шляпе
   — А я — службу, — ответил прапорщик.
   — А я — дружбу, — вставил словечко Федя.
   Хриплый голос стал объявлять:
   «Со второго пути отправляется поезд номер…»
   — Пора! — поторопил Дыня.
   И вместе с Федей и Гвидоном устремился к вагону.
   — «Бухта подводных кораблей», «Атом», — тихо шептал пассажир в соломенной шляпе, быстро шагая к вагону.
   Пассажиры купе э 3 заняли свои места. Федя повесил свою кепку на крючок, на котором висела сумка прапорщика. А потом вместе с Гвидоном стал смотреть в окно.
   Поезд удалился от станции и набрал приличную скорость, когда прапорщик спросил своего юного спутника:
   — Федя, можешь сейчас так спрятаться, что я тебя не найду?
   — Могу, — спокойно ответил Федя.
   Мальчик встал, подошёл к двери, протянул руку к крючку в не обнаружил своей серенькой кепки.
   — Вы не видели моей кепки? — спросил он.
   — Что ты всё про кепку, — сказал прапорщик.
   И вдруг исчез. Только что сидел напротив Феди — и его не стало.
   — Занятная у тебя кепочка, — близко прозвучал голос прапорщика. — Сам смастерил или нашёл где-нибудь?
   — Сам, — ответил Федя. — Некоторым она не нравится. Я был в павильоне юных изобретателей. Не подошла. Говорят, опоздал… на три тысячелетия, Пограничник вдруг снова стал видимым, поднялся с дивана и повесил кепку на место.
   — Я тоже не очень-то верил в твою кепку… Но теперь вижу, что это такое. Вот если бы всем пограничникам надеть такие кепки… Может быть, изобретёшь фуражку-невидимку?
   — Я попробую. Вот побываю на границе, попробую, — ответил мальчик. И вдруг спросил: — Вы не видали карты Атлантиды?
   — Она у меня в сумке, — сказал прапорщик. И, открыв сумку, пошарил в ней, но карты не обнаружил.
   — Странно, — сказал Прапорщик Дыня. — Куда я её задевал?
   А поезд мчался в сторону границы.
   Поезд прибыл утром. Когда он остановился, Гвидон первым соскочил с высокой подножки, потом спрыгнул Федя, за ним не спеша спустился Дыня.
   На маленьких станциях скорые поезда стоят недолго. Едва Федя успел оглядеться на новом месте, как поезд уже поплыл, набирая скорость. Вокруг было пустынно. Только дежурный по станции в красной фуражке провожал поезд.
   — Встречи с оркестром нет, — сказал прапорщик, — но «уазик» должны были прислать.
   Федя оглянулся и увидел пассажира в соломенной шляпе. Он улыбался и уверенно шёл в сторону станции.
   «Отдыхающий», — подумал мальчик.
   …И вот уже «уазик» везёт друзей на заставу…
   — Товарищ майор! Прапорщик Дыня из служебной командировки прибыл! — доложил пограничник командиру.
   — Ну, здравствуй! — ответил майор.
   Был он невысокого роста, черноволосый. Густые брови нависали над карими глазами. Командир пожал Дыне руку. При этом он не спускал глаз с Феди.
   — Здравствуйте, — робко произнёс мальчик.
   — Это что за пополнение? — строго спросил майор Дыню.
   — Братишка, товарищ майор.
   — У тебя, помнится, не было братьев!
   — Вот появился… неожиданно.
   — Не понял! — Майор снова строго посмотрел на прапорщика.
   И тут в разговор вмешался Федя:
   — Он не виноват… Я сам… самовольно… Мне надо было… побороть себя.
   — Понимаете, сел в поезд и замаскировался, — объяснил Дыня.
   — Замаскировался, — недовольно повторил майор, — как это можно в поезде… замаскироваться?
   — Он может! — со вздохом произнёс прапорщик. — Он везде может так замаскироваться…
   Не дожидаясь команды прапорщика, Федя вытащил из кармана кепку, торопливо натянул её на голову… и исчез!
   Прапорщик стоял, виновато опустив голову, а у майора округлились глаза.
   — Что это значит? — пробормотал он.
   — Изобретатель! Может исчезнуть, а может появиться снова!
   В ту же минуту Федя снял кепку и появился.
   — Любопытно, — задумчиво произнёс майор. — Весьма любопытно… В этом что-то есть!
   — Разрешите Феде погостить на заставе, — тут же вставил слово прапорщик Дыня.
   — Разрешаю! — сказал майор, махнул рукой и зашагал прочь, бормоча: «В этом что-то есть!»
   — Раз приехал на границу, будешь мне помогать обучать молодых бойцов, — на другой день сказал прапорщик Дыня.
   — А как обучать? — удивился Федя. — Я сам… не умею.
   — Будешь учебным шпионом.
   — Не буду я… шпионом, — запротестовал мальчик.
   Но прапорщик объяснил ему, что он должен делать.
   — Ты будешь «переходить» границу так, чтобы тебя никто не видел, — сказал он, — а молодые пограничники будут искать тебя по следу. Сможешь?
   — Смогу, — не очень уверенно ответил Федя.
   — Итак, пошли на контрольно-следовую полосу! — скомандовал прапорщик Дыня. И Федя вместе с тремя молодыми бойцами вышел из ворот заставы.
   Оказалось, что вдоль всей границы идёт мягкая вспаханная полоса. И каждый, кто ступит на неё, будь то птица, зверь и уж, конечно, человек, — оставит отпечаток.
   — Смотрите, — говорит прапорщик, — видите крестик? Здесь прыгала сорока. Вот это след зайца. Видите?
   И все хором ответили:
   — Видим!
   — А сейчас, Федя, исчезни и пройди по полосе, а потом спрячься.
   Федя виновато посмотрел на молодых пограничников и надел кепку-невидимку.
   Один боец даже вскрикнул от неожиданности, когда стоящего рядом мальчика не стало.
   На вспаханной полосе стали одни за другим возникли чёткие отпечатки Фединых кедов. Бойцы двинулись по следу. Но через несколько шагов отпечатки исчезли.
   — Где же он… учебный? — спросил пограничник, весь покрытый крупинками веснушек. — На полосе ничего нет!
   — На полосе ничего нет, — согласился с ним прапорщик. — А ты думаешь, что нарушители только и делают, что ходят по контрольно следовой полосе и оставляют следы?