Страница:
– Если желаешь, помогу вам увидеться. Без Сени.
В голосе Карла Карловича чувствовалась насмешка, и я решил показать, что в благотворительности не нуждаюсь. Бабок у меня хватит и на царицу. Достал толстую пачку зеленых и небрежно бросил на стол, подтолкнув к учителю.
Карл Карлович таким же небрежным щелчком отправил ее обратно. На мгновение показалось, что в черных глазах полыхнуло пламя, а нос с горбинкой превратился в клюв. Однако через минуту передо мной вновь сидел спокойный, сдержанный учитель словесности.
– Когда мои услуги станут платными, обязательно сообщу, – вежливо сказал он, после чего встал и откланялся, бросив на прощание: – До вечера.
Я оскорбленно подумал: «Была бы честь предложена». Но тут же вспомнил «Сказку о золотом петушке». Сердце пронзило болью, будто получил заточку под ребро. Не пришлось бы за услуги этого типа расплатиться чем-то большим, нежели деньги.
Любовь
Вечер выдался на редкость отвратительный. Одна неприятность сменялась другой. Отношения с сестрами в последнее время не то что родственными, даже дружескими назвать нельзя. Надька ревела целыми днями и ни с кем не хотела разговаривать. А кто виноват, что притащила хахаля в дом? Понадеялась, что родителей не будет, и напоролась на батю. А тот, хоть и пьяница, за мораль ратовал рьяно, поведение современной молодежи не одобрял. Мать была мягче, но и она часто воспитывала нас. Хотя больше беспокоилась о муже: как бы перехватить его по пути с работы да отобрать зарплату, пока не пропил. Когда ей это удавалось, отец был трезв и от этого недоволен всем миром. Вот в такой момент Надька и напоролась. Хахаль избежал членовредительства лишь потому, что сумел выскочить в окно, прихватив штаны. Надька ревела белугой, уверяла, что тот собирался жениться. Но сочувствия ни у меня, ни у Верки не вызвала. К тому же отец устроил разгон и матери. Она ворвалась к нам в комнату, злая как черт. Наорала, обозвала сестер проститутками и объявила, что вряд ли найдется дурак, согласный на них жениться. Потом вдруг успокоилась и заявила, что у нее вся надежда на меня. Я-то и умная, и веду себя прилично.
У Надьки от таких слов враз высохли слезы. Она ехидно прошипела:
– А ты последи за своей скромницей. Гуляет со старым мужиком. Вон на цепочке подарочек висит. Недешевый. Проверь карманы, небось и деньги найдешь.
Мать тут же последовала совету и бросилась к моей одежде. Я помертвела. Как раз вчера Карл Карлович обратил внимание на тот факт, что я хожу к нему пешком да и одета более чем скромненько. Он достал пачку купюр:
– Вижу, ты совсем не имеешь наличных. Непорядок. Возьми и купи что-нибудь приличное.
Я смутилась и долго не хотела брать.
– Это в долг. Отдашь, как заработаешь. Ко мне клиенты важные ходят, увидят такую ученицу, уважать перестанут.
Хоть я и считала себя независимой и гордой, не удержалась и взяла. Постараюсь вернуть как можно быстрее. Вдруг опять Федю встречу? Не хочется, чтобы он меня за оборванку принял. Однако когда дома пересчитала деньги, впала в ступор: разве я сумею столько отдать?!
…И как теперь все это матери объяснить?
Да еще и кулон… Я прижала руку к груди. Это тоже был подарок Карла Карловича – оберег. Он велел носить его обязательно. Изучаю черную магию – может прилипнуть какая-нибудь потусторонняя сущность. Оберег был очень красив: из золота, покрытый загадочными письменами.
Мать вытащила деньги из кармана куртки и грозно шагнула ко мне:
– Откуда?!!
Сестры, видимо, не ожидали увидеть такую сумму. Надька шмыгнула носом и перестала реветь окончательно. Верка недоуменно пялилась на купюры. Я молчала.
Мать разозлилась и хлестнула меня по щеке:
– Вот я покажу твоему хахалю! Упрячу за решетку.
Увидела кулон и рванула. Тонкая золотая цепочка порвалась, оберег полетел за тумбочку. Деньги мать спрятала к себе в карман и ушла. Надька захныкала:
– Прости, я не знала, сказала просто так! Лучше бы вместе их потратили.
Тут же сестры вцепились в меня с любопытством:
– Где ты такого нашла? Сколько он тебе платит?
Я вздохнула:
– Это совсем не то, о чем вы думаете. Он мой учитель.
Похоже, они мне не поверили.
– Любка, у тебя губа распухла. Как кавалеру на глаза покажешься? Давай мы сходим предупредим.
Ага, разбежались. Своих сестричек я отлично знаю. Решили прибрать мужика к рукам. Посчитали, что я не соперница. Да и шут с ними. Разуверять их не собираюсь. Своих проблем хватает.
Сестры еще покрутились рядом, потом куда-то исчезли. Видно, мать отпустила их гулять. Я достала оберег из-под тумбочки, но из-за разорванной цепочки надеть на шею не смогла. Подумала и положила под подушку. Легла в постель. На сердце было тяжело, щека горела. Мучила мысль, что матери я ничего объяснить не смогу.
С тех пор как я начала обучаться магии, все в жизни стало как-то непросто. Одни ночные кошмары чего стоили. В последнее время они донимали меня, едва я погружалась в сон. Причем кошмары – из сказок. Наверное, причина в том, что Карл Карлович все время приводил мне в пример волшебные истории. И ладно бы я видела Жар-птицу или Конька-Горбунка. Нет, появлялись какие-то чудовища, черти и ведьмы, настроенные ко мне отнюдь не дружелюбно. Но особенно часто меня доставал высокий темноглазый брюнет. Вроде ничего страшного в нем и не было, но при взгляде на него становилось жутко. Казалось, в его зрачках пляшут отсветы пламени. Этот тип был весьма красив, но на меня почему-то наводил ужас.
Так случилось и сегодня. Только смежила веки, и опять ОН. Я привычно зашарила рукой по груди, пытаясь нащупать кулон.
Лицо черноволосого мужчины будто стало ближе. Чем-то он напоминал моего учителя, но был гораздо моложе. Глаза брюнета полыхнули огнем. Мир закружился в водовороте. Тьма начала затягивать, дыхание остановилось. Я никак не могла ухватить оберег. Потом вспомнила, что на шее его нет, и сунула руку под подушку. Пальцы сжали прохладный металл, и я сразу же успокоилась. Почувствовала, что темнота рассеивается, и дышать стало легче.
Я поднялась с постели и поглядела на себя в зеркало. Да уж, мать постаралась на славу. Как объясню учителю? Хотя что тут скрывать? Почему-то уверена, что наставник сможет сам увидеть все, что произошло, если пожелает. Так что врать ему явно нет смысла.
Карл Карлович пристально взглянул на меня, едва я переступила порог. Мягко поинтересовался:
– Любаша, что случилось?
Я опустила голову: до чего же все-таки неприятно оправдываться. Учитель подошел и осторожно приподнял мой подбородок. Коснулся пальцем разбитой губы.
Я вздрогнула, расплакалась и все рассказала. Карл Карлович привлек меня к себе и погладил по голове:
– Я сам все улажу. Когда твои родители бывают дома?
– Завтра суббота, значит, мать с утра. Отец тоже, если не напьется где-нибудь.
– Хорошо, зайду. А сейчас садись в кресло, будем тебя лечить.
Я послушно уселась и закрыла глаза. Услышала, как Карл Карлович что-то бормочет себе под нос. Потом почувствовала его пальцы на своей щеке, осторожное прикосновение к губам. Открыла глаза и заметила его взгляд. Он смотрел на меня так, как никогда не смотрели мужчины. Я покраснела и резко поднялась:
– Спасибо, ничего уже не болит.
– Но припухлость еще осталась.
Я постаралась как можно беспечнее пошутить:
– Ничего, до свадьбы заживет.
И опять покраснела. Как бы Карл Карлович не истолковал мои слова превратно.
Учитель хмыкнул:
– Все девушки мечтают лишь о том, чтобы выйти замуж.
Я вспыхнула:
– А я – нет. Да и не возьмет меня никто.
Вообще-то я подумала о Феде. Ему-то я точно не пара. А до остальных мне нет дела. Да и беспокоило меня больше иное. Сегодняшний ночной кошмар напугал всерьез. Почему-то сначала говорить о своих снах Карлу Карловичу не хотела. Но тут не выдержала и рассказала обо всем. Особенно о странном мужчине, который появлялся в моих видениях почти каждую ночь.
– Он мне ничего плохого не делает, но я его боюсь.
Мне показалось, что учитель побледнел.
– Я дал тебе оберег. Ты его носишь?
Я показала разорванную цепочку:
– Мать решила, что мне это подарил любовник.
– Значит, тем более нужно поскорее к вам зайти.
Потом наставник быстро заходил по комнате:
– Я не ошибся. Ты хороший проводник. Но он не должен узнать раньше времени… Завтра я дам тебе другой амулет, но ни в коем случае его не теряй. Вернешь сразу, как только я скажу.
Я пожала плечами. Конечно же верну. Лишь бы сейчас избавиться от кошмаров.
Наставник немного успокоился:
– Заниматься придется еще больше. Надеюсь, ты понимаешь, на какой путь ступила.
Да уж, если и не понимала, то сегодня до меня дошло. Я шагнула за грань обычного, и обратно дороги уже не будет. Впредь следует точно следовать наставлениям учителя.
Карл Карлович выглядел усталым и рассеянным. Он предложил закончить урок и вызвать для меня такси. Я отказалась, сказала, что хочу подышать свежим воздухом. На самом же деле была уверена, что обязательно увижу ЕГО.
Вышла из подъезда. Пересекла детскую площадку.
– Тетенька, помогите завязать ленту!
Глаза девочки смотрели так умоляюще, что отказать было невозможно. Я присела рядом с ребенком. И вздрогнула, услышав шелест шин.
Подняла голову и остолбенела. У крыльца остановился автомобиль. Джип Федора я бы узнала из миллиона.
Из подъезда вышел Карл Карлович и сел в машину. Сердце запрыгало от восторга. Они знакомы? Значит, у меня есть маленькая надежда.
Федор
Я ждал наступления вечера так, как не ждал ни одного свидания в юности. Даже позвонил учителю и предложил подбросить к Сене, чтоб не тратить время, дожидаясь его появления.
Кореш встретил нас за столом. Выглядел – краше в гроб кладут. Пищу жевал без всякого желания. Чуть с большим интересом пил горячительные напитки. Жаловался на усталость и сонливость.
– Сеня, ты, кажется, заболел. Наверное, лучше лечь в постель.
Мой приятель слабо улыбнулся Карлу Карловичу:
– Федя говорит, я болен. Может, пойти отдохнуть?
Я офигел. Он что, разрешения спрашивает? Какого лешего?!
Карл Карлович вызвался проводить больного до спальни. Я было собрался пойти тоже – убедиться, что Сеня действительно заснет. Однако учитель остановил меня движением руки:
– Подожди здесь. Отведу.
Я понял куда. Прямо бес-искуситель. Впрочем, этим меня искушать не требуется. Сам всегда готов.
Наставник вернулся. Мы выпили по рюмке коньяка и отправились в парк. Я опять удивился: такое чувство, будто вся охрана спит стоя. Парни смотрели мимо нас и ничего не спрашивали. Однако эти странности меня сейчас мало волновали. Кровь стучала в висках. Думать я не мог ни о чем ином, кроме прелестей Шамаханской царицы.
Не успел прикоснуться к пологу шатра, как меня с силой втянули внутрь. Миг спустя мы катались по коврам и срывали друг с друга одежду. Кувыркаться с такой страстной телкой мне еще ни разу не приходилось. Девица отличалась просто тигриным темпераментом: рычала, кусалась, ни на миг не выпускала из объятий. И так несколько часов подряд.
Наконец мы неподвижно замерли рядом. Когда первобытный голод был утолен, ко мне вернулась способность соображать. Нужно хотя бы узнать настоящее имя обитательницы шатра.
– Меня Федор зовут. А тебя как?
Царица задумалась:
– Фьедор?.. А меня – Фаина.
– Красивое имя. Да и ты сама красивая.
Девица с удовольствием повторила:
– Кароший Фьодор. Сейчас будет маленько отдыхать, а потом снова кароший Фьодор.
Я чуть не подскочил:
– Ты снова хочешь заняться любовью?!!
Царица усмехнулась и скользнула ко мне как змея. Я с ужасом почувствовал, что уже снова на взводе. Как кореш еще жив?!
– Ты Сеню в могилу сведешь таким темпераментом, – не выдержав, упрекнул я.
Девица все прекрасно поняла:
– Сьеня – пльёхо. Фьедор – кароший. – И вдруг почти без ошибок выдала: – Сьене – билет без обрата. А все богатство – мне.
Я удивился. Вроде еле говорит по-русски, а тут так конкретно выразилась. И с чего она взяла, что богатство – ей? Друган официально оформил с ней отношения? Тогда он точно не заживется. «Хи-хи-хи! да ха-ха-ха! Не боится, знать, греха».
Хотя раньше я никогда не отказывался от темпераментных барышень, но вскоре твердо решил, что сюда больше – ни ногой. Даже ради помощи другу. Появление Карла Карловича воспринял с восторгом. Учитель проводил меня обратно в дом. И если к шатру я летел на крыльях, то сейчас еле передвигал ноги. Одно слабое утешение – свое мужское достоинство не посрамил.
После визита к царице прошло несколько дней. Карл Карлович тактично не упоминал об этом приключении и больше приглашений не передавал. Я постарался выбросить из головы свихнувшуюся на сексе телку и засел за изучение сказки. Иногда мелькала мысль, что наставник просто решил поиздеваться и придумал лажу про магию. А у меня крыша поехала, раз повелся. Но, наверное, русскому человеку традиционно хочется верить в чудеса, и с этим ничего не поделаешь. Лежи на печи да плюй в потолок, а все, что нужно, щука притащит. Или еще кто-нибудь. Хотя… Сеня-то петуха получил. Ну и девку в довесок. А вот сказку-то, похоже, не дочитал до конца.
Карл Карлович открыл еще один секрет. Все будет исполняться точно по написанному. Сначала мне придется самому воплощать сюжет, а потом уже подключится магия. Раз выбрал «Сказку о царе Салтане» – значит, надо искать трех девиц.
Я тряхнул головой и вновь погрузился в байки Пушкина. В какой-то миг мне показалось, что глаз великого русского поэта на портрете насмешливо подмигнул.
Наверное, в его-то времена были трудолюбивые девицы… А где их сейчас-то взять?
Вторая сеструха обязана быть поваром. А вот с третьей, похоже, легче всего. Родить богатенькому ребенка да зажить припеваючи желающих хватает.
Наставник надоел, как таракан! Бубнит одно и то же: делай так, как написано у Пушкина. И где мне искать-то этих трех сестер? Я честно попробовал. Объехал близлежащие деревни, надеясь, что авось повезет. И сделал неутешительный вывод – нормальных людей в деревнях не осталось. Несколько беззубых старух и красномордых алкашей, вот и все. Молодых девок, да еще в количестве целых трех, найти невозможно в принципе. Вся молодежь давно ушла на заработки в город.
Я сначала приуныл, а потом решил – зачем самому бегать? Есть братки, пусть занимаются. Зря, что ли, бабки этим бугаям отстегиваю? Правда, Карл Карлович предостерегал, что следовать нужно каждой букве, иначе плохо придется. Но на кой тогда быть олигархом, если исполнять все правила?
Разослал своих пацанов по области, пообещав хорошее вознаграждение тому, кто отыщет требуемое. Теперь они носились по городкам и поселкам, а я заучивал сказку. Сам не заметил, как пристрастился к волшебным историям, даже прочитал множество других. И выразил недовольство Карлу Карловичу: мол, зачем останавливаться на Пушкине? Можно найти сказки и проще, и интереснее.
Наставника от таких кощунственных слов просто перекосило. Он зашипел, обозвал меня неучем и лентяем. Объявил, что лучше Пушкина в мире никого и нет. И не будет. А он, Карл Карлович, великий магистр, первым расшифровал магический смысл его творений. И ему жаль тратить время на такого дуралея, как я.
Мне пришлось долго оправдываться. И даже распить вместе с учителем бутылку лучшего коллекционного вина. Только тогда я получил прощение.
Вскоре позвонил один из парней и доложил:
– Может, не совсем то, что нужно, но нашел.
Я хотел ответить: «Тащи сюда», но вспомнил, что моя обязанность – подслушивать беседу девиц под окном. Плюнул. Выругался. Договорился насчет вертолета. Не тащиться же на своих двоих, как сделал тот Салтан! Двадцать первый век на дворе как-никак.
Опустились на поляне неподалеку от деревни. Браток провел меня через рощицу и указал на кривобокий домик у самого леса. Я махнул рукой охране:
– Дальше сам пойду.
Через заросли бурьяна и крапивы пробрался к открытому окну. Из хаты тянуло кислыми деревенскими щами. Неопрятно одетая девка у стола, заставленного грязной посудой, чистила картошку. Вторая, пристроившись возле печки, вязала носок. Третья сидела на широкой лавке и грызла семечки. Первые две были тощие как жерди. Хоть сейчас на подиум! Третья оказалась весьма дородной, грудастой, с рыжими волосами и веснушками. Я вздохнул. Нет нужды угадывать с трех раз, которая предназначена мне в суженые.
После первых же услышанных фраз, которыми обменялись сестры, понял, что между ними разгорается скандал. Ссорились между собой тощие. Толстая сидела с отсутствующим видом и пялилась куда-то на стену.
Ругались девки, используя такие выражения, что я открыл рот. Знать-то эти слова знал, но не думал, что можно употреблять их в таком количестве, практически не разбавляя другими. Поморщился. Слышать подобное из уст родственниц будущего царя было неприятно.
Однако переживал я недолго. Перевоспитаю. Отведают плетей – сразу хороших манер наберутся. Уж в своем-то царстве я телесные наказания отменять не стану. К тому же это гораздо гуманнее, чем пуля в лоб.
Я настолько погрузился в размышления о карьере царя, что забыл, где нахожусь, и чуть ли не по пояс высунулся из бурьяна. Первой меня приметила (непонятно каким образом) толстуха. Тотчас перестав лузгать семечки, она завопила во весь голос:
– Мужик!!!
Я зайцем нырнул обратно и угодил в крапиву. Сквозь зубы повторил выражения будущих родственниц. Девки метнулись к окну, но разглядеть меня не смогли и со злостью обрушились на сеструху:
– Тебе, дуре набитой, только мужики и мерещатся! Хотя их и за семь верст не сыскать. Кто только сумел тебя обрюхатить? Не ветром же надуло!
Я помертвел. Вот так облом. Мероприятие срывается. Подобает ли будущему царю брать в жены девку с пузом?
В этот миг повариха выплеснула помои в окно. Я чуть не взвыл от унижения и обиды. Олигарх, который только вчера кувыркался в объятиях царицы, сидит, облитый дерьмом. Не понимаю, зачем мне эта авантюра?! Мелькнула мысль, что жизнь несет меня вперед отнюдь не по моей воле. Какой взрослый мужик в здравом уме захочет уйти в мир сказок?
Однако сейчас некогда об этом размышлять. Нужно что-то срочно предпринять. С моей-то деловой хваткой смешно не разрулить создавшуюся ситуацию. Зря, что ли, в воровском мире меня нарекли Змеем? За мудрость, коварство, беспощадность и силу. Своих врагов я всегда давил так, что косточек не оставалось. И Карла Карловича обведу вокруг пальца.
Искать других кандидаток некогда. Запустишь дела – от заработанных миллионов ничего не останется. Уж кореша-олигархи постараются. Значит, беру этих телок. Одной куплю ресторан, другой – ателье. Пусть пользуются моей добротой. А с нареченной… Девка мне безразлична, ребенок не мой. Измену докажет любая экспертиза. Затолкать в бочку не жалко.
Я представил размеры бочки, которая потребуется для супруги. Где же такую взять-то? А если выживет приемный сынок, как в книге, тут уж не сплохую. Чай не лох Салтан. Отберу и остров, и белку, и девку-лебедя. Я вспомнил когда-то слышанную фразу: «Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их у нее – наша задача». Верно умник сказал. А уж как брать в свои руки требуемое – это дело индивидуальное. Крутись, как умеешь, и воздастся тебе по делам твоим. Буду сам лепить жизнь по понятиям, а Карлу Карловичу придется мне подчиниться. Удача еще ни разу меня не подводила, надеюсь, не облажаюсь и сейчас.
Я спустился к ручью, который заприметил по пути сюда, привел себя в порядок и отправился на встречу с сестрами. Остановился у дверей. Девки опять ругались. Услышь царь Салтан такое – дунул бы куда глаза глядят. А мне придется зайти и сделать предложение.
Я поднял руку и постучал. Но вместо вежливого «входите» услышал:
– Опять какой алкаш прется. Вали отсюда на хрен, у самих ничего нет!
Матерящиеся бабы раздражали, но за неимением других придется потерпеть. Да и какая разница, кого увести за собой в сказку?
Итак, что там дальше?
Помешкав, вошел в «светлицу», правда, довольно грязную. Девки от изумления застыли и рты раскрыли. Так, сейчас я как бы царь… Что там цари должны делать? Вспомнил какое-то кино. Взмахнул рукой и поклонился. И почему-то заявил на языке дружественного нам государства:
– Здоровеньки булы!
Девицы хихикнули. Одна из тощих подолом платья вытерла колченогий стул и подвинула ко мне. Другая метнулась протирать стол и ответила так, как будто тоже учила сказки:
– Проходи, гость дорогой. Отведай с нами того, что Бог послал.
Бог послал негусто. На столе появился закопченный котелок с картошкой и бутылка мутного самогона. Тощие суетились. Будущая супружница, не шевелясь, продолжала оплевывать семечками пол. Я подумал, что ее сестры и то привлекательней. Одна надежда, что бочка с моей суженой далеко не уплывет, сразу на дно пойдет. От этой приятной мысли я вздохнул с облегчением. Решил сразу брать быка за рога и давить авторитетом. Перечислил движимое и недвижимое имущество. Не все, конечно, – все сразу и не вспомнить. Мелькнула мысль о вожделенном кладбище, и я разозлился. Теряю время на всякую ерунду, а братки-капиталисты не дремлют! Оттяпают лакомый кусочек. Я заерзал на колченогом стуле, представив, чего могу лишиться, пока развожу тут сватовство.
Едва не прослушал от волнения, как зовут девиц. Марья, Степанида… Чуть не переклинило, когда суженая назвалась Феклой. Фекла-свекла! Ладно бы только имя дурацкое, но она именно этот овощ и напоминала. Ярко-красные щеки, толстые губы, маленькие серенькие глазки, носик пуговкой. Неужели с ней еще нужно будет и спать? Я уже ненавидел будущую жену всеми фибрами души. Да еще пришло в голову: «А что скажет братва?» Даже если бы за этакой кралей давали золотые горы, никто бы не взял. Я представил насмешливые взгляды. И это после того, как в моих объятиях стонала сама Шамаханская царица?!!
Чтобы вернуть душевное равновесие, я опрокинул в себя стакан самогона. Потом еще и еще. Вскоре жизнь предстала уже не в таком мрачном свете. Не захочу – не женюсь. Кто заставит?
Девки, видя, что я захмелел, стали прижиматься с двух сторон. Даже толстая Фекла соизволила зашевелиться. С лавки пересела на стул, по-прежнему лузгая семечки.
Тощие сестры засуетились:
– Гостюшка дорогой, сейчас баньку истопим, а потом отдохнешь с дорожки. Взгляни, какая кровать у нас широкая да удобная. Массаж тебе сделаем.
Телки хихикнули. Сонное выражение из глаз Феклы улетучилось. Она облизнула толстые губы:
– В баню – и в кровать! Очень уж я обожаю это занятие.
Весь хмель тут же вылетел из головы. На групповуху с этими я не согласен. Уж с бегемотихой точно не смогу. Пора брать ситуацию в свои руки.
– Ша, девки, утухли! Я здесь не просто так. Ищу себе невесту. В городе нормальных нет – ни готовить, ни стряпать, ни шить не умеют. И скромности никакой, один разврат. Вот и езжу по деревням.
Сам удивился, как просто все получилось. Не зря ввернул про скромность. Через минуту передо мной стояли три воплощения благовоспитанности и невинности: глазки долу, на щечках румянец смущения. Я даже восхитился – ну и артистки!
Тощие сестры выскочили в соседнюю комнату. За перегородкой послышались шум и возня. Сначала шипели друг на друга. Кажется, платье делили. Потом я разобрал звуки ударов и злобный шепот:
– Раскатала губешки, дура, так он тебя и выберет!
Вторая не осталась в долгу и завизжала во весь голос:
– На себя глянь, скромница! С кем еще в округе не переспала?!
После этого родственницы обменялись пощечинами. На лице Феклы появилось мечтательное выражение. Маленькие глазки заблестели. Похоже, грядет грандиозный скандал. Она повернулась ко мне:
– Как думаешь, кто кого побьет?
Я пожал плечами:
– Мне без разницы. А кто обычно побеждает?
Фекла подняла руку и, ухмыльнувшись, показала кулак, напоминающий кувалду. Я взглянул с уважением. Не у каждого мужика такой имеется. Девка поняла это по-своему:
– Бери замуж меня! Зачем тебе замухрышки? Уж я приласкаю так приласкаю! – и с резвостью гиппопотама метнулась ко мне.
От неожиданности я вскочил, но тут же был сжат в мощных объятиях. Суженая оказалась просто гренадерского роста, почти вровень со мной. Не теряя времени даром, она решила закрепить успех:
– Пойдем в постельку – уважу. На других смотреть не захочешь.
Но я шарахнулся в сторону:
– Ты что?!! Я парень честный. Без штампа в паспорте – ни-ни. Даже не поцелую невесту!
Девка оторопела:
– Ты дурак? Или – из этих? Может, у тебя того?.. – Она сделала неприличный жест.
Захотелось заехать кулаком в ухмыляющуюся физиономию. Была бы хоть чуточку посимпатичней, показал бы я ей «того». Тут из-за перегородки выскочили сестры, расцарапанные и полуодетые. С руганью набросились на сестру:
– Размечталась, гадина!
Фекла махнула кулаком, и Степанида отлетела к стене. Марья повисла на плечах Феклы и вцепилась ей в волосы. Дальше я решил не смотреть. Бросился к двери, как заяц. Хорошо хоть братки не видят позорно убегающего олигарха.
В голосе Карла Карловича чувствовалась насмешка, и я решил показать, что в благотворительности не нуждаюсь. Бабок у меня хватит и на царицу. Достал толстую пачку зеленых и небрежно бросил на стол, подтолкнув к учителю.
Карл Карлович таким же небрежным щелчком отправил ее обратно. На мгновение показалось, что в черных глазах полыхнуло пламя, а нос с горбинкой превратился в клюв. Однако через минуту передо мной вновь сидел спокойный, сдержанный учитель словесности.
– Когда мои услуги станут платными, обязательно сообщу, – вежливо сказал он, после чего встал и откланялся, бросив на прощание: – До вечера.
Я оскорбленно подумал: «Была бы честь предложена». Но тут же вспомнил «Сказку о золотом петушке». Сердце пронзило болью, будто получил заточку под ребро. Не пришлось бы за услуги этого типа расплатиться чем-то большим, нежели деньги.
Любовь
Вечер выдался на редкость отвратительный. Одна неприятность сменялась другой. Отношения с сестрами в последнее время не то что родственными, даже дружескими назвать нельзя. Надька ревела целыми днями и ни с кем не хотела разговаривать. А кто виноват, что притащила хахаля в дом? Понадеялась, что родителей не будет, и напоролась на батю. А тот, хоть и пьяница, за мораль ратовал рьяно, поведение современной молодежи не одобрял. Мать была мягче, но и она часто воспитывала нас. Хотя больше беспокоилась о муже: как бы перехватить его по пути с работы да отобрать зарплату, пока не пропил. Когда ей это удавалось, отец был трезв и от этого недоволен всем миром. Вот в такой момент Надька и напоролась. Хахаль избежал членовредительства лишь потому, что сумел выскочить в окно, прихватив штаны. Надька ревела белугой, уверяла, что тот собирался жениться. Но сочувствия ни у меня, ни у Верки не вызвала. К тому же отец устроил разгон и матери. Она ворвалась к нам в комнату, злая как черт. Наорала, обозвала сестер проститутками и объявила, что вряд ли найдется дурак, согласный на них жениться. Потом вдруг успокоилась и заявила, что у нее вся надежда на меня. Я-то и умная, и веду себя прилично.
У Надьки от таких слов враз высохли слезы. Она ехидно прошипела:
– А ты последи за своей скромницей. Гуляет со старым мужиком. Вон на цепочке подарочек висит. Недешевый. Проверь карманы, небось и деньги найдешь.
Мать тут же последовала совету и бросилась к моей одежде. Я помертвела. Как раз вчера Карл Карлович обратил внимание на тот факт, что я хожу к нему пешком да и одета более чем скромненько. Он достал пачку купюр:
– Вижу, ты совсем не имеешь наличных. Непорядок. Возьми и купи что-нибудь приличное.
Я смутилась и долго не хотела брать.
– Это в долг. Отдашь, как заработаешь. Ко мне клиенты важные ходят, увидят такую ученицу, уважать перестанут.
Хоть я и считала себя независимой и гордой, не удержалась и взяла. Постараюсь вернуть как можно быстрее. Вдруг опять Федю встречу? Не хочется, чтобы он меня за оборванку принял. Однако когда дома пересчитала деньги, впала в ступор: разве я сумею столько отдать?!
…И как теперь все это матери объяснить?
Да еще и кулон… Я прижала руку к груди. Это тоже был подарок Карла Карловича – оберег. Он велел носить его обязательно. Изучаю черную магию – может прилипнуть какая-нибудь потусторонняя сущность. Оберег был очень красив: из золота, покрытый загадочными письменами.
Мать вытащила деньги из кармана куртки и грозно шагнула ко мне:
– Откуда?!!
Сестры, видимо, не ожидали увидеть такую сумму. Надька шмыгнула носом и перестала реветь окончательно. Верка недоуменно пялилась на купюры. Я молчала.
Мать разозлилась и хлестнула меня по щеке:
– Вот я покажу твоему хахалю! Упрячу за решетку.
Увидела кулон и рванула. Тонкая золотая цепочка порвалась, оберег полетел за тумбочку. Деньги мать спрятала к себе в карман и ушла. Надька захныкала:
– Прости, я не знала, сказала просто так! Лучше бы вместе их потратили.
Тут же сестры вцепились в меня с любопытством:
– Где ты такого нашла? Сколько он тебе платит?
Я вздохнула:
– Это совсем не то, о чем вы думаете. Он мой учитель.
Похоже, они мне не поверили.
– Любка, у тебя губа распухла. Как кавалеру на глаза покажешься? Давай мы сходим предупредим.
Ага, разбежались. Своих сестричек я отлично знаю. Решили прибрать мужика к рукам. Посчитали, что я не соперница. Да и шут с ними. Разуверять их не собираюсь. Своих проблем хватает.
Сестры еще покрутились рядом, потом куда-то исчезли. Видно, мать отпустила их гулять. Я достала оберег из-под тумбочки, но из-за разорванной цепочки надеть на шею не смогла. Подумала и положила под подушку. Легла в постель. На сердце было тяжело, щека горела. Мучила мысль, что матери я ничего объяснить не смогу.
С тех пор как я начала обучаться магии, все в жизни стало как-то непросто. Одни ночные кошмары чего стоили. В последнее время они донимали меня, едва я погружалась в сон. Причем кошмары – из сказок. Наверное, причина в том, что Карл Карлович все время приводил мне в пример волшебные истории. И ладно бы я видела Жар-птицу или Конька-Горбунка. Нет, появлялись какие-то чудовища, черти и ведьмы, настроенные ко мне отнюдь не дружелюбно. Но особенно часто меня доставал высокий темноглазый брюнет. Вроде ничего страшного в нем и не было, но при взгляде на него становилось жутко. Казалось, в его зрачках пляшут отсветы пламени. Этот тип был весьма красив, но на меня почему-то наводил ужас.
Так случилось и сегодня. Только смежила веки, и опять ОН. Я привычно зашарила рукой по груди, пытаясь нащупать кулон.
Лицо черноволосого мужчины будто стало ближе. Чем-то он напоминал моего учителя, но был гораздо моложе. Глаза брюнета полыхнули огнем. Мир закружился в водовороте. Тьма начала затягивать, дыхание остановилось. Я никак не могла ухватить оберег. Потом вспомнила, что на шее его нет, и сунула руку под подушку. Пальцы сжали прохладный металл, и я сразу же успокоилась. Почувствовала, что темнота рассеивается, и дышать стало легче.
Я поднялась с постели и поглядела на себя в зеркало. Да уж, мать постаралась на славу. Как объясню учителю? Хотя что тут скрывать? Почему-то уверена, что наставник сможет сам увидеть все, что произошло, если пожелает. Так что врать ему явно нет смысла.
Карл Карлович пристально взглянул на меня, едва я переступила порог. Мягко поинтересовался:
– Любаша, что случилось?
Я опустила голову: до чего же все-таки неприятно оправдываться. Учитель подошел и осторожно приподнял мой подбородок. Коснулся пальцем разбитой губы.
Я вздрогнула, расплакалась и все рассказала. Карл Карлович привлек меня к себе и погладил по голове:
– Я сам все улажу. Когда твои родители бывают дома?
– Завтра суббота, значит, мать с утра. Отец тоже, если не напьется где-нибудь.
– Хорошо, зайду. А сейчас садись в кресло, будем тебя лечить.
Я послушно уселась и закрыла глаза. Услышала, как Карл Карлович что-то бормочет себе под нос. Потом почувствовала его пальцы на своей щеке, осторожное прикосновение к губам. Открыла глаза и заметила его взгляд. Он смотрел на меня так, как никогда не смотрели мужчины. Я покраснела и резко поднялась:
– Спасибо, ничего уже не болит.
– Но припухлость еще осталась.
Я постаралась как можно беспечнее пошутить:
– Ничего, до свадьбы заживет.
И опять покраснела. Как бы Карл Карлович не истолковал мои слова превратно.
Учитель хмыкнул:
– Все девушки мечтают лишь о том, чтобы выйти замуж.
Я вспыхнула:
– А я – нет. Да и не возьмет меня никто.
Вообще-то я подумала о Феде. Ему-то я точно не пара. А до остальных мне нет дела. Да и беспокоило меня больше иное. Сегодняшний ночной кошмар напугал всерьез. Почему-то сначала говорить о своих снах Карлу Карловичу не хотела. Но тут не выдержала и рассказала обо всем. Особенно о странном мужчине, который появлялся в моих видениях почти каждую ночь.
– Он мне ничего плохого не делает, но я его боюсь.
Мне показалось, что учитель побледнел.
– Я дал тебе оберег. Ты его носишь?
Я показала разорванную цепочку:
– Мать решила, что мне это подарил любовник.
– Значит, тем более нужно поскорее к вам зайти.
Потом наставник быстро заходил по комнате:
– Я не ошибся. Ты хороший проводник. Но он не должен узнать раньше времени… Завтра я дам тебе другой амулет, но ни в коем случае его не теряй. Вернешь сразу, как только я скажу.
Я пожала плечами. Конечно же верну. Лишь бы сейчас избавиться от кошмаров.
Наставник немного успокоился:
– Заниматься придется еще больше. Надеюсь, ты понимаешь, на какой путь ступила.
Да уж, если и не понимала, то сегодня до меня дошло. Я шагнула за грань обычного, и обратно дороги уже не будет. Впредь следует точно следовать наставлениям учителя.
Карл Карлович выглядел усталым и рассеянным. Он предложил закончить урок и вызвать для меня такси. Я отказалась, сказала, что хочу подышать свежим воздухом. На самом же деле была уверена, что обязательно увижу ЕГО.
Вышла из подъезда. Пересекла детскую площадку.
– Тетенька, помогите завязать ленту!
Глаза девочки смотрели так умоляюще, что отказать было невозможно. Я присела рядом с ребенком. И вздрогнула, услышав шелест шин.
Подняла голову и остолбенела. У крыльца остановился автомобиль. Джип Федора я бы узнала из миллиона.
Из подъезда вышел Карл Карлович и сел в машину. Сердце запрыгало от восторга. Они знакомы? Значит, у меня есть маленькая надежда.
Федор
Я ждал наступления вечера так, как не ждал ни одного свидания в юности. Даже позвонил учителю и предложил подбросить к Сене, чтоб не тратить время, дожидаясь его появления.
Кореш встретил нас за столом. Выглядел – краше в гроб кладут. Пищу жевал без всякого желания. Чуть с большим интересом пил горячительные напитки. Жаловался на усталость и сонливость.
– Сеня, ты, кажется, заболел. Наверное, лучше лечь в постель.
Мой приятель слабо улыбнулся Карлу Карловичу:
– Федя говорит, я болен. Может, пойти отдохнуть?
Я офигел. Он что, разрешения спрашивает? Какого лешего?!
Карл Карлович вызвался проводить больного до спальни. Я было собрался пойти тоже – убедиться, что Сеня действительно заснет. Однако учитель остановил меня движением руки:
– Подожди здесь. Отведу.
Я понял куда. Прямо бес-искуситель. Впрочем, этим меня искушать не требуется. Сам всегда готов.
Наставник вернулся. Мы выпили по рюмке коньяка и отправились в парк. Я опять удивился: такое чувство, будто вся охрана спит стоя. Парни смотрели мимо нас и ничего не спрашивали. Однако эти странности меня сейчас мало волновали. Кровь стучала в висках. Думать я не мог ни о чем ином, кроме прелестей Шамаханской царицы.
Не успел прикоснуться к пологу шатра, как меня с силой втянули внутрь. Миг спустя мы катались по коврам и срывали друг с друга одежду. Кувыркаться с такой страстной телкой мне еще ни разу не приходилось. Девица отличалась просто тигриным темпераментом: рычала, кусалась, ни на миг не выпускала из объятий. И так несколько часов подряд.
Наконец мы неподвижно замерли рядом. Когда первобытный голод был утолен, ко мне вернулась способность соображать. Нужно хотя бы узнать настоящее имя обитательницы шатра.
– Меня Федор зовут. А тебя как?
Царица задумалась:
– Фьедор?.. А меня – Фаина.
– Красивое имя. Да и ты сама красивая.
Девица с удовольствием повторила:
– Кароший Фьодор. Сейчас будет маленько отдыхать, а потом снова кароший Фьодор.
Я чуть не подскочил:
– Ты снова хочешь заняться любовью?!!
Царица усмехнулась и скользнула ко мне как змея. Я с ужасом почувствовал, что уже снова на взводе. Как кореш еще жив?!
– Ты Сеню в могилу сведешь таким темпераментом, – не выдержав, упрекнул я.
Девица все прекрасно поняла:
– Сьеня – пльёхо. Фьедор – кароший. – И вдруг почти без ошибок выдала: – Сьене – билет без обрата. А все богатство – мне.
Я удивился. Вроде еле говорит по-русски, а тут так конкретно выразилась. И с чего она взяла, что богатство – ей? Друган официально оформил с ней отношения? Тогда он точно не заживется. «Хи-хи-хи! да ха-ха-ха! Не боится, знать, греха».
Хотя раньше я никогда не отказывался от темпераментных барышень, но вскоре твердо решил, что сюда больше – ни ногой. Даже ради помощи другу. Появление Карла Карловича воспринял с восторгом. Учитель проводил меня обратно в дом. И если к шатру я летел на крыльях, то сейчас еле передвигал ноги. Одно слабое утешение – свое мужское достоинство не посрамил.
После визита к царице прошло несколько дней. Карл Карлович тактично не упоминал об этом приключении и больше приглашений не передавал. Я постарался выбросить из головы свихнувшуюся на сексе телку и засел за изучение сказки. Иногда мелькала мысль, что наставник просто решил поиздеваться и придумал лажу про магию. А у меня крыша поехала, раз повелся. Но, наверное, русскому человеку традиционно хочется верить в чудеса, и с этим ничего не поделаешь. Лежи на печи да плюй в потолок, а все, что нужно, щука притащит. Или еще кто-нибудь. Хотя… Сеня-то петуха получил. Ну и девку в довесок. А вот сказку-то, похоже, не дочитал до конца.
Карл Карлович открыл еще один секрет. Все будет исполняться точно по написанному. Сначала мне придется самому воплощать сюжет, а потом уже подключится магия. Раз выбрал «Сказку о царе Салтане» – значит, надо искать трех девиц.
Я тряхнул головой и вновь погрузился в байки Пушкина. В какой-то миг мне показалось, что глаз великого русского поэта на портрете насмешливо подмигнул.
Наверное, в его-то времена были трудолюбивые девицы… А где их сейчас-то взять?
За такой не к нам, а к китайцам надо.
Кабы я была царица, —
Говорит ее сестрица, —
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна…
Вторая сеструха обязана быть поваром. А вот с третьей, похоже, легче всего. Родить богатенькому ребенка да зажить припеваючи желающих хватает.
Наставник надоел, как таракан! Бубнит одно и то же: делай так, как написано у Пушкина. И где мне искать-то этих трех сестер? Я честно попробовал. Объехал близлежащие деревни, надеясь, что авось повезет. И сделал неутешительный вывод – нормальных людей в деревнях не осталось. Несколько беззубых старух и красномордых алкашей, вот и все. Молодых девок, да еще в количестве целых трех, найти невозможно в принципе. Вся молодежь давно ушла на заработки в город.
Я сначала приуныл, а потом решил – зачем самому бегать? Есть братки, пусть занимаются. Зря, что ли, бабки этим бугаям отстегиваю? Правда, Карл Карлович предостерегал, что следовать нужно каждой букве, иначе плохо придется. Но на кой тогда быть олигархом, если исполнять все правила?
Разослал своих пацанов по области, пообещав хорошее вознаграждение тому, кто отыщет требуемое. Теперь они носились по городкам и поселкам, а я заучивал сказку. Сам не заметил, как пристрастился к волшебным историям, даже прочитал множество других. И выразил недовольство Карлу Карловичу: мол, зачем останавливаться на Пушкине? Можно найти сказки и проще, и интереснее.
Наставника от таких кощунственных слов просто перекосило. Он зашипел, обозвал меня неучем и лентяем. Объявил, что лучше Пушкина в мире никого и нет. И не будет. А он, Карл Карлович, великий магистр, первым расшифровал магический смысл его творений. И ему жаль тратить время на такого дуралея, как я.
Мне пришлось долго оправдываться. И даже распить вместе с учителем бутылку лучшего коллекционного вина. Только тогда я получил прощение.
Вскоре позвонил один из парней и доложил:
– Может, не совсем то, что нужно, но нашел.
Я хотел ответить: «Тащи сюда», но вспомнил, что моя обязанность – подслушивать беседу девиц под окном. Плюнул. Выругался. Договорился насчет вертолета. Не тащиться же на своих двоих, как сделал тот Салтан! Двадцать первый век на дворе как-никак.
Опустились на поляне неподалеку от деревни. Браток провел меня через рощицу и указал на кривобокий домик у самого леса. Я махнул рукой охране:
– Дальше сам пойду.
Через заросли бурьяна и крапивы пробрался к открытому окну. Из хаты тянуло кислыми деревенскими щами. Неопрятно одетая девка у стола, заставленного грязной посудой, чистила картошку. Вторая, пристроившись возле печки, вязала носок. Третья сидела на широкой лавке и грызла семечки. Первые две были тощие как жерди. Хоть сейчас на подиум! Третья оказалась весьма дородной, грудастой, с рыжими волосами и веснушками. Я вздохнул. Нет нужды угадывать с трех раз, которая предназначена мне в суженые.
После первых же услышанных фраз, которыми обменялись сестры, понял, что между ними разгорается скандал. Ссорились между собой тощие. Толстая сидела с отсутствующим видом и пялилась куда-то на стену.
Ругались девки, используя такие выражения, что я открыл рот. Знать-то эти слова знал, но не думал, что можно употреблять их в таком количестве, практически не разбавляя другими. Поморщился. Слышать подобное из уст родственниц будущего царя было неприятно.
Однако переживал я недолго. Перевоспитаю. Отведают плетей – сразу хороших манер наберутся. Уж в своем-то царстве я телесные наказания отменять не стану. К тому же это гораздо гуманнее, чем пуля в лоб.
Я настолько погрузился в размышления о карьере царя, что забыл, где нахожусь, и чуть ли не по пояс высунулся из бурьяна. Первой меня приметила (непонятно каким образом) толстуха. Тотчас перестав лузгать семечки, она завопила во весь голос:
– Мужик!!!
Я зайцем нырнул обратно и угодил в крапиву. Сквозь зубы повторил выражения будущих родственниц. Девки метнулись к окну, но разглядеть меня не смогли и со злостью обрушились на сеструху:
– Тебе, дуре набитой, только мужики и мерещатся! Хотя их и за семь верст не сыскать. Кто только сумел тебя обрюхатить? Не ветром же надуло!
Я помертвел. Вот так облом. Мероприятие срывается. Подобает ли будущему царю брать в жены девку с пузом?
В этот миг повариха выплеснула помои в окно. Я чуть не взвыл от унижения и обиды. Олигарх, который только вчера кувыркался в объятиях царицы, сидит, облитый дерьмом. Не понимаю, зачем мне эта авантюра?! Мелькнула мысль, что жизнь несет меня вперед отнюдь не по моей воле. Какой взрослый мужик в здравом уме захочет уйти в мир сказок?
Однако сейчас некогда об этом размышлять. Нужно что-то срочно предпринять. С моей-то деловой хваткой смешно не разрулить создавшуюся ситуацию. Зря, что ли, в воровском мире меня нарекли Змеем? За мудрость, коварство, беспощадность и силу. Своих врагов я всегда давил так, что косточек не оставалось. И Карла Карловича обведу вокруг пальца.
Искать других кандидаток некогда. Запустишь дела – от заработанных миллионов ничего не останется. Уж кореша-олигархи постараются. Значит, беру этих телок. Одной куплю ресторан, другой – ателье. Пусть пользуются моей добротой. А с нареченной… Девка мне безразлична, ребенок не мой. Измену докажет любая экспертиза. Затолкать в бочку не жалко.
Я представил размеры бочки, которая потребуется для супруги. Где же такую взять-то? А если выживет приемный сынок, как в книге, тут уж не сплохую. Чай не лох Салтан. Отберу и остров, и белку, и девку-лебедя. Я вспомнил когда-то слышанную фразу: «Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их у нее – наша задача». Верно умник сказал. А уж как брать в свои руки требуемое – это дело индивидуальное. Крутись, как умеешь, и воздастся тебе по делам твоим. Буду сам лепить жизнь по понятиям, а Карлу Карловичу придется мне подчиниться. Удача еще ни разу меня не подводила, надеюсь, не облажаюсь и сейчас.
Я спустился к ручью, который заприметил по пути сюда, привел себя в порядок и отправился на встречу с сестрами. Остановился у дверей. Девки опять ругались. Услышь царь Салтан такое – дунул бы куда глаза глядят. А мне придется зайти и сделать предложение.
Я поднял руку и постучал. Но вместо вежливого «входите» услышал:
– Опять какой алкаш прется. Вали отсюда на хрен, у самих ничего нет!
Матерящиеся бабы раздражали, но за неимением других придется потерпеть. Да и какая разница, кого увести за собой в сказку?
Итак, что там дальше?
Я толкнул плечом дверь. Она поддалась с трудом, жутко заскрипев при этом. По крайней мере одна деталь со сказкой совпала, хотя петли могли бы и смазать.
Только вымолвить успела,
Дверь тихонько заскрыпела,
И в светлицу входит царь…
Помешкав, вошел в «светлицу», правда, довольно грязную. Девки от изумления застыли и рты раскрыли. Так, сейчас я как бы царь… Что там цари должны делать? Вспомнил какое-то кино. Взмахнул рукой и поклонился. И почему-то заявил на языке дружественного нам государства:
– Здоровеньки булы!
Девицы хихикнули. Одна из тощих подолом платья вытерла колченогий стул и подвинула ко мне. Другая метнулась протирать стол и ответила так, как будто тоже учила сказки:
– Проходи, гость дорогой. Отведай с нами того, что Бог послал.
Бог послал негусто. На столе появился закопченный котелок с картошкой и бутылка мутного самогона. Тощие суетились. Будущая супружница, не шевелясь, продолжала оплевывать семечками пол. Я подумал, что ее сестры и то привлекательней. Одна надежда, что бочка с моей суженой далеко не уплывет, сразу на дно пойдет. От этой приятной мысли я вздохнул с облегчением. Решил сразу брать быка за рога и давить авторитетом. Перечислил движимое и недвижимое имущество. Не все, конечно, – все сразу и не вспомнить. Мелькнула мысль о вожделенном кладбище, и я разозлился. Теряю время на всякую ерунду, а братки-капиталисты не дремлют! Оттяпают лакомый кусочек. Я заерзал на колченогом стуле, представив, чего могу лишиться, пока развожу тут сватовство.
Едва не прослушал от волнения, как зовут девиц. Марья, Степанида… Чуть не переклинило, когда суженая назвалась Феклой. Фекла-свекла! Ладно бы только имя дурацкое, но она именно этот овощ и напоминала. Ярко-красные щеки, толстые губы, маленькие серенькие глазки, носик пуговкой. Неужели с ней еще нужно будет и спать? Я уже ненавидел будущую жену всеми фибрами души. Да еще пришло в голову: «А что скажет братва?» Даже если бы за этакой кралей давали золотые горы, никто бы не взял. Я представил насмешливые взгляды. И это после того, как в моих объятиях стонала сама Шамаханская царица?!!
Чтобы вернуть душевное равновесие, я опрокинул в себя стакан самогона. Потом еще и еще. Вскоре жизнь предстала уже не в таком мрачном свете. Не захочу – не женюсь. Кто заставит?
Девки, видя, что я захмелел, стали прижиматься с двух сторон. Даже толстая Фекла соизволила зашевелиться. С лавки пересела на стул, по-прежнему лузгая семечки.
Тощие сестры засуетились:
– Гостюшка дорогой, сейчас баньку истопим, а потом отдохнешь с дорожки. Взгляни, какая кровать у нас широкая да удобная. Массаж тебе сделаем.
Телки хихикнули. Сонное выражение из глаз Феклы улетучилось. Она облизнула толстые губы:
– В баню – и в кровать! Очень уж я обожаю это занятие.
Весь хмель тут же вылетел из головы. На групповуху с этими я не согласен. Уж с бегемотихой точно не смогу. Пора брать ситуацию в свои руки.
– Ша, девки, утухли! Я здесь не просто так. Ищу себе невесту. В городе нормальных нет – ни готовить, ни стряпать, ни шить не умеют. И скромности никакой, один разврат. Вот и езжу по деревням.
Сам удивился, как просто все получилось. Не зря ввернул про скромность. Через минуту передо мной стояли три воплощения благовоспитанности и невинности: глазки долу, на щечках румянец смущения. Я даже восхитился – ну и артистки!
Тощие сестры выскочили в соседнюю комнату. За перегородкой послышались шум и возня. Сначала шипели друг на друга. Кажется, платье делили. Потом я разобрал звуки ударов и злобный шепот:
– Раскатала губешки, дура, так он тебя и выберет!
Вторая не осталась в долгу и завизжала во весь голос:
– На себя глянь, скромница! С кем еще в округе не переспала?!
После этого родственницы обменялись пощечинами. На лице Феклы появилось мечтательное выражение. Маленькие глазки заблестели. Похоже, грядет грандиозный скандал. Она повернулась ко мне:
– Как думаешь, кто кого побьет?
Я пожал плечами:
– Мне без разницы. А кто обычно побеждает?
Фекла подняла руку и, ухмыльнувшись, показала кулак, напоминающий кувалду. Я взглянул с уважением. Не у каждого мужика такой имеется. Девка поняла это по-своему:
– Бери замуж меня! Зачем тебе замухрышки? Уж я приласкаю так приласкаю! – и с резвостью гиппопотама метнулась ко мне.
От неожиданности я вскочил, но тут же был сжат в мощных объятиях. Суженая оказалась просто гренадерского роста, почти вровень со мной. Не теряя времени даром, она решила закрепить успех:
– Пойдем в постельку – уважу. На других смотреть не захочешь.
Но я шарахнулся в сторону:
– Ты что?!! Я парень честный. Без штампа в паспорте – ни-ни. Даже не поцелую невесту!
Девка оторопела:
– Ты дурак? Или – из этих? Может, у тебя того?.. – Она сделала неприличный жест.
Захотелось заехать кулаком в ухмыляющуюся физиономию. Была бы хоть чуточку посимпатичней, показал бы я ей «того». Тут из-за перегородки выскочили сестры, расцарапанные и полуодетые. С руганью набросились на сестру:
– Размечталась, гадина!
Фекла махнула кулаком, и Степанида отлетела к стене. Марья повисла на плечах Феклы и вцепилась ей в волосы. Дальше я решил не смотреть. Бросился к двери, как заяц. Хорошо хоть братки не видят позорно убегающего олигарха.