Забирко Виталий. Везде чужой

   Он снова запросил информацию на Таксона, по требованию компьютера ввёл шифр своего допуска и, получив, как и ожидал, ответ о его недостаточности, с довольной улыбкой отключил компьютер. Наконец-то он хоть в чём-то перехитрил начальника.
   На поезд уже нужно было бежать, поэтому Геннад поспешно сунул в карман фотографию покойника и флюоритовую пластинку, дело запер в сейф и покинул кабинет. И только сдавая на проходной ключи, он подумал: а почему Диславл ещё раньше, скажем, полгода назад, не засекретил досье Таксона? В забывчивость гросс-каптейна почему-то не верилось.
   Глава четвёртая
   В 7.30 в крови появился впрыснутый инсулин, и кривая содержания сахара медленно заскользила вниз, постепенно наливаясь синевой. В 7.41, когда её цвет достиг глубокого ультрамарина, кривая резко бросилась вверх в оранжево-красную область, подстёгнутая инъекцией глюкозы. Диабетом наградил Меркстейна прапрадед с материнской стороны.
   Серый мглистый цвет - цвет глубокой городской осени. Унылый, монотонный, тоскливый. Липким туманом он окончательно размыл и без того блеклые краски Бассграда, до полпрозрачности растворил в себе ветхие, с осыпавшейся штукатуркой, дома, покрыл улицы слякотью, превратил людей в бесформенные привидения.
   Барахолка производила на Таксона угнетающее впечатление. В той памяти, которая сохранилась у него, рынок выглядел совсем по-другому. Поэтому сейчас казалось, что он попал на городскую свалку: изношенные, почти до полной ветхости, одежда и обувь, обмылки, использованные лезвия, тупые ножницы, ржавые иглы, гнилые нитки, как ни странно, пользовались спросом. Практически полностью развалившаяся промышленность страны не могла предложить потребителю никакого товара, и в ход шли заплесневелые вещи Золотого Века. Особым спросом пользовались радиодетали, части электродвигателей, не раз и не два восстановленные холодильные компрессоры, телевизионные трубки, лампочки. Технический прогресс умирал мучительно, и люди, помнившие его блага, цеплялись за его остатки, продлевая агонию. Другого пути они не видели. И не хотели.
   Таксон неторопливо прошёлся между рядами, стараясь не смотреть на серые угрюмые лица продавцов. Взгляд в глаза они принимали за заинтересованность и начинали назойливо расхваливать свой товар. И отвязаться от них стоило больших трудов. Куски линялой материи, закристаллизовавшийся до мутной хрупкости хрусталь, сточенные до ширины шила ножи, обрывки проводов в самодельной оплётке из ветоши... Торговали, кто чем мог. Продавали, перепродавали, меняли.
   У северного края барахолки, на пятачке между рядами, группа парней азартно резалась на ящике в три карты. Ажиотаж создавался ради зевак авось кто-нибудь соблазнится лёгким выигрышем и рискнёт поставить на карту. Среди зевак уже крутились Костан и Андрик. Чуть в стороне, делая вид, что приценивается к разнокалиберному набору фаянсовых тарелок со съеденной местами эмалью, стоял Сашан. А за последним рядом прилавков на обочине дороги расплывался в тумане дизель-пикап. Отсюда Никифра, сидевшего в водительском кресле, видно не было, но Таксон легко представил, как он нервно перебрасывает на губах из угла в угол рта не зажжённую папиросу.
   Таксон настроился и безошибочно определил всех участников игры. Разыгрывающий, ловко тасующий три карты и бойко зазывающий сыграть с ним, четверо прикрывающих, попеременно выигрывающих крупные суммы и изображающих восторг дремучей деревенщины от свалившегося счастья, неприметный курьер для передачи денег облапошенного клиента банкиру. А вот и сам банкир поодаль, у соседнего ряда. Пухлый, розовощёкий, гладко выбритый, с независимым видом, будто ничего его не касается, попыхивающий курительной трубкой. Ну-ну... Ого! А вот это уже новость. Телохранитель при банкире. Рыжий, горбатый здоровяк со сломанным носом. Впрочем, расплющенный в лепёшку нос мог оказаться и мутационным дефектом. Как и горб. Здорово, однако, напугали кидал "чистильщики" Петруза, если они выходят на промысел с телохранителями!
