Страница:
– Ну хорошо, хорошо, – сказала Наталья Викторовна. – Мой руки и приходи на кухню.
Денис кивнул и отправился в свою комнату. Квартира у бабушки была большой, она располагалась в доходном доме XIX века, комнаты – огромными, а потолки под пять метров. К тому же дом находился совсем недалеко от основного здания Бауманки. Пешком Денис добирался всего за пятнадцать минут. И это было очень удобно. А то, что у него имелась своя комната, он считал главным достоинством этого жилья. Раньше это была комната его матери, и почти все вещи в ней остались еще с тех времен, когда она жила здесь. Наталья Викторовна ничего не меняла. Она скучала по уехавшей в другой город дочери и часто заходила в эту комнату. И когда внук приехал в Москву, благополучно поступил в университет и поселился здесь, ее радости не было предела. Наталья Викторовна мечтала, что он встретит хорошую девушку, непременно москвичку, умную и интеллигентную, влюбится, женится и останется в этой квартире. И кто знает, может, она дождется и правнуков. Но Денису она о своих планах не рассказывала, понимая, что сейчас он отнесется к этому скептически.
Когда он пришел на кухню, стол уже был накрыт. Наталья Викторовна устроилась напротив внука и наблюдала, как он ест. Но Денис только поковырял вилкой в салате, съел половинку котлеты и выпил чай. Он был малоразговорчив и задумчив.
– И что твоя девушка? – задала она вопрос в лоб.
Денис глянул на нее с изумлением.
– Да нет у меня никакой девушки! – ответил он и улыбнулся. – Эта идея еще с утра засела в твоей голове, и ты, смотрю, ее усердно развиваешь!
– Хотелось бы, чтобы ты встретил москвичку, – сказала она, словно и не слышала его слов. – Я мечтаю об этом.
– Не все ли равно, откуда девушка! – ответил Денис и помрачнел.
Он представил, как знакомит Лену с родными. Трудно было даже предположить их реакцию.
– Нет! Не все равно! – возмутилась Наталья Викторовна. – Я хочу, чтобы ты остался со мной! Раз уж Даша меня бросила!
– Никто тебя не бросал! – мягко заметил он. – И мама, и папа тебя любят! Просто так получилось, что они живут в Новосибе. Спасибо за ужин, бабуль! – торопливо добавил он. – Мне нужно еще позаниматься.
Наталья Викторовна лишь вздохнула и начала молча убирать со стола.
Глава 2
Денис кивнул и отправился в свою комнату. Квартира у бабушки была большой, она располагалась в доходном доме XIX века, комнаты – огромными, а потолки под пять метров. К тому же дом находился совсем недалеко от основного здания Бауманки. Пешком Денис добирался всего за пятнадцать минут. И это было очень удобно. А то, что у него имелась своя комната, он считал главным достоинством этого жилья. Раньше это была комната его матери, и почти все вещи в ней остались еще с тех времен, когда она жила здесь. Наталья Викторовна ничего не меняла. Она скучала по уехавшей в другой город дочери и часто заходила в эту комнату. И когда внук приехал в Москву, благополучно поступил в университет и поселился здесь, ее радости не было предела. Наталья Викторовна мечтала, что он встретит хорошую девушку, непременно москвичку, умную и интеллигентную, влюбится, женится и останется в этой квартире. И кто знает, может, она дождется и правнуков. Но Денису она о своих планах не рассказывала, понимая, что сейчас он отнесется к этому скептически.
Когда он пришел на кухню, стол уже был накрыт. Наталья Викторовна устроилась напротив внука и наблюдала, как он ест. Но Денис только поковырял вилкой в салате, съел половинку котлеты и выпил чай. Он был малоразговорчив и задумчив.
– И что твоя девушка? – задала она вопрос в лоб.
Денис глянул на нее с изумлением.
– Да нет у меня никакой девушки! – ответил он и улыбнулся. – Эта идея еще с утра засела в твоей голове, и ты, смотрю, ее усердно развиваешь!
– Хотелось бы, чтобы ты встретил москвичку, – сказала она, словно и не слышала его слов. – Я мечтаю об этом.
– Не все ли равно, откуда девушка! – ответил Денис и помрачнел.
Он представил, как знакомит Лену с родными. Трудно было даже предположить их реакцию.
– Нет! Не все равно! – возмутилась Наталья Викторовна. – Я хочу, чтобы ты остался со мной! Раз уж Даша меня бросила!
– Никто тебя не бросал! – мягко заметил он. – И мама, и папа тебя любят! Просто так получилось, что они живут в Новосибе. Спасибо за ужин, бабуль! – торопливо добавил он. – Мне нужно еще позаниматься.
Наталья Викторовна лишь вздохнула и начала молча убирать со стола.
Глава 2
Альфа и Омега
Денис вернулся в свою комнату и плотно закрыл дверь. Он включил ноутбук и первым делом вошел в свою почту. Вписал новый контакт, затем решил отправить весточку.
«Дорогая Лена!» – начал он и тут же, устыдившись показавшегося ему банальным обращения, стер написанное.
«Милая Леночка!» – набрал он, но это показалось ему слишком фамильярным.
«Доброе время суток, Лена!» – появилось на мониторе. И Денис остался доволен. После нескольких мучительных попыток он написал следующее:
«Это Денис. Мы познакомились на мюзикле, а сегодня говорили по телефону. Это мой адрес. Ты разрешила мне писать. Как твое настроение?»
– Бред, какой бред! – пробормотал он, отправляя письмо. – Что она обо мне подумает?
Он начал открывать непрочитанные письма, но сам все поглядывал в уголок почты, ожидая появления нового «входящего» – нарисованный конвертик возник минут через пятнадцать. Правда, они показались Денису вечностью. Он глубоко вздохнул, затем открыл письмо.
«Я получила твое послание. Извини, не здороваюсь, но мы сегодня сделали это уже несколько раз».
После этого предложения стоял смайлик «улыбка». И Денис почувствовал облегчение. В душе вспыхнула радость от одного вида этой крохотной смешной желтой рожицы с растянутыми губами.
«Она на меня не сердится! – твердил он про себя. – Она даже послала мне улыбку! Леночка!»
Он зачем-то послал воздушный поцелуй монитору и начал читать дальше.
«Я удивлена твоей настойчивостью, – писала Лена. – И не совсем понимаю, чего ты хочешь. Не думай, я не расчитываю вызвать жалость. Что случилось, то случилось. Прочитай внимательно. Ты мне показался далеко не глупым парнем, поэтому буду с тобой откровенна.
Это произошло два года назад. Мы с родителями жили в Липецке, а моя бабушка по материнской линии постоянно живет в Москве. Мы ехали к ней на майские праздники, на въезде в Москву попали в жуткую аварию. Родители погибли, а я выжила. Год провела в больнице, но ходить не могу. Мои бабушка и дедушка по отцовской линии живут в деревне в двадцати километрах от Липецка. Поэтому было решено, что меня возьмет бабушка Дина. Это мама моей мамы. Она живет одна в большой квартире неподалеку от метро «Каширская». Решили, что там мне будет удобнее, чем в деревне, да и врачи рядом. Кроме этого ко мне ходят учителя, так как я решила все-таки закончить одиннадцать классов. Бабушка Дина очень меня любит, и мне с ней хорошо. По правде говоря, мне никто не нужен. Я постепенно приспособилась к своему новому состоянию, да и коляску мне выписали из-за границы. Она усовершенствована и довольно удобна. Я веду нормальный образ жизни, не думай. Гуляю, посещаю различные мероприятия. Правда, все мои друзья остались в Липецке, но они при случае навещают меня. Вот коротко и все, что я хотела тебе написать. Если ты решишь, что нам не стоит дальше общаться, то я все пойму. Не думай, что мне всего шестнадцать, после аварии я повзрослела и на многое смотрю по-другому».
На этом письмо заканчивалось. У Дениса стоял ком в горле. Он никогда не плакал, даже в детстве. Но сейчас, прочитав эти бесхитростные строки, с трудом сдерживался. Его душа разрывалась, сердце ныло, глаза предательски влажнели, и он боялся, что вот-вот хлынут слезы. Бледное нежное лицо Лены стояло перед его мысленным взором, ее грустный взгляд проникал в самую глубь души. И Денис не выдержал. Он закрыл ее письмо и расплакался. Странный необъяснимый стыд и невыносимую боль – вот все, что он чувствовал в этот миг. И впервые в жизни дал волю эмоциям.
– Бог мой! Что случилось?! – раздалось за его спиной.
Денис вытер глаза и постарался успокоиться. Наталья Викторовна заглядывала в приоткрытую дверь, но входить в комнату не спешила.
– Денечек! – ласково проговорила она. – Я стучу-стучу, а тебя будто нет. Вот я и заглянула. А ты… плачешь?! Я же слышала!
Денис оцепенел. Он боялся повернуться к бабушке, боялся, что она увидит его покрасневшее лицо и мокрые глаза. Такое проявление чувств для него всегда было признаком слабости. Денис считал, что мужчины не имеют права плакать, а если это случилось, то никто не должен видеть их слез.
– Все в порядке! – охрипшим голосом ответил он, так и не повернувшись к двери.
– Хорошо, – после паузы ответила Наталья Викторовна. – Я заварила ромашковый чай. Совсем забыла, что купила сегодня свежайший творожный кекс. Ты же их очень любишь. Так что… как закончишь… с делами, приходи на кухню.
– Мы же совсем недавно ужинали, – заметил он.
– Да ты и не ел ничего! – ответила она. – Вот решила, что от кекса ты точно не откажешься!
– Приду, – коротко сказал он.
И услышал, как мягко закрылась дверь.
– Кошмар! – пробормотал Денис. – Что это со мной? Почему я расплакался?
Его ум, привыкший к постоянному анализу, пытался разобраться в происходящем. Но эмоции захлестывали. И Денис перестал копаться в себе и пытаться понять, что происходит. Он просто чувствовал. И это была такая невероятная смесь из жалости, боли, восхищения, желания быть рядом и защищать, сострадания и нежности, что голова кружилась и сбивалось дыхание. Денис постарался успокоиться. Он открыл почту и начал писать:
«Спасибо, что так быстро ответила, Лена! Понимаю, что у тебя возникли вопросы из-за моей настойчивости. Из-за твоего положения наверняка многие парни просто тебя жалеют…»
Ужаснувшись, он стер последнее предложение. И продолжил:
«Мне хочется стать твоим другом. Мы же можем общаться! Ты сама написала, что все твои друзья остались в Липецке. В этом мы чем-то схожи, ведь все мои друзья – в Новосибе. Я только начал учиться в универе, пока мало с кем сошелся. Правда, ребята у нас в группе хорошие, но ты сама понимаешь, что одно дело приятели, а другое – настоящие друзья. А их много быть не может».
Денис отправил письмо. И стал ждать ответ. Но его все не было. Через двадцать минут он закрыл почту и пошел на кухню.
Наталья Викторовна стояла у окна, отодвинув узорчатую штору и глядя на соседний дом с квадратами освещенных окон. Ее лицо было грустным. Но как только Денис зашел на кухню, она сразу заулыбалась и пригласила его к столу.
– Правда, чай почти остыл, – заметила она, трогая круглый бок большого фарфорового чайника. – Но я сейчас кипятку добавлю.
