Ярослава Лазарева. Нежность ночи

Ярослава Лазарева
Нежность ночи

Часть первая
Письмо

   Лишь тень любви в тумане ночи…
   И мысли давяще черны.
   Но верить разум мой не хочет,
   Что мы навек разлучены…

Рубиан Гарц ^[1]

   Я сидела на кровати совершенно опустошенная. Душа начала застывать, даже слез не было. Только что мой любимый был со мной, я ощущала его поцелуи, обнимала его, смотрела в его глаза, слушала страстный шепот: «Лада, я люблю тебя…» и – пустота! Пустота… Он исчез. Я чувствовала такое вселенское одиночество, что казалось, мир исчез вместе с любимым, а меня окружал странный вакуум, где нет ничего, только я и моя боль. Усилием воли я сдерживала себя, не давала отчаянию, схожему с безумием, затемнить мой разум.
   «Мы снова будем вместе, – упорно твердила я про себя, – снова встретимся. Не может быть, чтобы ты исчез навсегда!»
   – Грег, любимый! – тихо позвала я и прислушалась.
   Я ждала чуда. Верила, что он ответит мне. Но в доме царила тишина. Я закрыла лицо руками и заплакала.
   Я знала, что Грег в этот миг находится в далеком прошлом. После обратного превращения он должен был оказаться в 1923 году. Я с трудом представляла Москву того времени, хотя Грег не раз вводил меня в транс, чтобы я могла наблюдать события, произошедшие в прошлом. Вначале такие «путешествия» сбивали меня с толку, но постепенно я привыкла. К тому же слова часто искажают смысл, на них накладываются эмоции рассказчика. А когда я сама присутствовала при происходящем, то могла вынести собственное впечатление.
   – Если бы я сейчас очутилась в том времени! – прошептала я. – И увидела своими глазами, что происходит с любимым!
   Я верила, он стал человеком. Грег больше не вампир! По крайней мере, так должно было случиться. Мы выполнили условия вампирского поверья: соединились физически, Грег сдержался и не укусил меня. И раз он исчез после нашей близости, значит, очутился в прошлом. В том самом моменте, когда он свернул веревку в петлю со скользящим узлом… Я вздрогнула, ясно представив, что он сейчас чувствует. Воспоминания сохранялась при обратном превращении, это мы знали точно.
   Я натянула на себя покрывало, сдвинулась к изголовью кровати и стала глядеть в туманное окно – за ним смутно просматривались очертания зимнего леса. Я находилась в особняке, принадлежащем семье Грега. Перед тем, как пройти превращение, мой любимый о многом позаботился. В частности переоформил свое имущество на мое имя, в том числе и этот особняк. Не скажу, что меня это радовало. Вампиры имели доступ во все дома, куда получили личное приглашение хозяев. Поэтому я чувствовала себя в безопасности лишь в трех местах: в нашей с Грегом квартире в Замоскворечье, куда ни одного вампира мы ни разу не приглашали; в съемной квартире возле метро «Коломенская», в которой я жила какое-то время; в моем родном доме возле метро «Пролетарская». Но при воспоминании о родителях мое настроение окончательно померкло. Последнее время отношения между нами были крайне натянутыми, и я у них почти не появлялась.
   – Куда же мне теперь? – с тоской произнесла я, не сводя глаз с окна.
   На улице начиналась метель. По правде говоря, я была так измучена всем произошедшим, что совершенно не хотела выбираться из-под покрывала, собираться и куда-то ехать. Но и оставаться в этом особняке мне казалось верхом безрассудства: сюда мог заявиться любой член клана Грега. Их было всего трое, но я не доверяла ни одному из них. Атанас, самый старший из рода, его возраст насчитывала чуть больше десяти веков, всячески препятствовал тому, чтобы Грег прошел обратное превращение. И его можно было понять. Он считал, что самое правильное – превратить меня в вампира, и даже сделал несколько попыток. Я всегда боялась Атанаса и постоянно была настороже, если он оказывался рядом. Второй из клана, Порфирий, казался мне одно время не таким опасным как Атанас. Его добродушный вид, полноватое холеное лицо с большими светло-голубыми глазами, вызывали доверие. К тому же Порфирий пару раз помог нам с Грегом, поэтому я к нему тепло относилась, пока однажды не увидела его склонившимся над жертвой. Его хищное лицо с открытым ртом и торчащими длинными клыками, еще долго стояло перед моими глазами, вызывая дрожь ужаса и отвращения.
   Я отвела взгляд от окна, и начала смотреть на картину, висевшую над кроватью. Она изображала меня и моего любимого. Вампиры не отображаются ни на фото, ни на видео, поэтому портреты Грега не имели для меня цены. Их было несколько, все нарисовала Рената, третий член клана. Они с Грегом очень привязаны друг к другу, словно настоящие брат и сестра. Рената стала вампиром в XVIII веке, когда ей было двадцать лет. Она обладала удивительным даром – могла по своему желанию входить внутрь своих картин и оставаться там, сколько захочет. Помню, как Грег сокрушался, что никак не может освоить это умение. Но, видимо, лишь создатель картин мог оказываться внутри сотворенного им мира.
   Мы с Грегом служили для нее своего рода источником вдохновения. Если можно так сказать про вампиров, ведь они существа без души и вдохновение должно быть для них чуждо. Однако Рената являлась исключением из правил. Ее полотна поражали внутренней наполненностью. На этом полотне, висящем над кроватью, мы стояли в профиль, спиной друг к другу. По цвету полотно делилось на две половины, словно день и ночь. Я находилась на светлой стороне, а Грег – на темной. На моей поднятой ладони сидела ярко-лазоревая бабочка. Глядя на картину я мечтала, чтобы бабочка перелетела к Грегу. Мне этого безумно хотелось! И вдруг я заметила, что бабочка на картине больше не на моей ладони, она перенеслась к Грегу! И тьма, окружавшая его, словно от порхания ее ярких крылышек постепенно начала уходить. Внутри картины все оказалось полностью залитым солнечным светом. Мы по-прежнему стояли спинами друг к другу, но лицо Грега уже не было мертвенно-бледным: цвет кожи стал теплее, румянец заливал щеки, черные волосы блестели на солнце. Мне даже показалось, что прядки шевелятся от легкого летнего ветерка.
   – Любимый! – прошептала я и потянулась к картине.
   Я погладила его лицо, слегка коснулась поцелуем уголка розовых губ, но Грег не ожил и не спрыгнул ко мне из картины, как втайне я надеялась. Он по-прежнему оставался нарисованным и смотрел куда-то вдаль.
   – Как странно! – сказала я, отодвигаясь от картины. – Бабочка исчезла с полотна. Если бабочка, как я всегда думала, это душа Грега. Значит, свершилось главное, Грег уже не бездушный вампир, а обычный живой парень. И это счастье! Хватит плакать!
   И я действительно ощутила счастье. Это длилось лишь мгновение, но как остро я его почувствовала! Словно на миг я вошла в душу исчезнувшего Грега и поняла, что происходит внутри него.
   – Ему больно, как и мне оттого, что мы разлучились, – вслух подумала я, – но я точно знаю, что на какую-то секунду он был счастлив!
   – Сомневаюсь! – раздался звонкий голос.
   Я вздрогнула, резко отвернулась от картины и натянула покрывало до подбородка. В кресле возле окна сидела Рената. Конечно, я могла бы уже давно привыкнуть, что вампиры появляются там, где им заблагорассудится, но такие внезапные появления по-прежнему повергали меня в шок. Рената была очень красивой, эффектной и сексуальной. Мало кто мог устоять перед ее ослепительной внешностью. Все вампиры со временем становятся внешне притягательными и совершенными. А иначе как бы они привлекали жертв? Рената обожала корсеты и замысловатые прически с локонами. Но сейчас ее густые темно-каштановые волосы были прямыми и падали ей на лицо. Она выглядела так непривычно, что в первый миг я ее не узнала. Вместо присущих ей черно-красных тонов в одежде я увидела густо-фиолетовое длинное платье, полностью скрывающее ее точеную фигуру.
   – Привет! – сухо проговорила она и откинула волосы со лба. – Значит, все-таки добилась своего? И что, ты, вижу, непомерно счастлива?
   – Извини, я оденусь, – ответила я, с трудом сдерживая дрожь.
   «Какая же я идиотка! – ругала я себя, забежав за дверцу шкафа и быстро одеваясь. – На что рассчитывала? Что после исчезновения Грега все его родственнички тут же оставят меня в покое? Нужно было сразу уехать из этого особняка! Интересно, а остальные тоже здесь?»
   Я застегнула джинсы, натянула свитер, кое-как собрала волосы в хвост. Потом нащупала рукой кулон – особое украшение, которое сделал для меня Грег. Кулон представлял собой сосуд из крупного алмаза, доверху заполненный кровью Грега и от этого казавшийся рубиновым. Я никогда с ним не расставалась. Кровь Грега не раз выручала меня в трудную минуту, ведь она обладала ядовитыми свойствами и служила мне защитой и от людей и от вампиров. Кроме того, она являлась живой частичкой моего любимого и создавала ощущение его постоянного присутствия. Я поправила кулон под свитером и вышла к Ренате.
   Та по-прежнему сидела в кресле и пристально смотрела на свою картину.
   – Не знаю, как это получилось, – торопливо заговорила я. – Но когда все произошло, бабочка улетела, а солнце залило все полотно.
   – Да, вижу, – заметила она. – Странно. Вообще-то я творец! И только я могу что-то менять в своих картинах!
   Я посмотрела на ее скривившиеся губы, раздутые ноздри и сжалась от страха. Рената выглядела раздраженной. А я, оставшись без поддержки Грега, все больше ощущала опасность вблизи вампира, пусть даже когда-то настроенного ко мне дружелюбно.
   – Я хочу уехать в Москву, – сообщила я как можно более спокойным тоном.
   – Не так быстро! – усмехнулась Рената и встала. – Пошли!
   Она открыла дверь. Я замерла, не зная, на что решиться. И пугалась все больше. Откуда мне знать, что у нее на уме? Рената посмотрела на меня явно насмешливо и покинула комнату. После небольшой заминки я все-таки решила последовать за ней, но когда спустилась в гостиную, то от страха на миг потеряла дар речи. Захотелось убежать, куда глаза глядят.
   В гостиной стоял Порфирий с весьма суровым видом. Он, как и Рената, был во всем фиолетовом. Я подумала, что это неспроста, но решила соблюдать спокойствие, хотя бы внешнее.
   – Добрый день, – тихо поздоровалась я.
   – Один момент! – быстро произнесла Рената и распахнула входную дверь. В гостиную влетел огромный филин.
   «Все в сборе! – с ужасом поняла я. – Главное, не подавать вида, что я их боюсь. Хотя… они же видят меня насквозь, так что бесполезно пытаться скрыть от них что-либо. Ну и пусть!» Я вздернула подбородок.
   Филин опустился рядом в Порфирием, уже на лету превращаясь в осанистого седого крупного мужчину. Он стряхнул остатки перьев и выпрямился, приняв величавый вид. Его пронзительные серые глубоко посаженные глаза не отрываясь смотрели на меня. Это был Атанас. На нем тоже я увидела темно-фиолетовый костюм. Рената встала рядом с ними. И эта троица вампиров с бледными суровыми лицами, горящими злобой глазами, в нарядах одного цвета наводила ужас.
   – Мы в трауре, – сообщил Атанас.
   – Фиолетовый – его цвет? – уточнила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.
   – Она шутит? – удивился Порфирий и повернулся к Ренате.
   – Не думаю, – усмехнулась та. – Она видимо, все еще в шоке.
   – Еще бы! – глухо засмеялся Атанас. – Лишиться невинности и тут же потерять любимого навсегда. Я старательно объяснял, что в этом нет ничего привлекательного для девушки, но она отказывалась понимать.
   То, что они говорили обо мне в третьем лице, показалось зловещим и вызвало еще больший страх.
   – Да, фиолетовый для нас цвет траура, – сказала Рената, наконец, повернувшись ко мне. – И по обычаям мы будем его носить месяц по ушедшему от нас кровному родственнику.
   – Мы собрались здесь, чтобы решить, что нам с тобой делать, – с угрозой произнес Атанас.
   Я сделала шаг назад и наткнулась на препятствие. Резко обернувшись, встретилась взглядом с насмешливыми глазами Атанаса. Я отошла и замерла, осознав, что оказалась в центре треугольника. Вампиры встали лицом ко мне.
   «Это конец, – обреченно подумала я. – Они убьют меня. И никто мне уже не поможет».
   – Ты причина того, что Грег превратился в человека, – глухо произнес Атанас и сделал шаг вправо. Одновременно с ним шагнули вправо Рената и Порфирий. Моя душа похолодела. Я знала этот страшный танец вампиров вокруг жертвы.
   – Ты причина того, что и другие вампиры, узнав о возможности такого превращения, тоже захотели выполнить условия поверья и стать людьми, – вкрадчиво проговорил Порфирий.
   – Ты причина того, что я лишилась единственного, кто был мне дорог. Грег не просто мой брат. Он был тем, кто понимал меня, как никто другой. И сейчас я по-настоящему одинока, – сказала Рената.
   Они снова шагнули вправо. Их глаза неотрывно смотрели на меня. Зрачки у всех троих расширились и горели красным.
   «Все пропало! – метались мысли. – А я-то надеялась, как только Грег исчезнет из этого времени, они оставят меня в покое! Господи, помоги!»
   – Мы решили вынести приговор, – сообщил Атанас. – Но в память о Греге он будет не так суров, каким мог быть.
   – Мы предоставим тебе выбор, – улыбнулся Порфирий, но его взгляд остался суровым. – Смерть или превращение в вампира.
   – Выбирай, – усмехнулась Рената.
   – Грег не умер, он жив! – взволнованно заговорила я. – И ему вряд ли понравится то, что вы собираетесь сделать.
   – Глупая девчонка! – раздраженно ответил Атанас. – Для нас Грег все равно что умер. Он в прошлом и он обычный смертный. Неужели до тебя не доходит? Грег выпал из нашей реальности навсегда, путь обратно ему заказан.
   – На что ты надеялась, когда совершала этот ничем неоправданный поступок? – спросил Порфирий.
   – Что мы все равно будем вместе! – с вызовом ответила я.
   – Ненормальная! – констатировал Атанас и криво усмехнулся.
   – Скорей всего, она просто никогда не любила Грега, – тихо заметил Рената.
   – Что ты выберешь? – спросил Порфирий. – Поторопись! Мы ведь и сами можем решить, кинем жребий, а то мнения разошлись.
   – Оставьте меня! – сказала я. – Уходите!
   Атанас, запрокинув голову, расхохотался. Порфирий смотрел на меня так, будто видел впервые.
   – Она думает, что мы шутим, – сказал он. – Да и за меньшие провинности мы убивали не раздумывая! Тебе все-таки предоставлен выбор.
   Они убыстрили шаги, сужая круг.
   «Что же делать?! – я затравленно глядела поочередно на вампиров. – Кто-нибудь! Помоги!»
   В этот момент я ощутила мягкий толчок в грудь и вспомнила о кулоне. Уже не раздумывая, я схватила кулон, и раскрыв его, обвела вокруг себя кровью по паркету замкнутый круг. Вампиры замерли. Я, сама не понимая, что делаю, провела несколько кругов по воздуху, словно заключая себя в кровавую спираль. И тут же увидела, что капли крови не упали на пол, а застыли в воздухе, образуя своего рода кокон, внутри которого я находилась. Я израсходовала половину содержимого кулона. Тщательно завинтив пробочку, убрала его под свитер. Вампиры стояли возле моего «кокона» в каком-то оцепенении. Вплотную не приближались. Их ноздри по-прежнему раздувались, но лица стали более спокойными.
   – Защита крови, – пробормотал Атанас.
   – Мы бессильны, – добавил Порфирий.
   – Приговор откладывается? – уточнила Рената.
   – Ну ты же видишь, мы не можем даже тронуть ее сейчас! – раздраженно ответил Атанас. – Она окружена кровью Грега, а это сильнейшая защита.
   – Послушайте! – начала я, постепенно приходя в себя. – Давайте заключим своего рода соглашение.
   – И какое? – злобно усмехнулся Атанас.
   – Определим срок, – более уверенно продолжила я. – К примеру, полгода, а лучше год. И если за это время Грег не вернется в наше время, то можете приводить свой приговор в исполнение.
   – Он не вернется! – сказал Порфирий. – Это невозможно! Ведь он сейчас обычный человек!
   – Откуда вы это знаете?! – запальчиво спросила я. – Или уже общались с тем, кто прошел подобное превращение? Мне кажется, Грег не может стать обычным человеком. Тем более что он будет все помнить!
   – Возможно, – закивал Атанас. – Я читал об этом в романе Рубиана Гарца.
   Рубиан Гарц был из того же клана, что и Грег. До превращения его звали Альберт Хольц. Он жил в XVI веке в Нижней Саксонии. Как и Грег, он повесился из-за несчастной любви в восемнадцать лет. Он знал о семейном предании, гласившем, что любой член их рода станет вампиром, если сведет счеты с жизнью. Но это его не остановило. После повешения Альберт очнулся вампиром. Он дожил до начала двадцатого века, и так же как и Грег искал средство стать человеком. И нашел его. Ему стала известна легенда, по которой выходило, что вампир может пройти обратное превращение, если его полюбит чистая девушка и они соединятся физически. При этом вампир должен сдержать жажду крови и не укусить ее. Так Альберт стал человеком. Но он не подозревал, что после превращения окажется вновь в XVI веке. В одном из трансов мы вместе с Грегом наблюдали, что с ним потом стало и как остро он переживал вечную разлуку с любимой. Именно после превращения Альберт Хольц взял псевдоним Рубиан Гарц и начал писать стихи на вампирскую тему. Кроме того, он оставил автобиографический роман, дошедший до нас в единственном экземпляре. Это Атанас постарался сохранить его для назидания потомкам. Он передал этот роман нам с Грегом, желая устрашить нас и отвратить моего любимого даже от мысли о превращении.
   – Представляю, каково сейчас Грегу! – тихо проговорила Рената. – Москва 23-его года то еще местечко! Не хотела бы я вновь оказаться там!
   Я вздрогнула и с трудом сдержала навернувшиеся слезы.
   – Ладно тебе! – укоризненно заметил Порфирий. – Зато Грег знает все, что произойдет дальше со страной. Возможно, это сильно облегчит ему жизнь.
   – Прекратите говорить о нем! – оборвал их Атанас. – Разве забыли, он больше не существует для нас? Он уже не наш! Он – человек!
   – Оставьте меня! – сказала я, чувствуя, что вот-вот расплачусь.
   Я не хотела, чтобы вампиры видели мою слабость, ведь они и так все понимали. Атанас взглянул на меня пристально, протянул руку, но тут же остановился, словно его пальцы натолкнулись на невидимое препятствие.
   – Защита крови, – пробормотал он. – У тебя ее осталось не так и много. Я сам видел, что ты наполовину опустошила кулон.
   – Оставьте меня! – повторила я. – Если Грегу все-таки удастся вернуться, что вы тогда ему скажете, если убьете меня? Как ответите?
   – Кто он нам будет, если вернется? – спросил Атанас и наклонился ко мне. – Никто! Он больше не вампир.
   – В нем течет наша кровь, – заметила Рената. – Давайте примем условия Лады и дадим ей срок. Например, полгода.
   – И не преследуйте меня, не напоминайте о себе без нужды, – добавила я, чувствуя, как силы возвращаются, а слезы высыхают. – Дайте мне возможность спокойно жить и искать решение проблемы! И поверьте, – прошептала я, – если Грег не вернется ко мне, то я сама буду искать смерти. Без любимого мне незачем жить.
   – Надеюсь, и над твоим родом висит проклятие, – зловеще сказал Атанас, – и если тебе придет в голову мысль покончить с собой, то и ты превратишься в вампира или, может, в оборотня… Мало ли…
   И он расхохотался. Я ощутила движение воздуха – Атанас, став филином, вылетел в дверь. За ним в виде большого белого альбатроса последовал Порфирий. Меня удивило, что Рената осталась и по-прежнему стояла внутри кровавой спирали. Рената приблизилась. Ее лицо выглядело задумчивым. Она начала медленно ходить вокруг меня, но это не был танец смерти. Она, скорее, просто прогуливалась и, судя по лицу, о чем-то напряженно размышляла.
   – Тебе тоже пора! – заметила я. – Уходи, Рената! Прошу! Ты не представляешь, насколько я измучена!
   – Меня можешь не бояться, – ответила она и остановилась. – И убери защиту!
   – Как бы не так! – пробормотала я. – Да и как я ее уберу?
   Рената максимально приблизилась. Она коснулась висящей в воздухе спирали, и я с изумлением увидела, что на ее пальце остался красный след.
   – Что это? – изумилась я. – Ведь кровь застыла!
   – Как видишь, нет, – сказала она. – Можешь собрать ее обратно в кулон.
   – Не может быть! – не поверила я, но достала из-под свитера кулон и торопливо его раскрыла.
   Рената наблюдала за мной с затаенной улыбкой. Я настороженно посмотрела на нее и замерла, не зная, на что решиться.
   – Повторяю, – мягко произнесла она, – меня можешь не бояться. К тому же мы торжественно пообещали, что не тронем тебя… полгода. Видишь, Атанас и Порфирий исчезли!
   – Кто вас знает! – скептически произнесла я. – Я уже давно не верю ни одному вампиру. К вам нельзя подходить с человеческими мерками. Это непростительно глупо и опасно.
   – Я скучаю по Грегу, – тихо ответила Рената.
   – Но он исчез только сегодня! – заметила я, удивляясь нелогичности ее слов.
   – Ты не поймешь, – сказала она, отступила на пару шагов и скрестила руки на груди. – Я всегда чувствовала его присутствие, даже если мы находились на разных концах земли. Именно Грег выручал меня из всех неприятностей.
   Да, это было правдой. Взять хотя бы тот случай, когда Рената, находясь на норвежском острове Ян-Майер, вошла в одну из своих картин и заблудилась в ней. Именно Грег тогда отправился на остров, собрал все картины Ренаты и привез их в Москву. И уже в своей квартире Рената смогла выйти в реальность. Я знала, насколько Грег и Рената близки между собой. Они много десятилетий не пили человеческую кровь и не охотились на людей, питаясь исключительно кровью кроликов. Из их клана только Рената лояльно относилась к нашей с Грегом любви, к тому же она, как никто, знала о его мечте пройти обратное превращение. Раньше я всегда считала ее своим союзником. И сегодняшнее ее появление в компании родственников и в качестве судьи напугало меня. Но ведь она за последнее время многое пережила и разительно изменилась. Хотя, как утверждал Грег, она просто стала обычным вампиром. Рената снова начала охотиться на людей. И причиной этому послужила, как ни дико звучит, – любовь. Рената страстно полюбила паренька из саксонского городка Гослар. Его звали Ганс. Он ответил ей взаимностью. Но умер от укуса, когда Рената пыталась превратить его в вампира. Однако Рената не сдалась. Она нарисовала Ганса, а потом вымолила у самого сатаны его жизнь. И Ганс вышел из нарисованного мира в реальный. Он стал вампиром. Взамен за его жизнь Рената дала обещание вновь охотиться на людей. С тех пор она стала необычайно агрессивной, и я безумно боялась их обоих. Но все получилось совсем не так, как рассчитывала Рената. Она надеялась, что обрела настоящую любовь, что уже не будет одинока в этой вечной жизни. Но Ганс повел себя недостойно. Он оказался беспутным, неверным и неблагодарным. Но что было ожидать от вампира? Я совершенно не удивлялась его поведению. Всегда сомневалась, что вампиры – существа без души – способны на такое светлое чувство, как любовь. Только Грег являлся исключением. Но ведь он давно уже пребывал в какой-то промежуточной стадии между вампиром и человеком. Я видела, как он мучается, как постоянно работает над собой, как ищет верный путь. И он любил меня, любил по-настоящему. А вот отношения Ренаты и Ганса всегда вызывали у меня недоверие. Все закончилось трагически. Рената не выдержала подлого поведения Ганса, заманила его в картину и… смыла растворителем. Это произошло буквально на днях. После этого происшествия я видела Ренату впервые. Как ни странно, я не заметила, что она особо удручена. Может, просто не показывала вида?
   – Ты больше не чувствуешь Грега? – спросила я, видя, что она молчит и о чем-то размышляет.
   – Какое-то странное ощущение его… энергетического отсутствия, я бы так это назвала, – задумчиво проговорила она. – Мы же связаны именно энергетически, понимаешь? Все члены клана чувствуют друг друга… всегда. И где бы мы ни находились. Но Грега я больше не чувствую.
   – Но ведь он больше не вампир, – заметила я.
   – Надеюсь, что он жив, – пробормотала она.
   И я вздрогнула, пристально вглядываясь в ее лицо. Мне на миг стало дурно от ее предположения. Я не могла даже на секунду представить, что мой любимый мертв. Сердце словно останавливалось, и я буквально задыхалась. Я раскрыла кулон и втянула терпкий запах его крови. Это привело меня в чувство. Я глубоко вздохнула. Затем поднесла отверстие кулона к висящему концу спирали. И действительно кровь начала стекать обратно. Я обрадовалась и аккуратно собрала ее всю до капли. Завернув плотно крышечку, убрала наполненный почти доверху кулон под свитер, и упала на диван. Я ощущала такую усталость, что казалось, сейчас провалюсь в небытие.
   Рената глянула на меня и уселась в кресло напротив.
   – Ты давно ела? – задала она неожиданный вопрос.
   Я с изумлением на нее посмотрела, но ее лицо было серьезным.
   – Неужели Грег не позаботился и ничего не привез из продуктов? – продолжила она. – Я могу сходить в деревенский магазин, а то мне кажется, ты сейчас упадешь в обморок от слабости. Как вы, люди, все-таки несовершенны! – добавила она и встала.
   – В холодильнике полно продуктов, – сообщила я и тоже поднялась.
   И тут же ощутила дрожь в коленях. Рената была права: у меня началась реакция на пережитый шок, и я с трудом держалась на ногах. Она легко толкнула меня в плечо, и я упала на диван.
   – Сиди, сама принесу, – пробормотала она. – Поухаживаю за тобой… раз Грега больше нет рядом.
   – Спасибо, – прошептала я и закрыла глаза, откидываясь на спинку.