   Таксон подошёл к играющим, постоял, посмотрел. Затем, словно в нерешительности, почесал затылок и увидел, как за лицевым стеклом пикапа вспыхнул огонёк папиросы.
   - А, была не была! - воскликнул Костан и достал деньги.
   Прикрывающие засуетились, сгрудившись вокруг ящика, курьер занял позицию позади разыгрывающего, приготовившись к приёму купюр.
   Таксон сделал вид, что так и не решился, отвернулся и побрёл вдоль рядов в сторону банкира. Он продолжал смотреть на прилавки, но боковым зрением отметил, что банкир стал к играющим спиной, а телохранитель придвинулся к нему и глубоко засунул руки в карманы.
   Сзади послышался возмущённый возглас проигравшего Костана, и тогда Таксон выхватил из-за пазухи пистолет и выстрелил телохранителю прямо в лицо. И почти в унисон затявкали за спиной пистолеты Костана и Андрика.
   Барахолка дрогнула; покупатели и продавцы молча бросились врассыпную. К перестрелкам в городе привыкли, на крик могли выстрелить, и попасть под шальную пулю никто не желал.
   Трубка выпала у банкира изо рта, он присел от испуга, хотел было рвануть с места, но вместо этого плашмя рухнул в грязь, споткнувшись о выставленную ногу Таксона.
   - Не брыкайся, парень, пристрелю! - пообещал Таксон.
   Вдвоём с подоспевшим Сашаном они подхватили банкира, зашвырнули, как куль, в подъехавший пикап и вскочили сами.
   - Все? - спокойно спросил Петруз, сидевший впереди рядом с Никифром. - Жми.
   И Никифр выжал. Пикап крутнулся на пятачке, раздавив ящик и проехав по трупам, опрокинул прилавок, выскочил на дорогу и сразу же свернул в переулок.
   И тут Таксон остро, всем телом, ощутил опасность.
   - Пулемёт! - гаркнул он, выхватывая его из рук Технаря.
   Раздумывать было некогда, он стволом вышиб боковое стекло, и мортирный пулемёт трижды рявкнул в туман. Взрывы вышибли из спрятанного в тумане дома стёкла; щепа оконных рам, куски кирпича и кровавые ошмётки полетели на мостовую.
   - Не-ус-пе-ва-ю!.. - прошипел Таксон сквозь стиснутые зубы, разворачивая пулемёт.
   Из подворотни выскочил центур и полоснул по машине из автомата. С визгом треснуло лобовое стекло.
   - Оп! - глотнул воздух Петруз.
   Мортира рявкнула ещё раз и смела центура. Был он, и нет его. Только отброшенный взрывом автомат затарахтел по разбитому асфальту.
   - Куда? - обеспокоено спросил Таксон.
   - В плечо, - глухо ответил Петруз, зажимая рану. Левая рука, неестественно вывернувшись, свесилась между сиденьями.
   - Д'авай п'еревяжу, - предложил Андрик.
   - Потом, - скривился Петруз. - Сворачивай на свалку! - приказал он Никифру.
   - Так наши ждут в Волчьем овраге...
   - С такими отметинами ты хочешь гнать через весь город?! - взорвался Петруз, кивая на дырки в лобовом стекле. - На свалку, я сказал! И скорость сбрось, не привлекай внимания.
   - Нашим сообщить? - спросил Технарь.
   - Передай, что мы перешли на вариант два.
   Технарь достал из кармана радиотелефон.
   - Да? - почти мгновенно откликнулся на вызов Жолис.
   - Привет, гунявый!
   - От сморчка слышу!
   Технарь деланно расхохотался.
   - Слышь, мне тут два пузыря сивухи подкинули. Подгребай вечерком, раздавим.
   Жолис некоторое время молчал, осмысливая сообщение. "Два пузыря" второй вариант, "подгребай вечерком" - выезжай сейчас.
   - Ну, ладно. Ты кого хочешь уговоришь. Кобылки будут?
   - А это, дорогуша, уж ты обеспечь. А то всё я да я.
   - Чёрт с тобой. Замётано.
   Технарь отключил радиотелефон.
   - Говоришь много, - недовольно пробурчал Петруз. - Засекут.
   - Авось, - отмахнулся Технарь.
   - Я тебе дам - "авось"! - взбеленился Петруз. - Пять минут после акции - сейчас всё пеленгуют!
   На этот раз Технарь промолчал.
   - Останови здесь, - распорядился Петруз. - Технарь, Андрик, Сашан, Костан - на выход! За углом остановка паробуса.
   Технарь стал поспешно засовывать пулемёт в чехол.
   - Мортиру оставь!
   - Да я её... Тут же до базы два шага...
   - Оставь, я сказал! - рубанул Петруз.
   - Утопишь ведь... - убитым голосом простонал Технарь. Он аккуратно опустил пулемёт на соседнее сидение и погладил ствол, прощаясь. Оружие он любил, холил и лелеял и после каждой акции расставался с ним с болью.
   - Оружие всем сдать, - приказал Петруз. - На базе одежду сжечь. Сашан, проследишь.
   Пистолеты полетели на то же сидение. Пока они выходили, Андрик на мгновение задержался и защёлкнул наручники на руках забившегося в угол банкира кидал.
   Никифр кратчайшим путём вывел пикап за город, свернул на просёлок, и машина, переваливаясь на ухабах, скатилась в котлован старой заброшенной свалки. Горы сопревшего мусора высились справа и слева, а впереди булькало тошнотворными испарениями зелёное озеро химического отстойника.
   - Здесь и поговорим, - сказал Петруз, развернувшись с креслом в салон, когда Никифр заглушил двигатель. - Минут пятнадцать у нас есть.
   Банкир заёрзал в углу, поняв, что это относится к нему.
   - Давай, куртку помогу снять, - предложил Таксон.
   Пока он перевязывал Петруза, Никифр обыскал банкира. Капусту купюр он рассовал по своим карманам, всякую мелочь: ключи, ручку, расчёску, кисет с табаком, зажигалку - сложил на сиденье, а удостоверение, внимательно рассмотрев, протянул Петрузу.
   - Ого! - развеселился Петруз. - Региональный отдел по борьбе с терроризмом и организованной преступностью. Серьёзно за нас взялись... Фу, ну и воняет же здесь, - он покосился на разбитое стекло.
   - Это от него, - хмыкнул Никифр, поднимая за ворот банкира и усаживая в кресло.
   - Кость задета? - спросил Петруз Таксона.
   - Ключица.
   - Плохо, - спокойно констатировал Петруз, будто это касалось не его. Он протянул здоровую руку и взял пистолет.
   - Слушай, инспектор, - сказал он банкиру, поигрывая оружием, - на барахолке были твои люди, или...?
   Инспектор молчал, пустым взглядом смотря перед собой в никуда. Уж кто-кто, а он знал свою участь.
   - Отвечай! - Никифр хлестнул его ладонью по лицу.
   - Не надо, - остановил жестом Петруз. - Он всё понимает.
   - Моим был телохранитель, - разлепил губы инспектор. - Остальные настоящие кидалы из гильдии Хромоножки.
   - Срослись... - брезгливо поморщился Петруз. - Тебе, инспектору, не противно? Ведь это ты, по всем законам, должен был их брать, а не я стрелять.
   Инспектор равнодушно пожал плечами.
   - Жизнь такая штука... - пробормотал он.
   - Ладно философию разводить! - досадливо отмахнулся Петруз. Животные тоже живут. А совесть - категория человеческая...
   - Почему сразу не пристрелили? - неожиданно спросил инспектор.
   - Потому, что мне нужен Вочек. Кто он?
   Инспектор молчал.
   - Так что, пусть он живёт?
   В груди инспектора что-то заклекотало. По посеревшим щекам потекли слёзы.
   - Это статс-советник Шаболис...
   - Спасибо, - сказал Петруз и выстрелил.
   Они выбрались из пикапа, и Никифр, разогнав машину, сбросил её в зелёное, лениво пузырящееся варево отстойника. Пикап канул в трясину, только пузыри пошли веселее.
   - Ну и вонища, - пробормотал Никифр.
   Таксон стащил с себя куртку и помог одеться Петрузу, чтобы скрыть бинты. Окровавленная куртка Петруза канула вместе с пикапом, оружием и трупом кидалы-инспектора.
   Поддерживая Петруза с двух сторон, Таксон и Никифр выбрались на трассу. Минуты через три подкатила малолитражка Жолиса с уродливым горбом газогенератора на багажнике.
   - Дай самогону, - прохрипел Петруз, забираясь на заднее сидение. Жолис достал бутылку. Петруз сделал несколько глотков, поморщился, протянул Таксону.
   - Не хочу, - мотнул головой Таксон.
   - Пей! Мы ездили на хутор специально за ним, понял?
   Таксон отхлебнул и передал бутылку Никифру. Тот с удовольствием опорожнил её и забросил в кусты.
   Петруз чертыхнулся.
   - А теперь сходи и подбери "вещдок"! - зло сказал он. - И быстро! Когда вас научишь нигде не оставлять свои "пальчики"...
   Недовольно скривившись, Никифр полез в кусты. Вернувшись, бросил бутылку на пол и взгромоздился на переднее сидение.
   - Дома хорошо вымоешь машину изнутри, - сказал Петруз Жолису. - Чтоб и духу свалки в ней не было! Поехали.
   Они сделали крюк по окружной дороге и въехали в город по разбитому шоссе из Станполя. Здесь их остановил центурский патруль. Машину обыскали и конфисковали заранее заготовленную канистру самогона. Пьяный Никифр попытался артачиться, но, когда ему пообещали выписать повестку в суд за самогоноварение, стушевался и, обиженно покашливая, замер на сидении.
   Но, стоило им отъехать от центурского поста, его покашливание перешло в смех, который все дружно подхватили. По понятной причине номер машины патруль не зарегистрировал.
   Жолис провёл машину к центру города, специально проехав мимо мэрии огромного двенадцатиэтажного здания из стекла и бетона, облицованного плитами розового мрамора. В начале Перелицовки, когда Слуг народа отсюда изгнали, газеты пестрели предложениями о передаче здания под больницу, лечебный центр, центр молодёжных клубов, лицей... Но как-то тихо все предложения канули в Лету, и на протяжении последующих пятидесяти лет здесь по-прежнему размещались управленческие структуры города. Правда, теперь они менялись просто-таки с неприличной быстротой.
   И потускневшая, изъеденная смогом мраморная громада продолжала незыблемой глыбой власти давить на город.
   - Что смотришь? - поймал на себе вопросительный взгляд Таксона Петруз. - План остаётся в силе...
   Тей сидел на лугу в кружке ребят, собравшихся вокруг воспитательницы Данисы, которая брала в руки то одну, то другую травинку и рассказывала детям о растениях. Запрокинув голову, Тей смотрел в пронзительно голубое небо, и оно представлялось ему огромной волшебной полусферой синевы, опрокинутой на изумрудный луг. А ласковое утреннее солнце - сказочным сияющим цветком.
   - А солнце пахнет медуницей! - внезапно выпалил он.
   Даниса засмеялась.
   - У тебя богатое воображение, Тей, - сказал она. - Когда подрастёшь, ты узнаешь, что на воображение огромное влияние оказывают ассоциативные связи. Сейчас пора цветения медуницы. Смотрите, ребята, вот этот жёлтенький невзрачный цветочек и есть медуница. Он маленький, неприметный, а солнце большое, яркое. Вот эта разница и вызвала у Тея ощущение, что именно солнце и источает запах, который сейчас висит над лугом.
   Тей обиженно отодвинулся за спины ребят и лёг на траву. Воспитательнице он не поверил. Он в и д е л , как солнце медленно расходящимися концентрическими кругами источает этот удивительный сияющий медовый запах.
   Даниса продолжала рассказ о цветах-медоносах, но Тей слушал невнимательно, потому что вновь отвлёкся. Оказалось, что если лечь ничком, и твои глаза окажутся вровень с землёй, то ты попадаешь в удивительный мир. Становишься маленьким-маленьким, травинки вырастают в деревья, образующие сумрачную чащу, а мелкие букашки превращаются в огромных чудовищ. И всё здесь необычно и непохоже на большой мир.
   Огромная капля росы сферической глыбой полированного хрусталя застыла на листе, а когда Тей чуть тронул дерево-травинку, она стремительно соскользнула на землю, где разбрызнулась на мелкие искрящиеся шарики. Из чащи вынырнул чёрный мураш, похожий на планетоидный вездеход, немного постоял перед глазами Тея, подрагивая усиками-антеннами, затем сорвался с места и скрылся между стволами диковинного леса. А потом на поляну ступила огромная мохнатая суставчатая лапа. Тей скосил глаза вверх и увидел, что таких лап восемь и принадлежат они большому мохнатому пауку. Паук стоял, смотрел на Тея семью грустными глазами и шевелил хелицерами. А затем поднял одну из лап и поставил её на нос Тея.
   Тей испуганно отпрянул и возвратился в большой мир. Мстя за испуг, он схватил щепку и придавил ногу паука. Неожиданно легко нога отделилась и задёргалась в траве, словно зажила собственной жизнью.
   "Вот тебе, вот тебе!" - затыкал щепкой в паука Тей.
   - Что ты делаешь?! - услышал он возмущённый голос Данисы. Воспитательница строго смотрела на него.
   Тей поднял голову и встретился с двадцатью парами глаз своих сверстников.
   - Бедный паучок... - тихо сказала одна девочка.
   И от этих слов, от глаз ребят, осуждающих и отторгающих, Тею стало страшно и одиноко. И он громко, во весь голос заревел.
   И тогда удивительный мир: мир небесного купола синевы, сияющий мир ласкового солнца, пахнущего медуницей, мир изумрудного росного луга рассыпался разноцветными стекляшками калейдоскопа...
   Таксон очнулся. Неожиданно для себя он задремал в кресле в аппаратной. "Откуда этот удивительный мир?" - подумал он. Чужой, непонятный сон из чужого детства... Детство своё Таксон провёл в Червлённой Дубраве и тоже любил наблюдать за букашками в траве на выгоне за селом. Но почва там песчаная, трава сухая, редкая, мураши рыжие, а пауки поджарые, тонконогие, с гладким блестящим хитином... И всегда Таксон был на выгоне один.
   Открылась дверь, и в аппаратную вошёл Петруз. Лицо его осунулось, посерело, глаза воспалённо блестели.
   - Отдохнул? - спросил он. - Молодец. Пошли.
   В деревянной пристройке в котельной собралась вся группа. Андрик разливал из безносого чайника горячий суррогат, а Жолис передавал кружки по кругу.
   - Будешь? - Жолис подвинулся на скамье, освобождая место Таксону, и поставил перед ним глиняную кружку.
   - Значит, так, - проговорил Петруз, усаживаясь во главе стола. - План немного меняется. Таксон, Андрик и Костан идут на квартиру Шаболиса-Вочека. Старший - Таксон. Время акции - полночь. После ликвидации Вочека по сигналу "тип-топ" Технарь и Жолис выпускают кассету ракет по мэрии. Корректировщик - Сашан. Прикрывающие - Тирас и Алико. Здесь на связи - я и Никифр. После акции Таксон и Андрик уходят на квартиру к Костану и ночуют там. Группа Жолиса устраивает вечеринку у него в гараже. Но вечеринку тихую - пьёте-то самогон. Обратят внимание - неплохое алиби. Нет - ещё лучше. Оставшиеся кассеты - взорвать. Технарь, тебе всё ясно?
   Технарь угрюмо кивнул.
   - Вопросы?
   Вопросов не было. Акцию обстрела мэрии разрабатывали давно, её детали тоже.
   - Так Вочек - это Шаболис... - протянул Сашан. - Городской шеф центурии, наша опора и защита... Вот, гад! В соседнем доме живёт. Здороваемся при встрече...
   Отец Сашана занимал видный пост в городском управлении Республиканства. И квартира, доставшаяся Сашану в наследство, располагалась в престижном центральном околотке. Из её окон открывался вид на площадь Свободы и мэрию. Удобное место для корректировщика.
   - Меня интересуют вопросы, - жёстко сказал Петруз.
   - Есть, - кивнул Сашан. - Может, ребятам после Шаболиса лучше переночевать у меня? Ближе, как-никак.
   - Нет. Во-первых, центральный околоток после акции оцепят. Все жители ночью либо утром пройдут проверку. А гостей заберут в центурию на допрос. Во-вторых, кто-нибудь из жильцов может видеть, как трое из подъезда Шаболиса пройдут в твой. Ещё вопросы?
   - Да чо там, - сказал Технарь. - Всё давно разжёвано. - Он поднял кружку. - Как говорится, за то, благодаря чему, мы несмотря ни на что!
   "Плохо", - подумал Таксон, глядя из подворотни, как два центура меняются на посту во дворе дома работников мэрии. У оставшегося к портупее был пристёгнут радиотелефон. Вызвать его могли в любую минуту.
   Вперёд нетерпеливо высунулся Андрик и поднял пистолет с глушителем. Таксон перехватил его руку и указал на одинокий светильник, освещавший лавочку и усевшегося на неё центура. Центур устроился на лавочке, похоже, надолго.
   - Мяу, - жалобно сказал Костан.
   Центур повернул голову в их сторону.
   - Мя-ау, - ещё жалобнее протянул Костан. Кошек и собак в городе давно съели, редкие экземпляры сохранились лишь у хозяев привилегированных домов.
   Центур встал. Хозяева за найденное животное платили хорошее вознаграждение.
   - Кис-кис! - сказал центур.
   Костан отозвался, но тут пискнула рация, и голос дежурного поинтересовался, как дела на посту.
   - Всё в порядке, - ответил центур, отключил рацию и снова позвал: Кис-кис-кис!
   С места он не сдвинулся.
   Тогда Костан тихонько мяукнул сквозь ладони. Даже у Таксона создалось впечатление, что кошка уходит.
   Центур немного постоял в нерешительности, а затем двинулся к подворотне. И только он перешагнул черту между светом и темнотой, как пистолет Андрика тихо покнул.
   Таксон едва успел подскочить к центуру и подхватить падающее тело.
   - Спешишь! - прошипел он Андрику, затаскивая тело за мусорный бак.
   С кодом замка в подъезде Таксон справился в два счёта, и они тенями скользнули внутрь. Единственная лампочка в подъезде горела на площадке второго этажа, и это было плохо. Именно на втором этаже жил Шаболис. Таксон приложил палец к губам и застыл, прислушиваясь к себе.
   Так, квартира направо - Шаболиса. Уже спит. Третья комната от входной двери. В прихожей в кресле штатный центурский телохранитель. Тоже спит. А вот в квартире напротив не спят. Играют в карты. Четверо. И готовы по любому подозрительному шуму из квартиры Шаболиса прийти на помощь. Вот почему и лампочка горит на площадке. И не служат эти четверо в центурии. Они работают на Вочека.
   Откуда у него это чутьё, Таксон не знал. Не было ничего такого до того, как Петруз нашёл его раненого в заброшенном доме, где группа хранила оружие. Впрочем, у Таксона к себе было много вопросов, на которые он не находил ответов. На амнезию после ранения в голову можно было списать отсутствие воспоминаний об огромном периоде жизни между падением Республиканства и сегодняшним днём, хотя этого промежутка хватило бы на целую человеческую жизнь, а ему, Таксону, было бы тогда за восемьдесят. Сюда же, с такой же большой натяжкой, можно было приложить и странные чужие сны. А вот что делать с его интуицией, видением в темноте, или вот с этим умением открывать любые замки?
   Замок на двери Шаболиса-Вочека был настроен на папиллярный узор его большого пальца. Но для Таксона хитроумный замок оказался проще обыкновенной щеколды. Он приложил ладонь к двери чуть выше зрачка фотоэлемента, "увидел" нужный контакт идентичности изображения, и тот, послушный его желанию, самопроизвольно замкнулся. Замок щёлкнул, и дверь открылась.
   Первым проскользнул в квартиру Андрик, и тотчас оттуда донёсся приглушенный всхлип телохранителя. Андрик видел в темноте не хуже Таксона.
   Пропустив вперед Костана, Таксон аккуратно прикрыл за собой дверь.
   - Дальше - стоп! - шёпотом приказал он Андрику.
   Посреди прихожей, в кресле, широко раскинув ноги и запрокинув голову с перерезанным горлом, сидел центур. Похоже, проснуться он не успел. А вот Вочека нужно было разбудить.
   Перешагнув через ноги трупа, Таксон прошёл в спальню и включил свет. Шаболис-Вочек лежал на огромной двуспальной кровати, храпел во сне и, похоже, был мертвецки пьян.
   Костан обошёл кровать, отшвырнул ногой стоящий у изголовья столик на колёсиках. На пол полетели хрустальные фужеры, полупустые бутылки. Перебивая застоявшийся дух перегара, по комнате поплыл запах дорогого, давно исчезнувшего для простых смертных коньяка.
   "Некстати", - подумал Таксон, уловив, как в соседней квартире прекратили игру в карты и стали прислушиваться к шуму в квартире патрона.
   Костан извлёк из-под подушки пистолет, а затем поднял уцелевшую бутылку и стал лить из неё на лицо статс-советника. Шаболис замычал, заворочался и, отмахиваясь от струи, сел на постели.
   - Пора трезветь, - брезгливо обронил Костан.
   Статс-советник открыл глаза и отрезвел. При виде пистолета в руках Таксона глаза его выпучились, руки зашарили по одеялу.
   Костан хмыкнул, вынул из конфискованного пистолета обойму.
   - На! - Он бросил пистолет на одеяло. - Ты ведь его ищешь?
   Статс-советник застыл, со страхом смотря на лежащее у него на коленях оружие.
   Костан подошёл к серванту, открыл дверцу и присвистнул. На нижней полке неряшливой горой лежали пачки денег. Сразу видно, что хозяин счёта им не вёл.
   - Ты посмотри, насколько он уверен в себе, - презрительно хохотнул Костан. - Даже сейфа не установил.
   Он стал сгребать деньги в пластиковый мешок.
   Так и не решившись притронуться к пистолету на коленях, статс-советник поднял глаза на Таксона.
   - Может, договоримся? - хрипло выдавил он. По его лицу пошли багровые разводы жестокого похмелья.
   - С кем? - бесцветно спросил Таксон. - Со статс-советником Шаболисом или Мастером Цеха Вочеком? С Вочеком, милый, у нас разговор один...
   Он выразительно повёл стволом пистолета.
   И тут неожиданно для Таксона треснул выстрел и статс-советник откинулся на кровати с дыркой между глаз. Таксон изумлённо оглянулся. Андрик крутанул на пальце пистолет и неуловимым движением отправил его в карман.
   - Ты что?! - взбеленился Таксон.
   - Так ты 'едь сам... - Андрик повторил движение Таксона.
   "Да, - расстроено подумал Таксон, - кроме себя, винить некого. Надо было Андрика оставить у входной двери. Слишком буквально он всё понимает. И слишком хороша его исполнительская реакция. Плакали теперь сведения о цехе ночной гвардии и её гильдиях..."
   - Уходим, - буркнул он, но тут же предостерегающе поднял руку.
   Четверо картёжников не только бросили игру, но и вышли на лестничную площадку. Один стал осторожно спускаться по лестнице, двое остались, а последний вернулся в квартиру и стал по радиотелефону вызывать центурию.