Дуся закрутился возле матери вьюном. Маменькин голос гремел по всем этажам, а Дусе совсем не хотелось, чтобы тонкости его семейного положения обсуждались в каждой палате. Он даже попытался прикрыть маменьке рот ладошкой, но та отшвырнула длань сына и продолжала еще громче:
– …но теперь придется пеленки твоего друга преподнести моей внучке! Кстати, не забудь, я потратила на них половину твоего состояния!
– Мама!
– Ну иди же, нетерпеливый! Примерь обновы нашей девочке! – расплылась в сладкой улыбке довольная «бабушка».
– Евдоким Петрович! – вдруг подлетела к ним взволнованная медсестра Танечка, которая одной из первых узнала о счастливом «пополнении». – Евдоким Петрович, мне надо срочно вам кое-что сказать!
Евдокима Петровича мощной рукой отстранила мамаша.
– Дуся, кто это? – грозно вперилась она взглядом в несчастную медсестру. – Это та вертихвостка, которая отважилась родить тебе дитя?
– Мама, ну нет же! Это совсем другая вертихвостка! Танечка, пойдемте отойдем.
– Дуся! Мама должна знать, чем дышит ее сын. Говорите, барышня! У меня от сына секретов нет!
Танечка испуганно заморгала, потом что-то пролепетала и, спотыкаясь, унеслась вверх по лестнице.
– По-моему, у нее к тебе неразделенная любовь… – с сожалением проговорила Олимпиада Петровна.
– Ты думаешь?
– Поверь мне, я в таких делах, как УЗИ: вижу все внутренности.
Дуся немного задумался – Танечку как девушку своей мечты он еще не рассматривал. А ведь ничего девчонка! Вон какие…
– Евдоким Петрович! Как хорошо, что вы здесь! – выскочил откуда-то главврач Матвей Макарович. – Там к вашей… Там внизу пришли за Радько Ириной Алексеевной. Может, вы найдете, что им сказать.
– А кто пришел? – насторожился Дуся.
– Как кто?! Муж!
– Еще один? – вытаращился Филин.
Дуся откровенно растерялся. Зато маменька отреагировала мгновенно.
– Постойте, не так скоро, – ухватила она главного за пуговицу. – Объяснитесь, любезный, отчего это мой Дуся должен говорить с какими-то мужьями? Признайтесь – вы готовите его на свою должность? Кстати, а какую вы должность занимаете?
Матвей Макарович стушевался.
– Я главврач, если позволите…
Должность главврача маменьку устроила, она слащаво улыбнулась и заторопила сына.
– Дуся, мне кажется, тебе не стоит задерживаться. Ступай же, переговори с этими Редькиными… с Радькиными… Как их фамилия, вы сказали?
– Радько! – пытался отцепить крепкие пальцы от своей пуговицы главный. – И чего вы меня спрашиваете? Вашему сыну лучше знать, это же его знакомая.
– Дуся! Что происходит? – возмутилась мамаша. – То один знакомый дочь родил, то еще Редькина эта, то у тебя самого дитя завелось…
– Матвей Макарович! Я оставляю маму на вас, а сам к Радько, – удачно ускользнул Филин и понесся в вестибюль.
Глава 2
– …но теперь придется пеленки твоего друга преподнести моей внучке! Кстати, не забудь, я потратила на них половину твоего состояния!
– Мама!
– Ну иди же, нетерпеливый! Примерь обновы нашей девочке! – расплылась в сладкой улыбке довольная «бабушка».
– Евдоким Петрович! – вдруг подлетела к ним взволнованная медсестра Танечка, которая одной из первых узнала о счастливом «пополнении». – Евдоким Петрович, мне надо срочно вам кое-что сказать!
Евдокима Петровича мощной рукой отстранила мамаша.
– Дуся, кто это? – грозно вперилась она взглядом в несчастную медсестру. – Это та вертихвостка, которая отважилась родить тебе дитя?
– Мама, ну нет же! Это совсем другая вертихвостка! Танечка, пойдемте отойдем.
– Дуся! Мама должна знать, чем дышит ее сын. Говорите, барышня! У меня от сына секретов нет!
Танечка испуганно заморгала, потом что-то пролепетала и, спотыкаясь, унеслась вверх по лестнице.
– По-моему, у нее к тебе неразделенная любовь… – с сожалением проговорила Олимпиада Петровна.
– Ты думаешь?
– Поверь мне, я в таких делах, как УЗИ: вижу все внутренности.
Дуся немного задумался – Танечку как девушку своей мечты он еще не рассматривал. А ведь ничего девчонка! Вон какие…
– Евдоким Петрович! Как хорошо, что вы здесь! – выскочил откуда-то главврач Матвей Макарович. – Там к вашей… Там внизу пришли за Радько Ириной Алексеевной. Может, вы найдете, что им сказать.
– А кто пришел? – насторожился Дуся.
– Как кто?! Муж!
– Еще один? – вытаращился Филин.
Дуся откровенно растерялся. Зато маменька отреагировала мгновенно.
– Постойте, не так скоро, – ухватила она главного за пуговицу. – Объяснитесь, любезный, отчего это мой Дуся должен говорить с какими-то мужьями? Признайтесь – вы готовите его на свою должность? Кстати, а какую вы должность занимаете?
Матвей Макарович стушевался.
– Я главврач, если позволите…
Должность главврача маменьку устроила, она слащаво улыбнулась и заторопила сына.
– Дуся, мне кажется, тебе не стоит задерживаться. Ступай же, переговори с этими Редькиными… с Радькиными… Как их фамилия, вы сказали?
– Радько! – пытался отцепить крепкие пальцы от своей пуговицы главный. – И чего вы меня спрашиваете? Вашему сыну лучше знать, это же его знакомая.
– Дуся! Что происходит? – возмутилась мамаша. – То один знакомый дочь родил, то еще Редькина эта, то у тебя самого дитя завелось…
– Матвей Макарович! Я оставляю маму на вас, а сам к Радько, – удачно ускользнул Филин и понесся в вестибюль.
Глава 2
Начал дело – допрашивай смело
Внизу, возле чахлой пальмы, которая по совместительству служила урной, нервно топтались два мужчины – молодой человек, худой и длинный, как телевизионная антенна, и толстобрюхий кряжистый мужичок.
Дуся поправил на себе белый халат и утробно пробасил:
– Кто к Радько?
Оба мужчины синхронно дернулись и заторопились к Дусе.
– Мы! Мы за Ириной! – льстиво улыбался тот, который постарше, приняв санитара за главного врача. – Нам бы забрать… Ирочка говорила, что сегодня, возможно, выпишут… И ребеночка тоже… Кто там у нас – мальчик, девочка?
Дуся от такой наглости оторопел:
– А вы что, до сих пор не удосужились узнать?
– Удосужились… но не узнали, – глупо улыбался кряжистый.
– Да какая на фиг разница – домой принесем, там рассмотрим, – махнул рукой молодой.
Он, судя по виду, был не в особенном восторге от отцовства. И вообще куда с большим удовольствием сейчас бы смотрел футбол или во что там еще играют. Однако ж папенька притащил.
– А где Ирка-то? – лениво моргал он.
– Ирка? – запыхтел Дуся. – После того как она родила вам ребенка, она уже Ирина! Ирина Алексеевна! Она мать, я не боюсь этого слова!
– Да-да, действительно! У! Остолоп! – звонко щелкнул детину по затылку кряжистый мужичок. – Вы его простите, сам дурак, не понимает своего счастья. А где Иринушка?
– Хотел бы узнать, с кем имею честь? – важно раздувался Дуся.
– Николай Кириллович Сивцов, да, вот такая наша фамилия… А это сынишка мой – Антошка. Вот он, собственно, и сделался папой, так сказать… – залебезил старший. – А вы, простите, кто по должности? Главврач, а может, главный акушер? Или какой лечащий доктор?
Медсестричка за дежурным столиком взглянула на Дусю и прыснула в ладошку. Подслушивает, ушастая!
– Не надо регалий, зовите просто – Евдоким Петрович, – благостно позволил Дуся. – А мне с вами надо побеседовать. Пройдемте в кабинет. Только халатики накиньте. Девочки! Кто-нибудь там! Выдайте им халаты!
Шустрая медсестра, которая всегда краем уха контролировала – не пора ли принимать дары от счастливых родственников? – быстро поднесла спецодежду.
– Ну а теперь пройдемте по лестнице.
Дуся их вел в кабинет главврача, а сам лихорадочно выстраивал ряд вопросов.
– Проходите, – гостеприимно распахнул он двери.
Сидящий за столом Матвей Макарович уже успел удачно сплавить грозную мамашу подчиненного на медсестер и теперь решил поработать. Гостей не ждал, а потому засуетился, попытался было улизнуть, однако решил выхлебать горькую чашу до дна.
– Присаживайтесь, – вовсю распоряжался санитар. – Я попрошу ответить мне на некоторые вопросы.
– А… а где Ирочка? – снова заблеял кряжистый мужичок.
– Евдоким Петрович, я вас, пожалуй, оставлю одних, – не выдержал накала главный и позорно бежал. – Не стану вам мешать.
Дусику даже удобнее было без Беликова. К тому же Сивцовы приняли его за главврача и разубеждать их не хотелось. Филин удобно расположился в кресле, зачем-то ближе пододвинул телефон и крикнул вдогонку начальнику:
– Ступайте, Матвей Макарович! Да велите девочкам кофе подать!.. Так вот, господа, в этом кабинете вопросы задаю я. И мне любопытно, отчего вы решили, что этот ребенок ваш?
– Наш? – растерялся папаша. Потом лихо съездил по макушке сыночка и торопливо зашептал: – Быстро отвечай, кусок идиота, отчего ты решил, что этот мальчик наш?! А тем более девочка… или кто там?
Длинный молодой Сивцов от оплеухи сгорбился и теперь трусливо поглядывал на отца из-под бровей.
– Так Ирка сама сказала! – обиженно протянул он. – Сразу же и сказала. А чего теперь – не наш, оказывается, да?
– Да тут образовалось некоторое недоразумение… – пыжился Дуся.
– Ну вот! Я так и знал! А все ты, папочка! – всерьез расстроился парень. – Теперь и с ребенком облом! И чего теперь – в армию?!
– Подожди, армия никуда не убежит! – рявкнул отец и снова расплылся в медовой улыбке к Дусе. – А почему, собственно, такое недоверие? Можно Ирочку позвать, пусть сама и скажет.
– Ирина Алексеевна себя почувствовала дурно. У нее поднялось давление, и она некоторое время никого не сможет принять, – печально вздохнул Дуся. – Вот я и пытаюсь выяснить, кто же был причиной такого нездоровья.
– Не, мы как раз здоровья…
– Постойте-ка, а что вы там про армию говорили? – напомнил Филин.
– Ну так это… – активно заговорил Антон. – Мы с Иркой давно это… дружили. А потом когда с ней эта байда приключилась…
Молодой человек почувствовал себя увереннее, вспоминать былые подвиги было приятно, и слова из него посыпались горохом. Правда, теперь Дуся не все понимал.
– Что с ней приключилось?
– Какая байда, недоумок? Беременность, что ли? – зашипел папа. – Так и говори – «понесла»! Ой, ну совсем по-русски говорить не могут, вы уж его простите, видно, от нерусей каких народился…
– Продолжайте. Ирина Алексеевна сообщила вам, что ждет ребенка, и что?
– Ха! «Что»! Да я чуть с ума не сошел! В кармане – голый Вася… ну в смысле, денег нет, жить негде, не с ботами же! В смысле, не с родаками же! А без них жрать нечего, а тут – на тебе, подарочек!
– Не жрать, а кушать, – снова поправил отец. – Ну что дальше было, рассказывай.
– А то ты не знаешь! – возмутился парень. – Я же к тебе пошел, а ты что сказал?!
– Что я сказал?
– Ты сказал, что самим жрать нечего, куда нам еще!..
– Не жрать, а кушать!
– Нет, папочка, ты именно «жрать» сказал!
– Так, понятно, – прервал перебранку Дуся. – А когда вы решили, что вам необходимо в отцы податься?
Парень совсем обнаглел – он вытащил из пачки главврача тонкую сигарету, которые Беликов держал исключительно для проверяющих, глубоко затянулся и пустил дым в нос Филину.
– А чего там решать? Потом пришла мама. Ну и батя стал матери жаловаться…
– Не жаловаться, а, так сказать, радостью делиться, – снова встрял толстобрюхий папаша.
– Ага. Значит, радовался он часа три так, что соседский попугай теперь только матом говорит. Ну а маменька сказала, что батя тупорылый баран! Пап, вот только не надо поправлять! Мама не говорила, что ты – курносая овечка, а именно тупорылый баран!
– И что еще сказала мама? – снова спросил Дуся.
– А то! Мама сказала: «Это очень нам на руку. Антоша как раз закончил институт, и ему грозит повестка в армию, вон соседского Ваньку тоже после вуза загребли. А Юрку оставили! Потому что у него сын только что родился! И лишь наш тупорылый баран не понимает, как это ко времени – рождение внука».
– Ага! А я, между прочим, сказал… – вспомнил Сивцов-старший.
Теперь папенька с сыном вовсю орали друг на друга, нимало не смущаясь присутствием главврача.
– А я сказал… – брызгал слюной почтенный отец. – А я сказал, что через три года тебя, кусок идиота, и так никто в армию не возьмет – срок выйдет! А вот ребенка потом никуда не денешь! Это что же – всю жизнь потом на него горбатиться?
– А мама сказала, что мне все равно на кого-то придется горбатиться. Так какая разница на кого! И потом, с ней всегда развестись можно, с Иркой. Правда, придется алименты платить. Но я все равно много не заработаю. Ну и велела мне за Иркой ухлесты… ухаживать изо всех сил. Я и ухаживал. А недели две назад мы с ней разос…
– Разругались!
– Ну да. Разругались в пух и прах, – спохватился сын, сбавил тон и скромно принялся ковырять ногти. – Она меня застукала с… ну там с еще одной… с Ленкой. Ну она стала говорить, что я – проститу…
– Скажи – ветреник, – быстро поправил папаша. – Она сказала, что ты любимец женщин, да?
– Ага, а еще бабник и проститут. И вообще пусть я не думаю, что она переживать из-за такого гов…
– Навоза! Да что ж такое-то!! – замучился поправлять сына благовоспитанный отец. – Навоза! Ну следи же за словами-то, кусок идиота!!
– Ага, – поник парень. – Ну в общем, что она из-за меня переживать не собирается. И что она мне еще раньше рога наставляла. И ребенок не мой. Ну я обиделся и ушел.
Папашу подбросило.
– Ага! Он ушел, кусок идиота! Мы, главное, эту Ирку прикармливали полгода, а он «ушел»! Ходок, мать его! А она взяла и родила! – бегал по кабинету отец.
– Не, ну потом-то я ей на сотовый звякнул, мама научила, что говорить надо…
– «Мама», «мама»! А что сам-то – не мужик?! – педагогически заметил Дуся. – Надо было давно плюнуть на все и решать – нужна тебе Ирина с ребенком или нет!
– Так мы же семьей и решили – нужна! Мы ж не отказываемся, – снова встрял папаша.
Дусе все труднее стало улавливать мысль, он даже стал что-то записывать.
– И что вам сказала Ирина, когда ты позвонил?
– Да что она скажет… Сначала обижалась, говорила, что если ребенок и не мой совсем, то и нечего звонить. А потом говорит: «Если любишь, возьмешь и с чужим!»
– Ну а нам большой-то разницы нет, вот мы и прибыли, забирать, так сказать… Так когда нам прийти-то?
– Странно, и как это вы с такими задатками еще в институт поступили… – ушел от ответа Дуся.
– Какие там задатки?!! – возмутился отец. – Разве б он поступил? Студент недоразвитый! Затолкали! Прямо-таки каждый семестр самолично деньги носил! Только чтоб от армии откупить! А его все равно берут! Ну так как с Ириной-то?
Дуся важно поскреб затылок.
– Ирина сейчас в тяжелом состоянии находится. Вы мне оставьте ваш номер телефона, я позвоню, когда вам подъехать.
– Вот спасибо-то! – вскочил Сивцов-старший. – Благодари дяденьку, кусок идиота!
– Спасибо. Только вы позвоните, а то вдруг по повестке…
– Позвоню, – пообещал Дуся и поднялся проводить гостей.
С большим желанием он бы проводил обоих пинком, но… боялся, что кто-то встречный может разболтать Сивцовым, что их «отсрочку» похитили сегодня утром.
Прямо у дверей их делегация натолкнулась на несчастного главврача, которого нежно трепала за пуговицу Олимпиада Петровна. Она все же нашла Матвея Макаровича и теперь выясняла его зарплату, время отпуска и прочие льготы должности.
Дуся поправил на себе белый халат и утробно пробасил:
– Кто к Радько?
Оба мужчины синхронно дернулись и заторопились к Дусе.
– Мы! Мы за Ириной! – льстиво улыбался тот, который постарше, приняв санитара за главного врача. – Нам бы забрать… Ирочка говорила, что сегодня, возможно, выпишут… И ребеночка тоже… Кто там у нас – мальчик, девочка?
Дуся от такой наглости оторопел:
– А вы что, до сих пор не удосужились узнать?
– Удосужились… но не узнали, – глупо улыбался кряжистый.
– Да какая на фиг разница – домой принесем, там рассмотрим, – махнул рукой молодой.
Он, судя по виду, был не в особенном восторге от отцовства. И вообще куда с большим удовольствием сейчас бы смотрел футбол или во что там еще играют. Однако ж папенька притащил.
– А где Ирка-то? – лениво моргал он.
– Ирка? – запыхтел Дуся. – После того как она родила вам ребенка, она уже Ирина! Ирина Алексеевна! Она мать, я не боюсь этого слова!
– Да-да, действительно! У! Остолоп! – звонко щелкнул детину по затылку кряжистый мужичок. – Вы его простите, сам дурак, не понимает своего счастья. А где Иринушка?
– Хотел бы узнать, с кем имею честь? – важно раздувался Дуся.
– Николай Кириллович Сивцов, да, вот такая наша фамилия… А это сынишка мой – Антошка. Вот он, собственно, и сделался папой, так сказать… – залебезил старший. – А вы, простите, кто по должности? Главврач, а может, главный акушер? Или какой лечащий доктор?
Медсестричка за дежурным столиком взглянула на Дусю и прыснула в ладошку. Подслушивает, ушастая!
– Не надо регалий, зовите просто – Евдоким Петрович, – благостно позволил Дуся. – А мне с вами надо побеседовать. Пройдемте в кабинет. Только халатики накиньте. Девочки! Кто-нибудь там! Выдайте им халаты!
Шустрая медсестра, которая всегда краем уха контролировала – не пора ли принимать дары от счастливых родственников? – быстро поднесла спецодежду.
– Ну а теперь пройдемте по лестнице.
Дуся их вел в кабинет главврача, а сам лихорадочно выстраивал ряд вопросов.
– Проходите, – гостеприимно распахнул он двери.
Сидящий за столом Матвей Макарович уже успел удачно сплавить грозную мамашу подчиненного на медсестер и теперь решил поработать. Гостей не ждал, а потому засуетился, попытался было улизнуть, однако решил выхлебать горькую чашу до дна.
– Присаживайтесь, – вовсю распоряжался санитар. – Я попрошу ответить мне на некоторые вопросы.
– А… а где Ирочка? – снова заблеял кряжистый мужичок.
– Евдоким Петрович, я вас, пожалуй, оставлю одних, – не выдержал накала главный и позорно бежал. – Не стану вам мешать.
Дусику даже удобнее было без Беликова. К тому же Сивцовы приняли его за главврача и разубеждать их не хотелось. Филин удобно расположился в кресле, зачем-то ближе пододвинул телефон и крикнул вдогонку начальнику:
– Ступайте, Матвей Макарович! Да велите девочкам кофе подать!.. Так вот, господа, в этом кабинете вопросы задаю я. И мне любопытно, отчего вы решили, что этот ребенок ваш?
– Наш? – растерялся папаша. Потом лихо съездил по макушке сыночка и торопливо зашептал: – Быстро отвечай, кусок идиота, отчего ты решил, что этот мальчик наш?! А тем более девочка… или кто там?
Длинный молодой Сивцов от оплеухи сгорбился и теперь трусливо поглядывал на отца из-под бровей.
– Так Ирка сама сказала! – обиженно протянул он. – Сразу же и сказала. А чего теперь – не наш, оказывается, да?
– Да тут образовалось некоторое недоразумение… – пыжился Дуся.
– Ну вот! Я так и знал! А все ты, папочка! – всерьез расстроился парень. – Теперь и с ребенком облом! И чего теперь – в армию?!
– Подожди, армия никуда не убежит! – рявкнул отец и снова расплылся в медовой улыбке к Дусе. – А почему, собственно, такое недоверие? Можно Ирочку позвать, пусть сама и скажет.
– Ирина Алексеевна себя почувствовала дурно. У нее поднялось давление, и она некоторое время никого не сможет принять, – печально вздохнул Дуся. – Вот я и пытаюсь выяснить, кто же был причиной такого нездоровья.
– Не, мы как раз здоровья…
– Постойте-ка, а что вы там про армию говорили? – напомнил Филин.
– Ну так это… – активно заговорил Антон. – Мы с Иркой давно это… дружили. А потом когда с ней эта байда приключилась…
Молодой человек почувствовал себя увереннее, вспоминать былые подвиги было приятно, и слова из него посыпались горохом. Правда, теперь Дуся не все понимал.
– Что с ней приключилось?
– Какая байда, недоумок? Беременность, что ли? – зашипел папа. – Так и говори – «понесла»! Ой, ну совсем по-русски говорить не могут, вы уж его простите, видно, от нерусей каких народился…
– Продолжайте. Ирина Алексеевна сообщила вам, что ждет ребенка, и что?
– Ха! «Что»! Да я чуть с ума не сошел! В кармане – голый Вася… ну в смысле, денег нет, жить негде, не с ботами же! В смысле, не с родаками же! А без них жрать нечего, а тут – на тебе, подарочек!
– Не жрать, а кушать, – снова поправил отец. – Ну что дальше было, рассказывай.
– А то ты не знаешь! – возмутился парень. – Я же к тебе пошел, а ты что сказал?!
– Что я сказал?
– Ты сказал, что самим жрать нечего, куда нам еще!..
– Не жрать, а кушать!
– Нет, папочка, ты именно «жрать» сказал!
– Так, понятно, – прервал перебранку Дуся. – А когда вы решили, что вам необходимо в отцы податься?
Парень совсем обнаглел – он вытащил из пачки главврача тонкую сигарету, которые Беликов держал исключительно для проверяющих, глубоко затянулся и пустил дым в нос Филину.
– А чего там решать? Потом пришла мама. Ну и батя стал матери жаловаться…
– Не жаловаться, а, так сказать, радостью делиться, – снова встрял толстобрюхий папаша.
– Ага. Значит, радовался он часа три так, что соседский попугай теперь только матом говорит. Ну а маменька сказала, что батя тупорылый баран! Пап, вот только не надо поправлять! Мама не говорила, что ты – курносая овечка, а именно тупорылый баран!
– И что еще сказала мама? – снова спросил Дуся.
– А то! Мама сказала: «Это очень нам на руку. Антоша как раз закончил институт, и ему грозит повестка в армию, вон соседского Ваньку тоже после вуза загребли. А Юрку оставили! Потому что у него сын только что родился! И лишь наш тупорылый баран не понимает, как это ко времени – рождение внука».
– Ага! А я, между прочим, сказал… – вспомнил Сивцов-старший.
Теперь папенька с сыном вовсю орали друг на друга, нимало не смущаясь присутствием главврача.
– А я сказал… – брызгал слюной почтенный отец. – А я сказал, что через три года тебя, кусок идиота, и так никто в армию не возьмет – срок выйдет! А вот ребенка потом никуда не денешь! Это что же – всю жизнь потом на него горбатиться?
– А мама сказала, что мне все равно на кого-то придется горбатиться. Так какая разница на кого! И потом, с ней всегда развестись можно, с Иркой. Правда, придется алименты платить. Но я все равно много не заработаю. Ну и велела мне за Иркой ухлесты… ухаживать изо всех сил. Я и ухаживал. А недели две назад мы с ней разос…
– Разругались!
– Ну да. Разругались в пух и прах, – спохватился сын, сбавил тон и скромно принялся ковырять ногти. – Она меня застукала с… ну там с еще одной… с Ленкой. Ну она стала говорить, что я – проститу…
– Скажи – ветреник, – быстро поправил папаша. – Она сказала, что ты любимец женщин, да?
– Ага, а еще бабник и проститут. И вообще пусть я не думаю, что она переживать из-за такого гов…
– Навоза! Да что ж такое-то!! – замучился поправлять сына благовоспитанный отец. – Навоза! Ну следи же за словами-то, кусок идиота!!
– Ага, – поник парень. – Ну в общем, что она из-за меня переживать не собирается. И что она мне еще раньше рога наставляла. И ребенок не мой. Ну я обиделся и ушел.
Папашу подбросило.
– Ага! Он ушел, кусок идиота! Мы, главное, эту Ирку прикармливали полгода, а он «ушел»! Ходок, мать его! А она взяла и родила! – бегал по кабинету отец.
– Не, ну потом-то я ей на сотовый звякнул, мама научила, что говорить надо…
– «Мама», «мама»! А что сам-то – не мужик?! – педагогически заметил Дуся. – Надо было давно плюнуть на все и решать – нужна тебе Ирина с ребенком или нет!
– Так мы же семьей и решили – нужна! Мы ж не отказываемся, – снова встрял папаша.
Дусе все труднее стало улавливать мысль, он даже стал что-то записывать.
– И что вам сказала Ирина, когда ты позвонил?
– Да что она скажет… Сначала обижалась, говорила, что если ребенок и не мой совсем, то и нечего звонить. А потом говорит: «Если любишь, возьмешь и с чужим!»
– Ну а нам большой-то разницы нет, вот мы и прибыли, забирать, так сказать… Так когда нам прийти-то?
– Странно, и как это вы с такими задатками еще в институт поступили… – ушел от ответа Дуся.
– Какие там задатки?!! – возмутился отец. – Разве б он поступил? Студент недоразвитый! Затолкали! Прямо-таки каждый семестр самолично деньги носил! Только чтоб от армии откупить! А его все равно берут! Ну так как с Ириной-то?
Дуся важно поскреб затылок.
– Ирина сейчас в тяжелом состоянии находится. Вы мне оставьте ваш номер телефона, я позвоню, когда вам подъехать.
– Вот спасибо-то! – вскочил Сивцов-старший. – Благодари дяденьку, кусок идиота!
– Спасибо. Только вы позвоните, а то вдруг по повестке…
– Позвоню, – пообещал Дуся и поднялся проводить гостей.
С большим желанием он бы проводил обоих пинком, но… боялся, что кто-то встречный может разболтать Сивцовым, что их «отсрочку» похитили сегодня утром.
Прямо у дверей их делегация натолкнулась на несчастного главврача, которого нежно трепала за пуговицу Олимпиада Петровна. Она все же нашла Матвея Макаровича и теперь выясняла его зарплату, время отпуска и прочие льготы должности.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента