Яновиц Тама. Рабы Нью-Йорка

   - Разве это не ужасно? - спросила я.
   - Почему это тебя шокирует? - сказал Ян, - Наверняка ты с таким не раз сталкивалась.
   - В семьдесят два года! - сказала я. - Животное. - И попыталась объяснить, что мужчины моего возраста рукам воли не дают. - Если ты кого-нибудь куда-нибудь приглашаешь, а потом вы решаете завершить встречу в постели, то решение бывает обоюдным, так ведь? Ты же не станешь кидаться на девушку на пороге ее дома.
   Ян согласился со мной и подтвердил, что не станет. У следующей опоры кто-то играл на трубе, причем довольно плохо, и стоны трубы неслись над водой. Из-за этого музыкального фона все походило на сцену из фильма, во всяком случае, так казалось. Я объяснила Яну, что устала от мужчин, навешивающих на меня оценочные суждения.
   - Большинство мужчин, с которыми я встречаюсь, все время выдают какие-то определения, - сказала я. - Но ведь любому - мужчине, женщине можно сказать, что он чем-то расстроен, и в пятидесяти процентах случаев попадешь в точку.- Ян, кажется, меня не понял.
   - А мне не кажется, будто ты чем-то расстроена, - сказал он.
   - Я и не расстроена, - ответила я. - Ну, может, самую малость, но это потому, что нервничаю перед гостями. И нет у меня никаких причуд и странностей. Все вокруг с причудами, а я нет. Уж это я определить в состоянии.
   - Угу, - сказал Ян и предложил мне прокатиться на мотоцикле. Я подумала и согласилась, хотя в последний раз, когда я каталась на мотоцикле, нарвалась на своего отца, Макса, - сначала он узнал Рики, малолетнего преступника, за спиной которого восседала я, а потом и меня. Он заставил Рики остановиться, велел мне слезть и впредь запретил кататься на мотоциклах.
   Я прикинула, что срок давности Максовым запретам уже вышел, но все-таки немного нервничала. Макс был не прав, но не во всем. Я понимала, что развлечение это опасное, возможно на грани патологии, но не будет же Ян гнать по улицам города на бешеной скорости. Он дал мне шлем, который возил пристегнутым к переднему колесу, и я попыталась засунуть в шлем свою рыжую гриву. Ощущение было такое, будто меня сдавили тисками.
   - Не трогай это, - сказал Ян, показав на какую-то штуковину сбоку. Можешь обжечься.
   Потом он вышиб подножку, завел мотор, и мы рванули вперед. Машин было полно, мы долго, пока не пробились к тротуару, объезжали какие-то такси, и ощущение у меня было такое, что еще немного, и колени мне снесет напрочь. Я крикнула Яну в ухо, что хочу проехать мимо дома моего бывшего дружка. И даже представила себе, как мы с Яном мчимся на зеленый свет и я машу Стасу рукой; Стас замирает в изумлении, а потом бросается за нами вдогонку. Стаса, естественно, на улице не было, но приятно иногда немного помечтать.
   Мы с Яном ураганом пронеслись по Южному Манхэттену, а потом он высадил меня неподалеку от дома. Я уже собралась с ним распрощаться, и тут мне в голову пришла одна идея. Ян оказался милым и симпатичным парнем, и, хоть мне он вряд ли пригодится, возможно, подойдет какой-нибудь из подружек. В людях я, по-моему, разбираюсь неплохо, а Ян учился в Вест-Пойнте, бросил его и поступил в Бард-колледж. Короче, я дала ему свой адрес и пригласила вечером в гости. Он сказал, что придет с удовольствием.
   Часть адреналина я, конечно, катаясь на мотоцикле, спалила, но все-таки не могла заставить себя вернуться домой и ожидать там надвигающегося приема. Поэтому я решила сходить куда-нибудь поесть и направилась вверх по улице. Аньес, местная экстрасенсша, сидела у окна. Когда я проходила мимо, она меня остановила и показала на мужа, который стоял у сточной канавы рядом с собакой - изнуренной и потрепанной, точь-в-точь старая плюшевая игрушка.
   - Мы женаты уже тридцать лет, - сказала Аньес, - и очень подходим друг другу. Он ненавидит людей, а я их люблю и беседую с каждым. Он плохо видит, но ноги у него здоровые. Я едва хожу, зато зрение отличное. И живем мы в разных квартирах.
   Я кивнула.
   - Поболтаем в следующий раз, - сказала я.-Мне надо пойти перекусить. И еще купить вина. У меня сегодня гости.
   Завернув за угол Бликер-стрит, я учуяла запах говядины. С чесноком и луковым соусом из пакета - не худший вариант. Кажется, нечто похожее я когда-то ела. Было почти три часа пополудни.
