– Ангелина, а у тебя парень есть?
– Вова, на моём жизненном пути мне уже встречаются не парни, а мужчины. В отличие от тебя мне уже двадцать восемь лет.
– Ты старше меня всего на девять лет. Ты ещё совсем девчонка! – крикнул Владимир и поставил передо мной тарелку с аппетитными кусочками мяса.
– Если думаешь, что меня смущает наша разница в возрасте, то глубоко ошибаешься. Просто у меня ещё никогда студентов не было, – не могла я сдержать смех.
– Ну я же не простой студент, а золотой.
– В МГИМО, наверное, учишься?
– Ты попала в точку.
– А тут и попадать нечего. Для вас там как мёдом намазано.
– Для кого это для нас?
– Для «золотой» молодёжи.
Вова сел со мной рядом и закурил сигарету:
– Ангелина, может быть, завтра куда-нибудь сходим? Ты только скажи, куда хочешь? В кино, ресторан или другое место.
– Вова, ты лучше штудируй учебники. Я понимаю, что родительские деньги помогают тебе учиться без особых забот, но хоть иногда учебники открывать надо.
– Ну зачем ты так. Я, между прочим, их открываю.
Вова обнял меня сзади и постоянно целовал в затылок. С ним было как-то спокойно и легко. Его не нужно покорять, что-то ему доказывать. Даже делать больно совсем не хочется. Его влюблённость возносит меня сразу на пьедестал, который установил в первую же минуту нашего с ним знакомства. Он был настолько нежным и страстным, что я постоянно его хотела и всё никак не могла им насытиться. Когда он целовал мою спину, «крышу» моментально сносило от желания. Хотелось испить его ещё и ещё. У него были слишком мягкие, страстные и податливые губы, которые просто сводили с ума. Почувствовав прилив возбуждения, я отстранилась и посмотрела на часы:
– Что-то наша парочка слишком долго спит. Пора возвращаться на берег. – Я подошла к двери и постучала. – Эй, сони, вы ещё там долго спать будете?! Карина, хорош дрыхнуть! Просыпайтесь!
Поняв, что мне никто не собирается отвечать, я постучала ещё раз и открыла дверь. На широкой кровати лежал закутанный в простыню Жорик, ночной друг Карины, увидев меня, он потёр заспанные глаза и спросил:
– А сколько время?
– Время уже очень много. А где Карина?
– Не знаю. – Он покачал головой и растерянно посмотрел на пустую кровать.
– А кто знает? Ты с ней эту ночь проводил?
– Проводил. Мы занимались сексом, потом уснули. Она была рядом.
Почувствовав неладное, я стала метаться по яхте в поисках Карины, но её нигде не было. Заметно испугавшись, Каринин ухажёр быстро оделся и принялся искать мою подругу вместе со мной. Хотя, если разобраться, искать-то её было негде. Яхта не такая большая и никаких тайных мест на ней нет.
– Ну что смотрите, как два истукана! Я вас ещё раз спрашиваю: где моя подруга?!
– Жора, где Карина?! – занервничал Вова.
– Ну что вы на меня накинулись?! Я же говорю… мы чёрт знает сколько времени занимались сексом. Затем зацепили бутылку шампанского, выпили ещё в каюте и уснули. Всё, больше ничего не было. Проснулся я почему-то один.
– Вспомни, вы закрывали каюту на замок?
– Ничего мы не закрывали. Тут все свои. От кого прятаться? Ребята, а может, она решила искупнуться и утонула?
– Что значит утонула? Моя подруга очень хорошо плавает.
– В любом случае нужно проверить.
Мужчины, не сговариваясь, прыгнули в воду и стали нырять на глубину. Я осталась на яхте и принялась громко кричать:
– Карина! Карина, ты где?!
Поиски Карины продлились до позднего вечера, но так и не увенчались успехом. Я смотрела на её сумочку и отказывалась верить в то, что она пропала. Молодые люди перестали её искать, только когда стало темнеть.
– Ангелина, её нигде нет, – Вова сел рядом со мной и попытался отдышаться. – Мы всё прочесали.
– Плывём к берегу. Нужно сдать яхту.
Когда мы очутились на суше, я взяла Каринину сумку и, смахивая слёзы, вместе с ребятами стала ловить такси.
– А может, на этом свете есть чудо и твоя подруга уже дома? Я, конечно, понимаю, что сказал глупость, но так хочется верить во что-то хорошее, – произнёс Вова и посмотрел на меня взглядом, полным надежды.
– По-твоему, она проснулась, посмотрела на часы, поняла, что пора домой, и решила нас не будить? Чтобы никого не беспокоить, прыгнула в воду, чёрт-те знает сколько плыла до берега и пошла домой голяком?
– Ну почему же…
– Потому что у меня её сумка, в которой ключи от её квартиры, её сарафан и даже её купальник.
Она исчезла в чём мать родила. У меня все её вещи.
– Я всё же думаю, что она прыгнула обнажённой в воду и утонула. Других вариантов нет, – с грустью в голосе произнёс Жорик.
В моих глазах вновь забушевал страх. Что-то в последнее время он меня не отпускает. Это были глаза одинокой женщины с искалеченной душой и разбитым сердцем, которая стала бояться даже собственной тени.
Когда мы поймали такси, я сидела, вжавшись в кресло, держала Вову за руку и плохо отдавала себе отчёт в том, что произошло. Я находилась в шоке и не могла адекватно мыслить и реально соображать. Не поняла ещё всей картины произошедшего, не ощутила всего ужаса и толком не осознала, что Карина утонула и что больше я никогда не услышу её голоса и не увижу её счастливого улыбающиеся лица. Я ничего не понимала и практически ничего не видела – так, какие-то куски, отрывки, воспоминания. Я не хотела думать о мёртвой Карине. Я думала о живой. Это какое-то недоразумение, она жива! Мне показалось, если я сейчас позвоню ей на мобильный, то она обязательно снимет трубку, обрадуется моему звонку и предложит выпить по чашечке кофе. Я также верила, что, если сейчас приеду к ней домой и позвоню в дверь, она тут же бросится мне открывать, несказанно обрадуется и примется угощать меня чем-нибудь вкусненьким.
Карина… Господи, сколько пролито вместе слёз, сколько сделано откровенных признаний друг другу на наших душевных посиделках… Сколько выкурено сигарет, выпито кофе и вина за многочасовыми, сердечными разговорами, которые у нас происходили намного чаще, чем обычно бывает. Сколько наполеоновских планов, грандиозных проектов и женских фантазий по поводу того, что на нашей улице обязательно будет праздник! К горлу подкатил ком, и я, не выдержав, разрыдалась. Вова тут же прижал меня к себе и постарался успокоить.
– Где тут милиция? – обратился он к таксисту и попросил отвезти нас, чтобы мы написали заявление о пропаже моей подруги. – Успокойся, пожалуйста. Я никогда тебя не брошу и всегда буду с тобой, – шептал мне Вовка и прижимал к себе посильнее.
Я не слышала его и думала о Карине… Мне почему-то вспомнилось, как один из её женихов подарил ей розу. Она пришла такая счастливая, хотела поставить розу в вазу, а я её отругала. Каким жмотом нужно быть, чтобы подарить всего одну розу! Хотя бы три. Пусть хилые, не первой свежести, но зато три. Я сказала Карине о том, что мужчины, которые дарят девушкам одну розу, развивают в них комплекс неполноценности. Лично мне было бы даже стыдно идти по улице с одной розой. Это не знак внимания, а скупость и полнейшее неуважение. Господи, даже страшно подумать, какую жизнь может устроить своей девушке человек, купивший ей одну розу. Никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя соглашаться на один цветок. Одна роза – и одиночество вдвоём с тем, кто будет всю жизнь экономить и искусно пускать пыль в глаза. Такие мужчины заставят довольствоваться малым. Когда я смотрела на Карину с одной розой, мне почему-то было её очень жаль. Невооружённым глазом заметно, что у неё очень занижена самооценка. И, ведь подарив эту розу, её хахаль на что-то рассчитывает… В следующий раз он уже придёт без розы… Зачем баловать? А то привыкнет. Карина пыталась оправдать этого человека. Она считала, что у него такой подход. Может, настоящие букеты ещё впереди. Это просто маленький знак внимания. Как же я тогда пыталась её убедить, что на ней сэкономили. Кто дарит приличные букеты, тот дарит их сразу. Уж лучше быть одной, чем с одной розой. Не стоит постоянно оправдывать мужчин в ущерб себе. Если у нас с Кариной и бывали стычки, то только по поводу взаимоотношений с мужчинами. Эх, Карина… Куда же ты пропала???
– Ангелина, я всегда буду с тобой, – шептал мне на ухо Вовка и вытирал слёзы. – Всегда буду у твоих ног.
Я закрыла глаза и вспоминала всё, что произошло на яхте, но Вовка своим шептанием постоянно сбивал меня с мысли. Его поведение было для меня странным. Одна ночь – и он готов быть всю жизнь у моих ног, а точнее, бросить её мне под ноги. Милый, молоденький, доверчивый мальчик… Он хочет, чтобы я задумалась о своей личной жизни и пересмотрела свои устоявшиеся взгляды на многие вещи.
Мама всегда говорила мне, что я настоящая королева. Конечно, это замечательно, когда тебе с раннего детства твердят о привлекательности, называют королевой и убеждают в том, что весь мир лежит у твоих ног. Но и тут есть свои подводные камни. Называя меня королевой, родители невольно внушили, что мне нужен не абы кто, а король. Я искала этого короля долгие годы и смотрела на приближающегося ко мне мужчину как на обычного пажа – не больше. По понятным причинам паж не мог долго задерживаться при королевском дворе и, устав выполнять мои многочисленные капризы, уходил восвояси. Спустя годы я поняла: короля мне уже не видать, а соглашаться на пажа не хотелось. Отвергнутые мною пажи находили себе более покладистых девушек, с которыми имели право голоса, и вспоминали меня всего одной фразой: «Бог отвёл».
Ну сколько этот мальчик может меня удивлять и как быстро он мне наскучит?
– Приехали. Тут наша милиция располагается, – сказал таксист и пообещал нас подождать, чтобы потом довезти до Москвы.
В отделении у нас не хотели брать заявление о пропаже Карины под самыми разными предлогами. Как всегда, наши доблестные стражи порядка не желали портить статистику и создавать себе лишние проблемы. Я слышала о том, что милиция не любит принимать заявления о пропаже человека, но не до такой же степени наглеть! Самое страшное на свете – равнодушие. Я принялась возмущаться, мол, никто не устанавливал пресловутого трёхдневного срока, после которого можно писать заявление о пропаже человека. Ох, как же не любит наша милиция возиться с пропажей людей – кому приятно отчитываться за невыполнение. За снижение раскрываемости никто по головке не погладит. Не стоит портить ровные строки отчётов. Нам даже заявили, мол, вполне возможно, что Карина где-нибудь прячется и очень скоро объявится.
– Вы в своём уме?! Где она может прятаться?! – Я чувствовала, как сдают нервы. – В воде? Без одежды, телефона, сумки и ключа от квартиры?!
Испугавшись моего напора, заявление всё-таки приняли и пообещали осмотреть водохранилище, нет ли там тела моей утонувшей подруги. Это была хоть маленькая, но всё же победа. Нам сказали, что этим летом уже нашли несколько утопленников. Главная причина гибели – изрядное количество спиртного. Теперь оставалась только ждать чуда, но на чудо я мало надеялась…
– Почему менты такие бездушные и ленивые? – посетовала я, садясь в машину.
– Потому что милицейская система насквозь коррумпирована. Наша милиция уже давно стала легализованной криминальной группировкой, – с грустью ответил Вовка.
– Честные и порядочные долго не могут работать в милиции, – вступил в дискуссию Жорик. – Честные люди вынуждены работать по правилам, которые задаёт власть. А главное правило: «Не тронь наших». Обычные люди для них всего лишь быдло. Нарушить это правило – значит пойти против власти. На это решится далеко не каждый сотрудник органов. Вся милиция с душком, так как рыба гниёт с головы.
– Это точно, – не могла я не согласиться.
– На гаишников вообще страшно смотреть. Такие морды и животы отъели. Идут на службу только за тем, чтобы вымогать у простых граждан деньги за различные нарушения. Лично я считаю нашу милицию криминальным государственным формированием. Почему там действует палочный принцип отчётности? Почему при каждом сообщении о бандитах мы слышим о бывших сотрудниках милиции? Почему появилось столько банд, которыми руководят действующие сотрудники милиции?
– Действительно, милиция настолько себя дискредитировала, что вместо этого слова употребляют совсем не словарные выражения, – согласился со мной Жорик. – Приходится рассчитывать только на свои силы. Честных сотрудников можно пересчитать по пальцам. Как правило, им не дают работать и при случае стараются уволить. Милиция находится меж двух огней: это власть и общество. Приходится исполнять не закон, а желание власти. У нас закон в загоне. Во главе – мнение какого-нибудь руководителя.
– Лично мне, за все мои годы, ни разу не попался приличный мент, – прозвучало моё признание. – Видела их только в кино. Вся наша милиция уже давно живёт по бандитским понятиям. Менты – главные нарушители порядка. За ними вообще нет контроля. Устраивают беспредел, друг друга покрывают. Слова: «Родная милиция меня бережёт» кажутся издевательством. Уже даже в газетах пишут о том, что в милиции все должности покупные. А ведь милиция существует на наши налоги. Мы платим налоги, и она должна за это обеспечивать нашу безопасность. Какая, к чёрту, безопасность, если я совсем недавно видела, как молодой и здоровый ОМОН разгонял голодных старушек?! Милиция всегда готова к войне, только не с преступниками, а с населением. Бандитов и ментов теперь можно отличить только по стилю одежды. Одни – в форме, другие – нет. Действуют одинаково. Страшно жить в системе, где человеческая жизнь ни чёрта не ценится.
– Это точно, – поддакнул Жора.
– Ну кто сейчас идёт работать в милицию? Тот, кто хочет безграничной власти и оружия. Должности даются по кумовству, по протекции, по блату и по деньгам. Не зря ментов называют мусором. Ментов действительно очень мало в органах. В основном мусор. Они все идут на запах крови и денег. Погоны должны быть заслуженные, а не купленные. «Оборотней в погонях» ловят только, если это нужно кому-то сверху. Только вот эти господа в погонах уже давно потеряли страх перед законом, ведь они теперь сами закон.
За бурной дискуссией мы незаметно доехали до Москвы. Этой ночью Вовка побоялся оставить меня одну и остался ночевать. С ним было как-то тепло и хорошо.
Глава 8
– Вова, на моём жизненном пути мне уже встречаются не парни, а мужчины. В отличие от тебя мне уже двадцать восемь лет.
– Ты старше меня всего на девять лет. Ты ещё совсем девчонка! – крикнул Владимир и поставил передо мной тарелку с аппетитными кусочками мяса.
– Если думаешь, что меня смущает наша разница в возрасте, то глубоко ошибаешься. Просто у меня ещё никогда студентов не было, – не могла я сдержать смех.
– Ну я же не простой студент, а золотой.
– В МГИМО, наверное, учишься?
– Ты попала в точку.
– А тут и попадать нечего. Для вас там как мёдом намазано.
– Для кого это для нас?
– Для «золотой» молодёжи.
Вова сел со мной рядом и закурил сигарету:
– Ангелина, может быть, завтра куда-нибудь сходим? Ты только скажи, куда хочешь? В кино, ресторан или другое место.
– Вова, ты лучше штудируй учебники. Я понимаю, что родительские деньги помогают тебе учиться без особых забот, но хоть иногда учебники открывать надо.
– Ну зачем ты так. Я, между прочим, их открываю.
Вова обнял меня сзади и постоянно целовал в затылок. С ним было как-то спокойно и легко. Его не нужно покорять, что-то ему доказывать. Даже делать больно совсем не хочется. Его влюблённость возносит меня сразу на пьедестал, который установил в первую же минуту нашего с ним знакомства. Он был настолько нежным и страстным, что я постоянно его хотела и всё никак не могла им насытиться. Когда он целовал мою спину, «крышу» моментально сносило от желания. Хотелось испить его ещё и ещё. У него были слишком мягкие, страстные и податливые губы, которые просто сводили с ума. Почувствовав прилив возбуждения, я отстранилась и посмотрела на часы:
– Что-то наша парочка слишком долго спит. Пора возвращаться на берег. – Я подошла к двери и постучала. – Эй, сони, вы ещё там долго спать будете?! Карина, хорош дрыхнуть! Просыпайтесь!
Поняв, что мне никто не собирается отвечать, я постучала ещё раз и открыла дверь. На широкой кровати лежал закутанный в простыню Жорик, ночной друг Карины, увидев меня, он потёр заспанные глаза и спросил:
– А сколько время?
– Время уже очень много. А где Карина?
– Не знаю. – Он покачал головой и растерянно посмотрел на пустую кровать.
– А кто знает? Ты с ней эту ночь проводил?
– Проводил. Мы занимались сексом, потом уснули. Она была рядом.
Почувствовав неладное, я стала метаться по яхте в поисках Карины, но её нигде не было. Заметно испугавшись, Каринин ухажёр быстро оделся и принялся искать мою подругу вместе со мной. Хотя, если разобраться, искать-то её было негде. Яхта не такая большая и никаких тайных мест на ней нет.
– Ну что смотрите, как два истукана! Я вас ещё раз спрашиваю: где моя подруга?!
– Жора, где Карина?! – занервничал Вова.
– Ну что вы на меня накинулись?! Я же говорю… мы чёрт знает сколько времени занимались сексом. Затем зацепили бутылку шампанского, выпили ещё в каюте и уснули. Всё, больше ничего не было. Проснулся я почему-то один.
– Вспомни, вы закрывали каюту на замок?
– Ничего мы не закрывали. Тут все свои. От кого прятаться? Ребята, а может, она решила искупнуться и утонула?
– Что значит утонула? Моя подруга очень хорошо плавает.
– В любом случае нужно проверить.
Мужчины, не сговариваясь, прыгнули в воду и стали нырять на глубину. Я осталась на яхте и принялась громко кричать:
– Карина! Карина, ты где?!
Поиски Карины продлились до позднего вечера, но так и не увенчались успехом. Я смотрела на её сумочку и отказывалась верить в то, что она пропала. Молодые люди перестали её искать, только когда стало темнеть.
– Ангелина, её нигде нет, – Вова сел рядом со мной и попытался отдышаться. – Мы всё прочесали.
– Плывём к берегу. Нужно сдать яхту.
Когда мы очутились на суше, я взяла Каринину сумку и, смахивая слёзы, вместе с ребятами стала ловить такси.
– А может, на этом свете есть чудо и твоя подруга уже дома? Я, конечно, понимаю, что сказал глупость, но так хочется верить во что-то хорошее, – произнёс Вова и посмотрел на меня взглядом, полным надежды.
– По-твоему, она проснулась, посмотрела на часы, поняла, что пора домой, и решила нас не будить? Чтобы никого не беспокоить, прыгнула в воду, чёрт-те знает сколько плыла до берега и пошла домой голяком?
– Ну почему же…
– Потому что у меня её сумка, в которой ключи от её квартиры, её сарафан и даже её купальник.
Она исчезла в чём мать родила. У меня все её вещи.
– Я всё же думаю, что она прыгнула обнажённой в воду и утонула. Других вариантов нет, – с грустью в голосе произнёс Жорик.
В моих глазах вновь забушевал страх. Что-то в последнее время он меня не отпускает. Это были глаза одинокой женщины с искалеченной душой и разбитым сердцем, которая стала бояться даже собственной тени.
Когда мы поймали такси, я сидела, вжавшись в кресло, держала Вову за руку и плохо отдавала себе отчёт в том, что произошло. Я находилась в шоке и не могла адекватно мыслить и реально соображать. Не поняла ещё всей картины произошедшего, не ощутила всего ужаса и толком не осознала, что Карина утонула и что больше я никогда не услышу её голоса и не увижу её счастливого улыбающиеся лица. Я ничего не понимала и практически ничего не видела – так, какие-то куски, отрывки, воспоминания. Я не хотела думать о мёртвой Карине. Я думала о живой. Это какое-то недоразумение, она жива! Мне показалось, если я сейчас позвоню ей на мобильный, то она обязательно снимет трубку, обрадуется моему звонку и предложит выпить по чашечке кофе. Я также верила, что, если сейчас приеду к ней домой и позвоню в дверь, она тут же бросится мне открывать, несказанно обрадуется и примется угощать меня чем-нибудь вкусненьким.
Карина… Господи, сколько пролито вместе слёз, сколько сделано откровенных признаний друг другу на наших душевных посиделках… Сколько выкурено сигарет, выпито кофе и вина за многочасовыми, сердечными разговорами, которые у нас происходили намного чаще, чем обычно бывает. Сколько наполеоновских планов, грандиозных проектов и женских фантазий по поводу того, что на нашей улице обязательно будет праздник! К горлу подкатил ком, и я, не выдержав, разрыдалась. Вова тут же прижал меня к себе и постарался успокоить.
– Где тут милиция? – обратился он к таксисту и попросил отвезти нас, чтобы мы написали заявление о пропаже моей подруги. – Успокойся, пожалуйста. Я никогда тебя не брошу и всегда буду с тобой, – шептал мне Вовка и прижимал к себе посильнее.
Я не слышала его и думала о Карине… Мне почему-то вспомнилось, как один из её женихов подарил ей розу. Она пришла такая счастливая, хотела поставить розу в вазу, а я её отругала. Каким жмотом нужно быть, чтобы подарить всего одну розу! Хотя бы три. Пусть хилые, не первой свежести, но зато три. Я сказала Карине о том, что мужчины, которые дарят девушкам одну розу, развивают в них комплекс неполноценности. Лично мне было бы даже стыдно идти по улице с одной розой. Это не знак внимания, а скупость и полнейшее неуважение. Господи, даже страшно подумать, какую жизнь может устроить своей девушке человек, купивший ей одну розу. Никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя соглашаться на один цветок. Одна роза – и одиночество вдвоём с тем, кто будет всю жизнь экономить и искусно пускать пыль в глаза. Такие мужчины заставят довольствоваться малым. Когда я смотрела на Карину с одной розой, мне почему-то было её очень жаль. Невооружённым глазом заметно, что у неё очень занижена самооценка. И, ведь подарив эту розу, её хахаль на что-то рассчитывает… В следующий раз он уже придёт без розы… Зачем баловать? А то привыкнет. Карина пыталась оправдать этого человека. Она считала, что у него такой подход. Может, настоящие букеты ещё впереди. Это просто маленький знак внимания. Как же я тогда пыталась её убедить, что на ней сэкономили. Кто дарит приличные букеты, тот дарит их сразу. Уж лучше быть одной, чем с одной розой. Не стоит постоянно оправдывать мужчин в ущерб себе. Если у нас с Кариной и бывали стычки, то только по поводу взаимоотношений с мужчинами. Эх, Карина… Куда же ты пропала???
– Ангелина, я всегда буду с тобой, – шептал мне на ухо Вовка и вытирал слёзы. – Всегда буду у твоих ног.
Я закрыла глаза и вспоминала всё, что произошло на яхте, но Вовка своим шептанием постоянно сбивал меня с мысли. Его поведение было для меня странным. Одна ночь – и он готов быть всю жизнь у моих ног, а точнее, бросить её мне под ноги. Милый, молоденький, доверчивый мальчик… Он хочет, чтобы я задумалась о своей личной жизни и пересмотрела свои устоявшиеся взгляды на многие вещи.
Мама всегда говорила мне, что я настоящая королева. Конечно, это замечательно, когда тебе с раннего детства твердят о привлекательности, называют королевой и убеждают в том, что весь мир лежит у твоих ног. Но и тут есть свои подводные камни. Называя меня королевой, родители невольно внушили, что мне нужен не абы кто, а король. Я искала этого короля долгие годы и смотрела на приближающегося ко мне мужчину как на обычного пажа – не больше. По понятным причинам паж не мог долго задерживаться при королевском дворе и, устав выполнять мои многочисленные капризы, уходил восвояси. Спустя годы я поняла: короля мне уже не видать, а соглашаться на пажа не хотелось. Отвергнутые мною пажи находили себе более покладистых девушек, с которыми имели право голоса, и вспоминали меня всего одной фразой: «Бог отвёл».
Ну сколько этот мальчик может меня удивлять и как быстро он мне наскучит?
– Приехали. Тут наша милиция располагается, – сказал таксист и пообещал нас подождать, чтобы потом довезти до Москвы.
В отделении у нас не хотели брать заявление о пропаже Карины под самыми разными предлогами. Как всегда, наши доблестные стражи порядка не желали портить статистику и создавать себе лишние проблемы. Я слышала о том, что милиция не любит принимать заявления о пропаже человека, но не до такой же степени наглеть! Самое страшное на свете – равнодушие. Я принялась возмущаться, мол, никто не устанавливал пресловутого трёхдневного срока, после которого можно писать заявление о пропаже человека. Ох, как же не любит наша милиция возиться с пропажей людей – кому приятно отчитываться за невыполнение. За снижение раскрываемости никто по головке не погладит. Не стоит портить ровные строки отчётов. Нам даже заявили, мол, вполне возможно, что Карина где-нибудь прячется и очень скоро объявится.
– Вы в своём уме?! Где она может прятаться?! – Я чувствовала, как сдают нервы. – В воде? Без одежды, телефона, сумки и ключа от квартиры?!
Испугавшись моего напора, заявление всё-таки приняли и пообещали осмотреть водохранилище, нет ли там тела моей утонувшей подруги. Это была хоть маленькая, но всё же победа. Нам сказали, что этим летом уже нашли несколько утопленников. Главная причина гибели – изрядное количество спиртного. Теперь оставалась только ждать чуда, но на чудо я мало надеялась…
– Почему менты такие бездушные и ленивые? – посетовала я, садясь в машину.
– Потому что милицейская система насквозь коррумпирована. Наша милиция уже давно стала легализованной криминальной группировкой, – с грустью ответил Вовка.
– Честные и порядочные долго не могут работать в милиции, – вступил в дискуссию Жорик. – Честные люди вынуждены работать по правилам, которые задаёт власть. А главное правило: «Не тронь наших». Обычные люди для них всего лишь быдло. Нарушить это правило – значит пойти против власти. На это решится далеко не каждый сотрудник органов. Вся милиция с душком, так как рыба гниёт с головы.
– Это точно, – не могла я не согласиться.
– На гаишников вообще страшно смотреть. Такие морды и животы отъели. Идут на службу только за тем, чтобы вымогать у простых граждан деньги за различные нарушения. Лично я считаю нашу милицию криминальным государственным формированием. Почему там действует палочный принцип отчётности? Почему при каждом сообщении о бандитах мы слышим о бывших сотрудниках милиции? Почему появилось столько банд, которыми руководят действующие сотрудники милиции?
– Действительно, милиция настолько себя дискредитировала, что вместо этого слова употребляют совсем не словарные выражения, – согласился со мной Жорик. – Приходится рассчитывать только на свои силы. Честных сотрудников можно пересчитать по пальцам. Как правило, им не дают работать и при случае стараются уволить. Милиция находится меж двух огней: это власть и общество. Приходится исполнять не закон, а желание власти. У нас закон в загоне. Во главе – мнение какого-нибудь руководителя.
– Лично мне, за все мои годы, ни разу не попался приличный мент, – прозвучало моё признание. – Видела их только в кино. Вся наша милиция уже давно живёт по бандитским понятиям. Менты – главные нарушители порядка. За ними вообще нет контроля. Устраивают беспредел, друг друга покрывают. Слова: «Родная милиция меня бережёт» кажутся издевательством. Уже даже в газетах пишут о том, что в милиции все должности покупные. А ведь милиция существует на наши налоги. Мы платим налоги, и она должна за это обеспечивать нашу безопасность. Какая, к чёрту, безопасность, если я совсем недавно видела, как молодой и здоровый ОМОН разгонял голодных старушек?! Милиция всегда готова к войне, только не с преступниками, а с населением. Бандитов и ментов теперь можно отличить только по стилю одежды. Одни – в форме, другие – нет. Действуют одинаково. Страшно жить в системе, где человеческая жизнь ни чёрта не ценится.
– Это точно, – поддакнул Жора.
– Ну кто сейчас идёт работать в милицию? Тот, кто хочет безграничной власти и оружия. Должности даются по кумовству, по протекции, по блату и по деньгам. Не зря ментов называют мусором. Ментов действительно очень мало в органах. В основном мусор. Они все идут на запах крови и денег. Погоны должны быть заслуженные, а не купленные. «Оборотней в погонях» ловят только, если это нужно кому-то сверху. Только вот эти господа в погонах уже давно потеряли страх перед законом, ведь они теперь сами закон.
За бурной дискуссией мы незаметно доехали до Москвы. Этой ночью Вовка побоялся оставить меня одну и остался ночевать. С ним было как-то тепло и хорошо.
Глава 8
Этим утром я проснулась в объятиях Владимира и посмотрела на часы.
– Послушай, а ты в свой институт собираешься?
– Хотел сегодня прогулять.
– Давай, иди учись.
Вова смотрел на меня не отрываясь и боялся убрать руки.
– А ты чем будешь заниматься?
– Мальчик мой, у меня проблем выше крыши. Для начала сегодня же найму себе охранника.
– Охранника?!
– Чему ты удивляешься? В последнее время творится что-то непонятное, охранник не помешает.
– И как ты собираешься его искать?
– Поеду в охранное агентство, заключу договор. Выберу себе какого-нибудь огромного, сильного и вооружённого красавца, который будет ходить за мной двадцать четыре часа в сутки и охранять как зеницу ока.
– Я буду тебя ревновать.
– Мальчик мой, ревность – плохое чувство. Это комплекс собственной неполноценности.
– Не думаю. Ревность – это страх потерять.
– Когда ревнуешь, всегда больше шансов потерять, чем когда любишь ровно.
– Послушай, Ангелина, а может, я буду твоим охранником?
– Учись, студент. С этим я разберусь как-нибудь сама. Грызи гранит науки.
– Послушай, а ты в свой институт собираешься?
– Хотел сегодня прогулять.
– Давай, иди учись.
Вова смотрел на меня не отрываясь и боялся убрать руки.
– А ты чем будешь заниматься?
– Мальчик мой, у меня проблем выше крыши. Для начала сегодня же найму себе охранника.
– Охранника?!
– Чему ты удивляешься? В последнее время творится что-то непонятное, охранник не помешает.
– И как ты собираешься его искать?
– Поеду в охранное агентство, заключу договор. Выберу себе какого-нибудь огромного, сильного и вооружённого красавца, который будет ходить за мной двадцать четыре часа в сутки и охранять как зеницу ока.
– Я буду тебя ревновать.
– Мальчик мой, ревность – плохое чувство. Это комплекс собственной неполноценности.
– Не думаю. Ревность – это страх потерять.
– Когда ревнуешь, всегда больше шансов потерять, чем когда любишь ровно.
– Послушай, Ангелина, а может, я буду твоим охранником?
– Учись, студент. С этим я разберусь как-нибудь сама. Грызи гранит науки.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента