Страница:
его как следует рассмотреть!
- Можешь пойти к Снусмумрику и посмотреть,- мрачно произнес
Муми-тролль.- Он сидит у него на плече.
- Мой дорогой сыночек,- грустно сказала мама.- Мой маленький
Муми-тролль.
ТерминСписокопределенийАдресаЦитатыГотовыйНе успел Снусмумрик взять в
руки удочку, как прилетел дракончик и уселся к нему на колено. Он был в
диком восторге, он приплясывал от радости, что снова видит Снусмумрика.
- Ночь будет лунная,- сказал Снусмумрик и смахнул с колена крошку
дракона.- Брысь. Убирайся. Лети домой!
Но он, конечно же, понимал, что гнать его бесполезно. Дракончик ни за
что от него не отстанет. А драконы, как известно, доживают до ста лет.
Снусмумрик озабоченно посмотрел на маленькое сверкающее существо,
которое из кожи вон лезло, чтобы завоевать его благосклонность.
- Ну, конечно, ты у меня красавец, конечно, ты умница,- сказал он.- И
здорово, если ты останешься со мной. Но понимаешь, Муми-тролль...
Дракончик зевнул. Потом он поднялся в воздух, опустился на потрепанную
шляпу Снусмумрика и улегся спать, свернувшись клубочком. Снусмумрик вздохнул
и забросил леску в воду. Свежевыкрашенный оранжевый поплавок покачивался на
мелкой волне. Снусмумрик знал, что сегодня у Муми-тролля едва ли появится
желание удить рыбу. Беда с этим драконом...
Время шло.
Крошка дракон несколько раз просыпался,
чтобы поймать муху, и снова возвращался на облюбованное для сна место.
Снусмумрик вытащил пять плотвичек и угря, которого пришлось бросить обратно
в реку, потому что он бился, извивался и никак не хотел утихомириться.
Ближе к вечеру появилась лодка, плывущая вниз по течению. У руля сидел
молодой хемуль.
- Клюет? - спросил он.
- Так себе,- ответил Снусмумрик.- Ты далеко?
- Да не очень,- сказал хемуль.
- Бросай сюда линь, дам тебе несколько рыбешек,- сказал Снусмумрик.-
Обернешь их во влажную газету и запечешь на углях. Увидишь, получится
отлично.
- А что ты хочешь взамен? - поинтересовался хемуль, он не привык
получать подарки.
Снусмумрик рассмеялся и снял шляпу со спавшим в ней дракончиком.
- Послушай,- сказал он.- Возьми-ка его с собой и выпусти подальше
отсюда в уютном местечке, где много мух. Шляпу сложи так, чтоб она
напоминала гнездо, и оставь где-нибудь под кустиком.
- Это дракон? - недоверчиво спросил хемуль.- Он кусается? А ест он
часто?
Снусмумрик зашел в палатку и вернулся с кофейником.
На дно кофейника он положил пучек травы и осторожно опустил туда
спящего дракончика. Сверху накрыл его крышкой и сказал:
- В носик кофейника заталкивай мух и время от времени капай чуток
водички. И не беспокойся, если кофейник вдруг раскалится. Ну вот и все.
Через несколько дней сделаешь, как я сказал.
- Не так уж и мало за пять плотвичек,- пробурчал хемуль, выбирая линь.
Вскоре лодка заскользила вниз по реке.
- Не забудь, что я тебе говорил про шляпу, дракончик очень к ней
привязался,- прокричал вдогонку Снусмумрик.
- Хоро-шо-о,- отозвался хемуль, исчезая за излучиной реки.
"Ох, и достанется ему от дракончика,- подумал Снусмумрик.- Ну, да
ничего, как-нибудь переживет".
Муми-тролль появился лишь после захода солнца.
- Привет,- сказал Снусмумрик.
- Привет,- ответил Муми-тролль.- Поймал что-нибудь?
- Кое-что есть. Присядешь?
- Да нет, я ведь просто так, мимо проходил,- пробормотал Муми-тролль.
Наступила тишина. Но это была совершенно особенная тишина, напряженная,
неестественная. Наконец Муми-тролль спросил как бы между прочим:
- Ну как, он светится в темноте?
- Кто - он?
- Дракон, конечно. Я подумал, что будет интересно... если вдруг
окажется, что эта букашка светится.
- Я действительно этого не знаю,- сказал Снусмумрик.- Пойди домой и
посмотри.
- Но я же его выпустил! - воскликнул Муми-тролль.- Он разве здесь не
появлялся?
- Да нет,- Снусмумрик раскурил свою трубку.- От этих дракончиков всего
можно ожидать. А когда они видят большую жирную муху, то забывают обо всем
на свете. Такие уж они, драконы. На них нельзя полагаться.
Муми-тролль долго молчал. Затем присел на траву и сказал:
- Наверное, ты прав. Ничего страшного, что он улетел. Да, пожалуй, так
даже лучше. Послушай-ка, а вот этот твой новый поплавок, он ведь здорово
смотрится на воде, правда?
- Да вроде ничего,- согласился Снусмумрик.- Я и тебе такой сделаю. Ты
же завтра придешь удить рыбу?
- Конечно,- сказал Муми-тролль.- Это уж само собой.
Теперь уже трудно понять, как это крошка Снифф согласился отдать
Седрика.
Во-первых, Снифф раньше никогда и ничего не отдавал, скорее наоборот. А
во-вторых, Седрик был действительно очень милый.
Седрик был живым существом, он был вещью, но зато какой! Сначала могло
показаться, что перед тобой обычная плюшевая собачка,
довольно таки облезлая и замусоленная, но, присмотревшись получше, вы
бы заметили, что у Седрика глазки из топазов, почти как настоящие,
а в ошейник вделан маленький лунный камень.
И кроме того, выражение его мордашки было абсолютно неподражаемо, едва
ли какая-нибудь другая собачка смогла бы его воспроизвести.
Возможно, драгоценные камни были для Сниффа важнее, чем выражение
мордочки, но, так или иначе, А Снифф любил Седрика.
И отдав его, Снифф сразу же об этом пожалел. Он был в отчаяньи, он не
ел , не спал ни с кем не разговаривал. Он весь отдался своему горю.
- Но дорогой мой Сниффчик, - огорченно сказала мама Муми-тролля, - если
уж ты так любил своего Седрика, то ты по крайней мере мог бы подарить его
кому-нибудь из своих друзей, а не дочке Гафсы...
- Да это все Муми-тролль виноват... - пробормотал Снифф, уставившись в
пол заплаканными глазами. - Он сказал, что, если отдашь то, что тебе дороже
всего на свете, получишь в десять раз больше, и все устроится самым лучшим
образом. Он меня обманул.
- Ах, вот оно что... - сказала мама. - Да, да, конечно.
В этот момент она не нашла лучшего ответа. Ей нужно было подумать.
Наступил вечер, и мама незаметно ушла к себе в комнату. Остальные
пожелали друг другу спокойной ночи, и вскоре весь дом погрузился в сон. Лишь
один Снифф не спал, он лежал уставившись в потолок,
глядя на покачивающуюся в лунном свете тень огромной ветки. Ночь была
теплая, и через открытое окно он слышал звуки Снусмумриковой губной
гармошки, доносившиеся от реки.
