– Я поеду только затем, чтобы привезти сына домой! Мало того, что вы подставили моего мужа и осиротили ребенка, так еще собираетесь держать нас с Санькой взаперти!
   – Кать, по-хорошему говорю: собирайся, поехали.
   В этот момент в прихожей раздался длинный звонок. Стае достал пистолет и крадучись подошел к двери. Заглянув в глазок, он прошептал:
   – Вот черт, не видно ни хрена. На площадке света нет. Наверное, лампочка перегорела. Подойди и спроси, кто там.
   Косясь на его пушку, я послушно спросила:
   – Кто там?
   Ответа не последовало, тем не менее звонок повторился еще раз.
   – Кто там? – повторила я вопрос.
   За дверью было тихо.
   – Да пусть звонит, хоть обзвонится, – раздраженно буркнул Стае, взял табуретку и сел рядом с дверью. – Чертовщина какая-то. Пока тут отсидимся. Открывать опасно. Подождем чуток, а потом пойдем к машине.
   Он старался казаться спокойным, но я без труда уловила в его голосе нотки страха.
   Вскоре звонки прекратились.
   – Как ты думаешь, кто это был?
   – Не знаю, – пожала я плечами. – Может, дверью ошиблись?
   – Опять дурочку включаешь?! – разозлился Стае. – Если бы дверью ошиблись, то сказали бы.
   Ладно, не будем рисковать. Еще немного посидим. Если все будет тихо, то через двадцать минут унесем отсюда ноги.
   Не успел Стае договорить, как в квартире погас свет. Затаив дыхание, я прижалась к стене.
   Стае, чертыхнувшись, вскочил с табуретки и стал клацать выключателем.
   – Что за херня! – выругался он.
   – Кто-то вырубил пробки в подъезде, – предположила я.
   – А кто?
   – Не знаю…
   Бросившись на кухню, я открыла стол и принялась искать свечку. Нащупав спички, зажгла ее и вышла в коридор. Стае был бледный, как полотно.
   – Да успокойся ты, – сказала я и поставила свечку на пол.
   – Катя, а это случайно не Пашка твой хулиганит? – подозрительно взглянул на меня Стае.
   – Не знаю, – сказала я и посмотрела на маленький язычок пламени.
   – Это Павлуха, точно, больше некому. Открой дверь и скажи своему придурку, что я готов прострелить ему не только яйца, но и голову.
   – Я не буду открывать дверь!
   – Почему?
   – Потому что я боюсь.
   – Что-то по тебе не скажешь.
   – Я стараюсь держать себя в руках. У тебя, в конце концов, есть пистолет. Это придает мне уверенность.
   – Что-то ты, Катька, темнишь. Пистолет, говоришь? А ты не учитываешь, что я могу пристрелить тебя, как собачонку? Пристрелю и выкину на лестничную площадку, пусть твой муженек полюбуется!
   – Ты не пристрелишь меня, Стае.
   – Почему?
   – Потому что у меня ребенок. Он уже и так почти сирота: отца-то убили. Если теперь еще и мать убьют, он совсем осиротеет.
   – Так ты хочешь сказать, что здесь хулиганит не Пашка?
   – Нет, – мотнула я головой. – Хулиганит тот, кто его убил.
   Стае изменился в лице. Зрачки его расширились, наши взгляды пересеклись и остановились.
   – Пожалуй, в этом что-то есть, – сказал он и достал из кармана сотовый. От страха я боялась пошевелиться. – Лютый, короче, тут кто-то звонит в дверь. Пробки еще, гад, вывинтил. Мы сидим без света. Есть подозрения, что это Паша.
   Катька колоться упорно не хочет. Ты бы прислал пацанов на подмогу. Пусть меня подстрахуют. Я жду. – Щелкнув кнопкой отбоя, он вздохнул. – Ну все, Катерина, финита ля комедия. Щас приедут пацаны и отвезут нас к пахану. Ваш с Пашкой спектакль закончен.
   – Да иди ты в баню, – устало отмахнулась я, взяла свечу и пошла в комнату. Впустую сотрясать воздух не хотелось. Лучше уж действительно поговорить с Лютым. Он человек мудрый, глядишь, поймет…
   Ровное пламя свечи, неожиданно колыхнувшись, погасло. Вздрогнув всем телом, я подняла глаза. Балконная дверь противно заскрипела…
   – Катька, ты что в темноте сидишь? – как сквозь вату, долетел до меня нарочито громкий голос Стаса. – В ту же секунду раздался глухой щелчок, и Стае как подкошенный рухнул на пол. Пистолет, выпавший из его руки, подкатился к моим ногам. Быстро нагнувшись, я схватила теплую на ощупь рукоятку и, нащупав курок, принялась без разбора палить в темноту. В комнате кисло запахло порохом. В обойме Стаса оказалось всего шесть патронов. Выстрелов было восемь. Значит, стреляли в меня…
   Наступившая тишина неприятно резала уши.
   – Стае, – шепотом позвала я. – Стае, ты жив?
   В ответ Стае слабо застонал.
   – Ka-a-т-тя…ты… – глухо просипел он.
   Новый выстрел оборвал его на полуслове. Я сжалась в комок, ожидая конца…
   Балконная дверь едва слышно хлопнула.
   Вскинув голову, я успела заметить мужской силуэт. Ухватившись за пожарную лестницу, незнакомец перемахнул через перила и исчез.
   – Катерина! Катерина, отзовись, – вывел меня из ступора визгливый голос соседки.
   На негнущихся ногах я вышла на балкон.
   – Катерина, что там у тебя в квартире творится? Стреляют, что ли?
   – Да что вы, тетя Маша, – выдавила я. – Скажете тоже – У тебя все в порядке? – продолжала она допрос.
   – В порядке, в порядке, не волнуйтесь!
   – Да не злись ты. Катя! Время, сама знаешь, какое, бдительность надо проявлять. А ты что без света сидишь?
   – Мне так нравится. Я по видику боевик смотрю. Погони, перестрелки – не оторвешься.
   Может, вам звук мешает? Так я сделаю потише…
   – Сделай, будь добра, – рявкнула соседка и, запахнув полы видавшего виды халата, ушла к себе.
   Я вернулась в комнату. У кресла, широко раскинув руки, лежал Стае. Перешагнув через него, я принесла из кухни новую свечку и, поставив ее на пол, села на залитый кровью ковер. Грудь Стаса в двух местах была прострелена. Одна из пуль, по-видимому, попала в сердце… Может, позвонить в милицию? Нет, этого делать нельзя. Будут задавать ненужные вопросы, выйдут на Лютого… А у меня ребенок, я не могу им рисковать…
   Вспомнив о Саньке, я посмотрела на часы.
   Половина первого ночи… Санька в это время должен спать… А вдруг его не уложили? Что он вообще делает там один? Стае разговаривал с Лютым около часа назад. Пацаны приедут минут через двадцать. Дожидаться их, пожалуй, не стоит. За это время меня вполне могут убить.
   Вскочив как ошпаренная, я подбежала к балконной двери, закрыла ее на щеколду, задвинула тяжелые портьеры и, преодолевая брезгливость, принялась рыться в карманах покойника. Мне нужны были ключи от джипа. Вытащив их, я схватила сумочку и, суеверно посмотрев в зеркало, вышла на лестничную площадку. Яркий свет резанул глаза. «Включили уже». – машинально подумала я и, перепрыгивая через две ступеньки, стала спускаться вниз, напрочь забыв о том, что в доме есть лифт.
   Джип завелся с полуоборота. Мертвой хваткой вцепившись в руль, я размышляла о том, кто побывал в моей квартире и устроил в ней пальбу Пашку я отмела сразу. Незнакомец, как мне показалось, был заметно ниже и плотнее его. К тому же он стрелял в меня, а Пашка на это никогда бы не пошел. И еще: имея ключи от входной двери, мой муж, панически боявшийся высоты, не полез бы на балкон. Нет, это не он. Но тогда кто же? Ой, не знаю… Как бы там ни было, в моей квартире остался труп. Вытащить его сама я не смогу – надо обращаться к Лютому. Пусть помогает А потом я заберу Саньку и увезу его домой…
   Остановившись у КПП, я нажала на сигнал и устало закрыла глаза. О том, что ждет меня впереди, думать не хотелось.
   – Эй, у тебя что, сигнал заклинило? – привел меня в чувство голос охранника. – Шлагбаум давно поднят. Девушка, вам плохо? – изменив тон, спросил он, вглядевшись в мое лицо.
   – Мне хорошо, – пробормотала я. – Просто странно как-то получается. Заезжать к вам можно, а выезжать нельзя. Вы меня обратно-то выпустите?
   – Если начальство даст распоряжение, выпустим, – равнодушно пожал плечами охранник. – От нас тут ничего не зависит.
   – Все с вами ясно, – усмехнулась, я и, смахнув слезы, нажала на газ.
   В темноте приветливо светились огоньки бара. Официантка Наташа, явно скучая, сидела, уставившись в видак.
   – Где мой ребенок? – задыхаясь, спросила я.
   – У Лютого в офисе, – невозмутимо ответила она.
   – У Лютого?
   – У Лютого. Он взял Саньку за руку и отвел к себе.
   – Я же тебе ребенка оставила…
   – Ну и что? Я с ним и так целый вечер провозилась, – пожала плечами Наташа, показывая, что разговор окончен.
   До офиса Лютого я добежала, поставив мировой рекорд. Санька сидел на диване и, зевая, смотрел кассету с мультфильмами. Лютый, не глядя на него, разговаривал по телефону. Схватив сына в охапку, я прижала его к груди.
   – Санечка, мальчик мой, как ты себя чувствуешь? Тебя никто не обижал? – бессвязно бормотала я, покрывая его поцелуями.
   – Нет, мамочка! Меня покормили, затем я рисовал, а потом мне включили мультики.
   – Ничего, сыночка, скоро все закончится.
   Скоро мы поедем домой.
   – Я не хочу домой, мне и тут нравится, – закапризничал Санька. – Тем более нас отсюда не выпустят, пока не приедет папа.
   – Саша, что ты такое говоришь, – испугалась я и прижала сына к себе посильнее.
   – Мне это дядя сказал. – Санька улыбнулся и посмотрел на Лютого.
   Положив трубку на стол, Лютый спросил:
   – А Стае где? Почему вы не дождались моих людей? Они приехали, но вас не застали. Им пришлось вернуться. Минут через сорок подъедут сюда. Что у вас там стряслось?
   – Понятия не имею! Я приехала одна. Стаса убили.
   – Что? – Лютый изменился в лице и достал сигарету.
   – Стаса убили, – повторила я. – Стаса больше нет. Труп лежит у меня в квартире. Заберите его – я хочу вернуться домой.
   – Что ты несешь? Кто убил Стаса?
   – Я не знаю, кто его убил, но тот, кто сделал это, хотел убить не только Стаса, но и меня. Я не разглядела его лица – было темно, кто-то вырубил пробки. – Положив на стол ключи, я в упор взглянула на Лютого. – На, держи. Скажи своим, чтобы они вынесли из квартиры тело Стаса. Не днем же его выносить! Сейчас ночь, соседи спят – самое время. Короче, завтра я возвращаюсь домой.
   – Пойди уложи ребенка спать, – сказал Лютый. – Как уложишь, зайди ко мне. Расскажешь все подробно.
   – Пошли, Саша. – Санька нехотя встал и поплелся за мной.
   "Ну, попала, – думала я, стоя в номере у окна. – Неужели Пашка всех кинул? А что, он может. Пятьсот тысяч долларов – заманчивая для него сумма… Нет, нет, ерунда… Пашка слишком дорожит принадлежностью к клану Лютого. Дорожит или дорожил? Наверное, его уже нет в живых. Кто-то отнял у Пашки деньги, а самого его сбросил в колодец… Скорее всего, этот «кто-то» устроил пальбу в моей квартире. Хотя здесь возможны и другие варианты. Например, ограбление. Квартира у нас с Пашкой богатая, а домушников развелось – хоть отбавляй. Куда только милиция смотрит! Нет, бред какой-то… Нормальный домушник в присутствии хозяйки не стал бы рисковать. Этот человек явно хотел меня убить…
   Меня или Стаса?.. Стае был парень жесткий. Врагов у него много. Но какой смысл убивать его в моей квартире? Никто и не знал, что он появится там… Выходит, все-таки целились в меня, а Стаса устранили просто так, за компанию, шлепнули как ненужного свидетеля… Кто это сделал? Пашка? Нет, нет и еще раз нет! Пашку убили, к этой мысли надо привыкнуть. Я теперь вдова…"
   Погладив спящего сына по голове, я включила ночник и вышла из комнаты.

Глава 5

   Лютого в офисе не оказалось. Посидев немного на диване, я подошла к бару и, нимало не смущаясь, налила себе полстакана виски. Лютый не обеднеет, а мне в самый раз, чтобы прийти в себя.
   На столе пронзительно заверещал телефон.
   Раз, два, три… двадцать шесть… – от нечего делать считала я сигналы. Досчитав до сорока, не выдержала и сняла трубку:
   – Слушаю вас.
   Мне никто не ответил, гудков отбоя тоже не было.
   – Говорите, не молчите, – раздраженно произнесла я и, окончательно убедившись в том, что разговаривать со мной явно не желают, бросила трубку на рычаг.
   Лютый пришел не один. Его сопровождали трое мужчин. Выглядел он отвратительно: лицо бледное, подбородок болезненно подергивается – таким я его никогда не видела. Сев в кресло, он посмотрел на меня и тихо спросил:
   – Катя, а ты Дога когда в последний раз видела?
   – Вчера.
   – Когда?
   – Я же сказала, вчера.
   – Я хочу знать, в котором часу это было.
   – Вечером, перед тем как уложить Саньку спать. Я видела его в баре. Насколько я помню, он обхаживал официантку.
   – Дог мертв.
   – Как мертв? – вздрогнула я.
   – Ночью его кто-то убил. Его нашли засыпанным еловыми ветками у бара.
   – У бара? – От страха меня стало знобить.
   Если нашли Дога, то, возможно, нашли и Эдика, а если нашли Эдика… По всей вероятности. Лютый все знает…
   – Его нашла собака, – продолжил Лютый, – кавказец. Псина побежала в лес и унюхала труп.
   Естественно, она стала скулить. Один из моих ребят пошел посмотреть, что там стряслось, и обнаружил мертвого Дога. Мы его повсюду искали, все понять не могли, куда он пропал. Машина на месте, а самого нигде нет. А тут эта страшная находка… Никто не ожидал такого…
   Лютый замолчал. Сжав кулаки, я ждала продолжения. Сейчас он скажет про Эдика. Скорее всего, его приведут сюда. Эдик увидит меня и выложит всю правду. Чем это для меня закончится, предположить нетрудно. Во-первых, я помогала чужаку, во-вторых, умолчала о смерти Дога… Уже этого вполне достаточно, чтобы хлопнуть меня прямо здесь. Да еще исчезновение Павла… Кто мне теперь поверит, что я действительно не знаю, где он, – Жалко Дога, хороший был парень, – грустным голосом сказала я, опуская глаза. – А кто его убил?
   – Понятия не имею. Кто-то проник на территорию.
   «Он прощупывает меня или говорит искренне?»
   – Сюда разве можно проникнуть? Забор высоченный, видеокамер везде понатыкано…
   – Вот этого я тоже не могу понять. Из своих его убить никто не мог, а чужаку сюда не пройти, – задумался Лютый.
   «Нет, про Эдика он не знает, это точно. Наверное, Эдику удалось сбежать».
   – Тем не менее его кто-то убил, – не обращая ни на кого внимания, продолжал рассуждать вслух Лютый. – Но кто? Неподалеку от Дога найдено несколько окурков от дорогих сигарет, недоеденный кусок лаваша, объедки шашлыка и пустая бутылка из-под виски. Бутылка из нашего бара. Все наши бутылки помечены. Кто-то завалил Дога, а потом устроил рядом с его телом пикник. Если бы это был чужак, он бы не смог купить бутылку в нашем баре. Значит, Дога убил кто-то из своих. Но есть и другой вариант. Не исключено, что чужак обратился к кому-то из наших с просьбой о помощи. Мои люди допросили официантку. Она сказала, что виски покупала ты. – Лютый замолчал. Глаза его налились кровью.
   – Я? – Мне пришлось сделать удивленное выражение лица.
   
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента