Старый шаман нахмурил лоб, пытаясь извлечь из памяти имя того священника, что был духовным наставником чужаков более полувека назад. Через несколько секунд мысленного напряжения Кад Вир вспомнил имя врага, которого уважал и даже по-своему любил. «Преподобный отец Патриун из Миерна».
Кад Вир узнал от тогдашнего вожака племени, что этот необычный священник (таких, как он, шаман потом не встречал) не только поддерживал крепость духа своих собратьев в трудный для них час, но и возглавил оборону осажденного урвасами форта. Он погиб в бою, пал, как великий воин, в неравной схватке один против нескольких сильных врагов. Сам Кад Вир не видел мертвого тела единственного чужака, который, в определенном смысле, был близок ему по духу, но приказал устроить ему достойные похороны, провести на берегу Удмиры обряд, который позволил бы духу Патриуна присоединиться к «старшим». Однако ритуалу посмертного роднения с Родом не суждено было свершиться, труп священника отбили чужаки и увезли с собой на большой лодке под парусами. Кад Вир горевал, он знал, что они никогда больше не встретятся и никогда не будут вести захватывающие дух беседы. Верхних миров много, у каждого из Родов свои шатры и свои угодья. Шаман надеялся, что его оппонент займет почетное место в своей части Небес, но смутное представление об обычаях чужаков заменило твердую убежденность всего лишь надеждой.
В этом как раз и крылось одно из основных различий между верованиями его племени и чужаков. Урвасы допускали возможность существования других божеств, захватчики их земель категорически отрицали подобное. Одни старались понять и осмыслить, другие просто судили, осуждали все то, что было им чуждо. Кад Вир с уважением относился к странному обычаю пришлого люда строить большие дома для молений, но от души смеялся, когда миссионеры-священники пытались проповедовать среди его собратьев и своевольно, по-детски наивно трактовали многие из их обычаев.
Всплывшее в голове слово «ритуал» резко прервало воспоминания старика и заставило его задуматься о насущном. Морщинистый лоб старейшего, но давно уже не старшего шамана племени нахмурился. Посетивший его в эту ночь Анбарас хотел, чтобы они провели ритуал «Гарбараш» в излучине речушки Милока, как раз там, где находилось небольшое поселение чужаков и деревянный дом, из которого вел путь под землю.
Урвасы знали, что с бывшим шаманом общаются «старшие», они надеялись на советы божеств и были готовы безоговорочно выполнить все, что Кад Вир им скажет. Даже нынешний старший шаман сам, добровольно предложил старцу занять его место, а совет племени собирался на каждой заре и с нетерпением ждал вестей с Небес.
Старик не сомневался, что соплеменники не колеблясь исполнят желание самого основателя Рода, но сам очень боялся непредсказуемых последствий. Ведь «Гарбараш» был самым страшным и действенным ритуалом боевого жертвоприношения. Ни обучивший его шаманить дед, ни дед его деда не помнили, чтобы урвасы когда-либо осмеливались на подобный шаг. Их братья по Роду, далеры, уже провели несколько обрядов, и теперь ни один урвас не осмелился бы посетить их владения. Там царствовал страх, там повсюду подстерегала жуткая смерть…
Миссионеры искренне были убеждены, что человеческое жертвоприношение необходимо, чтобы умилостивить кровожадных богов. Кад Вир поражался тому, насколько наивно это суждение. Ведь даже несмышленый ребенок знает, что, когда урвас уходит на Небеса, открываются ворота между мирами. Когда же свершается ритуал лишения жизни, связь осуществляется в обе стороны: кто-то покидает нижний мир, кто-то или что-то в него приходит… Между мирами, между поколениями Рода, происходит обмен. У каждого человека свой путь, своя задача и свои недуги. Женщина должна рожать, но из-за тягот жизни не каждая на это способна. Когда рождается мало детей, племя приносит в жертву юную, не знавшую мужчины деву, прося у «старших» повысить плодовитость и удлинить жизненный путь их женщин. Нельзя только просить и ничего не давать взамен, нельзя раздобыть дичь, не охотившись!
«Гарбараш» – ритуал для тех, кто идет по пути воина, по пути защитника. Он проводится на земле, которую нужно уберечь, взять под защиту. Небольшой отряд воинов нападает на врагов и, погибнув в неравной схватке, открывает ворота между двумя мирами. Души бойцов уходят наверх, кто-то спускается на их место, и в окрестностях лютует смерть. Чем больше бойцов погибнет, тем дольше будет призрачная связь и тем сильнее свершится проклятие. Остального Кад Вир не ведал, но точно знал, что если совет старейшин и шаманы племени решатся провести «Гарбараш» возле деревянного дома, то у излучины Милоки лучше не появляться десять, а то и двадцать долгих лет.
К несчастью, он не мог обмануть соплеменников и умолчать о совете Анбараса, хоть ему этого очень сильно хотелось…
Хоть заботы вельможи были воистину велики, но они отягчали не только его плечи. В поздний час в его просторном и роскошном кабинете находились еще три персоны, которых, видимо, также одолела бессонница. Первую особу, красивого, молодого мужчину в неброском, черно-белом одеянии, недолюбливали и побаивались вся графская свита и все без исключения начальники королевских колониальных служб, хоть простым горожанам и офицерам чином ниже полковника о нем было совершенно ничего не известно. Это был недавно прибывший в колонию незнатный рыцарь Кевий Фуар, которого, к великому удивлению двора, генерал-губернатор тут же назначил своим доверенным лицом и личным советником по особым вопросам. Формулировка «особый» весьма обтекаема и абстрактна, на практике же она включала в себя буквально все, а дотошный советник нагло совал свой маленький, аккуратненький носик в дела всех служб, советов и ведомств. Он не только инспектировал, но также нахально распоряжался от имени генерал-губернатора. Если кто из чинов требовал официальных распоряжений, тот тут же получал казенные письма с соответствующими указаниями. Кто все равно продолжал строить препоны и «спускать дело на тормозах», тот по какому-то невероятному, загадочному стечению обстоятельств в тот же день оказывался за недоимки в тюрьме, а если таковых не находилось, то с парой переломанных ребер и разбитым лицом – в сточной канаве.
В отличие от Его Сиятельства, который откровенно дремал за столом, советник Фуар неустанно расхаживал по кабинету и, как могло показаться, был переполнен мыслительной энергией и жаждой активной деятельности, для которых, к сожалению остальных присутствующих, пока не находилось достойного поприща. Он то бегал из угла в угол, то прикладывался к бокалу с вином, осушая его жадно, большими глотками, то внезапно замирал, неотрывно глядя на пляску огня в камине. Одним словом, вел себя, как обычный больной во время очередного, сезонного обострения неизлечимого душевного недуга.
Второй особой, решившей своим присутствием скрасить генерал-губернатору бдения в поздний час, являлась более известная колониальной общественности персона. Какой денборгский щеголь не пытался когда-то ухаживать за обворожительной маркизой Онветтой Руак? На сердце и руку знатной красавицы было множество претендентов, да вот только она опечалила всех, год назад внезапно покинув герканскую колонию и уехав в неизвестном направлении. У знати свои неписаные законы, в среде благородных вельмож не принято просто так, в одночасье, собраться и отправиться путешествовать. Сначала нужно объявить о намерении, а затем дать прощальный бал. Своенравная же маркиза попрала все нормы приличия, но стоило лишь белокурой «жемчужине» колонии пару недель назад вновь появиться, как ей тут же простили нарушившую этикет выходку.
Дама сидела молча в углу на софе и с завидным аппетитом откушивала фрукты. Казалось, ее совсем не беспокоило то, что происходило вокруг, но, как известно, внешность часто обманчива, а потомственные аристократы искусные мастера скрывать за маской усталости и холодного безразличия бушующие внутри них эмоции.
Третьей полуночницей тоже была дама; темноволосая, высокая и стройная. Она стояла посреди кабинета и говорила, хотя как минимум одному из троих слушателей до ее отчета не было абсолютно никакого дела. Генерал-губернатор мерно посапывал за столом и лишь иногда, когда голос красавицы становился громче, приоткрывал узкие щелочки сонных глаз. Любой правитель может позволить себе дремать, когда у него имеется умный да бойкий советник, но вот только власть иногда потихоньку просачивается, как вода сквозь пальцы, и утекает из его рук…
Державшая отчет перед вельможами девушка в простеньком дорожном платье и мокром плаще была очень красива. Если ее поставить рядом с маркизой Руак, то более восхитительной пары женщин не сыскать во всех колонии, да и в целой Геркании тоже. Однако если выбирать, кому отдать пальму первенства, то ни у одного из мужчин не возникло б сомнений. Ответчица во многом проигрывала маркизе: в манерах, в изяществе обольстительных форм, в умении одеваться и ухаживать за своими пышными волосами. Черты лица темноволосой обольстительницы были не столь утонченными, как у маркизы, а пухленькие губки, хоть, несомненно, и привлекали внимание противоположного пола, но их вид не пленял красотой, а лишь порождал в умах мужчин вульгарные, пошлые мысли. Одним словом, этой женщине не хватало «породы», любой вельможа при встрече навесил бы на нее ярлык «простушка» и повел бы себя соответственно…
– Итак, я проверила всех! Среди прибывших в колонию офицеров ЕГО нет. Считаю, я выполнила свою часть сделки, – закончила говорить дама и застыла в ожидании, неотрывно глядя на задумчиво рассматривающего огонь в камине советника.
– Поручение, Силва, это было поручение, а не сделка, – прозвучал приятный, вкрадчивый голос Фуара секунд через пять. – Сделку совершают партнеры, а ты только работаешь на нас, мы тебя наняли, значит, ты лишь выполняешь наши поручения, не более…
– …И получаю за них обещанную плату, – вернула разговор в нужное ей русло дама. – Называй, как хочешь, Кевий, с меня не убудет, но исправно плати по счетам…
Женщина держалась независимо, самоуверенно и даже нагло. Никто, даже сам генерал-губернатор, не осмеливался называть рыцаря Фуара просто по имени и обращаться к нему на «ты». К тому же дама решилась на дерзость, она позволила себе неслыханное: усомниться в крепости слова советника.
– Ты получишь обещанное вознаграждение. Завтра, точнее, уже сегодня, с утра подойдешь в дворцовую канцелярию, там с тобой и рассчитаются. Его Сиятельство немедленно отдаст соответствующее распоряжение.
Услышав, что речь вдруг зашла о нем, генерал-губернатор приоткрыл опухшие веки и едва заметно кивнул в знак того, что все слышал и непременно прикажет своим служащим расплатиться с красоткой, но только не «немедленно», а чуть позже, когда выспится…
– А сейчас пошла прочь, у нас дела! По городу просто так не мотайся! Понадобишься, сам найду! – приказал Фуар тоном настоящего вельможи, не ниже графа, и пренебрежительным жестом указал женщине на дверь.
Впервые за весь разговор на лице Силвы появилось хоть какое-то выражение, а ее сочные губки искривились в презрительной усмешке. Так смотрит гений, который по воле злодейки-судьбы должен прислуживать недальновидному, умственно ограниченному ничтожеству и ждет не дождется, когда сможет расквитаться за свои унижения. Но час возмездия еще не настал. Женщина развернулась и ушла. Как только за ней закрылась дверь, маркиза Руак вдруг потеряла интерес к спелым фруктам, а Его Сиятельство чудесным образом проснулся. Разве можно позволить себе дремать в присутствии самого Кевия, предводителя Братства Лотар, одного из трех рыцарских орденов симбиотов?
– Ну, что скажешь? – обратился Кевий к маркизе Руак, более известной в Братстве под именем Ола.
– Скажу, что и раньше тебе говорила. Имя нужно было сменить! Не очень-то оно и распространено в здешних краях. У сведущих могут возникнуть ненужные ассоциации.
– Вот видишь, и ты допускаешь возможность… – Кевий не договорил. Эту тему он не хотел обсуждать даже при других членах Братства. – Спасибо, граф, ступайте спать! На сегодня ваши услуги уже не понадобятся, а завтра, как только Силва покинет канцелярию, пошлите за ней двоих… Вы знаете, кого.
– А может быть, лучше включить ее в отряд, что отправляется… – высказал предположение генерал-губернатор, но не договорил, замолк под тяжелым взглядом советника Фуара.
– Еще раз оспорите мое решение, Ваше Сиятельство, – произнес Кевий с выражением «Еще раз осмелишься рот открыть, старый пень!..», – и я буду вынужден исключить вас из Братства.
Братство симбиотов не было обычным рыцарским орденом. Вступали в него исключительно по праву рождения, а выходили лишь в случае смерти. После такого недвусмысленного намека графу Корпштайну осталось лишь удалиться, притом очень поспешно.
– Не был бы родовит, как сам король герканский, давно бы от него избавился… такой болван! – качая головой, произнес предводитель Братства Лотар, когда дверь за вельможей закрылась. – Так все же, что ты думаешь? Стоит ли верить этой спесивой сувиле? Они все себе на уме и лживы, как вампиры. Может быть, еще раз проверить новичков-офицеров и наемников?
– Послушай, ты мне не нравишься! Твоя подозрительность и твой страх сводят меня с ума! – сурово произнесла прекрасная маркиза, по прибытии в Денборг снова ставшая блондинкой. – Твои опасения не только мешают нашему делу, но и совершенно напрасны! Ловушка в Марсоле захлопнулась, их до сих пор не нашли. Думаю, не найдут лет сто или двести… это самое меньшее… Может, ты перестанешь бояться призрачного Его и возглавишь охоту на настоящих, реальных призраков! Наши шахты бездействуют, почти все простаивают, кроме одной, а это не на пользу общему делу!
– Не бери в голову, – вздохнул Кевий и, немного успокоившись, присел рядом с маркизой. – Шахты могут постоять и еще лет двадцать, лишь бы своды не обвалились. Это, прежде всего, наш задел на будущее, а не проблема насущного дня. Кстати, простаивают они именно все. Сегодня утром я отдал приказ отозвать горняков с последнего места добычи. Есть у меня подозрение, что вызываемые проклятыми дикарями духи не могут появиться, если вокруг нет людей. Надобно эту версию проверить… Вот уж никогда не думал, что у лесных шаманов есть чему поучиться… Для нас они всегда были лишь хорошим материалом для слуг – нувисов, а оказывается, в головах под медвежьими шлемами могут найти пристанище и знания…
Самые сильные и расчетливые тоже порой устают, даже если они вовсе и не люди, а могущественные симбиоты. Потомственный лидер Кевий Фуар смертельно устал от постоянного напряжения и был загнан то и дело появлявшимися из подсознания страхами на грань нервного срыва. Но он держался! Во многом ему помогала Ола – верный товарищ, возлюбленная и друг на протяжении более полувека. Она трижды спасала ему жизнь во время жестоких, междоусобных войн симбиотов, о которых человечество и не слышало, во многом помогала ему и сейчас. Он платил ей той же ценной монетой. Они были не просто парой, а парой, плывшей в одной лодке, которая каждый миг могла перевернуться и утонуть…
Голова Кевия легла на колени дамы. Ола приняла этот дар и стала нежно поглаживать его по волосам. Глаза предводителя Братства закрылись, и на четверть часа в кабинете генерал-губернатора воцарилось молчание. Затем могущественный симбиот очнулся и был уже совершенно спокоен. Нежность близкого существа помогла быстро восстановить душевное равновесие и вернуть трезвость ума.
– Итак, давай оценим ситуацию еще раз. – Уже совсем иной, бесстрастный и расчетливый, Кевий снова зашагал по кабинету.
– Давно пора вплотную заняться шахтами. – Радость озарила прекрасное лицо маркизы, но тут же исчезла, поскольку любимый опять завел разговор на прежнюю тему.
– Шахты подождут! Прежде чем начинать крупную игру, нужно убедиться, что в ней не будет принимать участие Он. А если будет, то следует хорошенько подумать, стоит ли ее вообще начинать и как обезопаситься?
– Почему ты его боишься? Он силен, но он один, к тому же наивный чудак с принципами… На нашей же стороне неограниченная власть и огромная мощь, – не разделяла опасений своего друга и предводителя Ола. – Даже если Он и сумел выбраться из каменного мешка, то не сможет ровным счетом ничем нам помешать. Он всего лишь дракон, закованный в темницу слабого человеческого тела. Он играет по правилам, которые сам же себе установил и которые ужасно боится ненароком нарушить. Мы будем иметь дело не с могущественным существом, а всего лишь с бойцом-одиночкой, обладающим кое-какими способностями…
– Ах, Ола, Ола, – тяжко вздохнул Кевий, не зная, как разубедить пребывающую в заблуждении подругу. – Жаль, что ты была без сознания, когда чудовища Вилара штурмовали замок Братства. Ты не видела, как лебезил перед этим «наивным чудаком» сам Лотар и как этот одиночка играючи лишил сил Вилара, предварительно вытащив его из моего тела. Да, он дракон, но ты знаешь об этих крылатых бестиях лишь по глупым человеческим сказкам! Летают, пыхают огнем, крадут золото, чтобы сиживать потом на нем в темных пещерах, похищают принцесс, чтобы их пожирать, и прочие бредни, достойные жалких, людских мозгов. На самом же деле он существо древнее и могущественное. Фактически он один из создателей нашего мира, всего, что нас окружает, в том числе и нас самих… Ты ведь слышала проповеди о падших ангелах? Так вот, на самом деле падших ангелов не бывает, но зато я лично знаком с одним падшим богом… – на бледном лице Кевия появилась печальная улыбка, к нему снова стали возвращаться ненадолго забытые страхи, – …предела возможностей которого к тому же мы не знаем. Да, он ограничен человеческой плотью, не может даже превратиться в оборотня или сувилу, поскольку древний запрет его сородичей не допускает возможности трансформации, но… – Кевий вдруг замолчал и, подойдя к камину, на огонь в котором до этого только смотрел, бойко зашерудил в нем кочергой. – Ты верно подметила! Он сам устанавливает себе правила, беда в том, что мы-то их в точности не знаем… даже я, хоть путешествовал с ним довольно долго. Он не только могущественен, но и непредсказуем. Да, я боюсь Его, боюсь, что Он смог выбраться из нашей ловушки и теперь будет мстить. На кону не только наши планы, с которыми можно чуток повременить, но и наши собственные жизни. Ты разве этого не понимаешь, Ола?
– В тебе говорят эмоции, соберись, возьми себя в руки и обратись к фактам! – Маркиза Руак ласково улыбнулась. Хоть состояние Кевия и удручало Олу, но ей было ужасно приятно, что только с ней он давал волю своим слабостям. – Нет никаких оснований полагать, что наш «друг» и маркиз Вуянэ выбрались из западни. Наши агенты в Марсоле доносят, что Вуянэ не появлялся ни в общине охотников, ни в городской управе, ни среди своих дружков морронов. Более того, Анри Фламер и Мартин Гентар недавно покинули порт Дерга. Они сели на корабль, плывущий в Виверию, следовательно, поиски пропавшего моррона уже завершены, и никто их не будет возобновлять. В столице филанийской колонии остался всего один моррон, некто Аке, по кличке Лохмач, он туповат, ограничен и совершенно неопасен… Тебе этого недостаточно?
– Складно говоришь, – покачал головою Кевий, – да только ответь всего на один вопрос. Как этим мерзавцам удалось выжить? Как им удалось остановить бойню на границе? Притом заметь, предложение сдаться поступило именно с филанийской стороны.
– Да кто ж их разберет… морроны, – пожала обнаженными плечиками маркиза. – Аке глуп, Фламер, насколько я знаю, тоже умом не блещет, зато оба отменные специалисты по битью рож и потрошению брюшин двуручным мечом… – Когда дело дошло до характеристики третьей персоны из списка морронов, Ола немного призадумалась и, даже позабыв об опасности появления морщин, нахмурила лоб. – Что же касается Гентара, я, признаюсь, толком не знаю. Он держится всегда в тени, но вот у Единой и Индорианской Церквей к нему большие претензии… его колдуном считают. Определенно, он в этой милой компании мозговой центр, уж умнее Вуянэ, что точно, то точно!
– Возможно, ты и права, возможно, этот Гентар и оказался достаточно умным, чтобы остановить пограничную бойню, – нехотя согласился Кевий, – но нельзя исключать и худшего…
– Послушай, – перебила предводителя Братства потерявшая терпение маркиза. – Хватит беситься и себя изводить глупыми предположениями! Если бы твой дракон вырвался на свободу, то уже давно бы «прилетел» в Денборг! Я даже знаю, что ты скажешь: «Он хитрый, он непредсказуемый и терпеливый! Он притаился, чтобы ударить в самый опасный момент!» Но пойми, его нет в городе! Мы наняли десяток сувил, они проверили всех, всех до единого, кто прибыл в столицу за последний месяц! Купцов, офицеров, моряков, путешествующих бездельников, наемников, всех до единого, но твоего дракона среди них не нашлось! Отчет последней сувилы ты только что слышал. Она не могла ошибиться и не могла соврать! Пока ты без толку терзаешь себя и ищешь то, чего нет, наши планы летят к чертям! Город задыхается от вони солдатских сапог, а тем временем на дорогах колонии бесчинствуют банды. Не пора ли использовать войска, а по завершении дела уничтожить разбойников? Мы наняли более сотни оборотней, сувил и отщепенцев-вампиров. Позволь узнать, почему этот наемный сброд нежити до сих пор рассиживается по кабакам и лакомится горожанами, а не уничтожает по лесам дикарей вместе со всеми их духами и призраками?!
– Я понял, Ола, я понял, где мы допустили ошибку! – Как только маркиза плавно перешла к нравоучению, Кевий также по привычке перестал ее слушать и задумался о своем. Упоминание о сброде нежити навело его на очень интересную мысль. – Понимаешь, мы искали только среди людей, поскольку Он прикован к человеческой оболочке и неспособен к трансформации, как оборотни или сувилы…
– Ты хочешь сказать… – в хитрых глазках маркизы появился огонек азарта.
– Да, именно! – торжественно заявил Кевий. – А почему, собственно, нашему «лицедею» не поиграть роль вампира? Вот уж оптимальный выбор: и новизна ощущений, и подобраться к нам может очень близко! Кровососы внешне ничем не отличаются от людей, разве что клыки с коготками порой выпускают, но это только порой… Он мог просчитать, что мы решим устроить проверку, Он знает о способностях сувил, но также и ведает, что ни один вампир не позволит дотронуться до себя «даме с водянистыми ручками».
– Вампиров в Денборге много, слишком много, – маркиза Руак тут же стала просчитывать вслух новый вариант. – Они составляют большую часть нашего наемного воинства нежити. Как же их побыстрее проверить?
– Мне кажется, что у меня имеется по этому поводу мысль, – лукаво усмехнулся коварный предводитель симбиотов. – Думаю, наш «герой», если он здесь, непременно проявит себя. Надеюсь, у тебя готова новая ловушка?
– Была бы она не готова, я бы не осталась в Денборге, – хитро улыбнулась маркиза и, нарушая человеческий этикет, сама налила себе и Кевию по бокалу вина.
Семь воинов, все как один, скинули с плеч меховые шкуры и потуже затянули ремни кожаных доспехов. Затем, осмотрев оружие, подготовили его к бою: затупившиеся топоры немного подточили и подтянули ослабевшие тетивы луков. Урвасы уже давно пользовались мушкетами, частично доставшимися им как трофеи, частично выменянными у чужаков на шкуры и прочие дары леса. Однако ночь не любит грохота выстрелов, к тому же в давние времена, когда ритуал «Гарбараш» проводился довольно часто, урвасы не ведали пороха и свинца. Кад Вир приказал стрелять только из луков. Кад Вир боялся, что оружие новой поры нарушит ход боевого жертвоприношения, а это может привести к ужасным последствиям. Тогда в лучшем случае смерть воинов будет напрасна, а в худшем – воинственные духи из верхнего мира разозлятся и обрушат свой гнев на племя. Никто не знал, что точно может произойти, и поэтому смертникам запретили брать с собой ружья.
