Страница:
Несколько лет спустя, убедив всех, кто их знал, что они уже давно не следуют бусидо, «пути воинов», то есть не живут по кодексу чести самураев, сорок семь героев собрались все вместе в Токио в заранее назначенный срок, в доспехах и при оружии. Обвязав головы хатимаки, они ворвались ночью во дворец и убили его хозяина-предателя, ставшего причиной смерти их господина. Затем все вместе они пришли к могиле своего почившего господина, преклонили колена и совершили сэппуку, вспоров мечами животы. Их братская могила впоследствии стала достопримечательностью Токио, а ныне – местом паломничества туристов.
Из этой истории понятно, какое значение имеет хатимаки для японца. Она символизирует, что человек, повязавший ее, намерен, несмотря ни на что, добиваться победы. В наши дни вы можете увидеть хатимаки на головах японских школьников в дни школьных спортивных игр и состязаний, на членах различных профсоюзов, пикетирующих предприятия во время забастовок, на студентах, протестующих против тех или иных действий вузовского руководства.
Лейтенанты Сато и Ватанабэ заняли свои места в «кайтэнах» с палубы субмарины, которая поднялась в полночь на поверхность, поскольку только Нисина и Фукуда имели возможность проникнуть в свои торпеды по переходным лазам прямо из корпуса подводной лодки. Позднее все «кайтэны» будут оборудованы такими лазами, так что подводные лодки, их носители, смогут не подниматься на поверхность. Затем капитан Орита скомандовал погружение и скрытно подвел свою лодку прямо к южному входу в лагуну атолла Улити. Сато и Ватанабэ провели в своих «кайтэнах» три часа, связанные с внешним миром лишь парой телефонных проводов. В 3.00 Нисина, как всегда в мятой рабочей одежде, пробрался через переходной лаз в кабину «кайтэна», которому был присвоен почетный номер 1. Вслед за ним Фукуда занял место в кабине своего «кайтэна» номер 2.
Каждый «кайтэн» удерживался на своем месте четырьмя тросами. Два из этих тросов были освобождены с палубы субмарины, когда та в полночь поднялась на поверхность. Оставшиеся два можно было освободить изнутри подводной лодки. В 4.00 капитан Орита вышел на позицию для пуска, ориентируясь на огни электросварки на палубе вражеских кораблей, видимые через перископ. Все четыре водителя «кайтэнов» доложили по телефону, что они готовы к старту.
– «Кайтэн» номер один, приготовиться к запуску двигателя! – скомандовал капитан.
– К запуску готов! – донесся из динамика мягкий голос лейтенанта Нисины.
Лейтенант мог торжествовать: его мечта и труды продолжительностью двух с половиной лет вот-вот осуществятся! И эту радость разделит его друг, горстью пепла пребывающий в той же кабине!
Третий трос, удерживавший «кайтэн» номер 1, был также освобожден.
– Двигатель запустить! – скомандовал Орита.
Весь экипаж подводной лодки услышал шум заработавшего двигателя торпеды.
– Двигатель запущен! – последовал доклад.
– Готов?
– Готов!
– Пошел!
Четвертый трос был отпущен. Часы показывали 4.15 утра 20 ноября 1944 года. Капитан Орита, глядя в перископ, заметил несколько пузырей в тот момент, когда «кайтэн» Нисины пустился в путь. Последняя проверка своего положения, погружение – и Нисина лег на свой курс. Теперь он принадлежал только себе, имея приказ проникнуть как можно дальше в глубь стоящих на якоре кораблей, затем поднять перископ и выбрать цель для атаки.
Младший лейтенант Сато пустился в путь в 4.20, за ним с пятиминутными интервалами последовали Ватанабэ и Фукуда. Второй и третий «кайтэны» должны были проникнуть в лагуну, а затем направиться соответственно вправо и влево от входа в нее. Оказавшись среди американских кораблей, им предстояло тоже выбрать себе цели и атаковать их. Как надеялось командование, противника должна была охватить паника, когда их корабли стали бы взрываться в самых дальних друг от друга точках. Последними словами водителей «кайтэнов», услышанными на субмарине, стал возглас Фукуды: «Тэнно хэйка бандзай!» – «Да здравствует император!». Следуя великим традициям Масасигэ Кусуноки, воины из группы «Кикусуи» жертвовали своими жизнями во имя спасения трона.
Теперь все четыре «кайтэна» двигались под водой по направлению к своим целям со скоростью более 30 узлов, и каждый из них был готов поразить цель в тысячу раз больше себя самого. Хотя Куроки и Нисина, как и приказал Генеральный штаб военно-морских сил, предусмотрели в конструкции торпед устройство, которое позволяло ее водителю покинуть аппарат примерно в 150 футах до цели, никто не собирался воспользоваться им. И в ходе всех будущих миссий «кайтэнов» никто из их водителей ни разу не применил это устройство. Все знали, что можно быть уверенным в точном поражении цели только в том случае, если остаешься в торпеде до самого конца. Покинутый «кайтэн» мог бы рыскнуть и сойти с курса. Лучше всего было оставаться в нем до победного конца.
Капитан Орита ощутил, как его субмарина качнулась, лишившись двенадцати тонн груза – столько весили закрепленные на ее палубе торпеды. Она слегка подвсплыла, но затем снова погрузилась и взяла курс на юго-восток. Капитан собирался снова показаться на поверхности моря около 5.00, в то время, когда «кайтэны», в том числе и выпущенные с лодки «1–36», должны были нанести удар. Капитан Орита хотел быть в этот момент на палубе, чтобы увидеть последствия удара в большой бинокль, а не сквозь линзы небольшого перископа с приспособлением для ночного видения. Он должен был получить наглядное подтверждение нанесенного удара, чтобы доложить о нем в Японии.
В 5.00 утра лодка «1–47» снова поднялась на поверхность. Начинало светать, и экипаж нервничал, поскольку рассвет в этих широтах наступает очень быстро. Прошли одна, две, три минуты. И еще три. И еще. Затем в 5.07 над атоллом Улити распустился оранжевый бутон мощного взрыва, прямо в центре стоявшего там вражеского флота. Прямое попадание!
– Браво, Нисина! – воскликнул капитан, поскольку пламя взметнулось в центре лагуны, именно там, где, как предполагалось, должен был находиться изобретатель «кайтэна».
В 5.11 еще один взрыв осветил поверхность моря. Второе попадание! Экипаж в восторге разразился криками радости. Затем все заняли свои места по команде «Стоять к погружению!», поскольку Орита неожиданно заметил американский эсминец. Подводная лодка ожидала услышать разрывы глубинных бомб, но их не последовало, и Орита снова поднял лодку на поверхность моря как раз в тот момент, когда взошло солнце. Он успел заметить корму вражеского эсминца, уходящего от субмарины и направляющегося ко входу в лагуну атолла Улити, сквозь которую совсем недавно прошли водители «кайтэнов». В 5.52 он снова услышал мощный взрыв со стороны атолла, что тут же подтвердил и акустик субмарины. В 6.00 капитан Орита дал экипажу несколько минут, чтобы вознести тихую молитву за четырех героев, только что отдавших свою жизнь. Затем он скомандовал погружение и на скорости 2 узла стал по широкой дуге огибать юго-западную часть атолла Улити, после чего взял курс на базу. Всю дорогу домой экипаж перемежал крики восторга от выполнения задания со слезами грусти по погибшим товарищам.
Куда меньше повезло субмарине «1–36». Капитан 3-го ранга Тэрамото скомандовал лейтенантам Иманиси и Кудо занять места в кабинах «кайтэнов» с палубы лодки вскоре после полуночи. В 3.00 лейтенанты Ёсимото и Тоидзуми проникли в свои торпеды по переходным лазам. Все вроде бы шло нормально, но лишь до тех пор, пока лодка «1–36» не достигла точки старта торпед, прямо против входа в восточную протоку атолла.
Именно там и именно в момент старта обнаружилось, что первые два «кайтэна» не могут сойти с опор, на которых они покоились! Это не удалось сделать даже после запуска двигателей. Весь экипаж проклинал неудачу, постигшую их, и принялся делать это с еще большим жаром, когда оказалось, что корпус четвертого «кайтэна» дал сильную течь. Единственным человеком, который мог выйти на задание, оказался лейтенант Иманиси на третьем «кайтэне». Он стартовал в 4.54, тогда как телефоны в посту управления лодки «1–36» раскалились от негодующих голосов Ёсимото, Тоидзуми и Кудо, со все большим отчаянием встречавших каждую новую безуспешную попытку освободить их торпеды. Опасность быть обнаруженными неприятелем теперь становилась почти неизбежной, и капитан Киётакэ Агэта, находившийся на борту субмарины в качестве командира группы «Кикусуи», отдал приказ прекратить выполнение задания. Лодка «1–36» поднялась на поверхность, приняла на борт со своей палубы водителя «кайтэна» Кудо и снова погрузилась, заглушив двигатели, чтобы услышать звуки взрывов со стороны атолла. Первый из них прозвучал в 5.45, а в 6.05 раздался второй. У трех разочарованных водителей «кайтэнов» все еще оставалась надежда на то, что капитан Тэрамото сможет подняться на поверхность и устранить неисправность креплений, а они все же получат шанс нанести удар по врагу. Но американские дозорные корабли предотвратили такую попытку. Несколько кораблей вышли из восточной протоки в лагуну на полной скорости и принялись во всех направлениях засыпать пространство вокруг острова глубинными бомбами. По всей видимости, они считали, что торпеды были выпущены обычной подводной лодкой, находившейся неподалеку от восточного входа в лагуну. Теперь они надеялись атаковать ее до того, как ей удастся уйти. Корабли сбросили более сотни глубинных бомб, но ни одна из них не легла даже близко к лодке «1–36».
И все же ей пришлось оставаться в погруженном состоянии около девятнадцати часов, и воздух внутри нее стал очень тяжелым. В конце концов капитан Тэрамото решил пойти на риск быть обнаруженным врагом, поскольку ему надо было зарядить аккумуляторы и проветрить лодку. Без двадцати двенадцать ночи он поднялся на поверхность моря; вражеских кораблей в пределах видимости не было, поэтому лодка в надводном положении полным ходом взяла курс на север и без каких-либо происшествий покинула район атолла.
Я был переведен с Оцудзимы за четыре дня до того, как субмарины «1–36» и «1–47» успешно атаковали врага. Как и половине группы, прибывшей с Цутиуры, мне было приказано проходить далее службу на базе Хикари, расположенной гораздо ближе к Куре. Программа выпуска «кайтэнов» развивалась быстрыми темпами, вскоре должны были поступить новые торпеды, а на базе Хикари, представлявшей собой частично законченный военно-морской арсенал, считавшийся крупнейшим на Востоке, можно было подготовить куда больше водителей.
Уже будучи в Хикари, мы услышали об успехе группы «Кикусуи». Я очень грустил по Камибэппу, Кондо, Мураками и Уцуномии, которые погибли вместе с лодкой «1–37», не получив шанса нанести удар по врагу, но я изо всех сил сдерживал стоявшие в горле рыдания, повторяя часто произносимые японцами слова: «Сиката га най!» – «Ничего не поделаешь!». Судьба распорядилась так, чтобы нескольким водителям «кайтэнов» не суждено было достичь своих целей.
Субмарины «1–36» и «1–47» вернулись в Куре 30 ноября, зайдя по пути на Оцудзиму. 2 декабря на борту «Цукусимару», флагмана 6-го флота, состоялось совещание, на котором обсуждались результаты атаки на атолле Улити. На совещании присутствовало более двухсот человек, в том числе высокопоставленные офицеры из Токио и ведущие эксперты Японии по подводной войне и тактике «кайтэнов».
Совещание началось в 10.00 докладом капитана 3-го ранга Ориты. Многие из присутствовавших не смогли сдержать слез, когда он поведал о стойкости духа, проявленной Нисиной, Сато, Ватанабэ и Фукудой на каждом этапе миссии группы «Кикусуи». После этого началось обсуждение, а в заключение капитан 1-го ранга Гунити Сакамото из штаба 6-го флота подвел результаты. Он отметил, что с подводной лодки «1–47» наблюдались два гигантских столба огня, а с лодки «1–36» были слышны взрывы. Затем он нарисовал план атаки и курсы и скорости, которыми должен был следовать водитель каждого из пяти «кайтэнов». В заключение он продемонстрировал фотографии, сделанные разведывательным самолетом с базы Трук 23 ноября, то есть через три дня после проведения операции.
– Основываясь на них, мы можем прийти к выводу, – сказал капитан 1-го ранга Сакамото, – что лейтенант Нисина, лейтенант Фукуда и младший лейтенант Иманиси потопили по авианосцу. Младшие лейтенанты Сато и Ватанабэ потопили каждый по линкору.
После этих его слов совещание стало похоже на совершенный бедлам: все кричали от восторга, поздравляли друг друга и превозносили план «кайтэнов». Все то же самое повторилось на Оцудзиме, а затем на Хикари. На последней собралось около двухсот водителей «кайтэнов» и инструкторов, поскольку группа из Нары влилась в нашу группу. Три авианосца! И два линкора! Это заставит врага призадуматься!
Я прочитал краткую молитву, вознося благодарность Небу за успех Нисины и всех остальных. Теперь «кайтэн» стал оружием, опробованным в деле. Он показал, на что способен. Если удача мне улыбнется, я тоже смогу нанести такой же удар по врагам моей страны. И я тоже смогу пустить на дно моря авианосец!
Глава 4
Из этой истории понятно, какое значение имеет хатимаки для японца. Она символизирует, что человек, повязавший ее, намерен, несмотря ни на что, добиваться победы. В наши дни вы можете увидеть хатимаки на головах японских школьников в дни школьных спортивных игр и состязаний, на членах различных профсоюзов, пикетирующих предприятия во время забастовок, на студентах, протестующих против тех или иных действий вузовского руководства.
Лейтенанты Сато и Ватанабэ заняли свои места в «кайтэнах» с палубы субмарины, которая поднялась в полночь на поверхность, поскольку только Нисина и Фукуда имели возможность проникнуть в свои торпеды по переходным лазам прямо из корпуса подводной лодки. Позднее все «кайтэны» будут оборудованы такими лазами, так что подводные лодки, их носители, смогут не подниматься на поверхность. Затем капитан Орита скомандовал погружение и скрытно подвел свою лодку прямо к южному входу в лагуну атолла Улити. Сато и Ватанабэ провели в своих «кайтэнах» три часа, связанные с внешним миром лишь парой телефонных проводов. В 3.00 Нисина, как всегда в мятой рабочей одежде, пробрался через переходной лаз в кабину «кайтэна», которому был присвоен почетный номер 1. Вслед за ним Фукуда занял место в кабине своего «кайтэна» номер 2.
Каждый «кайтэн» удерживался на своем месте четырьмя тросами. Два из этих тросов были освобождены с палубы субмарины, когда та в полночь поднялась на поверхность. Оставшиеся два можно было освободить изнутри подводной лодки. В 4.00 капитан Орита вышел на позицию для пуска, ориентируясь на огни электросварки на палубе вражеских кораблей, видимые через перископ. Все четыре водителя «кайтэнов» доложили по телефону, что они готовы к старту.
– «Кайтэн» номер один, приготовиться к запуску двигателя! – скомандовал капитан.
– К запуску готов! – донесся из динамика мягкий голос лейтенанта Нисины.
Лейтенант мог торжествовать: его мечта и труды продолжительностью двух с половиной лет вот-вот осуществятся! И эту радость разделит его друг, горстью пепла пребывающий в той же кабине!
Третий трос, удерживавший «кайтэн» номер 1, был также освобожден.
– Двигатель запустить! – скомандовал Орита.
Весь экипаж подводной лодки услышал шум заработавшего двигателя торпеды.
– Двигатель запущен! – последовал доклад.
– Готов?
– Готов!
– Пошел!
Четвертый трос был отпущен. Часы показывали 4.15 утра 20 ноября 1944 года. Капитан Орита, глядя в перископ, заметил несколько пузырей в тот момент, когда «кайтэн» Нисины пустился в путь. Последняя проверка своего положения, погружение – и Нисина лег на свой курс. Теперь он принадлежал только себе, имея приказ проникнуть как можно дальше в глубь стоящих на якоре кораблей, затем поднять перископ и выбрать цель для атаки.
Младший лейтенант Сато пустился в путь в 4.20, за ним с пятиминутными интервалами последовали Ватанабэ и Фукуда. Второй и третий «кайтэны» должны были проникнуть в лагуну, а затем направиться соответственно вправо и влево от входа в нее. Оказавшись среди американских кораблей, им предстояло тоже выбрать себе цели и атаковать их. Как надеялось командование, противника должна была охватить паника, когда их корабли стали бы взрываться в самых дальних друг от друга точках. Последними словами водителей «кайтэнов», услышанными на субмарине, стал возглас Фукуды: «Тэнно хэйка бандзай!» – «Да здравствует император!». Следуя великим традициям Масасигэ Кусуноки, воины из группы «Кикусуи» жертвовали своими жизнями во имя спасения трона.
Теперь все четыре «кайтэна» двигались под водой по направлению к своим целям со скоростью более 30 узлов, и каждый из них был готов поразить цель в тысячу раз больше себя самого. Хотя Куроки и Нисина, как и приказал Генеральный штаб военно-морских сил, предусмотрели в конструкции торпед устройство, которое позволяло ее водителю покинуть аппарат примерно в 150 футах до цели, никто не собирался воспользоваться им. И в ходе всех будущих миссий «кайтэнов» никто из их водителей ни разу не применил это устройство. Все знали, что можно быть уверенным в точном поражении цели только в том случае, если остаешься в торпеде до самого конца. Покинутый «кайтэн» мог бы рыскнуть и сойти с курса. Лучше всего было оставаться в нем до победного конца.
Капитан Орита ощутил, как его субмарина качнулась, лишившись двенадцати тонн груза – столько весили закрепленные на ее палубе торпеды. Она слегка подвсплыла, но затем снова погрузилась и взяла курс на юго-восток. Капитан собирался снова показаться на поверхности моря около 5.00, в то время, когда «кайтэны», в том числе и выпущенные с лодки «1–36», должны были нанести удар. Капитан Орита хотел быть в этот момент на палубе, чтобы увидеть последствия удара в большой бинокль, а не сквозь линзы небольшого перископа с приспособлением для ночного видения. Он должен был получить наглядное подтверждение нанесенного удара, чтобы доложить о нем в Японии.
В 5.00 утра лодка «1–47» снова поднялась на поверхность. Начинало светать, и экипаж нервничал, поскольку рассвет в этих широтах наступает очень быстро. Прошли одна, две, три минуты. И еще три. И еще. Затем в 5.07 над атоллом Улити распустился оранжевый бутон мощного взрыва, прямо в центре стоявшего там вражеского флота. Прямое попадание!
– Браво, Нисина! – воскликнул капитан, поскольку пламя взметнулось в центре лагуны, именно там, где, как предполагалось, должен был находиться изобретатель «кайтэна».
В 5.11 еще один взрыв осветил поверхность моря. Второе попадание! Экипаж в восторге разразился криками радости. Затем все заняли свои места по команде «Стоять к погружению!», поскольку Орита неожиданно заметил американский эсминец. Подводная лодка ожидала услышать разрывы глубинных бомб, но их не последовало, и Орита снова поднял лодку на поверхность моря как раз в тот момент, когда взошло солнце. Он успел заметить корму вражеского эсминца, уходящего от субмарины и направляющегося ко входу в лагуну атолла Улити, сквозь которую совсем недавно прошли водители «кайтэнов». В 5.52 он снова услышал мощный взрыв со стороны атолла, что тут же подтвердил и акустик субмарины. В 6.00 капитан Орита дал экипажу несколько минут, чтобы вознести тихую молитву за четырех героев, только что отдавших свою жизнь. Затем он скомандовал погружение и на скорости 2 узла стал по широкой дуге огибать юго-западную часть атолла Улити, после чего взял курс на базу. Всю дорогу домой экипаж перемежал крики восторга от выполнения задания со слезами грусти по погибшим товарищам.
Куда меньше повезло субмарине «1–36». Капитан 3-го ранга Тэрамото скомандовал лейтенантам Иманиси и Кудо занять места в кабинах «кайтэнов» с палубы лодки вскоре после полуночи. В 3.00 лейтенанты Ёсимото и Тоидзуми проникли в свои торпеды по переходным лазам. Все вроде бы шло нормально, но лишь до тех пор, пока лодка «1–36» не достигла точки старта торпед, прямо против входа в восточную протоку атолла.
Именно там и именно в момент старта обнаружилось, что первые два «кайтэна» не могут сойти с опор, на которых они покоились! Это не удалось сделать даже после запуска двигателей. Весь экипаж проклинал неудачу, постигшую их, и принялся делать это с еще большим жаром, когда оказалось, что корпус четвертого «кайтэна» дал сильную течь. Единственным человеком, который мог выйти на задание, оказался лейтенант Иманиси на третьем «кайтэне». Он стартовал в 4.54, тогда как телефоны в посту управления лодки «1–36» раскалились от негодующих голосов Ёсимото, Тоидзуми и Кудо, со все большим отчаянием встречавших каждую новую безуспешную попытку освободить их торпеды. Опасность быть обнаруженными неприятелем теперь становилась почти неизбежной, и капитан Киётакэ Агэта, находившийся на борту субмарины в качестве командира группы «Кикусуи», отдал приказ прекратить выполнение задания. Лодка «1–36» поднялась на поверхность, приняла на борт со своей палубы водителя «кайтэна» Кудо и снова погрузилась, заглушив двигатели, чтобы услышать звуки взрывов со стороны атолла. Первый из них прозвучал в 5.45, а в 6.05 раздался второй. У трех разочарованных водителей «кайтэнов» все еще оставалась надежда на то, что капитан Тэрамото сможет подняться на поверхность и устранить неисправность креплений, а они все же получат шанс нанести удар по врагу. Но американские дозорные корабли предотвратили такую попытку. Несколько кораблей вышли из восточной протоки в лагуну на полной скорости и принялись во всех направлениях засыпать пространство вокруг острова глубинными бомбами. По всей видимости, они считали, что торпеды были выпущены обычной подводной лодкой, находившейся неподалеку от восточного входа в лагуну. Теперь они надеялись атаковать ее до того, как ей удастся уйти. Корабли сбросили более сотни глубинных бомб, но ни одна из них не легла даже близко к лодке «1–36».
И все же ей пришлось оставаться в погруженном состоянии около девятнадцати часов, и воздух внутри нее стал очень тяжелым. В конце концов капитан Тэрамото решил пойти на риск быть обнаруженным врагом, поскольку ему надо было зарядить аккумуляторы и проветрить лодку. Без двадцати двенадцать ночи он поднялся на поверхность моря; вражеских кораблей в пределах видимости не было, поэтому лодка в надводном положении полным ходом взяла курс на север и без каких-либо происшествий покинула район атолла.
Я был переведен с Оцудзимы за четыре дня до того, как субмарины «1–36» и «1–47» успешно атаковали врага. Как и половине группы, прибывшей с Цутиуры, мне было приказано проходить далее службу на базе Хикари, расположенной гораздо ближе к Куре. Программа выпуска «кайтэнов» развивалась быстрыми темпами, вскоре должны были поступить новые торпеды, а на базе Хикари, представлявшей собой частично законченный военно-морской арсенал, считавшийся крупнейшим на Востоке, можно было подготовить куда больше водителей.
Уже будучи в Хикари, мы услышали об успехе группы «Кикусуи». Я очень грустил по Камибэппу, Кондо, Мураками и Уцуномии, которые погибли вместе с лодкой «1–37», не получив шанса нанести удар по врагу, но я изо всех сил сдерживал стоявшие в горле рыдания, повторяя часто произносимые японцами слова: «Сиката га най!» – «Ничего не поделаешь!». Судьба распорядилась так, чтобы нескольким водителям «кайтэнов» не суждено было достичь своих целей.
Субмарины «1–36» и «1–47» вернулись в Куре 30 ноября, зайдя по пути на Оцудзиму. 2 декабря на борту «Цукусимару», флагмана 6-го флота, состоялось совещание, на котором обсуждались результаты атаки на атолле Улити. На совещании присутствовало более двухсот человек, в том числе высокопоставленные офицеры из Токио и ведущие эксперты Японии по подводной войне и тактике «кайтэнов».
Совещание началось в 10.00 докладом капитана 3-го ранга Ориты. Многие из присутствовавших не смогли сдержать слез, когда он поведал о стойкости духа, проявленной Нисиной, Сато, Ватанабэ и Фукудой на каждом этапе миссии группы «Кикусуи». После этого началось обсуждение, а в заключение капитан 1-го ранга Гунити Сакамото из штаба 6-го флота подвел результаты. Он отметил, что с подводной лодки «1–47» наблюдались два гигантских столба огня, а с лодки «1–36» были слышны взрывы. Затем он нарисовал план атаки и курсы и скорости, которыми должен был следовать водитель каждого из пяти «кайтэнов». В заключение он продемонстрировал фотографии, сделанные разведывательным самолетом с базы Трук 23 ноября, то есть через три дня после проведения операции.
– Основываясь на них, мы можем прийти к выводу, – сказал капитан 1-го ранга Сакамото, – что лейтенант Нисина, лейтенант Фукуда и младший лейтенант Иманиси потопили по авианосцу. Младшие лейтенанты Сато и Ватанабэ потопили каждый по линкору.
После этих его слов совещание стало похоже на совершенный бедлам: все кричали от восторга, поздравляли друг друга и превозносили план «кайтэнов». Все то же самое повторилось на Оцудзиме, а затем на Хикари. На последней собралось около двухсот водителей «кайтэнов» и инструкторов, поскольку группа из Нары влилась в нашу группу. Три авианосца! И два линкора! Это заставит врага призадуматься!
Я прочитал краткую молитву, вознося благодарность Небу за успех Нисины и всех остальных. Теперь «кайтэн» стал оружием, опробованным в деле. Он показал, на что способен. Если удача мне улыбнется, я тоже смогу нанести такой же удар по врагам моей страны. И я тоже смогу пустить на дно моря авианосец!
Глава 4
МОЙ ПЕРВЫЙ ВЫХОД НА «КАЙТЭНЕ»
Известия об успехе группы «Кикусуи» держали нас в восторженном состоянии несколько недель. Все мы рвались в бой, хотя и понимали, что пройдет еще довольно много времени, пока кого-нибудь из нас направят на задание. Часть водителей с Оцудзимы были полностью подготовлены к самостоятельным действиям. Мы были уверены, что именно они станут первыми. Это вскоре подтвердилось. На следующее задание группа «Конго» вышла с Оцудзимы. Эта операция была задумана как гораздо более масштабная атака, чем первая. В ней были задействованы шесть подводных лодок – «1–36», «1–47», «1–48», «1–53», «1–56» и «1–58». Им предстояло нести двадцать четыре «кайтэна», сам же план заключался в нанесении врагу одновременных ударов в различных точках его дислокации. После успеха, достигнутого на атолле Улити, по мнению наших стратегов, еще один успешный удар, нанесенный по врагу в один и тот же день в нескольких, удаленных друг от друга точках, должен был ошеломить врага и остановить его продвижение на время, достаточное, чтобы наш флот мог перевести дыхание. Тем временем наши военачальники смогли бы подготовиться к одному решающему сражению, что всегда было их заветным желанием.
Согласно этому плану, группа «Конго» должна была нанести удары по врагу не менее чем в пяти различных точках. Капитан 3-го ранга Дзэндзи Орита, чья «1–47» столь успешно выполнила задание с группой «Кикусуи» на атолле Улити, должен был направиться в район Холландии на Новой Гвинее, где боевые действия разворачивались столь неудачно для Японии.
Целью подводной лодки «1–56» под командованием капитана 3-го ранга Масахико Моринаги стали острова Адмиралтейства, расположенные к западу от Новой Британии, где, как предполагалось, американцы и австралийцы организовали большую якорную стоянку для своих кораблей. Как и «1–47», эта субмарина должна была нести четыре «кайтэна».
Капитан 3-го ранга Ивао Тэрамото, имея на палубе четыре «кайтэна», должен был снова отвести свою «1–36» к атоллу Улити для повторной атаки по той же самой цели. Мишень, которая оставалась нетронутой в ходе миссии группы «Кикусуи» из-за того, что «1–37» была потоплена по дороге к ней, становилась целью подводной лодки «1–53» под командованием капитана 3-го ранга Сэйхати Тоёмасу. Ударную группу из четырех «кайтэнов», отправлявшихся с этой лодкой, должен был возглавлять младший лейтенант Хироси Кудзуми, выпускник Военно-морской академии.
Капитан 3-го ранга Мотицура Хасимото, которому в недалеком будущем выпала судьба пустить на дно тяжелый крейсер США «Индианаполис» и стать необычным свидетелем на суде военного трибунала над его американским капитаном, командовал подводной лодкой «1–58». Она несла на своей палубе четыре «кайтэна», водителей которых возглавил младший лейтенант Сэйдзо Исикава, также выпускник Этадзимы.
И шестую группу «кайтэнов» возглавил человек из Этадзимы, младший лейтенант Кэнтаро Ёсимото. Вместе с ним еще три человека шли на задание на подводной лодке «1–48» под командованием капитана 3-го ранга Дзэнсина Тоямы. Первые пять субмарин должны были нанести удар по своим целям 11 января 1945 года. Шестой же из них, «1–48», предстояло ошеломить неприятеля, нанеся по нему удар в атолле Улити, крупнейшей островной якорной стоянке на Тихом океане, девятью днями позже.
Со времени операции группы «Кикусуи» произошло много событий. Враг захватил острова Миндоро из архипелага Филиппинских островов и, как предполагалось, базируясь на них, планировал совершить новый бросок, гораздо более протяженный, далее на север. С тех пор мы потеряли еще две весьма значимые для нас подводные лодки – «1–46» и «1–365». Наши пилоты-камикадзе на Филиппинах продолжали наносить значительный урон американскому флоту, но их усилия становились все менее и менее ощутимыми по мере того, как громадные стаи американских самолетов, взлетавших с авианосцев, наносили удары по Филиппинам, уничтожая наши самолеты на земле еще до того, как те успевали подняться в воздух.
Тем временем вражеские подводные лодки спокойно крейсировали у наших побережий. Это происходило благодаря позиции Генерального штаба военно-морских сил, с самого начала войны недооценивавшего всю важность противолодочной обороны страны. Крупные удачи японского флота 1941-го и 1942 годов, когда наши подводные лодки обстреливали из орудий американское побережье, топили американские суда буквально в пределах видимости с берега и даже дважды подвергали бомбежке с самолетов объекты в штате Орегон, пропали втуне. Американцы стали уделять особое внимание охоте за подводными лодками, тогда как наши высшие военные руководители, наоборот, перестали этим заниматься. В результате наш подводный флот сошел на нет, тогда как у врага он стал куда мощнее, чем раньше.
Из двадцати четырех «кайтэнов», с которыми вышла на задание группа «Конго», на врага были выпущены только четырнадцать торпед. Капитан 3-го ранга Орита лишний раз подтвердил свое исключительное мастерство, выпустив все четыре «кайтэна» в заливе Гумбольдта у Новой Гвинеи, уклонившись от встречи с эсминцем и патрульными самолетами уже на подходе к месту старта торпед. Четырем водителям «кайтэнов», лейтенантам Кавакубо и Харе и старшинам Мурамацу и Сато, удалось потопить каждому по одному крупному кораблю – свидетельством этого их подвига стали громадные столбы огня, наблюдавшиеся капитаном Оритой и его артиллерийским офицером спустя пятьдесят минут после старта первой из торпед. После атаки лодки «1–47» пришлось спешно уходить от погони, но несколько позже, когда она подвсплыла, ее радист слышал, как враг панически шлет в эфир сигналы «Вижу подлодки неприятеля!» всем находящимся поблизости кораблям.
Капитан 3-го ранга Хасимото благополучно подошел к порту Апра на острове Гуам и выпустил все четыре «кайтэна». Ведомые лейтенантом Исикавой младший лейтенант Кудо и старшины Мори и Мицуэда чуть позже потопили авианосец эскорта и два больших транспортных судна.
У островов Адмиралтейства капитан Моринага продемонстрировал все свое недюжинное искусство кораблевождения, незаметно подойдя на лодке «1–56», но затем у него начались неприятности. Противник весьма искусно поставил противолодочные сети, они оказались на довольно значительном расстоянии от того места, где корабли стояли на якорях, и были так удачно расположены, что «1–56» не могла преодолеть их. Капитан Моринага делал попытку за попыткой – субмарина едва не запуталась в сетях, – но в конце концов сдался и скомандовал отбой атаки. Водители его «кайтэнов», Какидзаки, Маэда, Фурукава и Ямагути, о которых я еще упомяну позже, надеялись, что капитан сможет найти другие цели для них, но были вынуждены вернуться, опечаленные, на базу.
Но особенно не повезло подводной лодке «1–53». Капитан 3-го ранга Тоёмасу подтвердил высокий профессионализм наших командиров-подводников, незаметно выдвинувшись к точке в районе прохода Коссоль у Палау, где вражеское судоходство было весьма оживленным. Затем, когда он уже готов был выпустить торпеды, «кайтэн» младшего лейтенанта Кугэ не смог стартовать. Негодуя на неудачу, капитан выпустил «кайтэн» младшего лейтенанта Кудзуми, который по неизвестной причине взорвался, едва удалившись от подводной лодки-носителя. Последняя пара торпед стартовала вполне нормально. Младший лейтенант Ито и старшина Аримори чуть позже смогли потопить каждый по транспорту большого водоизмещения.
Для капитана 3-го ранга Тэрамото неприятности начались с приближением к атоллу Улити. Подводная лодка «1–36» наткнулась на подводную отмель и застряла на ней, представляя собой завидную мишень для любого корабля, который ее обнаружит. Но капитан смог сняться с мели и благополучно выпустить все «кайтэны». Официальное заключение по итогам его действий гласит, что им были потоплены четыре корабля, в том числе линкор и танкер-заправщик.
О подводной лодке «1–48» никаких вестей не было. Лишь несколько позже стало известно, что 22 января 1945 года она была потоплена американским эсминцем на подходе к атоллу Улити. Поскольку это произошло через два дня после предполагаемой даты ее атаки, то стало считаться, что все четыре «кайтэна» были выпущены и нашли свои цели.
И снова 6-й флот решил предпринять атаку, хотя одна из ценных подводных лодок и была потеряна. На базе Хикари мы испытывали печаль по нашим товарищам, погибшим вместе с субмариной «1–48», не успев, как и на подлодке «1–37», нанести удар по врагу. Мне оставалось только молиться о том, чтобы, когда наступит мой черед, мне было бы даровано счастье сойтись лицом к лицу с врагом и отомстить ему за моих погибших товарищей.
Все эти новости дошли до нас, разумеется, лишь в начале февраля. Тем временем я упорно занимался, мечтая о том моменте, когда начну подводные тренировки на своем собственном «кайтэне». Мы отбыли с Оцудзимы за четыре дня до того, как группа «Кикусуи» отправилась 20 ноября на первое задание, и с того самого момента мечтали быть отобранными для выполнения другой миссии. Но никто, разумеется, не мог рассчитывать на это до той поры, пока он не окажется в результате долгой подготовки способным такую миссию выполнить. К середине декабря мне стало казаться, что для меня такой шанс уже никогда так и не наступит. Я хотел бы вернуться снова на Оцудзиму. Там, по крайней мере, сама атмосфера базы была хоть какой-то компенсацией за то, что тебя пока еще не посылают на задание. Там редко кому доставалась добрая затрещина за то, что он сделал что-нибудь не так или что-то забыл. Мне представляется, это происходило потому, что большинство людей на Оцудзиме были моряками. Подобно подводникам во всем мире, они выработали свой собственный кодекс поведения. Офицеры всегда были предельно доброжелательны к унтер-офицерам, в особенности к тем, с кем они раньше служили, а сержанты и старшины, в свою очередь, дружелюбно относились к рядовым, отнюдь не подавляя тех. Они старались учить, но не властвовать над новенькими. И все они были по-доброму расположены к нам, прибывшим с Цутиуры. Вся база была – иначе это не назовешь – одним большим домом, в котором жила одна большая семья.
Поэтому мы все впали в уныние, когда было объявлено, что часть из нас переводят на новую базу «кайтэнов», которая организуется на Хикари. Никто не жаждал отправиться туда, поэтому все надеялись быть оставленными на старой базе.
Моему подразделению не повезло. Когда катер, на котором мы должны были отправиться туда, не смог появиться 15 октября, мы было воспрянули духом. Может быть, командование передумало? Увы, мы надеялись зря. Уже на следующее утро все сорок восемь из нас стояли на палубе катера, направляясь на новую базу, а через два часа выгружались на Хикари. И с первых же минут нам дали почувствовать, что представляет собой наше новое место службы.
Сойдя на берег, мы разобрали свои пожитки, построились в две шеренги и неспешной походкой направились было к зданию штаба, когда по дороге нас перехватил офицер.
– Что за выправка! – заорал он на нас. – Кругом! Вернитесь на пристань и пройдите как следует!
Мы бегом вернулись обратно, снова выстроились в две шеренги и строевым шагом направились к штабу.
– Так-то лучше! – удовлетворенно произнес офицер. – Надеюсь, урок пойдет вам впрок. С этой минуты, если вы сделаете что-то не по уставу, будете повторять снова и снова, пока не научитесь делать правильно!
Однако следующие слова, которые мы услышали от него, заставили нас тут же позабыть то первое неприятное впечатление.
– Вы уже получили достаточно основательную подготовку, – сказал он, – поэтому мы планируем допустить некоторых из вас к самостоятельным выходам в море. И сделаем это немедленно! Завтра же! А пока что устраивайтесь на новом месте. Я – старший лейтенант Кэйскэ Мията, являюсь заместителем начальника базы. Позднее вы увидите и других офицеров базы.
Согласно этому плану, группа «Конго» должна была нанести удары по врагу не менее чем в пяти различных точках. Капитан 3-го ранга Дзэндзи Орита, чья «1–47» столь успешно выполнила задание с группой «Кикусуи» на атолле Улити, должен был направиться в район Холландии на Новой Гвинее, где боевые действия разворачивались столь неудачно для Японии.
Целью подводной лодки «1–56» под командованием капитана 3-го ранга Масахико Моринаги стали острова Адмиралтейства, расположенные к западу от Новой Британии, где, как предполагалось, американцы и австралийцы организовали большую якорную стоянку для своих кораблей. Как и «1–47», эта субмарина должна была нести четыре «кайтэна».
Капитан 3-го ранга Ивао Тэрамото, имея на палубе четыре «кайтэна», должен был снова отвести свою «1–36» к атоллу Улити для повторной атаки по той же самой цели. Мишень, которая оставалась нетронутой в ходе миссии группы «Кикусуи» из-за того, что «1–37» была потоплена по дороге к ней, становилась целью подводной лодки «1–53» под командованием капитана 3-го ранга Сэйхати Тоёмасу. Ударную группу из четырех «кайтэнов», отправлявшихся с этой лодкой, должен был возглавлять младший лейтенант Хироси Кудзуми, выпускник Военно-морской академии.
Капитан 3-го ранга Мотицура Хасимото, которому в недалеком будущем выпала судьба пустить на дно тяжелый крейсер США «Индианаполис» и стать необычным свидетелем на суде военного трибунала над его американским капитаном, командовал подводной лодкой «1–58». Она несла на своей палубе четыре «кайтэна», водителей которых возглавил младший лейтенант Сэйдзо Исикава, также выпускник Этадзимы.
И шестую группу «кайтэнов» возглавил человек из Этадзимы, младший лейтенант Кэнтаро Ёсимото. Вместе с ним еще три человека шли на задание на подводной лодке «1–48» под командованием капитана 3-го ранга Дзэнсина Тоямы. Первые пять субмарин должны были нанести удар по своим целям 11 января 1945 года. Шестой же из них, «1–48», предстояло ошеломить неприятеля, нанеся по нему удар в атолле Улити, крупнейшей островной якорной стоянке на Тихом океане, девятью днями позже.
Со времени операции группы «Кикусуи» произошло много событий. Враг захватил острова Миндоро из архипелага Филиппинских островов и, как предполагалось, базируясь на них, планировал совершить новый бросок, гораздо более протяженный, далее на север. С тех пор мы потеряли еще две весьма значимые для нас подводные лодки – «1–46» и «1–365». Наши пилоты-камикадзе на Филиппинах продолжали наносить значительный урон американскому флоту, но их усилия становились все менее и менее ощутимыми по мере того, как громадные стаи американских самолетов, взлетавших с авианосцев, наносили удары по Филиппинам, уничтожая наши самолеты на земле еще до того, как те успевали подняться в воздух.
Тем временем вражеские подводные лодки спокойно крейсировали у наших побережий. Это происходило благодаря позиции Генерального штаба военно-морских сил, с самого начала войны недооценивавшего всю важность противолодочной обороны страны. Крупные удачи японского флота 1941-го и 1942 годов, когда наши подводные лодки обстреливали из орудий американское побережье, топили американские суда буквально в пределах видимости с берега и даже дважды подвергали бомбежке с самолетов объекты в штате Орегон, пропали втуне. Американцы стали уделять особое внимание охоте за подводными лодками, тогда как наши высшие военные руководители, наоборот, перестали этим заниматься. В результате наш подводный флот сошел на нет, тогда как у врага он стал куда мощнее, чем раньше.
Из двадцати четырех «кайтэнов», с которыми вышла на задание группа «Конго», на врага были выпущены только четырнадцать торпед. Капитан 3-го ранга Орита лишний раз подтвердил свое исключительное мастерство, выпустив все четыре «кайтэна» в заливе Гумбольдта у Новой Гвинеи, уклонившись от встречи с эсминцем и патрульными самолетами уже на подходе к месту старта торпед. Четырем водителям «кайтэнов», лейтенантам Кавакубо и Харе и старшинам Мурамацу и Сато, удалось потопить каждому по одному крупному кораблю – свидетельством этого их подвига стали громадные столбы огня, наблюдавшиеся капитаном Оритой и его артиллерийским офицером спустя пятьдесят минут после старта первой из торпед. После атаки лодки «1–47» пришлось спешно уходить от погони, но несколько позже, когда она подвсплыла, ее радист слышал, как враг панически шлет в эфир сигналы «Вижу подлодки неприятеля!» всем находящимся поблизости кораблям.
Капитан 3-го ранга Хасимото благополучно подошел к порту Апра на острове Гуам и выпустил все четыре «кайтэна». Ведомые лейтенантом Исикавой младший лейтенант Кудо и старшины Мори и Мицуэда чуть позже потопили авианосец эскорта и два больших транспортных судна.
У островов Адмиралтейства капитан Моринага продемонстрировал все свое недюжинное искусство кораблевождения, незаметно подойдя на лодке «1–56», но затем у него начались неприятности. Противник весьма искусно поставил противолодочные сети, они оказались на довольно значительном расстоянии от того места, где корабли стояли на якорях, и были так удачно расположены, что «1–56» не могла преодолеть их. Капитан Моринага делал попытку за попыткой – субмарина едва не запуталась в сетях, – но в конце концов сдался и скомандовал отбой атаки. Водители его «кайтэнов», Какидзаки, Маэда, Фурукава и Ямагути, о которых я еще упомяну позже, надеялись, что капитан сможет найти другие цели для них, но были вынуждены вернуться, опечаленные, на базу.
Но особенно не повезло подводной лодке «1–53». Капитан 3-го ранга Тоёмасу подтвердил высокий профессионализм наших командиров-подводников, незаметно выдвинувшись к точке в районе прохода Коссоль у Палау, где вражеское судоходство было весьма оживленным. Затем, когда он уже готов был выпустить торпеды, «кайтэн» младшего лейтенанта Кугэ не смог стартовать. Негодуя на неудачу, капитан выпустил «кайтэн» младшего лейтенанта Кудзуми, который по неизвестной причине взорвался, едва удалившись от подводной лодки-носителя. Последняя пара торпед стартовала вполне нормально. Младший лейтенант Ито и старшина Аримори чуть позже смогли потопить каждый по транспорту большого водоизмещения.
Для капитана 3-го ранга Тэрамото неприятности начались с приближением к атоллу Улити. Подводная лодка «1–36» наткнулась на подводную отмель и застряла на ней, представляя собой завидную мишень для любого корабля, который ее обнаружит. Но капитан смог сняться с мели и благополучно выпустить все «кайтэны». Официальное заключение по итогам его действий гласит, что им были потоплены четыре корабля, в том числе линкор и танкер-заправщик.
О подводной лодке «1–48» никаких вестей не было. Лишь несколько позже стало известно, что 22 января 1945 года она была потоплена американским эсминцем на подходе к атоллу Улити. Поскольку это произошло через два дня после предполагаемой даты ее атаки, то стало считаться, что все четыре «кайтэна» были выпущены и нашли свои цели.
И снова 6-й флот решил предпринять атаку, хотя одна из ценных подводных лодок и была потеряна. На базе Хикари мы испытывали печаль по нашим товарищам, погибшим вместе с субмариной «1–48», не успев, как и на подлодке «1–37», нанести удар по врагу. Мне оставалось только молиться о том, чтобы, когда наступит мой черед, мне было бы даровано счастье сойтись лицом к лицу с врагом и отомстить ему за моих погибших товарищей.
Все эти новости дошли до нас, разумеется, лишь в начале февраля. Тем временем я упорно занимался, мечтая о том моменте, когда начну подводные тренировки на своем собственном «кайтэне». Мы отбыли с Оцудзимы за четыре дня до того, как группа «Кикусуи» отправилась 20 ноября на первое задание, и с того самого момента мечтали быть отобранными для выполнения другой миссии. Но никто, разумеется, не мог рассчитывать на это до той поры, пока он не окажется в результате долгой подготовки способным такую миссию выполнить. К середине декабря мне стало казаться, что для меня такой шанс уже никогда так и не наступит. Я хотел бы вернуться снова на Оцудзиму. Там, по крайней мере, сама атмосфера базы была хоть какой-то компенсацией за то, что тебя пока еще не посылают на задание. Там редко кому доставалась добрая затрещина за то, что он сделал что-нибудь не так или что-то забыл. Мне представляется, это происходило потому, что большинство людей на Оцудзиме были моряками. Подобно подводникам во всем мире, они выработали свой собственный кодекс поведения. Офицеры всегда были предельно доброжелательны к унтер-офицерам, в особенности к тем, с кем они раньше служили, а сержанты и старшины, в свою очередь, дружелюбно относились к рядовым, отнюдь не подавляя тех. Они старались учить, но не властвовать над новенькими. И все они были по-доброму расположены к нам, прибывшим с Цутиуры. Вся база была – иначе это не назовешь – одним большим домом, в котором жила одна большая семья.
Поэтому мы все впали в уныние, когда было объявлено, что часть из нас переводят на новую базу «кайтэнов», которая организуется на Хикари. Никто не жаждал отправиться туда, поэтому все надеялись быть оставленными на старой базе.
Моему подразделению не повезло. Когда катер, на котором мы должны были отправиться туда, не смог появиться 15 октября, мы было воспрянули духом. Может быть, командование передумало? Увы, мы надеялись зря. Уже на следующее утро все сорок восемь из нас стояли на палубе катера, направляясь на новую базу, а через два часа выгружались на Хикари. И с первых же минут нам дали почувствовать, что представляет собой наше новое место службы.
Сойдя на берег, мы разобрали свои пожитки, построились в две шеренги и неспешной походкой направились было к зданию штаба, когда по дороге нас перехватил офицер.
– Что за выправка! – заорал он на нас. – Кругом! Вернитесь на пристань и пройдите как следует!
Мы бегом вернулись обратно, снова выстроились в две шеренги и строевым шагом направились к штабу.
– Так-то лучше! – удовлетворенно произнес офицер. – Надеюсь, урок пойдет вам впрок. С этой минуты, если вы сделаете что-то не по уставу, будете повторять снова и снова, пока не научитесь делать правильно!
Однако следующие слова, которые мы услышали от него, заставили нас тут же позабыть то первое неприятное впечатление.
– Вы уже получили достаточно основательную подготовку, – сказал он, – поэтому мы планируем допустить некоторых из вас к самостоятельным выходам в море. И сделаем это немедленно! Завтра же! А пока что устраивайтесь на новом месте. Я – старший лейтенант Кэйскэ Мията, являюсь заместителем начальника базы. Позднее вы увидите и других офицеров базы.