Страница:
Маргарита Эдуардовна Южина
Сыщицы-затейницы
Глава I
МИЛЛИОН В МРАЧНОЙ КОРЗИНЕ
Свадьба – дело интересное. Особенно для гостей. Сомнительно, что такое уж увлекательное это дело для жениха и невесты. И уж совсем тяжкое и хлопотное для тех, кто эту свадьбу устраивает. Василиса Олеговна и Людмила Ефимовна свадьбу проводили, поэтому вечер для них был особенно трудным. Сейчас они, ломая каблуки, волокли тяжеленные китайские сумки с костюмами на третий этаж и заунывно проклинали все на свете. Особенно возмущалась своей горькой долей неказистая, тщедушная Людмила. Может быть, оттого, что помимо увесистого баула ей приходилось переть еще и баян.
– Нет, ну ты посмотри, что за мужик нынче пошел. Ни один, ну просто ни один не предложил дружеское плечо или какую-нибудь другую часть организма для помощи несчастным женщинам. Все приходится самим.
– Люся! Пойми же, наконец, – пыхтела длинная и плоская, как алюминиевые профили вождей в былые времена, Василиса, – мужчины – это отрыжка природы! Но и они понимают, что такие целомудренные девушки, как мы с тобой, ни за что на свете не приняли бы от них никакой помощи, вот и не рискуют навязываться.
Этим «девушкам» было изрядно за пятьдесят, а недоступность и целомудрие не помешали тем не менее одной из них заиметь дочь, а другой – некогда разродиться сыном. Причем мужей как таковых у дамочек не имелось. Теперь дети были уже совсем взрослые, жили отдельно и, чем занимаются их мамаши, не очень знали.
– Слушай, Василиса, ведь есть же у твоего Пашки машина, чего ж он матери помочь не может? Мы бы ему даже за бензин заплатили.
– У него машина заправляется газом, он бензином не пользуется. И потом, я тебе уже говорила – начальник у него, старший следователь Перышкин, так он Пашке знаешь что сказал? «Ты, – говорит, – Курицын, повышаешь не раскрываемость преступлений, а только рождаемость детей! Ты что же, решил один всю нацию восстановить? Если тебе, кроме детопроизводства, заняться больше нечем, так я тебе быстренько занятие подыщу!» И сунул ему целую кипу дел. Одних «глухарей», надо думать. Представляешь, гад какой! Поэтому теперь Пашка и днюет и ночует в своей ментовке, а у него дома дети и жена беременная.
– Да уж, ему самому впору помогать, а не от него помощи дожидаться, – вздохнула Люся и потащила свой баул дальше.
– Ну, наконец-то, – выдохнула Василиса Олеговна, освобождаясь в коридоре от тяжелой ноши, – Люсь, да отпусти ты баян! Господи, как хорошо, что ты не пианистка.
Людмила Ефимовна, она же Люся, как ее звала подруга, аккуратно поставила инструмент и, скинув шубейку, побрела на кухню. Там она вскипятила воду и с кружкой вернулась в комнату. После трудового вечера, или даже ночи, так хорошо было выпить чашечку кофе, развалиться в кресле, вытянуть затекшие ноги и на минутку прикрыть глаза. И помолчать. И не слышать никого и ничего.
– Люсь, у нас есть что-нибудь сладенькое? – затрубила в соседнем кресле Василиса.
Лучше всего сейчас было притвориться спящей.
– Люсь, ну не прикидывайся, лучше скажи, у нас никаких конфет не затерялось? Или пирожных?
Самое главное – постараться не слышать назойливой подруги.
– Ты еще всхрапни для убедительности. Неужели трудно ответить – есть ли у нас что-нибудь сладенькое? Я так вымоталась сегодня, что просто до обалдения хочу, например, торта.
– И где я тебе сейчас сладенького возьму? Ты же на свадьбе была, чего ж не ела?! Там тебе прямо в рот пихали! – не выдержала Люся.
– То есть… – задохнулась от подругиного непонимания Василиса. – Ты же знаешь, я работаю ртом. В том смысле, что я – тамада! И я не могу допустить, чтобы этот самый рот был в рабочее время забит чем попало!
– А ты что попало в рот не тащи! И не донимай меня после рабочего дня!! И после ночи! Ладно, чего это мы? Сейчас сумки растрясем, там наверняка и тортик отыщется, и конфетки. Только подожди немного, руки гудят.
Василиса печально вздохнула. Как-то незаметно женщины чуть не поссорились, а это не к добру. Нет, на самом деле, если Люся так вот кричит – быть беде, это уже проверено. Взять хотя бы последний раз – полгода назад Люся так же грубо пререкалась с Василисой, а вечером того же дня стало известно, что безвременно ушла из холостой жизни их третья подруга – Мария Игоревна Савина. Машенька выскочила замуж за лысенького, жирненького Петюню, который не имел ни денег, ни квартиры и мог похвастаться только пятью детьми – четырьмя мальчиками запущенного воспитания и доченькой с сомнительными умственными способностями. Указанная молодая поросль от двенадцати до шестнадцати лет с комфортом расположилась в Машиной полуторке и радостно улюлюкала при виде каждого нового гостя. Подругам стоило один раз посетить Машкино супружеское гнездо, чтобы надолго забыть про ссоры. Хотя справедливости ради надо сказать, что оперившийся материально Петюня подруг жены не забыл. Он создал свое бюро по проведению увеселительных мероприятий с радостным названием «Улыбка», пристроил туда Василису и Люсю и отдавал им самые выгодные заказы. Подруги ходили по юбилеям, свадьбам и зарабатывали свои нелегкие, но нескудные рубли. Василиса оказалась талантливым тамадой, а Люся веселила народ забористыми эссе на баяне. Жили подруги в двухкомнатной квартире Василисы, а Люсины хоромы в центре города сдавали в аренду. Оплата за сданное жилье шла в совместный бюджет, и женщины жили безбедно, мирно и дружно. И все же сегодня Люся взорвалась буквально на пустом месте, а это может означать лишь одно – жди неприятностей.
Поэтому Василиса без всякого энтузиазма встала и безрадостно поплелась к сумкам. Бывало, если свадьба удавалась, благодарные родители накладывали артистам полные сумки всякой вкуснятины. Сегодня же гулянье прошло на слабенькую троечку, из всех приглашенных если кто и бурно веселился, так только Василиса с Люсей! Невеста как-то уж очень быстро набралась, жених был немного трезвее, но, выражаясь фигурально, плевал на всех, и в первую очередь на красавицу новобрачную. Родители же виновников торжества серыми мышками ютились на краю стола. Но вот мышки – мышками, а объемный пакетик с угощением в сумку сунуть-таки успели. Было похоже, что сунули не только угощение, но и презент артисткам за старание. Действительно, помимо съедобных гостинцев среди костюмов в самый уголок сумки кто-то упрятал красиво упакованный сверток. Коробочка выглядела довольно привлекательно.
– Зачем же надо было столько скотча налеплять, – ворчала Василиса, разрывая липкую ленту. Под напором ее нетерпеливых пальцев крышка поддалась, и коробка открылась.
Женщина несколько секунд тупо таращилась на «презент», затем сердце ее дало сбой, она медленно поднялась и, не сгибаясь, словно срубленная корабельная сосна, рухнула на линолеум.
Уши разрывало от крика.
– О-о-о-о!!! – паровозным гудком вопила Люся.
– Ма-а-а!! Ма-а-ау!! – поддержал ее кот Финли.
– Ва-а-аська-а-а!!! Ты зачем приволокла в дом эту мерзость?! – с трубного баса перешла на фальцет Людмила Ефимовна.
Василиса помотала головой, пытаясь избавиться от наваждения, но видение не исчезало – в коробке на бархатной подушке лежала пара отрубленных рук. Бархат вокруг них потемнел от крови, и этот натюрморт покоился в веселенькой, сверкающей коробке.
Уснуть в эту ночь подругам так и не удалось. Как-то неприлично было безмятежно храпеть, когда в доме покойник, даже если и не весь целиком, а только его отдельные части.
– Люсь, это не твои ли, часом? – в который раз с надеждой в голосе спрашивала Василиса. – Я имею в виду, не ты ли их туда подбросила?
– Помнишь, однажды ты пыталась подобрать на баяне «жили у бабуси»? Признаюсь, тогда мне очень хотелось тебе руки пообрубать, но так это же были только мечты. Мне кажется, я знаю, откуда они у нас взялись. Точно в такие же сумки собирали подарки для молодых, а потом поставили в ту же комнату, где и наши стояли. Может, кто-то перепутал и по ошибке нам «подарочек» сунул? Только какому идиоту такая мысль могла в голову заскочить – таким образом порадовать новобрачных?
– Люся, я знаю, – перешла почему-то на шепот Василиса. – Люся – это месть! Или кто-то решил молодоженов запугать!
Люся поежилась и покосилась на коробку, которая продолжала стоять посреди коридора. Убрать ее куда-нибудь подальше от глаз у дам не хватило отваги. Они едва собрались с силами, чтобы прикрыть крышку.
– Как бы там ни было, надо звонить в милицию, – подвела черту Василиса и подтянула к себе аппарат. – Алло, это милиция? – голоском испуганной шестиклассницы залепетала она в трубку. – Вы знаете, я случайно обнаружила у себя чьи-то руки.
– Детонька, теперь пошарь под одеялом и постарайся обнаружить чьи-то ноги, тогда найдешь себе занятие на всю ночь, а не будешь фигней маяться, – обидно хрюкнули в ответ.
– Хам! – рявкнула Василиса и бросила трубку. – Ну и что делать?
Люся сидела в глубоком раздумье, а может, просто хотела спать.
– Надо от них избавляться. Сейчас сколько времени? Четыре утра? Нет, в такое время ходить по улице страшновато, а вот когда рассветет, отнесем «сюрприз» в мусорный контейнер, да и дело с концом.
Подруги немного помолчали. Рассвет все еще не наступал. Уже давно были расправлены постели, смыт макияж и надеты ночные сорочки, но спать как-то не ложилось.
– Ты знаешь, Люся, а мне кажется, что это как-то не по-людски в мусорку-то. Представь, залезут собаки или ребенок какой увидит?
– Ну тогда звони своему Пашке, он же как раз такими делами занимается, придется потревожить. Сама видишь – случай не рядовой.
Василиса замялась.
– Понимаешь, жена у него, Лидочка, через месяц родить должна, а я его своими проблемами загружать стану. Лидочке волноваться нельзя, а когда он срывается вот так – в ночь, в полночь, тут такая тревога… не могу я сейчас, пусть родит спокойно.
– Так ты говоришь, через месяц? Сколько себя помню, она у вас все время беременная. Ты знаешь, я где-то могу понять этого его Перышкина. Хотя… Дети – это прекрасно. У них же уже есть двое, да? Ну, правильно, Катенька и Надюшка.
– Просто Паша хочет мальчика. А сейчас просветили и сказали, что там именно мальчик. Или девочка… Я уже что-то не помню. Люська!! А чего мы голову морочим? Подарок принесли не нам, вот и вернем его хозяевам.
– Ага! Вот обрадуются! – ерничала Люся. – А если у этого жениха, как его? Роман, кажется? Так вот, если у этого Романа жена тоже беременная, ты не подумала? Нет, добрый человек такую посылку не притащит, и мы с тобой должны это зло похоронить. О! Точно! Утром же поедем на Вышаевское кладбище и похороним эту коробочку. Финли!! Брысь немедленно!!
Кот кощунствовал – запрыгнул на коробку и увлеченно играл бантом.
Утро выдалось ясное и морозное. На ветках весело искрился иней, и радостно поскрипывал под ногами снег, но у подруг была задача совсем не радостная. Замотавшись в черные шарфы, они везли свою страшную коробку в последний путь. Не скоро добрались они до кладбища, а как только прибыли, перед ними возникла новая проблема – как долбить мерзлую землю? Сунуть в снег – грех, зарыть в землю невозможно. Василиса попробовала, конечно, выкопать ямку по-собачьи, но только вымазала руки. Люся скорбно воздела глаза к небу и покорно ждала, пока ей не надоело.
– Смотри, вон свежая могилка. Бабульку какую-то похоронили, земля еще застыть не успела, давай к ней сунем. Старушка не обидится, лишняя пара рук никому не помешает.
Крадучись, женщины принялись выполнять свою благородную миссию. Когда же после трудов в поте лица они разогнулись, с их плеч свалилась, казалось, тяжелая глыба.
– Теперь и помянуть можно, – присела Люся на оградку и вытащила чекушку. – Давай, Васька, не вороти нос, мы все с тобой по-людски сделали.
Люся входила в образ. Выпив последнюю рюмку, она даже всплакнула и собралась было заголосить, да не знала толком, по кому требуется печалиться в данном случае.
– Ты совсем-то с ума не съезжай. Смотрю, вон уже и брови шалашиком сгребла, не выть ли настроилась? Давай-ка, до автобусной остановки рысью. У тебя и хмель вылетит, и согреешься, а то уже на лютик похожа – синенькая, дохленькая и головка набок, – дернула подругу бездушная Василиса за руку.
Домой добрались уже после обеда. Все силы, что остались, потратили на уборку квартиры. С хлоркой перемыли полы, протерли пыль и вылизали ковры. После по очереди долго полоскались в ванной, пытаясь смыть даже само воспоминание о неприятной находке, а поздно вечером, совсем уже успокоенные, улеглись в кровати. Люся раскрыла томик детектива, а Василиса принялась перечитывать «Громкие преступления тихого города», самую скандально-криминальную городскую газету.
– Нет, ты послушай: «В среду вечером на улице Карасева был найден обезображенный труп Сибияровой Т. Ф. Родственники потерпевшей обращаются к гражданам с просьбой сообщить любые известные им подробности. За информацию о преступниках – награждение в размере ста долларов. За поимку преступника предлагается выбор – либо миллион русских рублей, либо автомобиль на эту же сумму». Тут дальше телефон. Люсь, ты только представь, какие деньжищи, а?
Люся смотрела на Василису и тщетно пыталась представить миллион.
– Ну-ка, Васенька, прочитай помедленнее.
Василиса послушно перечитала заметку. Теперь она читала не только медленно, но и с выражением.
– Васька! Ты хоть поняла, что там написано?! Обезображенный труп! То есть без рук, без ног и без всего остального! Это значит, что, если мы сейчас позвоним и расскажем о своей находке, нам тут же выдадут сто баксов!
Василиса потянулась к телефону.
– Нет, ты погоди. А если мы еще и преступника найдем, то у нас будет миллион! Или лучше машина! Или лучше так: мы находим преступника, отдаем дело твоему Пашке, отдаем ему же навороченную машину, а он нам отдает свою. Ну как? Все счастливы. Конечно, за исключением этой Сибияровой, но ее уже ничто не обрадует.
– Ты бы, Люся, на ночь-то поменьше детективы читала, – угрюмо посоветовала подруга. – Тут у людей горе, а ты кривляешься.
– Какое кривляние! Сама посуди – просто так про них не забудешь, про руки эти. Если же рассказать про них, так никто не поверит. Опять же, если в милицию позвонить, так там на твоего же Пашку это все и взвалят. И учти, бесплатно, зарплату я не считаю. А у него на такое дело ни времени не хватит, ни мозгов. Я в смысле, что голова у него другим сейчас забита. А мы с тобой внимательно, не торопясь, потихонечку и размотаем этот клубочек, узелочки развяжем, ниточки потянем. Ну ты же любишь вязать!
Вязать Василиса действительно любила. Еще в детстве мама научила ее набирать петельки-крючочки, и теперь, став уже окончательно взрослой дамой, Василиса не выпускала спицы из рук. Она плела не просто шарфики или носочки, а вещи яркие и необыкновенные. Надо отметить, что для себя искусница не старалась, а почему-то упорно трудилась для подруги. Так, Люсеньке был подарен купальник, выполненный каким-то диковинным ажуром, летний, на бретелях сарафан из носочной пряжи и теплый домашний халат, связанный из овечьей шерсти. Оставалось лишь удивляться, отчего неблагодарная Люся так не спешит обряжаться в поделки Василисы. Вязать Василиса любила, но с такими запутанными «клубочками» ей сталкиваться еще не приходилось. Поэтому она сомневалась. С одной стороны, слабо верится, что у них что-то получится, а с другой – почему бы и не попробовать? Да и машина Пашке новая совсем не помешает. А уж они-то на его «шестерке» куда угодно могли мотаться, и не надо было бы с сумками таскаться по ночам.
– Хорошо. Тогда вот что, Людмила, убирай свою книгу и – спать. С завтрашнего дня у нас начнется жизнь частных детективов. И мы должны в эту жизнь войти бодрыми и сильными женщинами. Кем мы в этой жизни только ни работали, придется теперь и милиционерами стать, – решительно высказалась она и щелкнула выключателем.
И все же уснуть Василисе не удавалось, хотя она и жмурилась изо всех сил. Она уже виделась себе эдакой матерой сыщицей и теперь всерьез размышляла, что бы такое прикупить из одежды, чтобы было удобнее гоняться за преступниками. Прочие трудности ее не пугали, ей всегда везло в жизни. Еще с самого детства папа и мама окружили единственное чадо теплом и лаской, и Василиса не раз слышала, как папа печально говорил маме: «Ну что ж, у кого-то детки умненькие, у кого-то красивые, а мы свою Васеньку просто так любить будем». В юности, правда, девушку дразнили шваброй носатой, но недолго. Немного труднее пришлось потом, в пору «цветения». За ее подружками уже вовсю хвостами вились ребята, а за Василисой бегал только дворовый пес Кукиш. Потом все подруги повыходили замуж, а она так с кукишем и осталась. Но тут активно вмешалась матушка и устроила дочурку на стройку, где мужиков были просто стаи. Надо признаться, ни одному из них так и не пришло в голову взять Василису в жены. Однако у нее появилась квартира. А уж в этой квартире встретила Василиса свою любовь. То есть встретила, конечно же, на улице, домой она его приволокла значительно позднее. Ах, она до сих пор помнит это неожиданное свидание. Началось все буднично. Кстати, кто это сказал, что мужики на дороге не валяются? Ее возлюбленный валялся именно там. Скромная девушка пожалела паренька, пьяного в хлам, притащила в дом – чего добру пропадать, а потом… Сволочью он оказался неблагодарной! Наутро глаза продрал, увидел на постели рядом с собой Василису и буквально отпрыгнул.
– Мамочки! Это ж сколько я вчера выпил?! – первое, что он произнес. Потом оказалось, что он совершенно женатый, к тому же многодетный отец и с этой самой минуты собирается блюсти верность супруге и семейному очагу. А посему ждать его больше не надо. Приходить он не будет. И вообще, ему и без Василисы хреново! И это вместо благодарности! Вот так и ушел, оставив Василису удивленной, огорченной и немножко беременной. Зато потом у Василисы родился замечательный сыночек Пашенька! Теперь Пашенька высоченный красавец мужчина, работает в доблестной милиции и периодически дарит ей, Василисе, внучат. Ну и кто после этого скажет, что у Василисы Олеговны жизнь не удалась? Нет, ей определенно везло. Она умело решала все жизненные задачи, так кто же сможет найти коварного преступника, как не она!
Утро у них, как у настоящих детективов, началось с телефонного звонка.
– Могу я услышать Курицыну или Петухову, – послышался бархатный мужской голос.
Люся не любила, когда их так звали. Людей почему-то очень умиляло, что подруги носят фамилии этой птичьей четы. Некоторые даже интересовались: «А это у вас не псевдоним?» И когда женщины терпеливо поясняли, что сама природа связала их в пару, излишне любопытные частенько уточняли: «И кто же у вас Петухова?» Было обидно. Бабушки-соседки Василисе и Люсе уже давненько прилепили одно прозвище на двоих – Куры. Поэтому Люся совсем не растаяла, услышав в трубке медовый голос.
– Я могу услышать Курицыну или Петухову?
– Петухова у аппарата.
– У моего друга сегодня юбилей. Не могли бы вы провести для него этот праздник?
– Это совершенно невозможно. Мы напрямую с клиентами не работаем. И потом… надо было заранее.
– Тысяча долларов за этот вечер вас устроит?
– Когда подъезжать? – чуть не поперхнувшись, заквохтала Люся.
– К двум часам. Дня, разумеется, – уточнил мужчина. – Запишите адрес, его совершенно нетрудно отыскать. Друга зовут Леней, ему исполняется тридцать, шумную ярмарку устраивать не надо. Просто – пару-тройку стихов, тостов, пожелания, песенки, ну… Вы сами лучше в этом разбираетесь. Вот, пожалуй, и все.
– И за это – тысяча долларов? – уточнила Люся.
– Но вы же будете очень стараться, – хмыкнул заказчик и отключился.
Люся опустилась в кресло, забыв вернуть трубку на рычаг, а потом, вдруг опомнившись, заверещала так, что подпрыгнул Финли:
– Вася!! Василиса!! Срочно собирайся, нас ждут мужчины! Нас ждет работа! Люди просят зрелищ!
– А как же расследование? – не открывая глаз, промычала Василиса.
– Расследование?! А чем я, по-твоему, всю ночь занималась? Думаешь, дрыхла без задних ног?
– Мне почему-то так показалось…
– Показалось ей. Я мыслила! Ты что же думаешь, я, читая детективы, только время убиваю?
– Господи! Неужели кого-то еще?
– Я научилась строить версии, – торжественно провозгласила Люся. – Вот что я надумала по поводу этих несчастных конечностей. Первая версия: эта Сибиярова как-то связана с нашими молодоженами.
– Понятно, иначе им бы не подсунули ее руки.
– Вторая версия – кто-то из молодых, скорее всего жених, сам прикончил эту Сибиярову.
– Ерунда. Это он что же, ее прикончил, а руки на память оставил, так, что ли?
– Нет, не так. На то мы с тобой этим делом и занялись, чтобы узнать как. Может, теперь его шантажируют? А еще можно предположить, что эта женщина была влюблена в нашего жениха, а когда узнала про его свадьбу – покончила жизнь самоубийством. Хотя нет, как же она без рук-то. Руки не вписываются. Короче, ясно одно – все ниточки ведут к молодоженам. Поэтому сейчас мы едем зарабатывать деньги, а вечером отправляемся к ним.
– И что скажем – это не вы тетеньке руки отрубили?
Люся посмотрела на подругу, как на больного кролика.
– Вася, сосредоточься и постарайся понять, что я тебе скажу. По всем правилам, нам надо узнать все подробности о самой Сибияровой. Однако по этому объявлению желающих узнать то же самое нашлась, наверное, целая туча. Само собой, измученные родственники не станут рассыпаться в подробностях перед какими-то двумя невзрачными тетками непрестижного возраста. Поэтому мы зайдем с другого края. Раз уж сама судьба сунула нам в руки… В общем, сегодня вечером мы заявимся к молодоженам Логиновым и начнем собирать информацию. А сейчас поедем, нас ждет Леня.
– А кто у нас Леня?
– Васенька, Леня – это наш юбиляр, и мы едем устраивать ему праздник.
– Ну… Если я успею собраться…
– Нам дают ты…
– Даже за тысячу баксов я не появлюсь без макияжа перед тридцатилетними мужчинами! Ты же знаешь, с каким презрением я к ним отношусь.
Люся смирилась. Макияж для Василисы был длительным, священным ритуалом. И это можно было понять – она была необычайно, просто удивительно некрасива. Над небольшими глазками цвета немытой бутылки кустились белесые щетинки бровей, рот устрашал своей огромностью. А нос можно было смело измерять в дециметрах. Гладкие, собранные в фрикадельку волосы не скрывали, а предательски подчеркивали все огрехи физиономии. Неудивительно, что Василиса просиживала перед зеркалом часами, прежде чем явить себя миру. Зато эти часы превращали лягушку в царевну. Умело накрашенные глаза превращались в бездонные озера. Яркие губы извивались в едкой усмешке, а появившаяся стильность позволяла не замечать длину носа. Во всяком случае, так казалось самой Василисе. Люся же не умела меняться так кардинально и благодарила бога уже за то, что не наградил ее такой неказистой внешностью.
К заказчику подруги не опоздали и ровно в два топтались у его дверей. Какой-то невоспитанный шалопай открыл двери, окинул взглядом дам с ног до головы и поинтересовался:
– Тетеньки, вы к кому?
– Нам бы Леню.
– Леню? Леня – это я.
– Ну тогда мы к вам, – уверенно заявила Василиса и протолкнула вперед Люсю с баяном.
Парень поспешно ретировался в глубь комнаты и оттуда уже доносился его встревоженный голос. Похоже, он высказывал неудовольствие своей подруге.
– Таня! Тань! Там, по-моему, твоя мать приехала. С вещами и еще с каким-то нафталином. Если они собираются здесь осесть, сразу предупреди, что у нас черная оспа, бычий цепень и СПИД особенный – губительный для старух. Что хочешь говори, но мне их не надо.
– Леня! – позвала Василиса. – Что же вы так переполошились? Это ведь вам исполняется тридцать лет, так?
– Ну мне, – показалась в дверном проеме всклоченная голова.
– Все правильно, а мы – подарок от вашего друга.
– Фирма «Улыбка» приветствует вас и ваших гостей! – заученно выкрикнула Люся и, растянув меха, приплясывая, ввалилась в комнату.
– Ах вот оно что… Только вашу фирму не «Улыбкой», «Насмешкой» лучше назвать. Так, значит, вы нас веселить будете? Ну-ну.
Веселить пришлось помимо самого хозяина – его даму сердца Татьяну, вялую, как больная амеба, девушку и еще одну пару, которая больше пялилась в телевизор. Работать в таких условиях подругам еще не приходилось. До их прихода, по всей видимости, никто и не собирался ничего праздновать, потому что Татьяна занималась маникюром, сам Леня крутился возле компьютера, а неведомая пара упивалась сюжетом порнофильма. Вот попробуй тут произносить здравицу, когда в руках у гостей совсем нет рюмок. Каждый новый тост «Я хочу выпить…» звучал как приглашение сбегать в ларек. Людмила Ефимовна терзала баян и по очереди трясла ногами, как дрессированная цапля. Василиса старалась вовсю, и к концу праздника зрители сбросились на бутылку, после которой, собственно, и началось само веселье. Развязка наступила вечером, когда измученные артистки собирались домой.
– Спасибо, что пришли. Я-то, честно говоря, поляну только в субботу накрывать собирался, – цвел именинник.
– До свидания, приходите еще, – любезно прощалась Татьяна, не понимая, почему бабенки все еще топчутся у дверей.
– Значит, вам понравилось? – издалека стала подъезжать Василиса. – Тогда давайте расплатимся, а то мы у вас действительно засиделись.
– Что значит – расплатимся? – вытянул лицо Леонид. – А нам от вас ничего больше не надо.
– Нет, ну ты посмотри, что за мужик нынче пошел. Ни один, ну просто ни один не предложил дружеское плечо или какую-нибудь другую часть организма для помощи несчастным женщинам. Все приходится самим.
– Люся! Пойми же, наконец, – пыхтела длинная и плоская, как алюминиевые профили вождей в былые времена, Василиса, – мужчины – это отрыжка природы! Но и они понимают, что такие целомудренные девушки, как мы с тобой, ни за что на свете не приняли бы от них никакой помощи, вот и не рискуют навязываться.
Этим «девушкам» было изрядно за пятьдесят, а недоступность и целомудрие не помешали тем не менее одной из них заиметь дочь, а другой – некогда разродиться сыном. Причем мужей как таковых у дамочек не имелось. Теперь дети были уже совсем взрослые, жили отдельно и, чем занимаются их мамаши, не очень знали.
– Слушай, Василиса, ведь есть же у твоего Пашки машина, чего ж он матери помочь не может? Мы бы ему даже за бензин заплатили.
– У него машина заправляется газом, он бензином не пользуется. И потом, я тебе уже говорила – начальник у него, старший следователь Перышкин, так он Пашке знаешь что сказал? «Ты, – говорит, – Курицын, повышаешь не раскрываемость преступлений, а только рождаемость детей! Ты что же, решил один всю нацию восстановить? Если тебе, кроме детопроизводства, заняться больше нечем, так я тебе быстренько занятие подыщу!» И сунул ему целую кипу дел. Одних «глухарей», надо думать. Представляешь, гад какой! Поэтому теперь Пашка и днюет и ночует в своей ментовке, а у него дома дети и жена беременная.
– Да уж, ему самому впору помогать, а не от него помощи дожидаться, – вздохнула Люся и потащила свой баул дальше.
– Ну, наконец-то, – выдохнула Василиса Олеговна, освобождаясь в коридоре от тяжелой ноши, – Люсь, да отпусти ты баян! Господи, как хорошо, что ты не пианистка.
Людмила Ефимовна, она же Люся, как ее звала подруга, аккуратно поставила инструмент и, скинув шубейку, побрела на кухню. Там она вскипятила воду и с кружкой вернулась в комнату. После трудового вечера, или даже ночи, так хорошо было выпить чашечку кофе, развалиться в кресле, вытянуть затекшие ноги и на минутку прикрыть глаза. И помолчать. И не слышать никого и ничего.
– Люсь, у нас есть что-нибудь сладенькое? – затрубила в соседнем кресле Василиса.
Лучше всего сейчас было притвориться спящей.
– Люсь, ну не прикидывайся, лучше скажи, у нас никаких конфет не затерялось? Или пирожных?
Самое главное – постараться не слышать назойливой подруги.
– Ты еще всхрапни для убедительности. Неужели трудно ответить – есть ли у нас что-нибудь сладенькое? Я так вымоталась сегодня, что просто до обалдения хочу, например, торта.
– И где я тебе сейчас сладенького возьму? Ты же на свадьбе была, чего ж не ела?! Там тебе прямо в рот пихали! – не выдержала Люся.
– То есть… – задохнулась от подругиного непонимания Василиса. – Ты же знаешь, я работаю ртом. В том смысле, что я – тамада! И я не могу допустить, чтобы этот самый рот был в рабочее время забит чем попало!
– А ты что попало в рот не тащи! И не донимай меня после рабочего дня!! И после ночи! Ладно, чего это мы? Сейчас сумки растрясем, там наверняка и тортик отыщется, и конфетки. Только подожди немного, руки гудят.
Василиса печально вздохнула. Как-то незаметно женщины чуть не поссорились, а это не к добру. Нет, на самом деле, если Люся так вот кричит – быть беде, это уже проверено. Взять хотя бы последний раз – полгода назад Люся так же грубо пререкалась с Василисой, а вечером того же дня стало известно, что безвременно ушла из холостой жизни их третья подруга – Мария Игоревна Савина. Машенька выскочила замуж за лысенького, жирненького Петюню, который не имел ни денег, ни квартиры и мог похвастаться только пятью детьми – четырьмя мальчиками запущенного воспитания и доченькой с сомнительными умственными способностями. Указанная молодая поросль от двенадцати до шестнадцати лет с комфортом расположилась в Машиной полуторке и радостно улюлюкала при виде каждого нового гостя. Подругам стоило один раз посетить Машкино супружеское гнездо, чтобы надолго забыть про ссоры. Хотя справедливости ради надо сказать, что оперившийся материально Петюня подруг жены не забыл. Он создал свое бюро по проведению увеселительных мероприятий с радостным названием «Улыбка», пристроил туда Василису и Люсю и отдавал им самые выгодные заказы. Подруги ходили по юбилеям, свадьбам и зарабатывали свои нелегкие, но нескудные рубли. Василиса оказалась талантливым тамадой, а Люся веселила народ забористыми эссе на баяне. Жили подруги в двухкомнатной квартире Василисы, а Люсины хоромы в центре города сдавали в аренду. Оплата за сданное жилье шла в совместный бюджет, и женщины жили безбедно, мирно и дружно. И все же сегодня Люся взорвалась буквально на пустом месте, а это может означать лишь одно – жди неприятностей.
Поэтому Василиса без всякого энтузиазма встала и безрадостно поплелась к сумкам. Бывало, если свадьба удавалась, благодарные родители накладывали артистам полные сумки всякой вкуснятины. Сегодня же гулянье прошло на слабенькую троечку, из всех приглашенных если кто и бурно веселился, так только Василиса с Люсей! Невеста как-то уж очень быстро набралась, жених был немного трезвее, но, выражаясь фигурально, плевал на всех, и в первую очередь на красавицу новобрачную. Родители же виновников торжества серыми мышками ютились на краю стола. Но вот мышки – мышками, а объемный пакетик с угощением в сумку сунуть-таки успели. Было похоже, что сунули не только угощение, но и презент артисткам за старание. Действительно, помимо съедобных гостинцев среди костюмов в самый уголок сумки кто-то упрятал красиво упакованный сверток. Коробочка выглядела довольно привлекательно.
– Зачем же надо было столько скотча налеплять, – ворчала Василиса, разрывая липкую ленту. Под напором ее нетерпеливых пальцев крышка поддалась, и коробка открылась.
Женщина несколько секунд тупо таращилась на «презент», затем сердце ее дало сбой, она медленно поднялась и, не сгибаясь, словно срубленная корабельная сосна, рухнула на линолеум.
Уши разрывало от крика.
– О-о-о-о!!! – паровозным гудком вопила Люся.
– Ма-а-а!! Ма-а-ау!! – поддержал ее кот Финли.
– Ва-а-аська-а-а!!! Ты зачем приволокла в дом эту мерзость?! – с трубного баса перешла на фальцет Людмила Ефимовна.
Василиса помотала головой, пытаясь избавиться от наваждения, но видение не исчезало – в коробке на бархатной подушке лежала пара отрубленных рук. Бархат вокруг них потемнел от крови, и этот натюрморт покоился в веселенькой, сверкающей коробке.
Уснуть в эту ночь подругам так и не удалось. Как-то неприлично было безмятежно храпеть, когда в доме покойник, даже если и не весь целиком, а только его отдельные части.
– Люсь, это не твои ли, часом? – в который раз с надеждой в голосе спрашивала Василиса. – Я имею в виду, не ты ли их туда подбросила?
– Помнишь, однажды ты пыталась подобрать на баяне «жили у бабуси»? Признаюсь, тогда мне очень хотелось тебе руки пообрубать, но так это же были только мечты. Мне кажется, я знаю, откуда они у нас взялись. Точно в такие же сумки собирали подарки для молодых, а потом поставили в ту же комнату, где и наши стояли. Может, кто-то перепутал и по ошибке нам «подарочек» сунул? Только какому идиоту такая мысль могла в голову заскочить – таким образом порадовать новобрачных?
– Люся, я знаю, – перешла почему-то на шепот Василиса. – Люся – это месть! Или кто-то решил молодоженов запугать!
Люся поежилась и покосилась на коробку, которая продолжала стоять посреди коридора. Убрать ее куда-нибудь подальше от глаз у дам не хватило отваги. Они едва собрались с силами, чтобы прикрыть крышку.
– Как бы там ни было, надо звонить в милицию, – подвела черту Василиса и подтянула к себе аппарат. – Алло, это милиция? – голоском испуганной шестиклассницы залепетала она в трубку. – Вы знаете, я случайно обнаружила у себя чьи-то руки.
– Детонька, теперь пошарь под одеялом и постарайся обнаружить чьи-то ноги, тогда найдешь себе занятие на всю ночь, а не будешь фигней маяться, – обидно хрюкнули в ответ.
– Хам! – рявкнула Василиса и бросила трубку. – Ну и что делать?
Люся сидела в глубоком раздумье, а может, просто хотела спать.
– Надо от них избавляться. Сейчас сколько времени? Четыре утра? Нет, в такое время ходить по улице страшновато, а вот когда рассветет, отнесем «сюрприз» в мусорный контейнер, да и дело с концом.
Подруги немного помолчали. Рассвет все еще не наступал. Уже давно были расправлены постели, смыт макияж и надеты ночные сорочки, но спать как-то не ложилось.
– Ты знаешь, Люся, а мне кажется, что это как-то не по-людски в мусорку-то. Представь, залезут собаки или ребенок какой увидит?
– Ну тогда звони своему Пашке, он же как раз такими делами занимается, придется потревожить. Сама видишь – случай не рядовой.
Василиса замялась.
– Понимаешь, жена у него, Лидочка, через месяц родить должна, а я его своими проблемами загружать стану. Лидочке волноваться нельзя, а когда он срывается вот так – в ночь, в полночь, тут такая тревога… не могу я сейчас, пусть родит спокойно.
– Так ты говоришь, через месяц? Сколько себя помню, она у вас все время беременная. Ты знаешь, я где-то могу понять этого его Перышкина. Хотя… Дети – это прекрасно. У них же уже есть двое, да? Ну, правильно, Катенька и Надюшка.
– Просто Паша хочет мальчика. А сейчас просветили и сказали, что там именно мальчик. Или девочка… Я уже что-то не помню. Люська!! А чего мы голову морочим? Подарок принесли не нам, вот и вернем его хозяевам.
– Ага! Вот обрадуются! – ерничала Люся. – А если у этого жениха, как его? Роман, кажется? Так вот, если у этого Романа жена тоже беременная, ты не подумала? Нет, добрый человек такую посылку не притащит, и мы с тобой должны это зло похоронить. О! Точно! Утром же поедем на Вышаевское кладбище и похороним эту коробочку. Финли!! Брысь немедленно!!
Кот кощунствовал – запрыгнул на коробку и увлеченно играл бантом.
Утро выдалось ясное и морозное. На ветках весело искрился иней, и радостно поскрипывал под ногами снег, но у подруг была задача совсем не радостная. Замотавшись в черные шарфы, они везли свою страшную коробку в последний путь. Не скоро добрались они до кладбища, а как только прибыли, перед ними возникла новая проблема – как долбить мерзлую землю? Сунуть в снег – грех, зарыть в землю невозможно. Василиса попробовала, конечно, выкопать ямку по-собачьи, но только вымазала руки. Люся скорбно воздела глаза к небу и покорно ждала, пока ей не надоело.
– Смотри, вон свежая могилка. Бабульку какую-то похоронили, земля еще застыть не успела, давай к ней сунем. Старушка не обидится, лишняя пара рук никому не помешает.
Крадучись, женщины принялись выполнять свою благородную миссию. Когда же после трудов в поте лица они разогнулись, с их плеч свалилась, казалось, тяжелая глыба.
– Теперь и помянуть можно, – присела Люся на оградку и вытащила чекушку. – Давай, Васька, не вороти нос, мы все с тобой по-людски сделали.
Люся входила в образ. Выпив последнюю рюмку, она даже всплакнула и собралась было заголосить, да не знала толком, по кому требуется печалиться в данном случае.
– Ты совсем-то с ума не съезжай. Смотрю, вон уже и брови шалашиком сгребла, не выть ли настроилась? Давай-ка, до автобусной остановки рысью. У тебя и хмель вылетит, и согреешься, а то уже на лютик похожа – синенькая, дохленькая и головка набок, – дернула подругу бездушная Василиса за руку.
Домой добрались уже после обеда. Все силы, что остались, потратили на уборку квартиры. С хлоркой перемыли полы, протерли пыль и вылизали ковры. После по очереди долго полоскались в ванной, пытаясь смыть даже само воспоминание о неприятной находке, а поздно вечером, совсем уже успокоенные, улеглись в кровати. Люся раскрыла томик детектива, а Василиса принялась перечитывать «Громкие преступления тихого города», самую скандально-криминальную городскую газету.
– Нет, ты послушай: «В среду вечером на улице Карасева был найден обезображенный труп Сибияровой Т. Ф. Родственники потерпевшей обращаются к гражданам с просьбой сообщить любые известные им подробности. За информацию о преступниках – награждение в размере ста долларов. За поимку преступника предлагается выбор – либо миллион русских рублей, либо автомобиль на эту же сумму». Тут дальше телефон. Люсь, ты только представь, какие деньжищи, а?
Люся смотрела на Василису и тщетно пыталась представить миллион.
– Ну-ка, Васенька, прочитай помедленнее.
Василиса послушно перечитала заметку. Теперь она читала не только медленно, но и с выражением.
– Васька! Ты хоть поняла, что там написано?! Обезображенный труп! То есть без рук, без ног и без всего остального! Это значит, что, если мы сейчас позвоним и расскажем о своей находке, нам тут же выдадут сто баксов!
Василиса потянулась к телефону.
– Нет, ты погоди. А если мы еще и преступника найдем, то у нас будет миллион! Или лучше машина! Или лучше так: мы находим преступника, отдаем дело твоему Пашке, отдаем ему же навороченную машину, а он нам отдает свою. Ну как? Все счастливы. Конечно, за исключением этой Сибияровой, но ее уже ничто не обрадует.
– Ты бы, Люся, на ночь-то поменьше детективы читала, – угрюмо посоветовала подруга. – Тут у людей горе, а ты кривляешься.
– Какое кривляние! Сама посуди – просто так про них не забудешь, про руки эти. Если же рассказать про них, так никто не поверит. Опять же, если в милицию позвонить, так там на твоего же Пашку это все и взвалят. И учти, бесплатно, зарплату я не считаю. А у него на такое дело ни времени не хватит, ни мозгов. Я в смысле, что голова у него другим сейчас забита. А мы с тобой внимательно, не торопясь, потихонечку и размотаем этот клубочек, узелочки развяжем, ниточки потянем. Ну ты же любишь вязать!
Вязать Василиса действительно любила. Еще в детстве мама научила ее набирать петельки-крючочки, и теперь, став уже окончательно взрослой дамой, Василиса не выпускала спицы из рук. Она плела не просто шарфики или носочки, а вещи яркие и необыкновенные. Надо отметить, что для себя искусница не старалась, а почему-то упорно трудилась для подруги. Так, Люсеньке был подарен купальник, выполненный каким-то диковинным ажуром, летний, на бретелях сарафан из носочной пряжи и теплый домашний халат, связанный из овечьей шерсти. Оставалось лишь удивляться, отчего неблагодарная Люся так не спешит обряжаться в поделки Василисы. Вязать Василиса любила, но с такими запутанными «клубочками» ей сталкиваться еще не приходилось. Поэтому она сомневалась. С одной стороны, слабо верится, что у них что-то получится, а с другой – почему бы и не попробовать? Да и машина Пашке новая совсем не помешает. А уж они-то на его «шестерке» куда угодно могли мотаться, и не надо было бы с сумками таскаться по ночам.
– Хорошо. Тогда вот что, Людмила, убирай свою книгу и – спать. С завтрашнего дня у нас начнется жизнь частных детективов. И мы должны в эту жизнь войти бодрыми и сильными женщинами. Кем мы в этой жизни только ни работали, придется теперь и милиционерами стать, – решительно высказалась она и щелкнула выключателем.
И все же уснуть Василисе не удавалось, хотя она и жмурилась изо всех сил. Она уже виделась себе эдакой матерой сыщицей и теперь всерьез размышляла, что бы такое прикупить из одежды, чтобы было удобнее гоняться за преступниками. Прочие трудности ее не пугали, ей всегда везло в жизни. Еще с самого детства папа и мама окружили единственное чадо теплом и лаской, и Василиса не раз слышала, как папа печально говорил маме: «Ну что ж, у кого-то детки умненькие, у кого-то красивые, а мы свою Васеньку просто так любить будем». В юности, правда, девушку дразнили шваброй носатой, но недолго. Немного труднее пришлось потом, в пору «цветения». За ее подружками уже вовсю хвостами вились ребята, а за Василисой бегал только дворовый пес Кукиш. Потом все подруги повыходили замуж, а она так с кукишем и осталась. Но тут активно вмешалась матушка и устроила дочурку на стройку, где мужиков были просто стаи. Надо признаться, ни одному из них так и не пришло в голову взять Василису в жены. Однако у нее появилась квартира. А уж в этой квартире встретила Василиса свою любовь. То есть встретила, конечно же, на улице, домой она его приволокла значительно позднее. Ах, она до сих пор помнит это неожиданное свидание. Началось все буднично. Кстати, кто это сказал, что мужики на дороге не валяются? Ее возлюбленный валялся именно там. Скромная девушка пожалела паренька, пьяного в хлам, притащила в дом – чего добру пропадать, а потом… Сволочью он оказался неблагодарной! Наутро глаза продрал, увидел на постели рядом с собой Василису и буквально отпрыгнул.
– Мамочки! Это ж сколько я вчера выпил?! – первое, что он произнес. Потом оказалось, что он совершенно женатый, к тому же многодетный отец и с этой самой минуты собирается блюсти верность супруге и семейному очагу. А посему ждать его больше не надо. Приходить он не будет. И вообще, ему и без Василисы хреново! И это вместо благодарности! Вот так и ушел, оставив Василису удивленной, огорченной и немножко беременной. Зато потом у Василисы родился замечательный сыночек Пашенька! Теперь Пашенька высоченный красавец мужчина, работает в доблестной милиции и периодически дарит ей, Василисе, внучат. Ну и кто после этого скажет, что у Василисы Олеговны жизнь не удалась? Нет, ей определенно везло. Она умело решала все жизненные задачи, так кто же сможет найти коварного преступника, как не она!
Утро у них, как у настоящих детективов, началось с телефонного звонка.
– Могу я услышать Курицыну или Петухову, – послышался бархатный мужской голос.
Люся не любила, когда их так звали. Людей почему-то очень умиляло, что подруги носят фамилии этой птичьей четы. Некоторые даже интересовались: «А это у вас не псевдоним?» И когда женщины терпеливо поясняли, что сама природа связала их в пару, излишне любопытные частенько уточняли: «И кто же у вас Петухова?» Было обидно. Бабушки-соседки Василисе и Люсе уже давненько прилепили одно прозвище на двоих – Куры. Поэтому Люся совсем не растаяла, услышав в трубке медовый голос.
– Я могу услышать Курицыну или Петухову?
– Петухова у аппарата.
– У моего друга сегодня юбилей. Не могли бы вы провести для него этот праздник?
– Это совершенно невозможно. Мы напрямую с клиентами не работаем. И потом… надо было заранее.
– Тысяча долларов за этот вечер вас устроит?
– Когда подъезжать? – чуть не поперхнувшись, заквохтала Люся.
– К двум часам. Дня, разумеется, – уточнил мужчина. – Запишите адрес, его совершенно нетрудно отыскать. Друга зовут Леней, ему исполняется тридцать, шумную ярмарку устраивать не надо. Просто – пару-тройку стихов, тостов, пожелания, песенки, ну… Вы сами лучше в этом разбираетесь. Вот, пожалуй, и все.
– И за это – тысяча долларов? – уточнила Люся.
– Но вы же будете очень стараться, – хмыкнул заказчик и отключился.
Люся опустилась в кресло, забыв вернуть трубку на рычаг, а потом, вдруг опомнившись, заверещала так, что подпрыгнул Финли:
– Вася!! Василиса!! Срочно собирайся, нас ждут мужчины! Нас ждет работа! Люди просят зрелищ!
– А как же расследование? – не открывая глаз, промычала Василиса.
– Расследование?! А чем я, по-твоему, всю ночь занималась? Думаешь, дрыхла без задних ног?
– Мне почему-то так показалось…
– Показалось ей. Я мыслила! Ты что же думаешь, я, читая детективы, только время убиваю?
– Господи! Неужели кого-то еще?
– Я научилась строить версии, – торжественно провозгласила Люся. – Вот что я надумала по поводу этих несчастных конечностей. Первая версия: эта Сибиярова как-то связана с нашими молодоженами.
– Понятно, иначе им бы не подсунули ее руки.
– Вторая версия – кто-то из молодых, скорее всего жених, сам прикончил эту Сибиярову.
– Ерунда. Это он что же, ее прикончил, а руки на память оставил, так, что ли?
– Нет, не так. На то мы с тобой этим делом и занялись, чтобы узнать как. Может, теперь его шантажируют? А еще можно предположить, что эта женщина была влюблена в нашего жениха, а когда узнала про его свадьбу – покончила жизнь самоубийством. Хотя нет, как же она без рук-то. Руки не вписываются. Короче, ясно одно – все ниточки ведут к молодоженам. Поэтому сейчас мы едем зарабатывать деньги, а вечером отправляемся к ним.
– И что скажем – это не вы тетеньке руки отрубили?
Люся посмотрела на подругу, как на больного кролика.
– Вася, сосредоточься и постарайся понять, что я тебе скажу. По всем правилам, нам надо узнать все подробности о самой Сибияровой. Однако по этому объявлению желающих узнать то же самое нашлась, наверное, целая туча. Само собой, измученные родственники не станут рассыпаться в подробностях перед какими-то двумя невзрачными тетками непрестижного возраста. Поэтому мы зайдем с другого края. Раз уж сама судьба сунула нам в руки… В общем, сегодня вечером мы заявимся к молодоженам Логиновым и начнем собирать информацию. А сейчас поедем, нас ждет Леня.
– А кто у нас Леня?
– Васенька, Леня – это наш юбиляр, и мы едем устраивать ему праздник.
– Ну… Если я успею собраться…
– Нам дают ты…
– Даже за тысячу баксов я не появлюсь без макияжа перед тридцатилетними мужчинами! Ты же знаешь, с каким презрением я к ним отношусь.
Люся смирилась. Макияж для Василисы был длительным, священным ритуалом. И это можно было понять – она была необычайно, просто удивительно некрасива. Над небольшими глазками цвета немытой бутылки кустились белесые щетинки бровей, рот устрашал своей огромностью. А нос можно было смело измерять в дециметрах. Гладкие, собранные в фрикадельку волосы не скрывали, а предательски подчеркивали все огрехи физиономии. Неудивительно, что Василиса просиживала перед зеркалом часами, прежде чем явить себя миру. Зато эти часы превращали лягушку в царевну. Умело накрашенные глаза превращались в бездонные озера. Яркие губы извивались в едкой усмешке, а появившаяся стильность позволяла не замечать длину носа. Во всяком случае, так казалось самой Василисе. Люся же не умела меняться так кардинально и благодарила бога уже за то, что не наградил ее такой неказистой внешностью.
К заказчику подруги не опоздали и ровно в два топтались у его дверей. Какой-то невоспитанный шалопай открыл двери, окинул взглядом дам с ног до головы и поинтересовался:
– Тетеньки, вы к кому?
– Нам бы Леню.
– Леню? Леня – это я.
– Ну тогда мы к вам, – уверенно заявила Василиса и протолкнула вперед Люсю с баяном.
Парень поспешно ретировался в глубь комнаты и оттуда уже доносился его встревоженный голос. Похоже, он высказывал неудовольствие своей подруге.
– Таня! Тань! Там, по-моему, твоя мать приехала. С вещами и еще с каким-то нафталином. Если они собираются здесь осесть, сразу предупреди, что у нас черная оспа, бычий цепень и СПИД особенный – губительный для старух. Что хочешь говори, но мне их не надо.
– Леня! – позвала Василиса. – Что же вы так переполошились? Это ведь вам исполняется тридцать лет, так?
– Ну мне, – показалась в дверном проеме всклоченная голова.
– Все правильно, а мы – подарок от вашего друга.
– Фирма «Улыбка» приветствует вас и ваших гостей! – заученно выкрикнула Люся и, растянув меха, приплясывая, ввалилась в комнату.
– Ах вот оно что… Только вашу фирму не «Улыбкой», «Насмешкой» лучше назвать. Так, значит, вы нас веселить будете? Ну-ну.
Веселить пришлось помимо самого хозяина – его даму сердца Татьяну, вялую, как больная амеба, девушку и еще одну пару, которая больше пялилась в телевизор. Работать в таких условиях подругам еще не приходилось. До их прихода, по всей видимости, никто и не собирался ничего праздновать, потому что Татьяна занималась маникюром, сам Леня крутился возле компьютера, а неведомая пара упивалась сюжетом порнофильма. Вот попробуй тут произносить здравицу, когда в руках у гостей совсем нет рюмок. Каждый новый тост «Я хочу выпить…» звучал как приглашение сбегать в ларек. Людмила Ефимовна терзала баян и по очереди трясла ногами, как дрессированная цапля. Василиса старалась вовсю, и к концу праздника зрители сбросились на бутылку, после которой, собственно, и началось само веселье. Развязка наступила вечером, когда измученные артистки собирались домой.
– Спасибо, что пришли. Я-то, честно говоря, поляну только в субботу накрывать собирался, – цвел именинник.
– До свидания, приходите еще, – любезно прощалась Татьяна, не понимая, почему бабенки все еще топчутся у дверей.
– Значит, вам понравилось? – издалека стала подъезжать Василиса. – Тогда давайте расплатимся, а то мы у вас действительно засиделись.
– Что значит – расплатимся? – вытянул лицо Леонид. – А нам от вас ничего больше не надо.