   И тут я увидела двух знакомых мужчин. Оба катили перед собой коляски с детьми.
   - Привет, Элинор!, - крикнул мне Марк. Я перешла улицу и подошла к ним. - Наши жены отправились на смотрины младенца, а мы остались при детях. Ты ведь знакома с Борегаром?
   - Да, - ответила я и взглянула на ребеночка, которого вез Борегар. Он был просто прелестный.
   - Это не мой, - сказал Борегар. - Племянница.
   - Как дела, Элинор? - спросил Марк и посмотрел на меня с состраданием. Не виделись мы с ним с тех самых пор, как я разошлась со Стасом.
   - Отлично. Просто великолепно, - сказала я. - Делаю карьеру, у меня премиленькая квартирка...
   Марк занервничал.
   - Очень рад, - сказал он. - А мы ходили смотреть Златовласку и трех медведей.
   - Тебе понравилось? - спросил Борегар у племянницы. У детки было пухлое надутое личико. Я бы ей дала от силы года полтора.
   - Очень понравилось, спасибо, - ответила она.
   Вид у обоих молодых людей был довольно хмурый.
   - А вам самим-то понравилась Златовласка?- спросила я. Они промолчали. - На соседней улице вчера была ярмарка, - сказала я. - Может, и сегодня там что есть, зайдите проверьте. - Я показала им кожаный напульсник в заклепках. - За эту штуковину я заплатила всего два доллара. Надо было еще купить. Там были и с шипами. Честно говоря, я бы носила десяток сразу - до плеча. И тогда никто бы ко мне не полез.
   Борегар внезапно встрепенулся.
   - Куда ты переехала, Элинор? - спросил он. - Выглядишь ты просто замечательно.
   - Точно, Элинор, - подтвердил Марк.
   Короче, я и их пригласила.
   Потом я пошла в кафе, заказала гамбургер и картошку фри. Мне нужно было как-то себя поддержать. Еда была до того омерзительна, что это даже привело меня в восторг. Почти ледяная полусырая картошка, водянистый кетчуп и тощий кусочек мяса между двумя холодными кусками булки. Отвратительно. Я, дрожа от нервного возбуждения, смотрела на часы, следя за неумолимо бегущим временем. Посетители в этот час были только случайные. Я чувствовала, что токи, от меня исходящие, влияют и на окружающих. Какой-то бородатый хиппи донимал официанта.
   - Что с тобой? - повторял он все время. Официант явно плохо понимал по-английски, он был темен и угрюм. - Почему ты такой мрачный? - допытывался бородач. - Иди сюда, я тебе помогу. Ты откуда? - Официант не отвечал. - Ты классный, - сказал хиппи. - Такой красавчик, но еще и классный.
   За моей спиной разговаривали две женщины. Они, видимо, только что навещали кого-то в больнице.
   - По-моему, ее врач спятил, - говорила одна другой. - Ты видела ее карту? В графе Диета он написал постельный режим.
   Наконец я выкатилась оттуда, купила вина и пошла домой.
   На автоответчике была куча сообщений от моих гостей. Я совсем забыла, что наговорила следующее: Привет! Сегодня на завтрак я съела пончик, выпила кофе и стакан клюквенно-яблочного сока. У меня вечером гости. Приходите, если хотите. Оставьте сообщение после гудка.
   Я стала слушать запись, и почти все говорили: Привет! На завтрак я съел яичницу из двух яиц и тосты и выпил шоколаду. Увидимся вечером, и я никак не могла сообразить, почему мне все рассказывают, что они ели на завтрак.
   Плохие новости были все одинаковые - женщины, которых я пригласила, прийти не могли. Одна заболела, другой надо было уезжать, третья придумала какую-то дурацкую отговорку. Они все так долго жаловались на одиночество, что мне и в голову не могло прийти, что они решат пропустить столь волнующее событие. Короче, остались две дамы - я и моя подруга Эми. Она только что рассталась с мужем и наверняка постарается одарить своим вниманием как можно больше мужчин, чтобы доказать себе, что не потеряла формы.
   Перед приходом гостей я так нервничала, что чуть не вывесила на дверь табличку Умерла вчера. Просьба разойтись и не беспокоить. Но, как впоследствии выяснилось, замок у входной двери внизу сломался, и большинство гостей все равно в дом не попало. Все шло шиворот-навыворот. Стол мне пришлось накрыть бумажной скатертью (скатерть у меня была как на Хэллоуин, разрисованная тыквами, другой не нашла), из угощения - немного сыру и крохотные треугольные тарталетки со шпинатом, которые я купила в супермаркете.
   Должна признать, что бывает угощение пошикарней и поизысканней.
   Но сама я выглядела великолепно: я как раз купила китайскую пижаму зеленого атласа, а на ногах у меня были золотые босоножки. Я зарядила фотоаппарат и даже вставила в него новые батарейки, поскольку твердо намеревалась запечатлеть сие событие.
   Начали прибывать гости: Майк, Фриц, Барри, Марли, Джон и Тед. А еще Билл, Стэн, Ларри и Рассел. Я рассадила их на диван, на стулья и на пол. Все кидались ко мне на шею, а я с трудом вспоминала, кто из них кто. Все мужчины пришли с вином и цветами. Эми явилась в прозрачной леопардовой блузке, леггинсах и на высоченных шпильках. Она стояла у раковины и пыталась разморозить паштет, который стащила из кафетерия, где работает.
   - Пойди познакомься с Марли, - сказала я. - Отличный парень, скромный. Между прочим, гетеросексуал.
   - Не могу, - ответила Эми. - Боюсь. Я из тех гостей, которые предпочитают прятаться на кухне.
   - У меня нет кухни, - сказала я. - Это же просто ниша. И почему раньше не предупредила? Ты же здесь, кроме меня, единственная женщина.
   Комната была вся в сигаретном дыму, мужчины обшаривали в поисках вина холодильник. А я казалась себе Одри Хепберн в фильме Завтрак у Тиффани: Трумэн Капоте сидит в углу (на самом деле это был не Трумэн, а один мой приятель, который обожает меня вышучивать), в комнате полно мужчин и только одна подружка хозяйки. Я все представляла себе немного иначе, но так уж вышло.
   Конечно, во время самой вечеринки пищи для размышлений хватало. Нормально ли общаются Майк с Фрицем (они говорили о ловле тунца, а потом стали обсуждать, как одеваются теннисисты из Восточной Европы), не слишком ли долго Эми рассказывает Марли про свой развод. Надо было опорожнять пепельницы, подливать вина, менять кассету Нино Роты (саунд-треки к фильмам Феллини) на африканскую музыку с бонго-бонго. Я, как могла, старалась поменьше общаться с гостями. Как, черт возьми, Холли Голайтли удавалось находить в этом удовольствие? Звонок внизу звонил не переставая, но наверх никто не поднимался (я тогда не знала, что в середине вечера замок заело). Мне казалось, что с минуты на минуту придет еще сотня человек, а когда этого не произошло, я вылезла на пожарную лестницу, чтобы посмотреть, кто внизу может, они позвонили и убежали.
   - Стой, Элинор! - услышала я крик одного из гостей. - Не делай этого! Не прыгай!
   На секунду я почувствовала себя на вершине успеха. Выползая в своей зеленой пижаме из окна на пожарную лестницу, я, конечно же, выглядела блистательной хозяйкой.
   Теперь оставалось только, чтобы в дверь позвонил мужчина, который бы меня действительно интересовал. Тогда вечер, безусловно, удался бы. Но я не ждала никого, кто бы мне хоть мало-мальски нравился.
   Наконец звонок таки раздался, и я слетела с пожарной лестницы. Это был Ян, причем с чемоданом. Я залпом допила свое вино.
   - Привет, - сказал он. - Как дела?
   - Нормально, - сказала я. - Проходи. Надеюсь, ты не собираешься ко мне переехать. Здесь и так повернуться негде. - Меня сбил с толку чемодан.
   - Не волнуйся, - сказал Ян. - Просто как раз сегодня моя подружка меня выгнала. Я решил заглянуть к тебе, а уж потом пойду в гостиницу.
   - Выпей вина, - предложила я и повела его в комнату, где в позе испанской махи, отдыхающей на коробках из-под мыла, возлежала Эми. На самом деле возлежала она на футоне Футон - японское ватное одеяло или тюфяк., который обычно служил мне и кроватью, и креслом. Я достала фотоаппарат, чтобы сделать несколько компрометирующих снимков. А потом взглянула на часы. Не то чтобы мне было совсем тошно, просто я не могла дождаться, когда все это закончится и я смогу наконец расслабиться. Мне осточертело веселиться. Веселье дается мне с трудом, оно меня травмирует. В некотором смысле гораздо веселее обходиться без него. По мне, веселиться -то же самое, что нервничать. Я подумала, что, пожалуй, предпочла бы в одиночестве предаваться депрессии.
   Тем временем появились Марк и Борегар, причем пришли они явно вместе.
   - Привет, ребята, - сказала я. - А где Тина и Бетой? - Я полагала, что они приведут с собой жен.
   - Ох, - сказал Марк, вытащил сигарету и пошел искать зажигалку.
   - Мы не знали, что надо приходить с женами, - сказал Борегар и со смущенным видом направился к столу взять что-нибудь закусить. Наверное, он зацепился за ножку стола, с размаху на него навалился, и стол рухнул. Недопитое вино в пластиковых стаканчиках и остатки сыра полетели на пол. Сразу трое бросились все убирать.
   - Господи! Извини, - сказал Борегар.
   Ян поднял стол, залез под него и все подкрутил как надо. Я взглянула на него с интересом.
   - Не беспокойся, - сказала я. - Не думаю, что этот стол предназначался для практического использования. Он был всего лишь платоновской идеей.
   Все курили, но - странная вещь-ни у кого не было спичек. Кажется, все вокруг было усеяно пустыми спичечными коробками. Но пока кто-то один курил, другой мог прикурить у него. У холодильника меня поймал Тед.
   - Как ты считаешь, Элинор, - спросил он, - дети рождаются такими, какие они есть, или родители все же могут влиять на формирование личности? - У Теда восьмилетний сын, который далеко пойдет. Он уже организовал рок-группу, и они записали какой-то хит.
   - Не знаю, - сказала я, пытаясь улизнуть. - Я на днях была в Сохо и видела женщину с огромным шимпанзе, одетым в костюм и ботинки. Странно, правда?
   - Я видел в Воге фотографии твоих украшений, - сказал Тед.
   - Прошу прощения, - сказала я и заперлась в ванной. Когда я вышла, оказалось, что почти все вино кончилось, и у меня, наконец, появился шанс избавиться от гостей. Удивительная вещь: каждый из мужчин решил, что я пригласила его потому, что в него влюблена, хотя на самом деле все было совсем не так. И каждый целовал меня на прощание и говорил, чтобы я не волновалась - он скоро мне позвонит.
   - А ты познакомился с моей подругой Эми? - спрашивала я.
   Я решила, что все разошлись, но Марк с Борегаром и Ян сидели на диване и приканчивали двухлитровую бутылку вина, которую они припрятали. Поняв, что уходить они не собираются, я легла на футон и протянула свой стакан, чтоб и мне налили.
   - Боже мой! - сказала я, обхватив голову руками. - Напомните мне, чтобы я больше ничего подобного не устраивала.
   Они сидели - ни дать, ни взять герои из Трех бездельников Три бездельника - телевизионный комедийный сериал. - и ждали, что я буду делать дальше.
   - Мне было б легче, если бы у меня был парень, - сказала я, - с которым можно было бы разделить ответственность. Я начинаю думать, что уже никогда никого не встречу.
   - Позволь мне кое-что тебе сказать, - пробормотал Борегар заплетающимся языком. - Зачем по пустякам впадать в отчаяние?
   - Позволь мне кое-что тебе сказать, - заявила я.-Я и при Стасе постоянно впадала в отчаяние. Я вообще считаю, что жизнь есть акт отчаяния. - Борегар озадаченно посмотрел на меня.
   - Она терпеть не может оценочных суждений, - сказал Ян.
   - Спасибо, - сказала я. Несколько минут все молчали. Кассета закончилась, и в комнате воцарилась тишина. - Что ж, - сказала я наконец, слава богу, все позади.
   - А что, собственно, у тебя было на уме, Элинор? - спросил Марк.
   - Это была просто вечеринка, - сказала я. - А куда ты дел Тину?
   - Я сказал ей, что не хочу, чтобы она сюда шла, - ответил Марк. Он успел здорово накачаться. - Сказал, что мне необходимо иногда выходить без нее. - Интересно, а почему в таком случае он проводит столько времени с Борегаром? Значит, не независимости ищет, просто с ней не хочет быть.
   - Наверное, я скучаю по Стасу, - сказала я. - Я делала сегодня что-нибудь ужасное?
   - Ничего плохого ты не делала, - сказал Борегар.
   - Не больше, чем остальные, - сказал Марк.
   Я была пьяна и чертовски устала.
   - Сама знаю, - сказала я. - Знаю и все равно непрерывно терзаюсь.
   - Никогда из отношений с другим человеком не получается того, что ожидаешь, - сказал Ян.
   - Значит, это невозможно, - сказала я.
   Борегар потянулся за сигаретой.
   - Черт, все время забываю, что нет спичек, - сказал он. - Послушайте, а может, я попробую прикурить от плиты?
   - Она не работает, - ответила я и вспомнила, что, когда была маленькой, родители учили меня пользоваться электроприборами - не совать пальцы в розетку, не включать ничего мокрыми руками. Они наверняка упустили что-то важное.
   - Плита не работает? - переспросил Борегар.
   - Завтра придется звонить в Кон Эд, - сказала я. Марк налил нам еще вина.