Когда мысли его стали слишком уж мрачными, Снифф встал с постели и на
цыпочках подкрался к окну. Он спустился вниз по веревочной лестнице и
побежал по саду - мимо мерцающих во тьме пионов, мимо черных, как уголь,
теней. Высоко в небе плыла луна, далекая и загадочная.
Снусмумрик сидел у своей палатки. В эту ночь он не наигрывал мелодий, и
из его гармошки вырывались лишь отдельные звуки,
напоминающие то вопросительные, то утвердительные восклицания, которые
обычно означают, что вы не знаете, как ответить своему собеседнику.
Усевшись рядом, Снифф уставился на реку, и в глазах его были тоска и
безысходность.
- Привет, - сказал Снусмумрик. - Хорошо, что ты пришел. Я тут как раз
вспомнил одну историю, которая могла бы тебя заинтересовать.
- Мне сейчас не до сказок, - съежившись, пробормотал Снифф.
- Это не сказка, - сказал Снусмумрик. - Это было на самом деле и
произошло с тетушкой моей мамы. И Снусмумрик начал свой рассказ, время от
времени посасывая трубочку и болтая ногами в темной речной воде.
Жила-была дама, которая очень любила свое имущество. У нее не было
детей, которые могли бы забавлять или сердить, ей не нужно было ни работать,
ни готовить обед
и ее не интересовало; что о ней думают другие. К тому же она не любила
никакие игры. Короче говоря, жилось ей довольно скучно.
Но она обожала свои красивые вещи, которые собирала всю жизнь; она
раскладывала их в строго определенном порядке, она наводила на них блеск, и
вещи ее становились все красивее и красивее, так что все, кто заходил к ней
в дом, уже не верили собственным глазам.
- Она была счастливая, - кивнул Снифф. А что это за вещи?
- Ну да, конечно, - сказал Снусмумрик. - Настолько счастливая,
насколько это было возможно. Но ты бы лучше помолчал и дал мне рассказать до
конца. Так вот. В одну прекрасную ночь случилось, что тетушка моей мамы
взяла и проглотила огромную кость, когда
ела котлеты в темной кладовке. В течение нескольких дней она
чувствовала некоторое недомогание и наконец решила пойти к доктору. Доктор
ее прослушал, простучал, просветил и в конце концов заявил, что эта самая
кость застряла у нее где-то внутри. Такая противная кость, что извлечь ее
совершенно невозможно. Иными словами, он опасался самого худшего.
- Да погоди, погоди,- заинтересовался Снифф.- Доктор хотел сказать, что
тетушка должна умереть, и просто не решился ей прямо так и сказать?
- Да, что-то вроде этого,- согласился Снусмумрик.- Но тетушка моей мамы
была не из пугливых, поэтому она выяснила, сколько времени у нее еще
осталось, после чего пошла домой и погрузилась в раздумья. Ведь две-три
недели - это не так уж много.
Она вдруг вспомнила, что когда-то в молодости собиралась отправиться в
экспедицию на Амазонку, заняться подводным плаванием, построить большой
красивый дом для сирот, поехать посмотреть на вулкан и устроить для всех
своих друзей какой-нибудь необыкновенный праздник. Но сейчас, разумеется,
было уже поздно. Да и друзей у нее совсем не осталось, потому что она
занималась только своими вещами и для друзей у нее всегда не хватало
времени.
Размышляя об этом, она все больше впадала в меланхолию. Она бродила по
комнатам, пытаясь найти утешение среди своих чудесных вещей, но и вещи ее не
радовали, скорее наоборот: она все время думала лишь о том, что ей придется
все это оставить на земле, в то время как сама она отправится на небо.
Не улучшила ее настроение и мысль о том, что там, на небе, она,
возможно, сможет начать все сначала и снова обзаведется имуществом.
- Бедная дама! - воскликнул Снифф.- Неужели она не могла взять с собой
хотя бы одну единственную вещицу?!
- Нет,- строго сказал Снусмумрик.- Это запрещено. Но ты лучше помолчи
и. послушай. Как-то ночью маминой тетушке не спалось, и она лежала,
-уставившись в потолок и предаваясь невеселым раздумьям. Со всех сторон ее
обступала шикарная мебель, повсюду стояли красивые безделушки, вещи везде -
на полу, на стенах, на потолке, в шкафах, в комодах. И вдруг ей показалось,
что она начинает задыхаться среди всего этого богатства, которое все равно
не могло ее утешить. И тогда ей пришла в голову одна мысль. Это была такая
замечательная мысль, что мамина тетушка даже тихонько засмеялась, лежа в
своей постели. Она тотчас же почувствовала необыкновенный прилив сил и
встала, чтобы как следует все обдумать.
Она решила раздать свое имущество, чтобы вокруг нее стало побольше
воздуха. Это просто необходимо, если у тебя в животе застряла огромная
кость, а ты еще хочешь спокойно, без помех помечтать о реке Амазонке.
- Как это глупо,- разочаровано сказал Снифф.
- Очень даже не глупо,- возразил Снус-мумрик.- Ей было ужасно весело,
когда она придумывала, кому и что она подарит. У нее было много
родственников и куча знакомых, что вообще-то вполне естественно, даже если у
тебя совсем нет друзей. Вот она и думала о каждом по очереди, пытаясь
угадать, что именно он хотел бы получить в подарок. И игра эта ее очень
забавляла.
Тетушка, между прочим, была вовсе не глупа. Мне она подарила губную
гармошку. Ты, конечно, не знал, что она сделана из золота и розового
дерева?.. Так вот. Она все так здорово придумала, что каждый получил именно
то, что ему было нужно, и именно то, о чем он всегда мечтал.
К тому же выяснилось, что мамина тетя любила делать сюрпризы. Каждую
вещь она отправляла в пакете, и тот, кто вскрывал пакет, понятия не имел, от
кого он получил подарок (ведь дома у нее почти никто не бывал, потому что
она очень боялась, как бы гости что-нибудь не разбили).
Тетушка ужасно веселилась, представляя, как они удивляются и теряются в
догадках. И она казалась самой себе каким-то высшим существом, чем-то вроде
той феи, которая моментально исполняет любое твое желание и так же внезапно
исчезает.
- Но я Седрика не отправлял в пакете! - возмущенно воскликнул Снифф.- И
я вовсе не собираюсь умирать!
Снусмумрик вздохнул.
- Вечно ты думаешь только о собственной персоне,- сказал он.- Но ты все
же попытайся дослушать до конца интересную историю, в которой не
рассказывается о твоей особе. Подумай немножко и обо мне. Я берег эту
историю специально для тебя, и мне бывает иногда очень приятно что-нибудь
рассказать. Ну, ладно. В это же время происходило и еще кое-что. Мамина тетя
вдруг обнаружила, что снова может спокойно спать по ночам. А днем она
мечтала о реке Амазонке, читала книги о подводном плавании и делала чертежи
дома для сирот. Ей было весело, и поэтому общаться с ней стало приятнее, чем
раньше. У нее появились друзья, и ее лишь огорчало, что она, возможно, не
успеет устроить для них шумный, веселый праздник, о котором она мечтала,
когда была молодой.
А воздуха в ее комнатах становилось все больше и больше. Пакет за
пакетом отправлялись к своим адресатам, и чем меньше вещей оставалось, тем
легче было у нее на душе. Вскоре она уже ходила по пустым комнатам с таким
ощущением, что и сама она становится легче - точно воздушный шар, веселый
воздушный шарик, который вот-вот поднимется в воздух...
- Чтобы отправиться на небо,- мрачно произнес Снифф.- Послушай-ка...
- Да не перебивай ты меня все время,- сказал Снусмумрик.- Похоже, ты
еще слишком маленький для этой истории. Но я все равно расскажу до конца.
Так вот. Постепенно все комнаты опустели, и у маминой тети осталась только
кровать.
Это была огромная Кровать с балдахином, и когда ее новые друзья
приходили к ней в гости, они все рассаживались на этой кровати, а самые
маленькие усаживались сверху на балдахин. Всем было очень весело, и
единственное, что тетушку по-прежнему беспокоило, так это то, что она,
вероятно, не успеет устроить грандиозный праздник, о котором мечтала.
По вечерам они обычно рассказывали друг другу страшные или забавные
истории, и вот в один из вечеров...
- Знаю, знаю,- рассердился Снифф.- Ты такой же, как и Муми-тролль. Я
знаю, что будет дальше. Она отдала и кровать, а потом улетела на небо и была
очень довольна. И мне так же следовало бы отдать не только Седрика, но и
все, что у меня есть, и лучше всего тоже умереть!..
- Ты просто осел,- сказал Снусмумрик.- Или даже хуже. Ты тот, кто
способен испортить любую историю. Я хотел лишь сказать, что мамину тетю
рассмешила одна из забавных историй и что она так сильно смеялась, что кость
выскочила наружу и тетушка стала совершенно здоровой!
- Не может быть,- закричал Снифф,- бедная тетушка!
- Не понимаю, почему ты говоришь "бедная тетушка"? - спросил
Снусмумрик.
- Ну как же, ведь она все отдала! - воскликнул Снифф.- И все зазря! Она
же вовсе не умерла! Она потом забрала назад свои вещи?
Снусмумрик прикусил свою трубку и вскинул брови.
- Ты маленькая бестолковая зверушка,- сказал он. - Тетушка от всего
этого получила огромное удовольствие. А потом устроила праздник. И построила
дом для сирот. Она, конечно же, была уже слишком стара для подводного
плавания, но вулкан она посмотрела. А затем отправилась на Амазонку. Это
последнее, что мы о ней слышали.
- Подобные развлечения стоят немалых денег,- недоверчиво произнес
практичный Снифф.- А ведь она все раздала...
- Все раздала? Неужели? - изумился Снусмумрик.- Если бы ты слушал
повнимательней, ты бы помнил, что кровать с балдахином у нее осталась, а
кровать эта, милый мой Сниффчик, была из чистого золота и вся битком набита
бриллиантами...
(Что касается Седрика, то из топазов Гафса сделала своей дочери
сережки, а Седрику вместо глаз пришила черные пуговицы. Снифф подобрал его
на улице под дождем. Лунный камень, к сожалению, смыло водой и отыскать его
так и не удалось. Но несмотря ни на что, Снифф по-прежнему любит Седрика,
правда, теперь уже бескорыстно. И это в каком-то смысле делает ему честь.
Прим. авт.)
Темным дождливым вечером вся семья сидела на веранде вокруг стола и
чистила грибы. Стол был накрыт газетами, посредине стояла керосиновая лампа.
По углам веранды залегли тени.
- Мю снова набрала поганок,- сказал папа.- В прошлом году она собирала
мухоморы.
- Надо надеяться, на следующий год это будут уже лисички,- сказала
мама.- Или по крайней мере сыроежки.
- Приятнее жить с надеждой,- заметила малышка Мю, посмеиваясь про себя.
И они тихо и мирно продолжали чистить грибы.
Несколько легких ударов - тук-тук-тук - в окно веранды, и, не дожидаясь
ответа, вошла Туу-тикки. Она отряхнула с плаща воду и, придерживая дверь,
поманила кого-то из темноты: "Иди, иди сюда".
- Кто там с тобой? - спросил Муми-тролль.
- Нинни,- сказала Туу-тикки.- Этого детеныша зовут Нинни.
Она все еще придерживала дверь и ждала. Никто не появлялся.
- Ну вот,- пожала плечами Туу-тикки.- Что ж, пусть на улице постоит,
стеснительная какая.
- А она не промокнет? - спросила мама My ми-тролля.
- Не знаю, так ли уж это страшно, если ее все равно не видно,- ответила
Туу-тикки, подходя и усаживаясь поудобнее.
Прервав свое занятие, все ждали объяснений.
- Вы же знаете, как это просто - стать невидимым, если тебя очень часто
пугают,- сказала Туу-тикки и съела гриб, похожий на маленький аккуратненький
снежок.- Ну так вот. Нинни испугала ее няня, которая вообще не любит детей.
Я встречалась с этой ужасной няней. Видите ли, она не то чтобы злая, это еще
можно понять. Но она бессердечная. и ироничная.
- Что такое "ироничная?" - спросил Муми-тролль.
- Ну, представь себе, что ты оступился и плюхнулся в уже почищенные
грибы,- сказала Туу-тикки.- Само собой, твоя мама рассердится. А вот она -
нет. Просто скажет с уничтожающим спокойствием: "Я понимаю, это у тебя такой
танец, но я была бы тебе весьма признательна, если бы ты плясал не на
продуктах". Или что-нибудь в таком же духе.
- Фи, какая противная,- сказал Муми-тролль.
- Конечно, противная,- согласилась Туу-тикки.- Уж такая она, эта няня.
Она иронизировала с утра до вечера, и в конце концов малышка стала
растворяться в воздухе. В пятницу ее уже совсем не стало видно. Няня отдала
ее мне и сказала, что категорически отказывается смотреть за детьми, которых
она даже не видит.
- А что ты сделала с няней?- удивленно раскрыв глаза, спросила Мю.- Ты,
конечно, ее поколотила?
- С теми, кто иронизирует, это бесполезно,- ответила Туу-тикки.- Я
взяла Нинни к себе домой. А теперь привела малышку сюда, чтобы вы снова
сделали ее видимой.
В комнате наступила тишина.
Только дождик шумел по крыше веранды. Все уставились на Туу-тикки и
думали.
- Она разговаривает? - спросил папа.
- Нет. Но няня привязала ей на шею колокольчик, чтобы знать, где она
находится. Туу-тикки встала и снова открыла дверь.
- Нинни! - прокричала она в темноту. Со двора повеяло осенней
прохладой, за дверью веранды, на мокрой траве, лежал прямоугольник света.
Через минуту робко и жалобно прозвонил колокольчик, он поднялся по
ступенькам и затих. Маленький серебряный колокольчик на черной ленточке
висел на небольшом расстоянии от пола. У Нинни, наверное, была очень
тоненькая шейка.
- Ага, ты уже здесь,- сказала Туу-тикки.- Вот твоя новая семья. Иногда
они бывают немного непонятливыми, но вообще-то они очень милые.
- Дайте ребенку стул,- сказал папа.--Она умеет чистить грибы?
- Я ничего не знаю о Нинни,- заявила Туу-тикки.- Я ее только привела к
вам. Однако мне пора. Заглянете как-нибудь и расскажете, что у вас с ней
получается. Ну, пока.
Когда Туу-тикки ушла, все члены семейства молча уставились на пустой
стул с висящим над ним серебряным колокольчиком. И вдруг один гриб медленно
поплыл вверх. Невидимые руки очистили лисичку от хвои и земли, затем
разрезали на кусочки и плавно опустили в миску. И новый гриб проплыл по
воздуху.
ТерминСписокопределенийАдресаЦитатыГотовый-- Здорово! -- с уважением
сказала Мю.-- А попробуйте дать ей поесть. Интересно, видно будет, когда еда
опустится в желудок?
-- По-вашему, мы сможем снова сделать ее видимой?! -- забеспокоился
папа.-- Не сводить ли ее к доктору?
-- Думаю, не стоит,-- сказала мама.-- Может, ей хочется немножко побыть
невидимой. Туу-тикки говорила, что она застенчива. Лучше не трогать ее, пока
мы не придумаем что-нибудь путное.
Так и поступили.
Мама постелила Нинни наверху, в восточной комнате, которая в это время
была свободной. Когда мама поднималась по лестнице, ее сопровождал звон
колокольчика. Рядом с кроваткой она разложила все, что каждый получал
вечером: яблоко, стакан сока и три полосатые карамельки. Затем она зажгла
свечку и сказала:
-- А теперь Нинни будет баиньки. Надо хорошенько выспаться. А я накрою
кофейник полотенцем, так что кофе не остынет. А если Нинни станет страшно
или ей что-нибудь понадобится, надо просто спуститься вниз и позвонить.
Мама увидела, как одеяло приподнялось и улеглось маленьким холмиком, а
на подушке образовалась .ямка. Она спустилась в свою комнату и отыскала
старые бабушкины записи:
"Верные домашние средства". От дурного глаза... Лекарство от
меланхолии... От простуды... Нет, все не то. Мама листала странички. И вот в
самом конце она нашла наконец запись, которую бабушка сделала уже не очень
твердой рукой: "Если кто-то из твоих знакомых становится расплывчатым и
трудноразличимым". Вот! Слава Богу. Мама внимательно прочла рецепт, который
оказался довольно сложным. Потом она занялась приготовлением лекарства для
Нинни.
Колокольчик, позванивая, спускался по лестнице, ступенька за
ступенькой, с небольшими паузами перед каждым следующим шажком. Муми-тролль
ждал этой минуты все утро. Но не серебряный колокольчик оказался сегодня
самым захватывающим зрелищем. Удивительнее всего были лапки. Лапки Нинни,
шагавшие
вниз по ступенькам, маленькие ножки с крохотными пальчиками, боязливо
жмущимися друг к дружке. Видны были только они одни, и это представляло
собой жутковатое зрелище.
Муми-тролль спрятался за кафельной печкой и, как зачарованный, смотрел
на эти ножки, проследовавшие на веранду. Потом она пила кофе. Чашка
поднималась и опускалась. Нинни ела хлеб с вареньем. Затем чашка медленно
проплыла на кухню, ополоснулась и отправилась в шкаф. Нинни оказалась очень
аккуратным ребенком.
Муми-тролль опрометью бросился в сад и закричал:
-- Мама! У нее появились лапки! Их видно! "Я в этом и не сомневалась,--
думала мама, сидя на яблоне.-- Бабушка свое дело знала. И как хитро я
придумала -- подмешать снадобье в кофе".
-- Отлично,-- сказал папа.-- Но будет еще лучше, если она покажет свою
мордочку. Мне, знаете ли, становится как-то не по себе, когда я разговариваю
с теми, кого не видно И с теми, кто мне не отвечает.
-- Tсc,-- предостерегающе сказала мама. Ниннины лапки стояли в траве
среди осыпавшихся с дерева яблок.
-- Привет, Нинни! -- закричала Мю.-- Ты спала, как сурок. Когда ты
покажешь свою мордочку? Ну и страшилище ты, небось... Раз тебе даже пришлось
стать невидимой...
-- Замолчи,-- зашептал Муми-тролль,-- она обидится.-- И он засуетился
вокруг Нинни, приговаривая: -- Не обращай на Мю внимания. Она грубиянка. У
нас тебя никто не обидит. И забудь ты про эту злую тетку. Она не сможет
забрать тебя отсюда...
В тот же миг лапки Нинни потускнели и стали едва различимыми в траве.
-- Дорогуша, ты осел,-- рассердилась мама.-- Неужели непонятно, что
малышке нельзя об этом напоминать. Собирай яблоки и не болтай.
Они собирали яблоки.
Ниннины лапки постепенно снова стали видимыми, они взбирались на
дерево.
Было прекрасное, осеннее утро, и хотя в тени у всего семейства немного
мерзли носы, на солнце казалось почти по-летнему тепло. После ночного дождя
все вокруг сверкало яркими красками. Когда сбор яблок закончился, папа вынес
самую большую мясорубку, и они приступили к приготовлению яблочного пюре.
Мама накладывала яблоки в мясорубку, My ми-тролль крутил ручку, а папа
относил банки на веранду. Малышка Мю сидела на дереве и распевала Главную
Яблочную Песню.
Вдруг что-то звякнуло.
Посреди садовой дорожки высился холмик из яблочного пюре, весь
ощетинившийся
осколками. А рядом стояли Ниннины лапки, которые вот-вот должны были
исчезнуть.
-- Да, да,-- сказала мама.-- Это та самая банка, которую мы обычно
отдаем шмелям. Теперь нам не надо нести ее на луг. Да и бабушка всегда
говорила, что выросшее на земле в землю и возвращается.
Ниннины лапки появились вновь, на этот раз вместе с парой тоненьких
ножек, над которыми, едва заметный, мелькал коричневый подол платья.
-- Я вижу ее ноги! -- закричал Муми-тролль.
-- Поздравляю,-- сказала малышка Мю, глядя на Нинни с яблони.-- Тебя
стало больше. Но почему ты ходишь в этом дурацком коричневом платье?
Мама молча кивала головой и думала о своей мудрой бабушке и ее
снадобье.
Нинни ходила за ними целый день. Они привыкли к звону колокольчика,
который сопровождал их повсюду, и им больше не казалось, что Нинни --
какая-то невидаль.
К вечеру они почти забыли о ней. Но когда
все пошли спать, мама достала из своего шкафчика розовую шаль, чтобы
сшить из нее маленькое платьице. Когда платье было готово, она отнесла его в
восточную комнату, где уже погасили свет, и осторожно разложила на стуле. А
из оставшейся ткани сделала широкую ленту для волос.
Маме все это было ужасно интересно. Ей казалось, что она снова шьет
наряды для кукол. А самое забавное было то, что она даже не знала, какой
- Можешь пойти к Снусмумрику и посмотреть,- мрачно произнес
Муми-тролль.- Он сидит у него на плече.
- Мой дорогой сыночек,- грустно сказала мама.- Мой маленький
Муми-тролль.
ТерминСписокопределенийАдресаЦитатыГотовыйНе успел Снусмумрик взять в
руки удочку, как прилетел дракончик и уселся к нему на колено. Он был в
диком восторге, он приплясывал от радости, что снова видит Снусмумрика.
- Ночь будет лунная,- сказал Снусмумрик и смахнул с колена крошку
дракона.- Брысь. Убирайся. Лети домой!
Но он, конечно же, понимал, что гнать его бесполезно. Дракончик ни за
что от него не отстанет. А драконы, как известно, доживают до ста лет.
Снусмумрик озабоченно посмотрел на маленькое сверкающее существо,
которое из кожи вон лезло, чтобы завоевать его благосклонность.
- Ну, конечно, ты у меня красавец, конечно, ты умница,- сказал он.- И
здорово, если ты останешься со мной. Но понимаешь, Муми-тролль...
Дракончик зевнул. Потом он поднялся в воздух, опустился на потрепанную
шляпу Снусмумрика и улегся спать, свернувшись клубочком. Снусмумрик вздохнул
и забросил леску в воду. Свежевыкрашенный оранжевый поплавок покачивался на
мелкой волне. Снусмумрик знал, что сегодня у Муми-тролля едва ли появится
желание удить рыбу. Беда с этим драконом...
Время шло.
Крошка дракон несколько раз просыпался,
чтобы поймать муху, и снова возвращался на облюбованное для сна место.
Снусмумрик вытащил пять плотвичек и угря, которого пришлось бросить обратно
в реку, потому что он бился, извивался и никак не хотел утихомириться.
Ближе к вечеру появилась лодка, плывущая вниз по течению. У руля сидел
молодой хемуль.
- Клюет? - спросил он.
- Так себе,- ответил Снусмумрик.- Ты далеко?
- Да не очень,- сказал хемуль.
- Бросай сюда линь, дам тебе несколько рыбешек,- сказал Снусмумрик.-
Обернешь их во влажную газету и запечешь на углях. Увидишь, получится
отлично.
- А что ты хочешь взамен? - поинтересовался хемуль, он не привык
получать подарки.
Снусмумрик рассмеялся и снял шляпу со спавшим в ней дракончиком.
- Послушай,- сказал он.- Возьми-ка его с собой и выпусти подальше
отсюда в уютном местечке, где много мух. Шляпу сложи так, чтоб она
напоминала гнездо, и оставь где-нибудь под кустиком.
- Это дракон? - недоверчиво спросил хемуль.- Он кусается? А ест он
часто?
Снусмумрик зашел в палатку и вернулся с кофейником.
На дно кофейника он положил пучек травы и осторожно опустил туда
спящего дракончика. Сверху накрыл его крышкой и сказал:
- В носик кофейника заталкивай мух и время от времени капай чуток
водички. И не беспокойся, если кофейник вдруг раскалится. Ну вот и все.
Через несколько дней сделаешь, как я сказал.
- Не так уж и мало за пять плотвичек,- пробурчал хемуль, выбирая линь.
Вскоре лодка заскользила вниз по реке.
- Не забудь, что я тебе говорил про шляпу, дракончик очень к ней
привязался,- прокричал вдогонку Снусмумрик.
- Хоро-шо-о,- отозвался хемуль, исчезая за излучиной реки.
"Ох, и достанется ему от дракончика,- подумал Снусмумрик.- Ну, да
ничего, как-нибудь переживет".
Муми-тролль появился лишь после захода солнца.
- Привет,- сказал Снусмумрик.
- Привет,- ответил Муми-тролль.- Поймал что-нибудь?
- Кое-что есть. Присядешь?
- Да нет, я ведь просто так, мимо проходил,- пробормотал Муми-тролль.
Наступила тишина. Но это была совершенно особенная тишина, напряженная,
неестественная. Наконец Муми-тролль спросил как бы между прочим:
- Ну как, он светится в темноте?
- Кто - он?
- Дракон, конечно. Я подумал, что будет интересно... если вдруг
окажется, что эта букашка светится.
- Я действительно этого не знаю,- сказал Снусмумрик.- Пойди домой и
посмотри.
- Но я же его выпустил! - воскликнул Муми-тролль.- Он разве здесь не
появлялся?
- Да нет,- Снусмумрик раскурил свою трубку.- От этих дракончиков всего
можно ожидать. А когда они видят большую жирную муху, то забывают обо всем
на свете. Такие уж они, драконы. На них нельзя полагаться.
Муми-тролль долго молчал. Затем присел на траву и сказал:
- Наверное, ты прав. Ничего страшного, что он улетел. Да, пожалуй, так
даже лучше. Послушай-ка, а вот этот твой новый поплавок, он ведь здорово
смотрится на воде, правда?
- Да вроде ничего,- согласился Снусмумрик.- Я и тебе такой сделаю. Ты
же завтра придешь удить рыбу?
- Конечно,- сказал Муми-тролль.- Это уж само собой.
Теперь уже трудно понять, как это крошка Снифф согласился отдать
Седрика.
Во-первых, Снифф раньше никогда и ничего не отдавал, скорее наоборот. А
во-вторых, Седрик был действительно очень милый.
Седрик был живым существом, он был вещью, но зато какой! Сначала могло
показаться, что перед тобой обычная плюшевая собачка,
довольно таки облезлая и замусоленная, но, присмотревшись получше, вы
бы заметили, что у Седрика глазки из топазов, почти как настоящие,
а в ошейник вделан маленький лунный камень.
И кроме того, выражение его мордашки было абсолютно неподражаемо, едва
ли какая-нибудь другая собачка смогла бы его воспроизвести.
Возможно, драгоценные камни были для Сниффа важнее, чем выражение
мордочки, но, так или иначе, А Снифф любил Седрика.
И отдав его, Снифф сразу же об этом пожалел. Он был в отчаяньи, он не
ел , не спал ни с кем не разговаривал. Он весь отдался своему горю.
- Но дорогой мой Сниффчик, - огорченно сказала мама Муми-тролля, - если
уж ты так любил своего Седрика, то ты по крайней мере мог бы подарить его
кому-нибудь из своих друзей, а не дочке Гафсы...
- Да это все Муми-тролль виноват... - пробормотал Снифф, уставившись в
пол заплаканными глазами. - Он сказал, что, если отдашь то, что тебе дороже
всего на свете, получишь в десять раз больше, и все устроится самым лучшим
образом. Он меня обманул.
- Ах, вот оно что... - сказала мама. - Да, да, конечно.
В этот момент она не нашла лучшего ответа. Ей нужно было подумать.
Наступил вечер, и мама незаметно ушла к себе в комнату. Остальные
пожелали друг другу спокойной ночи, и вскоре весь дом погрузился в сон. Лишь
один Снифф не спал, он лежал уставившись в потолок,
глядя на покачивающуюся в лунном свете тень огромной ветки. Ночь была
теплая, и через открытое окно он слышал звуки Снусмумриковой губной
гармошки, доносившиеся от реки.
Когда мысли его стали слишком уж мрачными, Снифф встал с постели и на
цыпочках подкрался к окну. Он спустился вниз по веревочной лестнице и
побежал по саду - мимо мерцающих во тьме пионов, мимо черных, как уголь,
теней. Высоко в небе плыла луна, далекая и загадочная.
Снусмумрик сидел у своей палатки. В эту ночь он не наигрывал мелодий, и
из его гармошки вырывались лишь отдельные звуки,
напоминающие то вопросительные, то утвердительные восклицания, которые
обычно означают, что вы не знаете, как ответить своему собеседнику.
Усевшись рядом, Снифф уставился на реку, и в глазах его были тоска и
безысходность.
- Привет, - сказал Снусмумрик. - Хорошо, что ты пришел. Я тут как раз
вспомнил одну историю, которая могла бы тебя заинтересовать.
- Мне сейчас не до сказок, - съежившись, пробормотал Снифф.
- Это не сказка, - сказал Снусмумрик. - Это было на самом деле и
произошло с тетушкой моей мамы. И Снусмумрик начал свой рассказ, время от
времени посасывая трубочку и болтая ногами в темной речной воде.
Жила-была дама, которая очень любила свое имущество. У нее не было
детей, которые могли бы забавлять или сердить, ей не нужно было ни работать,
ни готовить обед
и ее не интересовало; что о ней думают другие. К тому же она не любила
никакие игры. Короче говоря, жилось ей довольно скучно.
Но она обожала свои красивые вещи, которые собирала всю жизнь; она
раскладывала их в строго определенном порядке, она наводила на них блеск, и
вещи ее становились все красивее и красивее, так что все, кто заходил к ней
в дом, уже не верили собственным глазам.
- Она была счастливая, - кивнул Снифф. А что это за вещи?
- Ну да, конечно, - сказал Снусмумрик. - Настолько счастливая,
насколько это было возможно. Но ты бы лучше помолчал и дал мне рассказать до
конца. Так вот. В одну прекрасную ночь случилось, что тетушка моей мамы
взяла и проглотила огромную кость, когда
ела котлеты в темной кладовке. В течение нескольких дней она
чувствовала некоторое недомогание и наконец решила пойти к доктору. Доктор
ее прослушал, простучал, просветил и в конце концов заявил, что эта самая
кость застряла у нее где-то внутри. Такая противная кость, что извлечь ее
совершенно невозможно. Иными словами, он опасался самого худшего.
- Да погоди, погоди,- заинтересовался Снифф.- Доктор хотел сказать, что
тетушка должна умереть, и просто не решился ей прямо так и сказать?
- Да, что-то вроде этого,- согласился Снусмумрик.- Но тетушка моей мамы
была не из пугливых, поэтому она выяснила, сколько времени у нее еще
осталось, после чего пошла домой и погрузилась в раздумья. Ведь две-три
недели - это не так уж много.
Она вдруг вспомнила, что когда-то в молодости собиралась отправиться в
экспедицию на Амазонку, заняться подводным плаванием, построить большой
красивый дом для сирот, поехать посмотреть на вулкан и устроить для всех
своих друзей какой-нибудь необыкновенный праздник. Но сейчас, разумеется,
было уже поздно. Да и друзей у нее совсем не осталось, потому что она
занималась только своими вещами и для друзей у нее всегда не хватало
времени.
Размышляя об этом, она все больше впадала в меланхолию. Она бродила по
комнатам, пытаясь найти утешение среди своих чудесных вещей, но и вещи ее не
радовали, скорее наоборот: она все время думала лишь о том, что ей придется
все это оставить на земле, в то время как сама она отправится на небо.
Не улучшила ее настроение и мысль о том, что там, на небе, она,
возможно, сможет начать все сначала и снова обзаведется имуществом.
- Бедная дама! - воскликнул Снифф.- Неужели она не могла взять с собой
хотя бы одну единственную вещицу?!
- Нет,- строго сказал Снусмумрик.- Это запрещено. Но ты лучше помолчи
и. послушай. Как-то ночью маминой тетушке не спалось, и она лежала,
-уставившись в потолок и предаваясь невеселым раздумьям. Со всех сторон ее
обступала шикарная мебель, повсюду стояли красивые безделушки, вещи везде -
на полу, на стенах, на потолке, в шкафах, в комодах. И вдруг ей показалось,
что она начинает задыхаться среди всего этого богатства, которое все равно
не могло ее утешить. И тогда ей пришла в голову одна мысль. Это была такая
замечательная мысль, что мамина тетушка даже тихонько засмеялась, лежа в
своей постели. Она тотчас же почувствовала необыкновенный прилив сил и
встала, чтобы как следует все обдумать.
Она решила раздать свое имущество, чтобы вокруг нее стало побольше
воздуха. Это просто необходимо, если у тебя в животе застряла огромная
кость, а ты еще хочешь спокойно, без помех помечтать о реке Амазонке.
- Как это глупо,- разочаровано сказал Снифф.
- Очень даже не глупо,- возразил Снус-мумрик.- Ей было ужасно весело,
когда она придумывала, кому и что она подарит. У нее было много
родственников и куча знакомых, что вообще-то вполне естественно, даже если у
тебя совсем нет друзей. Вот она и думала о каждом по очереди, пытаясь
угадать, что именно он хотел бы получить в подарок. И игра эта ее очень
забавляла.
Тетушка, между прочим, была вовсе не глупа. Мне она подарила губную
гармошку. Ты, конечно, не знал, что она сделана из золота и розового
дерева?.. Так вот. Она все так здорово придумала, что каждый получил именно
то, что ему было нужно, и именно то, о чем он всегда мечтал.
К тому же выяснилось, что мамина тетя любила делать сюрпризы. Каждую
вещь она отправляла в пакете, и тот, кто вскрывал пакет, понятия не имел, от
кого он получил подарок (ведь дома у нее почти никто не бывал, потому что
она очень боялась, как бы гости что-нибудь не разбили).
Тетушка ужасно веселилась, представляя, как они удивляются и теряются в
догадках. И она казалась самой себе каким-то высшим существом, чем-то вроде
той феи, которая моментально исполняет любое твое желание и так же внезапно
исчезает.
- Но я Седрика не отправлял в пакете! - возмущенно воскликнул Снифф.- И
я вовсе не собираюсь умирать!
Снусмумрик вздохнул.
- Вечно ты думаешь только о собственной персоне,- сказал он.- Но ты все
же попытайся дослушать до конца интересную историю, в которой не
рассказывается о твоей особе. Подумай немножко и обо мне. Я берег эту
историю специально для тебя, и мне бывает иногда очень приятно что-нибудь
рассказать. Ну, ладно. В это же время происходило и еще кое-что. Мамина тетя
вдруг обнаружила, что снова может спокойно спать по ночам. А днем она
мечтала о реке Амазонке, читала книги о подводном плавании и делала чертежи
дома для сирот. Ей было весело, и поэтому общаться с ней стало приятнее, чем
раньше. У нее появились друзья, и ее лишь огорчало, что она, возможно, не
успеет устроить для них шумный, веселый праздник, о котором она мечтала,
когда была молодой.
А воздуха в ее комнатах становилось все больше и больше. Пакет за
пакетом отправлялись к своим адресатам, и чем меньше вещей оставалось, тем
легче было у нее на душе. Вскоре она уже ходила по пустым комнатам с таким
ощущением, что и сама она становится легче - точно воздушный шар, веселый
воздушный шарик, который вот-вот поднимется в воздух...
- Чтобы отправиться на небо,- мрачно произнес Снифф.- Послушай-ка...
- Да не перебивай ты меня все время,- сказал Снусмумрик.- Похоже, ты
еще слишком маленький для этой истории. Но я все равно расскажу до конца.
Так вот. Постепенно все комнаты опустели, и у маминой тети осталась только
кровать.
Это была огромная Кровать с балдахином, и когда ее новые друзья
приходили к ней в гости, они все рассаживались на этой кровати, а самые
маленькие усаживались сверху на балдахин. Всем было очень весело, и
единственное, что тетушку по-прежнему беспокоило, так это то, что она,
вероятно, не успеет устроить грандиозный праздник, о котором мечтала.
По вечерам они обычно рассказывали друг другу страшные или забавные
истории, и вот в один из вечеров...
- Знаю, знаю,- рассердился Снифф.- Ты такой же, как и Муми-тролль. Я
знаю, что будет дальше. Она отдала и кровать, а потом улетела на небо и была
очень довольна. И мне так же следовало бы отдать не только Седрика, но и
все, что у меня есть, и лучше всего тоже умереть!..
- Ты просто осел,- сказал Снусмумрик.- Или даже хуже. Ты тот, кто
способен испортить любую историю. Я хотел лишь сказать, что мамину тетю
рассмешила одна из забавных историй и что она так сильно смеялась, что кость
выскочила наружу и тетушка стала совершенно здоровой!
- Не может быть,- закричал Снифф,- бедная тетушка!
- Не понимаю, почему ты говоришь "бедная тетушка"? - спросил
Снусмумрик.
- Ну как же, ведь она все отдала! - воскликнул Снифф.- И все зазря! Она
же вовсе не умерла! Она потом забрала назад свои вещи?
Снусмумрик прикусил свою трубку и вскинул брови.
- Ты маленькая бестолковая зверушка,- сказал он. - Тетушка от всего
этого получила огромное удовольствие. А потом устроила праздник. И построила
дом для сирот. Она, конечно же, была уже слишком стара для подводного
плавания, но вулкан она посмотрела. А затем отправилась на Амазонку. Это
последнее, что мы о ней слышали.
- Подобные развлечения стоят немалых денег,- недоверчиво произнес
практичный Снифф.- А ведь она все раздала...
- Все раздала? Неужели? - изумился Снусмумрик.- Если бы ты слушал
повнимательней, ты бы помнил, что кровать с балдахином у нее осталась, а
кровать эта, милый мой Сниффчик, была из чистого золота и вся битком набита
бриллиантами...
(Что касается Седрика, то из топазов Гафса сделала своей дочери
сережки, а Седрику вместо глаз пришила черные пуговицы. Снифф подобрал его
на улице под дождем. Лунный камень, к сожалению, смыло водой и отыскать его
так и не удалось. Но несмотря ни на что, Снифф по-прежнему любит Седрика,
правда, теперь уже бескорыстно. И это в каком-то смысле делает ему честь.
Прим. авт.)
Темным дождливым вечером вся семья сидела на веранде вокруг стола и
чистила грибы. Стол был накрыт газетами, посредине стояла керосиновая лампа.
По углам веранды залегли тени.
- Мю снова набрала поганок,- сказал папа.- В прошлом году она собирала
мухоморы.
- Надо надеяться, на следующий год это будут уже лисички,- сказала
мама.- Или по крайней мере сыроежки.
- Приятнее жить с надеждой,- заметила малышка Мю, посмеиваясь про себя.
И они тихо и мирно продолжали чистить грибы.
Несколько легких ударов - тук-тук-тук - в окно веранды, и, не дожидаясь
ответа, вошла Туу-тикки. Она отряхнула с плаща воду и, придерживая дверь,
поманила кого-то из темноты: "Иди, иди сюда".
- Кто там с тобой? - спросил Муми-тролль.
- Нинни,- сказала Туу-тикки.- Этого детеныша зовут Нинни.
Она все еще придерживала дверь и ждала. Никто не появлялся.
- Ну вот,- пожала плечами Туу-тикки.- Что ж, пусть на улице постоит,
стеснительная какая.
- А она не промокнет? - спросила мама My ми-тролля.
- Не знаю, так ли уж это страшно, если ее все равно не видно,- ответила
Туу-тикки, подходя и усаживаясь поудобнее.
Прервав свое занятие, все ждали объяснений.
- Вы же знаете, как это просто - стать невидимым, если тебя очень часто
пугают,- сказала Туу-тикки и съела гриб, похожий на маленький аккуратненький
снежок.- Ну так вот. Нинни испугала ее няня, которая вообще не любит детей.
Я встречалась с этой ужасной няней. Видите ли, она не то чтобы злая, это еще
можно понять. Но она бессердечная. и ироничная.
- Что такое "ироничная?" - спросил Муми-тролль.
- Ну, представь себе, что ты оступился и плюхнулся в уже почищенные
грибы,- сказала Туу-тикки.- Само собой, твоя мама рассердится. А вот она -
нет. Просто скажет с уничтожающим спокойствием: "Я понимаю, это у тебя такой
танец, но я была бы тебе весьма признательна, если бы ты плясал не на
продуктах". Или что-нибудь в таком же духе.
- Фи, какая противная,- сказал Муми-тролль.
- Конечно, противная,- согласилась Туу-тикки.- Уж такая она, эта няня.
Она иронизировала с утра до вечера, и в конце концов малышка стала
растворяться в воздухе. В пятницу ее уже совсем не стало видно. Няня отдала
ее мне и сказала, что категорически отказывается смотреть за детьми, которых
она даже не видит.
- А что ты сделала с няней?- удивленно раскрыв глаза, спросила Мю.- Ты,
конечно, ее поколотила?
- С теми, кто иронизирует, это бесполезно,- ответила Туу-тикки.- Я
взяла Нинни к себе домой. А теперь привела малышку сюда, чтобы вы снова
сделали ее видимой.
В комнате наступила тишина.
Только дождик шумел по крыше веранды. Все уставились на Туу-тикки и
думали.
- Она разговаривает? - спросил папа.
- Нет. Но няня привязала ей на шею колокольчик, чтобы знать, где она
находится. Туу-тикки встала и снова открыла дверь.
- Нинни! - прокричала она в темноту. Со двора повеяло осенней
прохладой, за дверью веранды, на мокрой траве, лежал прямоугольник света.
Через минуту робко и жалобно прозвонил колокольчик, он поднялся по
ступенькам и затих. Маленький серебряный колокольчик на черной ленточке
висел на небольшом расстоянии от пола. У Нинни, наверное, была очень
тоненькая шейка.
- Ага, ты уже здесь,- сказала Туу-тикки.- Вот твоя новая семья. Иногда
они бывают немного непонятливыми, но вообще-то они очень милые.
- Дайте ребенку стул,- сказал папа.--Она умеет чистить грибы?
- Я ничего не знаю о Нинни,- заявила Туу-тикки.- Я ее только привела к
вам. Однако мне пора. Заглянете как-нибудь и расскажете, что у вас с ней
получается. Ну, пока.
Когда Туу-тикки ушла, все члены семейства молча уставились на пустой
стул с висящим над ним серебряным колокольчиком. И вдруг один гриб медленно
поплыл вверх. Невидимые руки очистили лисичку от хвои и земли, затем
разрезали на кусочки и плавно опустили в миску. И новый гриб проплыл по
воздуху.
ТерминСписокопределенийАдресаЦитатыГотовый-- Здорово! -- с уважением
сказала Мю.-- А попробуйте дать ей поесть. Интересно, видно будет, когда еда
опустится в желудок?
-- По-вашему, мы сможем снова сделать ее видимой?! -- забеспокоился
папа.-- Не сводить ли ее к доктору?
-- Думаю, не стоит,-- сказала мама.-- Может, ей хочется немножко побыть
невидимой. Туу-тикки говорила, что она застенчива. Лучше не трогать ее, пока
мы не придумаем что-нибудь путное.
Так и поступили.
Мама постелила Нинни наверху, в восточной комнате, которая в это время
была свободной. Когда мама поднималась по лестнице, ее сопровождал звон
колокольчика. Рядом с кроваткой она разложила все, что каждый получал
вечером: яблоко, стакан сока и три полосатые карамельки. Затем она зажгла
свечку и сказала:
-- А теперь Нинни будет баиньки. Надо хорошенько выспаться. А я накрою
кофейник полотенцем, так что кофе не остынет. А если Нинни станет страшно
или ей что-нибудь понадобится, надо просто спуститься вниз и позвонить.
Мама увидела, как одеяло приподнялось и улеглось маленьким холмиком, а
на подушке образовалась .ямка. Она спустилась в свою комнату и отыскала
старые бабушкины записи:
"Верные домашние средства". От дурного глаза... Лекарство от
меланхолии... От простуды... Нет, все не то. Мама листала странички. И вот в
самом конце она нашла наконец запись, которую бабушка сделала уже не очень
твердой рукой: "Если кто-то из твоих знакомых становится расплывчатым и
трудноразличимым". Вот! Слава Богу. Мама внимательно прочла рецепт, который
оказался довольно сложным. Потом она занялась приготовлением лекарства для
Нинни.
Колокольчик, позванивая, спускался по лестнице, ступенька за
ступенькой, с небольшими паузами перед каждым следующим шажком. Муми-тролль
ждал этой минуты все утро. Но не серебряный колокольчик оказался сегодня
самым захватывающим зрелищем. Удивительнее всего были лапки. Лапки Нинни,
шагавшие
вниз по ступенькам, маленькие ножки с крохотными пальчиками, боязливо
жмущимися друг к дружке. Видны были только они одни, и это представляло
собой жутковатое зрелище.
Муми-тролль спрятался за кафельной печкой и, как зачарованный, смотрел
на эти ножки, проследовавшие на веранду. Потом она пила кофе. Чашка
поднималась и опускалась. Нинни ела хлеб с вареньем. Затем чашка медленно
проплыла на кухню, ополоснулась и отправилась в шкаф. Нинни оказалась очень
аккуратным ребенком.
Муми-тролль опрометью бросился в сад и закричал:
-- Мама! У нее появились лапки! Их видно! "Я в этом и не сомневалась,--
думала мама, сидя на яблоне.-- Бабушка свое дело знала. И как хитро я
придумала -- подмешать снадобье в кофе".
-- Отлично,-- сказал папа.-- Но будет еще лучше, если она покажет свою
мордочку. Мне, знаете ли, становится как-то не по себе, когда я разговариваю
с теми, кого не видно И с теми, кто мне не отвечает.
-- Tсc,-- предостерегающе сказала мама. Ниннины лапки стояли в траве
среди осыпавшихся с дерева яблок.
-- Привет, Нинни! -- закричала Мю.-- Ты спала, как сурок. Когда ты
покажешь свою мордочку? Ну и страшилище ты, небось... Раз тебе даже пришлось
стать невидимой...
-- Замолчи,-- зашептал Муми-тролль,-- она обидится.-- И он засуетился
вокруг Нинни, приговаривая: -- Не обращай на Мю внимания. Она грубиянка. У
нас тебя никто не обидит. И забудь ты про эту злую тетку. Она не сможет
забрать тебя отсюда...
В тот же миг лапки Нинни потускнели и стали едва различимыми в траве.
-- Дорогуша, ты осел,-- рассердилась мама.-- Неужели непонятно, что
малышке нельзя об этом напоминать. Собирай яблоки и не болтай.
Они собирали яблоки.
Ниннины лапки постепенно снова стали видимыми, они взбирались на
дерево.
Было прекрасное, осеннее утро, и хотя в тени у всего семейства немного
мерзли носы, на солнце казалось почти по-летнему тепло. После ночного дождя
все вокруг сверкало яркими красками. Когда сбор яблок закончился, папа вынес
самую большую мясорубку, и они приступили к приготовлению яблочного пюре.
Мама накладывала яблоки в мясорубку, My ми-тролль крутил ручку, а папа
относил банки на веранду. Малышка Мю сидела на дереве и распевала Главную
Яблочную Песню.
Вдруг что-то звякнуло.
Посреди садовой дорожки высился холмик из яблочного пюре, весь
ощетинившийся
осколками. А рядом стояли Ниннины лапки, которые вот-вот должны были
исчезнуть.
-- Да, да,-- сказала мама.-- Это та самая банка, которую мы обычно
отдаем шмелям. Теперь нам не надо нести ее на луг. Да и бабушка всегда
говорила, что выросшее на земле в землю и возвращается.
Ниннины лапки появились вновь, на этот раз вместе с парой тоненьких
ножек, над которыми, едва заметный, мелькал коричневый подол платья.
-- Я вижу ее ноги! -- закричал Муми-тролль.
-- Поздравляю,-- сказала малышка Мю, глядя на Нинни с яблони.-- Тебя
стало больше. Но почему ты ходишь в этом дурацком коричневом платье?
Мама молча кивала головой и думала о своей мудрой бабушке и ее
снадобье.
Нинни ходила за ними целый день. Они привыкли к звону колокольчика,
который сопровождал их повсюду, и им больше не казалось, что Нинни --
какая-то невидаль.
К вечеру они почти забыли о ней. Но когда
все пошли спать, мама достала из своего шкафчика розовую шаль, чтобы
сшить из нее маленькое платьице. Когда платье было готово, она отнесла его в
восточную комнату, где уже погасили свет, и осторожно разложила на стуле. А
из оставшейся ткани сделала широкую ленту для волос.
Маме все это было ужасно интересно. Ей казалось, что она снова шьет
наряды для кукол. А самое забавное было то, что она даже не знала, какой