Страница:
– Все так называемые «летательные средства» дороговато обходятся в эксплуатации, – Макс хмыкнул, – а когда их сбивают на землю, от них мало что остается для повторного использования. Эти штучки актуальны только для больших войн. А если учесть ещё и местные особенности… Нет, кое-что у нас есть, транспортные глайдеры, к примеру, но мы бережем их для особых случаев, защиты у них никакой, из пальца сбить можно, а то, что попадает в Дикий Лес, искать бесполезно и даже опасно. Дешевле – забыть.
На этот раз я не выдержал:
– Дикий Лес? Я в который раз слышу…
– Так ты что, совсем не в курсе, почему этот мир называется Двойным Донцем? Хе-хе, и как только тебя, такого наивного, сюда занесло?
– А это имеет какое-то значение для работы, ради которой я нанят? – я слегка ощетинился. Каждый по-своему реагирует на завуалированные обвинения в некомпетентности. Урезанный доступ к сетевой информации планеты сказался, как всегда это бывает, в самый неподходящий момент. Да и сам я иногда бываю поразительно небрежен. Следовало получше покопаться в базе данных «Забулдыги», Кассид здесь уже бывал, наверняка что-нибудь отыскалось бы и об этом непонятном «Диком Лесе».
Макс, наконец, насытился, откинулся на спинку стула, отхлебнул пива. Охотно пояснил:
– Ещё бы. Самое непосредственное. Зимой в Дикий Лес лучше не соваться. Он хоть и спит, но пара дежурных глаз у него всегда на стреме. А его стражи могут поспорить силой даже с боевыми роботами. Загляни в библиотеку, почитай. Ради собственной безопасности. Сколько бы ни длилось твоё задание, а столкнуться с Диким Лесом тебе, скорее всего, придётся. Стоит выйти за периметр космодрома или просто сойти с наезженного тракта – он повсюду, куда ни плюнь. Опомниться не успеешь, как схватит за задницу.
– Я бы и рад просветиться в местной библиотеке, – не менее ядовито, чем ранее Булочка, сказал я. – Но ваша сеть несколько ограничена по своим возможностям. Я пока не смог в ней даже зарегистрироваться.
Они снова переглянулись. Болтун уже привычно начал ржать, но тут же умолк, с неловкостью глянув в сторону Булочки, а потом на меня. Что же это его так развеселило?
– Лучше тебе сразу привыкнуть к мысли, что лоцман здесь почти бесполезен. Оборудование космопорта из позапрошлого века, у администрации Двойного Донца просто нет средств на модернизацию. Ты не можешь связаться с сетью по простой причине – у местной сети нет соответствующих приёмных устройств, чтобы принять твой запрос. Здесь мы это делаем вручную – клавиатура и монитор. Долбанная экзотика. А те точки беспроводного доступа, которые все же имеются, отключены. Режим безопасности. «Мясоеды» пару месяцев назад запустили к нам вирус, который едва не угрохал оборудование и базы данных всей сети форпоста «Щит», это примерно двести километров от нас на север. Теперь даже лоцманы приходится глушить во время боевого режима, чтобы не подцепить какую-нибудь смертельную заразу и не отдать Богу душу прямо в коконе пилота.
Да, верно. Интендант-полковник Грог рассказывал об этой проблеме Кассиду, я видел запись их беседы. Только не догадался обобщить выводы. Болтун мне определённо начинал нравиться. Информативный парень. Если не обращать внимания на его словесный понос, то в разговоре с ним можно почерпнуть массу интересных сведений. И шут с ней, с сетью. У Булочки, кстати, лоцман на виске отсутствовал. Как-то обходился.
– Я заметил возле терминалов «Часовых». Из вашего звена?
– Нет, наше мехзвено сейчас расквартировано на «Гряде». А тебе что, не приходилось слышать о «Грозовых Стрелах» раньше? На Двойном Донце мы не так давно, два года – не срок, «Правопорядок» нанял нас позже «Коматозников» и «Фантомов», но до этого мы уже успели неслабо пошуметь в нескольких мирах на краткосрочных разовых контрактах. Давили бандитские формирования и мятежные антиправительственные группировки.
Вот тут я был в своей стихии и от местной инфосети не зависел. Я быстренько сверился с библиотекой своего лоцмана. Подобную информацию я старался собирать в инфосетях всех попутных планет, на которые «Забулдыга» заходил для торговых операций. Кое-что нашлось и о команде Болтуна.
– На Балмасте вы громили террористов с Искариона-9, верно? А затем прижигали повстанцев – на Оаллари?
– Точно. Весёлое было дельце, – Макс задумался, с отстраненной улыбкой погрузившись в «счастливые» воспоминания. – Большие деньги и несложная работёнка. Правда, правительство Балмаста не включило в контракт пункт о праве на трофеи, но потерь у нас не было, так что плата за услуги оказалась вполне достаточной. Проутюжили указанные координаты в горах, поддержали местный десант, сформированный из полицейских сил, дождались, пока он зачистит территорию и выловит тех, кто остался в живых – а надо сказать, после нашей обработки недоноски не сопротивлялись. И отбыли восвояси, тратить денежки в цивилизованных местах поспокойнее. А «Часовые», которых ты видел, это из звена «Коматозников», у них и командир с вполне соответствующей кличкой – Псих. – Макс Хуллиган сообщил эту новость с этаким снисходительным пренебрежением. Сразу становилось понятно, что отряд «Грозовых Стрел», к которому он имеет честь принадлежать, обладает явным превосходством в мастерстве и технике над всеми остальными, тем более – над всякими там «Коматозниками». – Последний бой с «мясоедами» на «Щите» проредил его команду…
– Ты уже два раза упомянул события на «Щите». Работа вируса «миротворцев» и потери «Коматозников» как-то связаны?
– Самым непосредственным образом, – проникновенно заверил Макс. – В момент вирусной атаки «Щит» защищало мехзвено «Налетчиков»… было звено, да сплыло, – пилот грустно усмехнулся. – Хорошие были парни. Большинство лично знал. Ничего даже сделать не успели, как вирус вправил им мозги в ненужную сторону. А форпост отбили «Коматозники», прибывшие как раз в тот момент сменить звено «Налетчиков» для отдыха и текущего ремонта на базе. «Коматозники» потеряли двух роботов, но форпост отстояли. А командование срочно наняло в вольнонаемном центре на Сокте новый состав пилотов боевых роботов для «Щита», чтобы техника «Налетчиков» без дела не пропадала.
