Южина Маргарита. За сбычу мечт

   Неизвестно, что думали другие девочки, но Маша решила за свою любовь бороться. В школе намечался осенний бал, и она готовилась к нему со всей ответственностью – шила новое платье, отказалась от мороженого и даже лишний час дома занималась танцами. Правда, от этого весьма серьезно пострадали ее школьные успехи, но кто ж на это обращает внимание, кроме родителей?
   На балу она была восхитительна. Даже Вероника надула губки и сказала, что тоже хотела себе сшить такое платье, но уж больно старомодный фасон, в таком еще ее бабушка ходила. Зато Ленка с Дусей порхали возле Маши и не уставали щебетать:
   – Это ты сама сшила, да?
   – Ну да, сама, видишь, ниточка торчит…
   – Это из-за Дарова, да? Я видела, он тоже пришел.
   – Ой, девчонки, а хорошенький какой! В рубашечке такой – закачаешься!
   И когда бал был уже совсем в разгаре, Маша отважилась и пригласила Игоря на белый танец. Он не отказался. Да и зачем? Он был хорош, она была прекрасна, когда они танцевали, все смотрели только на их пару, а Маша, та и вовсе никого не замечала, а уж поднять глаза на Игоря просто боялась. Они танцевали молча, она касалась пальцами его рубашки и сама себе не верила – неужели это она вот так взяла и положила свою руку на ЕГО плечо?! И сейчас это ЕГО руки держат ее за талию? И ЕГО щека так близко-близко…
   Танец закончился как-то уж совсем быстро. Как в тумане, Маша подошла к подружкам.
   – Ну ты совсем уже! – таращила глаза Вероника. – Чтобы я первая подошла к мальчишке! Да пусть он хоть повесится, я вот так в сторону уставлюсь и все!
   – Машка-а-а, ну ты молоде-е-ец! – захлебывалась от восторга Дуська. – Я бы никогда… А так с Даровым потанцевать хочется-а-а! Ну ты сме-е-елая-а-а!
   – А я считаю, что…
   Что считает Ленка, Маша так и не успела узнать – начался новый танец, и теперь уже сам Игорь пригласил Машу.
   Она даже сейчас помнит, как это было. Сначала она почувствовала, что кто-то взял ее за локоть, потом увидела вытаращенные глаза Вероники и только потом услышала тихий голос: «Можно тебя?»
   Еще бы нельзя! Ха! Да она сама бы его пригласила еще раз, если бы он не догадался!
   И снова – легкость, томление, летящие лица подруг…
   Домой Маша пошла с подружками. Вероника специально предложила, чтобы Игорь Машу не пошел провожать. Своего поражения она просто не могла пережить. А Игорь увидел, что Маша не одна, и не стал предлагать свое общество… А может быть, просто постеснялся.
   Дома Маша крутилась по всей комнате, пела, подпрыгивала и смеялась неизвестно чему.
   – Машенька, – растерянно выглядывала из кухни мама, – девочка, скажи мне честно, вы не употребляли алкоголь?
   – Ну, мама! – на минуточку обижалась Маша и снова принималась кружиться.
   – Я… я тогда тебя не понимаю… – моргала мама.
   – Тоня, успокойся, – не отрываясь от газеты, говорил отец. – Дочка просто влюбилась. И, скорее всего, не безответно.
   – Ну, папа! – возмущенно таращила глаза Маша и с удовольствием верила отцу.
   Да! Скорее всего! Не безответно! Потому что Игорь в этот вечер приглашал только ее! Стоит ли сомневаться в его чувствах?
   В понедельник Маша бежала в школу, как на первое свидание. Она даже втайне от мамы немножко подкрасила глаза и подвила челку.
   Она столкнулась с Игорем на большой перемене. Могла бы и не столкнуться, если бы Дуська заранее не узнала расписание его класса, а Маша не подкараулила Дарова возле кабинета. Нет, потом это выглядело как совершенно случайная встреча, хотя… Даров, скорее всего, этой встречи просто не заметил. Он прошел мимо Маши, как мимо кадки с фикусом – даже не взглянув. Маша постаралась еще раз пройти мимо, специально легонько задела его плечом.
   – Ой, прости, – приветливо улыбнулась она.
   – Глаза нужны, чтобы смотреть, куда прешь, а не для того, чтобы их сажей мазать, – отрезал Даров и поспешил к своим друзьям.
   Маша была разбита. Тем более что издалека за ними наблюдали ее подружки. Такого Маша не ожидала. Она подошла к девчонкам совсем раздавленная.
   – Ну и чего? – таращилась Дуська. – Чего он сказал?
   – Ты ж сама видела, – фыркала Вероника. – Он нашу Машу даже не узнал. Я ж вам говорила, приглашать мальчишек на танец – себя не уважать.
   – А мне кажется, он просто постеснялся, – успокоила Ленка. – Ничего страшного, в следующий раз будет смелее.
   Маша мучилась ужасно. Даже девчонки не могли ее отвлечь от любовных страданий. Тогда помочь решила Вероника. Она узнала номер Дарова и стала названивать ему по вечерам. Конечно же, с единственной целью – соединить свою подругу с этим непокорным гордецом. В конце концов Маша как-то увидела Вероничку, идущую под руку с Игорем Даровым – они направлялись в кино. А на следующий день Вероника, пуча глаза, только разводила руками:
   – Ну, девочки! Ну что же я могла поделать, если он, оказывается, любит только меня! Он, оказывается, Машку и не любил никогда. Она и вообще ему не нравилась…
   С Вероникой тут же разругались все трое: и Лена, и Дуся, и сама Маша. Но ту это мало волновало – рядом с ней теперь был первый красавец школы. Они дружили весь девятый класс. И весь девятый класс Маша нестерпимо страдала. А потом у него был выпускной – он же был старше на целый год. И Вероника к его выпускному уже шила себе платье.
   – Не понимаю, эта-то чего потащится? – фыркала Дуся. – Нужна она там кому-то!
   – Да ее и не пустят, – рассуждала умненькая Лена.
   – Вот и пусть сидит дома в своем расчудесном платье! – злорадствовала Дуська. – Так ей, грымзе, и надо!
   А Маша ничего не говорила. Она просто представить не могла, как же на следующий год она будет ходить в школу? Зачем? Она же точно знает – уже никогда не промелькнет на лестнице его фигура, никто не будет ждать возле спортзала, когда они закончат свои танцы, и никогда уже он не откликнется на ее такую светлую любовь. И пусть Вероника шьет себе какое хочет платье… На похороны не принято ярко одеваться, пусть это даже похороны любви. Пусть они там веселятся, а Маша… что ж, она будет грустить у окна.
   Но все вышло совсем не так.
   Откуда у Марии взялись силы не прийти к школе, когда там начинался выпускной вечер, она и сама не знала. Она просто сидела у телевизора и смотрела программу «Время», когда в дверь позвонили.
   – Маша, тебя, – подошла к ней мама, странно улыбаясь.
   Правда, ее улыбки Маша тогда просто не видела. Она уныло побрела в прихожую и… остолбенела! На пороге стоял Игорь Даров. В новеньком костюме, в беленькой рубашке и с огромной ромашкой в руках.
   – Ты?! – не могла поверить своим глазам Маша.
   – Маш… пойдем… погуляем, – страшно смущаясь, предложил Игорь.
   Она даже не могла ему ответить, только кивнула, унеслась в комнату и тут же влетела обратно.
   – Ты меня подожди! Я быстренько, ага? – прокричала Маша, страшно боясь, что этот сон сейчас просто развеется.
   Но сон не развеялся. Они с Игорем гуляли всю ночь, вместе встречали рассвет на крутом берегу Енисея, и он так крепко держал ее за руку… И… да, конечно, они целовались. По-настоящему, как взрослые, хотя до этого Маша ни с кем еще не целовалась ни разу. Про Веронику они даже не вспоминали. Только один раз зашел разговор о давнем вечере.
   – Почему ты тогда меня забыл? – спрашивала Маша, считая лепестки у ромашки.
   – Мне сказали, что ты пригласила меня на танец на спор… – отворачивался он. – Сначала я разозлился, потом… потом так плохо было… А потом я каждый день про тебя спрашивал, а мне говорили, что ты с каким-то парнем дружишь…
   Понятное дело, кто это мог говорить! Ну, попадется еще эта Вероника! Хотя… пусть теперь вот сидит и локти кусает!
   У них была впереди целая вечность! Целых четыре дня! А потом Игорь уехал поступать в институт. Маша так переживала, что хотела поехать за ним, но не пустили родители.
   – Ты дурью-то не майся! – резко сказал отец. – Парень-то головы не потерял, учиться уехал, а не остался возле твоей юбки, вот и ты сиди и учись.
   – Как раз и чувства проверите, – кивала мать.
   И Маша осталась проверять чувства.
   Учеба на ум совсем не шла, в школе она то и дело рассказывала подругам, как они с Игорем провели эти четыре дня, да еще читала его письма вслух. Писем от него сначала было очень много, и сама Маша писала ему каждый день. А потом… потом конверты стали приходить все реже, письма стали короче, а на Машу навалились новые заботы и волнения – близились экзамены, а там уже надо было и институт себе подыскивать. Девчонки уже точно решили, куда они направятся, Вероника даже ходила к старенькой актрисе из театра, чтобы та поставила ей речь. Веронику, конечно же, уже давно простили и снова приняли в свои ряды, и теперь волновались все вместе, вчетвером.
   А после совсем жизнь закрутила. Маша поступила в педагогический институт, появились новые друзья-подруги, и даже со своими девчонками она стала встречаться реже. А когда встречались, начинали рассказывать уже про других знакомых, про другие вечеринки, и мальчики им стали нравиться уже совсем разные. Игорь как-то забылся, ушел сначала на второй план, а потом и вовсе исчез из Машиной жизни.
   Она уже и не думала, что когда-нибудь с ним встретится, и вот, пожалуйста! Узнал он ее или нет? Все же с тех пор, как они расстались, прошло тридцать лет… да нет, всего только двадцать девять.

Глава 3

   – Маша! – вдруг выдернул ее из воспоминаний грубый мужской голос. – Вы спите там, что ли?
   Она рассеянно посмотрела на Матвеева. Игоря рядом с ним уже не было… Привиделось? С ума сойти можно…
   – Простите… – заикаясь, пролепетала она. – Я… задумалась немного… Так не хочется терять дом…
   – Понятно, – буркнул Матвеев. – Сейчас этим делом займется мой помощник, думаю, все выяснится. А пока… Вы можете пожить у меня.
   – Где это?! – вытаращилась Маша. – Вы чего это несете? Отчего это я вдруг – раз! – и перееду к вам на жительство? Слава богу, у меня еще есть квартира в городе и… и собственный дом за городом.
   – Я в принципе про этот загородный дом и говорил.
   Маша вздохнула так, что салфетка чуть не залетела к ней в рот.
   – Так это вы в моем доме предлагаете мне у ВАС пожить?! Ну вы нагле-е-ец!
   – В любом случае мне идти некуда, – отрезал кавалер. – Так что я буду проживать в этом доме. К тому же имею на это все права.
   – Я тоже! – гордо вздернула голову Мария. – Я тоже имею такие же права и буду жить в этом доме! И еще – я вот там посмотрела… ваши документы… Они оформлены на два дня позже моих, так что я первая стала хозяйкой!
   Матвеев посмотрел на нее долгим серьезным взглядом, потом вдруг легко пожал плечами.
   – Хорошо, тогда будем жить вместе, пока все окончательно не разрешится. Там места хватит. Гостиная и столовая будут находиться в общем пользовании, а две верхние комнаты мы поделим. Я даже могу уступить вам право выбора.
   – Да? – прищурилась Маша. – А на первом этаже еще одна комната – это кому?
   – Там мы будем встречать с вами гостей, чтобы не мешать друг другу, – тут же придумал Матвеев.
   – Хорошо, – засопела Маша. – Только прошу учесть, у меня целая куча друзей! И они будут приезжать ко мне постоянно! Они очень шумные, визгливые и хохотливые, так что…
   – Хорошо, не похотливые, – пробурчал себе под нос Матвеев. – А про ваших многочисленных друзей я уже все понял, когда вас девочка спрашивала, дома ли вы ночевать будете.
   – Не смейте так выражаться, нахал! – окончательно вышла из себя Мария. – Я порядочная женщина! И… где хочу, там и ночую! И причем всегда дома!
   – Да понял я, понял… – кивал Матвеев. – Не понимаю, к чему так кипятиться? Вы лучше ешьте, дома у нас даже кастрюль нет. Хотя нет… я привез. Будем готовить пока в моих… Или у вас есть свои предложения?
   Маша даже отвечать не стала, уныло уставилась в окно и пыталась представить – как же это она будет уживаться с этим бирюком в ее таком хорошеньком домике? И сколько его надо будет терпеть? И самое главное, куда так быстро исчез Игорь?
   Домой они ехали вместе, одна машина за другой. Конечно, можно было Маше и в городе переночевать, но она всерьез опасалась, что как только она уедет из домика, так этот противный Матвеев осядет там навечно и Маша больше не сможет туда войти. А это уж и вовсе было из рук вон.
   Дома Маша выбрала себе комнату побольше и посветлее. Матвеев не возражал. Он вообще чувствовал себя усталым, вытянул из какой-то коробки полотенце, отправился в душ, а потом заперся у себя в комнате.
   Маша никаких полотенец не предусмотрела. И вообще, из ее вещей здесь был только чайник, одна коробка с сервизом, две коробки с книгами и… и все. У нее даже постельного белья не было. Да чего там, постельное белье и то постелить было не на что! Кроватей не было. Хорошо, что этот Матвеев уже приволок всю свою мебель и даже умудрился затащить в верхние комнаты по дивану, а то бы Маше пришлось ночевать на голом полу.
   Она вскипятила свой чайник, достала конфеты, которые не успела скормить тете Глаше, налила чай и поднялась в свою комнату. Там было еще совсем пусто – ничего, кроме Матвеевского дивана, но Мария этого не замечала. Она задумчиво жевала конфеты и вспоминала сегодняшнюю встречу. Ну почему же она такая туполобая? Ведь надо было как-то… улыбнуться Игорю, что ли? Подмигнуть… Конечно же, он ее не узнал! Еще бы, столько лет прошло! Вот и надо было ему так ненавязчиво напомнить, а она… И когда теперь еще судьба сведет? Хотя Матвеев говорил, что Игорь его помощник и будет заниматься этой проблемой с домом. То есть разбираться, что тут такое произошло. А значит… Маша еще сможет с ним повстречаться. И уж тогда…
   Маша взяла трубку и набрала номер.
   – Женечка, вы не спите? Ах, у вас гости! Ну да, я и забыла совсем… Женечка, я сегодня домой не приеду, так получи… Ну о чем ты говоришь?! Ты вообще меня выставляешь какой-то гулящей женщиной! Нет! Нет, я не с кем-то! Я сплю в своем доме! Да, конечно же, одна! А мой новый друг? Он спит в соседней комнате! И… нет, сын мой, это не мои такие капризы! Это… я тебе потом расскажу!
   Маша отключила трубку, попыхтела минутку и стала набирать другой номер.
   – Лена? Привет! Ты чего делаешь? Спишь? Ладно, потом расскажу, ты все равно сонная ни фига не соображаешь… Да ничего, говорю, потом перезвоню!
   Поделиться новостью было совершенно не с кем. Вероника, поди-ка, еще со своим любовником не рассталась, Дуська и вовсе с мужем в постели спят, куда им выслушивать Машины охи да ахи… лучше всех здесь собрать и сразу всем все рассказать… Кстати, и про дом им рассказать нужно, может быть, кто-нибудь что-нибудь дельное посоветует. Значит… Значит, она пригласит их прямо в эту субботу. А сейчас… сейчас надо спать.
   Утром она проснулась оттого, что в ее комнату кто-то бесцеремонно распахнул дверь. А потом так же быстро закрыл. И уже после раздался вежливый, осторожный стук.
   Маша вскочила, пригладила волосы и выругала себя за то, что не додумалась встать пораньше и привести себя в порядок. Вся ненакрашенная, непричесанная… а к ней наверняка ввалился этот Матвеев!
   – Сейчас! – откликнулась она. – Подождите минуточку!
   За дверью ждали. Больше никто не ломился, не стучал, но Маша чувствовала – Матвеев никуда не уходит.
   Вот и как тут краситься в таких-то обстоятельствах? Как без этих элементарных удобств, черт бы их побрал?! Как вот сейчас выйти в ванную, чтобы своим «раздетым» лицом не показаться?
   Маша вздохнула, порылась в сумочке, достала черные очки и водрузила их на нос. Конечно, Матвеев – это не мужчина всей ее жизни, но и при нем ей не хотелось появляться с лысыми веками.
   Она хотела взять полотенце, но вспомнила, что и его здесь нет. Придется высыхать самостоятельно. Ну ничего, пусть подождет.
   Она вышла из двери и сразу же наткнулась на… Игоря!
   – Маша? – пролепетал Даров, уставясь на даму в темных очках.
   – Ой! – пискнула Маша и тут же нырнула обратно к себе. И уже оттуда, задыхаясь от неожиданности, прощебетала: – Игорь… Игорь, ты… ты это… иди вниз, поставь там чего-нибудь… чайник поставь, а я пока… Игорь… я пока в себя приду… иди… я спущусь через пару минут.
   Игорь был уже не тем мальчиком, которого она помнила, и в житейских делах уже кое-что соображал.
   – Маша, я буду ждать тебя внизу. Я сварю тебе кофе… – проговорил он каким-то необыкновенно проникновенным голосом.
   – Я быстро… – крикнула за дверью Маша, опять, как тогда, тридцать лет назад, страшно боясь, что Игорь растает, точно сон… Да нет же, не тридцать, всего-то двадцать девять…
   Заслышав, как затихли его шаги, она пулей метнулась в ванную.
   – Та-а-ак… быстренько душ… Блин, вода чего-то такая холоднющая… бррр… Ничего-ничего, это бодрит…
   Она разговаривала сама с собой, пытаясь унять волнение. Но оно никак не унималось. Мокрое тело пришлось обтереть матвеевским полотенцем – тот отчего-то вывесил их целых четыре, хозяйственный сосед попался… Халат… ничего, обернемся сначала просто полотенцем, добежим до комнаты, а там уже…
   Хорошо, что ванная была на втором этаже и Игорь не мог видеть, как носится ошалевшая Маша из ванной к себе в комнату и обратно. Про Матвеева она и не вспомнила, и, если бы тот появился, картинка была бы еще та. Мокрая Маша, закутанная в его полотенце, остервенело мечется в поисках фена, которого здесь и в помине нет. Потом успокаивается, бежит к себе в комнату и пытается перед крошечным зеркальцем накрасить глаза, губы… Потом снова несется в ванную, потому что там большое зеркало, а в маленькое она себя всю не видит.
   Она уже была при полном параде, не могла только решить, надеть ей свои туфли на высоком каблуке или же обойтись какими-нибудь тапками («какие-то тапки» были тоже, естественно, матвеевские), когда увидела на лестнице Игоря. Он поднимался к ней с чашкой и блюдцем из ее сервиза, а кофе в чашке был, надо думать, опять же Матвеева.
   – Игорь… – растерялась она. – Зачем же ты… сюда…
   – Я хотел кофе в постель… – смеялись его глаза.
   – В какую… постель? – не могла справиться с собой Маша. – Ну что ты такое говоришь? Там и… и постели-то никакой нет! Там один только диван… Куда там кофе?
   Он смотрел на нее открыто, просто, разглядывал каждую черточку, и от этого Маша просто готова была сгореть на месте – черточек-то с каждым годом становилось больше. Да чего там черточек – морщин! Пора уже вещи называть своими именами. И как бы она ни старалась выглядеть замечательно, соревноваться с прежней, шестнадцатилетней, Машей она никак не могла.
   Он протянул ей чашку.
   – Маша, как же долго я тебя искал… – чуть прошелестели его губы.
   – Ты меня… искал? – У нее снова сбилось дыхание.
   Она взяла чашку, и та предательски зазвенела о блюдце – у Маши неудержимо тряслись руки. Да и не только руки, у нее, казалось, дрожит каждая клеточка… А ведь так хотела встретиться с ним уверенной, спокойной, чуть лукаво улыбаясь…
   Он молча положил свои теплые ладони на ее руки, и чашка звенеть перестала.
   – Возьми, – теперь он подал ей чашку, а блюдце так и продолжал держать в своих руках. – Как ты?
   Маша отхлебнула кофе, пожала плечами:
   – Нормально… работаю… живу…
   Она не знала, что говорить дальше. Сказать хотелось так много, но не здесь же, на лестнице. Чашка жгла руки, но взгляд Игоря жег куда больше.
   Маша поставила горячую чашку на перила, легко поправила прическу и… чашка ухнула на первый этаж.
   – Да твою-то мать! – послышался недовольный голос Матвеева.
   Маша посмотрела вниз – на легком светлом костюме Василия Васильевича растекалось темно-бурое пятно. Чашку он успел поймать.
   – Блин, что за идиотство?! – поднял глаза кверху Матвеев, пытаясь стряхнуть с головы гущу от кофе. – Мария! Вы там шалите, что ли?
   – Ну да… шалю… – откликнулась Мария. – То есть… я уронила кофе… Я не специально…
   Она побежала вниз по лестнице, следом за ней неторопливо спускался Игорь.
   – О! И ты здесь?! – удивленно вздернул брови Матвеев. – Чего это ты?
   – Я был в регистрационной палате, – объяснил Даров. – Говорят, что у них была некая дама, которая все эти документы подписывала, но как-то скоропостижно уволилась, и теперь на нее собираются заводить уголовное дело – у нее слишком много таких вот накладок обнаружили. Вот я и пришел, чтобы скопировать документы не только ваши, но и…
   – Да! – вклинилась Маша. – Игорь пришел за документами.
   – Игорь? – снова поднял бровь Матвеев. – А вы, похоже, уже познакомились?
   – Да нет же! – блестела глазами Маша. – Мы просто и раньше были знакомы, учились вместе, вот и…
   – Норма-а-а-льно! – хлопнул себя по бокам Матвеев. – Они, значит, раньше вместе учились, а теперь вместе решили меня с этим домиком подставить! А вчера, значит, они сделали вид, что друг друга не знают! Блин! Ну никому верить нельзя!
   – Да что вы такое говорите?! – ужаснулась Мария. – Да как вы… Я же сама тоже пострадала! У меня же… Вы что там себе надумали?!
   – Василий Васильевич, – тихо, но твердо проговорил Игорь. – Разве у вас ко мне были какие-то претензии? Мне кажется, я не давал поводов.
   – Да когда б ты их дал? Ты работаешь у меня всего четыре месяца! – буркнул Матвеев, но уже сам понял, что погорячился. – Ладно, Игорь Андреич, прости… не прав я был. Я уже с этим домом скоро сам себе верить перестану… Прости.
   – Ничего, – спокойно кивнул Игорь. – Так, я полагаю, с домом пока лучше подождать… Все равно нас скоро вызовут.
   – Так надо самим заявление подавать! – раздраженно засопел Матвеев. – Черт… Сейчас вот как раз только с милицией осталось связаться и все – прощай, работа. Тут и без того все к чертям летит, никакого времени не хватает, не успеваешь поесть по-человечески, а еще… Мария! Вы чего-нибудь сегодня на ужин собираетесь готовить?
   – Я-а?! – вытаращилась на него Маша. – Я вообще-то тоже занята до невозможности! И потом… ну, знаете!
   – А что вечером есть будем? – не отставал Матвеев. – Опять в ресторан пойдем? Игорь Андреич, поедем сейчас в офис, а там уже решим, что делать с документами… Придется тебе этим заняться. Я просто не могу разорваться. Мне хотя бы денька два, а?
   И они так и вышли, не попрощавшись – подтянутый, лощеный Игорь и Матвеев, перемазанный кофейной гущей. Маша осталась одна. Не успела она придумать, где бы найти тряпку, чтобы вытереть лужицу от кофе, как Матвеев вернулся.
   – Ну и чего ж ты молчала? – накинулся он на Марию, бесцеремонно переходя на «ты». – Нельзя было сказать?!
   Маша оторопело разводила руками.