Юля Лемеш. Дверь

   Жутко он выглядел с этой щукой на голове. Кошмарнее не бывает. Как оживший кошмар тиранозавра.
   – Кость не потеряй! – напомнил Пиксель.
   Мы остались вдвоем. Теперь успех нашего мероприятия зависел только от Тоника. Мы могли только наблюдать и волноваться.
   На глади озера передвижение Тоника было почти незаметно. Но иногда он излишне дрыгал ногами и тогда мы видели нервную синюю ласту. Трубка для дыхания не выглядела чем-то посторонним, хотя иногда предательски посверкивала на солнце.
   Первое, в чем мы круто лопухнулись, было заметно сразу. Пиксель даже застонал, поняв, что колдуны не собираются становиться в очередь, призывая Гаспара. Пока мы провожали Тоника, все претенденты на гаспарову косточку успели выстроились в шеренгу.
   Там камней много – вот и стоят они на них вдоль берега как чайки. Биноклем завладел Пиксель. Шансов отобрать его у меня не было. Без бинокля было фигово видно. А жаль – мне хотелось узнать, как выглядят настоящие маги. И какое у них будет выражение лица при виде нашего славного Гаспара.
   Вторая непредвиденность – позади магов толпилась охрана с какими-то странными штуками в руках. По всей видимости – оружием. Ну не с лютнями же в самом деле. Они не то соревнующихся охраняли от зрителей, не то опасались нарушения условий выдачи косточки, а может, не доверяли колдунам.
   – Главное, чтобы он не растерялся и сделал все по-быстрому, – бормотал Пиксель.
   В это время рев раненого слона умолк, а маги принялись подвывать на разные голоса, кидая в воду прикорм. Некоторые постоянно поглядывали на какие-то украшения, висевшие у них на груди.
   – Блинааа, про измерители магического уровня мы забыли.
   – Не мы – а ты! – всерьез разозлилась я.
   Вечно он сваливает всю вину на кого-то другого.
   – Ничего. Мы этим Гаспаром так наелись, что фоним теперь будьте нате.
   – Учитель, который с детьми тогда гулял, тоже заметил, что показатель уровня упал, – напомнила я.
   – Еще бы! Мы теперь – не меньше одной трети от десяти единиц выдаем.
   – Ты больше всех съел, – как и ожидалось, моя реплика Пикселя вывела из себя.
   Он психанул, а я успела отобрать у него бинокль.
   – Теперь моя очередь!
   – Тогда рассказывай – я вдаль вижу плохо, – признался Пиксель.
   Среди магов были и чуть старше нас. И совсем старые. Всякие были. Один был в черном. Тощий и опасный. Даже не хочу знать, что он кидал в воду.
   Потом я с трудом разглядела дыхательную трубку нашего Гаспара. Тоник плыл медленно и осторожно.
   – Через пару минут будет отдавать кость, – сообщила я Пикселю.
   На некоторое время мы замерли, затаив дыхание. Ничего экстраординарного не происходило. Потом Тоник приблизился к магам на расстояние, близкое к необходимому, для передачи артефакта. Они заметили бултыханье его ласт и загомонили быстрее и громче. Охранники занервничали, вытянули шеи. Прочие зрители, там и женщины были, и дети, стояли не шевелясь. Всем хотелось увидеть Великого волшебника Гаспара с прогонистым телом и прочей лабудой.
   По какой-то только ему известной причине, Тоник не спешил отдавать древнюю кость чужих предков. Он повернул и медленно поплыл мимо шеренги магов.
   – Выбирает самого хорошего, – догадалась я.
   – Какого он выбирает? – возмутился Пиксель.
   – Ну, их много и они разные. Вот он и решил отдать приз самому…
   – Красивому, что ли? Как понять кто из них хороший?
   – Умный, да? Вот и плыл бы сам, а теперь Тоник имеет право на выбор!
   Тоник имел все права. И самым главным правом он посчитал осчастливить из всех магов наименее сильного. Физически. Он правильно рассудил – если маг начнет хватать его за несуществующий плавник или еще за какую запчасть – может получиться не смешно.
   Ему приглянулся взволнованный парень в зеленой шляпе. Шляпа была откровенно дурацкая, но именно этот маг производил впечатление доброго и немного наивного. Почти как сам Тоник, даже румянец на щеках одинаковый, только пониже ростом.
   Теперь оставалось резко подплыть к объекту и высунуть щучью башку.
   Тоник удачно запихал кость предков в пасть. Он все правильно сделал. Кость мало отличалась от палки, только слегка изогнутая. Теперь она торчала из горла щуки как длинный язык.
   – Сейчас! Он решился. Я вижу, как он подгребает к мальчишке. Тому, что с правого краю. Рядом с черным колдуном, – сообщила я голосом спортивного диктора.
   – Это у которого плащ длинный и постоянно шевелится?
   Пиксель был прав. Ветер шевелил складки черного плаща. Хотя у всех других волшебников одежда оставалась неподвижной.
   Тоник выплыл равномерно – из воды эффектно возникла голова сушеного родича Гаспара.
   Толпа громко охнула. Даже стражники отшатнулись. Уж не знаю, что они мечтали увидеть, но наша щука явно превзошла их самые смелые ожидания.
   Маги засуетились на своих камнях. Понятное дело – видят – удача сегодня не на их стороне. Один даже закрыл лицо руками. Не то от горя, не то от перенесенного ужаса.
   Юный маг наклонился и доверчиво протянул руку, словно забыв, что положено скакать верхом на Гаспаре, пока тот не устанет. Скорее всего, он стразу увидел драгоценную кость гаспаровых предков.
   – Отдал? – Пиксель толкнул меня пальцем в бок, надеясь, что я дам сдачи и выроню бинокль.
   – Нет.
   Кость была совсем рядом с рукой волшебника, как вдруг черный колдун пошатнулся и специально столкнул мальчишку в воду. Зеленая шляпа плюхнулась на голову Тоника.
   – Это нечестно! – закричала я.
   – Молчи, дура! Нас заметят!
   Кричала не только я. Кричали многие.
   Кость предков выскользнула из пасти щуки, Тоник через маску видел, как она опускается ко дну. Успел подхватить ее. Но в этот момент черный колдун решил действовать по правилам старинной легенды и, раскинув руки, как черный ворон кинулся на беззащитного Тоника.
   Промазал.
   Но забился в воде – явно плавать не умеет. Или плащ мешает.
   Падая, он вмазал Тонику по шляпе. С противным звуком щучья голова отвалилась.
   Тоник решил, что хуже быть уже не может, но успел схватить голову Гаспара. Теперь нужно было пользоваться всеобщим замешательством и действовать наверняка. Он засунул руку с зажатой древней костью прямо в голову щуки. Так иногда в кукольных спектаклях делают. И таким манером протянул из воды и голову и кость одновременно. Все заорали и явно не от радости. Но юный волшебник не растерялся и выхватил кость из пасти, даже не ободрав кожу. Правда, во время выдергивания иссохшие рыбьи зубы частично остались на будущей волшебной палочке.
   До черного колдуна наконец доперло, что он может встать ногами на дно. Стоял, мокрый и злой, смотрел подозрительно на удаляющегося Тоника. Я бы тоже удивилась – на рыбу он точно не похож. Даже в шляпе.
   – Все? – тихо спросил Пиксель.
   Но это было не все. Тоник напоследок повернул морду щуки в сторону черного колдуна. Послышался безумный крик. Это рука Тоника, высунулась из глотки щуки и показала колдуну самую обычную фигу.
   Толпа безмолвно смотрела, как от берега медленно удаляется зеленая шляпа, а за ней мелькают синие ласты.
   – Он нас выдаст, идиот проклятый, – бесился Пиксель.
   Тоник отплыл подальше, нырнул и теперь шляпа медленно качалась на едва заметных волнах.
   – Это пришествие Гаспара они надолго запомнят. Я этому гаду фигу показал! – гордо сообщил он, поглядывая на наши растерянные рожи.
   – Так и есть. А фигу-то зачем?
   – Что знал наших! – сказал Тоник.
   Я с ним абсолютно согласна – наших знать надо. Чтоб держаться от них подальше.

Глава 8. Зеленая шляпа

   Мы сообща с немалыми усилиями высвободили Тоника от плавательной амуниции. Начали с ласт. Потом принялись за костюм для плавания. Это как кожу снимать. Тоник икал и качался от усталости. Два раза даже упал. Особенно, когда Пиксель начал высвобождать его руки.
   – Отличная маскировка, – приговаривал он, сияя, – Небось ссыкотно было?
   Я его сразу же треснула по спине за такое слово.
   – Ну и рожа у тебя, Шарапов! – веселился предовольный Пиксель.
   На лице Тоника остался заметный след от маски, делая его лицо комичным. Я решила, что теперь самое время предложить ему воды, но он отказался.
   – Ты, брат, герой! – приговаривал Пиксель, излишне сильно стуча кулаком по плечу друга.
   Первым делом уставший Тоник, кинулся спасать пальцы ног, скрюченные ластами. На ласты он даже порычал как собака, потом лег на берег так, чтоб ноги оказались в воде. Я специально посмотрела, нет ли обещанной гангрены. Вроде как обошлось без нее. Пальцы не зеленые, но и розовыми их тоже не назовешь. Синие, под цвет ласт. Только темнее. Пиксель постоял рядом, волновался, даже пообещал ампутацию сделать, если что.
   – Отчекрыжу в момент. Даже не почувствуешь!
   Через некоторое время Тоник приподнялся, посмотрел на нас и снова рухнул.
   – Лучше пока его ни о чем не спрашивать.
   – Ага, – согласилась я и тут же спросила: Тоник, может, ты чего-нибудь хочешь?
   – Я мороженого хочу. Брикеты-пломбиры. Три штуки. В два я бы ноги сунул, а третий съел. Но у тебя все равно их нет.
   Лучше бы я не спрашивала.
   – Друг, как только мы вернемся – я лично тебе за мороженым сбегаю. Клянусь! – Пиксель вытаращил глаза.
   – Представляю, сколько всего тебе пришлось перенести, – сочувственно сказала я, втайне надеясь на развернутый ответ.
   – Нет! Ни фига вы не представляете. Если бы вы знали, как мне хотелось там, – Тоник махнул рукой, – Встать из воды и сказать им всю правду. Это же дичь какая-то – устроить такое дебильное представление пред ни в чем не повинными людьми. Кому расскажи – не поверят.
   Тут он прав. Никто не поверит.
   – Зато мы сохранили смерть Гаспара втайне и вернули народу его сокровище, – с излишним пафосом возвестил Пиксель, после чего его пробрал истерический смех.
   Он даже хотел попинать щучью голову, но Тоник сгреб ее обеими руками и прижал к груди, баюкая нежно, как младенца. Мне кажется, он уже забыл про боль в ногах. Хихикал, пока снова икать не начал. Все-таки прошлось дать ему попить. Но даже после этого, он икал не переставая.
   – Тоник, послушайся хоть раз и икота вмиг отвяжется, – напомнила я про свой фирменный рецепт.
   – Ни-ик-за-ик-что!
   – Ну и дурак. Ну, попробуй разочек, ради эксперимента, а?
   Вместо ответа, Тоник набрал воздуха и попытался его задержать подольше.
   – Что сложно, один раз сказать «хрю-хрю»? Только надо печально и тихо сказать. И икота сразу закончится.
   Меня не удивило, что и на этот раз моим волшебным способом не воспользовались. Я его случайно изобрела, стояла на Невском у Пассажа и злобно икала, стесняясь – ведь рядом стоял Тоник, а потом вспомнила мамину приговорку «тебя вспоминает свинья за углом» ну и пошутила, сказав волшебное слово. С тех пор всем про этот случай рассказывала, но мало кто решился повторить мой лечебный опыт.
   Наглотавшись воды, Тоник унял икоту и повеселел. Я попыталась проверить, что у него с волосами, но он только отмахнулся. После щучьей головы, прическа Тоника напоминала разрушенное воронье гнездо. Местами склеенное, местами клочковатое. Побрить около ушей – будет ирокез, как у панка. А на лице – красный след от маски. Как нарисованный.
   – Все. Не трогайте меня полчаса. Я отдыхать буду, – сообщил он и действительно задремал.
   Мы с Пикселем по очереди продолжали подсматривать за праздником на том берегу. Дело кончилось тем, что я прислонилась к спине Пикселя, а он прилип к биноклю и под тихий храп друга, тихонько рассказывал мне все, что видит.
   – Празднуют. Народ ликует. Но многих душит жаба. Хотя нет – вот к нашему парню подошли два мага, жмут руки, вроде рожи искренние. Хвалят, наверное. Типа – ну ты, брат, крут! А девчонки тут симпатичные. Вон та блондиночка очень даже ничего. Ты обратила внимание – ни у одной девушки нет короткой стрижки. Одобряю. Опаньки! А черный-то на нашего мага косится волком. Руки на груди сложил и косяка давит. Сразу видно – завидует, скотина.
   – Он хуже, – внезапно заявил Тоник, – Я успел его рассмотреть. Гад редкостный. Вы видели какую подлянку он устроил? Нажулить всех хотел, гнида. Был бы на моем месте настоящий Гаспар – отобрал бы кость, как пить дать.
   – Это вряд ли. Гаспар – волшебник. Он бы его испепелил одним взглядом, – голосом знатока возразил Пиксель.
   – Ну, нам-то он ничего не сделал?
   – Просто офигел он от нас. Растерялся. У них тут сплошные церемонии. Бла-бла-бла. Подношения, ритуалы. Да и для колдовства время нужно, а мы его в секунду того…, – Пикселю расхотелось уточнять, что они сделали с Гаспаром, и он умолк.
   – А мне показалось, что он именно нам захотел эту кость отдать, – вспомнила я.
   – Может, он самоубийца? Или пришло время для реинкарнации? – усмехнулся Пиксель.
   – Или ему не по душе местные волшебники, – задумчиво предположила я.
   Ребята посмотрели на меня внимательно, как на говорящую черепаху, но я сама бы не смогла объяснить им, почему я только что сказала именно эти слова.
   – А что – дельная мысль. Гаспара задрало тыщу лет жить в теле рыбы. Вот, сами подумайте – с какого перепуга они назвали рыбу Великим магом Гаспаром? У других рыбов имен нет. То-то же! Как пить дать, он уже когда-то был человеком! И снова решил им стать. И я его не осуждаю за такое желание. Кому охота попасть в суп? – спросил Пиксель.
   – Да задрал ты уже этими намеками на уху! – Тоник разозлился всерьез.
   Я решила, что пора переменить пластинку. И спросила про реинкарнацию. Тоник любит такие темы. Он в них разбирается.
   – Цитата. Бог безупречен: человек сам выбирает свою судьбу, совершая хорошие или плохие поступки.
   – Платон? – предположила я, зная любовь Тоника к этому философу.
   – Он самый. Но дело не в нем. Дело в самом принципе реинкарнации. Если ты живешь как животное, то в последующем получишь тело животного.
   – Ну, ты загнул. Получается, что Гаспар был того – плохим человеком?
   – Вовсе необязательно, – на меня снова помимо моего желания накатили странные мысли. – Наверное, ему нравилось медитировать, а в теле рыбы, на большой глубине, можно поразмышлять вдоволь. Наверное, он был не любитель суеты. Ему там спокойно было, вдали от людей с их вечными «дай», «надо», «помоги». Ну и о вечном подумать самое то. А потом он очнулся и увидел, что происходит в его мире. И решил это что-то исправить.
   – Ты случайно не перегрелась? – потрогав мой лоб, спросил Пиксель.
   – Нет. Просто я уверена, что так оно и было.
   Тоник разочарованно вздохнул – ему не дали высказать все теории на интересную тему.
   – Что-то я раньше не замечал за тобой приступов озарений, – вспомнил Пиксель.
   – Я тоже. И не факт что это озарения. Но мне кажется, что со мной что-то странное происходит. Но я бы на нашем месте мечтала только об одном – чтоб все хорошо закончилось.
   – Ну и мечтай себе дальше, а я пойду, посмотрю, как они нам ликуют, – буркнул Пиксель, нацелил бинокль и продолжил, – Вот блин, пока мы болтали, они успели и выпить и пожрать. Банкет закончен.
   На берегу толклись гомонящие люди. Работники убирали шатер. Как после рок-концерта. Послевкусие события. Им будет, что вспоминать ближайшие сто лет. Если не дольше.
   – До утра погодим, а когда они свалят – и мы домой отчалим, – решил Пиксель.
   – Надо будет пошариться там. Вдруг что полезное-необычное подберем, – в Тонике проснулся научный мародер.
   – Сомневаюсь. Они помешаны на чистоте, – печально напомнил Пиксель.
   – Может, это их культовое место, вот и убирают? – мне как-то не верилось, что нормальный человек может так бережно относиться в природе.
   Мы по-новой начали задавать Тонику вопросы. Дорасспрашивали до такой степени, что он начал зевать и взвыл.
   – Я перенервничал. Я спать хочу. Я имею право на пару полноценных часов отдыха.
   Он не уснул. Он вырубился. Пиксель посмотрел на блаженное лицо спящего друга, взял бинокль и ушел снова подглядывать за иноземцами. По его мнению, праздник не удался. Не было многодневного выпивания в честь великого мага, который в ближайшем будущем станет обладателем волшебной палочки.
   – Не по-людски это. Поликовали и расходиться начали. Никакого уважения к победителю. Я даже ни одного пьяного не видел.
   Подумав, я тоже завалилась на спальник подремать. Слишком много всего произошло – мозг устал. Как только мне приснилось, что я стою перед доской в классе, а на меня рычит наша физичка, раздался возмущенный вопль Пикселя.
   – Ты смотри что деется! Нет, я не могу на это смотреть!
   Вопреки ожиданиям, бинокль был нацелен вовсе не на берег с шатром, а намного левее.
   – Ты что там, в воде рассматриваешь? – удивилась я.
   – Деда нашего. Вот идиотина!
   На секунду мне почудилось, что он про деда Тоника говорит, но потом все снова вспомнилось и я заволновалась.
   Идиотина уже довольно далеко отплыл от берега и странным манером продвигался все дальше.
   – Утопнет! Глаза вытаращил! Задыхается совсем.
   Подобрав отброшенный Пикселем бинокль, я нацелилась на глаза старого учителя. Капец старикашке. Если он не полный дебил, то пора ему либо повернуть обратно к берегу, либо просто полежать на воде – отдохнуть немного. Хотя оба совета бессмысленны. Похоже, дед совсем выбился из сил и собрался окочуриваться.
   – Он за шляпой гребет, – догадался Пиксель и полез в воду.
   – Стой! Тебя заметят! Маску и ласты надень! – призывала я.
   Обогнув громадный камень, за которым мы укрывались, Пиксель уставился на едва заметную голову старика. Шляпу он не видел. Зато я ее видела. И всеми силами хотела чтоб шляпа была поближе к глупому деду. Надо же – захотел себе трофей добыть. Перед детьми повыпендриваться. Типа – я почти волшебник, раз на мне шляпа победителя состязания великих магов. Фетишист хренов.
   Я испугалась, что дед сейчас потонет у меня на глазах. Я понимала, что он знал, на какой риск идет ради зеленой шляпы. Я видела, как до него доходит – все, это конец. Безнадежность. Сейчас силы его оставят и он пойдет ко дну. Глупый старый амбициозный дурак. Нелюбовь ко всем учителям на свете моментально улетучилась. Автоматически я посмотрела на мутнеющий в сумерках берег. Публики оставалось совсем мало, детей не видно. Хотя нет – вон они сгрудились у деревьев. Наверное, в ожидании своего наставника. У которого шансов выжить ноль целых ноль десятых.
   Пиксель наверное тоже о чем-то таком думал.
   При мне до этого ничего не умирал. Кошмарное чувство полного бессилия путало мысли. Ум жульничал и изворачивался, не желая нести ответственность.
   Это же не наш мир. Тут волшебства как у нас машин на дорогах. Вон волшебники по берегу шастают. Не видят, что у них под боком творится. Вот если бы хоть один из них случайно обернулся, посмотрел на озеро… черт, ни фига бы он не увидел, даже шляпу. А если бы увидел? Что я знаю о магии? Туманные советы от Гарри Поттера и прочие фантазии из киношек.
   – Че делать-то? – шепот Пикселя напоминал реквием по старику.
   И тут во мне проснулось что-то непонятное. Словно снова озарение накатило. Ну да, мы в мире, живущем по другим принципам. Раньше мы действовали как дома, полагались на свои силы и слегка жульничали. А почему бы не рискнуть и не воспользоваться возможностями этого мира? Во мне бурлил деятельный энтузиазм.
   Маг он как должен рассуждать? Вот объект, пока живой еще, вот берег. Берег не приблизить никак. Если гора не спешит к Магомету, пусть поторопится сам Магомет, кем бы они ни был. То есть – объект не помер, надо срочно предать ему ускорение в нужном направлении. Желательно, дыхальцем вверх. Блин. Этот объект тут не просто так. Он о шляпе неистово мечтает и просто так от нее не откажется, даже если смерть пришла.
   В мозгу произошел бунт и он разделился на противоборствующие лагери – один из которых заткнулся, а второй проснулся, понял, что настала его пора.
   У меня возникло странное ощущение, что нет ничего сложного, раз старику нужна шляпа – нужно только немного передвинуть ее. Главное, сконцентрироваться. Почувствовать ее. Не видеть ничего кроме шляпы. Какая она на ощупь? Мокрая, шершавая, шерстяного сукна, плотная, но почему-то не потопляемая. Я так погрузилась в мысли о шляпе, что словно ее в руках держала. И решила, что это не шляпа, а сухой лист на воде. Стоит только дунуть и она легко поплывет по воде. Туда, куда я захочу.
   Шляпа сдвинулась с места. Вот она набрала приличную скорость и даже изобразила две волны, как за катером.
   В этот момент старик закатил глаза, прощаясь с небом.
   Шляпа закрыла старику лицо и замерла.
   Так, половина дела сделана.
   Я посмотрела на свои руки, правая держала бинокль, а левая сама собой двигалась, вырисовывая странные траектории. Пиксель тоже уставился на мои руки. Как на ядовитых змей. Потом глянул на мой лоб и не раздумывая утер его ладонью.
   – Ну и что толку? Теперь дед потонет со шляпой на голове. Но ты старалась. Руки вот так и так, как в индийских танцах.
   Почему мне стало неловко, словно меня заподозрили в чем-то крайне неприличном.
   – Я тут не причем! – мое возмущение было почти искренним.
   – Ну да, так я и поверил. Ты того, давай, буксируй деда к берегу. Только осторожнее, а то большой разгон иногда приводит к опасному торможению и сопровождается хрустом черепушки. Об камни.
   Я успела понять наверняка только одно – нужно не отводить взгляда от передвигаемого объекта, верить в исполнение задуманного, максимально использовать воображение, а остальное как-то само собой случается.
   Моя правая рука выронила бинокль и начала выписывать фортели. Левая ей помогала. Зрение обострилось, я увидела как старческие руки пошарили по шляпе и передвинули ее себе на грудь. Открыв морщинистое лицо старика, который всего за пару минут дошел до состояния бесповоротно обреченного. Он даже шевелиться уже не мог. Только хватал раззявленным ртом воздух. Некрасиво это выглядело – зубов у него что ли нет?
   Потом я вдруг вообразила, что это и не старик вовсе, а бумажный кораблик, как те, что мы в детстве пускали по весенним ручьям. Снова подула в его сторону, рука вперед вытянулась, словно я деда поддерживаю под спину и толкаю потихоньку к берегу.
   Плывет! Намокшая бороденка по лицу размазалась. Глаза испуганные, недоверчивые. Я бы на его месте тоже испугалась – вперед ногами плыть не очень удобно, они в разные стороны разъезжаются. Но дед проворно вцепился в шляпу и алчно удерживал ее на грудь. Горящий взгляд фанатика, уверовавшего в свою судьбу.
   На нем рубаха белая была. Задралась она некрасиво. Ну я и начала разворачивать старика, чтоб плыл торжественно и культурно. Как аллигатор нацеленный на добычу.
   – Осторожно, там камни, – напомнил Пиксель, нервно переминаясь с ноги на ногу.
   Ну да, я – молодец. Старик остался целый, невредимый и при шляпе. Он как на колени на берегу встал, воду из нее вылил, отжал и тут же на голову нацепил. А только потом краем глаза проверил – видел ли кто его чудесное спасение.
   Видели. На берегу за дедом следили. Не менее внимательно, чем мы. Тот самый черный колдун. Он некоторое время наблюдал, как дед торжественно встает во весь рост на подгибающихся ногах, как кланяется озеру, делая вид, что зрителей не замечает, а потом вдруг повернулся и уставился прямо мне в глаза. Я вскрикнула и на землю рухнула.
   – Ты что? – испугался Пиксель и хотел высунуться, чтоб посмотреть, что меня напугало.
   – Он меня видел. Или почуял, – объяснила я.
   – Кто? Дед?
   – Нет. Колдун черный.
   – Фигово. Но, наверное, тебе показалось. Он что – орел? Ему вдаль нипочем тебя не заметить.
   Может так, а может и я права. У меня самой только что зрение было получше бинокля. Но как бы ни было, выглядывать мне не больно хотелось. Противно бояться взгляда. А я испугалась тогда. Очень.
   Дети окружили учителя и под руки повели его от озера, наверняка в поселке из всех давно заждались. Черный колдун неторопливо встал на камень и смотрел в нашу сторону – я как только высунулась – сразу напоролась на его насмешливый прищур. Спряталась, задыхаясь от ужаса.
   – Меняем дислокацию, – поняв мое состояние, Пиксель торопливо собрал вещи, разбудил Тоника и мы постарались как можно тщательнее уничтожить следы нашего пребывания. Получилось так себе. Любой сразу заметит – натоптано и не зверями.
   Перебрались подальше. Все равно до утра нам к двери не пройти.
   – Ну у тебя и силища, – восторгался Пиксель. – Прикинь, вес старикашки, сопротивление воды, а она гонит его как пробку по течению.
   Хорошо, что я в тот момент ни про какие сопротивления не думала. У меня с физикой совсем плохо, не понимаю я ее. Напрочь.
   Тоник немного скис, поняв, что теперь лавры героя достались мне. И зловредно ехидничал над моим недоумением – как это, смогла спасти, а объяснить ничего толком не может.

Глава 9. Новые способности и подлое убийство

   Камни, за которыми мы разбили новый лагерь, были раз в пять выше прежних. Округлые, серые и теплые, один – с кривой трещиной, из которой пробилось тонкое деревце, похожее на березу.
   – Теперь можно ходить спокойно. Нас тут никто не обнаружит, – решил Пиксель.
   – А вот из-за такой беспечности и убивали беззаботных партизан, – Тоник хотел чтобы мы дежурили по очереди, но сам спрятаться в засаде не пожелал.
   Побурчав друг на друга, ребята угомонились, сменив тему разговора. Они старались мне не мешать.