Страница:
– Что?! – У меня все поплыло перед глазами, и я крепко ухватилась за дверцу, чтобы не вывалиться из машины на землю.
– Он мертв.
– А кто он?
– А я откуда знаю. Ясно только одно: парня убили не с целью ограбления. У него одни часы стоят целое состояние, а их даже не сняли… Может, его прикончили раньше, а здесь выкинули? Сейчас такое сплошь и рядом бывает. Видно, что мужик деловой. Лет эдак под пятьдесят, серьезный, а так глупо жизни лишился.
– Поехали отсюда, а… – жалобно простонала я и стряхнула с себя капли дождя, налетевшие в открытую дверцу машины. – Ему уже ничем не поможешь. Сейчас кто-нибудь еще проедет, у кого времени больше, он и доставит его куда следует… В конце концов, мы едем на торжество. Некогда нам с трупом возиться.
– Конечно… Конечно… – задумчиво пробормотал водитель и положил тело покойного точно так же, как оно лежало первоначально. – Поехали. Пусть о трупе позаботится кто-нибудь другой.
Водитель встал, провел ладонью по мокрым волосам и посмотрел на темнеющий лес. Мне показалось, что там, в чаще, он что-то увидел. Его взгляд стал каким-то напряженным и вроде как испуганным. Неожиданно он коротко вскрикнул и медленно повалился на землю. В его глазах застыло удивление и страх.
– У-ез-жай… – глухо прохрипел он и, упав рядом с трупом, закрыл глаза.
Меня затрясло будто в лихорадке. Я судорожно напрягла зрение и оглянулась. Никого… Только темные деревья и сильный, непрекращающийся дождь… Зарыдав от безысходности, я перелезла на переднее сиденье и заблокировала все дверцы, быстро повернула ключ зажигания и надавила на газ. Не знаю, куда и зачем я ехала. Я просто давила на педаль газа и мчалась вперед… Когда на кресле зазвонил мирно лежащий телефон, принадлежавший водителю, я быстро схватила трубку и закричала что было сил:
– Алло, это Анна! Кто говорит?
– Анна, это Михаил. Я хотел поинтересоваться у своего водителя, где вы находитесь. У вас все в порядке? Почему он не берет трубку?
– Он не берет трубку потому что его убили. Убили! Я сама за рулем и понятия не имею, куда ехать!
– Успокойтесь, пожалуйста. Сейчас я все улажу. Назовите хоть какие-нибудь ориентиры.
– Ориентиры?! Лес, лес и лес!
– Лесополоса должна закончиться. Вы не волнуйтесь, возьмите себя в руки.
– Вам легко говорить, а у меня прямо на глазах убили человека! И какого черта я поперлась на ваше гребаное торжество! И чего мне дома не сиделось?! Все из-за этих проклятых денег, будь они неладны!
– Аня, тише, пожалуйста. Вы уверены, что водителя убили? Быть может, он жив и ему нужна помощь?
– Об этом я как-то не подумала…
– Поэтому вы сейчас успокойтесь и постарайтесь отметить какой-нибудь ориентир, чтобы мы могли с вами встретиться и оказать помощь водителю, если, конечно, он еще жив. Это очень хороший водитель. Я хотел его обрадовать.
– Обрадовать?!
– Ну да. Только что позвонили из роддома. Спрашивали его. Буквально полчаса назад его жена родила тройню. Я хотел его поздравить, а тут такое…
– Тройню?
– Представляете, тройню. В это трудно поверить. Просто чудеса!
Михаил был прав. Лесополоса и в самом деле закончилась. И впереди показался поселок из самых разных домов, напоминающих самые что ни на есть настоящие замки.
Увидев двухэтажный дом под красной черепицей с вывеской «Магазин», я закричала что было сил:
– Лесополоса закончилась! Я въехала в поселок с красивыми домами, остановилась у магазина под красной черепицей. Водитель лежит километрах в пятнадцати отсюда!
– Пожалуйста, оставайтесь на месте. Я уже близко. Дождитесь меня. Я скоро буду.
Кинув трубку на соседнее кресло, я прикусила нижнюю губу. Я в безопасности… Но из головы не выходил водитель. Тройня… Трое только что родившихся маленьких сирот… А может, он жив и на счету каждая секунда? Трое малышей, о боже…
Недолго раздумывая, я развернула машину на сто восемьдесят градусов и ринулась обратно. Дождь почти перестал. Человек, убивший водителя, не будет сидеть в лесу целую вечность. Он ведь дал мне уехать, а это значит, что ему необходимо покинуть место преступления, потому что скоро там образуется толпа зевак. Навстречу мне промчались две машины, которые не могли не заметить лежащих на дороге людей, потому что тогда бы пришлось проехать по трупам. Я громко им посигналила, но люди в машинах меня проигнорировали и, как мне показалось, увеличили скорость. Я гнала как сумасшедшая и не обращала внимания на разрывающийся от звонков телефон.
Я заметила двух мужчин, чуть было не проскочив нужное место, они лежали на обочине, а не посередине, как было раньше. Оно и понятно. Значит, проезжающие мимо машины все-таки останавливались, и водители, без малейшего угрызения совести перетащили убитых на обочину для того, чтобы можно было проехать. Ничего не поделаешь, народ у нас такой, привыкший жить по проверенному и надежному принципу: «Моя хата с краю, ничего не знаю». Перешагнут через кого угодно и отправятся дальше. Удивляться тут нечему. Сейчас труп может сутки лежать в центре Москвы, и все будут проходить мимо, отводя взгляд, а тут в лесу…
Резко остановив машину, я огляделась по сторонам и бросилась к обочине. Я понимала, что счет мог идти на минуты и даже на секунды… На лес я старалась не смотреть. Просто не смотреть, и все. Взглянув на водителя, я тихонько вскрикнула. Во лбу мужчины зияла дыра. Он погиб от выстрела в голову. Теперь было бессмысленно искать пульс – я не сомневалась, что он мертв. Неожиданно из глаз покатились слезы. Я посмотрела на приоткрытый рот водителя и тихо произнесла:
– У тебя родилась тройня… Представляешь, тройня… Если бы ты об этом узнал, вот бы радости было… если бы…
В этот момент раздался слабый стон, от которого я чуть было не потеряла сознание и не легла третьей. Мне показалось, что стонал мужчина в дорогом костюме. Осторожно наклонившись к нему, я поняла, что не ошиблась. Ощутив на лбу холодный пот, я взяла мужчину за руку и, вздрогнув, почувствовала еле заметный пульс. Только человек с медицинским образованием мог нащупать его, а у меня какие-никакие медицинские знания имелись. Еще учась в школе, я проходила практику в учебно-производственном комбинате как медицинская сестра и научилась некоторым премудростям этого нелегкого мастерства.
Перевернув «крутого» на спину, я наклонилась над ним, затем слегка приоткрыла ему веки и спросила, стараясь побороть страх:
– Послушайте, вы живы?
– Не знаю…
– Бог мой… Если вы говорите, значит, живы… А я думала, что у вас пульса нет. Вы весь в крови.
– Помоги мне…
Раненый собрал последние силы и посмотрел на меня, широко открыв глаза. А может быть, он смотрел и не на меня, а куда-то сквозь меня, не знаю. Но главное, что он смотрел… Это длилось несколько секунд, которые показались вечностью. После чего он закрыл глаза и больше не издал ни единого звука.
– Эй, вы живы? Вы еще живы?
Поняв, что мне нельзя терять ни минуты, я встала на колени, забыв про свое эффектное вечернее платье и тонюсенькие туфельки-лодочки, схватила его под мышки и, сморщившись от резкого запаха крови, от которого меня затошнило, потащила к машине.
Это оказалось довольно сложно, потому что мужчина был солидного роста и столь же солидной комплекции. С трудом затащив его на заднее сиденье машины, я торопливо захлопнула дверцу и плюхнулась в водительское кресло. Включив двигатель, я внимательно посмотрела на его бледное лицо. Мне показалось, что он обязательно выживет, потому что существует такое понятие, как жажда жизни, а у него она есть. Человек получил пулю, пролежал черт-те сколько времени на дороге и при этом умудрился прийти в сознание, пусть даже на минуту. Силен мужик, и сердце у него сильное… Может, его и не на дороге подстрелили, а где-нибудь в лесу? Может, он на эту дорогу сам выполз? А может, его вообще в другом месте шлепнули, а потом на скорости выкинули из машины? Может быть, может быть.
– Ну что ж, если ты столько времени смог продержаться и дождаться, чтобы тебя заметили, – вернее, заметили-то тебя многие, да только все мимо проехали, а остановилась только я, – то теперь ты должен продержаться, пока я тебя до больницы довезу.
Смахнув непонятно отчего выступившие слезы, я надавила на газ и помчалась все по той же лесной дороге. Господи, и откуда на мою голову взялся этот «крутой»? На вид ему было чуть больше пятидесяти. Седые волосы с желтоватым оттенком, тонкий нос и нитевидные губы… То, что мой пассажир весьма внимательно следил за своей внешностью, не вызывало никаких сомнений. Такие мужчины часто бывают в косметических салонах, посещают самые элитные московские солярии, именуемые нынче домами загара, и отдыхают на самых престижных курортах мира. Одним словом, такие мужики при деньгах, и умеют не только их копить, но и тратить на свой имидж преуспевающего человека.
Увидев, что навстречу несется парочка моргающих фарами и громко сигналящих машин, я надавила на тормоз, устало облокотилась о руль и стала рассматривать всех, кто выходил из только что остановившихся авто и направлялся ко мне, пытаясь угадать, кто же из них Михаил, которого я ни разу не видела.
– Вот и подмога. – Я повернулась назад и посмотрела на посиневшее лицо «крутого». Я и сама не знала, с кем разговариваю: с раненым или уже с покойником. И все же чутье подсказало мне, что до похорон дело не дойдет.
Дверца машины открылась, и испуганный мужчина подал мне руку:
– Анна?
– Что, не похожа?
– Похожа. Просто я немного растерялся… Видел вас только в кино и в журналах. Скажу честно, в жизни вы значительно красивее. Я понимаю, что сейчас не лучшее время для комплиментов. Что у вас произошло?
– Если я не ошибаюсь, вы Михаил?
– Вы не ошибаетесь.
Выйдя из машины, я указала на незнакомца, лежащего на заднем сиденье, и быстро произнесла:
– Он раненый. Надеюсь, что он еще жив. Где тут больница? Ему нужна помощь.
– А где мой водитель?
– Водитель мертв. Давайте сначала позаботимся о живых, а уже потом о мертвых.
Я поправила волосы и довольно сбивчиво попыталась объяснить, что произошло. Михаил взволнованно похлопал меня по плечу, стараясь хоть немного успокоить и привести в чувство.
– Вы не волнуйтесь. Пожалуйста, успокойтесь. Сейчас мои ребята найдут водителя, а этого беднягу доставят в больницу. Странно, этот человек мне незнаком. Я никогда его раньше не видел. Что он делал в лесу? И кому мог помешать мой водитель – он и мухи не обидит. Ну да ладно, сейчас самое главное спасти жизнь хотя бы одному. Мои люди доставят его в больницу и скажут, что случайно нашли на дороге. Это для милиции, чтобы она не задавала лишних вопросов.
Пока Михаил отдавал распоряжения своим так называемым коллегам, я раз посмотрела на незнакомца и вскрикнула. Мужчина вновь приоткрыл свои мутные, совершенно бессмысленные глаза, пытаясь сфокусировать взгляд и понять, где он и что с ним произошло. Видимо, это оказалось ему не под силу, и он вновь потерял сознание.
– Господи, он еще жив! Он только что открывал глаза. Вы посмотрите, как он борется за жизнь! Вы посмотрите! Он должен жить! Должен!
– Анна, успокойтесь. Сейчас ему помогут.
Михаил отвел меня на несколько шагов от машины и взял за руку. Один из мужчин сел за руль «Мерседеса» и, судя по всему, поехал в больницу.
– Ну вот и все. Теперь будем уповать на Господа Бога и на врачей. Пойдемте. Как вы, не отказываетесь от вечеринки?
– Не знаю… По-моему, я уже ничего не хочу… Ничего. Я была бы вам очень признательна, если бы вы отвезли меня домой…
– Вы уж меня извините… – Михаил выглядел каким-то подавленным и даже несчастным.
– Вы тут ни при чем. Это просто случайность. Понимаете, случайность?
Двое других мужчин направились к стоящему рядом авто и отправились к тому месту, где остался лежать так нелепо погибший водитель.
– Ну вот и все… – Михаил тяжело вздохнул и повел меня к машине с включенными фарами, которая, по всей вероятности, ждала нас обоих. – Ну вот и все… Каждый занят своим делом. Вы извините… Если бы я мог предвидеть, что такое может случиться… Я потерял не только классного водителя, я потерял очень хорошего друга.
– Он был ваш друг?
– Да. Я взял его к себе на работу…
– Ваш друг был у вас водителем?
– Да. А что вас так удивляет?
– Если вы друзья, то почему водителем, а не своим помощником по бизнесу, тем более ваш друг старше вас?
– Чтобы быть помощником, нужно в моем бизнесе хорошо разбираться, а он хорошо разбирался только в машинах. Он не мог делать деньги, но умел профессионально водить. Отлично водить может далеко не каждый…
– Примите мои соболезнования.
– Спасибо. Кто бы мог подумать…
Мы сели в машину и растерянно посмотрели друг на друга. В глазах Михаила стояли слезы, которые он тщательно пытался скрыть. Я понимала, что это было нелегко, и все же ему это удавалось.
– Вас домой отвезти?
– Да, если можно.
Я внимательно посмотрела на Михаила и, не выдержав его пристального взгляда, занервничала.
– Вы считаете, что я должна отдать вам деньги?
– Разве я это сказал?
– Просто мне показалось, что вы так считаете…
– Я так не считаю… Может быть, это я должен вам доплатить?
– За что?
– За то, что из-за меня вы пережили весь этот кошмар.
– Я вам уже сказала, что вы здесь ни при чем.
– Тогда давайте не будем говорить о деньгах. Это уже не мои деньги. Они ваши, и я не имею к ним никакого отношения. Я отвезу вас домой и поеду на торжество. Я не могу его отменить, потому что не хочу расстраивать жену, там полон дом гостей. Я сообщу жене о смерти водителя завтра. Конечно, она расстроится, что на вечеринке вас нет, но я не вправе что-то требовать от вас.
– Но я не могу поехать в таком виде! Вы посмотрите на мои руки. Они в крови! И платье испачкано!
– Ерунда. Если бы вы согласились, то мы бы заехали в одно место, где вы смогли бы помыться и надеть другое вечернее платье, которое я купил жене, но еще не успел подарить. У вас с ней один размер.
– Я не привыкла носить вещи, которые куплены для другой женщины.
– Но мы уже не успеем купить другое платье. Дорога в Москву займет слишком много времени. Это платье из престижной коллекции. Я купил его на показе мод в Париже.
Я вновь посмотрела на Михаила и вдруг подумала, что после всех недавних событий мне меньше всего на свете хочется быть в одиночестве. Остаться наедине с собой и предаваться страшным воспоминаниям… Нет, только не это… Тем более у него был довольно несчастный вид, а я всегда была жалостливой.
Глава 3
– Он мертв.
– А кто он?
– А я откуда знаю. Ясно только одно: парня убили не с целью ограбления. У него одни часы стоят целое состояние, а их даже не сняли… Может, его прикончили раньше, а здесь выкинули? Сейчас такое сплошь и рядом бывает. Видно, что мужик деловой. Лет эдак под пятьдесят, серьезный, а так глупо жизни лишился.
– Поехали отсюда, а… – жалобно простонала я и стряхнула с себя капли дождя, налетевшие в открытую дверцу машины. – Ему уже ничем не поможешь. Сейчас кто-нибудь еще проедет, у кого времени больше, он и доставит его куда следует… В конце концов, мы едем на торжество. Некогда нам с трупом возиться.
– Конечно… Конечно… – задумчиво пробормотал водитель и положил тело покойного точно так же, как оно лежало первоначально. – Поехали. Пусть о трупе позаботится кто-нибудь другой.
Водитель встал, провел ладонью по мокрым волосам и посмотрел на темнеющий лес. Мне показалось, что там, в чаще, он что-то увидел. Его взгляд стал каким-то напряженным и вроде как испуганным. Неожиданно он коротко вскрикнул и медленно повалился на землю. В его глазах застыло удивление и страх.
– У-ез-жай… – глухо прохрипел он и, упав рядом с трупом, закрыл глаза.
Меня затрясло будто в лихорадке. Я судорожно напрягла зрение и оглянулась. Никого… Только темные деревья и сильный, непрекращающийся дождь… Зарыдав от безысходности, я перелезла на переднее сиденье и заблокировала все дверцы, быстро повернула ключ зажигания и надавила на газ. Не знаю, куда и зачем я ехала. Я просто давила на педаль газа и мчалась вперед… Когда на кресле зазвонил мирно лежащий телефон, принадлежавший водителю, я быстро схватила трубку и закричала что было сил:
– Алло, это Анна! Кто говорит?
– Анна, это Михаил. Я хотел поинтересоваться у своего водителя, где вы находитесь. У вас все в порядке? Почему он не берет трубку?
– Он не берет трубку потому что его убили. Убили! Я сама за рулем и понятия не имею, куда ехать!
– Успокойтесь, пожалуйста. Сейчас я все улажу. Назовите хоть какие-нибудь ориентиры.
– Ориентиры?! Лес, лес и лес!
– Лесополоса должна закончиться. Вы не волнуйтесь, возьмите себя в руки.
– Вам легко говорить, а у меня прямо на глазах убили человека! И какого черта я поперлась на ваше гребаное торжество! И чего мне дома не сиделось?! Все из-за этих проклятых денег, будь они неладны!
– Аня, тише, пожалуйста. Вы уверены, что водителя убили? Быть может, он жив и ему нужна помощь?
– Об этом я как-то не подумала…
– Поэтому вы сейчас успокойтесь и постарайтесь отметить какой-нибудь ориентир, чтобы мы могли с вами встретиться и оказать помощь водителю, если, конечно, он еще жив. Это очень хороший водитель. Я хотел его обрадовать.
– Обрадовать?!
– Ну да. Только что позвонили из роддома. Спрашивали его. Буквально полчаса назад его жена родила тройню. Я хотел его поздравить, а тут такое…
– Тройню?
– Представляете, тройню. В это трудно поверить. Просто чудеса!
Михаил был прав. Лесополоса и в самом деле закончилась. И впереди показался поселок из самых разных домов, напоминающих самые что ни на есть настоящие замки.
Увидев двухэтажный дом под красной черепицей с вывеской «Магазин», я закричала что было сил:
– Лесополоса закончилась! Я въехала в поселок с красивыми домами, остановилась у магазина под красной черепицей. Водитель лежит километрах в пятнадцати отсюда!
– Пожалуйста, оставайтесь на месте. Я уже близко. Дождитесь меня. Я скоро буду.
Кинув трубку на соседнее кресло, я прикусила нижнюю губу. Я в безопасности… Но из головы не выходил водитель. Тройня… Трое только что родившихся маленьких сирот… А может, он жив и на счету каждая секунда? Трое малышей, о боже…
Недолго раздумывая, я развернула машину на сто восемьдесят градусов и ринулась обратно. Дождь почти перестал. Человек, убивший водителя, не будет сидеть в лесу целую вечность. Он ведь дал мне уехать, а это значит, что ему необходимо покинуть место преступления, потому что скоро там образуется толпа зевак. Навстречу мне промчались две машины, которые не могли не заметить лежащих на дороге людей, потому что тогда бы пришлось проехать по трупам. Я громко им посигналила, но люди в машинах меня проигнорировали и, как мне показалось, увеличили скорость. Я гнала как сумасшедшая и не обращала внимания на разрывающийся от звонков телефон.
Я заметила двух мужчин, чуть было не проскочив нужное место, они лежали на обочине, а не посередине, как было раньше. Оно и понятно. Значит, проезжающие мимо машины все-таки останавливались, и водители, без малейшего угрызения совести перетащили убитых на обочину для того, чтобы можно было проехать. Ничего не поделаешь, народ у нас такой, привыкший жить по проверенному и надежному принципу: «Моя хата с краю, ничего не знаю». Перешагнут через кого угодно и отправятся дальше. Удивляться тут нечему. Сейчас труп может сутки лежать в центре Москвы, и все будут проходить мимо, отводя взгляд, а тут в лесу…
Резко остановив машину, я огляделась по сторонам и бросилась к обочине. Я понимала, что счет мог идти на минуты и даже на секунды… На лес я старалась не смотреть. Просто не смотреть, и все. Взглянув на водителя, я тихонько вскрикнула. Во лбу мужчины зияла дыра. Он погиб от выстрела в голову. Теперь было бессмысленно искать пульс – я не сомневалась, что он мертв. Неожиданно из глаз покатились слезы. Я посмотрела на приоткрытый рот водителя и тихо произнесла:
– У тебя родилась тройня… Представляешь, тройня… Если бы ты об этом узнал, вот бы радости было… если бы…
В этот момент раздался слабый стон, от которого я чуть было не потеряла сознание и не легла третьей. Мне показалось, что стонал мужчина в дорогом костюме. Осторожно наклонившись к нему, я поняла, что не ошиблась. Ощутив на лбу холодный пот, я взяла мужчину за руку и, вздрогнув, почувствовала еле заметный пульс. Только человек с медицинским образованием мог нащупать его, а у меня какие-никакие медицинские знания имелись. Еще учась в школе, я проходила практику в учебно-производственном комбинате как медицинская сестра и научилась некоторым премудростям этого нелегкого мастерства.
Перевернув «крутого» на спину, я наклонилась над ним, затем слегка приоткрыла ему веки и спросила, стараясь побороть страх:
– Послушайте, вы живы?
– Не знаю…
– Бог мой… Если вы говорите, значит, живы… А я думала, что у вас пульса нет. Вы весь в крови.
– Помоги мне…
Раненый собрал последние силы и посмотрел на меня, широко открыв глаза. А может быть, он смотрел и не на меня, а куда-то сквозь меня, не знаю. Но главное, что он смотрел… Это длилось несколько секунд, которые показались вечностью. После чего он закрыл глаза и больше не издал ни единого звука.
– Эй, вы живы? Вы еще живы?
Поняв, что мне нельзя терять ни минуты, я встала на колени, забыв про свое эффектное вечернее платье и тонюсенькие туфельки-лодочки, схватила его под мышки и, сморщившись от резкого запаха крови, от которого меня затошнило, потащила к машине.
Это оказалось довольно сложно, потому что мужчина был солидного роста и столь же солидной комплекции. С трудом затащив его на заднее сиденье машины, я торопливо захлопнула дверцу и плюхнулась в водительское кресло. Включив двигатель, я внимательно посмотрела на его бледное лицо. Мне показалось, что он обязательно выживет, потому что существует такое понятие, как жажда жизни, а у него она есть. Человек получил пулю, пролежал черт-те сколько времени на дороге и при этом умудрился прийти в сознание, пусть даже на минуту. Силен мужик, и сердце у него сильное… Может, его и не на дороге подстрелили, а где-нибудь в лесу? Может, он на эту дорогу сам выполз? А может, его вообще в другом месте шлепнули, а потом на скорости выкинули из машины? Может быть, может быть.
– Ну что ж, если ты столько времени смог продержаться и дождаться, чтобы тебя заметили, – вернее, заметили-то тебя многие, да только все мимо проехали, а остановилась только я, – то теперь ты должен продержаться, пока я тебя до больницы довезу.
Смахнув непонятно отчего выступившие слезы, я надавила на газ и помчалась все по той же лесной дороге. Господи, и откуда на мою голову взялся этот «крутой»? На вид ему было чуть больше пятидесяти. Седые волосы с желтоватым оттенком, тонкий нос и нитевидные губы… То, что мой пассажир весьма внимательно следил за своей внешностью, не вызывало никаких сомнений. Такие мужчины часто бывают в косметических салонах, посещают самые элитные московские солярии, именуемые нынче домами загара, и отдыхают на самых престижных курортах мира. Одним словом, такие мужики при деньгах, и умеют не только их копить, но и тратить на свой имидж преуспевающего человека.
Увидев, что навстречу несется парочка моргающих фарами и громко сигналящих машин, я надавила на тормоз, устало облокотилась о руль и стала рассматривать всех, кто выходил из только что остановившихся авто и направлялся ко мне, пытаясь угадать, кто же из них Михаил, которого я ни разу не видела.
– Вот и подмога. – Я повернулась назад и посмотрела на посиневшее лицо «крутого». Я и сама не знала, с кем разговариваю: с раненым или уже с покойником. И все же чутье подсказало мне, что до похорон дело не дойдет.
Дверца машины открылась, и испуганный мужчина подал мне руку:
– Анна?
– Что, не похожа?
– Похожа. Просто я немного растерялся… Видел вас только в кино и в журналах. Скажу честно, в жизни вы значительно красивее. Я понимаю, что сейчас не лучшее время для комплиментов. Что у вас произошло?
– Если я не ошибаюсь, вы Михаил?
– Вы не ошибаетесь.
Выйдя из машины, я указала на незнакомца, лежащего на заднем сиденье, и быстро произнесла:
– Он раненый. Надеюсь, что он еще жив. Где тут больница? Ему нужна помощь.
– А где мой водитель?
– Водитель мертв. Давайте сначала позаботимся о живых, а уже потом о мертвых.
Я поправила волосы и довольно сбивчиво попыталась объяснить, что произошло. Михаил взволнованно похлопал меня по плечу, стараясь хоть немного успокоить и привести в чувство.
– Вы не волнуйтесь. Пожалуйста, успокойтесь. Сейчас мои ребята найдут водителя, а этого беднягу доставят в больницу. Странно, этот человек мне незнаком. Я никогда его раньше не видел. Что он делал в лесу? И кому мог помешать мой водитель – он и мухи не обидит. Ну да ладно, сейчас самое главное спасти жизнь хотя бы одному. Мои люди доставят его в больницу и скажут, что случайно нашли на дороге. Это для милиции, чтобы она не задавала лишних вопросов.
Пока Михаил отдавал распоряжения своим так называемым коллегам, я раз посмотрела на незнакомца и вскрикнула. Мужчина вновь приоткрыл свои мутные, совершенно бессмысленные глаза, пытаясь сфокусировать взгляд и понять, где он и что с ним произошло. Видимо, это оказалось ему не под силу, и он вновь потерял сознание.
– Господи, он еще жив! Он только что открывал глаза. Вы посмотрите, как он борется за жизнь! Вы посмотрите! Он должен жить! Должен!
– Анна, успокойтесь. Сейчас ему помогут.
Михаил отвел меня на несколько шагов от машины и взял за руку. Один из мужчин сел за руль «Мерседеса» и, судя по всему, поехал в больницу.
– Ну вот и все. Теперь будем уповать на Господа Бога и на врачей. Пойдемте. Как вы, не отказываетесь от вечеринки?
– Не знаю… По-моему, я уже ничего не хочу… Ничего. Я была бы вам очень признательна, если бы вы отвезли меня домой…
– Вы уж меня извините… – Михаил выглядел каким-то подавленным и даже несчастным.
– Вы тут ни при чем. Это просто случайность. Понимаете, случайность?
Двое других мужчин направились к стоящему рядом авто и отправились к тому месту, где остался лежать так нелепо погибший водитель.
– Ну вот и все… – Михаил тяжело вздохнул и повел меня к машине с включенными фарами, которая, по всей вероятности, ждала нас обоих. – Ну вот и все… Каждый занят своим делом. Вы извините… Если бы я мог предвидеть, что такое может случиться… Я потерял не только классного водителя, я потерял очень хорошего друга.
– Он был ваш друг?
– Да. Я взял его к себе на работу…
– Ваш друг был у вас водителем?
– Да. А что вас так удивляет?
– Если вы друзья, то почему водителем, а не своим помощником по бизнесу, тем более ваш друг старше вас?
– Чтобы быть помощником, нужно в моем бизнесе хорошо разбираться, а он хорошо разбирался только в машинах. Он не мог делать деньги, но умел профессионально водить. Отлично водить может далеко не каждый…
– Примите мои соболезнования.
– Спасибо. Кто бы мог подумать…
Мы сели в машину и растерянно посмотрели друг на друга. В глазах Михаила стояли слезы, которые он тщательно пытался скрыть. Я понимала, что это было нелегко, и все же ему это удавалось.
– Вас домой отвезти?
– Да, если можно.
Я внимательно посмотрела на Михаила и, не выдержав его пристального взгляда, занервничала.
– Вы считаете, что я должна отдать вам деньги?
– Разве я это сказал?
– Просто мне показалось, что вы так считаете…
– Я так не считаю… Может быть, это я должен вам доплатить?
– За что?
– За то, что из-за меня вы пережили весь этот кошмар.
– Я вам уже сказала, что вы здесь ни при чем.
– Тогда давайте не будем говорить о деньгах. Это уже не мои деньги. Они ваши, и я не имею к ним никакого отношения. Я отвезу вас домой и поеду на торжество. Я не могу его отменить, потому что не хочу расстраивать жену, там полон дом гостей. Я сообщу жене о смерти водителя завтра. Конечно, она расстроится, что на вечеринке вас нет, но я не вправе что-то требовать от вас.
– Но я не могу поехать в таком виде! Вы посмотрите на мои руки. Они в крови! И платье испачкано!
– Ерунда. Если бы вы согласились, то мы бы заехали в одно место, где вы смогли бы помыться и надеть другое вечернее платье, которое я купил жене, но еще не успел подарить. У вас с ней один размер.
– Я не привыкла носить вещи, которые куплены для другой женщины.
– Но мы уже не успеем купить другое платье. Дорога в Москву займет слишком много времени. Это платье из престижной коллекции. Я купил его на показе мод в Париже.
Я вновь посмотрела на Михаила и вдруг подумала, что после всех недавних событий мне меньше всего на свете хочется быть в одиночестве. Остаться наедине с собой и предаваться страшным воспоминаниям… Нет, только не это… Тем более у него был довольно несчастный вид, а я всегда была жалостливой.
Глава 3
Мы остановились у небольшого, но весьма милого двухэтажного домика, который всем своим видом давал понять, что у его хозяина отменный вкус.
– Кто здесь живет? – спросила я, выходя из машины, и оглядываясь по сторонам.
– Он пуст.
– А чей этот дом?
– Мой.
– У вас много домов?
– Нет. Я купил этот дом, чтобы приезжать сюда в те редкие минуты, когда хочется побыть в одиночестве.
– А побыть в одиночестве там, где живет ваша супруга, у вас нет возможности? Неужели для этого нужен дом?
– Я думал об этом и пришел к выводу, что нужен.
Я прямиком направилась в ванную. Раздевшись, встала под струю теплой воды и постаралась не думать о том, что случилось на лесной дороге. Закутавшись в длинный махровый халат, я вышла из ванной и взяла свою сумочку, чтобы достать косметичку. Я посмотрела на сидящего в кресле Михаила, который, по всей вероятности, о чем-то напряженно думал и спросила:
– Простите, нет ли у вас чего-нибудь выпить?
– Что? – Михаил взглянул на меня с нескрываемым интересом. – Вы что-то спросили?
– Я спросила, не найдется ли у вас чего-нибудь выпить? Наверное, найдется? В приличных домах всегда есть приличная выпивка.
– Конечно, конечно… Кстати, вам очень идет халат. Вы в нем такая домашняя. Хотите, я сделаю очень вкусный коктейль? Вы любите коктейли?
– Люблю. Дайте что угодно. Я хочу расслабиться.
– Одну минуту.
Михаил вскочил с такой поспешностью, словно приготовление коктейля было смыслом всей его жизни. Я удивленно пожала плечами и подошла к зеркалу, чтобы немного подкраситься.
Когда коктейли были готовы, мы сели друг против друга и чокнулись бокалами.
– За знакомство. Даже за неудачное.
– За удачное знакомство, – поправила я Михаила и сделала глоток с превеликим удовольствием.
– Ну как?
– Замечательно. Я чувствую вкус текилы.
– Я специально сделал покрепче.
– У нас еще есть время?
– Конечно. Мы будем здесь до тех пор, пока вы полностью не приведете себя в порядок. А я все думаю, как же все-таки хрупка жизнь человека. Как же она беззащитна. Был человек, и нет человека. Всего одна пуля способна разбить вдребезги жизнь.
– Да, это так.
Сделав еще несколько глотков, я ощутила приятное тепло и вновь почувствовала оценивающий взгляд Михаила.
– Вы так на меня смотрите…
– Просто я никогда не видел звезду в домашнем халате.
– Я такая же, как и все.
– Вы не такая. Вы звезда. Скажите, вы замужем?
– Чуть было не вышла.
– А почему не вышли?
– Я долго встречалась с одним человеком, но он меня бросил. – Я вспомнила о Денисе. Наши с ним отношения я считала гражданским браком. Впрочем, так оно, собственно, и было.
– Он вас бросил?
– Ну да.
– А почему?
– Он предпочел другую. Мою подругу.
Михаил удивленно посмотрел на меня.
– Что вы на меня так смотрите?
– Разве такую женщину можно бросить?
– Если меня предали, выходит, что можно…
– Если предают таких красоток, как вы, то мир просто сошел с ума. Такая женщина поражает воображение. Я всегда сравниваю женщин с машинами…
– Как интересно! И с какой маркой машины вы можете меня сравнить?
– С ярко-красным кабриолетом.
– А почему с ярко-красным?
– Потому что вы ассоциируетесь у меня именно с таким цветом. У этого кабриолета позолоченные фары, хромированные крылья и потрясающие диски! Это ярко, но дух захватывает.
– А какого года этот кабриолет?
– Он абсолютно новый. На нем ни пылинки. Только он не с конвейера. Он сделан по спецзаказу и стоит безумных денег. Ведь это ручная сборка.
– Слава богу, что кабриолет не древний…
– Нет, это современная модель, но когда-нибудь он станет антиквариатом.
– О, это впечатляет. Значит, я останусь в истории?
– Несомненно.
– А с какой маркой машины вы ассоциируете свою жену?
– С хорошей английской машиной с реактивным двигателем.
– А почему машина английская?
– Потому, что детство и юность моей жены прошли в Лондоне, и она не мыслит себя без этого города.
– А почему реактивный двигатель?
– Потому, что она похожа на фурию. Она все крушит на своем пути… Очень темпераментная женщина…
– Михаил, а вы любите свою жену? – неожиданно для себя спросила я и допила остатки коктейля.
– Конечно, люблю. А почему вы это спросили?
– Просто я собираюсь замуж и хочу знать: живет ли любовь в браке? Не губит ли брак любовь?
– Я люблю свою жену.
– И вы пылаете к ней той же страстью, которою пылали несколько лет назад, когда вы с ней познакомились?
– Я люблю свою жену, – повторил Михаил. И все же в его голосе не было уверенности. Это было совсем нетрудно заметить. – Это очень приятно, когда о тебе кто-то заботится, кто-то тебя ждет и переживает… Знаете, когда меня спрашивают, женат я или нет, я говорю, что я очень сильно женат. Моя жена относится к тому типу женщин, которые нравятся буквально всем. Она словно отдушина в этом грязном, жестоком мире.
– Ответ, достойный женатого мужчины.
Михаил подошел к шкафу и извлек пакет с вечерним туалетом. Я приложила платье к себе и с восхищением посмотрела на свое отражение.
– Как оно вам?
– Потрясающее. У вас замечательный вкус. Думаю, ваша жена не будет против, если вы подарите его мне.
– Нет, конечно. Тем более она никогда не узнает, что это платье предназначалось ей.
Михаил, как истинный джентльмен, отвернулся, и я, быстро облачившись в наряд, с довольным видом подмигнула своему отражению в зеркале.
– Готово. Ну как?
– У меня нет слов. Оно вам в самый раз.
– Вы опять на меня так смотрите…
– А разве можно на вас не смотреть?
Я улыбнулась и вновь посмотрела в зеркало. Я и в самом деле прекрасно выглядела. Кожа была гладкой и загорелой, пушистые волосы, ясный взгляд. И обязательная для звезды белозубая улыбка, над которой потрудился дорогой дантист еще в самом начале моей карьеры.
Уже через полчаса машина мчала нас на вечеринку. Михаил говорил по мобильному и тяжело дышал.
– Мужчина, которого вы спасли, сейчас лежит в реанимации, – сообщил он мне, кончив разговор. – Есть надежда, что он будет жить. А вот моему водителю не повезло…
– Мне очень жаль. Честное слово.
– Мне тоже. Я не предполагал, что эта поездка может доставить вам столько неприятностей.
В этот момент Михаилу позвонила жена. Он расплылся в улыбке и ласково произнес:
– Дорогая, не сердись. Так сложились обстоятельства, что мне пришлось немного задержаться. Я скоро буду. У меня для тебя сюрприз.
Михаил сунул мобильный в карман своего супердорогого пиджака, я же закинула ногу за ногу и зевнула.
– Еще далеко?
– Тут рядом.
– А жена знает про дом, который вы купили специально для того, чтобы размышлять в одиночестве?
– Нет.
– Вы не обсуждаете с ней свои покупки?
– А зачем? Я даю достаточно денег, чтобы она строила свою жизнь так, как считает нужным.
– Вы хотите сказать, что даете достаточно денег для того, чтобы она строила свою жизнь и не мешала вашей? Получается, что у вас две разные жизни…
– Нет, тут вы утрируете. Просто близкие люди должны иногда отдыхать друг от друга.
– Для чего?
– Для того, чтобы соскучиться.
– А вы ссоритесь?
– Не без этого. Истинная любовь только крепнет от ссор.
Я замолчала, отвернулась к окну и подумала, как все-таки хорошо, когда рядом с тобой мужчина, который может облегчить твою жизнь и создать необходимые условия для семейного счастья. Со мной было все по-другому. Мужчины никогда не облегчали мне жизнь. Они ее только усложняли, постоянно создавая мне трудности только одним своим присутствием.
Я даже припомнила горький случай совместной жизни. На моем пути возник зрелый мужчина на заре моей туманной юности. Он поселил меня в своей квартире, ласково называл лимитой и всячески прививал любовь к домашнему хозяйству. Это был довольно известный тележурналист, он имел поклонников и свою аудиторию, которая ловила каждое его слово и смотрела на него как на бога. Я научилась стирать рубашки, варить суп и с гордостью смотрела его телевизионные репортажи. В редкие выходные мы практически не выбирались из постели. А однажды занялись любовью прямо на снегу. Мне казалось, так будет всегда. В то время я еще была полна готовности посвятить себя семье, но… это оказалось никому не нужно. Никому…
Прошло время. Я по-прежнему отдавалась домашним делам все с тем же детским восторгом, но натыкалась на безразличие и страшное непонимание. Появились упреки, взаимные обиды и ссоры, которые, конечно же, никак не укрепляли нашу любовь, а разрушали то, что от нее осталось.
Мой любимый говорил, что он личность, а я всего-навсего приживалка, которая ничего и никогда не добьется в жизни, потому что умеет только заниматься сексом. Он стеснялся представить меня своим знакомым, потому что знакомые не одобрили бы его связь с провинциальной пустышкой. Он стал много пить, уходить в запои, просматривать свои старые очерки, бить себя в грудь и кричать, что он настоящий гений, звезда, а рядом со звездой должна быть только звездная женщина.
Я сильно страдала, так сильно, что даже начала писать стихи. По ночам… От детского горя и безысходности… Я представляла себя его женой и думала, что со временем из нас могла бы получиться неплохая семейная пара. Ведь сколько женщин-домохозяек и работающих мужчин живут счастливо… Но, видимо, такая судьба не для меня.
Мужчины никогда не воспринимали меня как женщину, умеющую вести домашнее хозяйство. Они хотели видеть во мне сильную личность, и я научилась быть такой. Любила ли я того журналиста? Конечно, нет. Просто мне казалось, что так живут все… Я не знала, что на свете существует настоящая любовь. И однажды он попросил меня собрать вещи. Он так и сказал: «Собери свои вещи». Я была просто ошарашена и просила только об одном – чтобы он объяснил мне, в чем же я виновата? И он объяснил. Я виновата в том, что родилась не в Москве, что мои родители не миллионеры, что я слишком молода, у меня нет диплома престижного вуза и высокооплачиваемой работы. Он никогда не мечтал связать свою жизнь с лимитой. Я судорожно собирала шмотки и думала, что это сон. Глупый, дурной, нелепый сон. Но после того как он сказал, что мне пора двигаться дальше и что обязательно найдется непритязательный мужчина, который оценит мои кулинарные и сексуальные способности, я поняла, что это далеко не сон.
А еще сказал, что земля круглая и мы обязательно встретимся, и если я вдруг когда-нибудь выбьюсь в люди, то могу ему позвонить. Мол, он не сбрасывает мою кандидатуру со счетов, и, возможно, у нас еще есть шанс повеселиться. Сказал, что не бывает ни вечной любви, ни любви вообще… Я чувствовала себя бездомной собачонкой, которую выкидывают на улицу. Я ничего не могла с этим поделать. Я собрала вещи и встала с чемоданом у двери. Он слегка обнял меня за плечи и, поучая, объяснил, что мужики любят стерв. Что мне нужно учиться стервозности, а это, как он утверждает, целая наука. Стервами не рождаются. Ими становятся. После всей этой истории я практически ничего не ела и сильно похудела. Бесцельно слоняясь по московским улицам, я мысленно повторяла одну и ту же фразу: «Все мужики любят стерв». Что ж, наверное, в этом есть доля правды. Хотели стерву – получайте!
– Кто здесь живет? – спросила я, выходя из машины, и оглядываясь по сторонам.
– Он пуст.
– А чей этот дом?
– Мой.
– У вас много домов?
– Нет. Я купил этот дом, чтобы приезжать сюда в те редкие минуты, когда хочется побыть в одиночестве.
– А побыть в одиночестве там, где живет ваша супруга, у вас нет возможности? Неужели для этого нужен дом?
– Я думал об этом и пришел к выводу, что нужен.
Я прямиком направилась в ванную. Раздевшись, встала под струю теплой воды и постаралась не думать о том, что случилось на лесной дороге. Закутавшись в длинный махровый халат, я вышла из ванной и взяла свою сумочку, чтобы достать косметичку. Я посмотрела на сидящего в кресле Михаила, который, по всей вероятности, о чем-то напряженно думал и спросила:
– Простите, нет ли у вас чего-нибудь выпить?
– Что? – Михаил взглянул на меня с нескрываемым интересом. – Вы что-то спросили?
– Я спросила, не найдется ли у вас чего-нибудь выпить? Наверное, найдется? В приличных домах всегда есть приличная выпивка.
– Конечно, конечно… Кстати, вам очень идет халат. Вы в нем такая домашняя. Хотите, я сделаю очень вкусный коктейль? Вы любите коктейли?
– Люблю. Дайте что угодно. Я хочу расслабиться.
– Одну минуту.
Михаил вскочил с такой поспешностью, словно приготовление коктейля было смыслом всей его жизни. Я удивленно пожала плечами и подошла к зеркалу, чтобы немного подкраситься.
Когда коктейли были готовы, мы сели друг против друга и чокнулись бокалами.
– За знакомство. Даже за неудачное.
– За удачное знакомство, – поправила я Михаила и сделала глоток с превеликим удовольствием.
– Ну как?
– Замечательно. Я чувствую вкус текилы.
– Я специально сделал покрепче.
– У нас еще есть время?
– Конечно. Мы будем здесь до тех пор, пока вы полностью не приведете себя в порядок. А я все думаю, как же все-таки хрупка жизнь человека. Как же она беззащитна. Был человек, и нет человека. Всего одна пуля способна разбить вдребезги жизнь.
– Да, это так.
Сделав еще несколько глотков, я ощутила приятное тепло и вновь почувствовала оценивающий взгляд Михаила.
– Вы так на меня смотрите…
– Просто я никогда не видел звезду в домашнем халате.
– Я такая же, как и все.
– Вы не такая. Вы звезда. Скажите, вы замужем?
– Чуть было не вышла.
– А почему не вышли?
– Я долго встречалась с одним человеком, но он меня бросил. – Я вспомнила о Денисе. Наши с ним отношения я считала гражданским браком. Впрочем, так оно, собственно, и было.
– Он вас бросил?
– Ну да.
– А почему?
– Он предпочел другую. Мою подругу.
Михаил удивленно посмотрел на меня.
– Что вы на меня так смотрите?
– Разве такую женщину можно бросить?
– Если меня предали, выходит, что можно…
– Если предают таких красоток, как вы, то мир просто сошел с ума. Такая женщина поражает воображение. Я всегда сравниваю женщин с машинами…
– Как интересно! И с какой маркой машины вы можете меня сравнить?
– С ярко-красным кабриолетом.
– А почему с ярко-красным?
– Потому что вы ассоциируетесь у меня именно с таким цветом. У этого кабриолета позолоченные фары, хромированные крылья и потрясающие диски! Это ярко, но дух захватывает.
– А какого года этот кабриолет?
– Он абсолютно новый. На нем ни пылинки. Только он не с конвейера. Он сделан по спецзаказу и стоит безумных денег. Ведь это ручная сборка.
– Слава богу, что кабриолет не древний…
– Нет, это современная модель, но когда-нибудь он станет антиквариатом.
– О, это впечатляет. Значит, я останусь в истории?
– Несомненно.
– А с какой маркой машины вы ассоциируете свою жену?
– С хорошей английской машиной с реактивным двигателем.
– А почему машина английская?
– Потому, что детство и юность моей жены прошли в Лондоне, и она не мыслит себя без этого города.
– А почему реактивный двигатель?
– Потому, что она похожа на фурию. Она все крушит на своем пути… Очень темпераментная женщина…
– Михаил, а вы любите свою жену? – неожиданно для себя спросила я и допила остатки коктейля.
– Конечно, люблю. А почему вы это спросили?
– Просто я собираюсь замуж и хочу знать: живет ли любовь в браке? Не губит ли брак любовь?
– Я люблю свою жену.
– И вы пылаете к ней той же страстью, которою пылали несколько лет назад, когда вы с ней познакомились?
– Я люблю свою жену, – повторил Михаил. И все же в его голосе не было уверенности. Это было совсем нетрудно заметить. – Это очень приятно, когда о тебе кто-то заботится, кто-то тебя ждет и переживает… Знаете, когда меня спрашивают, женат я или нет, я говорю, что я очень сильно женат. Моя жена относится к тому типу женщин, которые нравятся буквально всем. Она словно отдушина в этом грязном, жестоком мире.
– Ответ, достойный женатого мужчины.
Михаил подошел к шкафу и извлек пакет с вечерним туалетом. Я приложила платье к себе и с восхищением посмотрела на свое отражение.
– Как оно вам?
– Потрясающее. У вас замечательный вкус. Думаю, ваша жена не будет против, если вы подарите его мне.
– Нет, конечно. Тем более она никогда не узнает, что это платье предназначалось ей.
Михаил, как истинный джентльмен, отвернулся, и я, быстро облачившись в наряд, с довольным видом подмигнула своему отражению в зеркале.
– Готово. Ну как?
– У меня нет слов. Оно вам в самый раз.
– Вы опять на меня так смотрите…
– А разве можно на вас не смотреть?
Я улыбнулась и вновь посмотрела в зеркало. Я и в самом деле прекрасно выглядела. Кожа была гладкой и загорелой, пушистые волосы, ясный взгляд. И обязательная для звезды белозубая улыбка, над которой потрудился дорогой дантист еще в самом начале моей карьеры.
Уже через полчаса машина мчала нас на вечеринку. Михаил говорил по мобильному и тяжело дышал.
– Мужчина, которого вы спасли, сейчас лежит в реанимации, – сообщил он мне, кончив разговор. – Есть надежда, что он будет жить. А вот моему водителю не повезло…
– Мне очень жаль. Честное слово.
– Мне тоже. Я не предполагал, что эта поездка может доставить вам столько неприятностей.
В этот момент Михаилу позвонила жена. Он расплылся в улыбке и ласково произнес:
– Дорогая, не сердись. Так сложились обстоятельства, что мне пришлось немного задержаться. Я скоро буду. У меня для тебя сюрприз.
Михаил сунул мобильный в карман своего супердорогого пиджака, я же закинула ногу за ногу и зевнула.
– Еще далеко?
– Тут рядом.
– А жена знает про дом, который вы купили специально для того, чтобы размышлять в одиночестве?
– Нет.
– Вы не обсуждаете с ней свои покупки?
– А зачем? Я даю достаточно денег, чтобы она строила свою жизнь так, как считает нужным.
– Вы хотите сказать, что даете достаточно денег для того, чтобы она строила свою жизнь и не мешала вашей? Получается, что у вас две разные жизни…
– Нет, тут вы утрируете. Просто близкие люди должны иногда отдыхать друг от друга.
– Для чего?
– Для того, чтобы соскучиться.
– А вы ссоритесь?
– Не без этого. Истинная любовь только крепнет от ссор.
Я замолчала, отвернулась к окну и подумала, как все-таки хорошо, когда рядом с тобой мужчина, который может облегчить твою жизнь и создать необходимые условия для семейного счастья. Со мной было все по-другому. Мужчины никогда не облегчали мне жизнь. Они ее только усложняли, постоянно создавая мне трудности только одним своим присутствием.
Я даже припомнила горький случай совместной жизни. На моем пути возник зрелый мужчина на заре моей туманной юности. Он поселил меня в своей квартире, ласково называл лимитой и всячески прививал любовь к домашнему хозяйству. Это был довольно известный тележурналист, он имел поклонников и свою аудиторию, которая ловила каждое его слово и смотрела на него как на бога. Я научилась стирать рубашки, варить суп и с гордостью смотрела его телевизионные репортажи. В редкие выходные мы практически не выбирались из постели. А однажды занялись любовью прямо на снегу. Мне казалось, так будет всегда. В то время я еще была полна готовности посвятить себя семье, но… это оказалось никому не нужно. Никому…
Прошло время. Я по-прежнему отдавалась домашним делам все с тем же детским восторгом, но натыкалась на безразличие и страшное непонимание. Появились упреки, взаимные обиды и ссоры, которые, конечно же, никак не укрепляли нашу любовь, а разрушали то, что от нее осталось.
Мой любимый говорил, что он личность, а я всего-навсего приживалка, которая ничего и никогда не добьется в жизни, потому что умеет только заниматься сексом. Он стеснялся представить меня своим знакомым, потому что знакомые не одобрили бы его связь с провинциальной пустышкой. Он стал много пить, уходить в запои, просматривать свои старые очерки, бить себя в грудь и кричать, что он настоящий гений, звезда, а рядом со звездой должна быть только звездная женщина.
Я сильно страдала, так сильно, что даже начала писать стихи. По ночам… От детского горя и безысходности… Я представляла себя его женой и думала, что со временем из нас могла бы получиться неплохая семейная пара. Ведь сколько женщин-домохозяек и работающих мужчин живут счастливо… Но, видимо, такая судьба не для меня.
Мужчины никогда не воспринимали меня как женщину, умеющую вести домашнее хозяйство. Они хотели видеть во мне сильную личность, и я научилась быть такой. Любила ли я того журналиста? Конечно, нет. Просто мне казалось, что так живут все… Я не знала, что на свете существует настоящая любовь. И однажды он попросил меня собрать вещи. Он так и сказал: «Собери свои вещи». Я была просто ошарашена и просила только об одном – чтобы он объяснил мне, в чем же я виновата? И он объяснил. Я виновата в том, что родилась не в Москве, что мои родители не миллионеры, что я слишком молода, у меня нет диплома престижного вуза и высокооплачиваемой работы. Он никогда не мечтал связать свою жизнь с лимитой. Я судорожно собирала шмотки и думала, что это сон. Глупый, дурной, нелепый сон. Но после того как он сказал, что мне пора двигаться дальше и что обязательно найдется непритязательный мужчина, который оценит мои кулинарные и сексуальные способности, я поняла, что это далеко не сон.
А еще сказал, что земля круглая и мы обязательно встретимся, и если я вдруг когда-нибудь выбьюсь в люди, то могу ему позвонить. Мол, он не сбрасывает мою кандидатуру со счетов, и, возможно, у нас еще есть шанс повеселиться. Сказал, что не бывает ни вечной любви, ни любви вообще… Я чувствовала себя бездомной собачонкой, которую выкидывают на улицу. Я ничего не могла с этим поделать. Я собрала вещи и встала с чемоданом у двери. Он слегка обнял меня за плечи и, поучая, объяснил, что мужики любят стерв. Что мне нужно учиться стервозности, а это, как он утверждает, целая наука. Стервами не рождаются. Ими становятся. После всей этой истории я практически ничего не ела и сильно похудела. Бесцельно слоняясь по московским улицам, я мысленно повторяла одну и ту же фразу: «Все мужики любят стерв». Что ж, наверное, в этом есть доля правды. Хотели стерву – получайте!