Югов Алексей - Ратоборцы
скачать книгу бесплатно

А знаете, написано неплохо. Язык интересный, много старинных терминов, что познавательно. Читается с интересом, как ни странно. Честно говоря, думала будет скучно, но захватывает. Есть сюжет. Наверно, не совсем исторично, но, повторяю, интересно

Взбегу на холм и упаду в траву,
И древностью повеет вдруг из дола.
И вдруг картины грозного раздора
Я в этот миг увижу наяву.
Пустынный свет на звездных берегах
И вереницы птиц твоих, Россия,
Затмит на миг
В крови и жемчугах
Тупой башмак скуластого Батыя!..
Н. Рубцов

Прочитала книгу «Ратоборцы» А. Югова. Книга аж 1944 года издания, и я уже традиционно пожалела, что не читала её в детстве, она точно пригодилась бы. Второй раз в жизни читала художественную книгу об Александре Невском. Книга оказалась, на мой вкус, совершенно неожиданной: она о стране. Князья Даниил Галицкий и Александр Невский защищают Русь.
И что интересно: это не первая прочитанная мной книга о королях, переживающих трудный период в жизни страны, беспокоящихся за её целостность и т. д. Мои любимые «Проклятые короли» об этом, и даже разница между описанными периодами – без трёх лет век. Но если Филипп де Пуатье, собирая страну, думает, что не должен допустить, чтобы дело его отца погибло бесславно, то живущие на век раньше отец Александра Невского, сам Невский, Галицкий, да кто только не!.. – думают о Руси.
О том, что страну нельзя отдавать татарам, ливонцам, шведам, литовцам, кто там есть ещё… Даже папа, сидящий в Риме, с которым, вроде, Русь никак не граничила, чтобы не удержаться и постараться присоединить, и оному папе в европейских делах лучше бы разбираться, его предшественника, вон, уже за бороду с престола стаскивали – даже этот папа лезет в дела Руси. А князья стараются сохранить её целой, а русичей – живыми. И даже какие-нибудь беспокоившиеся традиционно, как будто, только о своей безопасности бояре – и те больше беспокоятся не о ней, а о сохранении в неприкосновенности прав Великого Новгорода, например. Мятежника, поднявшего восстание в Новгороде, Невский спрашивает:
- Если отпущу, пойдёшь опять против меня?
И тот признаётся, что пойдёт, разумеется! Хотя по отношению к врагу не подлостью, «всего лишь военной хитростью» было бы раскаяться, даже искренне, как это умеют лгуны, и… хотя бы сбежать, сохранив себе жизнь. Так ведь нет, оставить город, за который сражался (совершенно по-дурацки, но это другой вопрос), мятежник не может. Между прочим, мятежник этот по характеру… ради своей цели солжёт, не моргнув глазом, людям, которых поднимает на восстание против Невского – т. е. на верную смерть. Чтобы новгородцы не успокаивались, он распускает слухи, что Невский продал город татарам, и что там ещё… Прекрасно зная, что лжёт. Но вот… солгать, чтобы поднять, якобы, освободительное восстание (он его таковым считал, но Невский не был врагом города, против которого требовалось поднимать восстание), можно, а солгать Невскому только в свою пользу – уже нельзя. Сбегают подальше, пока неприкосновенное для татар княжество, да и не только оно, бьётся за них, оплачивая своими жизнями их гонор, только два идиота: младший брат Невского Андрей, «великий князь Владимирский», и его жена. Не, они, конечно, собирались умереть, как подобает князьям, когда гибнет их княжество, но вот как-то… Если мятежник не собирается лгать Александру, зная, что иначе его ждёт смерть, то «великий князь Владимирский», неспособный жить мирно в охраняемом от татар княжестве, потому что ему надо этих татар непременно кровно оскорблять, этот «князь», брезгующий татарами (они и в самом деле не мылись, что уж теперь), переодевается в одежду убитого им татарина, и, на удивление, не упав замертво от такого поношения своей персоны, сбегает – из княжества, потом и из страны. Ну, правда, жену тоже спасает, тратя время на её поиски, не совсем пропащий. И даже, где-то, неплохой человек, но страна для него – не главное, должно быть, поэтому у автора он, вопреки исторической правде, погибает в мелкой стычке с эстонцами, уже возвращаясь домой, одной строчки всего удостоенный. На самом деле он умудрился пережить Александра.
О чём это, о том, что предавать нельзя, иначе будет намного хуже, чем насильственная смерть? Александр не предавал ни Русь, ни себя, даже унижаясь перед татарами – не предавал, потому что мысли его оставались такими же, предательство себя – перемена мыслей: когда-то я любил и почитал этого человека как отца – теперь я думаю, что поступить с ним по-скотски можно. Александр так не менялся, себя не забывал – и остался Невским, по первой огромной победе названным.
И ещё важное. Период описывается тяжёлый, любимые герои переживают множество унижений, и не всегда – от врагов, к которым готовы. Но читать очень интересно, пролистывать быстрее страницы, читая, например, описания природы, не тянет. И, несмотря на печаль к концу каждого романа, не хочется, во-первых, немедленно всё переписать, а во-вторых, книгу больше не читать. Автору всё равно благодарна за проведённое с ним время. И вот почему.
Романы о том, как Русь ведёт войну на три фронта, стараясь выжить. Вот и я уже её одушевила – но не получится иначе! ;) И вот какие первые русские князья-дипломаты, не только воины: Батый и его Золотая Орда завоевали их страну – а они видят в том же Батые не того, кого только бы удушить своими руками. Они отмечают его достоинства и слабости, чтобы добиться смягчения условий для своих княжеств, признают, допустим, железную военную дисциплину татар, достоинства их лошадей, совсем непохожих на русских, другую технику ведения боя. Даниил, чьё княжество – в тылу, куда ещё не добрался Батый, не платил дань, в отличие от Александра, и теперь впервые отправляется в Орду, чтобы… вот не умилостивить Батыя, а наладить с ним контакт. На княжеском совете ему предлагают самому не ехать, а собрать дань, сколь угодно много, и отправить со слугами. Даниил, понимая, что это путь ко всё более кошмарным поборам – отказывается. Он решает приехать, как гость: совершенно добровольно и с одним подарком, который никак нельзя принять за попытку вручения дани. Батый очарован настолько, что нарекает Даниила своим родственником, и готов немедленно выдать за его сына свою дочь, пусть себе спокойно переходит в православие! И я знаю, почему: даже Батыю не нравится постоянный страх, даже он чувствует за ним покорённую агрессию – и когда с ним шутят, этот привыкший к смерти военачальник радуется, как ребёнок. Даже к врагам своей страны можно относиться с уважением – если они свою страну любят. А вот предатели своей страны у автора слова доброго не стоят…
Александр поёт дифирамбы Батыю за умение сражаться, а от Невского такая похвала дорогого стоит, Батый и тает. И, конечно, можно посчитать Батыя недалёким, а внуков Мономаха – лицемерами, но не всё так просто…:) Александра истязает бессонница, и он думает о том, как же так вышло, что дикарь Чингиз-хан, способный, казалось, только на разрушения и убийства, объединил татар и стал Потрясателем вселенной. И вот что думает: «Но тем был велик гонитель народов, что в жалком пленном китайце, в рабе с веревкой на шее, которого нукеры уже собирались повесить, он, Чингиз, прозрел обширный ум державостроителя, законоведа и возлюбил паче всех этого бескорыстного, и чистого совестью, и бесстрашного, как Сократ, китайского мудреца. И не постыдился Потрясатель вселенной, и не устрашился ропщущих — и сделал пленника и раба почти соправителем своим!.. И тот созидал ему державу, тем временем как сам Чингиз ширил пределы ее!.. А вот уже сыны Чингиза прогнали и унизили китайского мудреца, которому столь многим обязаны… Внуки же — этот оплывший кумысный турсук Менгу, подручник Батыя, — хотя и платят былому соправителю деда жалкое пособие и время от времени шлют к нему сановников своих за советом, в Бейпин, однако вовсе не понимают, что, оттолкнув Ели-Чуцая, никто из них, будь он трижды великий полководец, не повторит собой Чингиз-хана».
Александр признаёт за тем, из-за кого стонет Русь, ум, бесстрашие, великодушие! Не перед Батыем признаёт – перед собой. Потому и сгибается перед ханами, а не ломается, что видит дальше и умудряется увидеть хорошее даже в плохом. В этом сила и его, и Даниила, в этом, и в чувстве юмора, которое сохраняется у них, даже когда приходится переживать унижения. «Крепка Русь – всё переборет!» - эпиграф к первому роману «Даниил Галицкий». И перебарывает. Любовью и честью, не яростью и гонором. «Ярость благородная» нужна в битве, в мирной жизни любовь требуется. Любил бы князь Андрей хотя бы брата крепче собственного гонора – не увеличил бы унижения Руси ещё больше. Александр, пользуясь тем, что за ним догляд некрепкий, собирал тайно восстание, рассеивал крохи дружины по нашим просторам, обучал… Когда татары пришли мстить за оскорбление – разрушили всё, до чего дотянулись, ужесточили порядки ещё более. Пока Андрей в чужой стране отсиживался.
“Ошибались они: в любой миг Невский мог бы властно вмешаться и пресечь и эти казни, и эти душу цепенящие гнусности, что вытворяло окрест, у него на глазах, все это многоплеменное скопище, согнанное со всей Азии. Но тогда бы ему пришлось продвигаться к цели своей, то есть к ставке Чагана, черепашьим шагом. А это означало бы, что за одного спасаемого здесь, на глазах, многие тысячи таких же русских людей по всей Владимирщине будут преданы на позор, на истязанья, на смерть, ибо там сейчас, по всей Владимиро-Суздальской земле, в каждый бой сердца, в каждое дыханье его, гибнут, и корчатся, и воют в непереносимых мученьях, и повреждаются умом и мужчины и женщины, и стар и млад… Ведь приказано уничтожать «всякого, кто дорос до чеки тележной!..». (Не всякий двухлетний малыш жив останется.)
И Александр мчался на храпящем коне впереди тысячи богатырей, ибо в Орду он всегда, чего бы это ни стоило, ходил «в силе тяжкой, со множеством воев своих», — мчался, словно бы чугунными пластинами заслонив очи свои справа и слева, и утупясь в гриву коня.
«Эх, Андрей, Андрей!.. — гневно и скорбно говорил он мысленно брату своему. — Ведь этакую кровь людскую зря в землю отдать! Этакое проклятье людское навлечь на весь дом наш!.. (И что было послушать тебе меня? А ныне и мои силы подсек… Теперь поди ж ты — удержи их, татаровей!.. Теперь уж влезут в Землю!.. Теперь и мое все, что успел завершить втайне, тоже отыщут, ведь войско — не иголка: хоть разбросай его по сотням, а все равно не укроешь, когда баскаки зарыщут по всей Земле!.. Ох, Андрей, Андрей! — все так же мысленно говорил он, хмурясь и стискивая зубы. — Не знаю, жив ты — не жив, а попадись ты мне, — душа не дрогнет! — не стану и слова ханского ждать: сам судья тебе буду смертный, немилостивый!..»”
Очень обидно, что на самом деле простил его Александр… не стоило. Но что же поделать, если любви в Невском больше, чем ненависти, перебарывает… Был бы другим – не сохранилась бы Русь… Он на убийства врагов-то шёл, только если иначе было нельзя, а уж брата достаточно было отправить с глаз долой так, чтобы вредить не мог. Только… помнил же он, что думал. И пришлось в своей семье наступить себе на горло. Андрей – предатель, при этом предатель клятвы на кресте – он клялся Александру «ходить под его рукой». И знать, что предатель, видеть, к чему привело… Надеюсь, ему стало легче со временем – ему нужны были силы на Русь.
«Рыданья прекратились, и Александр Ярославич, тот, кто еще при жизни своей был проименован от народа – Невский, - обратил к своим воинам предсмертное свое слово. Оно было простым и суровым. Он звал их не щадить жизни и крови своей за отечество, не страшиться смерти, как не страшился ее и князь ихний. – Об одном, орлята мои, скорблю, - сказал он, испросив прощенья у них за всякую обиду, буде когда причинил которому, и сам всякую им обиду прощая. – Об одном скорблю: борозда моя на Русской Земле не довершена. Раньше сроку плуг свой тяжкий покидаю!..»
Жалеет о том, что крест не донесён, не с облегчением встречает конец пути... Недаром его канонизировали... Да его и при жизни святым в народе считали.
Как после книги хорошим человеком быть хочется, а! ;) И находить хорошее в тяжёлом, не бежать от трудностей, потому что то, что надо, должно быть выполнено, и любить свою страну, не рассуждая, какой она должна быть, чтобы мы её любили… Вот пафос, конечно, но отдыхала душой над книгой.