Страница:
Долгое время российские и американские дипломаты бились над проблемой разграничения стратегической и нестратегической (тактической) ПРО. Эта проблема возникла в результате создания т.н. противоракетных систем театра военных действий (ПРО ТВД). К такого рода системам принадлежат, в частности, известная американская ракета “Пэтриот”, использованная американцами во время войны в Персидском заливе (с весьма малым эффектом), и российский зенитный ракетный комплекс С-300В, который привлек к себе особое внимание после того, как партия таких ракет была продана правительству Кипра.
Сохранить Договор по ПРО можно, лишь имея четкое разграничение между параметрами противоракет, предназначенных для тактических и для стратегических систем. В качестве таких параметров признаны скорость ракеты-перехватчика и скорость ракеты-мишени. Как я уже отмечал (“Завтра”,N 14, 1997), обе страны негласно приняли разграничение, сделанное в свое время Джоном Фостером, руководителем разработок и исследований Пентагона. Д.Фостер сказал, что если вы стреляете противоракетой по цели, которая летит со скоростью свыше 2 км/с, или вы на-
целиваете свою противоракету на цель, которая находится на высоте более 40 км, то такая ваша система является стратегической и подпадает под действие Договора ПРО 1972 года.
А когда пять государств подписали в Нью-Йорке два согласованных заявления, они не только не приняли мер, направленных “на предотвращение обхода Договора по ПРО”, как утверждает генерал Белоус, а, наоборот, подписали смертный приговор этому документу.
Дело в том, что во втором согласованном заявлении по высокоскоростным перехватчикам определяется, что во время испытаний скорость ракеты-мишени не должна превышать 5 км/с (сравните с вышеприведенной формулой Фостера), а скорость ракеты-перехватчика вообще не ограничивается! Отсутствие этого ограничения и есть осиновый кол, загнанный в гроб Договора по ПРО. В порядке неотъемлемого лицемерия стороны заявили об отсутствии у них планов проведения испытаний перехватчиков наземного и воздушного базирования со скоростью свыше 5,5 км/с и перехватчиков морского базирования со скоростью свыше 4,5 км/с. А далее последовало почти анекдотическое разъяснение официального представителя Госдепартамента США: “ничто в данном заявлении “не ограничи- вает прав его участника изменить свои планы. Кроме того, участники согласились, что изменение в планах того или иного участника не подорвет легального статуса или срока действия Второго согласованного заявления по высокоскоростным системам ПРО ТВД”. (Перевожу с английского, поскольку русского текста этих документов у меня нет). Теперь для выхода за рамки ПРО необходимо и достаточно лишь информировать раз в год других участников о своих дальнейших планах. (А ведь даже уже разрешенные скорости перехватчиков дают возможность использовать их против стратегических ракет!).
Таким образом, любая из вышеназванных стран может работать, по сути дела, над любой системой ПРО, и ей предоставлено право самой определять: относится данная система к стратегическим или тактическим. США этим правом сумеют воспользоваться. А разрушенная Россия?
Возвращусь вновь к статье В.Белоуса. Там верно отмечено важнейшее положение американской концепции стратегической ПРО: решающая роль в борьбе с ракетами противника отведена первому эшелону, который занимается уничтожением ракет противника на активном участке их траектории, т. е. на стадии разгона, когда баллистическая ракета является наиболее уязвимой. Однако, отмечает Белоус, “если рассуждать теоретически, то географическое размещение российских МБР, их удаленность от возможного нахождения американских перехватчиков наземного и воздушного базирования делают возможность их уничтожения на активном участке траектории маловероятной”.
Но если рассуждать не теоретически, а практически, то что означает наличие в указанных документах пяти подписей вместо двух - России (как преемницы СССР) и США? Беларусь, Украина и Казахстан, очевидно, участвуют в этих соглашениях как бывшие ядерные государства и как государства, имеющие на своих территориях радиолокационные станции ПРО (хотя станции РЛС советской системы ПРО имелись не только на территориях этих республик). Они именуются в подписанном ими Меморандуме о взаимопонимании как государства - преемники СССР и участники указанных соглашений. В меморандуме уточняется, что термины “национальная территория” и “территория страны”, когда они используются применительно к бывшему СССР, означают объединенные национальные территории государства - преемников СССР, и термин “периферия его национальной территории”, когда он используется применительно к бывшему СССР, должен означать объединенные национальные территории этих государств (т.е. государств, которые именно в данном меморандуме определены как преемники).
Таким образом, указанный меморандум исключает из пространства, охваченного ныне Договором по ПРО, территорию одиннадцати бывших советских республик! Не буду мудрить, а задам вопрос напрямую: разве не может сложиться такая ситуация, когда, скажем, те же страны Балтии, даже не став еще членами НАТО, в порядке “жеста доброй воли” предоставят свои территории для вполне законного размещения на них одной из американских систем, т.н. ПРО ТВД с высокоскоростными перехватчиками? Разве избрание на пост президента Литвы американского цэрэушника Адамкуса не означает, что успокоительные рассуждения об “удаленности российских МБР” от американских систем ПРО вскоре окажутся не более, чем никчемной байкой? А ведь в число стран, не попадающих ныне в режим ограничений Договора по ПРО, входят и Молдова, и Азербайджан, и Грузия, и Узбекистан, и т. д. У меня есть сильные сомнения даже насчет того, что кто-либо из представителей России, не говоря уже о прочих, видел эти документы заранее: им просто представили американские тексты на подпись - и точка. Так что американцам, если они захотят установить свои системы в странах Балтии или в соответствующих республиках СНГ, не нужно будет и оправдываться, что речь идет о тактических системах ПРО. На этих территориях перехватчики стратегической ПРО просто не нужны. Слишком близки расстояния.
Когда-то один из видных военачальников США рассказывал мне, как их потрясло образное сравнение Хрущева, заявившего, что у нас баллистические ракеты сходят с конвейера, “как сосиски”. Так вот, подражая хрущевской метафоре, можно сказать, что американские ПРО ТВД будут щелкать наши стратегические ракеты на взлете, как семечки. И не обязательно лишь тогда, когда ракеты будут запускаться с прицелом на США. При полученных возможностях американские гегемонисты могут даже оказать услугу и какому-нибудь нужному “большому другу” Соединенных Штатов. Я не удивлюсь, например, если наша разведка установит, что в конфиденциальном разговоре президент Клинтон уже разъяснил какому-то своему иностранному “другу”, что, дожимая Россию по ракетам, он старается не просто Америки ради, но и ради его, друга, безопасности. И не только разъяснил, но и принял на себя перспективные обязательства. Теперь США и их “друзьям” перед броском на Россию не хватает лишь выполнения ею условий СНВ-2. Рисковать головой американцы не любят. Отсюда и вся истерика Клинтона.
Но условия договора СНВ-2, по сравнению с его оригинальным текстом, подписанным президентами Бушем и Ельциным 3 января 1993 года, тоже оказались пересмотренными… в пользу США!
Как известно, подсовывая президенту Ельцину в Хельсинки в марте прошлого года в виде “пряника” свое согласие на т. н. ОСВ-3, президент Клинтон в виде еще одной “уступки” несговорчивой российской Думе “великодушно согласился” на то, чтобы срок завершения выполнения условий договора СНВ-2 был продлен, и вместо 31 декабря 2003 года датой завершения сокращений стало 31 декабря 2007 года. Тем не менее, “все системы вооружений, предназначенные к уничтожению в рамках Договора СНВ-2, будут к 31 декабря 2003 (!) года демонтированы путем снятия с них ядерных боеголовок или путем применения других согласованных методов демонтажа”.
Таким образом срок, отведенный для уничтожения носителей, растягивается, а срок ликвидации (деактивации) боеголовок остается прежним. Казалось бы, все нормально, если бы не одно Но. Это самое “но”, как явствует из документов по стратегическим вооружениям, подписанных в Нью-Йорке 26 сентября 1997 г. министрами иностранных дел пяти государств (США, России, Беларуси, Казахстана, Украины), заключается в том, что обязательство демонтировать соответствующие боеголовки к концу 2003 года относится лишь к российским средствам доставки. Что же касается американских, то, как гласит одно из совместных заявлений, сокращение многозарядных боеголовок, установленных на американских стратегических баллистических ракетах “Минитмэн-III”, может быть осуществлено в любое время до 31 декабря 2007 года. Такая, знаете ли, небольшая разница, отодвигающая для США на четыре года, по сравнению с Россией, реализацию “равноправных договоренностей” в виде… “поощрения для Госдумы”! Нас там держат за дураков уже в открытую. И, главное, все проходит! Наверное, многим в российском руководстве очень выгодно быть или казаться дураками.
И, наконец, последнее. Вышеназванные документы должны, как сказано в них, вступить в силу после их ратификации или одобрения подписавшими их сторонами. По российской Конституции ратификация международных договоров входит в компетенцию Федерального собрания РФ. Но среди этих весьма спорных документов нет ни одного, который бы назывался “Договор”. Есть меморандум, есть односторонние и совместные согласованные заявления, есть даже соглашение, но договора - нет! А раз так, то процедура “одобрения” у нас отработана великолепно, и Федеральное собрание к ней никакого отношения не имеет. Понятно?
Поэтому оно и лучше, если президенту Клинтону в Россию ехать не придется уже никогда. У него, между прочим, хватает забот дома - не только государственных, но и близких к уголовным: уайтуотерское дело; иск от Полы Джонс, знающей, оказывается, все особенности интимных частей тела президента; не полностью замятые еще истории с китайскими пожертвованиями на его избирательную кампанию и т.д. Так что, может, Клинтон и не пугал нас вовсе?
Евгений НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ
Валентин ПРОНИКАЯ К СЕРДЦУ МОЕМУ
Сохранить Договор по ПРО можно, лишь имея четкое разграничение между параметрами противоракет, предназначенных для тактических и для стратегических систем. В качестве таких параметров признаны скорость ракеты-перехватчика и скорость ракеты-мишени. Как я уже отмечал (“Завтра”,N 14, 1997), обе страны негласно приняли разграничение, сделанное в свое время Джоном Фостером, руководителем разработок и исследований Пентагона. Д.Фостер сказал, что если вы стреляете противоракетой по цели, которая летит со скоростью свыше 2 км/с, или вы на-
целиваете свою противоракету на цель, которая находится на высоте более 40 км, то такая ваша система является стратегической и подпадает под действие Договора ПРО 1972 года.
А когда пять государств подписали в Нью-Йорке два согласованных заявления, они не только не приняли мер, направленных “на предотвращение обхода Договора по ПРО”, как утверждает генерал Белоус, а, наоборот, подписали смертный приговор этому документу.
Дело в том, что во втором согласованном заявлении по высокоскоростным перехватчикам определяется, что во время испытаний скорость ракеты-мишени не должна превышать 5 км/с (сравните с вышеприведенной формулой Фостера), а скорость ракеты-перехватчика вообще не ограничивается! Отсутствие этого ограничения и есть осиновый кол, загнанный в гроб Договора по ПРО. В порядке неотъемлемого лицемерия стороны заявили об отсутствии у них планов проведения испытаний перехватчиков наземного и воздушного базирования со скоростью свыше 5,5 км/с и перехватчиков морского базирования со скоростью свыше 4,5 км/с. А далее последовало почти анекдотическое разъяснение официального представителя Госдепартамента США: “ничто в данном заявлении “не ограничи- вает прав его участника изменить свои планы. Кроме того, участники согласились, что изменение в планах того или иного участника не подорвет легального статуса или срока действия Второго согласованного заявления по высокоскоростным системам ПРО ТВД”. (Перевожу с английского, поскольку русского текста этих документов у меня нет). Теперь для выхода за рамки ПРО необходимо и достаточно лишь информировать раз в год других участников о своих дальнейших планах. (А ведь даже уже разрешенные скорости перехватчиков дают возможность использовать их против стратегических ракет!).
Таким образом, любая из вышеназванных стран может работать, по сути дела, над любой системой ПРО, и ей предоставлено право самой определять: относится данная система к стратегическим или тактическим. США этим правом сумеют воспользоваться. А разрушенная Россия?
Возвращусь вновь к статье В.Белоуса. Там верно отмечено важнейшее положение американской концепции стратегической ПРО: решающая роль в борьбе с ракетами противника отведена первому эшелону, который занимается уничтожением ракет противника на активном участке их траектории, т. е. на стадии разгона, когда баллистическая ракета является наиболее уязвимой. Однако, отмечает Белоус, “если рассуждать теоретически, то географическое размещение российских МБР, их удаленность от возможного нахождения американских перехватчиков наземного и воздушного базирования делают возможность их уничтожения на активном участке траектории маловероятной”.
Но если рассуждать не теоретически, а практически, то что означает наличие в указанных документах пяти подписей вместо двух - России (как преемницы СССР) и США? Беларусь, Украина и Казахстан, очевидно, участвуют в этих соглашениях как бывшие ядерные государства и как государства, имеющие на своих территориях радиолокационные станции ПРО (хотя станции РЛС советской системы ПРО имелись не только на территориях этих республик). Они именуются в подписанном ими Меморандуме о взаимопонимании как государства - преемники СССР и участники указанных соглашений. В меморандуме уточняется, что термины “национальная территория” и “территория страны”, когда они используются применительно к бывшему СССР, означают объединенные национальные территории государства - преемников СССР, и термин “периферия его национальной территории”, когда он используется применительно к бывшему СССР, должен означать объединенные национальные территории этих государств (т.е. государств, которые именно в данном меморандуме определены как преемники).
Таким образом, указанный меморандум исключает из пространства, охваченного ныне Договором по ПРО, территорию одиннадцати бывших советских республик! Не буду мудрить, а задам вопрос напрямую: разве не может сложиться такая ситуация, когда, скажем, те же страны Балтии, даже не став еще членами НАТО, в порядке “жеста доброй воли” предоставят свои территории для вполне законного размещения на них одной из американских систем, т.н. ПРО ТВД с высокоскоростными перехватчиками? Разве избрание на пост президента Литвы американского цэрэушника Адамкуса не означает, что успокоительные рассуждения об “удаленности российских МБР” от американских систем ПРО вскоре окажутся не более, чем никчемной байкой? А ведь в число стран, не попадающих ныне в режим ограничений Договора по ПРО, входят и Молдова, и Азербайджан, и Грузия, и Узбекистан, и т. д. У меня есть сильные сомнения даже насчет того, что кто-либо из представителей России, не говоря уже о прочих, видел эти документы заранее: им просто представили американские тексты на подпись - и точка. Так что американцам, если они захотят установить свои системы в странах Балтии или в соответствующих республиках СНГ, не нужно будет и оправдываться, что речь идет о тактических системах ПРО. На этих территориях перехватчики стратегической ПРО просто не нужны. Слишком близки расстояния.
Когда-то один из видных военачальников США рассказывал мне, как их потрясло образное сравнение Хрущева, заявившего, что у нас баллистические ракеты сходят с конвейера, “как сосиски”. Так вот, подражая хрущевской метафоре, можно сказать, что американские ПРО ТВД будут щелкать наши стратегические ракеты на взлете, как семечки. И не обязательно лишь тогда, когда ракеты будут запускаться с прицелом на США. При полученных возможностях американские гегемонисты могут даже оказать услугу и какому-нибудь нужному “большому другу” Соединенных Штатов. Я не удивлюсь, например, если наша разведка установит, что в конфиденциальном разговоре президент Клинтон уже разъяснил какому-то своему иностранному “другу”, что, дожимая Россию по ракетам, он старается не просто Америки ради, но и ради его, друга, безопасности. И не только разъяснил, но и принял на себя перспективные обязательства. Теперь США и их “друзьям” перед броском на Россию не хватает лишь выполнения ею условий СНВ-2. Рисковать головой американцы не любят. Отсюда и вся истерика Клинтона.
Но условия договора СНВ-2, по сравнению с его оригинальным текстом, подписанным президентами Бушем и Ельциным 3 января 1993 года, тоже оказались пересмотренными… в пользу США!
Как известно, подсовывая президенту Ельцину в Хельсинки в марте прошлого года в виде “пряника” свое согласие на т. н. ОСВ-3, президент Клинтон в виде еще одной “уступки” несговорчивой российской Думе “великодушно согласился” на то, чтобы срок завершения выполнения условий договора СНВ-2 был продлен, и вместо 31 декабря 2003 года датой завершения сокращений стало 31 декабря 2007 года. Тем не менее, “все системы вооружений, предназначенные к уничтожению в рамках Договора СНВ-2, будут к 31 декабря 2003 (!) года демонтированы путем снятия с них ядерных боеголовок или путем применения других согласованных методов демонтажа”.
Таким образом срок, отведенный для уничтожения носителей, растягивается, а срок ликвидации (деактивации) боеголовок остается прежним. Казалось бы, все нормально, если бы не одно Но. Это самое “но”, как явствует из документов по стратегическим вооружениям, подписанных в Нью-Йорке 26 сентября 1997 г. министрами иностранных дел пяти государств (США, России, Беларуси, Казахстана, Украины), заключается в том, что обязательство демонтировать соответствующие боеголовки к концу 2003 года относится лишь к российским средствам доставки. Что же касается американских, то, как гласит одно из совместных заявлений, сокращение многозарядных боеголовок, установленных на американских стратегических баллистических ракетах “Минитмэн-III”, может быть осуществлено в любое время до 31 декабря 2007 года. Такая, знаете ли, небольшая разница, отодвигающая для США на четыре года, по сравнению с Россией, реализацию “равноправных договоренностей” в виде… “поощрения для Госдумы”! Нас там держат за дураков уже в открытую. И, главное, все проходит! Наверное, многим в российском руководстве очень выгодно быть или казаться дураками.
И, наконец, последнее. Вышеназванные документы должны, как сказано в них, вступить в силу после их ратификации или одобрения подписавшими их сторонами. По российской Конституции ратификация международных договоров входит в компетенцию Федерального собрания РФ. Но среди этих весьма спорных документов нет ни одного, который бы назывался “Договор”. Есть меморандум, есть односторонние и совместные согласованные заявления, есть даже соглашение, но договора - нет! А раз так, то процедура “одобрения” у нас отработана великолепно, и Федеральное собрание к ней никакого отношения не имеет. Понятно?
Поэтому оно и лучше, если президенту Клинтону в Россию ехать не придется уже никогда. У него, между прочим, хватает забот дома - не только государственных, но и близких к уголовным: уайтуотерское дело; иск от Полы Джонс, знающей, оказывается, все особенности интимных частей тела президента; не полностью замятые еще истории с китайскими пожертвованиями на его избирательную кампанию и т.д. Так что, может, Клинтон и не пугал нас вовсе?
Евгений НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ
На досуге - впрочем, весьма относительном, поскольку после инфаркта и последовавшей операции на почках с 9 февраля 1997 года нахожусь на непрерывном и давно уже не оплачиваемом больничном листе,- я просмотрел две статьи “Нового времени”: “Можно ли научить Россию демократии?” (N 17-18) и отклик на нее президента московского Института стратегических оценок Александра Коновалова “Здесь учат не воевать” (N 23/97). Речь там шла о Европейском Центре исследований проб- лем безопасности им. Дж.К.Маршалла, расположенном в живописном альпийско-баварском местечке Гармиш-Партенкирхене, куда А.Коновалов уже несколько лет кряду приглашается препо- давать на 7-8-недель в Колледже стратегических исследований и военной экономики. Что, видимо, и дало ему основания назвать свой опус “размышле- ниями причастного лица в стенах центра имени Дж. Маршалла”. Позволю себе к елею тех словес добавить подобающую истине ложку дегтя, поскольку до сих пор имею честь и несчастье состоять в сотрудниках этого Центра - в 1985 году меня выбрали на должность профессора военно-языковой программы (Professor of Military Language Studies) в Русский Институт при армии США (US Army Russian Institute), ранее - подразделение “Р” (Detachment R), а ныне - Институт Евразийских исследований.
Только что приступившему к работе новому директору профессору Роберту Кеннеди достались в наследство от предшественника доктора Алвина Бернстина не только пара отставных генерал-полковников: американец Джон Отьен и немец Йорг Кубарт (бывший начальник штаба германских ВВС) да бывший посол США в Исландии Маршалл Бремент. Далеко не все тут золото, хоть и блестит. Многолик, интерфейсен и обманчив вид этого военного заведения. С одной стороны, здесь преподавал лучший кремленолог Авторханов, а гордостью выпусков являются такие известные люди, как посол в Москве Мэтлок или генерал Одом (шеф Агентства Национальной безопасности). Отчасти верно, что “диплом Центра в ряде стран приравнен к документу, свидетельствующему о завершении обучения в Академии Генерального штаба” (“НВО” N 19, 1997).
Но есть и другие стороны, двигаясь вдоль которых можно увидеть чересчур многое. Лично для меня эту “драгоценную корону Пентагона” (the Pentagon`s crown jewel) с 1988 года портил монстр, а для начальства - “блестящий офицер”, судя по лживой служебной характеристике на этого самого майора Карлсона (не путать с одноименным шведско-крышным), данной по моему запросу сенатору Хэлмсу. Не счесть было его личных “перлов”: то загонит предпенсионную преподавательницу в нужник и оттуда все глуше доносится допотопно-церковнославянское “изыди, супостат!”; то замахнется ножом на специалиста по Ближнему Востоку профессора Хен-Това; то вынет щипцы, чтоб поговорить по душам с “ленивой русской” (переводчицей на допросе сбитого Пауэрса); то до обморока доведет другого “бывшего” - журналиста из “Известий” Наумова… Слились тут ГУЛАГ, “камера-обскура” и “450 градусов по Фаренгейту”, смешались воедино лозунг Хрущева “заставим тунеядца работать” с известным геббельсовским “работа делает свободным”. Не исключено, что на нас изучалась психология “хомо советикус”. Пришлось разведкой боем самим вырываться из предуготованной клетки. В ответ на наш коллективный протест в 1989 году прибыла специальная комиссия от сенатора Сэма Нанна. Но не помогло - 15 ноября 1989 года полковник Косевич (позднее застрелился) обвинил инструкторов в “подрывной деятельности”. Так мы, сотрудники Русского института, оказались на войне, которая закончилась этим летом полной победой американского военного начальства. На войне как на войне. Если враг не сдается - его уничтожают.
Меня, “главного смутьяна”, не вразумили ни начальственные подножки, ни тайные обыски в кабинете (изъяли без описи переписку с сенаторами Хэлмсом, Нанном, Бентсеном, писателем Солженицыным, неопубликованные рукописи), ни арест на работе 30 ноября 1989 года и принудительная доставка двумя конвойными на допрос в военные уголовно-следственные органы (US Criminal Investigation Division), ни спецбеседа-подталкивание к самоубийству у открытого окна… В 1991 году попробовали уволить за якобы “хроническое непослушание начальству” - так восстановил вашингтонский судья. Каждый раз выходила у них накладка. Но тут подфартило: Владимир Бондаренко в газете “Завтра” (N15 за 1994 год) опубликовал подборку моих стишат “Ни рода, ни числа, ни падежа…” - между вещами Авторханова и Зиновьева. Самого факта публикации в “реакционной прессе” было достаточно, чтобы грянул гром в школе “юных шпионеров” (и с Зиновьева долго не слезали). Оформлению скандала способствовала длительная перекрестная беседа со мной тройки из Антидиффамационной лиги (выяснилось, что даже мою статью “Генезис и пути политического сознания при Горбачеве” в N 63 за 1990 год парижского журнала “Континент” пристрастно прочли)… Тогдашний директор центра доктор Бернстин немедленно отстранил меня от работы на время спецрасследования этой поэзы. “Мы не смогли найти ни одного американского офицера, который бы подтвердил, что доктор Юджин Вертлиб когда-либо сказал что-то непозволительное в аудитории или хотя бы дал повод расценить так его контекст”,- плакался Бернстин интервьюерам от военной прессы и, не удовлетворенный обеляющим меня резуль- татом расследования, распорядился продолжить сыск: по сути, собрать на меня компромат для увольнения, а может - и не только. С этой целью он пытался вовлечь в противоправные действия военных контрразведчиков. В газете “Старс энд Страйпс” от 7 мая 1996 года утверждается, что те вроде бы отказались от сотрудничества с ним под благовидным предлогом: “Не можем… И причина в том, что этот парень - американский гражданин”. Но не тут-то было. Дождавшись целой странички обо мне (“Завтра” N 38, 1996, “Страсти по Вертлибу…”), администрация ринулась шить гнилыми белыми нитками дело о моей якобы “подрывной деятельности в Маршалл-центре”. Мой компьютер на работе вдруг подключили к информационной сети - докажи после этого, что ты не мог вести “сбор информации против Центра”! Мне вменили в вину возможную передачу “иностранному журналисту Бондаренко” трижды секретного полишинеля: изменения формы приглашения лекторов для Маршалл-центра и якобы ознакомление его с открытым докладом АДЛ от 10 октября 1994 года. Такие абсурдные обвинения по фактам ВОВСЕ НЕ ТАЙНЫМ И НЕ СЕКРЕТНЫМ - грязная провокация, напоминающая о возвращении мрачных гуверовско-бериевских времен тотальной шпиономании! Известный маневр: поиск внутреннего врага для сокрытия служебных преступлений. Узаконивалась слежка не только за мной, но также за иностранными журналистами вне территории США: Бондаренко в Москве и фон Крейтором в Швеции.
Напрасно адвокаты предупреждали директора Бернстина о незаконности подобных действий: нарушение свободы слова, прав гражданина США, вмешательство во внутренние дела других стран… Он не внял их предостережению. И процесс пошел при услужливом соучастии полковника Марка Биты и майора Джона Шарпа - фабрикаторов-инсинуаторов, которых вскоре повысили по службе. В какой-то момент прыть правящих приказали поубавить. Но в конце мая 1996 года проблемы Маршалл-центра вспыхнули с новой силой. Эфир американской телестанции NВC готов был взорваться от негодования. Наш протест “подопытных кроликов” достиг критической точки, и официальная ложь не в состоянии была больше сдерживать страсти-мордасти. Тогда министр обороны США Уильям Перри распорядился посерьезнее глянуть на Гармиш. Посмотрели - в глазах потемнело. Директора Бернстина пришлось срочно “этапировать” в Вашингтон (с сохранением годовой зарплаты в 113.000 долларов!). Зато телепрограмма так и не увидела света 11 июня 1996 года - ее сняли с эфира высочайшим повелением в последнюю минуту, а доклад Перри-Вайта засекречен по сей день.
Слава Богу, и немецкая адвокатура, и криминальная полиция, и прокуратура города Мюнхена пристально следят за происходящими в Маршалл-центре “импровизациями” и ведут в настоящий момент тщательное расследование о подрыве американскими вояками на территории Германии моего здоровья и репутации моей семьи. Адвокат Михаэль Мерш в личном послании к заместителю директора Маршалл-центра генералу Джону Отьену предложил немедля выплатить мне минимум двадцать тысяч немецких марок, во избежание для Центра худшего варианта (дело от 21 августа 1997 года в мюнхенской прокуратуре идет под N 50 Js 24166/97). Однако чины армии США, сплоченные страхом разоблачения, не собираются сдаваться и не спешат раскошелиться, ведя себя провокационно и нагло. Смену ценностных ориентиров Ханс Райндл (“Новое время”, N 17-18/97) объясняет тем, что на место старых кадров “…пришли молодые перебежчики с красными корочками авторитетных ведомств”. Полбеды в том, что эти “жертвы перестройки” по-своему понимают и преподносят специфику российского пути в демократию. Настоящая же беда в том, что окологэбэшные и околопартийные кадры нынешнего ИЕИ (Институт евразийских исследований. - Е.В.) беспощадны. Когда надо, в ход идут анонимки и уворованные из “конторских” сейфов документы, а то и полученный по коммерческим каналам компромат. Администрация института приобрела вкус к этой игре и зашла так далеко, что в ходе недавнего громкого судебного дела один из менеджеров, отвечая на вопрос об укоренившейся практике доносительства в институте, по-солдатски прямо заявил: “Да, в моем отделе есть информатор. Он аккуратно доносит нам о том, что происходит в среде преподавателей. РУССКИЕ ВЕДЬ ОБОЖАЮТ ДОНОСИТЬ” (стукача завалили премиями, разными всякими коврижками льгот и щедрот за счет разбазаривания государственных средств). А для того, чтобы подобные субчики с мерзопакостной изнанки демократии не отвратили притяжения к Центру элиты постсоветского мира, приезжающей сюда кто за опытом “просвещенной цивилизации”, кто за престижным дипломом, кто просто отдохнуть от горячих точек и нищеты,- обанкротившейся администрации потребны лакировщики и ретушеры происходящего у них и в мире, эмиссары и имиджмейкеры, фарцовщики компроматом и иные платные лжесвидетели. Конечно, некоторые наивны и верхоглядны. Другие - машинально констатируют что надо, сменив при “перестройке” в своей знаковой системе “СССР-США” плюс на минус. Третьи - конструируют схемы, оправдывающие зло. Одним из первых здесь был редактор журнала “Столица” Андрей Мальгин (“Новое русское слово”, 17 апреля 1992 года).
В этом смысле Коновалов прав: “Здесь учат не воевать”. Да и тактически оно понятно: как после коврового бомбометания оставшимся жертвам налета предлагается подкормка в виде гуманитарной помощи за безоговорочную капитуляцию. Не усвоение знаний о России, а прыткое освоение постсоветского мира, падшего к ногам “победителей в холодной войне”, - вот что волнует американцев в Гармише и Пентагоне. Видать, настолько напитались непереваренным противником, что хоть ничего и не поняли, но в нарицательные образы перевоплотились. Нынешняя фаза состояния Центра - это фаза щедринского “белого коня и упразднения наук”. Когда-то хоть переводили лекции Академии Генштаба имени Ворошилова и изучали их. Теперь же ничего не осталось за душой, кроме примитивных аксиом образчика “русские любят доносить” (кстати, писатель Роман Гуль сказал мне как-то: “Солженицын не знал, что жандармскому офицеру в России не подавали руки”). Прав Василий Белов: “Если пляшешь под ихнюю дудку, они над тобой смеются. Если становишься самим собой - бьют”. Стукача - презирают, но платят щедро. Над Америкой уже маячит призрак вечного феномена ГУЛАГ, симптоматически прочувствованный Достоевским: “выходя из безграничной свободы, я заключаю безграничным деспотизмом”. Без следования принципу: “Уважай другого как себя”,- никак нельзя. Только соблюдение принципа равноправия и взаимоуважения народов! Знал, что говорил, посол в Москве американец Буллит: “Русский народ является исключительно сильным народом с физической, умственной и эмоциональной точки зрения”. Русофобская кривобокость Пайпсов и Яновых конфликтообразующа. При сознательном игнорировании русского справедливого противовеса односторонней “американской мечте” и при низведении гордой России до чужебесного подобия черт знает чему,- ГУЛАГ еще докажет свою метастазность, ворвавшись в поры Запада. Для безопасности США даже стратегически невыгодно изгнание критического взгляда и манипулирование с кадровыми назначениями по принципу соучастия в новом статус-кво и под фальшивым предлогом отработки новых задач в новых условиях. И я как эмигрант-приемыш не могу не желать добра Соединенным Штатам. Пусть будет и впрямь так, как заявил генерал Отьен “Независимому военному обозрению” (N 19, 1997): “У нас все открыто, секретов не может быть”. Но как понимать в таком случае эту гнусную антирусскую провокацию, “дело” DACCO N 97-0047-66 не только против меня: члена американской Академии политических наук, члена Союза писателей России и Советника аналитического центра Федерального Собрания РФ,- но и против моих зарубежных коллег и их фирм на их суверенных землях?! Декларируя одно, следуют диаметрально противоположному. Подтасовывают вроде как “законные основания” под опережающее их действие - чтобы уж “по праву” хранить хотя бы мое личное дело не менее “сорока лет”… Так преступники со звездами на погонах все больше погружают США в сумерки несвободы, в неразрешимые конфликты, ведущие к последней войне.
Только что приступившему к работе новому директору профессору Роберту Кеннеди достались в наследство от предшественника доктора Алвина Бернстина не только пара отставных генерал-полковников: американец Джон Отьен и немец Йорг Кубарт (бывший начальник штаба германских ВВС) да бывший посол США в Исландии Маршалл Бремент. Далеко не все тут золото, хоть и блестит. Многолик, интерфейсен и обманчив вид этого военного заведения. С одной стороны, здесь преподавал лучший кремленолог Авторханов, а гордостью выпусков являются такие известные люди, как посол в Москве Мэтлок или генерал Одом (шеф Агентства Национальной безопасности). Отчасти верно, что “диплом Центра в ряде стран приравнен к документу, свидетельствующему о завершении обучения в Академии Генерального штаба” (“НВО” N 19, 1997).
Но есть и другие стороны, двигаясь вдоль которых можно увидеть чересчур многое. Лично для меня эту “драгоценную корону Пентагона” (the Pentagon`s crown jewel) с 1988 года портил монстр, а для начальства - “блестящий офицер”, судя по лживой служебной характеристике на этого самого майора Карлсона (не путать с одноименным шведско-крышным), данной по моему запросу сенатору Хэлмсу. Не счесть было его личных “перлов”: то загонит предпенсионную преподавательницу в нужник и оттуда все глуше доносится допотопно-церковнославянское “изыди, супостат!”; то замахнется ножом на специалиста по Ближнему Востоку профессора Хен-Това; то вынет щипцы, чтоб поговорить по душам с “ленивой русской” (переводчицей на допросе сбитого Пауэрса); то до обморока доведет другого “бывшего” - журналиста из “Известий” Наумова… Слились тут ГУЛАГ, “камера-обскура” и “450 градусов по Фаренгейту”, смешались воедино лозунг Хрущева “заставим тунеядца работать” с известным геббельсовским “работа делает свободным”. Не исключено, что на нас изучалась психология “хомо советикус”. Пришлось разведкой боем самим вырываться из предуготованной клетки. В ответ на наш коллективный протест в 1989 году прибыла специальная комиссия от сенатора Сэма Нанна. Но не помогло - 15 ноября 1989 года полковник Косевич (позднее застрелился) обвинил инструкторов в “подрывной деятельности”. Так мы, сотрудники Русского института, оказались на войне, которая закончилась этим летом полной победой американского военного начальства. На войне как на войне. Если враг не сдается - его уничтожают.
Меня, “главного смутьяна”, не вразумили ни начальственные подножки, ни тайные обыски в кабинете (изъяли без описи переписку с сенаторами Хэлмсом, Нанном, Бентсеном, писателем Солженицыным, неопубликованные рукописи), ни арест на работе 30 ноября 1989 года и принудительная доставка двумя конвойными на допрос в военные уголовно-следственные органы (US Criminal Investigation Division), ни спецбеседа-подталкивание к самоубийству у открытого окна… В 1991 году попробовали уволить за якобы “хроническое непослушание начальству” - так восстановил вашингтонский судья. Каждый раз выходила у них накладка. Но тут подфартило: Владимир Бондаренко в газете “Завтра” (N15 за 1994 год) опубликовал подборку моих стишат “Ни рода, ни числа, ни падежа…” - между вещами Авторханова и Зиновьева. Самого факта публикации в “реакционной прессе” было достаточно, чтобы грянул гром в школе “юных шпионеров” (и с Зиновьева долго не слезали). Оформлению скандала способствовала длительная перекрестная беседа со мной тройки из Антидиффамационной лиги (выяснилось, что даже мою статью “Генезис и пути политического сознания при Горбачеве” в N 63 за 1990 год парижского журнала “Континент” пристрастно прочли)… Тогдашний директор центра доктор Бернстин немедленно отстранил меня от работы на время спецрасследования этой поэзы. “Мы не смогли найти ни одного американского офицера, который бы подтвердил, что доктор Юджин Вертлиб когда-либо сказал что-то непозволительное в аудитории или хотя бы дал повод расценить так его контекст”,- плакался Бернстин интервьюерам от военной прессы и, не удовлетворенный обеляющим меня резуль- татом расследования, распорядился продолжить сыск: по сути, собрать на меня компромат для увольнения, а может - и не только. С этой целью он пытался вовлечь в противоправные действия военных контрразведчиков. В газете “Старс энд Страйпс” от 7 мая 1996 года утверждается, что те вроде бы отказались от сотрудничества с ним под благовидным предлогом: “Не можем… И причина в том, что этот парень - американский гражданин”. Но не тут-то было. Дождавшись целой странички обо мне (“Завтра” N 38, 1996, “Страсти по Вертлибу…”), администрация ринулась шить гнилыми белыми нитками дело о моей якобы “подрывной деятельности в Маршалл-центре”. Мой компьютер на работе вдруг подключили к информационной сети - докажи после этого, что ты не мог вести “сбор информации против Центра”! Мне вменили в вину возможную передачу “иностранному журналисту Бондаренко” трижды секретного полишинеля: изменения формы приглашения лекторов для Маршалл-центра и якобы ознакомление его с открытым докладом АДЛ от 10 октября 1994 года. Такие абсурдные обвинения по фактам ВОВСЕ НЕ ТАЙНЫМ И НЕ СЕКРЕТНЫМ - грязная провокация, напоминающая о возвращении мрачных гуверовско-бериевских времен тотальной шпиономании! Известный маневр: поиск внутреннего врага для сокрытия служебных преступлений. Узаконивалась слежка не только за мной, но также за иностранными журналистами вне территории США: Бондаренко в Москве и фон Крейтором в Швеции.
Напрасно адвокаты предупреждали директора Бернстина о незаконности подобных действий: нарушение свободы слова, прав гражданина США, вмешательство во внутренние дела других стран… Он не внял их предостережению. И процесс пошел при услужливом соучастии полковника Марка Биты и майора Джона Шарпа - фабрикаторов-инсинуаторов, которых вскоре повысили по службе. В какой-то момент прыть правящих приказали поубавить. Но в конце мая 1996 года проблемы Маршалл-центра вспыхнули с новой силой. Эфир американской телестанции NВC готов был взорваться от негодования. Наш протест “подопытных кроликов” достиг критической точки, и официальная ложь не в состоянии была больше сдерживать страсти-мордасти. Тогда министр обороны США Уильям Перри распорядился посерьезнее глянуть на Гармиш. Посмотрели - в глазах потемнело. Директора Бернстина пришлось срочно “этапировать” в Вашингтон (с сохранением годовой зарплаты в 113.000 долларов!). Зато телепрограмма так и не увидела света 11 июня 1996 года - ее сняли с эфира высочайшим повелением в последнюю минуту, а доклад Перри-Вайта засекречен по сей день.
Слава Богу, и немецкая адвокатура, и криминальная полиция, и прокуратура города Мюнхена пристально следят за происходящими в Маршалл-центре “импровизациями” и ведут в настоящий момент тщательное расследование о подрыве американскими вояками на территории Германии моего здоровья и репутации моей семьи. Адвокат Михаэль Мерш в личном послании к заместителю директора Маршалл-центра генералу Джону Отьену предложил немедля выплатить мне минимум двадцать тысяч немецких марок, во избежание для Центра худшего варианта (дело от 21 августа 1997 года в мюнхенской прокуратуре идет под N 50 Js 24166/97). Однако чины армии США, сплоченные страхом разоблачения, не собираются сдаваться и не спешат раскошелиться, ведя себя провокационно и нагло. Смену ценностных ориентиров Ханс Райндл (“Новое время”, N 17-18/97) объясняет тем, что на место старых кадров “…пришли молодые перебежчики с красными корочками авторитетных ведомств”. Полбеды в том, что эти “жертвы перестройки” по-своему понимают и преподносят специфику российского пути в демократию. Настоящая же беда в том, что окологэбэшные и околопартийные кадры нынешнего ИЕИ (Институт евразийских исследований. - Е.В.) беспощадны. Когда надо, в ход идут анонимки и уворованные из “конторских” сейфов документы, а то и полученный по коммерческим каналам компромат. Администрация института приобрела вкус к этой игре и зашла так далеко, что в ходе недавнего громкого судебного дела один из менеджеров, отвечая на вопрос об укоренившейся практике доносительства в институте, по-солдатски прямо заявил: “Да, в моем отделе есть информатор. Он аккуратно доносит нам о том, что происходит в среде преподавателей. РУССКИЕ ВЕДЬ ОБОЖАЮТ ДОНОСИТЬ” (стукача завалили премиями, разными всякими коврижками льгот и щедрот за счет разбазаривания государственных средств). А для того, чтобы подобные субчики с мерзопакостной изнанки демократии не отвратили притяжения к Центру элиты постсоветского мира, приезжающей сюда кто за опытом “просвещенной цивилизации”, кто за престижным дипломом, кто просто отдохнуть от горячих точек и нищеты,- обанкротившейся администрации потребны лакировщики и ретушеры происходящего у них и в мире, эмиссары и имиджмейкеры, фарцовщики компроматом и иные платные лжесвидетели. Конечно, некоторые наивны и верхоглядны. Другие - машинально констатируют что надо, сменив при “перестройке” в своей знаковой системе “СССР-США” плюс на минус. Третьи - конструируют схемы, оправдывающие зло. Одним из первых здесь был редактор журнала “Столица” Андрей Мальгин (“Новое русское слово”, 17 апреля 1992 года).
В этом смысле Коновалов прав: “Здесь учат не воевать”. Да и тактически оно понятно: как после коврового бомбометания оставшимся жертвам налета предлагается подкормка в виде гуманитарной помощи за безоговорочную капитуляцию. Не усвоение знаний о России, а прыткое освоение постсоветского мира, падшего к ногам “победителей в холодной войне”, - вот что волнует американцев в Гармише и Пентагоне. Видать, настолько напитались непереваренным противником, что хоть ничего и не поняли, но в нарицательные образы перевоплотились. Нынешняя фаза состояния Центра - это фаза щедринского “белого коня и упразднения наук”. Когда-то хоть переводили лекции Академии Генштаба имени Ворошилова и изучали их. Теперь же ничего не осталось за душой, кроме примитивных аксиом образчика “русские любят доносить” (кстати, писатель Роман Гуль сказал мне как-то: “Солженицын не знал, что жандармскому офицеру в России не подавали руки”). Прав Василий Белов: “Если пляшешь под ихнюю дудку, они над тобой смеются. Если становишься самим собой - бьют”. Стукача - презирают, но платят щедро. Над Америкой уже маячит призрак вечного феномена ГУЛАГ, симптоматически прочувствованный Достоевским: “выходя из безграничной свободы, я заключаю безграничным деспотизмом”. Без следования принципу: “Уважай другого как себя”,- никак нельзя. Только соблюдение принципа равноправия и взаимоуважения народов! Знал, что говорил, посол в Москве американец Буллит: “Русский народ является исключительно сильным народом с физической, умственной и эмоциональной точки зрения”. Русофобская кривобокость Пайпсов и Яновых конфликтообразующа. При сознательном игнорировании русского справедливого противовеса односторонней “американской мечте” и при низведении гордой России до чужебесного подобия черт знает чему,- ГУЛАГ еще докажет свою метастазность, ворвавшись в поры Запада. Для безопасности США даже стратегически невыгодно изгнание критического взгляда и манипулирование с кадровыми назначениями по принципу соучастия в новом статус-кво и под фальшивым предлогом отработки новых задач в новых условиях. И я как эмигрант-приемыш не могу не желать добра Соединенным Штатам. Пусть будет и впрямь так, как заявил генерал Отьен “Независимому военному обозрению” (N 19, 1997): “У нас все открыто, секретов не может быть”. Но как понимать в таком случае эту гнусную антирусскую провокацию, “дело” DACCO N 97-0047-66 не только против меня: члена американской Академии политических наук, члена Союза писателей России и Советника аналитического центра Федерального Собрания РФ,- но и против моих зарубежных коллег и их фирм на их суверенных землях?! Декларируя одно, следуют диаметрально противоположному. Подтасовывают вроде как “законные основания” под опережающее их действие - чтобы уж “по праву” хранить хотя бы мое личное дело не менее “сорока лет”… Так преступники со звездами на погонах все больше погружают США в сумерки несвободы, в неразрешимые конфликты, ведущие к последней войне.
Валентин ПРОНИКАЯ К СЕРДЦУ МОЕМУ
Газета ”Завтра”, ее авторы и читатели горячо поздравляют выдающегося русского писателя, стойкого патриота России Петра ПРОСКУРИНА с 70-летием.
От всей души желаем Вам, дорогой Петр Лукич, повестей и романов, крепкого здоровья, мужества и удачи!
Петру Проскурину - выдающемуся русскому писателю - 22 января 1998 г. исполняется 70 лет. Добрый повод поразмышлять о его творчестве, о его романах, написанных в советские годы, и о том, что создавалось в последнее десятилетие, когда Отечество наше переживает лихие времена.Сильного человека не изменяет дорога жизни, а лишь приникает к нему своим ветром тяжелым, крыльями широкими своими и, жестокая и мудрая, растит и утверждает его: к будущим временам готовит его. Дни летят, годы движутся, а время вспыхивает кометой и на бетонных трассах сгорает, светом нас озаряя и пеплом нас овевая…Петр Проскурин - сильный человек и писатель сильный. Вот читаешь его романы и удивляешься слитности натуры героев с натурою природы, с натурою и глубиною мира сущего. Я ведь легко представляю Петра Проскурина молодым. Худой. Стройный. Кудрявый. С глазами умными, по-скифски медлительными и честными. В начале шестидесятых годов над крышей Литературного института и Высших литературных курсов весенним громом прокатилось его слово - роман “Горькие травы”. Петр Проскурин сразу стал знаменитым… Аж в ЦК КПСС мухобои завозились!..Хотя шестидесятые годы известны возвращением писателей к горю расстрелов и тюрем, известны мятежной деятельностью диссидентства, подпольными распространениями самиздатских стихотворений и поэм, рассказов и повестей, романов и легенд… Да, известны этим траурным потопом литературным шестидесятые годы, но роман “Горькие травы” разбудил русских людей, и далеко-далеко перед ними, как над теми трассами, натруженными и могучими, засверкало имя молодого Петра Проскурина.Ничего сверхзапретного и ничего сверхжесткого писатель не открывает нам в книгах своих, но раскаленная русским горем душа его нас ведет и в мире житейском нашем, как та комета во Вселенной, трагически горит впереди нас, мучаясь, и муками собственными пытается заслонить от гибели удел и уют русских. Но как заслонить?..Я не смогу назвать более русского писателя из поколения Проскурина, его судьба, как великая книга Библия, вся подчинена единому замыслу и единому смыслу - построению неуничтожимого храма в человеке, озвученного преклоненной молитвою человека перед Богом, перед вселенскою истиной Христа, омытой слезами страданий, очищенной огнем ран и вещим светом скорби. Петр Проскурин религиозен высшей мукой религиозности: “Зачем, зачем, Господи, я мучаюсь нищетою и ложью мира сего, грехами и кровью подданных твоих?..”За романами Петра Проскурина “Камень сердолик”, “Имя твое”, “Судьба”, за героями писателя народ русский движется - по тропам и трассам, сквозь деревенские сутулые избы и каменные особняки, движется русский народ через собственные обелиски и кресты, через кремлевские икряные отрыжки и голодные колымские пайки, сухарями и свинцом приправленные. Сейчас модно Сталина показывать неоднозначным. Модно за Мавзолеем Ленина высматривать египетскую пирамиду. Модно в казни царской семьи казненную Россию чувствовать. Великой державы нет - уже нет. Великая страна-труженица и защитница рухнула, преданная негодяями, облизывающими украдкой в роскошных западных туалетах поскрипывающие долларовые купюры… К тронам-то их не подпускают… Сантехники!..Но почитайте повнимательнее Петра Проскурина - в сердце его давно перекипела и закаменела “русским сердоликом” боль за Россию: он, как библейский пророк, упрямо, ратоборчески проламывая цензурные крепости и цэковские железоидейные ворота, открыто говорил родному народу о катастрофе, катящейся на нас. Русский уклад и русская суть в произведениях Петра Проскурина всегда оказывались под недреманным оком “цивилизованной Европы”, ее правительственно-планетарных закулис и лож…Валентин СОРОКИН
От всей души желаем Вам, дорогой Петр Лукич, повестей и романов, крепкого здоровья, мужества и удачи!
Петру Проскурину - выдающемуся русскому писателю - 22 января 1998 г. исполняется 70 лет. Добрый повод поразмышлять о его творчестве, о его романах, написанных в советские годы, и о том, что создавалось в последнее десятилетие, когда Отечество наше переживает лихие времена.Сильного человека не изменяет дорога жизни, а лишь приникает к нему своим ветром тяжелым, крыльями широкими своими и, жестокая и мудрая, растит и утверждает его: к будущим временам готовит его. Дни летят, годы движутся, а время вспыхивает кометой и на бетонных трассах сгорает, светом нас озаряя и пеплом нас овевая…Петр Проскурин - сильный человек и писатель сильный. Вот читаешь его романы и удивляешься слитности натуры героев с натурою природы, с натурою и глубиною мира сущего. Я ведь легко представляю Петра Проскурина молодым. Худой. Стройный. Кудрявый. С глазами умными, по-скифски медлительными и честными. В начале шестидесятых годов над крышей Литературного института и Высших литературных курсов весенним громом прокатилось его слово - роман “Горькие травы”. Петр Проскурин сразу стал знаменитым… Аж в ЦК КПСС мухобои завозились!..Хотя шестидесятые годы известны возвращением писателей к горю расстрелов и тюрем, известны мятежной деятельностью диссидентства, подпольными распространениями самиздатских стихотворений и поэм, рассказов и повестей, романов и легенд… Да, известны этим траурным потопом литературным шестидесятые годы, но роман “Горькие травы” разбудил русских людей, и далеко-далеко перед ними, как над теми трассами, натруженными и могучими, засверкало имя молодого Петра Проскурина.Ничего сверхзапретного и ничего сверхжесткого писатель не открывает нам в книгах своих, но раскаленная русским горем душа его нас ведет и в мире житейском нашем, как та комета во Вселенной, трагически горит впереди нас, мучаясь, и муками собственными пытается заслонить от гибели удел и уют русских. Но как заслонить?..Я не смогу назвать более русского писателя из поколения Проскурина, его судьба, как великая книга Библия, вся подчинена единому замыслу и единому смыслу - построению неуничтожимого храма в человеке, озвученного преклоненной молитвою человека перед Богом, перед вселенскою истиной Христа, омытой слезами страданий, очищенной огнем ран и вещим светом скорби. Петр Проскурин религиозен высшей мукой религиозности: “Зачем, зачем, Господи, я мучаюсь нищетою и ложью мира сего, грехами и кровью подданных твоих?..”За романами Петра Проскурина “Камень сердолик”, “Имя твое”, “Судьба”, за героями писателя народ русский движется - по тропам и трассам, сквозь деревенские сутулые избы и каменные особняки, движется русский народ через собственные обелиски и кресты, через кремлевские икряные отрыжки и голодные колымские пайки, сухарями и свинцом приправленные. Сейчас модно Сталина показывать неоднозначным. Модно за Мавзолеем Ленина высматривать египетскую пирамиду. Модно в казни царской семьи казненную Россию чувствовать. Великой державы нет - уже нет. Великая страна-труженица и защитница рухнула, преданная негодяями, облизывающими украдкой в роскошных западных туалетах поскрипывающие долларовые купюры… К тронам-то их не подпускают… Сантехники!..Но почитайте повнимательнее Петра Проскурина - в сердце его давно перекипела и закаменела “русским сердоликом” боль за Россию: он, как библейский пророк, упрямо, ратоборчески проламывая цензурные крепости и цэковские железоидейные ворота, открыто говорил родному народу о катастрофе, катящейся на нас. Русский уклад и русская суть в произведениях Петра Проскурина всегда оказывались под недреманным оком “цивилизованной Европы”, ее правительственно-планетарных закулис и лож…Валентин СОРОКИН