Зайцев Алексей. Дом плачущих ангелов

   — В коме?
   — Нет, здесь у меня.
   — И что мне теперь делать? — спросил я окончательно сбитый с толку ее мудрыми речами.
   — В-первую очередь, вернуть память.
   — Но как?
   — Переспи со мной.
   — С удовольствием, но вряд ли это поможет…
   — Поможет. Дело в том, что я вторая часть твоего целого. Я твоя инь, которую в реальной жизни тебе, кстати говоря, найти так и не удалось.
   — Ну хорошо, — сказал я. — Раз дело того требует…

Глава 11. Память

   — Ну что? — спросила Греза, когда мы с ней проснулись. — Вспомнил?
   — Да, — ответил я. — Вспомнил.
   — Тогда попробуй все проанализировать и расскажи мне по порядку, что с тобой случилось, и что ты намерен делать.
   — Ну, начнем, пожалуй, с тьмы и света, с которыми я здесь столкнулся раньше всего. Теперь я, видимо, сумел бы дать им мало-мальски ясное толкование. Вероятно, прежде всего, следует руководствоваться афоризмом «Мыслю, следовательно, существую», и, находясь между тьмой и светом, я как раз таки и решал, стоит мне мыслить на подсознательном уровне или не стоит. Дальнейшее, со мной случившееся, я прокомментировать не могу, да и не желаю. Вплоть до того момента, как встретился с клоуном, живущим в одной из комнат. Теперь я вспомнил, кто он такой. Самый настоящий клоун и есть. Мне было шесть лет, когда я встретил его в первый раз. У меня был день рожденья, и родители пригласили клоуна, чтобы тот развлекал собравшихся гостей. Однако я видел клоуна впервые, и испугался его. Я страшно верещал звал на помощь, и чем-то в него швырялся, чтобы он держался от меня подальше. В общем, вышел форменный скандал. Однако я не совсем понимаю, почему этот клоун встретился мне здесь снова.
   — Ну что ж, — сказала Греза, — пришло время и мне кое-что тебе рассказать. Открыть тайну Дома плачущих ангелов.
   — Я внимательно тебя слушаю.
   — Дело в том, — произнесла она, — что Дом плачущих ангелов населяют по большей части призраки и ангелы. Что касается ангелов, то это и есть те самые личности, которые борются за право овладеть твоим, точнее пока еще, твоим сознанием. А призраки — это тени твоего прошлого, неразрешенные тобой вопросы, так и застрявшие у тебя в подсознании.
   — Теперь я понимаю, что к чему! Девочка из детского сада, на которой я обещал жениться, но из-за переезда на другую квартиру не смог исполнить обещания. Дед Мороз, в которого верил, пока не увидел своего отца, подкладыва-ющего под елку подарок. Бог мой… неужели я все эти годы не переставал мучаться по этим причинам? И все эти бесчисленные кабинеты… там тоже?
   — Да, там тоже неразрешенные тобой конфликты. Впрочем, не только.
   — Ах да, Кит! Старина Кит! Я придумал его, когда мне было шесть лет. После того как посмотрел фильм о ковбоях. С тех пор я представлял себе, что я тоже ковбой, а он мой лучший друг. И мы с ним вместе бились с индейцами. Кажется, я назвал его в честь главного героя фильма. Значит, старина Кит не предал меня, так? Он отдал мне первую строчку из стиха.
   — Не предал. И не пытается захватить твое сознание. Но ладно Кит, Бог с ним. А как насчет меня? Меня ты узнал?
   — Спрашиваешь?!! Разумеется!!! Я всю жизнь носил твой образ в своем сердце или, точнее, как выяснилось, в голове…
   — Так кто я?
   — Ты придуманный мною идеал женщины.
   — Предпочитаю зваться твоей Инь.
   — Но кто ты? Ты ведь и не призрак, и не ангел, верно?
   — Верно. Я твоя мечта. Помимо призраков и ангелов, в Доме плачущих ангелов есть также область твоих желаний, страхов и многое другое. Я из области мечтаний.
   — Ясно. А интересно, кто же тогда тот привратник, что впустил меня в Дом плачущих ангелов?
   — А вот этого я не знаю.
   — А кто эта смерть, что бегала за мной? Кстати, — я усмехнулся, — забавная вещь, она снесла голову моей первой учительнице.
   — Этого я тоже не могу тебе сказать.
   — Может, амнезия? Или кровоизлияние в мозг?
   — А может, просто еще один слишком шустрый ангел?
   — Может, — вздохнул я. — Что будем делать дальше?
   — Предлагаю отправиться на поиски ангелов.
   — Давай лучше немного поживем у тебя.
   — Давай.

* * *

   Мы прожили с Грезой в области мечтаний два месяца. Ловили рыбу, гуляли в лесу, занимались любовью. Все было как в сказке. Однако настал серый день, и мы, к моему сожалению, все же отправились на поиски ангелов.

Глава 12. Лентяй

   Мы остановились у двери с надписью «Лентяй». Постучав, мы вошли внутрь. Перед нами предстал лежащий на огромной кровати толстяк, поедающий вафельный торт.
   — Мы пришли за стихами, — резко произнес я.
   — Пожалуйста, — проговорил он, пережевывая торт, — «Так получился великий гамбит, а в сердце ранки, а в сердце ранки».
   — А не врешь? — спросил я.
   — Он не может, — сказала Греза, — либо он отказывается, либо соглашается, но врать он не может.
   — Вот именно, — ответил толстяк и принялся за пончики. Вскоре мы вышли.
   — Странные личности живут в твоей голове, — с иронической улыбкой, сказала мне Греза.
   — Просто порой я хотел превратиться в лентяя, — ответил я, — и целыми днями лежать на кровати и есть сладости.
   — А теперь хочешь?
   — Нет, — честно признался я.

Глава 13. Супермен

   Вскоре мы наткнулись на дверь с надписью «Супермен». Постучав три раза, мы вошли.
   — Привет друзья! — крикнул нам одетый в костюм супермена мужчина.
   — Нам нужно… — начал было я.
   — Я знаю, что вам нужно, — проговорил он. — Слушайте: «В Дом плачущих ангелов живо войди, чтоб осознать ужасную тайну».
   — И все?
   — Все! — сказал он своим супер-голосом.
   — Ну, тогда мы пойдем, — сказал я.
   — Я с вами! — прокричал он. — Я буду вам помогать.
   — Ну пошли, — согласился я.
   Мы вышли и отправились дальше. Супермен постоянно хвастался своими подвигами.
   — Каждый когда-нибудь хотел стать Суперменом, — ответил я на насмешливый взгляд Грезы.
   Внезапно из-за угла на нас набросилась смерть. Та самая, что гонялась за мной раньше. Супермен подбежал к ней и, замахнувшись рукой, попытался ее ударить. Однако та разрубила его на две половинки своей чудовищной косой и кинулась на меня. Я первым делом оттолкнул в сторону Грезу, чтобы с ней не дай бог ничего не случилось. Потом смерть взмахнула косой и… мне удалось схватить ее за руку и предотвратить удар. Вот только она была чертовски сильна, а я, увы, нет. В тот момент, когда ей, наконец, удалось оттолкнуть меня в сторону, из-за угла выскочил Кит и стал палить в нее из револьвера. Чертова тварь выронила из рук косу. Я мигом подобрал ее и снес ей голову. Капюшон оборвался, и голова покатилась по полу. Я ошалело глядел на нее сверху вниз. Это была голова реальности, моя путевка домой. Потом все вокруг стало дымиться, сворачиваться и я увидел Черную Бездну. Бездна засосала меня, Грезу, Кита и все вокруг.

Глава 14. Пушкин

   Очнулся я в полной темноте.
   — Что случилось? — спросил я у сидящей рядом Грезы.
   — Все смешалось в доме Облонских, — сказала она. — Теперь все области слились в одну.
   — Но почему? — спросил я. Она не ответила.
   — Что будем делать? — подал голос Кит.
   — Полагаю и дальше искать ангелов, — сказала Греза. — Однако теперь нам могут повстречаться самые необычные существа.
   Мы дружно встали и отправились в путь. Вскоре к нам в дверь постучался Пушкин. Он был одет в черный фрак, цилиндр и огромные ухмыляющиеся бакенбарды. В руке Пушкин сжимал револьвер, подарок Дантеса, и медитировал.
   — Мой дядя, — начал было он.
   — Знаем, знаем, — пробурчал я. — Правил самых честных.
   — Простите? — сказал Пушкин и, сняв с головы цилиндр, поклонился. Под цилиндром у него на голове, сидел большой белый кролик.
   — Это ваш дядя? — спросил Кит.
   — Няня, — ответил Пушкин.
   — Вон!!! — крикнул я, пытаясь удержать последние крохи разума.
   Пушкин извинился и, выпив огуречного рассолу, исчез.

Глава 15. Женщина

   В следующей комнате сидела женщина. Я знал ее. Но не мог вспомнить кто она такая. Увидев нас, она схватила со стола нож и бросилась нам навстречу. Киту пришлось пристрелить ее, так и не спросив строчки из стиха. Мы лишились одного из ангелов.

Глава 16. Аристотель

   Внезапно слева от меня возникла необычного вида дверь. Необычность ее заключалась в том, что дверь была черного цвета и будто бы состояла не из дерева, а из какой-то водянистой субстанции. Она все время вибрировала и менялась в размере. Тайком от Грезы и Кита я отворил ее и вошел внутрь. В ту же секунду что-то схватило меня за ворот и протащило куда-то очень глубоко внутрь, далеко от двери и возможности из нее выйти. Когда я спохватился, то был уже в темной комнате, где то и дело мерцали сине-зеленые молнии, летали сферообразные предметы ярко-зеленого цвета и сжимались и растягивались состоящие из неподвластного описанию загадочно-космического цвета световые пружины. Мимо меня то и дело прокатывались огромные, с человеческий рост, игральные кости. Я сделал несколько шагов вперед и увидел перед собой небольшой каменный трон. На нем сидел человек греческой внешности и читал замусоленную книгу под названием «Органон».
   — Что вы…
   — Делаю? Читаю свои труды, — ответил он.
   — Кто вы…
   — Такой? Некий мыслитель.
   — Как вы…
   — Тут оказался? Искал место соприкосновения души человека с основами растительного мира.
   — Перестаньте паясничать!
   — Извольте.
   Он спрыгнул с трона и приблизился ко мне.
   — Как мне отсюда выбраться? — спросил я.
   — Да никак!
   — То есть?
   — Правильно!
   — Что правильно?
   — Вы сказали «кость». Это правильно.
   — Вы ошибаетесь. Я сказал «то есть».
   — И тем не менее «кость».
   — Что кость?!! — не выдержал я.
   — Единственный ваш шанс выбраться отсюда это правильно бросить кость и обыграть меня.
   С этими словами он протянул мне две игральные кости.
   — Бросайте!
   Я взял их в руки и не раздумывая бросил на вращающийся в воздухе вровень с моим поясом стол. Кости просочились сквозь дерево будто вода и упали мне под ноги. На обеих костях были пустые клетки. Не единицы, не двойки, не тройки… ничего. Просто пустые клеточки. Я запаниковал.
   — У вас неправильные кости! Пустых клеток не бывает.
   — Это не у меня неправильные кости, а у вас неправильные мысли, мой дорогой.
   — Да как вы смеете! — возмутился я.
   — Смею, батенька, смею.
   — Да что вы себе позволяете?!!
   — Я себе, дорогуся моя, еще и не такое в прежние времена позволял.
   — Да что вы говорите!
   — Да, вот так бывало возьмешь Сашку Македонского за рубашонку, вытрясешь из него всю дурь, опустишь с головою в астрал, и поминай как звали, а вы мне тут про какие-то кости бормочете! Стыдно, батенька.
   — Хорошо, теперь вы кидайте! — сказал я.
   — Извольте.
   Он бросил кости на тот же стол, что и я, но вместо того, чтобы просочиться как и раньше и упасть мне под ноги, они увеличились в размере и, подлетев ко мне на расстояние вытянутой руки, явили небывалые цифры. На одной кости было написано: 3000 метров, а на другой стоял знак бесконечности.
   — Вы… вы обманщик! — вскричал я.
   — Я Аристотель! — вскричал он.
   — Да? А почему вы тогда похожи на Петра Федоровича со второго этажа?
   — Ну-у…
   — И ведь наверняка, так же, как и он, ходите и поете среди ночи. Мешаете спать всем порядочным людям. Было такое?
   — Ну, если только пару раз…
   — Вот! Что и требовалось доказать! А еще серьезным человеком прикидывались! Стыдно, батенька.
   — А я вот вам еще хотел про Ахиллеса с черепахой…
   — Нет уж, спасибо! Хватит с нас! Наслушались уже! И про ахинею, и про чебураху…
   — Ах вот вы значит как! — воскликнул Аристотель. — Ну ладно!
   И прежде, чем я успел опомниться, взлетевшая ввысь кость с символом бесконечности ринулась на меня и так сильно саданула по голове, что я отлетел на три тысячи метров и улетел куда-то в астрал. Во время полета мне мерещился сочувствующий Александр Македонский, одетый в изрядно потрепанную рубашку. Потом я врезался в громадный черепаший панцирь и потерял сознание. Очнулся я уже в объятиях Грезы.

Глава 17. Ленин

   Ленин выскочил из-за угла неожиданно и, огрев меня по башке неимоверно тяжелым бревном, скрылся. Поэтому я так ничего и не успел у него спросить. Хотя после такого удара спросить хотелось неимоверно…
   Сидящая в следующей комнате моего мозга собака бросилась мне навстречу, не желая пролаять необходимую мне строчку из стиха, а желая цапнуть меня за ногу. Кит вынужден был пристрелить и ее, а ведь она тоже была ангелом. Когда-то мне хотелось быть собакой.
   Страшно болела голова. Кит казался мне Пушкиным из-за того, что сменил свою ковбойскую шляпу на цилиндр, а сам я казался себе Китом. Все вокруг было как в тумане. По полу текла моя кровь.

Глава 18. Mr. Гусь

   Mr. Гусь подкрался к нам сзади и, укусив Грезу за совесть и смущение, улыбнулся. Я улыбнулся ему в ответ. Что-то было не так. Двери размокали и расползались. Дом плачущих ангелов разваливался прямо на глазах.
   — Берегись! — крикнул мне Кит.
   Я оглянулся. Следом за нами шли маньяк-убийца с бензопилой (кто хоть раз не хотел уничтожить весь белый свет?) и красавец Джеймс Бонд (без комментариев). Оба ангела явно не собирались отдавать нам строчки. Гусь пристрелил обоих. Страшно болела голова. Боль была ужасающей. Казалось, что она разрывает голову изнутри. Я посмотрел на стоящего по колено в моей крови Кита. Я буквально таки чувствовал изнутри, как шпоры его сапог царапают мой кровоточащий мозг.
   — Я выхожу из игры, — сказал я ему.
   — Но почему?
   — Я, кажется, понял, в чем заключена загадка Дома плачущих ангелов.
   — И в чем же?
   — Уже неважно. Да и на объяснения нет времени.
   — А как же насчет выхода их комы? — спросил он, стоя в моей крови уже по самое горло.
   — А ну его, — сказал я. — Знаешь что, иди-ка лучше и собирай строчки из стиха ты и из комы выходи ты. Только когда выйдешь, не веди себя слишком уж по-ковбойски, ладно? А то не поймут. Подумают, что это просто я крышей поехал. Понял?
   — Да, — ответил он и, попрощавшись, поплыл прочь от меня, ловким брасом разгоняя волны сгущавшейся крови.
   Я посмотрел ему вслед с искренней дружескою любовью. Надеюсь, он доплывет. Потом я огляделся вокруг. Кровь уже начала запекаться. Нужно было спешить, пока она не перекрыла сосуды. Я перевел взгляд на Грезу. Зачем мне возвращаться, если в реальности у меня ее нет? Мы поцеловались. Больше картинок не было.