Юрий Горюнов. Прощание колдуна

   – Садись, перекуси. Вчера же ничего не ел. Сейчас оладьи приготовлю.
   Я налил себе кофе, сделал бутерброд и с удовольствием надкусил его. Все было не плохо. Скоро она поставила на стол тарелку с оладьями, и я принялся за них. Она села напротив меня и тоже приступила к еде. Наевшись, я откинулся: – Спасибо, все очень вкусно.
   Затем подошел к холодильнику и, заглянув в него, оценив содержимое, изрек:
   – Все ясно. Надо заполнить.
   – Да куда уж.
   – Тетя Катя, я взрослый мужчина, работаю. Мне совесть не позволит заглядывать в холодильник, если я туда ничего не положил. Я куплю, что увижу. Кстати у холодильника уплотнение на двери старое. Наверное, пропускает и быстро намораживает.
   – Это верно. Устала наледь снимать и размораживать.
   – Решим этот вопрос. Все будет хорошо.
   – Ты что задумал?
   – Главное не думай ни о чем, поеду в центр за покупками.
   – Езжай. Походи, посмотри наш город. У нас не как в столице, все тихо, мирно. Как добраться знаешь?
   – У меня будет компания. Ксения обещала провести экскурсию.
   Тетя Катя, внимательно посмотрела на меня: – Не увлекся ли ты ей? Она симпатичная, но не быстро ли?
   Я засмеялся, подошел к ней, приобнял за плечи: – Не волнуйся. Одному совсем скучно. Я не имею на нее никаких видов.
   – А она на тебя? Ты жених завидный.
   – Хорошо, что напомнила. Я ей сказал, что я наемный сотрудник, не совсем рядовой, но и не высокого полета. Так что она обо мне не знает. Я ученый на эту тему.
   – Хорошо, не скажу.
   День выдался солнечный, но была осень, и я оделся с учетом сезона. Взяв бумажник, вышел из дома. К дому, где жила Ксения путь был короткий и скоро я открывал калитку и рассмотрел дом уже при дневном свете. Это был основательный дом, размером больше, чем у тети Кати. Под нержавеющей крышей. Сам покрашен светло зеленой краской. Подойдя к двери, нажал звонок, и он отозвался в доме. Подождав, и не услышав никакого движения внутри, снова нажал. Тишина. Тут услышал сбоку шаги, которые раздавались со стороны сада. Сойдя по ступенькам, заглянул на дорожку, ведущую в сад за дом. Навстречу мне шел мужчина, на вид лет восьмидесяти, хотя ему, я вспомнил, было больше. Роста он был выше среднего. Широкие плечи. Волосы, как и аккуратная борода, были совсем седые. Обут в резиновые сапоги, в которые заправлены темные брюки. Рубашка серого цвета, выглядывала из-под темно-синей куртки.
   Подойдя, он остановился напротив и внимательно стал рассматривать меня. Его темные глаза, словно рентген, просвечивали, но в них был интерес к незнакомому человеку, не более.
   – Проходи. Ты как понимаю племянник Кати?
   Я кивнул в знак согласия.
   – Мне Ксюшка говорила о тебе. Ты к ней, наверное. Она ушла в магазин, скоро будет. Так что пойдем в дом, там подождешь.
   И он, поднявшись на крыльцо, достал из кармана куртки ключ. Открыв дверь, прошел внутрь, я за ним. Он не оборачивался, зная, что иду следом. Мы пересекли веранду и, открыв еще одну дверь, вошли в дом. В небольшой прихожей он снял сапоги и прошел в комнату. Увидев мою попытку разуться, вымолвил: – Не разувайся. Так проходи.
   Я вошел следом за ним и остановился на пороге, осматривая комнату. Она была достаточно просторна. У одной стены стоял диван и большой платяной шкаф. Направо в стене дверь, ведущая в другую комнату. В углу стоял телевизор. На столе у окна лежали бумаги и книги, что было не привычно для домов такого типа, где живут пожилые люди. По обе стороны двери, что справа, стояли кресла с темно-зеленой обивкой.
   – Что стоишь? Садись, – показал он на кресло, а сам сел в углу дивана около стола, – как тебя зовут?
   – Юрий.
   – А меня Степан Никодимович.
   Я подошел и сел в кресло и сразу почувствовал запах старомодности. Не запах старых вещей, а именно старомодный, такой знакомый с детства. Я не знал, что говорить, а сидеть просто так в молчании, было неудобно. Я взглянул на Степана Никодимовича. В его внешности поражали глаза, темные, зоркие. Они явно были не по его возрасту. У меня создалось впечатление, что меня ждали. Ждали моего прихода в этот дом. Что Ксения ему сказала? Стоп. Он не говорил, что она его известила о моем приходе, но он не удивился моему появлению, а лишь спокойно смотрел на меня из-под своих седых бровей.
   Я перевел взгляд на стену, на которой висело несколько фотографий. Мое внимание привлек старый снимок в рамке. Я помнил такие фотографии из детства. Черно-белые, выцветшие. Они висели почти во всех домах. На фотографии была женщина в одежде пятидесятых годов. Не спрашивая разрешения, я встал и подошел ближе. На фотографии женщина стояла среди деревьев, как понял, практически на том месте, где я познакомился с Ксенией. За спиной вдали простиралось поле с неявной опушкой леса вдали.. Это была фотография из тех старых, которые имели оттенки серого и коричневого, и не имели четко выраженных линий, что придавало некое слияние с фоном, где женщина лишь подчеркивала свое нахождение.
   – Моя жена, – пояснил мне Степан Никодимович.
   У женщины были густые волосы, прямая осанка, голова гордо приподнята на красивой шее.
   – Красивая у вас жена.
   – Красивая, – согласился хозяин дома, – но все в прошлом. Она из дворянского рода. При всей сложности жизни тех лет, умела следить за собой и хозяйство вести.
   Я промолчал в ответ. Она действительно была красива. Про себя отметил, что фигура у нее хорошая. Это было время женщин, когда у них была грудь, а не бюст.
   – Она умерла очень быстро. Это последний снимок.
   Я отошел от стены и снова сел в кресло.
   – Вы, Юрий, какими судьбами оказались в наших краях? Я здесь всех знаю, а вас вижу впервые.
   – А я впервые здесь. Захотелось уехать от городской суеты.
   – От суеты уехать можно, от себя не уедешь. Верно?
   – Верно. Захотелось побыть одному, подумать. Вы как в воду смотрите, определяя причину.
   – Что в нее смотреть. В лучшем случае увидишь свое отражение, а так муть. Смотреть надо в душу.
   – В ней тоже может быть много мути. А вы можете смотреть в душу?
   – Всякое бывает, – ответил он уклончиво.
   – Чужая душа потемки, так говорят.
   – Это для кого как. Иногда душа человека очень даже не плохо открыта, но для тех, кто умеет видеть.
   – Это не всем дано, но и мне приходится по жизни если не заглядывать в души, то принимать решения по ситуации. Попытаться понять, что делать, жить или существовать.
   Он улыбнулся в усы: – Существовать глагол активный. Он требует действий. Я бы даже сказал повелительный глагол.
   – Это почему?
   – Он обязывает нас существовать на этой земле, а не влачить жизнь по воле обстоятельств.
   – Но не всегда можно управлять обстоятельствами, тем более предвидеть, – заметил я.
   – Обстоятельства зависят от многих людей. Они не сами по себе существуют. Обстоятельства формируют люди. И вот надо уметь влиять на людей, чтобы формировать обстоятельства для себя.
   – Даже в ущерб другим?
   – Если в ущерб другим, то это не обстоятельства, это жестокость.
   – А стихийные бедствия? Это же тоже может быть обстоятельством.
   – Верно, может, но это говорит лишь о том, что такой вариант не посчитали нужным рассмотреть. Надо учиться управлять.
   – Думаю это дано не многим.
   – Не соглашусь. Это дано многим, но эти многие не хотят видеть явного, не хотят потрудиться, заставляя работать ум, здравый смысл.
   – А вы обладаете такими способностями?
   – В какой-то мере. Тебе уже, наверное, рассказали обо мне. Но это скользкий путь. За все надо платить.
   – Да, за все надо платить, – вздохнул я, – порой даже изменить другим, не в плане супружеской измены, – пояснил я на всякий случай.
   – Я понял, что ты имеешь ввиду. Но главное не изменить себе. Вот за это приходится расплачиваться по счетам.
   – У вас богатый жизненный опыт, который вы накопили, вам есть с чем сравнивать.
   – Все относительно. У вас есть главное – молодость. Ваши приобретения еще впереди.
   – Это вы о чем?
   – То, чего тебе так не хватает сегодня, то от чего уехал. Все еще будет.
   – Хотелось бы верить.
   – А и не надо верить. Ты просто сделай вид, что веришь и будет легче.
   – Хорошо, попробую, последовать вашему совету.
   – А ты приходи. Я всегда дома. Посидим чаю выпьем.
   – Спасибо.
   – Кажется, Ксюша идет, – произнес Степан Никодимович, услышав шум на веранде.
   На пороге возникла Ксения.
   – Доброе утро, – приветствовала она меня, – вот твой хлеб, – и она, показав пакет, прошла на кухню. Затем вернулась и спросила: – Тебе еще что нужно? А то я обещала Юре в центр съездить.
   – Езжайте, я сам управлюсь.
   – Пошли, – сказала она мне, и я попрощался с хозяином.
   Когда мы вышли на улицу, Ксения мне поведала: – Утром дед отправил меня в магазин за хлебом, а когда я сказала, что он еще свежий и на обед хватит, то он сообщил, что вчерашний испортился. Я ему ничего не говорила про то, что придешь. Но меня сначала возмутило его заявление. Вчера купила. Пошла посмотрела, а хлеб действительно пахнет плесенью. За один день испортился. Никогда такого не было. Пришлось идти, а в магазине очередь. Думала, успею до твоего прихода.
   – Все нормально, – не счел я нужным делиться своими мыслями, почему вдруг испортился хлеб и что ее отправка в магазин, не показалась мне случайной. Как он сказал – обстоятельства формируют люди.
   – А мы с ним поговорили. Интересный у тебя дед. Фотографию твоей бабушки посмотрел.
   – Правда красивая была?
   – Правда. Твой дед пригласил меня в гости, – счел нужным я ее известить.
   Весь разговор мы вели на ходу и уже свернули в переулок, как Ксения резко остановилась и повернулась ко мне:
   – Не может быть!
   – Почему?
   – Он мало общается. Обычно к нему просятся прийти, а чтобы сам пригласил. Чем ты его покорил?
   – Не знаю. Явных причин не было.
   Она пошла дальше, и я последовал за ней, чтобы не отстать. Она шла, и было видно, что думает о чем-то серьезном…
   – Видимо, он что-то знает или чувствует. Если пригласил – приходи. Интересно меня он отправит куда-либо?
   – С чего бы? – удивился я.
   – Посмотрим. Потом все увидишь. Я сама в раздумьях. Ладно, не будем о том, чего не знаем. У нас поход в центр, вот и пойдем его покорять.

8

   Мы дошли до остановки и сели в автобус. Сидя рядом с Ксенией, я чувствовал ее тело, но не это занимало меня. Конечно, находится рядом с милой женщиной было приятно, но я так давно не ездил на общественном транспорте, что обстановка вокруг, меня привлекала больше. Подошел кондуктор, дородная женщина, и я, заплатив за обоих, стал рассматривать, полученные билеты.
   – Счастье по номеру ищешь? – язвительно спросила Ксения.
   – А счастье имеет номер?
   – Кто знает, а вдруг каждому из нас уготовано счастье под своим номером, и мы пытаемся его вытащить.
   – Ну, не у кондуктора же вытаскивать? Или она добрая фея?
   – Откуда мне знать. Может днем она кондуктор, а вечером творит чудеса.
   – С ее формами я даже не представляю, что за чудеса может творить. Хотя кому что нравится.
   Ксения фыркнула: – Грубиян, взял и охаял женщину. Так что там с номером.
   – Я не выбираю счастье по номерам, – и переключил внимание на пассажиров. Видимо мой неподдельный интерес к окружающим не ускользнул от ее внимания.
   – А ты вообще, когда последний раз ездил на автобусе?
   – Даже не помню. Все больше на машине.
   – Хорошая?
   Я пожал плечами: – Нормальная. Мне нравится.
   – А я все больше на общественном транспорте. На свою еще не накопила.
   – Все впереди.
   – Думаешь?
   – Уверен.
   – Мне бы твою уверенность.
   – Мою не надо, лучше иметь свою.
   Автобус по мере продвижения к центру заполнялся пассажирами. Вот пожилой мужчина, в тряпичной кепке, зашел и сел не далеко от нас. Доброе, старческое лицо. «Интересно, каким буду я» – занимал я себя мыслями, замечая, что Ксения изредка посматривает на меня и улыбается.
   – На следующей остановке нам выходить, – сообщила она, и мы направились к выходу. Когда автобус отъехал, она спросила:
   – Какие планы? Что надо приобрести?
   – Слушай, а областной центр далеко?
   – Если ты на поезде ехал, то не доехал километров тридцать. А тебе зачем?
   – Может быть, туда махнем? Что-то здесь не впечатляет, – осматривал я магазины вокруг, – погуляем.
   – Ты что-то разгулялся, – заметила она мне, – надо на вокзал, на электричку. На автобусе долго.
   – Не, хватит экспериментов с общественным транспортом, – заявил я и поднял руку, чтобы остановить проезжающее мимо такси. Оставив Ксению, подошел и поинтересовался, отвезет ли он в областной центр. Со стороны водителя возражений не было, когда я согласился на озвученную им цену, которая явно была завышена, но я все равно не знал истиной цены, а торговаться не обирался.