– А «Фантомы»? Чем занимаются они?
– Несут дежурство на юге, в «Крепости».
– Очередной форпост?
– Не очередной, а последний, – уточнил Макс. – У них там, кстати, тише всех, «мясоеды» их давно уже не трогают. Наверное, какую-нибудь гадость готовят. Впрочем, Психу тоже отчасти повезло. Состав у него сейчас неполный, пять машин из семи положенных для нормального звена, два «Снайпера», два «Часовых» и один «Вурдалак» – командирский, естественно. Поэтому командование определило его охранять космопорт, пока численность «мехов» в звене не восстановится. Повезло засранцу, нормальные цивильные условия существования в свободное от службы время, не то, что у нас, на «Гряде» – укреплённой базе в Диком Лесу. Впрочем, надо признать, роботы Психа в нынешнем составе как раз подходят для охраны стационарных объектов, для более активных боевых действий нужна команда покруче. Наша, например.
– Это «Вурдалак»-то – для стационарных объектов? – я иронично задрал правую бровь. Тут же спохватился и изобразил иронию левой – левой получалось гораздо лучше. Выразительнее.
– Ну, признаюсь, я немного перегнул, – не стал отрицать весельчак Макс. – «Вурдалак» – отличная машина. Шестьдесят пять тонн, я бы и сам такой при случае порулить не отказался. Только не забывай, он единственный стоящий жебол для нападения в своем звене. А «Часовые» хороши только на дальних дистанциях.
– Как ты сказал? Жебол? А это что значит?
– Ай, да не обращай внимания, так местные прозвали наших бронированных «малышей», вот я и подхватил выраженьице. Сам знаешь, официальная аббревиатура звучит весьма неизящно – ИБээР, а без неё длинновато – индивидуальный боевой робот, заскучаешь, пока договоришь, поэтому на Двойном Донце «мехов» называют проще, по-местному.
– Железные болваны, – буркнул Булочка, просыпаясь и поднимая на меня усталый взгляд. – Жебол – сокращение от «железных болванов». Народный юмор.
– Сдаётся мне, твои земляки не очень-то любят наёмников, – дипломатично сказал я Грегори.
– В целом да, обожания не заметно, – хмуро подтвердил Булочка. – Макс правильно сказал – наша вера, наш образ жизни – против какого бы то ни было насилия… это я такой… урод моральный. От своих откололся…
Улыбка на моем лице против воли поблёкла, стерлась. Сам того не желая, я, видимо, коснулся очень и очень болезненной темы для Грегори Верного. А его ответ, в свою очередь, задел ноющую струнку в моей душе. Для своих однопланетников я тоже отщепенец. Впрочем, сейчас меня это уже не трогало, как раньше. Привык. Оброс броней одинокого космического волка, привыкшего к самостоятельной навигации в бурных житейских водах.
– Брось, Грегори, ни в чем ты не виноват, – поморщился Макс. Первый раз за сегодняшний вечер я видел, чтобы этот весельчак испытывал что-то вроде настоящей досады. Видимо, Булочка уже не первый раз высказывал подобные мысли. – И потом – из твоих сопланетников тебя никто не осуждает. Большинство редко бывает право, основная масса обывателей, как правило, недалека, и дальше своего носа не видит, но здесь большинство на твоей стороне. Редкий случай. Поэтому прекрати себя жалеть. Это не слишком красиво смотрится со стороны.
Булочка ничего не ответил. Лишь насупился ещё больше.
Я тоже мог бы высказать некоторые соображения по поводу убеждений соплеменников Грегори Верного. Ни для кого не секрет, что главным средством предотвращения войн для пацифистов является осуждение агрессии, как таковой. Но это только слова . Общественное мнение может возыметь действие лишь в том случае, если и «вторгшаяся» сторона способна воспринимать «моральные ценности» обороняющихся .С «миротворцами» такое не сработает. Пацифизм для них – бессмысленный набор букв. Точнее, очень выгодное обстоятельство в имеющемся раскладе. За эту планету они порвут глотки всем, кто встанет у них на пути, особенно тем, кто вооружён лишь словами. А потому Грегори, освоивший для защиты своих соплеменников пилотирование ИБээРа, совершил достойный поступок, даже если он делал это вопреки своим и их бестолковым убеждениям.
Я мог бы ему это сказать. Но не стал. Проглотил колкий ответ, вертевшийся на языке. Незачем подливать масла в огонь. К тому же, судя по словам Макса, Грегори не стал среди своих каким-то изгоем, его выбор они восприняли с пониманием. Это очень важно. В своё время почти в такой же ситуации мне такого понимания не досталось. Я для своих так и остался отщепенцем, Грегори – нет. Поэтому моё мнение, озвученное в данной ситуации, будет выглядеть лишь жалкой попыткой выгородить себя. Хотя бы в собственных глазах. А я давно дал себе слово не жалеть о сделанном. Никогда. Я был прав тогда, в той маленькой войне на Полтергейсте. Я был прав, и точка.
Чёрт возьми, как много там осталось…
В визитёре я узнал интендант-полковника Грога, именно он торговался насчёт роботов с Кассидом Кассионийцем. Белый полушубок распахнут на груди, демонстрируя черную форменную одежду, бритый череп скрывает меховая шапка, мохнатые брови влажно блестят от растаявшего инея. Полковник явно прибыл прямо с мороза, и успел втянуть за собой холодный ветерок из не отапливаемого коридора, пока автоматика закрывала за ним дверь.
Макс Хуллиган почтительно заулыбался:
– Утром вы отправляетесь с нами, полковник?
– Нет, здесь еще остались дела, требующие моего присутствия, – хрипловато пояснил Грог, останавливаясь в двух шагах от порога и, несомненно, собираясь этим ограничиться. – Я зашёл проверить, как обстоят дела у нашего гостя, и нет ли у него каких-либо жалоб или пожеланий.
Глубоко утопленные под выпуклыми надбровными дугами глазки полковника изучающе вперились мне в лицо. Желваки на острых скулах ходили под тонкой коричневой кожей в такт словам, словно части металлического скелета робота, обтянутого искусственной плотью. Уже сам облик этого долговязого чуда к жалобам и пожеланиям не слишком располагал. Почему-то сразу возникло стойкое и совершенно дурацкое ощущение, что полковник способен укусить. За какое-нибудь еще нужное мне для дальнейшей жизни место. В случае неверной жалобы или пожелания.
– Нет, – я пожал плечами с видом бывалого путешественника, которого мелкие неудобства, даже если они есть, не волнуют. – Всё отлично.
– Ты действительно сможешь наладить «первопроходцев» так, чтобы для управления хватило лишь нейрошлема?
Вопрос меня не удивил. Я уже не первый раз сталкиваюсь с подобным недоверием в своей работе. И для этого недоверия есть все основания. Лично я до сих пор не встречал «специалистов», подобных мне. И даже не слышал о таких.
– Конечно, – уверенно подтвердил я. – Иначе что мне здесь делать?
– Хорошо. Завтра посмотрим, действительно ли это так.
– Полковник, мою квалификацию можно проверить прямо сейчас. «Следопыт», которого я привёз, уже настроен на работу в соответствие с вашими требованиями.
– Вот как? Я приятно удивлён. Отлично. Тогда снимай свой лоцман и пошли, сам и покажешь…
– Мой лоцман из весьма дорогих, полковник, модель «Плеяда-Х», вы готовы заплатить за его утерю?
– Утерю? – лицо Нэшена Грога выразило хмурое недоумение, словно скопированное с лица Булочки. Потом до него, кажется, дошло. А ведь самому последнему неучу известно, что любой, пусть даже самый дорогой нанокомп формирует нейросвязи с мозгом носителя лишь один раз, при первой настройке. Снял лоцман – превратил его в пассивное хранилище информации. Какого чёрта полковник вообще мне это предложил?
– Кажется, вы заключили с нами контракт, эксперт…
– В контракте не оговорено, что я должен выбрасывать свои личные вещи по первому требованию работодателя, – довольно-таки непочтительно отрезал я, разозлённый подобной небрежностью, граничащей со снобизмом. – К тому же всё необходимое программное обеспечение для работы, ради которой я сюда прибыл, находится в лоцмане. Если вам так нужна чистота демонстрации, возьмите вашего собственного пилота – Грегори Верного, например. У него лоцмана нет. Думаю, со «Следопытом» он справится прекрасно.
Надо отдать Грогу должное, он не стал изливать на меня своё недовольство. Перевел взгляд на Булочку, словно перенацелил готовые выдать залп оружейные дула, и властно приказал:
– Грегори, подъём. За мной.
И вышел из комнаты, не собираясь тратить слова попусту. Похватав верхнюю одежду, мы бросились его догонять. А куда деваться?
Сердце любого ИБээРа – субатомный энергоисточник, будучи раз заведенным на заводе-изготовителе, уже не останавливается до самой его смерти. Во время транспортировки «мех» спит в дежурном режиме, практически не излучая фона. Зная необходимые коды доступа, достаточно подключиться к его системе автопилота по лоцману, и можно без проблем заставить его самостоятельно водрузиться на ноги.
Что я и сделал, а теперь наблюдал за результатом.
Зачехлившись в теплую куртку по самое горло и поглубже запихав руки в карманы, я всё равно поеживался на пятнадцатиградусном морозце, всеми правдами и неправдами пробиравшемся под одежду и по кусочку отгрызавшем внутреннее тепло.
Бронированный механический «человечек» весом в тридцать пять тонн и ростом в восемь метров, «дитё» компании «РобоТех», последний раз качнулся и замер под лучами мощных прожекторов, выхватывающих его угловатый силуэт из царившей вокруг ночной тьмы. А тьма стояла знатная. Шаг влево, шаг вправо из освещённой зоны, и пропадаешь из виду, словно муравей, угодивший в смолу.
Облик «Следопыта» для усиления психологического эффекта максимально приближен к гуманоидному, верхняя часть корпуса изготовлена в виде «головы» – выпуклого полукруглого вздутия из усиленной брони, утопленного между угловатых плеч. Только вместо мозгов в «голове» размещались сверхчувствительные сенсоры нового поколения. В частности, я выделил бы особо только два. Детектор масс «Сито» позволял обнаруживать выключенных или затаившихся в «спящем» режиме роботов противника, а электронный контур «Паутина» подавлял действие вражеских систем раннего обнаружения с намного большей эффективностью, чем старая система «Зыбь».
Эта же робо-башка являлась люком отстрела при катапультировании КоЖи – кокона жизнеобеспечения пилота. В который я до сих пор так и не попал.
Впрочем, я отвлёкся. Удивление Булочки следует пояснить.
Самые быстрые роботы в силу специфической конструкции шасси всегда получаются из кработов, поэтому при создании разведчиков лёгкого класса принято придерживаться именно этой, «крабообразной» схемы сочленения корпуса и ходовых опор. Кому, как не разведчику жизненно необходимы хорошая скорость и манёвренность, верно? Согласен, популярности у «Шершня», которого пилотировал Грегори Верный, хватало в избытке. Еще бы – почти единственный и неповторимый робот в своем классе лёгких ИБээРов, уникум. По скорости и высоте прыжка ему и сейчас нет равных… Но в линии «Право Первопроходца», чтобы выдержать эксклюзивный стиль, конструкторы хорошенько поработали над подвижностью узлов «Следопыта», и в результате получили если и не такого быстрого, то все-таки очень шустрого гумана лёгкого класса. Для опытного воина такой робот выглядел белой вороной, и недоверие, которое возникало к эффективности подобного конструкторского решения, было вполне естественным.
Но! Незнание Булочки, в свою очередь, весьма удивило меня. Обычно пилоты внимательно следят за всеми новинками в робототехнике, имеющими к их профессии непосредственное отношение, а создание новых линеек, понятное дело, вызывает повышенный интерес. Худший враг, встреченный в бою – незнакомый. Неужто на его информированности так сказывается отсутствие лоцмана? Но в сеть можно входить и без лоцмана. Лень? А его товарищи по команде? Неужели не было никаких разговоров про новую линию – «Право Первопроходца», о которой на всех перекрёстках межпланетного сетевого форума «Железная Пята» стоит неумолчный трёп? Болтун, к примеру, рассматривал «Следопыта» с живым интересом, но удивлённым ничуть не выглядел. Значит, или уже успел изучить спецификацию на привезённого мной «малыша», или сумел достать её ещё до моего появления – в сети. Действительно, чушь какая-то. Только не со «Следопытом», а с Булочкой. Пилот из Грегори, похоже, неважный. Но за что-то же его в команде «Грозовых Стрел» держат? Это ведь тоже редкость, когда в команду «подбирают» кого-то из местных, а не подыскивают специалиста нужного профиля и класса на межпланетном рынке военного труда – на той же Сокте, например, где в основном подобные наёмные команды и формируются. Надеюсь, его взяли не за вечно унылую физиономию, при взгляде на которую невольно сразу хочется приободриться, чтобы не выглядеть так же скверно?
– Пароль доступа я снял, – сообщил я стоявшему рядом интендант-полковнику Грогу, невольно подавлявшему меня своим ростом – торчит, зараза, словно черно-белая жердь из снега. – Можно приступать к загрузке.
– Действуй, – полковник кивнул Грегори.
И Булочка вяло потопал к роботу. Сон грядущий, кажется, интересовал его больше, чем новенький, ещё блестевший зеркальной поверхностью «Следопыт», сиявший под лучами прожекторов так, что глазам было больно. За окрас «меха» отвечает верхний слой брони – специальный нанокомпонент вырабатывает необходимые оттенки программно, процедуру я уже запустил, выбрав расцветку «белое безмолвие», но изменения скажутся только минут через десять-пятнадцать.
Из торцевого люка между ног почти с трёхметровой высоты выдвинулась лифтовая площадка, подхватила Грегори и унесла в нутро боевой машины.
Вот чудак. Да я бы прыгал от счастья, если бы мне дали покататься на такой «машинке». Нет, Грегори среди нас, пилотов, нечего делать. Настоящий пилот должен быть немного сумасшедшим и любить свою технику до самозабвения.
Ведь там, внутри– иной уровень бытия.
Не другая, мало кому доступная сторона жизни, а другой её слой…
Я облизнул враз пересохшие губы, отчетливо представляя, что сейчас чувствует Булочка. Я тоже хотел туда. Для Грегори сейчас весь мир сжался до размера кокона жизнеобеспечения. Чтобы через двадцать две секунды – время нейро-загрузки, развернуться новой системой восприятия, куда более объёмной, чем человеческая.
Есть расхожая аксиома – чем больше техника усложняется внутри, тем больше она должна упрощаться в применении. В боевых роботах новой линейки совершенство управления доведено до… до совершенства. Я это знал лучше многих. К сожалению, все эффекты этого совершенства доступны только в том случае, если к системам управления подключено всё необходимое оборудование. И наличие лоцмана у пилота – важнейшее звено в перечне необходимых устройств. Вряд ли Булочка без лоцмана почувствует что-то особенное. А вот я…
Хватит, хватит. Потерпи. Никуда роботы не денутся. Не в этот раз, так в следующий, не этот кокон, так другой…
На чём в управлении «мехами» сделан акцент? На том, что сознание пилота боевой машины обязательно должно меняться. Не по его прихоти, настроению или желанию. По требованию самой техники. Это необходимо для подгонки сознания под законы боевой динамики. Чтобы пилот-человек смог выполнить поставленную цель с максимальной отдачей. И сознание меняется не «навсегда», а на время боя, в своей машине пилот – активный симбионт. Наработанный опыт бытия внутри машины, жизненные повадки воинственного великана, который действует согласно твоему разуму и твоим намерениям…
Робот пришёл в движение. Глухо ударив стопами по покрытому коркой утоптанного снега пластобетону космодрома, огромный человекообразный силуэт переступил с ноги на ногу. Поднял руки, представлявшие собой не что иное, как плазменные электромагнитные пушки «Нова», шевельнул стволами малых лазеров «Блеск», укреплённых в плечевых гнездах. Тестовый режим, проверка систем жизнеобеспечения и вооружения. В специально выведенном перед глазами окошке на виртуалке лоцмана плыли строчки технических данных, которые я внимательно изучал. Я всё ещё отвечал за этого робота, поэтому обязан был наблюдать за всей процедурой загрузки, и если что пойдет не так, вмешаться и поправить. Но пока все шло как надо.
«Следопыт» вздрогнул всем телом – включился антигравитационный привод, ощутимо, более чем вдвое, уменьшивший вес робота. Ячеистые наконечники стволов двух противопехотных игломётов «Кусака», встроенных в бёдра, коротко сместившись, уставились как раз на троицу наблюдателей – полковника, меня и Болтуна. По шее и между лопатками тут же скользнул предательский холодок. Силу противопехотных игломётов, способных мгновенно разрезать очередью даже пехотинца в штурмовых доспехах, я осознавал хорошо. Впрочем, как и мощь всего остального вооружения, разработанного специально для индивидуальных боевых роботов.
– Шутник недоделанный, – зябко передернув плечами, усмехнулся Макс. Хотел ещё добавить что-то нелестное, но присутствие начальства, наверное, заставило сдержаться. Полковник остался невозмутимым. Этот человек, бесспорно, умел держать себя в руках.
А я вот за своим внешним спокойствием никак не следил. Мне бесстрастность лучше всего удавалась внутри «меха», при подключении всех боевых программ, фильтрующих перепады психики и контролирующих ровное течение эмоциональных состояний. Вот тамуж я себя чувствовал наглухо защищённым от посягательств окружающего мира, жил только «здесь и сейчас» – быстротекущим моментом…
– Достаточно. Пусть выходит, – приказал полковник, убедившись, что пилот вполне владеет машиной.
– Полковник, дайте минутку, я еще не освоился, – рокочущий синтезированный бас вырвался из громкоговорителей «Следопыта», ощутимо всколыхнув морозный ночной воздух.
– Отставить. Покинуть машину.
Тон Грога не допускал возражений.
– Как впечатления, пилот? – строго осведомился полковник, когда робот «выпустил» Булочку наружу, и он подошел к нам.
Но пилоту в данный момент было начхать на колючий, взыскующий взгляд и начальственный тон. Он находился под впечатлением. И впечатление это было сродни эйфории. Мне ли не знать. Перед нами предстал уже другой человек – перерождённый Грегори Верный. Он внешне подтянулся, перестав напоминать рыхлую кучу тряпья, в глазах горела некая одухотворённость, в движениях проступала уверенность. Пилот получил дозу.
– Толковая машина, полковник. Такое ощущение, что робот сам всё делает за меня. Я только хотел поднять руку – глядь, а она уже поднялась. Обалдеть. Здесь скорость «обратной связи» – просто фантастика. Мгновенный отклик. Никаких задержек на прохождение сигналов по нейроволокнам…
На этот раз я не выдержал:
– Дикий Лес? Я в который раз слышу…
– Так ты что, совсем не в курсе, почему этот мир называется Двойным Донцем? Хе-хе, и как только тебя, такого наивного, сюда занесло?
– А это имеет какое-то значение для работы, ради которой я нанят? – я слегка ощетинился. Каждый по-своему реагирует на завуалированные обвинения в некомпетентности. Урезанный доступ к сетевой информации планеты сказался, как всегда это бывает, в самый неподходящий момент. Да и сам я иногда бываю поразительно небрежен. Следовало получше покопаться в базе данных «Забулдыги», Кассид здесь уже бывал, наверняка что-нибудь отыскалось бы и об этом непонятном «Диком Лесе».
Макс, наконец, насытился, откинулся на спинку стула, отхлебнул пива. Охотно пояснил:
– Ещё бы. Самое непосредственное. Зимой в Дикий Лес лучше не соваться. Он хоть и спит, но пара дежурных глаз у него всегда на стреме. А его стражи могут поспорить силой даже с боевыми роботами. Загляни в библиотеку, почитай. Ради собственной безопасности. Сколько бы ни длилось твоё задание, а столкнуться с Диким Лесом тебе, скорее всего, придётся. Стоит выйти за периметр космодрома или просто сойти с наезженного тракта – он повсюду, куда ни плюнь. Опомниться не успеешь, как схватит за задницу.
– Я бы и рад просветиться в местной библиотеке, – не менее ядовито, чем ранее Булочка, сказал я. – Но ваша сеть несколько ограничена по своим возможностям. Я пока не смог в ней даже зарегистрироваться.
Они снова переглянулись. Болтун уже привычно начал ржать, но тут же умолк, с неловкостью глянув в сторону Булочки, а потом на меня. Что же это его так развеселило?
– Лучше тебе сразу привыкнуть к мысли, что лоцман здесь почти бесполезен. Оборудование космопорта из позапрошлого века, у администрации Двойного Донца просто нет средств на модернизацию. Ты не можешь связаться с сетью по простой причине – у местной сети нет соответствующих приёмных устройств, чтобы принять твой запрос. Здесь мы это делаем вручную – клавиатура и монитор. Долбанная экзотика. А те точки беспроводного доступа, которые все же имеются, отключены. Режим безопасности. «Мясоеды» пару месяцев назад запустили к нам вирус, который едва не угрохал оборудование и базы данных всей сети форпоста «Щит», это примерно двести километров от нас на север. Теперь даже лоцманы приходится глушить во время боевого режима, чтобы не подцепить какую-нибудь смертельную заразу и не отдать Богу душу прямо в коконе пилота.
Да, верно. Интендант-полковник Грог рассказывал об этой проблеме Кассиду, я видел запись их беседы. Только не догадался обобщить выводы. Болтун мне определённо начинал нравиться. Информативный парень. Если не обращать внимания на его словесный понос, то в разговоре с ним можно почерпнуть массу интересных сведений. И шут с ней, с сетью. У Булочки, кстати, лоцман на виске отсутствовал. Как-то обходился.
– Я заметил возле терминалов «Часовых». Из вашего звена?
– Нет, наше мехзвено сейчас расквартировано на «Гряде». А тебе что, не приходилось слышать о «Грозовых Стрелах» раньше? На Двойном Донце мы не так давно, два года – не срок, «Правопорядок» нанял нас позже «Коматозников» и «Фантомов», но до этого мы уже успели неслабо пошуметь в нескольких мирах на краткосрочных разовых контрактах. Давили бандитские формирования и мятежные антиправительственные группировки.
Вот тут я был в своей стихии и от местной инфосети не зависел. Я быстренько сверился с библиотекой своего лоцмана. Подобную информацию я старался собирать в инфосетях всех попутных планет, на которые «Забулдыга» заходил для торговых операций. Кое-что нашлось и о команде Болтуна.
– На Балмасте вы громили террористов с Искариона-9, верно? А затем прижигали повстанцев – на Оаллари?
– Точно. Весёлое было дельце, – Макс задумался, с отстраненной улыбкой погрузившись в «счастливые» воспоминания. – Большие деньги и несложная работёнка. Правда, правительство Балмаста не включило в контракт пункт о праве на трофеи, но потерь у нас не было, так что плата за услуги оказалась вполне достаточной. Проутюжили указанные координаты в горах, поддержали местный десант, сформированный из полицейских сил, дождались, пока он зачистит территорию и выловит тех, кто остался в живых – а надо сказать, после нашей обработки недоноски не сопротивлялись. И отбыли восвояси, тратить денежки в цивилизованных местах поспокойнее. А «Часовые», которых ты видел, это из звена «Коматозников», у них и командир с вполне соответствующей кличкой – Псих. – Макс Хуллиган сообщил эту новость с этаким снисходительным пренебрежением. Сразу становилось понятно, что отряд «Грозовых Стрел», к которому он имеет честь принадлежать, обладает явным превосходством в мастерстве и технике над всеми остальными, тем более – над всякими там «Коматозниками». – Последний бой с «мясоедами» на «Щите» проредил его команду…
– Ты уже два раза упомянул события на «Щите». Работа вируса «миротворцев» и потери «Коматозников» как-то связаны?
– Самым непосредственным образом, – проникновенно заверил Макс. – В момент вирусной атаки «Щит» защищало мехзвено «Налетчиков»… было звено, да сплыло, – пилот грустно усмехнулся. – Хорошие были парни. Большинство лично знал. Ничего даже сделать не успели, как вирус вправил им мозги в ненужную сторону. А форпост отбили «Коматозники», прибывшие как раз в тот момент сменить звено «Налетчиков» для отдыха и текущего ремонта на базе. «Коматозники» потеряли двух роботов, но форпост отстояли. А командование срочно наняло в вольнонаемном центре на Сокте новый состав пилотов боевых роботов для «Щита», чтобы техника «Налетчиков» без дела не пропадала.
– А «Фантомы»? Чем занимаются они?
– Несут дежурство на юге, в «Крепости».
– Очередной форпост?
– Не очередной, а последний, – уточнил Макс. – У них там, кстати, тише всех, «мясоеды» их давно уже не трогают. Наверное, какую-нибудь гадость готовят. Впрочем, Психу тоже отчасти повезло. Состав у него сейчас неполный, пять машин из семи положенных для нормального звена, два «Снайпера», два «Часовых» и один «Вурдалак» – командирский, естественно. Поэтому командование определило его охранять космопорт, пока численность «мехов» в звене не восстановится. Повезло засранцу, нормальные цивильные условия существования в свободное от службы время, не то, что у нас, на «Гряде» – укреплённой базе в Диком Лесу. Впрочем, надо признать, роботы Психа в нынешнем составе как раз подходят для охраны стационарных объектов, для более активных боевых действий нужна команда покруче. Наша, например.
– Это «Вурдалак»-то – для стационарных объектов? – я иронично задрал правую бровь. Тут же спохватился и изобразил иронию левой – левой получалось гораздо лучше. Выразительнее.
– Ну, признаюсь, я немного перегнул, – не стал отрицать весельчак Макс. – «Вурдалак» – отличная машина. Шестьдесят пять тонн, я бы и сам такой при случае порулить не отказался. Только не забывай, он единственный стоящий жебол для нападения в своем звене. А «Часовые» хороши только на дальних дистанциях.
– Как ты сказал? Жебол? А это что значит?
– Ай, да не обращай внимания, так местные прозвали наших бронированных «малышей», вот я и подхватил выраженьице. Сам знаешь, официальная аббревиатура звучит весьма неизящно – ИБээР, а без неё длинновато – индивидуальный боевой робот, заскучаешь, пока договоришь, поэтому на Двойном Донце «мехов» называют проще, по-местному.
– Железные болваны, – буркнул Булочка, просыпаясь и поднимая на меня усталый взгляд. – Жебол – сокращение от «железных болванов». Народный юмор.
– Сдаётся мне, твои земляки не очень-то любят наёмников, – дипломатично сказал я Грегори.
– В целом да, обожания не заметно, – хмуро подтвердил Булочка. – Макс правильно сказал – наша вера, наш образ жизни – против какого бы то ни было насилия… это я такой… урод моральный. От своих откололся…
Улыбка на моем лице против воли поблёкла, стерлась. Сам того не желая, я, видимо, коснулся очень и очень болезненной темы для Грегори Верного. А его ответ, в свою очередь, задел ноющую струнку в моей душе. Для своих однопланетников я тоже отщепенец. Впрочем, сейчас меня это уже не трогало, как раньше. Привык. Оброс броней одинокого космического волка, привыкшего к самостоятельной навигации в бурных житейских водах.
– Брось, Грегори, ни в чем ты не виноват, – поморщился Макс. Первый раз за сегодняшний вечер я видел, чтобы этот весельчак испытывал что-то вроде настоящей досады. Видимо, Булочка уже не первый раз высказывал подобные мысли. – И потом – из твоих сопланетников тебя никто не осуждает. Большинство редко бывает право, основная масса обывателей, как правило, недалека, и дальше своего носа не видит, но здесь большинство на твоей стороне. Редкий случай. Поэтому прекрати себя жалеть. Это не слишком красиво смотрится со стороны.
Булочка ничего не ответил. Лишь насупился ещё больше.
Я тоже мог бы высказать некоторые соображения по поводу убеждений соплеменников Грегори Верного. Ни для кого не секрет, что главным средством предотвращения войн для пацифистов является осуждение агрессии, как таковой. Но это только слова . Общественное мнение может возыметь действие лишь в том случае, если и «вторгшаяся» сторона способна воспринимать «моральные ценности» обороняющихся .С «миротворцами» такое не сработает. Пацифизм для них – бессмысленный набор букв. Точнее, очень выгодное обстоятельство в имеющемся раскладе. За эту планету они порвут глотки всем, кто встанет у них на пути, особенно тем, кто вооружён лишь словами. А потому Грегори, освоивший для защиты своих соплеменников пилотирование ИБээРа, совершил достойный поступок, даже если он делал это вопреки своим и их бестолковым убеждениям.
Я мог бы ему это сказать. Но не стал. Проглотил колкий ответ, вертевшийся на языке. Незачем подливать масла в огонь. К тому же, судя по словам Макса, Грегори не стал среди своих каким-то изгоем, его выбор они восприняли с пониманием. Это очень важно. В своё время почти в такой же ситуации мне такого понимания не досталось. Я для своих так и остался отщепенцем, Грегори – нет. Поэтому моё мнение, озвученное в данной ситуации, будет выглядеть лишь жалкой попыткой выгородить себя. Хотя бы в собственных глазах. А я давно дал себе слово не жалеть о сделанном. Никогда. Я был прав тогда, в той маленькой войне на Полтергейсте. Я был прав, и точка.
Чёрт возьми, как много там осталось…
* * *
– Сидите, сидите, – новый гость, переступивший порог «забегаловки» – долговязый тип с властными замашками, резким движением руки пресёк попытку Болтуна вскочить. Глядя на Макса, тут же оставившего потуги приветствовать вошедшего по уставу, я тоже успокоился, но немного развернул стул – сидеть к начальству спиной неприлично, да и рассматривать его не так удобно. Грегори Верный на своём месте и вовсе не шевельнулся, на его лице лишь отразилось настороженное недоумение.В визитёре я узнал интендант-полковника Грога, именно он торговался насчёт роботов с Кассидом Кассионийцем. Белый полушубок распахнут на груди, демонстрируя черную форменную одежду, бритый череп скрывает меховая шапка, мохнатые брови влажно блестят от растаявшего инея. Полковник явно прибыл прямо с мороза, и успел втянуть за собой холодный ветерок из не отапливаемого коридора, пока автоматика закрывала за ним дверь.
Макс Хуллиган почтительно заулыбался:
– Утром вы отправляетесь с нами, полковник?
– Нет, здесь еще остались дела, требующие моего присутствия, – хрипловато пояснил Грог, останавливаясь в двух шагах от порога и, несомненно, собираясь этим ограничиться. – Я зашёл проверить, как обстоят дела у нашего гостя, и нет ли у него каких-либо жалоб или пожеланий.
Глубоко утопленные под выпуклыми надбровными дугами глазки полковника изучающе вперились мне в лицо. Желваки на острых скулах ходили под тонкой коричневой кожей в такт словам, словно части металлического скелета робота, обтянутого искусственной плотью. Уже сам облик этого долговязого чуда к жалобам и пожеланиям не слишком располагал. Почему-то сразу возникло стойкое и совершенно дурацкое ощущение, что полковник способен укусить. За какое-нибудь еще нужное мне для дальнейшей жизни место. В случае неверной жалобы или пожелания.
– Нет, – я пожал плечами с видом бывалого путешественника, которого мелкие неудобства, даже если они есть, не волнуют. – Всё отлично.
– Ты действительно сможешь наладить «первопроходцев» так, чтобы для управления хватило лишь нейрошлема?
Вопрос меня не удивил. Я уже не первый раз сталкиваюсь с подобным недоверием в своей работе. И для этого недоверия есть все основания. Лично я до сих пор не встречал «специалистов», подобных мне. И даже не слышал о таких.
– Конечно, – уверенно подтвердил я. – Иначе что мне здесь делать?
– Хорошо. Завтра посмотрим, действительно ли это так.
– Полковник, мою квалификацию можно проверить прямо сейчас. «Следопыт», которого я привёз, уже настроен на работу в соответствие с вашими требованиями.
– Вот как? Я приятно удивлён. Отлично. Тогда снимай свой лоцман и пошли, сам и покажешь…
– Мой лоцман из весьма дорогих, полковник, модель «Плеяда-Х», вы готовы заплатить за его утерю?
– Утерю? – лицо Нэшена Грога выразило хмурое недоумение, словно скопированное с лица Булочки. Потом до него, кажется, дошло. А ведь самому последнему неучу известно, что любой, пусть даже самый дорогой нанокомп формирует нейросвязи с мозгом носителя лишь один раз, при первой настройке. Снял лоцман – превратил его в пассивное хранилище информации. Какого чёрта полковник вообще мне это предложил?
– Кажется, вы заключили с нами контракт, эксперт…
– В контракте не оговорено, что я должен выбрасывать свои личные вещи по первому требованию работодателя, – довольно-таки непочтительно отрезал я, разозлённый подобной небрежностью, граничащей со снобизмом. – К тому же всё необходимое программное обеспечение для работы, ради которой я сюда прибыл, находится в лоцмане. Если вам так нужна чистота демонстрации, возьмите вашего собственного пилота – Грегори Верного, например. У него лоцмана нет. Думаю, со «Следопытом» он справится прекрасно.
Надо отдать Грогу должное, он не стал изливать на меня своё недовольство. Перевел взгляд на Булочку, словно перенацелил готовые выдать залп оружейные дула, и властно приказал:
– Грегори, подъём. За мной.
И вышел из комнаты, не собираясь тратить слова попусту. Похватав верхнюю одежду, мы бросились его догонять. А куда деваться?
* * *
– «Гуман»-разведчик?! Что за чушь? – лицо Грегори Верного недоуменно вытянулось, когда он увидел «Следопыта». С помощью грузовых роботов тот уже освободился от скорлупок транспортного кокона, и теперь стоял на подготовленной площадке недалеко от здания космопорта.Сердце любого ИБээРа – субатомный энергоисточник, будучи раз заведенным на заводе-изготовителе, уже не останавливается до самой его смерти. Во время транспортировки «мех» спит в дежурном режиме, практически не излучая фона. Зная необходимые коды доступа, достаточно подключиться к его системе автопилота по лоцману, и можно без проблем заставить его самостоятельно водрузиться на ноги.
Что я и сделал, а теперь наблюдал за результатом.
Зачехлившись в теплую куртку по самое горло и поглубже запихав руки в карманы, я всё равно поеживался на пятнадцатиградусном морозце, всеми правдами и неправдами пробиравшемся под одежду и по кусочку отгрызавшем внутреннее тепло.
Бронированный механический «человечек» весом в тридцать пять тонн и ростом в восемь метров, «дитё» компании «РобоТех», последний раз качнулся и замер под лучами мощных прожекторов, выхватывающих его угловатый силуэт из царившей вокруг ночной тьмы. А тьма стояла знатная. Шаг влево, шаг вправо из освещённой зоны, и пропадаешь из виду, словно муравей, угодивший в смолу.
Облик «Следопыта» для усиления психологического эффекта максимально приближен к гуманоидному, верхняя часть корпуса изготовлена в виде «головы» – выпуклого полукруглого вздутия из усиленной брони, утопленного между угловатых плеч. Только вместо мозгов в «голове» размещались сверхчувствительные сенсоры нового поколения. В частности, я выделил бы особо только два. Детектор масс «Сито» позволял обнаруживать выключенных или затаившихся в «спящем» режиме роботов противника, а электронный контур «Паутина» подавлял действие вражеских систем раннего обнаружения с намного большей эффективностью, чем старая система «Зыбь».
Эта же робо-башка являлась люком отстрела при катапультировании КоЖи – кокона жизнеобеспечения пилота. В который я до сих пор так и не попал.
Впрочем, я отвлёкся. Удивление Булочки следует пояснить.
Самые быстрые роботы в силу специфической конструкции шасси всегда получаются из кработов, поэтому при создании разведчиков лёгкого класса принято придерживаться именно этой, «крабообразной» схемы сочленения корпуса и ходовых опор. Кому, как не разведчику жизненно необходимы хорошая скорость и манёвренность, верно? Согласен, популярности у «Шершня», которого пилотировал Грегори Верный, хватало в избытке. Еще бы – почти единственный и неповторимый робот в своем классе лёгких ИБээРов, уникум. По скорости и высоте прыжка ему и сейчас нет равных… Но в линии «Право Первопроходца», чтобы выдержать эксклюзивный стиль, конструкторы хорошенько поработали над подвижностью узлов «Следопыта», и в результате получили если и не такого быстрого, то все-таки очень шустрого гумана лёгкого класса. Для опытного воина такой робот выглядел белой вороной, и недоверие, которое возникало к эффективности подобного конструкторского решения, было вполне естественным.
Но! Незнание Булочки, в свою очередь, весьма удивило меня. Обычно пилоты внимательно следят за всеми новинками в робототехнике, имеющими к их профессии непосредственное отношение, а создание новых линеек, понятное дело, вызывает повышенный интерес. Худший враг, встреченный в бою – незнакомый. Неужто на его информированности так сказывается отсутствие лоцмана? Но в сеть можно входить и без лоцмана. Лень? А его товарищи по команде? Неужели не было никаких разговоров про новую линию – «Право Первопроходца», о которой на всех перекрёстках межпланетного сетевого форума «Железная Пята» стоит неумолчный трёп? Болтун, к примеру, рассматривал «Следопыта» с живым интересом, но удивлённым ничуть не выглядел. Значит, или уже успел изучить спецификацию на привезённого мной «малыша», или сумел достать её ещё до моего появления – в сети. Действительно, чушь какая-то. Только не со «Следопытом», а с Булочкой. Пилот из Грегори, похоже, неважный. Но за что-то же его в команде «Грозовых Стрел» держат? Это ведь тоже редкость, когда в команду «подбирают» кого-то из местных, а не подыскивают специалиста нужного профиля и класса на межпланетном рынке военного труда – на той же Сокте, например, где в основном подобные наёмные команды и формируются. Надеюсь, его взяли не за вечно унылую физиономию, при взгляде на которую невольно сразу хочется приободриться, чтобы не выглядеть так же скверно?
– Пароль доступа я снял, – сообщил я стоявшему рядом интендант-полковнику Грогу, невольно подавлявшему меня своим ростом – торчит, зараза, словно черно-белая жердь из снега. – Можно приступать к загрузке.
– Действуй, – полковник кивнул Грегори.
И Булочка вяло потопал к роботу. Сон грядущий, кажется, интересовал его больше, чем новенький, ещё блестевший зеркальной поверхностью «Следопыт», сиявший под лучами прожекторов так, что глазам было больно. За окрас «меха» отвечает верхний слой брони – специальный нанокомпонент вырабатывает необходимые оттенки программно, процедуру я уже запустил, выбрав расцветку «белое безмолвие», но изменения скажутся только минут через десять-пятнадцать.
Из торцевого люка между ног почти с трёхметровой высоты выдвинулась лифтовая площадка, подхватила Грегори и унесла в нутро боевой машины.
Вот чудак. Да я бы прыгал от счастья, если бы мне дали покататься на такой «машинке». Нет, Грегори среди нас, пилотов, нечего делать. Настоящий пилот должен быть немного сумасшедшим и любить свою технику до самозабвения.
Ведь там, внутри– иной уровень бытия.
Не другая, мало кому доступная сторона жизни, а другой её слой…
Я облизнул враз пересохшие губы, отчетливо представляя, что сейчас чувствует Булочка. Я тоже хотел туда. Для Грегори сейчас весь мир сжался до размера кокона жизнеобеспечения. Чтобы через двадцать две секунды – время нейро-загрузки, развернуться новой системой восприятия, куда более объёмной, чем человеческая.
Есть расхожая аксиома – чем больше техника усложняется внутри, тем больше она должна упрощаться в применении. В боевых роботах новой линейки совершенство управления доведено до… до совершенства. Я это знал лучше многих. К сожалению, все эффекты этого совершенства доступны только в том случае, если к системам управления подключено всё необходимое оборудование. И наличие лоцмана у пилота – важнейшее звено в перечне необходимых устройств. Вряд ли Булочка без лоцмана почувствует что-то особенное. А вот я…
Хватит, хватит. Потерпи. Никуда роботы не денутся. Не в этот раз, так в следующий, не этот кокон, так другой…
На чём в управлении «мехами» сделан акцент? На том, что сознание пилота боевой машины обязательно должно меняться. Не по его прихоти, настроению или желанию. По требованию самой техники. Это необходимо для подгонки сознания под законы боевой динамики. Чтобы пилот-человек смог выполнить поставленную цель с максимальной отдачей. И сознание меняется не «навсегда», а на время боя, в своей машине пилот – активный симбионт. Наработанный опыт бытия внутри машины, жизненные повадки воинственного великана, который действует согласно твоему разуму и твоим намерениям…
Робот пришёл в движение. Глухо ударив стопами по покрытому коркой утоптанного снега пластобетону космодрома, огромный человекообразный силуэт переступил с ноги на ногу. Поднял руки, представлявшие собой не что иное, как плазменные электромагнитные пушки «Нова», шевельнул стволами малых лазеров «Блеск», укреплённых в плечевых гнездах. Тестовый режим, проверка систем жизнеобеспечения и вооружения. В специально выведенном перед глазами окошке на виртуалке лоцмана плыли строчки технических данных, которые я внимательно изучал. Я всё ещё отвечал за этого робота, поэтому обязан был наблюдать за всей процедурой загрузки, и если что пойдет не так, вмешаться и поправить. Но пока все шло как надо.
«Следопыт» вздрогнул всем телом – включился антигравитационный привод, ощутимо, более чем вдвое, уменьшивший вес робота. Ячеистые наконечники стволов двух противопехотных игломётов «Кусака», встроенных в бёдра, коротко сместившись, уставились как раз на троицу наблюдателей – полковника, меня и Болтуна. По шее и между лопатками тут же скользнул предательский холодок. Силу противопехотных игломётов, способных мгновенно разрезать очередью даже пехотинца в штурмовых доспехах, я осознавал хорошо. Впрочем, как и мощь всего остального вооружения, разработанного специально для индивидуальных боевых роботов.
– Шутник недоделанный, – зябко передернув плечами, усмехнулся Макс. Хотел ещё добавить что-то нелестное, но присутствие начальства, наверное, заставило сдержаться. Полковник остался невозмутимым. Этот человек, бесспорно, умел держать себя в руках.
А я вот за своим внешним спокойствием никак не следил. Мне бесстрастность лучше всего удавалась внутри «меха», при подключении всех боевых программ, фильтрующих перепады психики и контролирующих ровное течение эмоциональных состояний. Вот тамуж я себя чувствовал наглухо защищённым от посягательств окружающего мира, жил только «здесь и сейчас» – быстротекущим моментом…
– Достаточно. Пусть выходит, – приказал полковник, убедившись, что пилот вполне владеет машиной.
– Полковник, дайте минутку, я еще не освоился, – рокочущий синтезированный бас вырвался из громкоговорителей «Следопыта», ощутимо всколыхнув морозный ночной воздух.
– Отставить. Покинуть машину.
Тон Грога не допускал возражений.
– Как впечатления, пилот? – строго осведомился полковник, когда робот «выпустил» Булочку наружу, и он подошел к нам.
Но пилоту в данный момент было начхать на колючий, взыскующий взгляд и начальственный тон. Он находился под впечатлением. И впечатление это было сродни эйфории. Мне ли не знать. Перед нами предстал уже другой человек – перерождённый Грегори Верный. Он внешне подтянулся, перестав напоминать рыхлую кучу тряпья, в глазах горела некая одухотворённость, в движениях проступала уверенность. Пилот получил дозу.
– Толковая машина, полковник. Такое ощущение, что робот сам всё делает за меня. Я только хотел поднять руку – глядь, а она уже поднялась. Обалдеть. Здесь скорость «обратной связи» – просто фантастика. Мгновенный отклик. Никаких задержек на прохождение сигналов по нейроволокнам…