Страница:
Всё, что случилось в следующее мгновение, отложилось в памяти довольно смутно и как-то расплывчато. Денис весело подмигнул, нырнул в бурлящую воду и шутя постарался схватить меня за ногу. Я засмеялась, попыталась вырваться и закричала, что так можно утопить. Мы стали дурачиться и тем вызвали интерес у окружающих… Неожиданно Виталик исчез, а прозрачная вода в джакузи окрасилась в ярко-красный цвет… Словно кто-то бросил в воду банку с алой гуашью.
Денис вынырнул и растерянно посмотрел на воду. Его глаза расширились, в них зажегся злобный огонёк. Кто-то закричал… Люди словно полоумные с криками ринулись прочь из джакузи.
Денис вытащил из бурлящей ярко-красной воды Виталика. Тот не двигался и не издавал ни звука. Его глаза смотрели в пустоту, зрачки застыли. На лбу была ровная, но глубокая дырочка, из которой сочилась кровь.
Я словно прилипла к бортику джакузи и, не чувствуя собственного тела, поймала взгляд Дениса: такой несчастный, растерянный, что испугалась.
– Виталика грохнули, – прошептал Денис и посмотрел на стеклянные окна бассейна.
– Кто?! – Я поняла, что задала не самый умный вопрос, но не могла спросить в этой ситуации что-то другое.
– Виталик мертв, а ведь целились в меня…
– Почему в тебя? – от нервного напряжения я перешла на «ты».
– Потому, что смерть Виталика никому не нужна.
– А твоя нужна, что ли?
– Получается, что кому-то нужна… Стреляли из соседнего дома, там коммуналок полно. Видимо, в одной из этих коммуналок снайпер и укрылся.
– Какой снайпер?
– Обыкновенный. Приносящий смерть. – Денис устало отвел глаза. – А ведь я чудом остался жив… Если бы я с тобой не познакомился, то уже бы покоился на дне этой ванны…
– А я здесь при чем? – И только теперь, спустя несколько долгих минут, я испытала настоящий ужас, леденящий душу страх, который приходит не сразу. Правда, ко мне он пришел с небольшим опозданием, но мне от этого было не легче.
– Если бы я не нырнул для того, чтобы схватить тебя за ногу, меня бы убили… Бог мой, но ведь ничего не предвещало беды…
– Мне страшно, – жалобно заскулила я и, перевалившись через бортик, вылезла на скользкий кафельный пол.
А вокруг творилась прямо-таки чудовищная паника. Люди кидались к своим лежакам, хватали полотенца и, издавая громкие вопли, наперегонки бежали в раздевалку, пихая друг друга локтями. В бассейне и баре стало пусто буквально за считанные секунды. И только ничего не знающие люди, выходившие из парной, недоуменно пожимали плечами и не могли понять, что случилось.
Денис вытащил из воды Виталика. К нему подбежала охрана клуба и дежурный врач. Денис взял меня за руку, и мы направились в комнату администратора.
Глава 5
Денис вынырнул и растерянно посмотрел на воду. Его глаза расширились, в них зажегся злобный огонёк. Кто-то закричал… Люди словно полоумные с криками ринулись прочь из джакузи.
Денис вытащил из бурлящей ярко-красной воды Виталика. Тот не двигался и не издавал ни звука. Его глаза смотрели в пустоту, зрачки застыли. На лбу была ровная, но глубокая дырочка, из которой сочилась кровь.
Я словно прилипла к бортику джакузи и, не чувствуя собственного тела, поймала взгляд Дениса: такой несчастный, растерянный, что испугалась.
– Виталика грохнули, – прошептал Денис и посмотрел на стеклянные окна бассейна.
– Кто?! – Я поняла, что задала не самый умный вопрос, но не могла спросить в этой ситуации что-то другое.
– Виталик мертв, а ведь целились в меня…
– Почему в тебя? – от нервного напряжения я перешла на «ты».
– Потому, что смерть Виталика никому не нужна.
– А твоя нужна, что ли?
– Получается, что кому-то нужна… Стреляли из соседнего дома, там коммуналок полно. Видимо, в одной из этих коммуналок снайпер и укрылся.
– Какой снайпер?
– Обыкновенный. Приносящий смерть. – Денис устало отвел глаза. – А ведь я чудом остался жив… Если бы я с тобой не познакомился, то уже бы покоился на дне этой ванны…
– А я здесь при чем? – И только теперь, спустя несколько долгих минут, я испытала настоящий ужас, леденящий душу страх, который приходит не сразу. Правда, ко мне он пришел с небольшим опозданием, но мне от этого было не легче.
– Если бы я не нырнул для того, чтобы схватить тебя за ногу, меня бы убили… Бог мой, но ведь ничего не предвещало беды…
– Мне страшно, – жалобно заскулила я и, перевалившись через бортик, вылезла на скользкий кафельный пол.
А вокруг творилась прямо-таки чудовищная паника. Люди кидались к своим лежакам, хватали полотенца и, издавая громкие вопли, наперегонки бежали в раздевалку, пихая друг друга локтями. В бассейне и баре стало пусто буквально за считанные секунды. И только ничего не знающие люди, выходившие из парной, недоуменно пожимали плечами и не могли понять, что случилось.
Денис вытащил из воды Виталика. К нему подбежала охрана клуба и дежурный врач. Денис взял меня за руку, и мы направились в комнату администратора.
Глава 5
Буквально через полчаса приехал следователь и с нас стали снимать показания. Я чувствовала себя ужасно разбитой и неимоверно подавленной. Денис тоже выглядел паршиво. Лицо у него словно окаменело, напряглось, появились глубокие морщины, на которые я не обращала внимание раньше. Я смотрела то на следователя, то на Дениса, который и в самом деле остался жив только по счастливой случайности.
Они были такие разные… Следователь, разминавший дешевую сигарету, и Денис, куривший дорогой табак. В глазах следователя читалось чисто профессиональное любопытство, лишенное всякого сочувствия. Следователь взял чистый бланк протокола и переключился на мою персону. Я глубоко вдохнула и нервно застучала пальцами по столу.
– Ваше имя, фамилия… Место работы… – словно в тумане доносилось до моих ушей.
Место работы… Мне бы совсем не хотелось, чтобы Денис знал о моем месте работы. Это никак не входило в мои планы. Никаким боком. Можно, конечно, соврать, но следователю не составит никакого труда проверить мои слова.
– Место работы… Вы что, не работаете? – никак не сдавался настырный следователь.
– Работаю.
– Где?
– Я занимаюсь бикини-дизайном.
– Конкретно – ваши место работы и должность. Что я, по-вашему, должен в протокол записывать? Какой еще бикини-дизайн?
– Я работаю в салоне интимных стрижек, – чуть вызывающе сказала я.
– Где?
– В салоне интимных стрижек.
– Так и писать?
– Ну а что тут такого?
– Салон, что, прямо так и называется?
– Так и называется. – Я собрала остатки самообладания.
– Кем?
– Модельером.
Денис бросил на меня подозрительный взгляд. Я сделала вид, что ничего не заметила, и непринужденно положила ногу на ногу.
– Платят хорошо, наверное, в этом салоне, если вы такой дорогой клуб посещаете? – с издевкой спросил уже порядком поднадоевший следователь.
– Сколько платят – всё мое. Я сама никогда чужие деньги не считаю и вам не советую.
– Это я так, из любопытства спросил…
– Вы бы свое любопытство утоляли в другом месте, а не при исполнении. Задавайте вопросы по существу, – резко перебила я следователя, решив, что Светка сделала бы на моем месте то же самое.
– Вопрос по существу. Вы член клуба?
– Нет. Я прошла по гостевой карте. Чтобы стать членом клуба, нужно сначала с ним ознакомиться.
Следователь поправил очки и пристально посмотрел мне в глаза. Видимо, правду говорят, что любое общение с ментами вызывает довольно странный и крайне неприятный осадок. Светка говорила мне, что от них желательно держаться подальше, ведь любое показание или действие никогда не пойдет тебе на пользу и всегда обернется против тебя.
– Боже мой, и каких только контор сейчас в Москве не развелось, – кряхтел следователь, заполняя протокол. – Это же уму непостижимо. Даже салон интимных стрижек открылся. Дурят нашего брата как хотят. Ладно, на голове, ну а там-то что стричь?
– Вы просто как ребенок, – как можно более хладнокровно ответила я.
– А что там чесать-то?! Мудя, что ли?! – противно заржал следователь.
– В человеке всё должно быть прекрасно…
– Ну дожили! Уже там наводить марафет начали… Ни стыда ни совести.
– Это почему же – ни стыда? У цивилизованного человека там тоже должен быть порядок.
– Да я до седых волос дожил и никогда свое хозяйство напоказ не выставлял! Мы без этого обходились и ничего, нормально.
– Очень жаль, – съехидничала я. – За своим хозяйством нужно следить в первую очередь.
– Но не стоит делать из половых органов культ.
– Ну это зависит от того, насколько трепетно вы к ним относитесь.
– Что, и мужики приходят тоже?!
– Приходят, и очень много.
– Педики, что ли?!
– Не интересовалась. Наш салон посещают люди самых различных ориентаций.
– Что, и я могу прийти? И ты меня там причешешь?
Следователь прищурился так похотливо, что мне захотелось влепить ему пощечину.
– Во-первых, я с вами на «ты» не переходила. Во-вторых, посещение нашего салона довольно дорогое удовольствие. Боюсь, что у вас просто не хватит денег. Если у человека не ухожены волосы на голове, то он вряд ли будет ухаживать за тем, что ниже. В-третьих, моя работа ничем не хуже вашей. Каждый делает свое дело профессионально. И, в-четвертых, я уже предупреждала, чтобы вы задавали вопросы только по существу. Я пришла сюда не за жизнь с вами толковать, а для того, чтобы дать показания. Будьте добры, задавайте вопросы – у меня нет времени.
– Тем не менее до убийства у вас оно было…
– До убийства я заплатила за это свободное время ровно пятьдесят долларов, – резко ответила я и всем своим видом дала понять следователю, что разговор окончен.
Я вкратце рассказала, что видела, сидя в джакузи, и отвечала на малоприятные вопросы следователя. Я старалась быть спокойной и не показывать жуткую ненависть к совершенно незнакомому, но такому гадкому человеку. Наверное, такая нелюбовь к милицейской братии возникла у меня с тех самых пор, как однажды какой-то подонок напал на меня в лифте, жестоко избил и отобрал драгоценности. Именно тогда я в первый раз столкнулась с сотрудниками районного отделения милиции.
Я вспоминаю те страшные дни с ужасом, я зализывала окровавленные раны и давала показания, смешивая стоны с громкими рыданиями. Как и полагается в таких случаях, завели уголовное дело, которое не дало никакого результата. А затем меня вызвали в отделение и под давлением заставили переписать заявление по своему, более выгодному сценарию. Мол, никто меня не избивал и ничего не забирал, я просто поссорилась со своим парнем и никаких претензий ни к кому не имею. Мол, у них и так висяков хватает. Внешне все выглядело вполне благопристойно, только на душе было как-то гадко и муторно.
В то время я чувствовала себя не самым лучшим образом и не стала испытывать свою психику на прочность, сдалась без боя. Написала под диктовку следователя новое заявление и тем самым поставила жирную точку на своем деле. Так сказать, позаботилась о чести и достоинстве районного отделения, которое, в свою очередь, плевало на честь тех несчастных людей, которые злой волею судьбы попали в лапы преступников.
После этого случая ко мне в дом на чашечку кофе повадился молодой хамоватый оперативник с довольно недвусмысленными предложениями. В один из таких визитов он предложил мне массаж и повалил на пол, осыпая поцелуями. Я едва выперла его из квартиры, в очередной раз решив, что в нашу милицию идут те, кто жаждет испытать хоть какую-то власть над человеком, потому что, как правило, в жизни они имеют самый что ни на есть настоящий комплекс неполноценности. Этот оперативник до сих пор стоит у меня перед глазами. Наглый, самоуверенный, упивающийся своей небольшой, но все же властью…
Вот и уважай после этого милицию… Вместо того чтобы раскрыть преступление, менты так и норовят в постель затащить.
Чуть позже мы вместе с Денисом вышли в холл и устроились в кожаных креслах. Сотрудники милиции попросили нас задержаться ровно на двадцать минут для того, чтобы подписать какие-то важные бумаги. Я приложила руку ко лбу – голова просто разламывалась. Я была выжата как лимон. Денис старался не смотреть в мою сторону и, подперев рукой подбородок, усиленно о чем-то думал.
– Господи, господи… – тихо забормотала я, чувствуя, что у меня в любой момент может начаться истерика.
Я никак не могла понять, какого черта моя жизнь подкидывает все новые и новые испытания? Мало того, что я одинока, как собака, так я еще попадаю в такие передряги, из которых вылезти практически невозможно. И почему у меня все наперекосяк?! Все мои бывшие одноклассницы уже давным-давно повыходили замуж, поразводились, растят детей и мало-помалу налаживают свой быт. И только у меня всё не как у людей, всё не по-человечески. Откуда в моем доме труп?! Зачем я связалась с сумасшедшей дамочкой по имени Лида и поддалась на дурацкие уговоры совратить ее супруга?
Я почувствовала, как по щекам потекли слезинки, которые я не могла сдержать. Мне неудержимо захотелось сунуть уставшую голову под струю холодной воды и хоть ненадолго свободно вздохнуть.
– Ты что, плачешь, что ли? – посмотрел на меня не менее усталый Денис.
– Нет.
– Я же вижу, что плачешь.
Я моментально вытерла слезы и покачала головой.
– Тебе показалось. Я в полном порядке.
– Я бы этого не сказал. Ты перепугалась?
– Есть немного.
– Жалко Виталика. Хороший был парень. Самое главное, преданный. Жизнь страшно любил, только успел он совсем немного. Я ему хорошо платил. У него же ребенок совсем маленький. Да и жена постоянно болеет. Он, когда зарплату получал, частенько смеялся, что эти деньги гробовые. Мол, на гроб. Так оно и получилось…
– А где он сейчас?
– Труповозка увезла. Был человек и нет человека.
– А жене сообщили?
– Нет. Понимаешь, по телефону такие вещи нельзя говорить.
– Почему?
– Потому что это слишком жестоко. Нужно это сказать с глазу на глаз, только я не представляю, как я его жене в глаза посмотрю. Ты мне поможешь?
– Я?!
– Ну да. Ты же женщина. У тебя свой подход должен быть.
– Я не смогу, – замотала я головой. – У меня не получится.
– Я тебя очень прошу. Мне одному будет это сделать очень тяжело.
– Так пусть милиция позвонит. Им не привыкать.
– Я должен сделать это сам. В конце концов, Виталик на меня работал и из-за меня погиб.
Нам вынесли кучу бумаг, чтобы мы поставили на них свои подписи. Денис слегка покосился на меня и спросил:
– А ты что, и вправду работаешь в салоне?
– А что тут странного?
– Ну, не знаю…
– Работа как работа.
– У меня еще не было таких знакомых.
– Так это плохо или хорошо? – У меня от злости затряслась нижняя губа.
– Я не знаю… Таких салонов в Москве много?
– Официальный только один. Остальные кустарные, на квартирах.
– Получается, что ты мою жену знаешь.
– А при чем тут твоя жена? – опешила я.
– При том, что она на этих интимных стрижках помешана. У нее сдвиг по фазе. Ее хлебом не корми, дай там что-нибудь этакое выстричь. Ее Лидой зовут.
– Думаешь, я всех клиентов по именам знаю?
– Да она постоянная клиентка.
– У меня все клиенты постоянные. Это как наркотик. Один раз подстриг, потом всю жизнь стригутся.
Я говорила довольно уверенно, но чувствовала, что в любой момент могу сорваться.
– Ты не можешь мою жену не знать, – никак не сдавался Денис. – Она у тебя раз сто была. Ну, вспомни. Такая яркая, эффектная женщина.
Отодвинув подписанные бумаги, я метнула на Дениса злющий взгляд и прошипела:
– Жена, говоришь, у тебя эффектная… Яркая… Так какого тогда ты ко мне клеишься?! Кобелина хренов!
Поняв, что все, что было нужно нашей доблестной милиции, она уже получила, а посему в этом клубе меня больше ничего не держит, я вскочила и бросилась к двери. Я никого и ничего не замечала вокруг и даже не слышала, что кричали мне вслед.
Огни, перепуганные люди, дорогие машины… Тихая улица… В глубине души я понимала, что совершаю большую глупость. Надо было остаться, потому что это всего лишь сделка. Обычная сделка, и ничего больше. А Денис – мой клиент, которого я должна обслужить и получить за это честно заработанные денежки. Но странно, мной уже не руководил только расчет, меня обуяли странные и противоречивые чувства, перемешанные, как ни странно, с ревностью.
Господи, но я же давала себе зарок! Никогда и никаких чувств – чувства нас унижают, втаптывают в грязь, обезоруживают, делают беззащитными. Потому что люди, к которым мы начинаем что-то чувствовать, становятся хозяевами положения и начинают жестоко играть на этих чувствах. Говорят, что без чувств нельзя жить, что мы дышим только тогда, когда любим. Ерунда, так говорят только для успокоения и для оправдания собственного бессилия. Чувства отнимают последние силы… Что такое любовь? Это болезнь души и сердца. А это плохо. Это очень плохо. Так можно подорвать здоровье. Мне нужно здоровое сердце и такая же здоровая душа. Нужно быть расчетливой… холодной и спокойной… – проносилось в моей голове. – Нужно быть стервой, потому что мужики любят стерв. И чем баба стервознее, тем больше ее любят.
– Анька, постой! – услышала я.
Я не остановилась. Я побежала еще быстрее на каблуках, размахивая дамской сумочкой. Я боялась остановиться. Когда-то, в детстве, я занималась спортом и знала, что если собьется дыхание, то восстановить его будет довольно трудно. Мне показалось, что за спиной послышался топот ног, но затем он исчез. А может, и в самом деле все это только показалось?
Бег всегда был моим любимым видом спорта.
Я бегала на длинные дистанции, завоевывала призы и всегда правильно рассчитывала свои силы. Мои одноклассники сбивались с ритма, хватались за бока, сходили с дорожки, бледнели, задыхались, просили воды и злобно смотрели мне вслед…
А я бежала… Тихо, спокойно, размеренно… Я никогда не держалась за бок. Я знала, где нужно немножко убавить набранную скорость, а где, наоборот, прибавить обороты. Я участвовала в таких марафонах, которые были не под силу иным профессиональным спортсменам. Я была худая и на вид слабая. Но только на вид. Внутри меня бушевала настоящая буря, переходящая в ураган. Мои тренеры разводили руками, с ужасом смотрели на секундомер и непонимающе пожимали плечами. Они ждали, когда я свалюсь или просто сойду с дистанции. Но я была упорна и прочна, как камень. Я могла бегать сутками, словно во мне батарейки, прочные надежные батарейки, подпитывающие меня энергией.
А мой секрет был прост. Да, наверное, и не было никакого секрета. Я просто хотела быть первой. Вот и всё. Первой во всем, а особенно в спорте. Я подчинила организм своей воле и заставила его работать, как хорошо отлаженные часы.
Бог мой, прошло столько лет, а ничего не изменилось! Я все так же бегу. Только мне уже почти тридцать, но я не думаю, чтобы кто-нибудь смог меня догнать…
Неожиданно мне перегородил дорогу глазастый «мерседес», из которого выскочил Денис.
– Ну ты и шальная бабенка, – присвистнул он и попытался схватить меня за руку. – Ну ты и бегаешь…
– Что тебе надо? – резко спросила я, восстанавливая дыхание.
– Ты что убежала-то?! Ты вообще бежишь как ненормальная.
– Хочу и бегу!
– Да на тебя люди смотрят как на придурочную!
– От придурочного слышу!
– Ну ладно, ты это… Ты извини, если я что-то не то сказал. Я не хотел тебя обидеть. Садись в машину.
– Зачем?!
– Ну зачем нам машина?! Довезу! – взорвался Денис.
– Ты свою женушку вози, а я добегу!
– Нечего рекорды ставить. Не на стадионе. Уже поздно. Давай, не ломайся…
Я попыталась отодвинуть Дениса в сторону, но наши силы были не равны. Тогда мне пришлось его обойти вместе с «мерседесом» и встать в стойку для того, чтобы приготовиться к бегу. В тот момент, когда я смогла это сделать, он схватил меня в охапку и стал запихивать в машину. Я открыла от изумления рот и стала вырываться.
– А ну-ка убери свои грабли! – зашипела я и засопела от возмущения. – Ты что себе позволяешь?!
Я пыталась освободиться, но это оказалось нелегкой задачей.
– Если мой муж увидит, как ты меня лапаешь, он тебе голову свернет!
Денис слегка ослабил хватку и улыбнулся:
– Да нет у тебя никакого мужа…
– А вот и есть!
– Нет у тебя никого.
– Есть!
– Если бы у тебя был муж, ты бы никогда не работала в том салоне, где сейчас работаешь.
– Ерунда! Моему мужу очень нравится моя профессия, и он относится к ней с большим пониманием.
– Ага, как же…
– Да как ты со мной разговариваешь! Я все мужу расскажу!
– Рассказывай.
– И расскажу!
– Давай расскажи все выдуманному мужу. Да ни один бы нормальный мужик не допустил, чтобы его жена чёрте где копалась.
– Что значит «чёрте где»? Обыкновенное человеческое тело. Возьми вот гинекологов…
– Здесь речь идет о женском здоровье, это тебе не мужиков за яйца щупать.
– А я мужиков за яйца не держу!
– А за что ты их держишь? За член, что ли? У них стоит, когда ты им там чешешь?
– Да пошел ты вон, придурок хренов! – заорала я, сорвавшись на истерический визг.
– Ты кончай орать, – не на шутку перепугался Денис. – На нас уже прохожие оборачиваются.
– Вот и пусть оборачиваются. Пусть еще милицию вызовут.
– Только не это. С милицией мы сегодня уже пообщались вдоволь. – Слегка встряхнув за плечи, Денис заглянул мне в глаза и сказал уже более спокойно: – Послушай, ты же знаешь, какой у меня сегодня был тяжелый день. Еще и ты мне нервы треплешь. Я не только охранника потерял, я потерял друга…. Так что сядь спокойно в машину, я тебя довезу. Если ты будешь орать и брыкаться, я приду к тебе в салон стричь свое хозяйство.
– Я тебя стричь не буду, – буркнула я и села в машину.
– Тогда я пожалуюсь твоему начальнику. Как это так: клиент требует привести в порядок причинное место, а модельер отказывает. Нехорошо получается. Если ты в чужом хозяйстве копаешься, то почему бы тебе не покопаться в моем?!
– Прекрати! – Я стукнула по передней панели кулаком и затряслась от злости.
– Прекращаю, – тихо сказал Денис и включил зажигание.
Мы выехали из Большого Кисельного переулка. Денис вздохнул:
– Вот я и остался и без водителя, и без охранника.
– У тебя же одного человека убили, а не двух.
– Виталик за двоих работал. У меня бывший водитель переехал в другой город, я хотел было нового искать, но Виталик уговорил этого не делать. Сказал, что может две должности совмещать совершенно спокойно. Вот он их и совмещал. И все у него хорошо получалось… – Денис предложил: – Аня, давай вместе к его жене заедем? Скажем, что случилось. Я один не могу. А затем я тебя домой отвезу. Это не займет много времени.
– Заедем, – произнесла я решительно.
Домой мне совсем не хотелось, потому что Светка сейчас явно кувыркается с режиссером в кровати, а на лоджии лежит труп. Сидеть наедине с мертвецом мне хотелось меньше всего на свете.
По дороге Денис остановил машину у небольшого цветочного магазина и купил мне розы.
Это был не просто букет, а Букет С Большой Буквы. Мне было даже страшно подумать о том, сколько он может стоить. Он состоял из такого количества цветов, что занял все заднее сиденье машины.
– Что это? – Я понимала, что задаю идиотский вопрос, но ничего не могла с собой поделать.
– Цветочки.
– А зачем так много-то?
– Чего много-то?
– Ну, цветов…
– А ты привыкла получать одну розочку?
– Ничего я не привыкла… Если ты не прекратишь надо мной издеваться, то заберешь свой веник обратно.
– И куда я его дену?
– Подаришь своей супруге.
– Я ей цветов не дарю, – сказал, как отрезал, Денис и тронул машину с места.
Машина неслась по шумному Ленинскому проспекту на вполне допустимой скорости.
– А я заметил, ты нашу милицию не шибко уважаешь…
– Можно подумать, ты ее уважаешь.
– Тоже верно. Только ты, по-моему, ее на дух не переносишь.
– А с чего ее переносить, если там одни гады работают! – все-таки не сдержалась я. – На меня в лифте какой-то наркоман напал. Избил сильно. Серьги чуть было вместе с ушами не отодрал. Мобильный забрал, деньги. Я, можно сказать, чудом жива осталась. Куда в таком случае обращаться? Конечно, в милицию. Вот я и обратилась. А когда обратилась, то увидела, что эти гады плевать на меня хотели. Они только могут на потерпевших давить, чтобы те свои заявления забирали, и дела закрывать. А кому хочется с милицией конфликтовать? Никому. Страна у нас такая. Страна милицейского беспредела. Если ты против ментов пойдешь, то жди больших неприятностей. Пришел господин начальник и для моего же дальнейшего благополучия попросил заявление культурно порвать и дело уголовное прикрыть. Им для Петровки отчетность нужна. У них почти все преступления раскрываются, а мое дело тухлое. Никто этого наркомана не найдет, да и искать не будет. Сейчас людей убивают, и никто убийц не ищет. А здесь радуйся, что жива осталась. Подумаешь, избили и ограбили… Кого нынче этим удивишь? Я стала знакомым звонить, кто попадал в такие переделки, так оказалось, что почти со всеми была та же самая история. Все в один голос говорят, мол, не ты первая и не ты последняя. Забери заявление и не наживай неприятностей. Сейчас менты только так и работают, по-другому не могут. Это что же получается, вместо того, чтобы пострадавшему помогать, они его же и уничтожают. Если ты все же не согласишься и будешь рассуждать о правосудии, то в первый раз тебе объяснят культурно, второй раз пожестче, а в третий остановят для проверки документов, подкинут в карман героин и упекут по статье. Я все с первого раза поняла. Они понятливых любят. Ну, думаю, ладно, забуду все это, как страшный сон, так нет. Оперативник, закрывший мое дело, ко мне клеиться стал. Раз приехал на кофе, второй. Я сначала понять не могла, какого черта он ко мне таскается? И звонить повадился каждый день… Думала, может, у него совесть заговорила и он решил преступника поискать. Да только нет у таких людей совести и не было никогда. Когда он ко мне в последний раз на кофе заехал, то чуть было прямо на кухне не изнасиловал. Чудом отбилась и под предлогом того, что очень сильно куда-то тороплюсь, из квартиры его выперла. К телефону подходить перестала. Думала, может, он закончит звонить, так нет, он стал у моего дома на своей колымаге кругами ездить. Пришлось действовать его же методами. Найти того, кто оказал бы давление на него.
– Ну и что, нашла?
– Нашла. Больше я его не видела и не слышала.
Я слегка дернула плечиком и почувствовала, как Денис взял меня за руку.
– Ты что?
– Ничего. Я вижу, как сильно ты разнервничалась.
– Просто… Я не люблю об этом вспоминать. Ни этого мента, ни это районное отделение милиции…
Остановившись у кирпичной многоэтажки, Денис тяжело вздохнул и тихо сказал:
– Приехали.
А затем… Затем все происходило как в кошмарном сне. Чужая квартира… Молодая, перепуганная женщина… Мирно спящий ребенок… И ужасные слова, которые Денис произнес с таким трудом, что невозможно себе представить:
– Валентина, Виталика убили…
Страшный, пронзительный, душераздирающий крик, от которого остановилось сердце и застыла кровь в жилах… Плачущий ребенок… Любопытные соседи…
Мы уходили медленно, держась за руки, стараясь не смотреть отчаявшейся женщине в глаза. Денис шел, словно в бреду, и шептал:
– Я устрою царские похороны. Я не пожалею никаких денег. Я поставлю ему такой памятник… У него будет самый лучший памятник…
– Да на кой ему теперь памятник? Ты лучше его семье помоги. Живым помощь нужна, а не мертвым.
Они были такие разные… Следователь, разминавший дешевую сигарету, и Денис, куривший дорогой табак. В глазах следователя читалось чисто профессиональное любопытство, лишенное всякого сочувствия. Следователь взял чистый бланк протокола и переключился на мою персону. Я глубоко вдохнула и нервно застучала пальцами по столу.
– Ваше имя, фамилия… Место работы… – словно в тумане доносилось до моих ушей.
Место работы… Мне бы совсем не хотелось, чтобы Денис знал о моем месте работы. Это никак не входило в мои планы. Никаким боком. Можно, конечно, соврать, но следователю не составит никакого труда проверить мои слова.
– Место работы… Вы что, не работаете? – никак не сдавался настырный следователь.
– Работаю.
– Где?
– Я занимаюсь бикини-дизайном.
– Конкретно – ваши место работы и должность. Что я, по-вашему, должен в протокол записывать? Какой еще бикини-дизайн?
– Я работаю в салоне интимных стрижек, – чуть вызывающе сказала я.
– Где?
– В салоне интимных стрижек.
– Так и писать?
– Ну а что тут такого?
– Салон, что, прямо так и называется?
– Так и называется. – Я собрала остатки самообладания.
– Кем?
– Модельером.
Денис бросил на меня подозрительный взгляд. Я сделала вид, что ничего не заметила, и непринужденно положила ногу на ногу.
– Платят хорошо, наверное, в этом салоне, если вы такой дорогой клуб посещаете? – с издевкой спросил уже порядком поднадоевший следователь.
– Сколько платят – всё мое. Я сама никогда чужие деньги не считаю и вам не советую.
– Это я так, из любопытства спросил…
– Вы бы свое любопытство утоляли в другом месте, а не при исполнении. Задавайте вопросы по существу, – резко перебила я следователя, решив, что Светка сделала бы на моем месте то же самое.
– Вопрос по существу. Вы член клуба?
– Нет. Я прошла по гостевой карте. Чтобы стать членом клуба, нужно сначала с ним ознакомиться.
Следователь поправил очки и пристально посмотрел мне в глаза. Видимо, правду говорят, что любое общение с ментами вызывает довольно странный и крайне неприятный осадок. Светка говорила мне, что от них желательно держаться подальше, ведь любое показание или действие никогда не пойдет тебе на пользу и всегда обернется против тебя.
– Боже мой, и каких только контор сейчас в Москве не развелось, – кряхтел следователь, заполняя протокол. – Это же уму непостижимо. Даже салон интимных стрижек открылся. Дурят нашего брата как хотят. Ладно, на голове, ну а там-то что стричь?
– Вы просто как ребенок, – как можно более хладнокровно ответила я.
– А что там чесать-то?! Мудя, что ли?! – противно заржал следователь.
– В человеке всё должно быть прекрасно…
– Ну дожили! Уже там наводить марафет начали… Ни стыда ни совести.
– Это почему же – ни стыда? У цивилизованного человека там тоже должен быть порядок.
– Да я до седых волос дожил и никогда свое хозяйство напоказ не выставлял! Мы без этого обходились и ничего, нормально.
– Очень жаль, – съехидничала я. – За своим хозяйством нужно следить в первую очередь.
– Но не стоит делать из половых органов культ.
– Ну это зависит от того, насколько трепетно вы к ним относитесь.
– Что, и мужики приходят тоже?!
– Приходят, и очень много.
– Педики, что ли?!
– Не интересовалась. Наш салон посещают люди самых различных ориентаций.
– Что, и я могу прийти? И ты меня там причешешь?
Следователь прищурился так похотливо, что мне захотелось влепить ему пощечину.
– Во-первых, я с вами на «ты» не переходила. Во-вторых, посещение нашего салона довольно дорогое удовольствие. Боюсь, что у вас просто не хватит денег. Если у человека не ухожены волосы на голове, то он вряд ли будет ухаживать за тем, что ниже. В-третьих, моя работа ничем не хуже вашей. Каждый делает свое дело профессионально. И, в-четвертых, я уже предупреждала, чтобы вы задавали вопросы только по существу. Я пришла сюда не за жизнь с вами толковать, а для того, чтобы дать показания. Будьте добры, задавайте вопросы – у меня нет времени.
– Тем не менее до убийства у вас оно было…
– До убийства я заплатила за это свободное время ровно пятьдесят долларов, – резко ответила я и всем своим видом дала понять следователю, что разговор окончен.
Я вкратце рассказала, что видела, сидя в джакузи, и отвечала на малоприятные вопросы следователя. Я старалась быть спокойной и не показывать жуткую ненависть к совершенно незнакомому, но такому гадкому человеку. Наверное, такая нелюбовь к милицейской братии возникла у меня с тех самых пор, как однажды какой-то подонок напал на меня в лифте, жестоко избил и отобрал драгоценности. Именно тогда я в первый раз столкнулась с сотрудниками районного отделения милиции.
Я вспоминаю те страшные дни с ужасом, я зализывала окровавленные раны и давала показания, смешивая стоны с громкими рыданиями. Как и полагается в таких случаях, завели уголовное дело, которое не дало никакого результата. А затем меня вызвали в отделение и под давлением заставили переписать заявление по своему, более выгодному сценарию. Мол, никто меня не избивал и ничего не забирал, я просто поссорилась со своим парнем и никаких претензий ни к кому не имею. Мол, у них и так висяков хватает. Внешне все выглядело вполне благопристойно, только на душе было как-то гадко и муторно.
В то время я чувствовала себя не самым лучшим образом и не стала испытывать свою психику на прочность, сдалась без боя. Написала под диктовку следователя новое заявление и тем самым поставила жирную точку на своем деле. Так сказать, позаботилась о чести и достоинстве районного отделения, которое, в свою очередь, плевало на честь тех несчастных людей, которые злой волею судьбы попали в лапы преступников.
После этого случая ко мне в дом на чашечку кофе повадился молодой хамоватый оперативник с довольно недвусмысленными предложениями. В один из таких визитов он предложил мне массаж и повалил на пол, осыпая поцелуями. Я едва выперла его из квартиры, в очередной раз решив, что в нашу милицию идут те, кто жаждет испытать хоть какую-то власть над человеком, потому что, как правило, в жизни они имеют самый что ни на есть настоящий комплекс неполноценности. Этот оперативник до сих пор стоит у меня перед глазами. Наглый, самоуверенный, упивающийся своей небольшой, но все же властью…
Вот и уважай после этого милицию… Вместо того чтобы раскрыть преступление, менты так и норовят в постель затащить.
Чуть позже мы вместе с Денисом вышли в холл и устроились в кожаных креслах. Сотрудники милиции попросили нас задержаться ровно на двадцать минут для того, чтобы подписать какие-то важные бумаги. Я приложила руку ко лбу – голова просто разламывалась. Я была выжата как лимон. Денис старался не смотреть в мою сторону и, подперев рукой подбородок, усиленно о чем-то думал.
– Господи, господи… – тихо забормотала я, чувствуя, что у меня в любой момент может начаться истерика.
Я никак не могла понять, какого черта моя жизнь подкидывает все новые и новые испытания? Мало того, что я одинока, как собака, так я еще попадаю в такие передряги, из которых вылезти практически невозможно. И почему у меня все наперекосяк?! Все мои бывшие одноклассницы уже давным-давно повыходили замуж, поразводились, растят детей и мало-помалу налаживают свой быт. И только у меня всё не как у людей, всё не по-человечески. Откуда в моем доме труп?! Зачем я связалась с сумасшедшей дамочкой по имени Лида и поддалась на дурацкие уговоры совратить ее супруга?
Я почувствовала, как по щекам потекли слезинки, которые я не могла сдержать. Мне неудержимо захотелось сунуть уставшую голову под струю холодной воды и хоть ненадолго свободно вздохнуть.
– Ты что, плачешь, что ли? – посмотрел на меня не менее усталый Денис.
– Нет.
– Я же вижу, что плачешь.
Я моментально вытерла слезы и покачала головой.
– Тебе показалось. Я в полном порядке.
– Я бы этого не сказал. Ты перепугалась?
– Есть немного.
– Жалко Виталика. Хороший был парень. Самое главное, преданный. Жизнь страшно любил, только успел он совсем немного. Я ему хорошо платил. У него же ребенок совсем маленький. Да и жена постоянно болеет. Он, когда зарплату получал, частенько смеялся, что эти деньги гробовые. Мол, на гроб. Так оно и получилось…
– А где он сейчас?
– Труповозка увезла. Был человек и нет человека.
– А жене сообщили?
– Нет. Понимаешь, по телефону такие вещи нельзя говорить.
– Почему?
– Потому что это слишком жестоко. Нужно это сказать с глазу на глаз, только я не представляю, как я его жене в глаза посмотрю. Ты мне поможешь?
– Я?!
– Ну да. Ты же женщина. У тебя свой подход должен быть.
– Я не смогу, – замотала я головой. – У меня не получится.
– Я тебя очень прошу. Мне одному будет это сделать очень тяжело.
– Так пусть милиция позвонит. Им не привыкать.
– Я должен сделать это сам. В конце концов, Виталик на меня работал и из-за меня погиб.
Нам вынесли кучу бумаг, чтобы мы поставили на них свои подписи. Денис слегка покосился на меня и спросил:
– А ты что, и вправду работаешь в салоне?
– А что тут странного?
– Ну, не знаю…
– Работа как работа.
– У меня еще не было таких знакомых.
– Так это плохо или хорошо? – У меня от злости затряслась нижняя губа.
– Я не знаю… Таких салонов в Москве много?
– Официальный только один. Остальные кустарные, на квартирах.
– Получается, что ты мою жену знаешь.
– А при чем тут твоя жена? – опешила я.
– При том, что она на этих интимных стрижках помешана. У нее сдвиг по фазе. Ее хлебом не корми, дай там что-нибудь этакое выстричь. Ее Лидой зовут.
– Думаешь, я всех клиентов по именам знаю?
– Да она постоянная клиентка.
– У меня все клиенты постоянные. Это как наркотик. Один раз подстриг, потом всю жизнь стригутся.
Я говорила довольно уверенно, но чувствовала, что в любой момент могу сорваться.
– Ты не можешь мою жену не знать, – никак не сдавался Денис. – Она у тебя раз сто была. Ну, вспомни. Такая яркая, эффектная женщина.
Отодвинув подписанные бумаги, я метнула на Дениса злющий взгляд и прошипела:
– Жена, говоришь, у тебя эффектная… Яркая… Так какого тогда ты ко мне клеишься?! Кобелина хренов!
Поняв, что все, что было нужно нашей доблестной милиции, она уже получила, а посему в этом клубе меня больше ничего не держит, я вскочила и бросилась к двери. Я никого и ничего не замечала вокруг и даже не слышала, что кричали мне вслед.
Огни, перепуганные люди, дорогие машины… Тихая улица… В глубине души я понимала, что совершаю большую глупость. Надо было остаться, потому что это всего лишь сделка. Обычная сделка, и ничего больше. А Денис – мой клиент, которого я должна обслужить и получить за это честно заработанные денежки. Но странно, мной уже не руководил только расчет, меня обуяли странные и противоречивые чувства, перемешанные, как ни странно, с ревностью.
Господи, но я же давала себе зарок! Никогда и никаких чувств – чувства нас унижают, втаптывают в грязь, обезоруживают, делают беззащитными. Потому что люди, к которым мы начинаем что-то чувствовать, становятся хозяевами положения и начинают жестоко играть на этих чувствах. Говорят, что без чувств нельзя жить, что мы дышим только тогда, когда любим. Ерунда, так говорят только для успокоения и для оправдания собственного бессилия. Чувства отнимают последние силы… Что такое любовь? Это болезнь души и сердца. А это плохо. Это очень плохо. Так можно подорвать здоровье. Мне нужно здоровое сердце и такая же здоровая душа. Нужно быть расчетливой… холодной и спокойной… – проносилось в моей голове. – Нужно быть стервой, потому что мужики любят стерв. И чем баба стервознее, тем больше ее любят.
– Анька, постой! – услышала я.
Я не остановилась. Я побежала еще быстрее на каблуках, размахивая дамской сумочкой. Я боялась остановиться. Когда-то, в детстве, я занималась спортом и знала, что если собьется дыхание, то восстановить его будет довольно трудно. Мне показалось, что за спиной послышался топот ног, но затем он исчез. А может, и в самом деле все это только показалось?
Бег всегда был моим любимым видом спорта.
Я бегала на длинные дистанции, завоевывала призы и всегда правильно рассчитывала свои силы. Мои одноклассники сбивались с ритма, хватались за бока, сходили с дорожки, бледнели, задыхались, просили воды и злобно смотрели мне вслед…
А я бежала… Тихо, спокойно, размеренно… Я никогда не держалась за бок. Я знала, где нужно немножко убавить набранную скорость, а где, наоборот, прибавить обороты. Я участвовала в таких марафонах, которые были не под силу иным профессиональным спортсменам. Я была худая и на вид слабая. Но только на вид. Внутри меня бушевала настоящая буря, переходящая в ураган. Мои тренеры разводили руками, с ужасом смотрели на секундомер и непонимающе пожимали плечами. Они ждали, когда я свалюсь или просто сойду с дистанции. Но я была упорна и прочна, как камень. Я могла бегать сутками, словно во мне батарейки, прочные надежные батарейки, подпитывающие меня энергией.
А мой секрет был прост. Да, наверное, и не было никакого секрета. Я просто хотела быть первой. Вот и всё. Первой во всем, а особенно в спорте. Я подчинила организм своей воле и заставила его работать, как хорошо отлаженные часы.
Бог мой, прошло столько лет, а ничего не изменилось! Я все так же бегу. Только мне уже почти тридцать, но я не думаю, чтобы кто-нибудь смог меня догнать…
Неожиданно мне перегородил дорогу глазастый «мерседес», из которого выскочил Денис.
– Ну ты и шальная бабенка, – присвистнул он и попытался схватить меня за руку. – Ну ты и бегаешь…
– Что тебе надо? – резко спросила я, восстанавливая дыхание.
– Ты что убежала-то?! Ты вообще бежишь как ненормальная.
– Хочу и бегу!
– Да на тебя люди смотрят как на придурочную!
– От придурочного слышу!
– Ну ладно, ты это… Ты извини, если я что-то не то сказал. Я не хотел тебя обидеть. Садись в машину.
– Зачем?!
– Ну зачем нам машина?! Довезу! – взорвался Денис.
– Ты свою женушку вози, а я добегу!
– Нечего рекорды ставить. Не на стадионе. Уже поздно. Давай, не ломайся…
Я попыталась отодвинуть Дениса в сторону, но наши силы были не равны. Тогда мне пришлось его обойти вместе с «мерседесом» и встать в стойку для того, чтобы приготовиться к бегу. В тот момент, когда я смогла это сделать, он схватил меня в охапку и стал запихивать в машину. Я открыла от изумления рот и стала вырываться.
– А ну-ка убери свои грабли! – зашипела я и засопела от возмущения. – Ты что себе позволяешь?!
Я пыталась освободиться, но это оказалось нелегкой задачей.
– Если мой муж увидит, как ты меня лапаешь, он тебе голову свернет!
Денис слегка ослабил хватку и улыбнулся:
– Да нет у тебя никакого мужа…
– А вот и есть!
– Нет у тебя никого.
– Есть!
– Если бы у тебя был муж, ты бы никогда не работала в том салоне, где сейчас работаешь.
– Ерунда! Моему мужу очень нравится моя профессия, и он относится к ней с большим пониманием.
– Ага, как же…
– Да как ты со мной разговариваешь! Я все мужу расскажу!
– Рассказывай.
– И расскажу!
– Давай расскажи все выдуманному мужу. Да ни один бы нормальный мужик не допустил, чтобы его жена чёрте где копалась.
– Что значит «чёрте где»? Обыкновенное человеческое тело. Возьми вот гинекологов…
– Здесь речь идет о женском здоровье, это тебе не мужиков за яйца щупать.
– А я мужиков за яйца не держу!
– А за что ты их держишь? За член, что ли? У них стоит, когда ты им там чешешь?
– Да пошел ты вон, придурок хренов! – заорала я, сорвавшись на истерический визг.
– Ты кончай орать, – не на шутку перепугался Денис. – На нас уже прохожие оборачиваются.
– Вот и пусть оборачиваются. Пусть еще милицию вызовут.
– Только не это. С милицией мы сегодня уже пообщались вдоволь. – Слегка встряхнув за плечи, Денис заглянул мне в глаза и сказал уже более спокойно: – Послушай, ты же знаешь, какой у меня сегодня был тяжелый день. Еще и ты мне нервы треплешь. Я не только охранника потерял, я потерял друга…. Так что сядь спокойно в машину, я тебя довезу. Если ты будешь орать и брыкаться, я приду к тебе в салон стричь свое хозяйство.
– Я тебя стричь не буду, – буркнула я и села в машину.
– Тогда я пожалуюсь твоему начальнику. Как это так: клиент требует привести в порядок причинное место, а модельер отказывает. Нехорошо получается. Если ты в чужом хозяйстве копаешься, то почему бы тебе не покопаться в моем?!
– Прекрати! – Я стукнула по передней панели кулаком и затряслась от злости.
– Прекращаю, – тихо сказал Денис и включил зажигание.
Мы выехали из Большого Кисельного переулка. Денис вздохнул:
– Вот я и остался и без водителя, и без охранника.
– У тебя же одного человека убили, а не двух.
– Виталик за двоих работал. У меня бывший водитель переехал в другой город, я хотел было нового искать, но Виталик уговорил этого не делать. Сказал, что может две должности совмещать совершенно спокойно. Вот он их и совмещал. И все у него хорошо получалось… – Денис предложил: – Аня, давай вместе к его жене заедем? Скажем, что случилось. Я один не могу. А затем я тебя домой отвезу. Это не займет много времени.
– Заедем, – произнесла я решительно.
Домой мне совсем не хотелось, потому что Светка сейчас явно кувыркается с режиссером в кровати, а на лоджии лежит труп. Сидеть наедине с мертвецом мне хотелось меньше всего на свете.
По дороге Денис остановил машину у небольшого цветочного магазина и купил мне розы.
Это был не просто букет, а Букет С Большой Буквы. Мне было даже страшно подумать о том, сколько он может стоить. Он состоял из такого количества цветов, что занял все заднее сиденье машины.
– Что это? – Я понимала, что задаю идиотский вопрос, но ничего не могла с собой поделать.
– Цветочки.
– А зачем так много-то?
– Чего много-то?
– Ну, цветов…
– А ты привыкла получать одну розочку?
– Ничего я не привыкла… Если ты не прекратишь надо мной издеваться, то заберешь свой веник обратно.
– И куда я его дену?
– Подаришь своей супруге.
– Я ей цветов не дарю, – сказал, как отрезал, Денис и тронул машину с места.
Машина неслась по шумному Ленинскому проспекту на вполне допустимой скорости.
– А я заметил, ты нашу милицию не шибко уважаешь…
– Можно подумать, ты ее уважаешь.
– Тоже верно. Только ты, по-моему, ее на дух не переносишь.
– А с чего ее переносить, если там одни гады работают! – все-таки не сдержалась я. – На меня в лифте какой-то наркоман напал. Избил сильно. Серьги чуть было вместе с ушами не отодрал. Мобильный забрал, деньги. Я, можно сказать, чудом жива осталась. Куда в таком случае обращаться? Конечно, в милицию. Вот я и обратилась. А когда обратилась, то увидела, что эти гады плевать на меня хотели. Они только могут на потерпевших давить, чтобы те свои заявления забирали, и дела закрывать. А кому хочется с милицией конфликтовать? Никому. Страна у нас такая. Страна милицейского беспредела. Если ты против ментов пойдешь, то жди больших неприятностей. Пришел господин начальник и для моего же дальнейшего благополучия попросил заявление культурно порвать и дело уголовное прикрыть. Им для Петровки отчетность нужна. У них почти все преступления раскрываются, а мое дело тухлое. Никто этого наркомана не найдет, да и искать не будет. Сейчас людей убивают, и никто убийц не ищет. А здесь радуйся, что жива осталась. Подумаешь, избили и ограбили… Кого нынче этим удивишь? Я стала знакомым звонить, кто попадал в такие переделки, так оказалось, что почти со всеми была та же самая история. Все в один голос говорят, мол, не ты первая и не ты последняя. Забери заявление и не наживай неприятностей. Сейчас менты только так и работают, по-другому не могут. Это что же получается, вместо того, чтобы пострадавшему помогать, они его же и уничтожают. Если ты все же не согласишься и будешь рассуждать о правосудии, то в первый раз тебе объяснят культурно, второй раз пожестче, а в третий остановят для проверки документов, подкинут в карман героин и упекут по статье. Я все с первого раза поняла. Они понятливых любят. Ну, думаю, ладно, забуду все это, как страшный сон, так нет. Оперативник, закрывший мое дело, ко мне клеиться стал. Раз приехал на кофе, второй. Я сначала понять не могла, какого черта он ко мне таскается? И звонить повадился каждый день… Думала, может, у него совесть заговорила и он решил преступника поискать. Да только нет у таких людей совести и не было никогда. Когда он ко мне в последний раз на кофе заехал, то чуть было прямо на кухне не изнасиловал. Чудом отбилась и под предлогом того, что очень сильно куда-то тороплюсь, из квартиры его выперла. К телефону подходить перестала. Думала, может, он закончит звонить, так нет, он стал у моего дома на своей колымаге кругами ездить. Пришлось действовать его же методами. Найти того, кто оказал бы давление на него.
– Ну и что, нашла?
– Нашла. Больше я его не видела и не слышала.
Я слегка дернула плечиком и почувствовала, как Денис взял меня за руку.
– Ты что?
– Ничего. Я вижу, как сильно ты разнервничалась.
– Просто… Я не люблю об этом вспоминать. Ни этого мента, ни это районное отделение милиции…
Остановившись у кирпичной многоэтажки, Денис тяжело вздохнул и тихо сказал:
– Приехали.
А затем… Затем все происходило как в кошмарном сне. Чужая квартира… Молодая, перепуганная женщина… Мирно спящий ребенок… И ужасные слова, которые Денис произнес с таким трудом, что невозможно себе представить:
– Валентина, Виталика убили…
Страшный, пронзительный, душераздирающий крик, от которого остановилось сердце и застыла кровь в жилах… Плачущий ребенок… Любопытные соседи…
Мы уходили медленно, держась за руки, стараясь не смотреть отчаявшейся женщине в глаза. Денис шел, словно в бреду, и шептал:
– Я устрою царские похороны. Я не пожалею никаких денег. Я поставлю ему такой памятник… У него будет самый лучший памятник…
– Да на кой ему теперь памятник? Ты лучше его семье помоги. Живым помощь нужна, а не мертвым.