Юрий Горюнов. Подвешенный кофе (сборник)

   – Я просто испугалась, – поведала она от окна, – испугалась не его прихода, а себя. Я уже привыкла жить так, как живу и любое изменение в жизни воспринимаю, как катастрофу.
   – К такой жизни нельзя привыкнуть, с ней только можно смириться.
   – Да! Да! Да! – повторяя, Ольга повернулась. – Смирилась, но это моя жизнь: тихая и спокойная. Мне в ней уютно.
   – Тебе в ней погано.
   – Это верно. Налей.
   Юля наполнила фужеры шампанским, которое еще было в бутылке. Встряхнула фужер и, подняв, посмотрела сквозь него. Пузырьки поднимались и лопались.
   – Вот так и мы, что-то пытаемся себе доказать, создавая вокруг себя видимость брожения идей, поступков, а когда добиваемся их претворения, они вдруг исчезают, лопаются, как эти пузырьки, словно их и не было. Иногда думаешь. А зачем все это было надо: суетиться, что-то изображать. Для кого? Для себя, чтобы потом понять что суета, не приносит радости.
   – Это дает нам вкус жизни. Не дает превратиться в уксус.
   – Если так, то ты в уксусе уже давно. В уксус можно превратиться раньше, чем бы того хотелось. И главное, что вкус будет ужасный не только внутри, но и проявиться на лице кислой миной, от которой всех воротит, и как следствие мы, понимая это, создаем видимость, что все замечательно, обманывая в первую очередь себя.
   – Ну, тебе-то что! У тебя есть сын.
   – Это правда, – голос Юльки потеплел. – Это позволяет мне не киснуть. А может быть и тебе?
   – Что мне?
   – Родить, – предложила Юлька.
   – Нет уж. Дети должны рождаться по любви, а не для утешения старческого маразма.
   – Согласна. Я когда рожала – любила отца моего сына. То, что было потом сейчас уже не важно, пережила, зато теперь, он у меня есть. А может быть его вернуть? Позвонить ему.
   – Я не знаю его номера.
   – Узнаем по справочному. Найдем.
   – Нет. И не это главное. Что я ему скажу? Виктор возвращайся, я была глупа и передумала.
   – Дважды глупа.
   – Дважды глупа, – согласилась Ольга. – Но его стишок был тоже глуп, особенно на фоне опоздания. Нет. Никого я возвращать не буду. Что сделано, то сделано.
   – Это уже твоя вторая глупость за сегодняшний день и третья в жизни.
   – Ты думаешь, у меня не было других глупостей в жизни? – усмехнулась Ольга.
   – Не знаю. Я говорила по отношению к Виктору.
   Ольга подошла к столу и села. Взяла фужер, сделала глоток: – Что теперь рассуждать.
   – А что тебе еще остается делать, как не рассуждать.
   – Забыть.
   – Не получится. Двадцать лет помнила, а за один вечер хочешь забыть.
   – За один не получится, – снова согласилась Ольга, – но у меня теперь будет время, чтобы точно забыть, ну если не забыть, то хотя бы, не вспоминать.
   – Ты сама-то в это веришь?
   – Нет, конечно, – засмеялась Ольга, – но надо же себя в этом попытаться убедить, но хватит об этом. Моя глупость и мне с ней жить дальше, коротать вечера.
   – Да, вы с ней подруги.
   – Ты себя имеешь ввиду?
   – В отличие от тебя, я не настолько глупа.
   – Сейчас пойдешь за ним.
   – Так я не он, я вернусь.
   – Я действительно испугалась, когда его увидела, не знала что сказать.
   – Держалась ты молодцом.
   – Это от страха.
   – Вот от страха и выгнала. Ладно, не буду травить тебя, ты и так вся напугана.
   Обе замолчали. В доме повисла тишина, нарушаемая мелодией, доносившейся из телевизора. Раздался телефонный звонок.
   – Послушай, кто там? – попросила Ольга подругу, – а то я могу и сорваться.
   Юля поднялась и прошла к телефону, что стоял в прихожей.
   – Слушаю, – произнесла она размеренным, уставшим голосом.
   – Это Юля?
   – Да, – удивилась она, что ее узнали по голосу, и по чужому телефону.
   – Это Виктор. А что Оля все еще такая же злая?
   – Нет уже. Это же был всплеск. А ты где? – спросила она тихо, чтобы не услышала Ольга.
   – В подъезде.
   – Так ты не ушел! Подходи к двери, я тебе открою.
   Все это время Виктор стоял в подъезде между этажами у окна. Он смотрел на ту же улицу, что и Ольга. Он понимал, во всяком случае, убеждал себя в том, что Ольга обиделась на него за то, что он двадцать лет не приходил. Но она не знала, что все эти двадцать лет он только и жил надеждой на встречу, случайную встречу, но ее все не было, и вот тогда он и решился. Он не хотел уходить, так как не был уверен, что сможет прийти сюда снова через двадцать лет, еще за одной попыткой. Что будет за эти следующие двадцать лет. Виктор решил позвонить, и очень обрадовался, когда трубку сняла Юля, так как не знал, что скажет, если трубку снимет Ольга. После разговора с Юлей, он поднялся к дверям квартиры, и та открыла дверь: – Проходи.
   Он вошел, бросил плащ на столик и прошел в комнату. Увидев его, Ольга лишь вымолвила: – Ты.
   – Я. Снова я.
   – Да ты проходи, что стоишь в дверях, – подтолкнула его сзади Юля, оставшись на месте – я думаю, вам есть о чем поговорить. Главное не наделайте еще глупостей, а я пошла, – и, повернувшись, она сдала пару шагов, но обернулась и спросила: – А что за стишок:
   Виктор взглянул на Ольгу, а затем снова к Юле:
   – Мне букет из алых роз, исколол все пальцы в кровь. Что с ним делать я не знал, потому и опоздал.
   – И это все?
   – Все, – ответил он.
   – Вам обоим надо лечиться от глупости, и лекарство у вас одно.
   Юля повернулась и вышла из квартиры, тихо закрыв за собой дверь.

3

   Они стояли напротив друг друга и смотрели, вглядываясь в знакомые милые черты, которые хранили в своей памяти. Ольга села за стол.
   – Что стоишь? Садись, раз вернулся.
   – Можно, да? – и Виктор сел напротив нее.
   – Есть хочешь?
   – Даже очень. Ты всегда вкусно готовила.
   – Что, еще помнишь? Ешь, нечего на меня пялиться глазами.
   – Я тебя так давно не видел.
   – Сам виноват.
   Виктор промолчал, взял тарелку и положил на нее салат. Ольга смотрела, как он ест, и удивлялась себе. Ей доставляло удовольствие смотреть на него, на то, как он ест. Видимо это немало для женщины, накормить любимого мужчину, – подумала она.
   – И где ты столько времени пропадал?
   Виктор поднял голову: – Страна большая, мест много, где можно спрятаться.
   – От кого прятался?
   – От себя.
   – И кто нашел?
   – Память, – и снова приступил к еде.
   Доев, он взял фужер с вином, которое так и осталось стоять на столе, и отпил.
   – Ты даже не представляешь, как мне было страшно к тебе идти.
   – Тогда как дошел?
   – Набрался смелости.
   – Долго ты ее набирался.
   – Конечно, долго, если ты была замужем.
   – Замужем! – удивление ее было искренним, и она тихо засмеялась. – И кто сказал?
   – Твоя однокурсница, давно уже. Мы с ней случайно встретились, вот она и сообщила.
   – Вспомнила. Действительно я собиралась замуж, но так и не вышла, а она уже решила, что все окончательно. А что же ты тогда пришел, если у меня муж, дети?
   – Я об этом старался не думать. Решил, приду, а там видно будет.
   – Думать надо. В какую бы ты меня ситуацию поставил, если бы пришел с громадным букетом, а за столом муж, дети. Чтобы я сказала мужу? Это мой давний друг, настолько давний, что мы виделись двадцать лет назад. А тут вот вспомнил обо мне и пришел.
   – Я не вспомнил, я помнил. Вспомнил элемент случайности, помнил – постоянная величина.
   – Ну да, нам только сейчас о постоянстве и говорить. А цветы ты прислал?
   – Я.
   – Почему сорок? По количеству лет? Не красиво женщине напоминать о ее возрасте.
   – А выгонять с дня рождения красиво? Причем, дважды.
   – Поговори, а то два без трех не бывает.
   – А цветы не по годам, – оправдывался Виктор, – двадцать – это цветы с того дня рождения, а еще двадцать – количество лет что мы не виделись.
   – А что сам принес? Их надо полагать тоже двадцать?
   – Тоже. Это аванс, на следующие двадцать, если выгонишь.
   – Ты думаешь, я больше не проживу?
   – Я так не считаю, просто не знаю смог бы прийти через двадцать лет.
   – Почему?
   Он пожал плечами: – Да мало ли что. Возраст будет уже не тот.
   – Это точно, какими мы будем через столько лет, неизвестно.
   – Известно. Такими же, только седыми и чуть сморщенными, – уверено парировал Виктор.
   – Это ты про себя так говори. Вон уже весь седой, а со своим лицом я сама разберусь.
   Он улыбнулся: – Ты такая же колючая, как и раньше.
   – В колючках яд появился. А может тебе, и не надо было приходить? Купил бы кактус и ухаживал за ним. Он такой же колючий, но у него есть преимущество передо мной – он молчит.
   – Я купил.
   – И назвал его Ольга! – засмеялась она.
   Виктор вместо ответа промолчал, лишь застенчиво улыбнулся.
   – Что действительно! – догадалась она. – Назвал его моим именем?
   – Да. Я его купил на следующий день, после того дня рождения.
   – И он до сих пор жив?
   – Жив, я с ним разговариваю. Ну, может уже не тот, так его детки.
   – Ты сумашедший! Разговаривать с кактусом.
   – Зато он никогда не возражает.
   Ольга слегка качала головой и в ее глазах сверкали искорки лукавства, а на губах играла улыбка.
   – Ты не подражаем!
   – Я знаю. Не понимаю до сих пор, почему ты меня выгнала тогда?
   – А почему сейчас понимаешь?
   – Догадываюсь. Ты побоялась, что сейчас не будет так, как в прошлом, а будет искаженная копия прошлого.
   – В целом верно, – подтвердила она, – а в прошлый раз за то, что опоздал и в оправдание прочитал эти глупые стишки.
   – Почему глупые? Они отражали реальность. Розы шипами кололи мне руки, я их постоянно перекладывал, останавливался, и боялся не поломать, и большую часть пути шел пешком. Тогда же не было мобильных телефонов, да и сюрприз хотел сделать.
   – Ты его сделал, и он тянется уже много лет. А объяснить не мог?
   – А ты хотела слушать? Ты сразу меня выгнала.
   – Не выгоняла, но намекнула. Кстати, а куда ты их потом дел?
   – А ты не знаешь? Положил у твоей двери.
   – Так вот откуда появился букет, что мне потом принесли.
   – Украли наше счастье.
   – Счастье нельзя украсть, его можно разрушить. А почему ты развелся? Плохая жена?
   – Хорошая. Кандидат наук, хозяйственная и внешне хорошо выглядит.
   – Тогда не понятно почему.
   – Просто я ее не любил. Она это поняла, а я не хотел портить ей жизнь.
   – А разводом не испортил. Дал женщине надежду на семейное счастье и разрушил, – ехидно сказала Ольга.
   – Ничего я не рушил и надежды не давал. Она снова вышла замуж и насколько знаю, у нее все в порядке. А ты почему не вышла?
   – Он не был кандидатом наук, но причина та же, я не хотела портить ему жизнь, только поняла это раньше, чем ты.
   – У меня тоже есть недостатки.
   – Кто бы сомневался. Твой приход уже один большой недостаток.
   – Почему?
   – Потому что отсутствие ума – недостаток. Я не знаю, что у тебя там за каша в голове, под названием мозги, но думал ты ими долго.
   – Процесс варки не быстрый процесс.
   – Когда есть чем варить.
   – Но другим я уже вряд ли стану.
   – И не надо. Это будешь уже не ты. Ты же только в отношении меня так долго соображаешь. Кто тебе мешал вернуться тогда или чуть позже.
   – Коварная дама под именем гордость.
   – И где она сейчас?
   – Я ее утопил.
   – Надеюсь в слезах?
   Виктор отрицательно покачал головой: – В омуте печали. В общем, она сопротивлялась, конечно, но за двадцать лет она все-таки утонула. Я пошел на это преступление.
   – А ты меня действительно ни разу не видел?
   – Один раз. После окончания тобой института. Я стоял на углу и видел, как ты вышла с однокурсниками. Ты была такая радостная.
   – Почему не подошел?
   – Я не знал, захочешь ли ты меня видеть, а омрачать праздник не хотел.
   – А я тебя не видела.
   Ольга встала, подошла и выключила телевизор: – Мне иногда казалось, что я тебя вижу в толпе людей на улице, но ошибалась. Иногда мне казалось, что я слышу твои шаги за спиной, я оборачивалась, но тебя не было, а мне очень хотелось, что бы ты шел и, обернувшись, я увидела бы твою смущенную улыбку. Вот так и жила, прислушиваясь к шагам за спиной.
   Виктор стал, подошел к ней и взял ее за плечи. Ольга повернулась к нему.
   – Я люблю тебя, – произнес он.
   – Как ни странно, я тоже и уже столько лет. Надеюсь, что не буду больше оглядываться и прислушиваться, не идешь ли сзади, произнесла она, глядя в его глаза.
   – Когда перестаешь слышать шаги за спиной, это значит, что прошлое уже отстало, а мы слишком торопимся. Прошлое не успевает, и ты уже не живешь, а существуешь в настоящем, – сказал Виктор.
   – Хорошо, что я их слышала. Наше прошлое напоминало о себе и давало мне жизнь. А ты их слышал?
   – Да. Иначе мы не были бы здесь сейчас вместе.

Подвешенный кофе

1

   – Еще вчера я был так счастлив, а сегодня счастье исчезло – я влюбился.
   – Да брось, ты! Что вот так жизнь изменилась за один день?
   – Именно, – вздохнул Денис. – Вчера я радовался жизни, своей свободе, знакомился с девчонками, делал, что взбредет в голову, а сегодня все мысли только о ней.
   – Ты должен быть счастлив тем, что влюбился, – старался поддержать своего друга на позитиве Евгений, но Денис промолчал.
   Сегодня днем, Денис позвонил Женьке и предложил встретится, на что тот согласился сразу, поняв по голосу, что в этом есть потребность у друга. Они были знакомы давно и часто проводили свободное время вместе. И вот сейчас они сидели в кафе, что не далеко от работы Дениса, заняв столик у окна не далеко от входа, и расположившись на диванчиках, напротив друг друга, пили кофе. Денис поведал свою историю, а что в таких случаях говорить Евгений не знал, но пытался по-мужски поддержать друга.
   – Должен, – нарушил молчание Денис, – но не получается. Безответная любовь очень давит. Мне хочется взаимности, тогда это, наверное, было бы счастье, – и снова замолчав, стал смотреть за окно на улицу, где моросил осенний дождь, поздней осени. Прохожих было мало, все старались укрыться от не погоды, и улица была пуста и уныла.
   – У меня сейчас настроение такое же, как эта погода, – продолжил он, – также сыро и скверно.
   – А ты давно ее знаешь? Кто она такая?
   – Она недавно пришла к нам. Работает в экономическом отделе, а я пришел к ним по вопросу обсуждения программы по экономическому анализу, и, увидев ее, понял, что пропал.
   – Ну, еще не пропал, а только собираешься, – пытался шутить Евгений, – а ты с ней разговаривал?
   – Мимоходом и по делам.
   – А не пробовал мимоходом дать ей понять, что она тебе нравиться?
   – К несчастью у нее есть мозги.
   – Откуда знаешь? Проводил трепанацию?
   – Очень смешно, трепанация это по твоей части. Я общался с ней по рабочим вопросам. Вопрос намеков отпадает. И вообще она очень общительна, весела, всегда улыбается и просто замечательная.
   – А пригласить ее куда-либо?
   – Я боюсь.
   – Чего?
   – У меня язык немеет, когда я ее вижу. Да если и скажу, то боюсь получить отказ. В лучшем случае улыбнется, а если засмеется?
   – Я тебя не узнаю. У тебя нет слов для девушки? Вспомни, как мы просто знакомимся.
   – Это совсем другое. Если она откажется, либо у нее кто-то есть, то мне будет вообще паршиво, и как я буду чувствовать себя, видя ее? Нет, я так не смогу.
   – А как лучше? Или ждешь, что появится другой? Надо выяснять сразу.
   – Ага, а если она не свободна, то сразу писать заявление об уходе; я не смогу работать вместе, видя ее ежедневно.
   – Денис, но нельзя все время жить надеждой, как-то надо решать вопрос. Он сам не решиться.
   – Надо, но пока подожду. Это тебе со стороны кажется, что все так просто. В реальности, поверь, все сложнее. Каждый чувствует это по-своему и все трудно описать словами. Мне достаточно того, чтобы она была рядом. У меня сменились понятия счастья, что было раньше, мы оба знаем, что теперь знаю я один.
   – Это ты мне объясняешь?
   Но Денис промолчал, словно подбирая слова своим мыслям, но не все мысли можно облачить в слова. Евгений старался понять друга, но помочь ему мог только своим присутствием, которое тому было необходимо. Он догадывался, что сегодняшний звонок Дениса о встрече – это попытка убежать от одиночества своих мыслей, мыслей которыми он теперь жил, но также и высказаться.
   – Странно, – продолжил Денис, – вот мысли крутятся и вроде бы все понятно, но стоит начать говорить, то слышишь, что несешь ерунду, все не то, потому лучше порой промолчать.
   – Ты не обижайся, но я не понимаю тебя, надо все-таки что-то делать. Так можно и сгореть.
   – Сгореть от любви! Интересно это как!
   – Посмотри в зеркало, и ты увидишь, что уже тлеешь. Как ее зовут?
   – Даша, красивое имя.
   – Кто бы сомневался, как бы ее не звали, ее имя будет самым лучшим. Посмотреть бы на нее, что она… – Евгений не закончил фразы, прервав сам себя, увидев, как изменилось выражение лица друга. Его взгляд был устремлен за спину Евгения, и грусть в его глазах сменилась радостью.
   – Да вот и она. Не оборачивайся, прошу тебя, а то она сразу поймет, что мы говорим о ней. Вдруг у нее свидание с кем-либо.
   – Я могу только догадаться, что не с тобой. Подними руку и пригласи ее к нашему столику.
   – Поздно махать руками, изображая мельницу, она уже заметила меня и идет к нам.
   – А это шанс, – заметил Евгений.
   К их столику подошла девушка лет двадцати трех – пяти, одета в темно-синее пальто, перетянутое поясом. Симпатичное смуглое лицо, прямой открытый взгляд, слегка растрепанные густые волосы были покрыты мелкой сыпью дождя.
   – Привет, Денис, – обратилась она, – я вам не помешаю?
   – Привет. Что ты! Познакомься – мой друг, Евгений.
   – Даша.
   Наступила неловкая пауза, которая возникает, когда люди не знают, как продолжить разговор. Это бывает либо при случайном разговоре, либо при отсутствии общих тем. Понимая, что у друга онемел язык, Евгений вступил:
   – Очень приятно, что наш столик будет нарушен женским вниманием. Что стоим? Присаживайся, давай пальто, здесь тепло.
   – Спасибо, – Даша расстегнула пальто и сняла его, передав Евгению. На ней была юбка длиной до колен, но реально подчеркивала ее фигуру, блузка с расстегнутыми двумя пуговками, которые позволяли чуть увидеть верх груди. Евгений повесил пальто на вешалку рядом.
   – Присаживайся рядом с Денисом, напротив меня.
   Даша села на диванчик: – Почему напротив тебя?
   – Так мне лучше видно тебя, твои глаза.
   – И что ты в них хочешь увидеть?
   – Пока не знаю, но глаза хранят секреты души.
   – Ты хочешь знать мои секреты? Зачем?
   – Пригодиться. Буду знать, что ты представляешь из себя, влюблена в кого или нет.
   – А зачем тебе знать люблю ли я кого?
   – Если ты свободна, то например, у Дениса есть шанс понравиться.
   – А у тебя?
   – А я ленив для таких дел.
   – В любви ленивых не бывает. Но я умолчу о своих симпатиях. Что еще хочешь знать?
   – Например, твой образ. Вот пока стояла, а потом села я успел рассмотреть две составляющие: грудь и ноги. Если открыто одно, другое должно быть закрыто, иначе это не пристойно.
   – Даже так! И как у меня в этом плане?
   – Все достойно. Чуть расстегнутые пуговки блузки позволяют видеть в пределах допустимого, но ноги более закрыты.
   – Ты всегда так смотришь на женщин?
   – Почти.
   – Радует, что я выдержала экзамен.
   – Я все быстро замечаю, но что это я. Кофе будешь?
   – Не откажусь, и посижу, может быть еще, что-то про себя возможно узнаю, как меня видят глаза мужчин.
   Евгений не ответил, а поднявшись, направился к стойке бара, давая возможность другу сделать попытку к сближению.
   – Я договорилась встретиться здесь с подругой, пришла, а ее нет, – словно оправдывала свое появление Даша. – На улице дождь и лучше подождать здесь. А вы просто так здесь или что-то обсуждаете? – обратилась она к Денису.
   – Так просто коротаем вечер, – коротко ответил он, понимая, что надо что-то говорить и молчание не в его пользу. – Ты не обижайся на Женьку.
   – Нисколько, он все сказал открыто и без тени меня задеть.
   – Он такой.
   – Денис, если я помешала, ты скажи, я не обижусь.
   Она не успел ей ответить, так как из ее сумочки раздался звонок телефона. Даша достала его:
   – Ты где?… Я так и знала, вечно у тебя проблемы…Ладно потом увидимся… Я не обижаюсь, у меня есть с кем поговорить… Нет, не один, а два…Поздно матушка, не надо было опаздывать, – смеясь сказала она в трубку, – позвони мне завтра, – и отключила телефон. – Подруга не сможет прийти. Я посижу с вами, не возражаешь?
   – Конечно, нет, что ты спрашиваешь.
   Подошел Евгений и поставил перед Дашей чашку с кофе: – Прошу. В этом кафе можно оставить подвешенный кофе, что я и сделал.
   – Это как? – спросила Даша.
   – Это когда оплачиваешь кофе, но не берешь его, а бармен на доске делает пометку, что есть подвешенный кофе, значит для кого-то бесплатный. Кто попросит.
   – Здорово, я не знала, что так бывает.
   – Это в Италии зародилось. Что вы тут обсуждали? – попытался Евгений сменить тему и узнать, как у друга продвигаются дела.
   – Да вот подруга позвонила, сказала, что прийти не сможет, и я извиняюсь, если помешала вам.
   – Повтори еще раз, – попросил Евгений.
   – Что повторить? – не поняла она.
   – Про извинение. Женщины так редко просят извинения, что когда я слышу все это, то мне слово ласкает слух. Обычно он хотят, чтобы даже за их ошибки, извинения приносили мужчины.
   – Вот ты о чем, – засмеялась она. Смех ее был легкий, а глаза светились радостью, которая была искренней. – Извините ребята, за то, что вклинилась в вашу компанию. Устраивает или еще раз?
   – Век бы слушал, но хватит. Так на чем мы остановились, когда я ушел за кофе?
   – О том, что ты все быстро замечаешь в женщине. Получается, что мы пытаемся сделать из себя тайну, а ты видишь.
   – Тайна вещь относительная. Что для одного тайна, для другого предмет шуток.
   – То есть женщины для тебя объект шуток?
   – Нет, конечно, как ты могла такое подумать. Но общаться надо легко, пытаясь не перейти грань между шуткой и пошлостью.
   – Удается?
   – Не всегда, – признался Евгений, – не всегда знаешь реакцию, и говоришь по ситуации. Бывают и проколы.
   – А со мной не побоялся?
   – Надеялся, что у тебя есть мозги, – вспомнил он фразу друга.
   – И туда хочешь заглянуть?
   – Чур, меня! Я и так их вижу часто.
   – А ты кто?
   – Врач. Как раз по мозгам, но давай не будем о работе. Есть профессии, такие как врач и юрист, то с ними почему-то все хотят поговорить о работе.
   – Убедил, я не буду.
   – Денис, а ты что молчишь? – спросила Даша, поворачиваясь к нему.
   – Слушаю вас, наслаждаюсь беседой.
   – Да ее и нет, так сбор информации.
   Денис действительно сидел и с отсутствующим видом, переводя взгляд с одного на другого. Но в его взгляде проскальзывало что-то, что знал только он, а делиться не собирался.
   – Я тут слушал вас, – заметил он, – и мне пришла в голову мысль, что подвешенный кофе может быть и адресным.
   – А ты друг, прав. Хорошая мысль. Но знаете Даша, я слишком много говорю, а мне хочется уступить место для слов Денису. А то, что он обо мне подумает.
   – Не говори ерунды. Это он нарочно, – пояснил Денис, – я его давно знаю, чтобы думать о нем плохо. Он не всегда такой.
   Это была правда. Евгений старался общаться с девушками открыто, с юмором, и обижаться на него Денис не собирался. Напротив, сейчас друг спасал ситуацию от молчания. Это была попытка, чтобы за их столом не повисла гнетущая тишина; пусть на грани фола, но Евгений занимал время.
   – Откровенный у тебя друг.
   – Вот потому и холост, не все его шутки воспринимаются, но он может быть и другим.
   – Каким?
   – Обычным: честным, надежным, рассудительным.
   – Продолжай, – сказал Евгений, когда увидел, что Денис замолчал.
   Все засмеялись.
   – Про Дашу я говорил, про меня ты сказал, теперь очередь говорить про тебя.
   – Давайте в другой раз, – запротестовал Денис.
   – Ты думаешь, что он будет? – внимательно посмотрев на друга, спросил Евгений.
   – Возможно, – с долей сомнения, ответит тот.
   – Ребята, спасибо за кофе, но я, пожалуй, пойду. Дождь еще неизвестно когда закончиться, а до метро близко.
   – Денис тебя проводит. Мы не можем отпустить даму одну, а я тороплюсь, – пояснил Евгений, увидев его взгляд. – У меня дежурство. Было приятно познакомиться и пусть подруга в следующий раз снова опаздывает. Нам было приятно, мы здесь бываем, ищите нас по старым местам.
   Он встал, надел куртку под общее молчание и, помахав им рукой, вышел под мелкий дождь. Задержавшись на крыльце, поежился и свернул направо.
   Когда Евгений ушел, то Даша поднялась. Денис помог ей с пальто, и они вышли, свернув от входа налево к ближайшей станции метро. Некоторое время они шли молча.
   – Хороший у тебя друг, – произнесла Даша.
   – Хороший, – согласился Денис, – мы давно знаем друг друга. Ты не думай, он порядочный парень. На него иногда находит и он куражиться.
   – Я поняла. Защитная реакция.
   – Я уже говорил, что сегодня у него просто развеселое настроение…А если точнее, то пытался нас расшевелить, точнее меня.
   – Я это тоже поняла.
   – Ты всегда так быстро понимаешь?
   – Не всегда, но часто, особенно в отношении мужчин. Я думаю, что у него и дежурства никакого нет.
   Денис оставил ее предположение без ответа. Он точно знал, что Евгений ушел, чтобы дать ему возможность проводить Дашу. Он мельком взглянул на нее; мелкий дождь, покрывал своей сыпью ее волосы, и они блестели в свете уличных фонарей, для него она была в сказочной ауре дождя.
   – Ты извини, что я не могу вот так как Евгений вести разговор.
   – Не думай. Он это он, ты это ты. А почему он не женат? Он должен нравиться девушкам.
   – Я не могу говорить о личном своего друга, это его. Скажу только, что была у него девушка, но с тех пор прошло года два, как они расстались, а больше я не обсуждаю.
   – Правильно делаешь, – поддержала она, – но ты меня дальше не провожай.
   Они подошли к станции метро:– Дальше я сама. Спасибо за вечер. Мне было с вами легко. Вы классные ребята. Если будет возможность, то я обязательно с вами еще посижу.