Кад Вир узнал от тогдашнего вожака племени, что этот необычный священник (таких, как он, шаман потом не встречал) не только поддерживал крепость духа своих собратьев в трудный для них час, но и возглавил оборону осажденного урвасами форта. Он погиб в бою, пал, как великий воин, в неравной схватке один против нескольких сильных врагов. Сам Кад Вир не видел мертвого тела единственного чужака, который, в определенном смысле, был близок ему по духу, но приказал устроить ему достойные похороны, провести на берегу Удмиры обряд, который позволил бы духу Патриуна присоединиться к «старшим». Однако ритуалу посмертного роднения с Родом не суждено было свершиться, труп священника отбили чужаки и увезли с собой на большой лодке под парусами. Кад Вир горевал, он знал, что они никогда больше не встретятся и никогда не будут вести захватывающие дух беседы. Верхних миров много, у каждого из Родов свои шатры и свои угодья. Шаман надеялся, что его оппонент займет почетное место в своей части Небес, но смутное представление об обычаях чужаков заменило твердую убежденность всего лишь надеждой.
В этом как раз и крылось одно из основных различий между верованиями его племени и чужаков. Урвасы допускали возможность существования других божеств, захватчики их земель категорически отрицали подобное. Одни старались понять и осмыслить, другие просто судили, осуждали все то, что было им чуждо. Кад Вир с уважением относился к странному обычаю пришлого люда строить большие дома для молений, но от души смеялся, когда миссионеры-священники пытались проповедовать среди его собратьев и своевольно, по-детски наивно трактовали многие из их обычаев.
Всплывшее в голове слово «ритуал» резко прервало воспоминания старика и заставило его задуматься о насущном. Морщинистый лоб старейшего, но давно уже не старшего шамана племени нахмурился. Посетивший его в эту ночь Анбарас хотел, чтобы они провели ритуал «Гарбараш» в излучине речушки Милока, как раз там, где находилось небольшое поселение чужаков и деревянный дом, из которого вел путь под землю.
Урвасы знали, что с бывшим шаманом общаются «старшие», они надеялись на советы божеств и были готовы безоговорочно выполнить все, что Кад Вир им скажет. Даже нынешний старший шаман сам, добровольно предложил старцу занять его место, а совет племени собирался на каждой заре и с нетерпением ждал вестей с Небес.
Старик не сомневался, что соплеменники не колеблясь исполнят желание самого основателя Рода, но сам очень боялся непредсказуемых последствий. Ведь «Гарбараш» был самым страшным и действенным ритуалом боевого жертвоприношения. Ни обучивший его шаманить дед, ни дед его деда не помнили, чтобы урвасы когда-либо осмеливались на подобный шаг. Их братья по Роду, далеры, уже провели несколько обрядов, и теперь ни один урвас не осмелился бы посетить их владения. Там царствовал страх, там повсюду подстерегала жуткая смерть…
Миссионеры искренне были убеждены, что человеческое жертвоприношение необходимо, чтобы умилостивить кровожадных богов. Кад Вир поражался тому, насколько наивно это суждение. Ведь даже несмышленый ребенок знает, что, когда урвас уходит на Небеса, открываются ворота между мирами. Когда же свершается ритуал лишения жизни, связь осуществляется в обе стороны: кто-то покидает нижний мир, кто-то или что-то в него приходит… Между мирами, между поколениями Рода, происходит обмен. У каждого человека свой путь, своя задача и свои недуги. Женщина должна рожать, но из-за тягот жизни не каждая на это способна. Когда рождается мало детей, племя приносит в жертву юную, не знавшую мужчины деву, прося у «старших» повысить плодовитость и удлинить жизненный путь их женщин. Нельзя только просить и ничего не давать взамен, нельзя раздобыть дичь, не охотившись!
«Гарбараш» – ритуал для тех, кто идет по пути воина, по пути защитника. Он проводится на земле, которую нужно уберечь, взять под защиту. Небольшой отряд воинов нападает на врагов и, погибнув в неравной схватке, открывает ворота между двумя мирами. Души бойцов уходят наверх, кто-то спускается на их место, и в окрестностях лютует смерть. Чем больше бойцов погибнет, тем дольше будет призрачная связь и тем сильнее свершится проклятие. Остального Кад Вир не ведал, но точно знал, что если совет старейшин и шаманы племени решатся провести «Гарбараш» возле деревянного дома, то у излучины Милоки лучше не появляться десять, а то и двадцать долгих лет.
К несчастью, он не мог обмануть соплеменников и умолчать о совете Анбараса, хоть ему этого очень сильно хотелось…
* * *
Ночь медленно угасала. Темнота постепенно сменялась сумерками, уличные фонари затухали. Денборг спал, отдыхала вся колония, и лишь в паре окон на самом верхнем этаже резиденции генерал-губернатора горел свет. Серьезные думы о делах государственных не давали сиятельному графу Корпштайну нежиться в мягкой постели, поэтому он и променял ее на довольно жесткое кресло возле письменного стола.Хоть заботы вельможи были воистину велики, но они отягчали не только его плечи. В поздний час в его просторном и роскошном кабинете находились еще три персоны, которых, видимо, также одолела бессонница. Первую особу, красивого, молодого мужчину в неброском, черно-белом одеянии, недолюбливали и побаивались вся графская свита и все без исключения начальники королевских колониальных служб, хоть простым горожанам и офицерам чином ниже полковника о нем было совершенно ничего не известно. Это был недавно прибывший в колонию незнатный рыцарь Кевий Фуар, которого, к великому удивлению двора, генерал-губернатор тут же назначил своим доверенным лицом и личным советником по особым вопросам. Формулировка «особый» весьма обтекаема и абстрактна, на практике же она включала в себя буквально все, а дотошный советник нагло совал свой маленький, аккуратненький носик в дела всех служб, советов и ведомств. Он не только инспектировал, но также нахально распоряжался от имени генерал-губернатора. Если кто из чинов требовал официальных распоряжений, тот тут же получал казенные письма с соответствующими указаниями. Кто все равно продолжал строить препоны и «спускать дело на тормозах», тот по какому-то невероятному, загадочному стечению обстоятельств в тот же день оказывался за недоимки в тюрьме, а если таковых не находилось, то с парой переломанных ребер и разбитым лицом – в сточной канаве.
В отличие от Его Сиятельства, который откровенно дремал за столом, советник Фуар неустанно расхаживал по кабинету и, как могло показаться, был переполнен мыслительной энергией и жаждой активной деятельности, для которых, к сожалению остальных присутствующих, пока не находилось достойного поприща. Он то бегал из угла в угол, то прикладывался к бокалу с вином, осушая его жадно, большими глотками, то внезапно замирал, неотрывно глядя на пляску огня в камине. Одним словом, вел себя, как обычный больной во время очередного, сезонного обострения неизлечимого душевного недуга.
Второй особой, решившей своим присутствием скрасить генерал-губернатору бдения в поздний час, являлась более известная колониальной общественности персона. Какой денборгский щеголь не пытался когда-то ухаживать за обворожительной маркизой Онветтой Руак? На сердце и руку знатной красавицы было множество претендентов, да вот только она опечалила всех, год назад внезапно покинув герканскую колонию и уехав в неизвестном направлении. У знати свои неписаные законы, в среде благородных вельмож не принято просто так, в одночасье, собраться и отправиться путешествовать. Сначала нужно объявить о намерении, а затем дать прощальный бал. Своенравная же маркиза попрала все нормы приличия, но стоило лишь белокурой «жемчужине» колонии пару недель назад вновь появиться, как ей тут же простили нарушившую этикет выходку.
Дама сидела молча в углу на софе и с завидным аппетитом откушивала фрукты. Казалось, ее совсем не беспокоило то, что происходило вокруг, но, как известно, внешность часто обманчива, а потомственные аристократы искусные мастера скрывать за маской усталости и холодного безразличия бушующие внутри них эмоции.
Третьей полуночницей тоже была дама; темноволосая, высокая и стройная. Она стояла посреди кабинета и говорила, хотя как минимум одному из троих слушателей до ее отчета не было абсолютно никакого дела. Генерал-губернатор мерно посапывал за столом и лишь иногда, когда голос красавицы становился громче, приоткрывал узкие щелочки сонных глаз. Любой правитель может позволить себе дремать, когда у него имеется умный да бойкий советник, но вот только власть иногда потихоньку просачивается, как вода сквозь пальцы, и утекает из его рук…
Державшая отчет перед вельможами девушка в простеньком дорожном платье и мокром плаще была очень красива. Если ее поставить рядом с маркизой Руак, то более восхитительной пары женщин не сыскать во всех колонии, да и в целой Геркании тоже. Однако если выбирать, кому отдать пальму первенства, то ни у одного из мужчин не возникло б сомнений. Ответчица во многом проигрывала маркизе: в манерах, в изяществе обольстительных форм, в умении одеваться и ухаживать за своими пышными волосами. Черты лица темноволосой обольстительницы были не столь утонченными, как у маркизы, а пухленькие губки, хоть, несомненно, и привлекали внимание противоположного пола, но их вид не пленял красотой, а лишь порождал в умах мужчин вульгарные, пошлые мысли. Одним словом, этой женщине не хватало «породы», любой вельможа при встрече навесил бы на нее ярлык «простушка» и повел бы себя соответственно…
– Итак, я проверила всех! Среди прибывших в колонию офицеров ЕГО нет. Считаю, я выполнила свою часть сделки, – закончила говорить дама и застыла в ожидании, неотрывно глядя на задумчиво рассматривающего огонь в камине советника.
– Поручение, Силва, это было поручение, а не сделка, – прозвучал приятный, вкрадчивый голос Фуара секунд через пять. – Сделку совершают партнеры, а ты только работаешь на нас, мы тебя наняли, значит, ты лишь выполняешь наши поручения, не более…
– …И получаю за них обещанную плату, – вернула разговор в нужное ей русло дама. – Называй, как хочешь, Кевий, с меня не убудет, но исправно плати по счетам…
Женщина держалась независимо, самоуверенно и даже нагло. Никто, даже сам генерал-губернатор, не осмеливался называть рыцаря Фуара просто по имени и обращаться к нему на «ты». К тому же дама решилась на дерзость, она позволила себе неслыханное: усомниться в крепости слова советника.
– Ты получишь обещанное вознаграждение. Завтра, точнее, уже сегодня, с утра подойдешь в дворцовую канцелярию, там с тобой и рассчитаются. Его Сиятельство немедленно отдаст соответствующее распоряжение.
Услышав, что речь вдруг зашла о нем, генерал-губернатор приоткрыл опухшие веки и едва заметно кивнул в знак того, что все слышал и непременно прикажет своим служащим расплатиться с красоткой, но только не «немедленно», а чуть позже, когда выспится…
– А сейчас пошла прочь, у нас дела! По городу просто так не мотайся! Понадобишься, сам найду! – приказал Фуар тоном настоящего вельможи, не ниже графа, и пренебрежительным жестом указал женщине на дверь.
Впервые за весь разговор на лице Силвы появилось хоть какое-то выражение, а ее сочные губки искривились в презрительной усмешке. Так смотрит гений, который по воле злодейки-судьбы должен прислуживать недальновидному, умственно ограниченному ничтожеству и ждет не дождется, когда сможет расквитаться за свои унижения. Но час возмездия еще не настал. Женщина развернулась и ушла. Как только за ней закрылась дверь, маркиза Руак вдруг потеряла интерес к спелым фруктам, а Его Сиятельство чудесным образом проснулся. Разве можно позволить себе дремать в присутствии самого Кевия, предводителя Братства Лотар, одного из трех рыцарских орденов симбиотов?
– Ну, что скажешь? – обратился Кевий к маркизе Руак, более известной в Братстве под именем Ола.
– Скажу, что и раньше тебе говорила. Имя нужно было сменить! Не очень-то оно и распространено в здешних краях. У сведущих могут возникнуть ненужные ассоциации.
– Вот видишь, и ты допускаешь возможность… – Кевий не договорил. Эту тему он не хотел обсуждать даже при других членах Братства. – Спасибо, граф, ступайте спать! На сегодня ваши услуги уже не понадобятся, а завтра, как только Силва покинет канцелярию, пошлите за ней двоих… Вы знаете, кого.
– А может быть, лучше включить ее в отряд, что отправляется… – высказал предположение генерал-губернатор, но не договорил, замолк под тяжелым взглядом советника Фуара.
– Еще раз оспорите мое решение, Ваше Сиятельство, – произнес Кевий с выражением «Еще раз осмелишься рот открыть, старый пень!..», – и я буду вынужден исключить вас из Братства.
Братство симбиотов не было обычным рыцарским орденом. Вступали в него исключительно по праву рождения, а выходили лишь в случае смерти. После такого недвусмысленного намека графу Корпштайну осталось лишь удалиться, притом очень поспешно.
– Не был бы родовит, как сам король герканский, давно бы от него избавился… такой болван! – качая головой, произнес предводитель Братства Лотар, когда дверь за вельможей закрылась. – Так все же, что ты думаешь? Стоит ли верить этой спесивой сувиле? Они все себе на уме и лживы, как вампиры. Может быть, еще раз проверить новичков-офицеров и наемников?
– Послушай, ты мне не нравишься! Твоя подозрительность и твой страх сводят меня с ума! – сурово произнесла прекрасная маркиза, по прибытии в Денборг снова ставшая блондинкой. – Твои опасения не только мешают нашему делу, но и совершенно напрасны! Ловушка в Марсоле захлопнулась, их до сих пор не нашли. Думаю, не найдут лет сто или двести… это самое меньшее… Может, ты перестанешь бояться призрачного Его и возглавишь охоту на настоящих, реальных призраков! Наши шахты бездействуют, почти все простаивают, кроме одной, а это не на пользу общему делу!
– Не бери в голову, – вздохнул Кевий и, немного успокоившись, присел рядом с маркизой. – Шахты могут постоять и еще лет двадцать, лишь бы своды не обвалились. Это, прежде всего, наш задел на будущее, а не проблема насущного дня. Кстати, простаивают они именно все. Сегодня утром я отдал приказ отозвать горняков с последнего места добычи. Есть у меня подозрение, что вызываемые проклятыми дикарями духи не могут появиться, если вокруг нет людей. Надобно эту версию проверить… Вот уж никогда не думал, что у лесных шаманов есть чему поучиться… Для нас они всегда были лишь хорошим материалом для слуг – нувисов, а оказывается, в головах под медвежьими шлемами могут найти пристанище и знания…
Самые сильные и расчетливые тоже порой устают, даже если они вовсе и не люди, а могущественные симбиоты. Потомственный лидер Кевий Фуар смертельно устал от постоянного напряжения и был загнан то и дело появлявшимися из подсознания страхами на грань нервного срыва. Но он держался! Во многом ему помогала Ола – верный товарищ, возлюбленная и друг на протяжении более полувека. Она трижды спасала ему жизнь во время жестоких, междоусобных войн симбиотов, о которых человечество и не слышало, во многом помогала ему и сейчас. Он платил ей той же ценной монетой. Они были не просто парой, а парой, плывшей в одной лодке, которая каждый миг могла перевернуться и утонуть…
Голова Кевия легла на колени дамы. Ола приняла этот дар и стала нежно поглаживать его по волосам. Глаза предводителя Братства закрылись, и на четверть часа в кабинете генерал-губернатора воцарилось молчание. Затем могущественный симбиот очнулся и был уже совершенно спокоен. Нежность близкого существа помогла быстро восстановить душевное равновесие и вернуть трезвость ума.
– Итак, давай оценим ситуацию еще раз. – Уже совсем иной, бесстрастный и расчетливый, Кевий снова зашагал по кабинету.
– Давно пора вплотную заняться шахтами. – Радость озарила прекрасное лицо маркизы, но тут же исчезла, поскольку любимый опять завел разговор на прежнюю тему.
– Шахты подождут! Прежде чем начинать крупную игру, нужно убедиться, что в ней не будет принимать участие Он. А если будет, то следует хорошенько подумать, стоит ли ее вообще начинать и как обезопаситься?
– Почему ты его боишься? Он силен, но он один, к тому же наивный чудак с принципами… На нашей же стороне неограниченная власть и огромная мощь, – не разделяла опасений своего друга и предводителя Ола. – Даже если Он и сумел выбраться из каменного мешка, то не сможет ровным счетом ничем нам помешать. Он всего лишь дракон, закованный в темницу слабого человеческого тела. Он играет по правилам, которые сам же себе установил и которые ужасно боится ненароком нарушить. Мы будем иметь дело не с могущественным существом, а всего лишь с бойцом-одиночкой, обладающим кое-какими способностями…
– Ах, Ола, Ола, – тяжко вздохнул Кевий, не зная, как разубедить пребывающую в заблуждении подругу. – Жаль, что ты была без сознания, когда чудовища Вилара штурмовали замок Братства. Ты не видела, как лебезил перед этим «наивным чудаком» сам Лотар и как этот одиночка играючи лишил сил Вилара, предварительно вытащив его из моего тела. Да, он дракон, но ты знаешь об этих крылатых бестиях лишь по глупым человеческим сказкам! Летают, пыхают огнем, крадут золото, чтобы сиживать потом на нем в темных пещерах, похищают принцесс, чтобы их пожирать, и прочие бредни, достойные жалких, людских мозгов. На самом же деле он существо древнее и могущественное. Фактически он один из создателей нашего мира, всего, что нас окружает, в том числе и нас самих… Ты ведь слышала проповеди о падших ангелах? Так вот, на самом деле падших ангелов не бывает, но зато я лично знаком с одним падшим богом… – на бледном лице Кевия появилась печальная улыбка, к нему снова стали возвращаться ненадолго забытые страхи, – …предела возможностей которого к тому же мы не знаем. Да, он ограничен человеческой плотью, не может даже превратиться в оборотня или сувилу, поскольку древний запрет его сородичей не допускает возможности трансформации, но… – Кевий вдруг замолчал и, подойдя к камину, на огонь в котором до этого только смотрел, бойко зашерудил в нем кочергой. – Ты верно подметила! Он сам устанавливает себе правила, беда в том, что мы-то их в точности не знаем… даже я, хоть путешествовал с ним довольно долго. Он не только могущественен, но и непредсказуем. Да, я боюсь Его, боюсь, что Он смог выбраться из нашей ловушки и теперь будет мстить. На кону не только наши планы, с которыми можно чуток повременить, но и наши собственные жизни. Ты разве этого не понимаешь, Ола?
– В тебе говорят эмоции, соберись, возьми себя в руки и обратись к фактам! – Маркиза Руак ласково улыбнулась. Хоть состояние Кевия и удручало Олу, но ей было ужасно приятно, что только с ней он давал волю своим слабостям. – Нет никаких оснований полагать, что наш «друг» и маркиз Вуянэ выбрались из западни. Наши агенты в Марсоле доносят, что Вуянэ не появлялся ни в общине охотников, ни в городской управе, ни среди своих дружков морронов. Более того, Анри Фламер и Мартин Гентар недавно покинули порт Дерга. Они сели на корабль, плывущий в Виверию, следовательно, поиски пропавшего моррона уже завершены, и никто их не будет возобновлять. В столице филанийской колонии остался всего один моррон, некто Аке, по кличке Лохмач, он туповат, ограничен и совершенно неопасен… Тебе этого недостаточно?
– Складно говоришь, – покачал головою Кевий, – да только ответь всего на один вопрос. Как этим мерзавцам удалось выжить? Как им удалось остановить бойню на границе? Притом заметь, предложение сдаться поступило именно с филанийской стороны.
– Да кто ж их разберет… морроны, – пожала обнаженными плечиками маркиза. – Аке глуп, Фламер, насколько я знаю, тоже умом не блещет, зато оба отменные специалисты по битью рож и потрошению брюшин двуручным мечом… – Когда дело дошло до характеристики третьей персоны из списка морронов, Ола немного призадумалась и, даже позабыв об опасности появления морщин, нахмурила лоб. – Что же касается Гентара, я, признаюсь, толком не знаю. Он держится всегда в тени, но вот у Единой и Индорианской Церквей к нему большие претензии… его колдуном считают. Определенно, он в этой милой компании мозговой центр, уж умнее Вуянэ, что точно, то точно!
– Возможно, ты и права, возможно, этот Гентар и оказался достаточно умным, чтобы остановить пограничную бойню, – нехотя согласился Кевий, – но нельзя исключать и худшего…
– Послушай, – перебила предводителя Братства потерявшая терпение маркиза. – Хватит беситься и себя изводить глупыми предположениями! Если бы твой дракон вырвался на свободу, то уже давно бы «прилетел» в Денборг! Я даже знаю, что ты скажешь: «Он хитрый, он непредсказуемый и терпеливый! Он притаился, чтобы ударить в самый опасный момент!» Но пойми, его нет в городе! Мы наняли десяток сувил, они проверили всех, всех до единого, кто прибыл в столицу за последний месяц! Купцов, офицеров, моряков, путешествующих бездельников, наемников, всех до единого, но твоего дракона среди них не нашлось! Отчет последней сувилы ты только что слышал. Она не могла ошибиться и не могла соврать! Пока ты без толку терзаешь себя и ищешь то, чего нет, наши планы летят к чертям! Город задыхается от вони солдатских сапог, а тем временем на дорогах колонии бесчинствуют банды. Не пора ли использовать войска, а по завершении дела уничтожить разбойников? Мы наняли более сотни оборотней, сувил и отщепенцев-вампиров. Позволь узнать, почему этот наемный сброд нежити до сих пор рассиживается по кабакам и лакомится горожанами, а не уничтожает по лесам дикарей вместе со всеми их духами и призраками?!
– Я понял, Ола, я понял, где мы допустили ошибку! – Как только маркиза плавно перешла к нравоучению, Кевий также по привычке перестал ее слушать и задумался о своем. Упоминание о сброде нежити навело его на очень интересную мысль. – Понимаешь, мы искали только среди людей, поскольку Он прикован к человеческой оболочке и неспособен к трансформации, как оборотни или сувилы…
– Ты хочешь сказать… – в хитрых глазках маркизы появился огонек азарта.
– Да, именно! – торжественно заявил Кевий. – А почему, собственно, нашему «лицедею» не поиграть роль вампира? Вот уж оптимальный выбор: и новизна ощущений, и подобраться к нам может очень близко! Кровососы внешне ничем не отличаются от людей, разве что клыки с коготками порой выпускают, но это только порой… Он мог просчитать, что мы решим устроить проверку, Он знает о способностях сувил, но также и ведает, что ни один вампир не позволит дотронуться до себя «даме с водянистыми ручками».
– Вампиров в Денборге много, слишком много, – маркиза Руак тут же стала просчитывать вслух новый вариант. – Они составляют большую часть нашего наемного воинства нежити. Как же их побыстрее проверить?
– Мне кажется, что у меня имеется по этому поводу мысль, – лукаво усмехнулся коварный предводитель симбиотов. – Думаю, наш «герой», если он здесь, непременно проявит себя. Надеюсь, у тебя готова новая ловушка?
– Была бы она не готова, я бы не осталась в Денборге, – хитро улыбнулась маркиза и, нарушая человеческий этикет, сама налила себе и Кевию по бокалу вина.
* * *
Луна стояла высоко в небе и ярко освещала поросший густой травой бережок Милоки. Это было хорошо, очень хорошо для нескольких притаившихся на опушке воинов племени Урвас. Чем светлее ночь, тем крепче будет связь между мирами, тем больше шансов выполнить почетное поручение, возложенное на их могучие плечи старейшинами, шаманами и всем племенем. Скрытность была уже не важна, бой так или иначе должен произойти, а вместе с ним должно свершиться и священное таинство древнего ритуала.Семь воинов, все как один, скинули с плеч меховые шкуры и потуже затянули ремни кожаных доспехов. Затем, осмотрев оружие, подготовили его к бою: затупившиеся топоры немного подточили и подтянули ослабевшие тетивы луков. Урвасы уже давно пользовались мушкетами, частично доставшимися им как трофеи, частично выменянными у чужаков на шкуры и прочие дары леса. Однако ночь не любит грохота выстрелов, к тому же в давние времена, когда ритуал «Гарбараш» проводился довольно часто, урвасы не ведали пороха и свинца. Кад Вир приказал стрелять только из луков. Кад Вир боялся, что оружие новой поры нарушит ход боевого жертвоприношения, а это может привести к ужасным последствиям. Тогда в лучшем случае смерть воинов будет напрасна, а в худшем – воинственные духи из верхнего мира разозлятся и обрушат свой гнев на племя. Никто не знал, что точно может произойти, и поэтому смертникам запретили брать с собой ружья.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента