Забирко Виталий. Статус человека

   Когда комиссия досконально разобралась в происшедшем, было принято постановление о категорическом запрещении каких-либо исследований супермассы на Земле и лабораторию "Проект Сандалуз-П" создали над Поясом астероидов выше плоскости эклиптики. Пассажирских трасс здесь нет, но на всякий случай зону эксперимента окружили сигнальными бакен-маяками и весь район нанесли на навигационные карты как запретный,
   Работаем мы, как говорится, на переднем крае науки, но героикой, вопреки мнению девушек, тут и не пахнет. Мы обстреливаем Глаз (так мы между собой окрестили супермассу) обломками астероидов, регистрируем около сотни параметров изменения геометрии пространства и снимаем лавину информации, дающей представление о процессах, происходящих в белых карликах и даже в черных дырах и квазарах.
   Есть, правда, одна неприятная обязанность: посменное дежурство в рубке слежения за бакен-маяками, чтобы ни одно инородное тело не проникло в зону эксперимента и не помешало чистоте его проведения. Коллектив станции у нас небольшой, всего двадцать два человека, поэтому каждому приходится раз в неделю восемь часов нести вахту. Представьте, насколько это скучно, если за два года существования станции в зону только один раз влетел метеорит величиной с кулак, да и тот был аннигилирован бакен-маяком без всякого Участия вахтенного.
   Еще куда ни шло, когда идет обстрел Глаза - восьмидесятиметрового в диаметре "зрачка" активной супермассы (есть предположение, что в пассивной форме она будет занимать объем, измеряемый в кубических сантиметрах, максимум в Десятках сантиметрах), окруженного пятикилометровой сфе-Рой радужной в лучах далекого Солнца диафрагмы - поля до сих пор не выясненной природы. При попадании вещества в "зрачок" диафрагма резко сокращается, исчезает в "зрачке", Глаз как бы мигает и в течение двух с половиной минут, как мы говорим, "переваривает" вещество. А затем диафрагма опять, но уже со скоростью на порядок меньшей, возвращается на место. Так вот, когда ты в это время дежуришь в рубке, еще жить можно. Но когда кончается запас "рабочего вещества" и наши штатные пилоты, Альваро Гидас и Льош Банкони, уходят вылавливать очередной астероид, то тут хоть с тоски помри. Сидишь перед пустыми экранами и думаешь о том, как сейчас ребята в кают-компании обсуждают результаты последнего обстрела, и чуть не воешь. Можно, конечно, подключиться к кают-компании и втихомолку послушать обсуждение, но попробуй это сделать, когда здесь же в рубке у тебя за спиной сидит начальник и что-то увлеченно обсчитывает на вариаторе, изредка, словно специально для того, чтобы позлить тебя, цокая языком!
   До возвращения Альваро и Льоша оставалось где-то с полчаса, и я уже действительно готов был завыть от тоски, чтобы обратить внимание Шеланова на мое бедственное положение, когда бакен-маяк сектора 6С подал предупредительный сигнал. Я оглянулся на Шеланова.
   - На тридцать две минуты раньше контрольного времени, - констатировал он, взглянув на часы.
   Автоматически включился селектор, и голос бакен-маяка монотонно доложил:
   - В секторе 6С обнаружен объект массой 12,4 мегатонны...
   - Ого! - присвистнул я.
   На стереоэкране сектора 6С появился обломок скалы, чем-то похожий на кремниевые скребки доисторического человека. У основания скалы в серебристой паутине крепежной арматуры захвата висели два десантных астробота, в просторечии работников астероидного пояса называемых "мухоловами".
   Я навел на экран координатную сетку. Ничего себе скребочек, с километр длиной!
   - ...Объект направляется в зону эксперимента, - продолжал докладывать бакен-маяк. - Скорость движения - 196,3 км/с, ускорение - минус 0,2 км/с. На запрос объект...
   - Наши, - сказал я и подал бакен-маяку сигнал, разрешающий объекту вход в зону. Маяк умолк.
   - Свяжись с ними, - подсказал Шеланов. "Можно подумать, что я не знаю своих обязанностей", - поморщился я, но промолчал. Начальство есть начальство.
   - Бот ЗХ-46, бот ЗХ-47, вас вызывает.База! Отвечайте!
   - Базу слышим, - отозвался, голос Гидаса.
   - И видим, - добавил Льош Банкони. В голосе его послышался смешок. У ребят было хорошее настроение.
   - Бот ЗХ-46, бот ЗХ-47, - снова сказал я и, взглянув на координатную сетку, отбарабанил им их координаты.
   - Спасибо, Иржик, - хмыкнул Льош. - Без тебя, милый, мы никак бы не разобрались в своем местонахождении.
   Я исподтишка оглянулся на Шеланова. Начальник станции не любил фамильярности во время работы.
   - Опять лихачите, - недовольно проговорил он. - Почему ведете астероид, зацепив только с одной стороны?
   Я снова посмотрел на экран. Действительно, оба "мухолова" вцепились захватами в астероид с видимой стороны, и от этого скала перемещалась как-то боком.
   - У астероида смещен центр тяжести, - быстро ответил Льош. Так быстро, что даже я не поверил.
   - Да? - недоверчиво переспросил Шеланов и защелкал клавишами на вариаторе.
   Вариатор развернул на экране пространственное изображение полигона и высветил на нем траекторию полета астероида. Получалось, что они должны были остановиться как раз на границе зоны обстрела.
   - Увеличьте торможение, - сказал Шеланов.
   - Зачем? - снова быстро отозвался Льош. - Мы отбуксируем астероид как раз к катапульте.
   - Ты что, собираешься стрелять астероидом целиком? - съязвил Шеланов. Нам его массы хватит на сотню выстрелов. Отбуксируйте астероид в межзонье маяков 6С, 5С, 5В. Там и будем его разрезать.
   На этот раз Льош промолчал.
   - Как меня поняли? - спросил Шеланов. Снова какая-то непонятная заминка с ответом. Шеланов недовольно скривил губы.
   - Что у вас опять случилось? Докладывайте. И тут, наконец, отозвался Гидас. Голос у него был сиплый, севший, словно простывший.
   - Докладывает бот ЗХ-46. Пилот Альваро Гидас. При попытке захвата объекта частично выведен из строя блок регулировки гравитации. В настоящий момент мощность гравиполя составляет 0,1 от максимальной.
   Я быстро прикинул в уме мощность гравиполя к их торможению. Что-то около четырех "g". Да, у него там сейчас действительно хорошее настроение...
   - Ясно, - сухо проговорил Шеланов. - Предыдущее распоряжение отменяю. Продолжайте движение по предлагаемому вами маршруту. Пилот Альваро Гидас! По возвращении на Базу вы получите взыскание с занесением в пилотскую карточку.
   - Ты что, Руслан?! - взорвался Льош от возмущения. - Ты же там не был, ничего не видел! Этот чертов булыжник вращался сразу по трем осям с сумасшедшей скоростью!
   - Отставить! - резко оборвал Шеланов. - Выполняйте распоряжение.
   Я представил, как Льош сейчас чертыхается про себя. А может быть, отключив связь, и во весь голос. Что-что, а это он умеет. Во всяком случае, тишина в эфире была подозрительной. Впрочем, догадки догадками, а работа работой.
   - Бот ЗХ-46, бот ЗХ-47, - снова вызвал я. - Траектория вашего полета проходит слишком близко от бакен-маяка сектора 6С. Смотрите не зацепите.
   - Знаем, - недовольно буркнул Льош (значит, связь все-таки не отключил). - Мы уже проводим корректировку. Лишь бы он сам нас не зацепил... Да вы что там, с ума сошли?! - вдруг взорвался он. - Дайте маяку разрешение на наш вход в зону, а то он нас расстреливать собирается!
   Я оторопело посмотрел на коммутатор связи с сектором 6С. Горел зеленый разрешающий сигнал.
   И тут же услышал, как на другой частоте бакен-маяк монотонно докладывает:
   - ...объект не отвечает. Ввиду отсутствия разрешения Базы на вход объекта в зону эксперимента объект предлагается к аннигиляции. До аннигиляции осталось две минуты тридцать секунд...
   - Сектор 2А, - спокойно подсказал Шеланов. Действительно, на коммутаторе связи с сектором 2А горел красный предупредительный сигнал.
   - В секторе 2А, - очевидно, в который уже раз продолжал докладывать бакен-маяк, - обнаружен объект массой 62 тысячи тонн. Скорость движения - 12,8 м/с. На запрос объект не отвечает...
   - Включи экран, - снова подсказал мне Шеланов. - Посмотрим, что это за непрошеный гость.
   Кажется, я покраснел. Даже уши начали гореть. Шляпа! Но когда зажегся экран сектора 2А - я остолбенел. Наверное, Шеланов тоже. Хотя не знаю. На затылке у меня глаз нет.
   Медленно перемещаясь по экрану, в зону входил пассажирский лайнер.
   - До аннигиляции осталась одна минута тридцать секунд...
   - Что там у вас? - спросил Льош.
   - Молчать! - неожиданно гаркнул над моим ухом Шеланов. - Тишина в эфире! Прекратить все разговоры!
   И тут же напустился на меня:
   - Да дай же ты разрешение на вход, а то маяк сейчас расстреляет его!
   Я поспешно дал маяку разрешение на вход лайнера в зону.
   - "Градиент", отвечайте! - перегнувшись через мое плечо к самому динамику селектора, но уже на тон ниже, позвал Шеланов. - "Градиент", отвечайте! Почему молчите? Вы находитесь в опасной зоне! "Градиент", отвечайте!
   "Какой градиент?" - недоуменно подумал я. Пассажирский лайнер, светясь почти всеми иллюминаторами, входил в зону. И только тут я увидел на его борту название.
   - Молчит, подлец! - выругался Шеланов.
   - Может, он мертвый? - предположил Льош.
   - Какой, к черту, мертвый! Иллюминирует, как рождественская елка!
   - "Градиент", отвечайте! - снова, срывая голос, заорал Шеланов.
   Краем уха я услышал, как Банкони о чем-то переговаривается с Гидасом, и повернулся к экрану сектора 6С. Бот ЗХ-47, отстреливая крепежную арматуру захватов, отшвартовывался от астероида.
   - Я - бот ЗХ-47, - доложил Льош Банкони. - Иду на перехват лайнера "Градиент".
   Астероид качнуло, и он стал медленно вращаться. Я похолодел. Каково там Гидасу одному, при его мощности гравиполя? Хотя нет. Практически ничего не изменится - ускорение торможения останется прежним, только вдвое увеличится мощность работы двигателя. Лишь бы захваты выдержали. Но, конечно, вести несбалансированный астероид одному при четырех "g" Гидасу будет несладко...
   - Какой еще перехват?! - заорал Шеланов. - Через десять минут лайнер будет в диафрагме!
   - Помолчи, - спокойно сказал Льош. - Это мое дело. Я прикинул расстояние и тоже понял - не успеть. Даже долететь он бы не смог - не хватило бы времени на торможение. Да и как он думал перехватить лайнер? Захваты-то отстрелил...
   Но у Банкони была на этот счет своя точка зрения. Как у того пилота, который бросил свой лайнер на Сандалуз. "Мухолов" Льоша стремительно сорвался с места и на максимальной тяге пошел по кривой траектории на перехват лайнера.
   Наверное, у пилотов это в крови: мгновенная оценка экстремальных ситуаций и принятие решений.
   - Что делает, паршивец, - прошипел Шеланов. - Двигатель загубит...
   "Мухолов" стремительно мчался наперерез лайнеру и не думал тормозить. Шеланов высветил на вариаторе траекторию его движения, и она заплясала по экрану, пересекаясь с траекторией движения лайнера. Очевидно, Льош отключил компьютер бота, который ни за что не допустил бы столкновения.
   - Что делает, что делает, - цедил сквозь зубы Шеланов. - Лайнер же сожжет его метеоритной защитой...
   Но Банкони верно рассчитал. Компьютер лайнера прикинул, что ему энергетически выгоднее затормозить, чем уничтожить летящий на таран бот, и включил тормозные двигатели.
   Они разминулись у самой диафрагмы. Уколом иглы "мухолов" по касательной пронзил ее радужную оболочку и, потеряв ускорение, выскочил с другой стороны. Лайнер же, практически сбросив скорость до нуля, медленно вползал в диафрагму.
   - Бот ЗХ-47, - сухим, сорванным голосом запросил Шеланов, - что у вас?
   - Все нормально, - бодро отозвался Льош. - Двигатель сгорел. Торможу аварийным химическим. До полной остановки горючего не хватит.
   - Потерпишь, - зло процедил Шеланов. - Включи маяк-пеленг, потом как-нибудь выловим...
   И тут зажегся центральный экран, и на нем появилось молодое, почти мальчишеское лицо с пижонски сдвинутой на лоб пилоткой капитана грузопассажирского флота.
   - Я - "Градиент"... - начал капитан, но тут же осекся от громового крика Шеланова.
   - Назад, - заорал Шеланов. - "Градиент" - назад!!! Двигатели на полную мощность и - назад!
   Мгновение мальчишка-капитан оторопело смотрел на Шеланова, затем бросился к пульту управления. На соседнем экране было видно, как двигатели лайнера, уже почти погрузившегося под радужную оболочку диафрагмы, слабо засветились, лайнер почти остановился... Но каких-то долей секунды ему все-таки не хватило. Лайнер вполз в диафрагму, и свечение двигателей погасло. Капитан "Градиента" еще некоторое время возился у пульта, затем растерянно обернулся к нам.
   - Не включаются... - по-мальчишески обиженно протянул он.
   Шеланов обессиленно упал в кресло, глубоко, учащенно дыша широко раскрытым ртом. Слов у него не было.
   "Ведь это все, - с ужасом подумал я. - Из диафрагмы лайнер ничем не вытянешь..."
   - Каким образом вы оказались в запретной зоне? - внезапно услышал я за спиной спокойный голос.
   Посреди рубки стоял капитан патрульно-спасательной службы Нордвик. Три дня назад он высадился на станции с крейсера ПСС, который через неделю, после дежурного патрулирования в своем секторе над плоскостью эклиптики, должен был забрать его. Не знаю, с какой целью он остался на станции - то ли с инспекционной, то ли просто отдохнуть и поболтать по старой дружбе с Шелановым (он и раньше бывал у нас), - но сейчас он стоял здесь.
   - Я... - начал мямлить молоденький капитан "Градиента", но тотчас взял себя в руки. - На лайнере "Градиент" проводится Профилактический осмотр всех систем управления. Поскольку профилактический осмотр внеплановый и всесторонний, лайнер, чтобы не мешать другим судам, сведен с трассы и выведен в "мертвую зону" над плоскостью эклиптики.
   - По чьему приказу проводится профилактический осмотр?
   Капитан "Градиента" замялся и смущенно отвел глаза в сторону.
   - По моему...
   - И при проведении осмотра вы отключили астронавигационную систему?
   - Комплекс мер предусматривает... - начал юлить капитан "Градиентя".
   - Да или нет? - оборвал его Нордвик.
   -Да.
   - Какого черта! - простонал Шеланов. Он приподнялся в кресле, с ненавистью глядя на экран. - Посмотрел бы хоть на навигационную карту, где наш район объявлен запретным...
   Мальчишка-капитан испуганно заморгал.
   Нордвик подошел к Шеланову и успокаивающе положил ему руку на плечо.
   - Это ваш первый самостоятельный рейс?
   - Да, - поспешно кивнул капитан "Градиента". Как будто это могло служить оправданием.
   Шеланов снова застонал.
   "Любознательный мальчишка", - с тоской подумал я. Конечно, его можно было понять. Целый год стажировки, и вот наконец он капитан. Единственный повелитель, огромного космического лайнера. Если таковым можно считать человека, посаженного в кресло пилота чисто из соображений психологического комфорта пассажиров, поскольку программу полета полностью выполняет многократно дублированный компьютер. Естественно, что в своем первом самостоятельном рейсе ему захотелось сделать что-то самому. Хотя бы провести профилактику...
   - Сколько на борту пассажиров? - продолжал опрос Нордвик. Я заметил, как он сильнее сжал плечо Шеланова.
   - Восемьсот двадцать три. Туристический рейс "Земля - Марс - Кольца Сатурна - Пояс астероидов - Земля".
   Молоденький капитан вдруг заискивающе улыбнулся и, заглядывая в глаза Нордвику, совсем по-мальчишески просительно протянул:
   - Меня теперь отстранят от работы, да?
   Я чуть не завыл от бессильной ярости. От жизни тебя отстранят, болван ты этакий!
   Кажется, даже в лице Нордвика что-то дрогнуло.
   - Никаких действий не предпринимать, - жестко сказал он. - Пассажирам, если будут интересоваться, скажите, что проводите профилактику. Ждите связи.
   Нордвик нагнулся над пультом и стал что-то искать на нем глазами. Мальчишка с экрана смотрел на нас обреченным взглядом. Если бы он знал, что обречен не на отстранение от должности, а со всеми своими восьмистами двадцатью тремя пассажирами...
   - Как его отключить? - раздраженно обернулся ко мне Нордвик.
   Я протянул руку и щелкнул клавишей. Центральный экран погас. Нордвик выпрямился и посмотрел на Шеланова. Затем взял его за плечи и встряхнул.
   - Что будем делать?
   - А что мы можем... - с болью протянул Шеланов. - Я уже перебрал в уме все варианты. Он обречен.
   - Послушай! - повысил голос Нордвик. - Там восемьсот двадцать три... двадцать четыре человека!
   Шеланов съежился, как от удара. Мне тоже стало не по себе. С холодной отрезвляющей ясностью я увидел происходящее как бы со стороны.
   - А почему бы не попробовать вытащить лайнер ботом? - снова спокойно, овладев собой, спросил Нордвик.
   Шеланов поднял голову и непонимающе посмотрел на него.
   - Почему нельзя вытащить лайнер ботом? - повторил вопрос Нордвик.
   - Потому что поле диафрагмы глушит гравиимпульс двигателей, - ответил я..
   - Но, насколько я знаю, вы специально для полетов в диафрагме установили на ботах аварийные химические двигатели?
   Я было воспрянул духом, но тут же сник. Эти двигатели были предназначены для барражирования ботов в диафрагме и не рассчитаны на дополнительную нагрузку.
   - Они очень маломощны, - тускло сказал Шеланов. - Да и горючего там на пять минут работы.
   - Ну, хорошо, - кивнул Нордвик. - Но, в конце концов, можно пассивировать вашу активную супермассу, как... как... - Он вдруг запнулся, у него перехватило горло, но, пересилив себя, все же сипло, изменившимся, сдавленным голосом закончил: - ...как в Сандалузе?
   Шеланов почему-то отвернулся от него.
   - Ты же знаешь, - проговорил он в сторону, - что для этого нужен мощный гравитационный удар, хотя бы такой, как при работе двигателей на полной мощности. Но лайнер их включить не может, а если мы ударим... Сам понимаешь, что от него останется...
   Я лихорадочно перебирал в уме все варианты гравитационного удара по Глазу, но подходящего не находил. Лайнер был обречен.
   - Черт бы побрал ваши бакен-маяки! - с запоздалой злостью скрипнул зубами Нордвик. - Почему они так поздно засекли лайнер? Ведь зона обнаружения у них более ста тысяч километров!
   Шеланов только вздохнул. Объяснений не требовалось. Их знал и сам Нордвик. Программа бакен-маяков не была рассчитана на мальчишек, дрейфующих в пространстве на лайнерах с отключенными компьютерами. Будь это астероид, маяки давно бы подали сигнал, а так они засекли лайнер, но предупредительный сигнал подали только тогда, когда лайнер пересек тысячекилометровую зону и, очевидно, не подчинился приказу остановиться. Хорошо еще что, мальчишка в своем необузданном рвении отличиться не добрался до блока метеоритной защиты корабля. Иначе нетрудно себе представить, что было бы с Льошем, да и с самим лайнером...
   - Руслан, - неожиданно обратился к Шеланову Нордвик, - а что происходит, когда вы обстреливаете Глаз?
   - Как - что происходит? - непонимающе переспросил Шеланов. Очевидно, у него был шок - уж очень туго соображал.
   - На какое время свертывается диафрагма?
   - На две с половиной минуты... Да нет, Нордвик, из этого тоже ничего не получится". Даже при форсированном режиме для пуска двигателей нужно не менее пяти минут. Он не успеет.
   - Это уже мое дело, - резко оборвал его Нордвик и повернулся ко мне. Сколько времени осталось лайнеру до падения в "зрачок"?
   Я защелкал клавишами вариатора, вводя задачу. На экране зажглось время: "42.24... 23... 22..."
   -Сорок две минуты...
   - Немедленно возвратите на станцию второй бот! - оборвал меня Нордвик.
   - Бот ЗХ-46, - вызвал я Гидаса и включил обзорный экран у катапульты, срочно возвращайтесь на станцию!
   Гидас уже отбуксировал астероид к катапульте, застопорил его метрах в пятистах от нее и теперь аккуратно отстегивал захваты.
   - Да отстрели ты их к чертовой матери! - взорвался Нордвик. - Время дорого!
   - Ясно, - буркнул Гидас.
   Бот на экране отстрелил оставшиеся захваты и на предельной скорости, почти как перед этим бот Льоша, рванул с места. Я ужаснулся. При таком старте у него было около десяти "g"!
   - Где у вас причальная площадка ботов? - резко спросил Нордвик.
   - Где и все...
   Нордвик кивнул и вышел из рубки. Шеланов проводил его непонимающим взглядом, затем, словно очнувшись, вскочил с кресла и выбежал вслед за ним.
   - Что ты надумал?! - услышал я его крик из коридора. И тут, надо сказать, я нарушил устав вахты - ни при каких обстоятельствах не покидать рубку. Я включил кают-компанию, крикнул:
   - Владик, срочно подмени меня! - и, не дожидаясь ответа, выскочил следом за Нордвиком и Шелановым.
   Нагнал я их только возле закрытого шлюза причального тамбура. И как раз вовремя. Перепонка шлюза лопнула, и Нордвик, отмахнувшись от что-то горячо говорившего ему Шеланова, вошел в тамбур. Шеланов, не обратив на меня внимания, последовал за ним.
   "Тем лучше", - подумал я и тоже вышел на причал.
   Посреди причала, раскорячившись на магнитных присосках, стоял бот Гидаса. Уцелевшие захваты были наполовину втянуты в корпус и торчали из бота суставчатыми побегами. В таком виде "мухолов" напоминал проросшую картофелину, поставленную на воткнутые в нее спички. Люк бота был закрыт.
   - Что он - спит там? - недовольно процедил Нордвик. Я подошел к люку и толкнул его рукой. Перепонка лопнула, и мы увидели лежащего в кресле Гидаса со страшным, расплющенным перегрузкой лицом. Он пытался встать, но у него ничего не получалось.
   Отпихнув меня, в кабину "мухолова" забрался Нордвик и помог Гидасу выбраться наружу. Ноги Гидаса не держали. Он висел на Нордвике тряпичной куклой, руки конвульсивно дергались, на лице безобразной маской застыл неприятный оскал.
   - Противоперегрузочная защита совсем села, - прохрипел он. Из-за застывшего оскала казалось, что он улыбается.
   Я подскочил к Гидасу и подставил плечо. Не церемонясь, Нордвик перегрузил его на меня и повернулся к боту. Но там уже, загораживая собой люк, стоял Шеланов.
   - Куда? - спокойно, но твердо спросил он.
   - Туда, - так же прямолинейно ответил Нордвик.
   - Не имею права пустить тебя.
   Плечи Нордвика напряглись, он набычился, казалось, еще мгновение, и он просто отшвырнет щуплого Шеланова в сторону. Но напряжение вдруг оставило его, и он неожиданно улыбнулся.
   - Я понимаю, о чем ты думаешь, - сказал он. - Дай мне пилота, чтобы успокоить твою совесть.
   Нордвик повернулся к нам и посмотрел на Гидаса. Тот уже-немного пришел в себя и дрожащими руками разминал затекшее лицо. Шеланов тоже посмотрел в нашу сторону.
   - Ты же сам видишь...
   - Ну, пусть идет со мной этот. - Нордвик кивнул на меня. - Мне все равно, какой балласт.
   Конечно, меня неприятно резануло, что меня окрестили "балластом". Но тут уж не до обид. Кажется, это был один из тех случаев, 6 которых думают девушки, восхищенно глядя на шевроны наших комбинезонов.
   - Хорошо, - все еще с сомнением буркнул Шеланов и от-уггил от люка.
   - Извиняюсь, - сказал я Шеланову и, так же бесцеремонно, как Нордвик, передав ему Гидаса, скользнул в "мухолов".
   - Быстрее уходите с причала, время дорого! - заращивая перепонку люка, крикнул Нордвик и сел в единственно кресло. - Стань за креслом, - сказал он мне, - прижмись спиной к стене, а руки упри в спинку кресла.
   Я с трудом развернулся в тесной для двоих кабинке и оперся спиной о переборку.
   - Сколько у нас осталось времени? - спросил Нордвик, глядя, как с причала в обнимку уходят Шеланов с Гидасом.
   Естественно, я не знал.
   - Минут тридцать пять.
   - Ты хоть догадался в рубке кого-нибудь оставить? От неожиданности я вздрогнул. Все замечает! Хорошо, что не спросил этого при Шеланове... Нордвик включил внешнюю связь.