Замыслов Валерий. Горький хлеб (Часть 7)

   - Ох, и паскудник же ты, Мамон. Пошто княжну обесчестил?
   Челядинец больно пнул мужика в живот и, забыв о шкатулке, выскочил как угорелый из бани, бросившись в густые заросли сада.
   А Пахомка закорчился на полу, затем, едва отдышавшись, опустился возле княжны и наткнулся коленями на шкатулку. Увидев в ней грамотки, решил:
   "Не зря, поди, Мамон хотел ларец выкрасть. Знать, важные тут грамотки лежат. Припрятать надо".
   Пахом, засунув ларец за пазуху, метнулся к церковной ограде, находящейся неподалеку от господской бани...
   Об этом Мамон не мог знать. Спохватился он уже в глубине сада. Чертыхнулся и начал выбираться назад, намереваясь пристукнуть княжну и Пахомку, а шкатулку с собой забрать.
   Раздвинув заросли, дружинник увидел, как Пахомка, запахнув на Ксении сарафан, несет ее на руках, направляясь в густой цветущий вишняк, почти навстречу Мамону.
   Челядинец, выхватив из сапога длинный острый нож, затаившись, подумал:
   "Вот здесь-то я вас и прикончю..."
   Но в тот же миг на Пахомку и Ксению с диким визгом набежали татары. А Мамон пополз в заросли...
   Глава 82
   В ДИКОЕ ПОЛЕ!
   В оконце постучали - громко, настойчиво. Мать слабо простонала с полатей, а Иванка поднялся с лавки и пошел в сени. Вслед за ним, перекрестившись на икону с мерцающей лампадкой, потянулся к выходу и Пахом Аверьянов, почуяв в этом ночном стуке что-то неладное.
   Возле избы чернелась неясная фигура.
   - Кто ты, человече? - окликнул с крыльца Болотников, зажав в руке двухствольный пистоль.
   Незнакомец поспешно приблизился к Иванке.
   - Слава те, осподи! Жив еще...
   - Ты Матвей? Что стряслось? С Василисой беда? - встревожился Болотников.
   - Кругом беда, родимый. Бежать тебе надо и немедля.
   Запыхавшийся бортник присел на крыльцо:
   - На заимке у меня княжьи люди остановились. Василису успел припрятать. О том закинь кручину. Другое худо, родимый. Изловил Мамон семерых вотчинных мужиков, а среди них Евсейку Колпака из Федькиной ватаги. Отбился от Берсеня и в лапы пятидесятнику угодил. Пытал его Мамон крепко. Под огнем сболтнул о грамотках кабальных. На тебя с Афоней указал.
   - Как о том изведал, отец?
   - После обеда княжьи люди ко мне заявились. Злые, голодные. Самолично в подполье мое залезли. Медовуху с настойкой вытащили. Напились изрядно. Меж собой и проговорились об сундучке. Меня из избушки не выпускали. Тогда я на пчельник подался и рой из борти выпустил. Зашумел, забранился, роевню схватил - да в лес. Челядинцы подвоха не приметили. Выпустили меня с заимки. А я к тебе...
   - Колпака видел?
   - Богу душу отдал мужик. Замучал его на пытке Мамон. Поспешай, родимый, беги из вотчины.
   - Весь изъян на крестьян. Вот горюшко! - тоскливо вздохнул Пахом.
   Иванка помрачнел. После недолгого раздумья проронил:
   - Пойду Афоню вызволять.
   Матвей всплеснул руками.
   - Немыслимое дело затеял, родимый. В самое пекло лезешь. Туда сейчас княжьи люди нагрянут. Пытать Шмотка зачнут.
   -Тем более, отец. Афоню палачам не кину, - твердо проговорил Иванка и, засунув пистоль за кушак, решительно шагнул в темноту.
   - Ох, бедовый!.. Исай-то как, Захарыч?
   - Помер Исай. Два дня назад схоронили, - понуро вымолвил Пахом.
   - Осподи исусе! Да что ты, что ты, родимый! - ахнул бортник. Размашисто перекрестился и метнулся в избу к Прасковье.
   А Пахом, прихватив со двора веревку с вилами, побежал догонять Иванку.
   - А ты пошто, Захарыч?
   - Помогу тебе, Иванка. Нелегко будет Шмотка выручать.
   - Ну, спасибо тебе, казак.
   Подошли к княжьему тыну.
   - Высоконько, парень. Забирайся мне на спину. Спрыгнешь вниз, а меня на веревке подтянешь. Мы не такие крепости у басурмана брали, - тихо проговорил бывалый воин.
   Так и сделали. Когда очутились за тыном, постояли немного, прислушались.
   - Чем решетку ломать будем? - озадаченно спросил Пахом.
   - Руками раздвинем, Захарыч. Я тогда еще эти пластины приметил. В камне качаются. Осилю.
   - Ох, едва ли, - засомневался Захарыч.
   Застенок - позади хором. Возле входной решетки, позевывая, топтался дружинник с самопалом и рогатиной.
   - Возьмем его тихо. А то шум поднимет, - прошептал Болотников.
   Дождавшись, когда караульный повернется в другую сторону, Иванка, мягко ступая лаптями по земле, подкрался к челядинцу, рванул его на себя и стиснул горло.
   - Рви рубаху на кляп, Захарыч.
   Накрепко связанного караульного оттащили в сторону и подошли к решетке. На засове замка не оказалось. Иванка нашарил его сбоку на железном крюке и молвил озабоченно:
   - Выходит, припоздали мы с тобой, Захарыч. В Пыточной - люди.
   - Ужель на попятную?
   - Была не была, Захарыч. Бери самопал. Айда в Пыточную, - дерзко порешил Болотников.
   А в застенке находился Мокей. Раздосадованный мужичьей поркой, холоп, выпив два ковша вина, еще час назад заявился в Пыточную, чтобы выместить свою злобу на узнике.
   Афоню на дыбу он не вешал, а истязал его кнутом и, сощурив глаза, дико и гулко, словно сумасшедший, хохотал на весь застенок.
   - Брось кнут! - крикнул Болотников, опускаясь с каменных ступенек.
   Мокей оглянулся и, узнав в полумраке Иванку, выхватил из жаратки раскаленные добела клещи и в необузданной ненависти бросился на своего ярого врага.
   Бухнул выстрел. Мокей замертво осел на каменные плиты. Болотников, выхватив из поставца горящий факел, наклонился над Афоней.
   - Жив ли, друже?
   Бобыль открыл глаза и слабо улыбнулся.
   - Жив бог, жива душа моя, Иванушка... Одначе подняться мочи нет.
   Иванка швырнул факел в жаратку и подхватил бобыля на руки.
   Бортник ожидал Болотникова возле двора. Долго оставаться в избе было опасно: вот-вот должны княжьи люди нагрянуть.
   Иванка до самого крыльца нес Афоню на руках. Подошедшему Матвею молвил:
   - Добро, что нас дождался. Просьба к тебе великая, отец. Спрятал бы в лесу Афоню.
   Матвей призадумался, бороду перстами погладил. Наконец промолвил:
   - Нелегко будет, но в беде не оставлю. Укрою в Федькиной землянке. В ней и Василиса нонче прячется. Там не сыщут... Токмо туда сейчас по реке следует плыть. Челн надобен, родимый.
   - Возьми наш челн, отец. Айда на реку.
   - Отпусти с рук-то, Иванка. Самого ноги донесут, - ожил бобыль. Но держался на ногах нетвердо, потому побрел к реке, опираясь на Иванку и бортника. А Пахом на всякий случай возле избы в дозоре остался.
   Спустились к Москве-реке. Афоня крепился, но перед самым челном протяжно простонал.
   - Крепонько избил меня, собачий сын. Все нутро отбил, лиходей.
   - Крепись, родимый, не горюй. Старуха моя тебя выправит. Нам бы только до землянки успеть добраться.
   - Я терпкий, голуба. Живая кость мясом обрастет.
   Усадив Афоню в челн, Иванка крепко облобызал бобыля.
   - Будь молодцом, друже. Кабы не хворый был - с собой в бега взял. Даст бог - свидимся.
   - По судьбе нашей бороной прошли, Иванка. Удачи тебе, - с задушевной печалью проронил бобыль.
   Болотников повернулся к Матвею.
   - Василисе передай - вернусь я. Пусть ждет меня. Береги ее отец. Плывите с богом...
   Пахом Аверьянов вывел навстречу Иванке коня. Протянул ему меч в ножнах и узелок со снедью.
   - Торопись, Иванка.
   Болотников шагнул в избу, склонился над матерью, молча поцеловал и, проглотив горький комок, вышел во двор.
   - Не кручинься, сынок. За матерью я присмотрю. Прокормимся как-нибудь.
   - Тяжело тебе будет, Захарыч. Мамона остерегайся. В случае чего грамотками припугни. На меня сошлись. Скажи, что потайной ларец я с собой увез. Ну, давай прощаться.
   - Далек ли путь твой, Иванка?
   - В Дикое поле, к казакам, Захарыч.
   - Праведную дорогу выбрал, сынок. Скачи!
   Обнялись, облобызались и Болотников взмахнул на лошадь.
   Около своего загона Иванка осадил коня, спешился и ступил к пожиночному снопу, возле которого три дня назад нашли мертвого Исая.
   Болотников снял шапку. Свежий, порывистый ветер буйно взлохматил кучерявую голову, обдал пьяняще-горьковатым запахом надломленной, поникшей нивы...
   1 Титул "Слуги" считался в Московской Руси одним из самых знатнейших, выше боярского. Так в XVI веке этот титул носили только три человека: князь Семен Ряполовский, отец которого спас юного Ивана Третьего от коварных замыслов князя Василия Шемяки; князь Иван Михайлович Воротынский за Ведрошскую победу; князь Михаил Воротынский за разгром крымских царевичей на Донце и взятие Казани.
   2 Мамаевский сосуд - захваченный в мамаевом обозе после Куликовской битвы 1380 года.
   3 Дети боярские - мелкие служивые люди, приравнивавшиеся к дворянам.
   4 В Московской Руси приказчики обычно полностью кормились за счет крестьян, собирая с них натуральный оброк,
   5 Описываемые обряды имели место в крестьянской России вплоть до конца XIX века.
   6 Свадьбы на Руси игрались обычно после покрова дня (1 октября по ст. ст). Покровитель свадеб. Обычно в этот день девушки-невесты ходили в церковь и молились перед иконой покрова, чтобы богородица послала им жениха. Затем девушки устраивали коллективные вечеринки, веселились, памятуя: "покров весело проведешь - дружка милого найдешь". Обязательно в день покрова была девичья вечерняя молитва - заклинание. Укладываясь спать, девушки-невесты просили "покров-праздничек, покрой землю снежком, а меня бабьим платком".
   7 Поветь - помещение под навесом на крестьянском дворе.
   8 Низ - нижнее течение Волги и Дикое поле - пространство между Доном, верхней Окой и левыми притоками Днепра и Десны.
   9 Опашень - старинный долгополый летний кафтан с короткими широкими рукавами.