Страница:
– Так оно и было, – повторила я, не слыша собственного голоса.
– Вот и распишитесь.
Как только я подошла к столу и потянулась за ручкой, Гера встал напротив и попытался меня остановить:
– Дура, ты хоть понимаешь, что делаешь?! Ничего не подписывай. Пусть убираются ко всем чертям. Представь, что они подкинули тебе эти таблетки, и пошли их подальше!
– Но ведь мне никто ничего не подкидывал. Я сама видела, как эти таблетки достали из моего чемодана.
– Ну и что?! Это не значит, что ты должна что-то подписывать. И вообще, запомни на будущее: без адвоката никогда не подписывай никаких бумаг.
– Но ведь это мой муж… И я хочу, чтобы стало ясно, отчего он умер. Я понятия не имела ни про какие таблетки. Он мне никогда об этом не говорил… Я обязана оказать помощь… Это мой долг.
– Какая на хрен помощь?! Какой долг?! – взорвался Гера. – Тебе лапшу на уши навешали. Провели у тебя незаконный обыск и теперь хотят, чтобы ты сама подписала себе приговор. Я и не знал, что ты такая дура!
– Прекрати, пожалуйста, говорить со мной в подобном тоне! Тебе никто не давал такого права!
– А в каком тоне мне с тобой говорить, если ты дура набитая?!
– Сам дурак!
Я взяла ручку, внимательно прочитала текст на листке и, решив, что все написано верно, поставила свою подпись. Представитель туристической фирмы положил листок в Цапку, поблагодарил за оказанную помощь, принес свои извинения и в сопровождении полицейских и русскоязычного гида покинул пределы моего номера.
Гера стоял напротив меня и смотрел на мое лицо изучающим взглядом. Я попыталась улыбнуться, но улыбки не получилось.
– Ну что ты так на меня смотришь? – Я все же растянула губы в вымученной улыбке, понимая, что это выглядело по меньшей мере фальшиво. – Ну что ты так на меня смотришь? – повторила я свой вопрос, после того как не дождалась ответа.
– Когда я увидел тебя в первый раз, я просто ахнул, какая же ты красивая…
Я нервно хлопала глазами и внимательно слушала то, что говорил мне мужчина, пытаясь понять, к чему же он клонит.
– Так вот, ты очень красивая. Хотя, быть может, ты не столько красивая, сколько красиво умеешь себя преподнести. В тебе что-то есть, что может по-настоящему увлечь. Когда я понес тебя к твоему номеру, я понял, что ты не только очень красивая, но и очень доступная…
Услышав последние слова, я опустила глаза и залилась алой краской, как школьница.
– А сегодня, – как ни в чем не бывало продолжил Гера, – сегодня, когда у тебя в номере произвели незаконный обыск и ты подписала себе приговор, я вдруг увидел, что ты законченная дура. Законченная!!! Ты красивая, доступная и бестолковая!!!
– Ты все сказал?! – Я буквально побагровела от злости. – Все?!
– Все.
– Тогда проваливай отсюда.
Гера изменился в лице, а в его глазах появилась жестокость, которой до этого не было.
– Девочка, я не советую тебе так со мной разговаривать.
– А я не советую тебе меня обзывать, мальчик… Не советую.
– Если бы у тебя вчера не погиб муж, я бы знаешь, что с тобой сделал?! – Взгляд мужчины стал каким-то суровым, холодным и пронзающим насквозь.
– Что?
– Я бы знаешь, что с тобой сделал?!
– Ну что?
– Я просто не знаю, что бы с тобой сделал!
– Так вот, если не знаешь, то и не говори…
Достав из кармана сигарету, мужчина быстро ее прикурил и направился к выходу. У входной двери он остановился, немного подумал и тихо сказал:
– Может, телефончик оставишь?
– Ты хочешь взять телефон у дуры? – язвительно ответила я вопросом на вопрос.
– Ну не всегда же брать телефоны у одних только умных. Общаться можно и с дураками, если при этом учить их уму-разуму.
– Зачем тебе мой телефон?
– Просто будет время, сухарей тебе подброшу…
– Что?! – Я слегка дернулась и посмотрела на мужчину ничего не понимающими глазами. – Каких еще сухарей? Я вообще сухари не люблю… Я всегда берегу свои зубы.
– Придется полюбить, милочка. Придется… Там, где ты будешь, выбирать не приходится. Там все любят и сухари, и чифир. В этих местах тебе будет нравиться все.
– Что-то я не понимаю, к чему ты клонишь… В каких местах я буду? – В глубине души я прекрасно понимала, о чем идет речь, но все же отказывалась этому верить.
– В местах не столь отдаленных, дурочка.
– Что?!
– Ничего! Ты хоть понимаешь, что тебя упекут за решетку?
– За что?!
– За убийство.
– За убийство?! – Я буквально окаменела, все поплыло перед глазами. – За какое еще убийство?
– За убийство собственного мужа!
– Но ведь я не убивала…
– Какая разница?! Все улики против тебя. Сфабрикуют. Родственники мужа помогут. Поверь мне, его бывшие жены и сыночек постараются… Не хрен было сюда никого пускать и ничего подписывать.
– Но ведь я хотела помочь…
– Молчи уж лучше. Твоя тупость меня просто убивает. Ты хотела помочь и помогла. Только помощь бывает разной. Ты очень помогла посадить себя в тюрьму.
– Но ведь ты веришь, что я никого не убивала? Что мой муж утонул сам? Веришь? – Я хваталась за Герино доверие точно так же, как утопающий хватается за соломинку. – Скажи, ты мне веришь?
– Наверное, после того как у тебя возникнут проблемы, только я один и буду тебе верить. Ты уже наломала столько дров и наделала столько глупостей… Подумай хорошенько, как эти проклятые таблетки могли очутиться в твоем чемодане?
– Я не знаю. Честное слово, я не знаю…
– Но ведь откуда-то же они взялись.
– Значит, их положил мой муж. Больше некому.
– Тогда зачем он спрятал их под днище?
– Наверное, для того, чтобы я про них не знала.
Наша беседа стала похожа на настоящий допрос, в котором Гера играл роль дотошного следователя, а я перепуганной подозреваемой. Он безжалостно топил меня различными каверзными вопросами, словно репетировал со мной, перед тем как начнется главный, настоящий спектакль, а я тут же ему отвечала.
– Почему ты решила, что твой муж не хотел, чтобы ты знала про это лекарство?
– Ну как почему? Потому что он ничего мне про него не сказал и спрятал его от меня.
– Тогда почему он не спрятал его в своем чемодане, а положил в твой? Ведь из своего ему было бы удобнее его доставать.
– На этот вопрос я ответить не смогу. – Я посмотрела на мужчину беспомощным взглядом. – Я сама не знаю ответа.
– Ты должна его знать. Этот вопрос тебе обязательно задаст следователь.
– Какой следователь? Я не буду ни с кем общаться… – опешила я от последних слов Геры. – Сейчас просто установят окончательно причину смерти. Я похороню своего мужа, и на этом все закончится.
– Ты уверена?
– А что, может быть по-другому?
– Конечно, может. На тебя могут завести уголовное дело. У тебя есть слишком много вопросов, на которые ты не знаешь ответа. Это очень плохо. Так что давай, дорогая. Составь логическую цепочку и ищи правильные ответы. В дальнейшем они тебе очень даже понадобятся. У тебя не должно быть вопросов без ответов. Понимаешь, не должно! Надо, чтоб ответы у тебя от зубов отскакивали. Так как, оставишь свой телефончик?!
– Для чего? Ты хочешь мне помочь?
– Нет, милая. Боюсь, что тебе уже ничем не поможешь. Ничем. Я хотел тебе помочь тем, что прогнал бы эту компанию к едреной матери, но ты даже не захотела меня слушать. Ты, дорогая, хоть изредка юридические книги почитывай и хоть немного законы знай. Никто не имеет права производить обыск без санкции прокурора. Никто! И уж тем более не подписывай никаких бумаг! Прежде чем поставить где-нибудь свою подпись, все хорошенько обдумай и взвесь. Я могу тебе помочь только хорошей заваркой и свежими сухарями. Дай телефончик. Я обязательно о тебе позабочусь, когда ты пойдешь по этапу.
– Спасибо. Ты очень любезен. – Я ощутила, как от его слов заныло мое сердце, и произнесла уже более уверенным голосом: – Проваливай отсюда.
– Что ты сказала?!
– То, что ты слышал. Пошел вон!
– Ты хоть можешь представить, кого ты сейчас послала?! – У мужчины был такой устрашающий вид, что, если бы у него сейчас был пистолет, он бы, наверное, выстрелил в меня, не раздумывая ни единой минуты.
– Не знаю и знать не хочу…
– Ладно, живи. Не буду тебя наказывать. Ты и так уже достаточно наказана. Муж утонул, уголовное дело, тюрьма… Самое страшное ты еще впереди хлебнешь.
Недобро усмехнувшись, мужчина бросил окурок прямо на пол и вышел из номера, громко хлопнув при этом дверью. От сильного грохота со стены слетел цветочный горшок, упал на пол и разбился.
– Придурок!
Я с ужасом посмотрела на валявшийся на полу окурок, от которого уже начал дымиться ковер. Затем быстро его подняла, вышла на лоджию и брезгливо его выкинула. Взяв в руки мобильный, я набрала номер Артура и принялась ждать ответа. Артур не заставил себя ждать долго. Он быстро снял трубку и повел себя так, будто все это время только и делал, что ждал моего звонка.
– Привет. Узнал?
– Еще бы. Разве тебя можно не узнать. Только вот голос у тебя какой-то странный. Ты что, с мужем поругалась? Я смотрю, свадебное путешествие совсем не идет тебе на пользу.
– Мой муж вчера утонул.
– Это что, шутка?
– Разве шутки бывают такими жестокими?
– Как утонул?
– Мы погрузились под воду, а он не смог подняться.
– Но ведь ты никогда в жизни не погружалась под воду?!
– Артур, ты, наверное, не понял. Со мной все в порядке. Утонула не я. Утонул мой муж.
– Я просто удивился, ты ведь никогда в жизни не занималась подводным плаванием…
– Артур, я научилась. Все мы иногда что-то начинаем.
– Главное, что утонула не ты, – с облегчением подвел Артур черту под всем вышесказанным. – Но как он-то утонул? Как это могло произойти? Это несчастный случай?
– Я надеюсь, что это несчастный случай. Артур, я вылетаю сегодня вечером. Встреть меня, пожалуйста.
Достав из сумочки свой новый авиабилет, я продиктовала Артуру номер рейса и, отключив мобильный, подошла к зеркалу. Я смахнула слезы тыльной стороной ладони и посмотрела на свое несчастное отражение. Прошло совсем немного времени, и я опять стала свободной. Вольной как птица… Признаться честно, я даже не знала, что мне делать с этой свободой, радоваться мне ей или нет…
Начав паковать вещи, я еще раз посмотрела на свой порезанный чемодан и принялась мысленно убеждать себя в том, что я должна быть спокойна. Я старалась изо всех сил не думать том, что будет дальше, и отмахивалась от своих неприятных мыслей, как от чего-то ужасного и гадкого. Я не верила, что кто-то начнет меня в чем-то подозревать и попытается запрятать за решетку, ведь я ни в чем не виновата и уж тем более никогда не смогла бы кого-то убить. Упаковав вещи, я вышла на лоджию и, облокотившись о перила, стала равнодушно наблюдать за проходившими мимо отдыхающими. За стенкой, которая граничила с соседской лоджией, было довольно шумно. Какая-то молодая семейная русская пара выясняла между собой отношения. Я постаралась прислушаться и улыбнулась. Девушка упрекала своего спутника в том, что он «бирюк бирюком», что ни в бар, ни на дискотеку его калачом не заманишь. Мужчина же отвечал ей, что она предпочитает бары с дискотеками его обществу, что они приехали сюда для того, чтобы побыть одним, и нечего ошиваться по кабакам да танцулькам.
…Все это было слишком банально. Наверное, такие выяснения отношений бывают в жизни каждой женщины и каждого мужчины. Когда я жила со своим первым мужем, я тоже страдала от однообразия и мне хотелось любого общества, я элементарно уставала находиться все время с одним и тем же человеком.
Устав от перебранки, я зашла в номер, села в кресло и стал тупо смотреть на часы, ожидая, когда же наконец наступит время ехать в аэропорт. Сидя в кресле, я еще больше почувствовала себя несчастной, и оцепенение после страшного удара совсем не проходило, а только усиливалось.
Когда стрелки часов подошли наконец к нужной отметке, я окинула отель грустным взглядом, села в такси и поехала в аэропорт…
Глава 6
– Вот и распишитесь.
Как только я подошла к столу и потянулась за ручкой, Гера встал напротив и попытался меня остановить:
– Дура, ты хоть понимаешь, что делаешь?! Ничего не подписывай. Пусть убираются ко всем чертям. Представь, что они подкинули тебе эти таблетки, и пошли их подальше!
– Но ведь мне никто ничего не подкидывал. Я сама видела, как эти таблетки достали из моего чемодана.
– Ну и что?! Это не значит, что ты должна что-то подписывать. И вообще, запомни на будущее: без адвоката никогда не подписывай никаких бумаг.
– Но ведь это мой муж… И я хочу, чтобы стало ясно, отчего он умер. Я понятия не имела ни про какие таблетки. Он мне никогда об этом не говорил… Я обязана оказать помощь… Это мой долг.
– Какая на хрен помощь?! Какой долг?! – взорвался Гера. – Тебе лапшу на уши навешали. Провели у тебя незаконный обыск и теперь хотят, чтобы ты сама подписала себе приговор. Я и не знал, что ты такая дура!
– Прекрати, пожалуйста, говорить со мной в подобном тоне! Тебе никто не давал такого права!
– А в каком тоне мне с тобой говорить, если ты дура набитая?!
– Сам дурак!
Я взяла ручку, внимательно прочитала текст на листке и, решив, что все написано верно, поставила свою подпись. Представитель туристической фирмы положил листок в Цапку, поблагодарил за оказанную помощь, принес свои извинения и в сопровождении полицейских и русскоязычного гида покинул пределы моего номера.
Гера стоял напротив меня и смотрел на мое лицо изучающим взглядом. Я попыталась улыбнуться, но улыбки не получилось.
– Ну что ты так на меня смотришь? – Я все же растянула губы в вымученной улыбке, понимая, что это выглядело по меньшей мере фальшиво. – Ну что ты так на меня смотришь? – повторила я свой вопрос, после того как не дождалась ответа.
– Когда я увидел тебя в первый раз, я просто ахнул, какая же ты красивая…
Я нервно хлопала глазами и внимательно слушала то, что говорил мне мужчина, пытаясь понять, к чему же он клонит.
– Так вот, ты очень красивая. Хотя, быть может, ты не столько красивая, сколько красиво умеешь себя преподнести. В тебе что-то есть, что может по-настоящему увлечь. Когда я понес тебя к твоему номеру, я понял, что ты не только очень красивая, но и очень доступная…
Услышав последние слова, я опустила глаза и залилась алой краской, как школьница.
– А сегодня, – как ни в чем не бывало продолжил Гера, – сегодня, когда у тебя в номере произвели незаконный обыск и ты подписала себе приговор, я вдруг увидел, что ты законченная дура. Законченная!!! Ты красивая, доступная и бестолковая!!!
– Ты все сказал?! – Я буквально побагровела от злости. – Все?!
– Все.
– Тогда проваливай отсюда.
Гера изменился в лице, а в его глазах появилась жестокость, которой до этого не было.
– Девочка, я не советую тебе так со мной разговаривать.
– А я не советую тебе меня обзывать, мальчик… Не советую.
– Если бы у тебя вчера не погиб муж, я бы знаешь, что с тобой сделал?! – Взгляд мужчины стал каким-то суровым, холодным и пронзающим насквозь.
– Что?
– Я бы знаешь, что с тобой сделал?!
– Ну что?
– Я просто не знаю, что бы с тобой сделал!
– Так вот, если не знаешь, то и не говори…
Достав из кармана сигарету, мужчина быстро ее прикурил и направился к выходу. У входной двери он остановился, немного подумал и тихо сказал:
– Может, телефончик оставишь?
– Ты хочешь взять телефон у дуры? – язвительно ответила я вопросом на вопрос.
– Ну не всегда же брать телефоны у одних только умных. Общаться можно и с дураками, если при этом учить их уму-разуму.
– Зачем тебе мой телефон?
– Просто будет время, сухарей тебе подброшу…
– Что?! – Я слегка дернулась и посмотрела на мужчину ничего не понимающими глазами. – Каких еще сухарей? Я вообще сухари не люблю… Я всегда берегу свои зубы.
– Придется полюбить, милочка. Придется… Там, где ты будешь, выбирать не приходится. Там все любят и сухари, и чифир. В этих местах тебе будет нравиться все.
– Что-то я не понимаю, к чему ты клонишь… В каких местах я буду? – В глубине души я прекрасно понимала, о чем идет речь, но все же отказывалась этому верить.
– В местах не столь отдаленных, дурочка.
– Что?!
– Ничего! Ты хоть понимаешь, что тебя упекут за решетку?
– За что?!
– За убийство.
– За убийство?! – Я буквально окаменела, все поплыло перед глазами. – За какое еще убийство?
– За убийство собственного мужа!
– Но ведь я не убивала…
– Какая разница?! Все улики против тебя. Сфабрикуют. Родственники мужа помогут. Поверь мне, его бывшие жены и сыночек постараются… Не хрен было сюда никого пускать и ничего подписывать.
– Но ведь я хотела помочь…
– Молчи уж лучше. Твоя тупость меня просто убивает. Ты хотела помочь и помогла. Только помощь бывает разной. Ты очень помогла посадить себя в тюрьму.
– Но ведь ты веришь, что я никого не убивала? Что мой муж утонул сам? Веришь? – Я хваталась за Герино доверие точно так же, как утопающий хватается за соломинку. – Скажи, ты мне веришь?
– Наверное, после того как у тебя возникнут проблемы, только я один и буду тебе верить. Ты уже наломала столько дров и наделала столько глупостей… Подумай хорошенько, как эти проклятые таблетки могли очутиться в твоем чемодане?
– Я не знаю. Честное слово, я не знаю…
– Но ведь откуда-то же они взялись.
– Значит, их положил мой муж. Больше некому.
– Тогда зачем он спрятал их под днище?
– Наверное, для того, чтобы я про них не знала.
Наша беседа стала похожа на настоящий допрос, в котором Гера играл роль дотошного следователя, а я перепуганной подозреваемой. Он безжалостно топил меня различными каверзными вопросами, словно репетировал со мной, перед тем как начнется главный, настоящий спектакль, а я тут же ему отвечала.
– Почему ты решила, что твой муж не хотел, чтобы ты знала про это лекарство?
– Ну как почему? Потому что он ничего мне про него не сказал и спрятал его от меня.
– Тогда почему он не спрятал его в своем чемодане, а положил в твой? Ведь из своего ему было бы удобнее его доставать.
– На этот вопрос я ответить не смогу. – Я посмотрела на мужчину беспомощным взглядом. – Я сама не знаю ответа.
– Ты должна его знать. Этот вопрос тебе обязательно задаст следователь.
– Какой следователь? Я не буду ни с кем общаться… – опешила я от последних слов Геры. – Сейчас просто установят окончательно причину смерти. Я похороню своего мужа, и на этом все закончится.
– Ты уверена?
– А что, может быть по-другому?
– Конечно, может. На тебя могут завести уголовное дело. У тебя есть слишком много вопросов, на которые ты не знаешь ответа. Это очень плохо. Так что давай, дорогая. Составь логическую цепочку и ищи правильные ответы. В дальнейшем они тебе очень даже понадобятся. У тебя не должно быть вопросов без ответов. Понимаешь, не должно! Надо, чтоб ответы у тебя от зубов отскакивали. Так как, оставишь свой телефончик?!
– Для чего? Ты хочешь мне помочь?
– Нет, милая. Боюсь, что тебе уже ничем не поможешь. Ничем. Я хотел тебе помочь тем, что прогнал бы эту компанию к едреной матери, но ты даже не захотела меня слушать. Ты, дорогая, хоть изредка юридические книги почитывай и хоть немного законы знай. Никто не имеет права производить обыск без санкции прокурора. Никто! И уж тем более не подписывай никаких бумаг! Прежде чем поставить где-нибудь свою подпись, все хорошенько обдумай и взвесь. Я могу тебе помочь только хорошей заваркой и свежими сухарями. Дай телефончик. Я обязательно о тебе позабочусь, когда ты пойдешь по этапу.
– Спасибо. Ты очень любезен. – Я ощутила, как от его слов заныло мое сердце, и произнесла уже более уверенным голосом: – Проваливай отсюда.
– Что ты сказала?!
– То, что ты слышал. Пошел вон!
– Ты хоть можешь представить, кого ты сейчас послала?! – У мужчины был такой устрашающий вид, что, если бы у него сейчас был пистолет, он бы, наверное, выстрелил в меня, не раздумывая ни единой минуты.
– Не знаю и знать не хочу…
– Ладно, живи. Не буду тебя наказывать. Ты и так уже достаточно наказана. Муж утонул, уголовное дело, тюрьма… Самое страшное ты еще впереди хлебнешь.
Недобро усмехнувшись, мужчина бросил окурок прямо на пол и вышел из номера, громко хлопнув при этом дверью. От сильного грохота со стены слетел цветочный горшок, упал на пол и разбился.
– Придурок!
Я с ужасом посмотрела на валявшийся на полу окурок, от которого уже начал дымиться ковер. Затем быстро его подняла, вышла на лоджию и брезгливо его выкинула. Взяв в руки мобильный, я набрала номер Артура и принялась ждать ответа. Артур не заставил себя ждать долго. Он быстро снял трубку и повел себя так, будто все это время только и делал, что ждал моего звонка.
– Привет. Узнал?
– Еще бы. Разве тебя можно не узнать. Только вот голос у тебя какой-то странный. Ты что, с мужем поругалась? Я смотрю, свадебное путешествие совсем не идет тебе на пользу.
– Мой муж вчера утонул.
– Это что, шутка?
– Разве шутки бывают такими жестокими?
– Как утонул?
– Мы погрузились под воду, а он не смог подняться.
– Но ведь ты никогда в жизни не погружалась под воду?!
– Артур, ты, наверное, не понял. Со мной все в порядке. Утонула не я. Утонул мой муж.
– Я просто удивился, ты ведь никогда в жизни не занималась подводным плаванием…
– Артур, я научилась. Все мы иногда что-то начинаем.
– Главное, что утонула не ты, – с облегчением подвел Артур черту под всем вышесказанным. – Но как он-то утонул? Как это могло произойти? Это несчастный случай?
– Я надеюсь, что это несчастный случай. Артур, я вылетаю сегодня вечером. Встреть меня, пожалуйста.
Достав из сумочки свой новый авиабилет, я продиктовала Артуру номер рейса и, отключив мобильный, подошла к зеркалу. Я смахнула слезы тыльной стороной ладони и посмотрела на свое несчастное отражение. Прошло совсем немного времени, и я опять стала свободной. Вольной как птица… Признаться честно, я даже не знала, что мне делать с этой свободой, радоваться мне ей или нет…
Начав паковать вещи, я еще раз посмотрела на свой порезанный чемодан и принялась мысленно убеждать себя в том, что я должна быть спокойна. Я старалась изо всех сил не думать том, что будет дальше, и отмахивалась от своих неприятных мыслей, как от чего-то ужасного и гадкого. Я не верила, что кто-то начнет меня в чем-то подозревать и попытается запрятать за решетку, ведь я ни в чем не виновата и уж тем более никогда не смогла бы кого-то убить. Упаковав вещи, я вышла на лоджию и, облокотившись о перила, стала равнодушно наблюдать за проходившими мимо отдыхающими. За стенкой, которая граничила с соседской лоджией, было довольно шумно. Какая-то молодая семейная русская пара выясняла между собой отношения. Я постаралась прислушаться и улыбнулась. Девушка упрекала своего спутника в том, что он «бирюк бирюком», что ни в бар, ни на дискотеку его калачом не заманишь. Мужчина же отвечал ей, что она предпочитает бары с дискотеками его обществу, что они приехали сюда для того, чтобы побыть одним, и нечего ошиваться по кабакам да танцулькам.
…Все это было слишком банально. Наверное, такие выяснения отношений бывают в жизни каждой женщины и каждого мужчины. Когда я жила со своим первым мужем, я тоже страдала от однообразия и мне хотелось любого общества, я элементарно уставала находиться все время с одним и тем же человеком.
Устав от перебранки, я зашла в номер, села в кресло и стал тупо смотреть на часы, ожидая, когда же наконец наступит время ехать в аэропорт. Сидя в кресле, я еще больше почувствовала себя несчастной, и оцепенение после страшного удара совсем не проходило, а только усиливалось.
Когда стрелки часов подошли наконец к нужной отметке, я окинула отель грустным взглядом, села в такси и поехала в аэропорт…
Глава 6
В московском аэропорту меня встретил Артур. Он стоял с букетом цветов и заметно нервничал. Как только я подошла к нему, он вручил мне букет, поцеловал в щеку и смущенно пробормотал нечто вроде соболезнований.
– Татьяна, дорогая, мне очень жаль… Если бы ты только знала, как мне жаль…
– Тебе-то что жаль? – непонимающе посмотрела я на Артура.
– Я думал, что у тебя наконец-то все наладилось, что ты нашла свое счастье и остепенилась.
Я устало улыбнулась и почувствовала, как на моих глазах выступили слезы.
– Артур, Бог мой, о чем ты говоришь? Какое счастье? По-твоему, если женщина выходит замуж, то она обязательно бывает счастлива? Бред. Я вообще сомневаюсь в том, что мужчина может подарить женщине счастье.
– Ну а как же по-другому? – удивился Артур.
– Ты считаешь, что твоя жена с тобой счастлива?
– Я не знаю, я у нее не спрашивал… Мы как-то не говорим на подобные темы… Мы говорили об этом только в молодости… Сейчас как-то не до того. Другие дела. Другие проблемы.
– А сейчас, по-твоему, что? Старость, что ли?
– Сейчас зрелость.
– А по-моему, счастье не может быть вечным. Счастье – понятие сиюминутное. Сегодня я могу быть самой счастливой женщиной на свете, а завтра может что-то случиться и я буду глубоко несчастной. Хотя знаешь, если бы я была на месте твоей жены, наверное, я бы тоже была с тобой счастлива.
Артур улыбнулся и нежно меня поцеловал.
– Не говори ерунды. Я не могу подарить тебе небо в алмазах. Временами мне кажется, что для тебя счастье заключается именно в этом самом небе.
Когда мы доехали до ближайшего кафе, я рассказала Артуру обо всем, что случилось. Я умолчала только об одном. О случайной встрече с Герой и о том, что так же случайно за ней последовало. Артур внимательно меня слушал и по мере моего рассказа нервничал все больше и больше.
– Сейчас прилетела я, а следующим рейсом прибудет тело моего супруга. Сегодня же начну хлопотать насчет похорон, – закончила я свою печальную повесть.
Как только я замолчала, Артур взял мою руку в свою и принялся слегка ее поглаживать.
– Господи, как все запутано. Прямо тебе лабиринт… Какие-то незнакомые таблетки… И зачем он только их принимал…
– Не знаю, – пожала плечами я. – Я и сама ничего не знаю…
Тут раздался звонок мобильного. Артур достал телефон из кармана и принялся говорить. Пока он разговаривал, я внимательно всматривалась в его такое родное и такое чужое лицо. Под глазами у него были темные круги, а кожа заметно сдала и стала морщиниться. Он сидел, слегка сгорбившись, и смотрел на меня совсем чужим и далеким взглядом, словно он был здесь, со мной, но думал совсем о другом. Я по-прежнему не сводила с него задумчивых глаз и думала о том, что у меня с Артуром довольно странные отношения и их невозможно объяснить, потому что объяснению поддаются только явления, имеющие причины и следствия, а как раз их-то в наших отношениях никогда не было. Наши отношения начались черт-те когда и все это время вели в никуда. Они противоречили законам природы и не развивались по спирали. Не было в них ни какого-либо охлаждения, ни прогресса, ни кульминации, ни развязки. Эти отношения просто были, и все… как само собой разумеющееся. Для того чтобы не смотреть правде в глаза и не думать о том, что наши отношения зашли в тупик, мы говорили друг другу красивые слова, чтобы придать отношениям теплоту, иногда поговаривали о будущем, понимая, что будущего у нас нет и быть не может… как, впрочем, и прошлого. У нас было только настоящее. Когда мои знакомые спрашивали меня, как мои дела с Артуром, я отвечала: «Как всегда». Все как всегда и ничего не меняется. По крайней мере именно так устраивает всех и все счастливы и довольны.
Когда Артур сунул мобильный в карман, он улыбнулся и взял в руки чашечку ароматного кофе.
– У тебя все в порядке? – Я всегда интересовалась делами Артура и искренне переживала с ним все его неудачи и промахи.
– Конечно. У меня ничего не может быть плохо, пока в моей жизни есть ты. Ты как себя чувствуешь?
– Ну как может чувствовать себя женщина, у которой совсем недавно погиб муж?!
– Только не вздумай заниматься самоистязанием. Это не приведет ни к чему хорошему. Не загоняй сама себя в тупик. Ты ни в чем не виновата. Произошла какая-то нелепая случайность. Только не вздумай сразу же искать очередного кандидата на твою руку и сердце. Поверь мне, еще не время. Тебе просто необходимо сделать передышку. Ты еще ни к чему не готова. Сейчас мужчины будут ходить за тобой табуном, обещать тебе небо в алмазах, но вряд ли кто-нибудь из них сможет на самом деле его подарить.
– Артур, не говори ерунды. Это совсем не смешно…
На похоронах я была в черном. Удивительно, но я никогда не предполагала, что мне так идет черный цвет. Он очень хорошо гармонировал с моими точно такими же черными глазами и волосами, выкрашенными в цвет спелого граната. Мне казалось, что именно сегодня, в день траура я просто ошеломляюще красива. По крайней мере я считала именно так, а мнение окружающих по этому поводу интересовало меня меньше всего. Я еще раз покрутилась у зеркала и вспомнила то страшное время, когда я боялась зеркал и считала себя некрасивой. Тогда я с завистью смотрела на ухоженных, красивых женщин и кляла свою судьбу за то, что она не одарила меня этим счастьем. Господи, как же быстро все поменялось… Как же быстро…
Рядом со мной стояла моя подруга Люська, с которой мы дружили еще со школы, и смотрела на меня осуждающим взглядом.
– Люсь, как ты думаешь, черная косынка будет смотреться на моей голове или нет? От нее прическа может испортиться. Я же так волосы красиво покрасила и уложила. Сейчас косынку надену, как идиотка, и моей прически как не бывало.
– Тань, ты на похороны собралась или куда? – не удержалась Люська.
– Ну понятное дело, что не на именины. Я же вся в черном.
– Да ты в черном выглядишь так, словно не на похоронах, а на собственной свадьбе.
– Ой, не говори ерунды. Я сегодня всю ночь в бигудях промучилась. Знаешь, не буду я надевать черную косынку, как старуха. Я лучше вот что сделаю.
Я достала черный прозрачный шарф с разноцветными блесками и, обвязав им лоб, соорудила сбоку довольно симпатичный бант. Затем поправила чересчур глубокий и вызывающий вырез на груди и похвалила свое отражение в зеркале.
– Хороша чертовка! Ну просто потрясающе аппетитная вдова!
Люська тяжело вздохнула, взяла в руки начатую бутылку шампанского и налила себе полный бокал.
– Ох, Танька, я тебе не завидую. Сейчас такое будет. Тут мужниных родственников понаехало, а ты так вырядилась. Они тебя просто съедят.
– Не съедят. У них зубы сломаются. Мною, между прочим, подавиться можно. Я слишком вертлявая. Женщина и на похоронах должна оставаться настоящей женщиной.
– А глаза ты зачем так ярко накрасила? Как ты плакать будешь? У тебя ведь вся штукатурка потечет.
– Я уже все, что могла, выплакала. У меня уже слез не осталось. Я же не бездонная бочка. Сколько реветь-то можно и терзаться? Что ж мне теперь, как в Индии в старину, на тот свет вслед за мужем?! Он каких-то там непонятных таблеток без моего ведома наглотался да еще мне их в чемодан подсунул, а я виновата?! Я уже наплакалась от души… Я из-за этих похорон человеческий облик терять не собираюсь.
– Просто родственники твоего супруга могут подумать, что ты вышла за него не по любви, а по расчету, – как-то осторожно заметила Люська.
– Ну и пусть думают что хотят. Знаешь, родственники моего супруга меня интересуют меньше всего. У меня нет никакого чувства вины, даже намека. Ну а насчет того, любила я его или нет… А что такое вообще любовь?! Кто может дать ей точное определение?! – Я накрасила губы вызывающей красной помадой и в упор посмотрела на Люську: – Люсь, а ты сама-то знаешь, что такое любовь? Ты сама можешь ей дать определение? Ты вот Петьку своего любишь?!
– Тань, ну о чем ты говоришь? – сморщилась Люська. – Ты же сама прекрасно знаешь, что этот гребаный Петька надоел мне хуже горькой редьки. И тем более у моего Петьки никогда не было и не будет таких денег, как у твоего Вадима, царство ему небесное. Я, может, и любила Петьку давно, когда мы еще только познакомились, а теперь… Теперь все уже давно прошло. Я б его с таким удовольствием на волю отправила, ведь я с ним уже давно не живу, а только терплю…
– А что терпишь-то? Ради чего?
– Сама не знаю… Ну почему мы, бабы, все от своих мужиков терпим и никуда их не выгоняем?!
– Не все, а только такие, как ты… Никогда не понимала терпеливых баб… Может, тебе повод нужен?
– Да поводов каждый день выше крыши. Просто боюсь одна остаться. Одиночества боюсь…
– Ну давай, бойся дальше.
– Танька, тебе легко рассуждать! – неожиданно взорвалась моя подруга. – А вдруг я больше свою судьбу не устрою?! Петьку-то моего сразу к рукам приберут. Свободные мужики сейчас на дороге не валяются, а я? Я останусь одна.
– Тогда живи с ним и не рыпайся.
– Живу, хотя меня от одного его вида тошнит. Особенно когда он ворчит, что, дескать, я борщ недосолила. Мне хочется ему кастрюлю прямо на голову надеть и спросить: «А ты, гад ползучий, на этот борщ заработал?! Вот когда ты на него заработаешь, тогда я тебе сюда хоть сахара с перцем насыплю!»
Я посмотрела на часы, затем перевела взгляд на бутылку шампанского, к которой пристроилась моя подруга.
– Ладно, давай разливай. По бокальчику на дорожку, а то скоро мой выход.
– Ты так говоришь, как будто на сцену выходишь.
– Сейчас будет немая сцена с родственниками покойного мужа. Она называется «к нам приехал ревизор». Куча осуждающих взглядов, упреков и даже, может быть, оскорблений. Мол, женила на себе нашего любимого папочку и бывшего мужа, поехала с ним в свадебное путешествие и так затрахала-замучила, что он аж утонул, а теперь пытается прихватизировать все его денежки. Что ж, я готова к бою. Я знаю, что никто из них не скажет мне ни одного хорошего слова. Ну и наплевать. Я даже не хочу никому объяснять, любила ли я Вадима или нет и почему вышла за него замуж. Полюбить я его еще толком не успела, потому что слишком мало знала и так и не успела узнать, а замуж вышла, потому что он мне предложил, а такие люди не каждый день предложения делают. На моем месте от такого предложения отказалась бы только законченная дура. Можно подумать, ты бы не пошла за Вадима, если бы он тебе предложил.
– Ой, да он бы мне не предложил, – немного засмущалась Люська и махнула рукой. – Это только ты таких можешь в загс затащить. Мне это не под силу. Тань, а ты за наследство Вадима биться-то будешь?
– Конечно. – Я от души удивилась вопросу своей подруги. – Я же не общество благотворительности. Если Вадим был моим мужем, значит, наследство тоже мое. Мой муж, мое наследство. Ты же видишь, что я из своего маленького, скромного домика на берегу реки переехала в сказочный дом Вадима. Тут везде мои вещи, и никто не сможет меня отсюда выгнать.
– Но ведь ты тут не прописана. Вадим не успел тебя прописать.
Я посмотрела на Люську загадочным взглядом, сделала несколько глотков шампанского и не менее загадочно произнесла:
– Вадим сделал на меня завещание. После его смерти я становлюсь владелицей всего его имущества.
От неожиданности Люська захлопала глазами и чуть было не выронила свой бокал с шампанским на пол.
– Как это?
– Так это.
– А когда ж он успел? Вы же только расписались.
– Перед отъездом в свадебное путешествие на Канары.
– Но…
– Никаких «но». У меня есть все бумаги. Так что я единственная наследница Вадима. Это был его свадебный подарок.
– Завещание – свадебный подарок?!
– Конечно. Сейчас многие так делают. Дарят друг другу на свадьбу различные завещания. Он же должен был что-то подарить мне на свадьбу. Вот он и сделал мне такой замечательный подарок.
Люська одним махом допила свое шампанское и поставила пустой бокал на стол. Видимо, в ее голове смешались в клубок самые неожиданные мысли и у нее возникло слишком много вопросов.
– Тань, но почему Вадим так рано стал думать о смерти?
– Глупости. Он о ней совершенно не думал. Он просто сделал мне свадебный подарок.
– Ты в этом уверена?
– Ну конечно. Вадим просто обо мне позаботился на самый крайний случай, чтобы мне тогда не пришлось судиться с его близкими.
– Но почему он не подумал о своих близких?
– Не знаю. Это его проблемы. Все, что он сделал, он посчитал правильным. Хотя ты знаешь, после того как он отписал все мне, Я тоже удивилась, что он совершенно не подумал о своих детях.
Люська немного помолчала и с запинкой проговорила:
– Тань, а ведь тебя могут посадить…
– За что? – Я моментально изменилась в лице.
– Могут подумать, что ты его убила.
– Ерунда. Ты же знаешь, что я его не убивала.
– Я-то знаю, но люди будут думать, что это сделала именно ты.
– Я же тебе уже сказала: мне плевать, что будут говорить про меня люди, а особенно родственники Вадима. Мне это по барабану.
– Но ведь этим могут заинтересоваться менты… Сама посуди: весьма состоятельный человек, имеющий за плечами несколько неудачных браков и удачных детей, в одночасье снова женится. Делает свадебный подарок в виде завещания на владение всем его имуществом после его смерти… При этом он совершенно не учитывает интересы своих детей. Затем он уезжает в свадебное путешествие и там тонет. Все как в детективе… Только в этом детективе ты первая подозреваемая.
– Татьяна, дорогая, мне очень жаль… Если бы ты только знала, как мне жаль…
– Тебе-то что жаль? – непонимающе посмотрела я на Артура.
– Я думал, что у тебя наконец-то все наладилось, что ты нашла свое счастье и остепенилась.
Я устало улыбнулась и почувствовала, как на моих глазах выступили слезы.
– Артур, Бог мой, о чем ты говоришь? Какое счастье? По-твоему, если женщина выходит замуж, то она обязательно бывает счастлива? Бред. Я вообще сомневаюсь в том, что мужчина может подарить женщине счастье.
– Ну а как же по-другому? – удивился Артур.
– Ты считаешь, что твоя жена с тобой счастлива?
– Я не знаю, я у нее не спрашивал… Мы как-то не говорим на подобные темы… Мы говорили об этом только в молодости… Сейчас как-то не до того. Другие дела. Другие проблемы.
– А сейчас, по-твоему, что? Старость, что ли?
– Сейчас зрелость.
– А по-моему, счастье не может быть вечным. Счастье – понятие сиюминутное. Сегодня я могу быть самой счастливой женщиной на свете, а завтра может что-то случиться и я буду глубоко несчастной. Хотя знаешь, если бы я была на месте твоей жены, наверное, я бы тоже была с тобой счастлива.
Артур улыбнулся и нежно меня поцеловал.
– Не говори ерунды. Я не могу подарить тебе небо в алмазах. Временами мне кажется, что для тебя счастье заключается именно в этом самом небе.
Когда мы доехали до ближайшего кафе, я рассказала Артуру обо всем, что случилось. Я умолчала только об одном. О случайной встрече с Герой и о том, что так же случайно за ней последовало. Артур внимательно меня слушал и по мере моего рассказа нервничал все больше и больше.
– Сейчас прилетела я, а следующим рейсом прибудет тело моего супруга. Сегодня же начну хлопотать насчет похорон, – закончила я свою печальную повесть.
Как только я замолчала, Артур взял мою руку в свою и принялся слегка ее поглаживать.
– Господи, как все запутано. Прямо тебе лабиринт… Какие-то незнакомые таблетки… И зачем он только их принимал…
– Не знаю, – пожала плечами я. – Я и сама ничего не знаю…
Тут раздался звонок мобильного. Артур достал телефон из кармана и принялся говорить. Пока он разговаривал, я внимательно всматривалась в его такое родное и такое чужое лицо. Под глазами у него были темные круги, а кожа заметно сдала и стала морщиниться. Он сидел, слегка сгорбившись, и смотрел на меня совсем чужим и далеким взглядом, словно он был здесь, со мной, но думал совсем о другом. Я по-прежнему не сводила с него задумчивых глаз и думала о том, что у меня с Артуром довольно странные отношения и их невозможно объяснить, потому что объяснению поддаются только явления, имеющие причины и следствия, а как раз их-то в наших отношениях никогда не было. Наши отношения начались черт-те когда и все это время вели в никуда. Они противоречили законам природы и не развивались по спирали. Не было в них ни какого-либо охлаждения, ни прогресса, ни кульминации, ни развязки. Эти отношения просто были, и все… как само собой разумеющееся. Для того чтобы не смотреть правде в глаза и не думать о том, что наши отношения зашли в тупик, мы говорили друг другу красивые слова, чтобы придать отношениям теплоту, иногда поговаривали о будущем, понимая, что будущего у нас нет и быть не может… как, впрочем, и прошлого. У нас было только настоящее. Когда мои знакомые спрашивали меня, как мои дела с Артуром, я отвечала: «Как всегда». Все как всегда и ничего не меняется. По крайней мере именно так устраивает всех и все счастливы и довольны.
Когда Артур сунул мобильный в карман, он улыбнулся и взял в руки чашечку ароматного кофе.
– У тебя все в порядке? – Я всегда интересовалась делами Артура и искренне переживала с ним все его неудачи и промахи.
– Конечно. У меня ничего не может быть плохо, пока в моей жизни есть ты. Ты как себя чувствуешь?
– Ну как может чувствовать себя женщина, у которой совсем недавно погиб муж?!
– Только не вздумай заниматься самоистязанием. Это не приведет ни к чему хорошему. Не загоняй сама себя в тупик. Ты ни в чем не виновата. Произошла какая-то нелепая случайность. Только не вздумай сразу же искать очередного кандидата на твою руку и сердце. Поверь мне, еще не время. Тебе просто необходимо сделать передышку. Ты еще ни к чему не готова. Сейчас мужчины будут ходить за тобой табуном, обещать тебе небо в алмазах, но вряд ли кто-нибудь из них сможет на самом деле его подарить.
– Артур, не говори ерунды. Это совсем не смешно…
На похоронах я была в черном. Удивительно, но я никогда не предполагала, что мне так идет черный цвет. Он очень хорошо гармонировал с моими точно такими же черными глазами и волосами, выкрашенными в цвет спелого граната. Мне казалось, что именно сегодня, в день траура я просто ошеломляюще красива. По крайней мере я считала именно так, а мнение окружающих по этому поводу интересовало меня меньше всего. Я еще раз покрутилась у зеркала и вспомнила то страшное время, когда я боялась зеркал и считала себя некрасивой. Тогда я с завистью смотрела на ухоженных, красивых женщин и кляла свою судьбу за то, что она не одарила меня этим счастьем. Господи, как же быстро все поменялось… Как же быстро…
Рядом со мной стояла моя подруга Люська, с которой мы дружили еще со школы, и смотрела на меня осуждающим взглядом.
– Люсь, как ты думаешь, черная косынка будет смотреться на моей голове или нет? От нее прическа может испортиться. Я же так волосы красиво покрасила и уложила. Сейчас косынку надену, как идиотка, и моей прически как не бывало.
– Тань, ты на похороны собралась или куда? – не удержалась Люська.
– Ну понятное дело, что не на именины. Я же вся в черном.
– Да ты в черном выглядишь так, словно не на похоронах, а на собственной свадьбе.
– Ой, не говори ерунды. Я сегодня всю ночь в бигудях промучилась. Знаешь, не буду я надевать черную косынку, как старуха. Я лучше вот что сделаю.
Я достала черный прозрачный шарф с разноцветными блесками и, обвязав им лоб, соорудила сбоку довольно симпатичный бант. Затем поправила чересчур глубокий и вызывающий вырез на груди и похвалила свое отражение в зеркале.
– Хороша чертовка! Ну просто потрясающе аппетитная вдова!
Люська тяжело вздохнула, взяла в руки начатую бутылку шампанского и налила себе полный бокал.
– Ох, Танька, я тебе не завидую. Сейчас такое будет. Тут мужниных родственников понаехало, а ты так вырядилась. Они тебя просто съедят.
– Не съедят. У них зубы сломаются. Мною, между прочим, подавиться можно. Я слишком вертлявая. Женщина и на похоронах должна оставаться настоящей женщиной.
– А глаза ты зачем так ярко накрасила? Как ты плакать будешь? У тебя ведь вся штукатурка потечет.
– Я уже все, что могла, выплакала. У меня уже слез не осталось. Я же не бездонная бочка. Сколько реветь-то можно и терзаться? Что ж мне теперь, как в Индии в старину, на тот свет вслед за мужем?! Он каких-то там непонятных таблеток без моего ведома наглотался да еще мне их в чемодан подсунул, а я виновата?! Я уже наплакалась от души… Я из-за этих похорон человеческий облик терять не собираюсь.
– Просто родственники твоего супруга могут подумать, что ты вышла за него не по любви, а по расчету, – как-то осторожно заметила Люська.
– Ну и пусть думают что хотят. Знаешь, родственники моего супруга меня интересуют меньше всего. У меня нет никакого чувства вины, даже намека. Ну а насчет того, любила я его или нет… А что такое вообще любовь?! Кто может дать ей точное определение?! – Я накрасила губы вызывающей красной помадой и в упор посмотрела на Люську: – Люсь, а ты сама-то знаешь, что такое любовь? Ты сама можешь ей дать определение? Ты вот Петьку своего любишь?!
– Тань, ну о чем ты говоришь? – сморщилась Люська. – Ты же сама прекрасно знаешь, что этот гребаный Петька надоел мне хуже горькой редьки. И тем более у моего Петьки никогда не было и не будет таких денег, как у твоего Вадима, царство ему небесное. Я, может, и любила Петьку давно, когда мы еще только познакомились, а теперь… Теперь все уже давно прошло. Я б его с таким удовольствием на волю отправила, ведь я с ним уже давно не живу, а только терплю…
– А что терпишь-то? Ради чего?
– Сама не знаю… Ну почему мы, бабы, все от своих мужиков терпим и никуда их не выгоняем?!
– Не все, а только такие, как ты… Никогда не понимала терпеливых баб… Может, тебе повод нужен?
– Да поводов каждый день выше крыши. Просто боюсь одна остаться. Одиночества боюсь…
– Ну давай, бойся дальше.
– Танька, тебе легко рассуждать! – неожиданно взорвалась моя подруга. – А вдруг я больше свою судьбу не устрою?! Петьку-то моего сразу к рукам приберут. Свободные мужики сейчас на дороге не валяются, а я? Я останусь одна.
– Тогда живи с ним и не рыпайся.
– Живу, хотя меня от одного его вида тошнит. Особенно когда он ворчит, что, дескать, я борщ недосолила. Мне хочется ему кастрюлю прямо на голову надеть и спросить: «А ты, гад ползучий, на этот борщ заработал?! Вот когда ты на него заработаешь, тогда я тебе сюда хоть сахара с перцем насыплю!»
Я посмотрела на часы, затем перевела взгляд на бутылку шампанского, к которой пристроилась моя подруга.
– Ладно, давай разливай. По бокальчику на дорожку, а то скоро мой выход.
– Ты так говоришь, как будто на сцену выходишь.
– Сейчас будет немая сцена с родственниками покойного мужа. Она называется «к нам приехал ревизор». Куча осуждающих взглядов, упреков и даже, может быть, оскорблений. Мол, женила на себе нашего любимого папочку и бывшего мужа, поехала с ним в свадебное путешествие и так затрахала-замучила, что он аж утонул, а теперь пытается прихватизировать все его денежки. Что ж, я готова к бою. Я знаю, что никто из них не скажет мне ни одного хорошего слова. Ну и наплевать. Я даже не хочу никому объяснять, любила ли я Вадима или нет и почему вышла за него замуж. Полюбить я его еще толком не успела, потому что слишком мало знала и так и не успела узнать, а замуж вышла, потому что он мне предложил, а такие люди не каждый день предложения делают. На моем месте от такого предложения отказалась бы только законченная дура. Можно подумать, ты бы не пошла за Вадима, если бы он тебе предложил.
– Ой, да он бы мне не предложил, – немного засмущалась Люська и махнула рукой. – Это только ты таких можешь в загс затащить. Мне это не под силу. Тань, а ты за наследство Вадима биться-то будешь?
– Конечно. – Я от души удивилась вопросу своей подруги. – Я же не общество благотворительности. Если Вадим был моим мужем, значит, наследство тоже мое. Мой муж, мое наследство. Ты же видишь, что я из своего маленького, скромного домика на берегу реки переехала в сказочный дом Вадима. Тут везде мои вещи, и никто не сможет меня отсюда выгнать.
– Но ведь ты тут не прописана. Вадим не успел тебя прописать.
Я посмотрела на Люську загадочным взглядом, сделала несколько глотков шампанского и не менее загадочно произнесла:
– Вадим сделал на меня завещание. После его смерти я становлюсь владелицей всего его имущества.
От неожиданности Люська захлопала глазами и чуть было не выронила свой бокал с шампанским на пол.
– Как это?
– Так это.
– А когда ж он успел? Вы же только расписались.
– Перед отъездом в свадебное путешествие на Канары.
– Но…
– Никаких «но». У меня есть все бумаги. Так что я единственная наследница Вадима. Это был его свадебный подарок.
– Завещание – свадебный подарок?!
– Конечно. Сейчас многие так делают. Дарят друг другу на свадьбу различные завещания. Он же должен был что-то подарить мне на свадьбу. Вот он и сделал мне такой замечательный подарок.
Люська одним махом допила свое шампанское и поставила пустой бокал на стол. Видимо, в ее голове смешались в клубок самые неожиданные мысли и у нее возникло слишком много вопросов.
– Тань, но почему Вадим так рано стал думать о смерти?
– Глупости. Он о ней совершенно не думал. Он просто сделал мне свадебный подарок.
– Ты в этом уверена?
– Ну конечно. Вадим просто обо мне позаботился на самый крайний случай, чтобы мне тогда не пришлось судиться с его близкими.
– Но почему он не подумал о своих близких?
– Не знаю. Это его проблемы. Все, что он сделал, он посчитал правильным. Хотя ты знаешь, после того как он отписал все мне, Я тоже удивилась, что он совершенно не подумал о своих детях.
Люська немного помолчала и с запинкой проговорила:
– Тань, а ведь тебя могут посадить…
– За что? – Я моментально изменилась в лице.
– Могут подумать, что ты его убила.
– Ерунда. Ты же знаешь, что я его не убивала.
– Я-то знаю, но люди будут думать, что это сделала именно ты.
– Я же тебе уже сказала: мне плевать, что будут говорить про меня люди, а особенно родственники Вадима. Мне это по барабану.
– Но ведь этим могут заинтересоваться менты… Сама посуди: весьма состоятельный человек, имеющий за плечами несколько неудачных браков и удачных детей, в одночасье снова женится. Делает свадебный подарок в виде завещания на владение всем его имуществом после его смерти… При этом он совершенно не учитывает интересы своих детей. Затем он уезжает в свадебное путешествие и там тонет. Все как в детективе… Только в этом детективе ты первая подозреваемая.