Денис сел за стол и начал резать кекс. Наталья Викторовна разлила чай и устроилась напротив него. Они какое-то время молчали, каждый думал о своем. Денис уже окончательно успокоился и размышлял, что ей сказать. Он считал нужным объяснить свои недавние слезы, чтобы бабушка зря не волновалась. Но не знал, как начать. Наталья Викторовна тоже раздумывала, как ей найти подход к внуку. Она ясно слышала, что он плакал. А ее недавнее предположение, что Денис влюблен, только подливало масло в огонь.
– Знаешь, что хочу… – одновременно произнесли они, глянули в глаза друг другу и невольно рассмеялись.
– Только у людей, смотрящих в одном направлении, или, как сейчас говорят, находящихся на одной волне, бывают такие совпадения в словах и мыслях, – заметила Наталья Викторовна. – Или у влюбленных, – добавила она.
– Конечно, я влюблен в тебя! – ответил Денис. – Но это с самого детства! Когда ты впервые приехала к нам в Новосиб и я увидел тебя с чемоданом и в белой шляпке с полями, то этот головной убор настолько поразил меня, что я не мог не влюбиться. Правда, извини, но я тут же прозвал тебя «белый гриб»!
– Ах, ты… проказник! – рассмеялась Наталья Викторовна и погрозила ему пальцем. – Странно, что ты это запомнил, ведь тебе было всего четыре года!
– Из взрослых знакомых, которые бывали у нас в доме, никто не носил такие шляпы, – ответил он. – А уж белые перчатки! А ведь ты тогда была еще и в перчатках. Такая элегантная дама!
– Да, в то время я любила подобные наряды, – улыбнулась она. – И тебя тоже полюбила, – после паузы добавила она невпопад.
– Я понимаю, что ты тревожишься за меня, – сказал Денис.
– Ни разу не видела, чтобы ты плакал, – тихо проговорила Наталья Викторовна.
– Когда-нибудь я, возможно, все расскажу тебе, – ответил он. – Но это не стоит твоих переживаний.
– Несчастная любовь? – предположила Наталья Викторовна. – Девушка тебя отвергла?
– Типа того, – нехотя ответил он и встал.
– Извини, – спохватилась она. – Не буду лезть к тебе в душу. Но не забывай, что я прожила долгую жизнь и какой-никакой, но опыт у меня имеется. Если нужен будет совет, то обращайся!
– Учту, – кратко ответил Денис и ушел в свою комнату.
Он посмотрел на темный экран «уснувшего» ноутбука и дернул мышкой. Первым делом зашел в почту. От Лены пришло письмо. Но он уже так не дрожал, когда открыл его. Странная апатия сменила недавнее перевозбуждение.
«Спасибо за предложение дружбы, – прочитал он. – Я подумаю».
И это было все. Краткость ее письма неприятно поразила Дениса. Он решил больше не думать о Лене, а заняться текущими делами. Но пока искал материал для реферата по пределам, периодически вспоминал серые грустные глаза девушки. И это очень мешало сосредоточиться.
– Так-так, – бормотал Денис, – правило Лопиталя… предел отношения двух бесконечно малых или двух бесконечно больших величин равен пределу отношения их производных… Но к чему приведут наши с ней отношения?
Денис поднял глаза от монитора и начал машинально покусывать большой палец левой руки. Делал он это лишь в моменты глубочайшей задумчивости.
«Лена – инвалид. Я должен понимать это, – мелькали мысли. – И разве я имею право навязывать ей свою дружбу или нечто большее, если у меня нет полной уверенности, что эти отношения надолго или даже на всю жизнь? Разве можно играть ее чувствами? Это постыдно. Я одолеваем эмоциями, мне самому до конца непонятными. И я должен полностью отдавать себе отчет, чего хочу на самом деле».
Денис не знал ответа на этот вопрос.
Он промучился с рефератом около трех часов, затем поняв, что голова тяжелая и путного он уже ничего не напишет, закрыл ноутбук и отправился спать. Среди ночи он очнулся и сел на кровати. Денис увидел настолько странный сон, что все еще не мог понять, что это. Он помнил его в мельчайших подробностях.
… Среди бело-розовых облаков сидели два существа и ссорились. Они были в длинных воздушных одеяниях дымчатого цвета. Легкая ткань раздувалась словно от овевающего их ветерка. Их лица, сквозь которые странно просвечивали клубящиеся облака, похожие на завитки голубоватого тумана, выглядели довольно добродушно и напоминали младенческие своей безмятежностью и пухлыми щеками. Но это были явно взрослые создания.
«Дорогая Лена!» – начал он и тут же, устыдившись показавшегося ему банальным обращения, стер написанное.
«Милая Леночка!» – набрал он, но это показалось ему слишком фамильярным.
«Доброе время суток, Лена!» – появилось на мониторе. И Денис остался доволен. После нескольких мучительных попыток он написал следующее:
«Это Денис. Мы познакомились на мюзикле, а сегодня говорили по телефону. Это мой адрес. Ты разрешила мне писать. Как твое настроение?»
– Бред, какой бред! – пробормотал он, отправляя письмо. – Что она обо мне подумает?
Он начал открывать непрочитанные письма, но сам все поглядывал в уголок почты, ожидая появления нового «входящего» – нарисованный конвертик возник минут через пятнадцать. Правда, они показались Денису вечностью. Он глубоко вздохнул, затем открыл письмо.
«Я получила твое послание. Извини, не здороваюсь, но мы сегодня сделали это уже несколько раз».
После этого предложения стоял смайлик «улыбка». И Денис почувствовал облегчение. В душе вспыхнула радость от одного вида этой крохотной смешной желтой рожицы с растянутыми губами.
«Она на меня не сердится! – твердил он про себя. – Она даже послала мне улыбку! Леночка!»
Он зачем-то послал воздушный поцелуй монитору и начал читать дальше.
«Я удивлена твоей настойчивостью, – писала Лена. – И не совсем понимаю, чего ты хочешь. Не думай, я не расчитываю вызвать жалость. Что случилось, то случилось. Прочитай внимательно. Ты мне показался далеко не глупым парнем, поэтому буду с тобой откровенна.
Это произошло два года назад. Мы с родителями жили в Липецке, а моя бабушка по материнской линии постоянно живет в Москве. Мы ехали к ней на майские праздники, на въезде в Москву попали в жуткую аварию. Родители погибли, а я выжила. Год провела в больнице, но ходить не могу. Мои бабушка и дедушка по отцовской линии живут в деревне в двадцати километрах от Липецка. Поэтому было решено, что меня возьмет бабушка Дина. Это мама моей мамы. Она живет одна в большой квартире неподалеку от метро «Каширская». Решили, что там мне будет удобнее, чем в деревне, да и врачи рядом. Кроме этого ко мне ходят учителя, так как я решила все-таки закончить одиннадцать классов. Бабушка Дина очень меня любит, и мне с ней хорошо. По правде говоря, мне никто не нужен. Я постепенно приспособилась к своему новому состоянию, да и коляску мне выписали из-за границы. Она усовершенствована и довольно удобна. Я веду нормальный образ жизни, не думай. Гуляю, посещаю различные мероприятия. Правда, все мои друзья остались в Липецке, но они при случае навещают меня. Вот коротко и все, что я хотела тебе написать. Если ты решишь, что нам не стоит дальше общаться, то я все пойму. Не думай, что мне всего шестнадцать, после аварии я повзрослела и на многое смотрю по-другому».
На этом письмо заканчивалось. У Дениса стоял ком в горле. Он никогда не плакал, даже в детстве. Но сейчас, прочитав эти бесхитростные строки, с трудом сдерживался. Его душа разрывалась, сердце ныло, глаза предательски влажнели, и он боялся, что вот-вот хлынут слезы. Бледное нежное лицо Лены стояло перед его мысленным взором, ее грустный взгляд проникал в самую глубь души. И Денис не выдержал. Он закрыл ее письмо и расплакался. Странный необъяснимый стыд и невыносимую боль – вот все, что он чувствовал в этот миг. И впервые в жизни дал волю эмоциям.
– Бог мой! Что случилось?! – раздалось за его спиной.
Денис вытер глаза и постарался успокоиться. Наталья Викторовна заглядывала в приоткрытую дверь, но входить в комнату не спешила.
– Денечек! – ласково проговорила она. – Я стучу-стучу, а тебя будто нет. Вот я и заглянула. А ты… плачешь?! Я же слышала!
Денис оцепенел. Он боялся повернуться к бабушке, боялся, что она увидит его покрасневшее лицо и мокрые глаза. Такое проявление чувств для него всегда было признаком слабости. Денис считал, что мужчины не имеют права плакать, а если это случилось, то никто не должен видеть их слез.
– Все в порядке! – охрипшим голосом ответил он, так и не повернувшись к двери.
– Хорошо, – после паузы ответила Наталья Викторовна. – Я заварила ромашковый чай. Совсем забыла, что купила сегодня свежайший творожный кекс. Ты же их очень любишь. Так что… как закончишь… с делами, приходи на кухню.
– Мы же совсем недавно ужинали, – заметил он.
– Да ты и не ел ничего! – ответила она. – Вот решила, что от кекса ты точно не откажешься!
– Приду, – коротко сказал он.
И услышал, как мягко закрылась дверь.
– Кошмар! – пробормотал Денис. – Что это со мной? Почему я расплакался?
Его ум, привыкший к постоянному анализу, пытался разобраться в происходящем. Но эмоции захлестывали. И Денис перестал копаться в себе и пытаться понять, что происходит. Он просто чувствовал. И это была такая невероятная смесь из жалости, боли, восхищения, желания быть рядом и защищать, сострадания и нежности, что голова кружилась и сбивалось дыхание. Денис постарался успокоиться. Он открыл почту и начал писать:
«Спасибо, что так быстро ответила, Лена! Понимаю, что у тебя возникли вопросы из-за моей настойчивости. Из-за твоего положения наверняка многие парни просто тебя жалеют…»
Ужаснувшись, он стер последнее предложение. И продолжил:
«Мне хочется стать твоим другом. Мы же можем общаться! Ты сама написала, что все твои друзья остались в Липецке. В этом мы чем-то схожи, ведь все мои друзья – в Новосибе. Я только начал учиться в универе, пока мало с кем сошелся. Правда, ребята у нас в группе хорошие, но ты сама понимаешь, что одно дело приятели, а другое – настоящие друзья. А их много быть не может».
Денис отправил письмо. И стал ждать ответ. Но его все не было. Через двадцать минут он закрыл почту и пошел на кухню.
Наталья Викторовна стояла у окна, отодвинув узорчатую штору и глядя на соседний дом с квадратами освещенных окон. Ее лицо было грустным. Но как только Денис зашел на кухню, она сразу заулыбалась и пригласила его к столу.
– Правда, чай почти остыл, – заметила она, трогая круглый бок большого фарфорового чайника. – Но я сейчас кипятку добавлю.
Денис сел за стол и начал резать кекс. Наталья Викторовна разлила чай и устроилась напротив него. Они какое-то время молчали, каждый думал о своем. Денис уже окончательно успокоился и размышлял, что ей сказать. Он считал нужным объяснить свои недавние слезы, чтобы бабушка зря не волновалась. Но не знал, как начать. Наталья Викторовна тоже раздумывала, как ей найти подход к внуку. Она ясно слышала, что он плакал. А ее недавнее предположение, что Денис влюблен, только подливало масло в огонь.
– Знаешь, что хочу… – одновременно произнесли они, глянули в глаза друг другу и невольно рассмеялись.
– Только у людей, смотрящих в одном направлении, или, как сейчас говорят, находящихся на одной волне, бывают такие совпадения в словах и мыслях, – заметила Наталья Викторовна. – Или у влюбленных, – добавила она.
– Конечно, я влюблен в тебя! – ответил Денис. – Но это с самого детства! Когда ты впервые приехала к нам в Новосиб и я увидел тебя с чемоданом и в белой шляпке с полями, то этот головной убор настолько поразил меня, что я не мог не влюбиться. Правда, извини, но я тут же прозвал тебя «белый гриб»!
– Ах, ты… проказник! – рассмеялась Наталья Викторовна и погрозила ему пальцем. – Странно, что ты это запомнил, ведь тебе было всего четыре года!
– Из взрослых знакомых, которые бывали у нас в доме, никто не носил такие шляпы, – ответил он. – А уж белые перчатки! А ведь ты тогда была еще и в перчатках. Такая элегантная дама!
– Да, в то время я любила подобные наряды, – улыбнулась она. – И тебя тоже полюбила, – после паузы добавила она невпопад.
– Я понимаю, что ты тревожишься за меня, – сказал Денис.
– Ни разу не видела, чтобы ты плакал, – тихо проговорила Наталья Викторовна.
– Когда-нибудь я, возможно, все расскажу тебе, – ответил он. – Но это не стоит твоих переживаний.
– Несчастная любовь? – предположила Наталья Викторовна. – Девушка тебя отвергла?
– Типа того, – нехотя ответил он и встал.
– Извини, – спохватилась она. – Не буду лезть к тебе в душу. Но не забывай, что я прожила долгую жизнь и какой-никакой, но опыт у меня имеется. Если нужен будет совет, то обращайся!
– Учту, – кратко ответил Денис и ушел в свою комнату.
Он посмотрел на темный экран «уснувшего» ноутбука и дернул мышкой. Первым делом зашел в почту. От Лены пришло письмо. Но он уже так не дрожал, когда открыл его. Странная апатия сменила недавнее перевозбуждение.
«Спасибо за предложение дружбы, – прочитал он. – Я подумаю».
И это было все. Краткость ее письма неприятно поразила Дениса. Он решил больше не думать о Лене, а заняться текущими делами. Но пока искал материал для реферата по пределам, периодически вспоминал серые грустные глаза девушки. И это очень мешало сосредоточиться.
– Так-так, – бормотал Денис, – правило Лопиталя… предел отношения двух бесконечно малых или двух бесконечно больших величин равен пределу отношения их производных… Но к чему приведут наши с ней отношения?
Денис поднял глаза от монитора и начал машинально покусывать большой палец левой руки. Делал он это лишь в моменты глубочайшей задумчивости.
«Лена – инвалид. Я должен понимать это, – мелькали мысли. – И разве я имею право навязывать ей свою дружбу или нечто большее, если у меня нет полной уверенности, что эти отношения надолго или даже на всю жизнь? Разве можно играть ее чувствами? Это постыдно. Я одолеваем эмоциями, мне самому до конца непонятными. И я должен полностью отдавать себе отчет, чего хочу на самом деле».
Денис не знал ответа на этот вопрос.
Он промучился с рефератом около трех часов, затем поняв, что голова тяжелая и путного он уже ничего не напишет, закрыл ноутбук и отправился спать. Среди ночи он очнулся и сел на кровати. Денис увидел настолько странный сон, что все еще не мог понять, что это. Он помнил его в мельчайших подробностях.
… Среди бело-розовых облаков сидели два существа и ссорились. Они были в длинных воздушных одеяниях дымчатого цвета. Легкая ткань раздувалась словно от овевающего их ветерка. Их лица, сквозь которые странно просвечивали клубящиеся облака, похожие на завитки голубоватого тумана, выглядели довольно добродушно и напоминали младенческие своей безмятежностью и пухлыми щеками. Но это были явно взрослые создания.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента