Юлия Шилова. Идущая по трупам, или Я нужна вам именно такая!

   Вдруг дверь открылась, и в сауну пожаловал мой ненаглядный. Я торопливо засунула визитку в полотенце. На следующий день, созвонившись с Любкой, я летела к ней на стрелку, словно меня ошпарили кипятком. Мы встретились в небольшой забегаловке на Тверской. Заказали по чашке кофе капучино и закурили. Спиртного не брали, обе за рулем.
   – Буду краткой, а то здесь за стоянку машины двадцатка в час тикает. Не знаю, как тебе, а для меня это накладно. У меня такого мецената нет, – прищурилась она.
   – Не волнуйся, я заплачу. Я могу себе позволить сидеть здесь целые сутки, – съязвила я.
   – Нет уж, мы с вашего стола не едим, – ухмыльнулась Любка.
   Наверное, это любовница моего мужа, пронеслось у меня в голове. Точно, я видела, как они здоровались в сауне и с какой ненавистью она на него посмотрела. Но что она хочет от меня?! Вдруг она с придурью? Зачем я к ней приехала, надо было обо всем рассказать Юре. Мне стало как-то не по себе.
   – Не смотри на меня как на ненормальную. Я видела тебя по телевизору, когда ты участвовала в конкурсе. Вчера я не врубилась, что у тебя может быть общего с этим мужиком. А затем допетрила: ты же наивная, глупая дурочка, увидела богатого сказочного принца и выскочила за него замуж. С твоими внешними данными можно было найти что-нибудь поинтереснее. Твой муж – маньяк, каких свет не видывал, и к тому же жуткий извращенец. С ним не хочет связываться ни одна фирма досуга. Что творит с бедными девочками твой ненаглядный, говорить противно. Ты когда-нибудь видела садиста?
   – Нет, – только и смогла произнести я.
   – Считай, что теперь ты будешь лицезреть его каждый день. Я думаю, что в скором времени не только видеть, но и чувствовать на своей шкуре. Он постоянно торчит в моей сауне, давний клиент. Только вот девочек ему поставлять становится все труднее и труднее. Никто не хочет с ним связываться даже за большие деньги. Наверное, самая конченая проститутка – и та не вышла бы за него замуж, вернее, за его деньги, потому что это будут самые грязные деньги на свете, и достанутся они тебе кровью. Я могу предсказать твое будущее. Через определенное время ты возненавидишь себя, затем его. Он будет измываться и издеваться над тобой, как над самой последней шлюхой. А ты будешь исполнять все его прихоти, ведь ты и есть шлюха: ты продалась за его деньги, отдала свою молодость, красоту и, наконец, жизнь. Через год такой жизни у тебя будет полное нервное истощение, а еще через полгода ты наложишь на себя руки. Он похоронит тебя как собаку, не поставив даже дешевой оградки. По его принципам, на мертвых не тратятся, что с них взять? Ведь ты больше не будешь ему полезной.
   – Заткнись, сука банная! – вырвалось у меня. Я нервно затянулась сигаретой. – Не верю ни одному твоему слову. Не знаю, что ты задумала, но я не желаю тебя знать, пошла вон, тварь! Ясмогу постоять за свою семью! А это тебе на бедность! – Я швырнула ей пятьдесят долларов. – На, расплатись за стоянку своей дешевой машины, возьми подачку от моего любимого супруга!
   Я хотела встать из-за столика, но Любка резко дернула меня за руку.
   – Возьми свой полтинник обратно. У меня была подруга, самая лучшая и красивая женщина на свете, даже красивее, чем ты, его жена.
   Услышав это, я насторожилась и села на место.
   – Они прожили три года, а затем она повесилась. Юрка даже не захотел хоронить ее в Москве. Отвез в глухую деревню Крестцы, это по дороге на Питер, трасса Е-95. Дал местному сторожу бутылку, тот ее и закопал. За вторую бутылку сторож сколотил крест из березы. Вот и все, что он сделал, когда она стала ему не нужна. Если хочешь, я в воскресенье еду к ней – год, как ее нет, – можешь поехать со мной. У вас с ней одна фамилия теперь.
   – А кем она была?
   – Фотомоделью в агентстве «Старз». У него слабость к моделям. Конечно, никакой конкурс она не выиграла, но была довольно-таки ничего. Вот его первая жена! – И Любка кинула мне журнал. С обложки улыбалась милая девушка. – Ее больше нет! Она покойница. Теперь этот зверь нашел новую добычу. Он конечно же заказывал для тебя ресторан? Он умеет быть милым, когда захочет. У тебя классная тачка. Юра будет исполнять все твои прихоти, только и ты будешь перед ним на цыпочках бегать.
   – Прости. Я поеду с тобой в Крестцы. Мне очень жаль твою подругу. Я думаю, что так быстро не сдамся. У меня все это в голове не укладывается. Мне нужно все хорошо обдумать.
   – Немудрено. Я думаю, его третья жена тоже не будет знать, что он дважды вдовец! – прошипела Любка.
   – Извини. Мне пора. Созвонимся. – С этими словами я направилась к своей машине.
   С трудом добравшись до квартиры, я обнаружила Юру дома у телевизора. Инстинкт самосохранения подсказывал мне не лезть на рожон и вести себя благоразумно. Если он действительно опасный человек, значит, и я в опасности.
   – Юра, скажи, а до меня ты был женат?
   Я увидела взгляд, полный ненависти и презрения.
   – С кем ты разговаривала? – резко оборвал он меня.
   – С администраторшей сауны, где мы парились. – Замолчав, я стала ожидать самого худшего.
   – Ну и что тебе наплела эта шалава? – Юра говорил с такой злостью, что у меня по коже забегали мурашки.
   – Сказала, что у тебя была жена, вы с ней не слишком ладили, и она повесилась, – прошептала я.
   – Да, я был женат, но она оказалась больным человеком. У нее было не в порядке с головой, и результат тебе известен. А ты поменьше общайся со всякой швалью. А за то, что ты ходишь и вынюхиваешь информацию, которую тебе знать не обязательно, я должен тебя наказать!
   С этими словами Юра выскочил из комнаты. Я почувствовала ноющую боль в области сердца. Сейчас должно произойти что-то страшное! Через секунду я увидела Юру с плеткой в руках. Бил он меня минут двадцать, а затем разделся догола и помочился мне на спину, испытав при этом оргазм. Стеная от дикой боли, я отправилась в ванную.
   Права была Любка, он маньяк. Вот это я влипла! Боже мой, что же делать! Что мне делать?! Я погрузилась в ванну и заревела. Дверь отворилась, и на пороге появилось это чудовище, которое называется моим мужем.
   – Спасибо, Яночка! Ты была просто великолепна. Наконец-то мы сделали это! Тебе ведь было неплохо? Признайся, девочка, ведь ты тоже этого хотела? Я научу тебя многим вещам! Нам будет хорошо вместе!
   С этими словами он удалился. Да он же болен! Ему в психушку надо! Вот тебе и рыбный магнат! Не знаю, как там у него в бизнесе, а в обычной жизни у него проблемы.
   Выйдя из ванной, я обнаружила Юру в прекрасном расположении духа.
   – Яночка, это тебе, – и он протянул мне прекрасные бриллиантовые сережки, – за то, что ты так старалась мне угодить. Я так хорошо кончил!
   Когда этот придурок ушел спать, я обследовала свою спину и обнаружила множество кровоподтеков. Аккуратно смазав их зеленкой, примерила сережки. Вне всякого сомнения, они мне шли!
 
   Я созвонилась с Любкой, и в воскресенье мы договорились встретиться. Пока я сидела в машине и ждала Любку, кто-то скинул яйцо мне на крышу.
   – Суки, убью! – заорала я, выскочив, но ни в одном окне не было признаков жизни. Пришлось взять тряпку и все это дело убирать. Обидно, конечно, но что поделаешь!
   Из подъезда вышла Любка, ведя за ручку маленькую девочку.
   – Ты что так долго? – не выдержала я. – Мне здесь уже всю машину загадили.
   – Это у нас запросто, в доме полно уродов. Я всегда дальше паркуюсь, а ты встала прямо под окнами. Знакомься, это моя дочь Регина, ей скоро будет три годика. А это тетя Яна. – И она похлопала меня по плечу. – Моя хорошая знакомая.
   – Привет! – весело подмигнула мне девочка и села на заднее сиденье.
   – Привет! – ответила я. – Не знала, что у тебя есть дочь.
   – Возьмем ее с собой. Няня заболела, оставить не с кем!
   – А с твоими родителями?
   – Ой, Янка, у тебя просто детей нет. А будут – намаешься. С чужим человеком оставишь – заплатил и ничем не обязан. А свои помогут, но при этом столько денег сдерут, что дурно станет, и вести себя будут так, будто ты теперь по гроб жизни обязана. Они все сначала помогают, а потом за свою помощь начнут тянуть с тебя, как пылесосы! Поэтому всех своих я отшила. Нашла няню и не жалею. Чистейшей души человек. Только продуктами помогаю, денег не берет. Вот и получается – чужой лучше своего! Переночуем у моих знакомых. – Достав сигареты, Любка закурила. – Я в той деревне с одной бабулей познакомилась. Славная такая бабуля, одинокая. Она за Регининой могилкой ухаживает, – продолжала она.
   – Регина? Ее звали как твою дочь? – удивилась я.
   – А что здесь такого странного? Регина мне как сестра была. Вот я дочь в честь нее и назвала. Подруга моя в девочке души не чаяла, подарками каждый день задаривала.
   До Крестцов ехали молча. Выйдя из машины и оглядевшись по сторонам, я поразилась нищете местного населения. Убогие покосившиеся деревянные домики…
   – Крестцы… Здесь точно одни крестцы живут. Название всегда соответствует действительности, – вырвалось у меня.
   Развалюха, где мы остановились, напоминала чудом уцелевшую после боевых действий хижину. Бабуля, приютившая нас, оказалась милой, одинокой старушкой, у которой, кроме Любки, никого на этом свете больше не было. Любка была для нее как дочь. В ней она души не чаяла. Напоив нас свежим молоком, бабуля стала хлопотать у плиты, а мы тем временем отправились на местное кладбище. Перед моим взором предстала одинокая могилка. Над маленьким холмиком возвышался простенький крест. На нем было написано: «Колесникова Регина. 22 года». И больше ничего. Ни слова.
   Любка достала бутылку водки, налила полный стакан, положила сверху кусочек хлеба и произнесла:
   – Спи спокойно, подруга. Хоть ты никогда и не пила из стаканов, но тем не менее это тебе. А это твоя преемница. – И Любка кивнула в мою сторону.
   – Давай завязывай, – не выдержала я.
   Мы сели и налили себе по стакану водки.
   – У тебя что, рюмок нет? – возмутилась я.
   – Да хрен с ними, с этими рюмками. – Любка моментально закосела. – Понимаешь, одну подругу похоронила, а другую обрела. Вот только деньгами разживусь, сразу Регинке классный памятник поставлю. Надо, чтобы могила за год осела, а сегодня как раз ровно год исполнился. Теперь можно.
   – Люб, а вдруг сейчас Юрка приедет, все-таки годовщина.
   – Не приедет. Этот никогда не приедет. Зачем? Ведь она мертвая. У этого скота нет никаких чувств.
   – Ой, страшные вещи ты говоришь. Люб. А почему она от него не ушла, зачем терпела его три года? Она что, так сильно его любила?
   – Ну ты скажешь тоже, – чуть не подавилась Любка, – таких уродов разве любят! Она не его любила, а деньги. «БМВ», мобильник, шубы, драгоценности, поездки за границу, дорогие рестораны – ну куда она уйдет от всего этого! Ведь от него если будешь уходить, то уйдешь, в чем пришла. Даже кольца ни одного не возьмешь! Все это быстренько перейдет по этапу к другой. Ему поменять жену, что «пятисотый» на «шестисотый»! Поэтому не будь дурой и потихоньку воруй у него деньги. Открой свой валютный счет и складывай баксы туда, иначе, когда захочешь смыться, уйдешь в чем мать родила. Хотя вряд ли ты решишь покинуть своего буратинку. Где еще найдешь такой кошелек?! Сама знаешь, люди такого уровня замуж особенно не берут, хоть ты какая писаная красавица! Когда они лохами были – женились, а когда бабки рекой потекли – у них уже растолстевшие, целлюлитные жены и по куче сопливых ребятишек! А жены за них двумя руками держатся да налоговой пугают. Мол, уйдешь от меня, сдам налоговой, выбирай из двух зол меньшее. И жен этих по-человечески понять можно, ведь они же когда-то вместе копейки считали, а теперь, когда крутая жизнь покатила и их мужики наконец-то в люди вышли, охотниц на их добро ой как много найдется! Того и гляди, чтобы деньги налево не ушли! Вот и весь расклад! – выпалила Любка. – А ты к такой шикарной жизни уже привыкла, а крутого, чтобы жить без проблем, найти нынче сложно. Вернее, найти-то несложно, а вот женить ой как тяжело.
   Мы уже почти уговорили бутылку водки. В голове гудело, язык заплетался.
   – Любань, это что ж получается, – разошлась я. – Все крутые когда-то были лохами, это понятно. Значит, выходит, надо зацепить конкретного лоха, набраться терпения, женить его на себе и терпеливо ждать, когда он поднимется? Со временем дела его пойдут в гору, из «копейки» он пересядет в «гранд чероки», спортивные штаны поменяет на костюм от Кардена за три тысячи баксов… Кстати, я дурею от мужиков в таких костюмах! Ненавижу финские за пятьсот! Обычно тот, кто носит финские костюмы, надевает и дешевые трусы – турецкие, девяносто рублей три штуки… Дальше бывший лох поменяет китайские трусы на трусы от Версаче за восемьдесят баксов, а то и покруче. Теперь самое время заявить о своих правах. Пусть сажает меня в «БМВ», покупает кучу шмоток, и вот она – крутая жизнь с ключами от новенькой тачки, в платье от Валентино, ажурном белье кровавого цвета и блестящем боди в облипку, с крошечной сумочкой из тисненого бархата от Лауры Бьяджотти для губной помады, в вызывающих лаковых туфлях за четыреста баксов! У меня всегда был экстравагантный стиль. Я предпочитала одеваться в дорогих стильных бутиках. Высокие каблуки, узкие длинные юбки с разрезами, шляпки, перчатки, черные очки, соответствующие манеры, непреодолимая слабость к роскоши и драгоценностям! В этом я вся! Дальше нужно за этим новоявленным крутым смотреть в оба. Ведь когда он был лохом, ему никто ничего не давал. Понятно, что без денег он на фиг никому не нужен, а с денежкой каждая баба норовит на него залезть, чтобы охомутать и потихоньку из него тянуть. Лох сразу может растеряться – подумает еще, что ему дают за то, что он весь из себя такой умный, – в общем, не сориентируется в ситуации. Здесь главное взять все под строгий контроль, иначе можно остаться без лоха, а искать другого и ждать, пока он разбогатеет, уже не захочется! Нужно контролировать ситуацию! Ведь когда он ездит на «копейке», особых волнений нет, а когда пересядет на «чероки», поволноваться стоит – деньги могут косяком пойти налево! Но вот в чем проблема: как узнать в лохе будущего крутого?! Ведь многие лохи так и остаются лохами. Вот у меня одноклассник – был лохом и остался лохом с зарплатой инженера. Здесь особое чутье надобно, а иначе можно так пролететь, страшно подумать!
   – Это точно. Твои слова – да богу в уши! Вот, к примеру, Борька мой, поганец. Был лохом, но, ты знаешь, лохом перспективным. Деньги бегал с ларьков собирал, обрез за пазухой, на «стрелки» ездил! Ну, думаю, надо цеплять, не то другая зацепит. Я его быстренько на себе женила, дочь на скорую руку родила, чтобы ни вправо, ни влево не мог сдвинуться. Прошло столько времени, а он как был лохом, так и остался. Бегает стем же обрезом, собирает деньги с ларьков и несет их выше. Я думала, что пройдет немного времени и ему носить будут, понимаешь? Как я попала! Он ведь шестеркой так и останется, пока не сдохнет!
   – Да, Любка, здесь не угадаешь. Это как в рулетку – повезет, не повезет! Ну что, водки больше нет, пошли, что ли!
   Поднявшись, мы зашагали к дому бабки. Я слегка придерживала Любку, она в любой момент могла упасть.
   – Хорошая ты баба, Янка! Как же тебя от беды уберечь?! Ведь ты похлеще меня попала! – обняла меня Любка. – Ну ничего, этот скот на машине гонять любит – разобьется, ей-богу разобьется!
   – Точно разобьется, Любка? – Я с надеждой подняла на нее глаза.
   – Точно, я чувствую. Он постоянно на газ давит!
   – А когда? Скажи, когда это будет?
   – Не знаю, будет, и все!
   В избе было тепло и чисто. Регинка играла с куклой, а бабка Арсенья испекла пирог с яблоками, наварила картошки, достала соленые огурчики.
   – Господи, хорошо-то как! Ну, бабка Арсенья, ты даешь! Вкусно как пахнет! – улыбнулась я.
   – Явились. А я уже за вами хотела идти. Сейчас ребенка уложу и за стол. А ты, Люба, подумай, оставляй мне Регинку на все лето. Она хоть молока попьет, свежим воздухом подышит. Думаешь, я не знаю, как там ваша Москва загазована. Только денег мне никаких не суй, не возьму. Регинка мне словно родная. Я к ней душой приросла!
   – Хорошо, оставлю. Я же говорила тебе, Янка, чужой лучше своего!
   – Это точно! – произнесла я.
   Мы с Любкой вышли на крыльцо покурить, Арсенья укладывала Регинку. Вдруг раздался шум подъезжающей машины. К крыльцу подкатил бронированный лимузин – «Линкольн Таун-кар». От такой шикарной тачки у меня перехватило дыхание. Он был черного цвета, длиной метров шесть. На автомобильном рынке в Люберцах я видела точно такой же. Покупать его тогда никто не спешил – цену ломили бешеную. Внутри кожаный салон, перегородка, мини-бар и телефон. У этой тачки даже объем двигателя 4,6 литра! Лимузин подъехал так резко, что чуть было не задел мою «вольво».
   Открылись окна, и на нас уставились две бритоголовые морды.
   – Что ты так прешь, чуть мою машину не задел! – заорала я на того, кто был за рулем. – Что уставился, гоняешь, как по проспекту! Это тебе не Питер (лимузин был с питерскими номерами), а Крестцы! Так что будь добр, веди себя подобающим образом! И вообще, какого черта тебе здесь надо?! – понесло меня.
   – Заткнись, они же нас сейчас пристрелят. Я не хочу сдохнуть из-за твоего длинного языка, – запричитала Любка.
   Морды удивленно уставились на меня, затем переглянулись и заржали. Тот, что за рулем, вышел из машины, окинул меня оценивающим взглядом и спросил:
   – Бабка Арсенья дома?
   –Дома, – еле слышно ответила я. – А зачем она тебе сдалась?
   Но морда ничего не ответила и пошла в дом. Второй заговорил по мобильнику. Ситуация мне определенно не нравилась, и я моментально протрезвела. Все сомнения рассеяла бабка Арсенья. Она мило улыбнулась и сказала:
   – Люба, Яна, пойдемте за стол. Ко мне Марик приехал. Вот радость-то какая!
   Так, подумала я, значит, эту морду зовут Мариком.
   – Марик, давай и друга своего к столу приглашай, что ж он в машине сидит?! – запричитала бабка.
   Вторая морда тоже направилась в дом. Во дела! А вроде тихая такая бабуля!
   Марик сбегал за сумкой. Язык не поворачивался называть его Мариком. Не Марик, а целое Марище!
   Арсенья накрыла стол. Марик вытащил из сумки деликатесы и несколько бутылок со спиртным.
   – Не надо ничего. Зачем! – опять запричитала Арсенья.
   – Да брось ты, Арсенья! Я тут тебе мини-трактор купил. На днях кто-нибудь из моих ребят завезет. Ты мне жизнь спасла!
   Мы разлили по бокалам мартини, Марик не пил, объяснил, что за рулем.
   – Не могу, время поджимает, надо срочно в Москву ехать.
   Вторая морда явно никуда не торопилась и пила с нами.
   – Около года назад пошла я на кладбище, сестру проведать, – начала рассказывать Арсенья. – У дороги слышу стоны. Я перепугалась. Смотрю, мужчина лежит весь в крови и помощи просит. Ноги прострелены, в груди рана. Видно, что рассчитались с ним и из машины выбросили. Даже не думала, что выживет! С грудным-то ранением! Я его волоком до своего дома дотащила. Пулю из груди сама вытащила, травами, зельями, молитвами два месяца выхаживала. Вот так я с Мариком познакомилась.
   – Да, Арсенья мне как мать родная! – сказал Марик и поцеловал ей руку.
   Посидев пару часов, Марик стал собираться. Мы с Любкой вышли его провожать. Вторая морда шла следом.
   За эту пару часов мы уже успели подружиться, расставаться не хотелось. Так и проговорили два часа ни о чем: о питерской погоде, московской жаре, урожае бабки Арсеньи. А хотелось сказать друг другу намного больше. Ведь классный мужик этот Марик, сразу видно – крутой! А смотрел он на меня с таким восхищением, словно я из космоса прилетела.
   – Ну что, девочки, заходите к нам в бар, выпьем на посошок по коньячку. – С этими словами Марик расцеловался с бабкой Арсеньей.
   А мы с Любкой залезли в эту шикарную тачку. Да, кожаный салон здесь – мечта! У меня аж дух захватило. Марик сел напротив и налил всем по маленькой рюмочке коньячка.
   – А вы здесь каким боком, девчонки? Номера, я смотрю, московские… Как вас сюда занесло? – Он глубоко затянулся сигаретой.
   – Подруга у нас умерла. Сегодня год. Здесь в Крестцах похоронена. Приехали помянуть. Суицид, – протараторила Любка.
   – А что, в Москве места не нашлось? Или там суицидников не хоронят? – удивился Марик.
   – Нет, просто так получилось, – вздохнула я. – Муж ее так похоронил, как собаку!
   – Дай бог, чтобы у вас никогда таких мужей не было. Давайте выпьем за это, девчонки. Хоть я и за рулем, но в такой компании грех не выпить.
   – С такой тачкой, наверное, на каждом шагу стопорят, ни один пост ГИБДД мимо не проедешь. Особенно по этой трассе. Здесь так и смотрят, кого обуть. А тем более на такой машине!
   – Да и у тебя тоже машина ничего, что прибедняешься! Салон – кожа да дерево. Тачка-то, я смотрю, сделана на заказ.
   – Пятьдесят три штуки, как с куста! А ты чуть было ее не задел. Понятное дело, твоя подороже будет! Но есть одно преимущество: на моей тачке московские номера.
   – Наверное, муж крутой, – улыбнулся Марик.
   – Может быть.
   – Слышь, Марик, может, мы их с собой зацепим, – дала о себе знать вторая морда.
   – По дороге нацепляешь, там как раз твой контингент стоит. Цепляй не хочу! – вскипела я.
   – Успокойся! Шальная ты баба, Янка, быстро заводишься. Будешь в Питере, звони. – И Марик протянул мне свою визитку.
   Посигналив нам, они уехали.
   – Ой, классный мужик, Любка, у меня аж низ живота заболел, так я его трахнуть захотела! Ведь кто-то же его зацепил, когда он лохом был, а теперь налоговой пугает! Везет некоторым! Если бы я была его женой, я бы его с утра до ночи то налоговой, то милицией пугала! Проверяла бы его в офисе каждые пять минут. Или наняла бы частного детектива. А если бы с поличным поймала, сразу бы на бабки опустила и разводила бы на деньги с утра до ночи. Классный кошелек! Он бы мне «ягуар» купил!
   – Чудная ты, Янка, все на деньги переводишь. Как Регина! – бросила сигарету Любка.
   Арсенья постелила нам на печи. Мы залезли и моментально вырубились. Утром мы уже неслись в Москву. Я пристально всматривалась в проносящиеся мимо машины в надежде увидеть тачку Марика. Но увы! Этому не суждено было сбыться.
   Что было дальше, рассказывать просто не хочется. Да, я купалась в роскоши, но чего мне это стоило?! Этот придурок издевался надо мной и днем, и ночью. Он творил дикие, непостижимые вещи! Мое отношение к сексу стало самым негативным. Через год я уже ничего не хотела – ни секса, ни денег, жизнь потеряла всякий смысл.
   Сначала я возненавидела своего муженька, затем возненавидела себя. Начало сбываться предсказание Любки.
   Мне постоянно хотелось наложить на себя руки. Кому от этого станет хуже? Я утратила интерес к жизни.
   Временами мне казалось, что я просто схожу с ума! Наш дом был напичкан порнокассетами и побрякушками из секс-шопа. Самым приятным было приковывать его цепями к батарее и бить плеткой. Ему это чертовски нравилось, и он кончал. Я хлестала его со всей ненавистью и злостью, на которую только была способна. Проклятый садомазохист! Но это было редко. В основном жертвой была я. Иногда его извращениям не было предела, и он сам уже не мог себя контролировать. Я чувствовала, что в любой момент он может меня убить. Мое некогда красивое лицо было теперь разукрашено неприличными синяками, поэтому в последнее время я постоянно ношу темные очки.
   Я уже просто не могла владеть собой. Бросить все и убежать?! Но как же ежедневные походы в ресторан, шубы, бриллианты? Ведь он щедро заваливал меня подарками. Я устала! Мне уже нужна помощь психиатра. Иногда я мысленно обращалась к матери.
   Где же ты, мама? Где твой добрый совет? Твоя дочь купается в роскоши, но при этом живет с маньяком. Помоги мне! Я больна. Нет, ты не поможешь… Ты видишь, что я медленно умираю, что во мне угасает жизнь, но ты стараешься ничего не замечать. Мои проблемы никогда не были твоими. Ты всегда делала вид, что ничего страшного не происходит. Я справлюсь, мама, я сильная, я должна справиться, но что ждет меня впереди, я не знаю. Я найду какой-нибудь выход. Я никогда, слышишь, никогда не прощу тебе твое равнодушие! Ты старалась не замечать мои синяки и всего один раз предложила мне уйти от него. Но как же деньги? Ведь я ненавижу нищету, мама. Здесь должен быть какой-то другой выход. Да, я законченная эгоистка и стерва! Но детей любят всяких, независимо от того, плохие они или хорошие. Я одна, совсем одна. Мне нужен совет. Я убью его. Я обязательно убью его. У меня столько накопившейся ненависти и злости, что, я думаю, все получится.
   Решение убить его пришло само собой. Я хорошо помню момент, когда восстал мой разум. У меня получилось сказать «нет!». И он опешил. Мне больше не приходилось надевать на себя цепи, шипы, изображать покойницу или выдумывать мерзкие рассказики про то, как меня трахали десять человек. Все это для того, чтобы он кончил. А когда он поднял на меня руку, мне пришлось поднять ногу, чтобы дать ему по яйцам.
   Однажды я читала книгу, он подошел, снял штаны и стал мастурбировать у меня на глазах. Чувство отвращения было настолько сильным, что меня стошнило прямо на месте. Это поставило точку в наших отношениях.
   Меня окончательно пересадили на «восьмерку», перестали водить в рестораны, дарить подарки и выдавать карманные деньги. Кроме того, он грозился отключить мой мобильный и вышвырнуть меня на улицу. Вскоре он подал на развод.
   – На кой ты мне нужна, такая умная, если даже не можешь доставить мне удовольствие! – орал он. – Жили ведь душа в душу. Я даже не гулял! Как идиот…
   – Да кто с тобой гулять-то будет, придурок! – шипела я. – Грязный, вонючий извращенец! Лучше бы ты гулял!
   – Если бы я знал, что ты такая сучка, я не связывался бы с тобой! Нашел бы девочку, которая делала все как положено. Тебя ведь постоянно надо было уговаривать: «Ну Яночка, ну пожалуйста, сделай это для меня». Пошла ты к черту, Яночка! Я слишком много тебе платил. Таких Яночек полные модельные агентства, только свистни. И вообще, где твое самолюбие? Твой муж извращенец, так наложи на себя руки. Повесься, наконец! – нервно трясся он.