Зенин Дмитрий. Отречение

как потом точно установил Джон, в тринадцать ноль семь, раздался сигнал
первой категории.
Очнувшись от раздумий, Джон осторожно прижал к себе Джейн и стал
медленно пробираться к каюте. Подплыв к люку, он заметил странную вещь:
спускаемый аппарат разворачивался соплами в сторону Саморы, что было совсем
необъяснимо. Джон уложил девушку в постель, закрепив ее с помощью магнитных
держателей, вызвал робота Руну, а сам поспешил в капитанскую рубку. Ему
хотелось узнать о последних новостях, заставивших предпринять такой маневр.
Когда он заплыл в рубку, Робин дремал в кресле.
-- Эй, хватит спать. Кстати, я с утра ничего не ел, как ты смотришь на
то, чтобы перекусить, так сказать, потрапезничать в спокойной обстановке? И
еще: объясни этот непонятный маневр, словно наш аппарат опять собирается
припланечиваться.
-- Насчет ужина ты мыслишь правильно. За это время получена интересная
информация. Чем и вызван маневр. Но прежде два вопроса к тебе: первый, как
чувствует себя Джейн, и второй, расскажи подробнее о ребятах из космических
войск в замаскированных скафандрах.
Этим временем Джон вызвал по рации своего помощника, робота Джина, и
приказал ему принести две порции ужина.
-- Опять космический рацион, -- скривился в кислой гримасе Джон, -- Да
ничего не поделаешь, придется терпеть. Пока Джин там копается, начнем.
Сначала о Джейн. Она лежит в каюте номер два, около нее дежурит Руна. Замену
чистого кислорода на атмосферу корабля она перенесла легко, словно ничего
особенного не было. Откуда взялся под колпаком чистый кислород, да еще с
повышенным давлением, я не знаю, как не знаю всего остального.
Тут вошел робот Джин, прилипая к полу с помощью магнитов, неся в своих
механических руках прозрачный шар, внутри которого были тюбики с едой. На
время разговор был прерван. Робин и Джон смело взялись за уничтожение тертых
яблок, картофельного пюре с тертым мясом. Разворачивая бутерброд, а в другой
руке держа герметичный термос с чаем, Джон продолжал:
-- А насчет этих парней все просто. Кстати, давно уже пора надеть
магнитные ботинки, а то летаем, как мухи недобитые. Роботы умнее нас. Так
вот, насчет парней. Дня четыре назад, как тебе известно, я производил
разведку местности. По заданию мне надо было пройти на восток на тридцать
километров, чтобы поточнее определить границы амирской территории. В тот
день я встал пораньше, взял запасной аккумулятор для "Краба", и двинулся в
путь. Для выполнения задания мне вполне хватило бы полдня. Но мне хотелось
углубиться как можно дальше на восток. Ты ведь знаешь мою слабость к
путешествиям. Определив будущую границу, в половине десятого я двинулся
дальше. Примерно в пятидесяти километрах начинаются горы, высота некоторых
перевалов, через которые мне пришлось перебраться, превышала шесть тысяч
метров по отношению к нулевой отметке. Мой "Краб" прыгал так, что ему могли
бы позавидовать горные козлы. Он был идеально отрегулирован, смазан и
проверен, поэтому я легко преодолел пропасти и перевалы. Слава богу, что эта
гряда тянется с юга на север, и в поперечине длится всего двадцать
километров. Недаром горы названы Андами. После Анд тянется Пустыня Камней,
это название лучше всего соответствует действительности. И представь мое
удивление, когда я впереди увидел, что ко мне движется огромный "Краб". На
десяти ходулях, вместимостью двенадцать человек. Признаться, в первый момент
я перепугался, а потом подумал, что это даже здорово, что кого-то могу
встретить. Мысль об инопланетянах мне в голову не пришла, и я был уверен,
что это -- руссане. Их "Краб" сильно хромал, и когда я приблизился к ним, то
он остановился, из него вышли люди в скафандрах, очень похожих на наши. Это
оказались амирские парни, хотя у них не было ни одного опознавательного
знака. Я с ними разговорился. Это представители наших доблестных космических
войск, и, судя по разговору, они были либо пьяные, либо обкуренные
наркотиками. Не удивительно, что через пять минут я знал их место
расположения, знал, что их примерно две сотни, и что они монтируют какую-то
установку, но какую, они даже в пьяном виде отказались говорить. Я им в двух
словах рассказал о нашей экспедиции, и один из парней, судя по разговору,
старший, сказал, что у нас общее дело. Пока мы болтали, четверо механиков
ремонтировали "Краба". Отремонтировав, они заторопились в обратный путь,
сказав, что за сорок километров отсюда их ждет реактолет. На вопрос, что они
ищут, они ответили, что ищут урановую руду. Больше ничего я не успел узнать.
Я поспешил домой, чтобы вернуться до темноты. Вот так и закончилось мое
путешествие. Естественно, я никому ничего не сказал. А теперь ты выкладывай
информацию.
Робин в задумчивости дожевывал остатки бутерброда, машинально ловя
кружившие около него крошки. Когда Джон закончил рассказ, Робин поднял на
него свой взгляд и произнес, задумчиво перебрасывая из руки в руку пустой
термос:
-- Интересно, что скажет по этому поводу капитан, и скажет ли вообще
что-либо. А моя информация простая: твои парни с минуты на минуту должны
взлететь, без всяких средств. Эту информацию дал капитан полчаса назад, и
теперь мне понятно, почему мы с такой поспешностью сматывали удочки. Если
собрать все вместе, то получается, что Самора либо разлетится на куски, либо
сойдет с орбиты. Теперь осталось выяснить, какое отношение ко всему
происходящему имеет Джейн. Я надеюсь, у нее не будет от нас секретов, как ты
думаешь?
Джон молчал. Судя по его расширенным зрачкам, он еще не разучился
переживать. Его взгляд был обращен в сторону Саморы, которая спокойно жила
свои последние минуты, не о чем не подозревая.
-- Жалко парней. Мы сильно пострадаем? -- голос Джона не предвещал
ничего хорошего.
-- Нам ничего не грозит. Машины защищены от электромагнитного импульса,
а наш аппарат находится достаточно далеко от Саморы. Парень, мне не нравится
твой внешний вид. Входи в норму, а то капитан этого не любит, ты сам знаешь.
-- Я в норме. Просто не вылетает из головы та фраза.
Робин понял, что он все-таки что-то упустил.
-- Какая?
-- Насчет того, что мы -- свои парни. Из их слов следует, что мы тоже
участвовали каким-то образом в этом замаскированном спектакле. Идя от
дедукции к индукции и наоборот, получается, что у нас были одни и те же
цели. По крайней мере, тебе известно точное назначение всех тех корпусов,
которые мы возводили больше года? Мне -- неизвестно.
Воцарилось молчание. Парни думали о своем, потягивая из термосов
крепкий чай, который принес им Джин во второй раз. Внезапно лица озарились
ослепительным ярким светом. Робин молниеносным движением дотянулся до кнопки
терминала и включил светофильтр. Но излучение было такое сильное, что оно
жгло лицо даже через него. Не было никакой возможности смотреть на этот
свет. Робин достал пару светозащитных очков, протянув одни Джону. Теперь
можно было наблюдать за взрывом. Яркий шар, по размеру меньше самой Саморы
раза в полтора, продолжал медленно расти, прилипнув, словно пиявка, к
западному боку планеты. Вскоре его рост прекратился и, примерно через
минуту, шар медленно, словно нехотя, отделился от поверхности, устремляясь
вверх, в космос. За это время в рубке пять раз тухло освещение, срабатывали
защиты, шесть раз пропадало изображение со всех трех экранов терминалов. Но
через секунды восстанавливалось. Чувствовалось, что Эпокап не на шутку
встревожен происходящим. Натружено работали все системы охлаждения, забирая
значительную часть электроэнергии, что было заметно по пониженному свечению
ламп. Солнечные внешние электробатареи вышли из строя. Тем временем огненный
шар, отделившись от Саморы, повис, перестав двигаться, на расстоянии
примерно в полдиаметра Саморы от ее поверхности, постепенно остывая. А на
самой планете бушевал ад. Со всех сторон в направлении взрыва тянулись
хорошо видимые мощные потоки хилой саморской атмосферы, перемешанные с
пылью, кусками породы, камнями и булыжниками. В месте взрыва зияла огромная
дыра, ведущая в недра планеты, а от нее, во все стороны, словно длинные лапы
паука, тянулись частые изломы. Самора выдержала этот чудовищный удар, не
разлетелась на куски. Но все-таки треснула. Минуты через три, словно кровь,
из трещин потекла красно-бурая раскаленная магма, встревоженная из потаенных
недр планеты. Это наблюдение прервал оглушительный рев сирены, и секундой
позже Эпокап произнес, что на пути корабля находится препятствие в виде
большого шара раскаленного вещества, и что надо менять траекторию. Так же он
сообщил, что на раздумье дается одна минута. По истечении этого срока Эпокап
сам изменит траекторию корабля. Робин ответил, что разрешает менять
траекторию немедленно. Изображение в иллюминаторе медленно поползло в бок.
Исчезла лопнувшая Самора, осталось изображение шара, который теперь походил
на самое настоящее солнце. Робин дал задание Эпокапу, чтоб тот оценил
мощность взрыва и дал примерные данные на будущее. Через две минуты Эпокап
ответил, что мощность взрыва составляет полтриллиона тонн эквивалента, а шар
перейдет на излучение в инфракрасном спектре через два часа, то есть через
два часа он потухнет, но еще долго будет греть, словно раскаленная печка.
-- Н-да, слабо, -- плоско пошутил Джон, -- На Тенле можно шарахнуть раз
в пять сильнее, мощности хватит. Вот был бы салют. За упокой души.
-- Наша бедная матушка и такого взрыва не выдержала бы. Не забывай, что
Самора в диаметре больше нашей планеты на тысячу километров, а это все-таки
существенно, -- в задумчивости ответил Робин.
-- Никогда в жизни не видел ядерного взрыва. Настоящего. Жутко.
-- Думаешь, я видел? -- усмехнулся Робин.
Они молча смотрели на ядерное облако, пораженные его силой. Их
наблюдения из динамика связи прервал Дэнил:
-- Эй, ребята, это что там за салют? Наверное, по случаю нашего отлета?
-- как всегда, дядюшка Дэнил не унывал.
-- Нет, наоборот. Это наш отлет по случаю салюта, -- парировал Джон,
встрепенувшись и оживившись, услышав веселый тон своего прямого начальника.
-- Мы приносим свои извинения, что забыли Вас предупредить по случаю
этого фейерверка, -- начал было оправдываться Робин, но Дэнил его прервал:
-- Ладно, я не много потерял. Вы лучше выкладывайте новости, а то я
только что закончил проверки двигателя, которые не были сделаны в
предстартовое время. Ведь его не было.
-- Как вы определили?
-- Робин, мальчик, не принимай меня за олуха. Я потому и числюсь
главным механиком и электриком, что головой отвечаю за двигатель. Между
прочим, этот охламон Джон отвечает тоже. Ты меня слышишь, разгильдяй?
-- Конечно, дядюшка Дэнил. Но клянусь оторванным хвостом кометы,
основную часть времени я провел около Джейн, пусть меня выбросят в открытый
космос без скафандра, если я вру.
-- Ладно, верю. Как она себя чувствует?
-- Нормально. Кстати, мы приглашаем Вас на ужин.
-- Хорошо, иду. Заодно все и расскажете.
Пока Дэнил уплетал полагающийся ему ужин, Джон и Робин рассказали ему
все, за исключением розового свечения ходулей Краба Джейн. Дэнил слушал,
быстро работая челюстями и не пропуская ни одного слова.
Никто из них не знал, да и не мог знать, что с самого старта корабля,
ни на секунду не отставая, за ними следовало прозрачное голубое облако,
светящееся по краям еле заметным розовым свечением...

ФАЕР
-- Бешеный денек сегодня выдался. Как Вам понравился сигнал первой
категории? Мне -- очень, -- с явным сарказмом произнес Робин, обращаясь к
Дэнилу и Джону.
-- Нам было проще, нас было двое, -- коротко и сухо ответил Джон, не
желая поддерживать разговор. Он о чем-то напряженно думал, уставившись
туманным взглядом на командирский пульт.
Паузу прервал Робин:
-- Пора по рабочим местам. Основной корабль изменил траекторию, уже
произведен взаимозахват, мы идем на сближение и минут через десять будем
состыковываться. Джон, займи штурманский пульт, а Вас, дядюшка Дэнил,
попросим занять место в машинном отделении.
-- Слушаюсь, начальничек.
Вскоре на левом экране появилось изображение основного корабля. Сейчас
он казался каким-то фантастическим, освещенный с одной стороны ярким светом
настоящего солнца, а с другой стороны -- малиновым светом остывающего ядра.
Темно-фиолетовые крылья солнечных батарей были собраны в гармошку. Это
означало, что корабль скоро начнет делать маневр в поперечной плоскости.
Вскоре заработали боковые сопла маневрирующих двигателей, выбрасывая в
пространство языки синего пламени, и корабль медленно стал поворачиваться,
оголяя свое брюхо с растопыренными штангами захвата спускаемого аппарата и
раскрытыми чехлами переходных шлюзов.
Издали "Фаер" казался игрушечным космическим городком с ярко-оранжевым
шпилем спускаемого аппарата. Сложенные крылья диафрагмового типа придавали
спускаемому аппарату вид стрелы. Издали, на фоне громадного корпуса "Фаера",
трудно было определить в нем десятиместный самолет с плавной регулировкой
геометрии крыла, с мощными двигателями, способными вывести его на орбиту
практически с любого аэродрома. Этот самолет хвостовой частью примыкал к
Главной рубке, с которой фактически и начинался сам "Фаер". Четыре
иллюминатора, каждый из которых в диаметре больше метра, давали хороший
круговой обзор. Внутри рубки было три просторных кресла с командными
пультами управления и контроля. Далее через капитанскую рубку можно было
попасть в оранжерею, в которой хозяйничала Джейн, ухаживая за плантациями.
Овощи и фрукты, которые не могли нормально развиваться, и расти в
невесомости, выращивались в центрифугах. Виноград и киви после пятилетних
опытов научились жить в "простом" космосе, и Джейн их развела на всем
корабле, создавая теплый уют. Возиться с растениями было ее хобби, и все
свободное время Джейн пропадала в оранжерее вместе с Руной. Журналисты,
которым два года назад разрешили посетить "Фаер", окрестили эту оранжерею
Елисейскими садами, а Джейн -- Лесной Феей. Это название так и осталось. По
своей форме оранжерея представляла собой полусферу, вверху которой была
капитанская рубка. В основании оранжерея была двадцать пять метров в
диаметре и высотой десять метров. Елисейские сады купались в знойных
космических лучах солнца, так как обшивка этого отсека состояла из
кварцевого стекла со специальным защитным покрытием от смертельной радиации.
Из капитанской рубки по центру корабля проходила шахта лифта, которая шла
далее вниз, кончаясь в самом низу, в машинном отделении основного двигателя.
Далее Елисейские сады переходили в корпус корабля, имеющий девять этажей, а
точнее сказать, девять поперечных служебных отсеков. Двигатель, вместе с
топливными баками и ядерным складом, по своим размерам равнялся всей
остальной части корабля, занимая дополнительно еще четыре этажа для
мастерских, складских и специализированных подсобных помещений.
Внешне "Фаер" был обвешан скромно. Кроме двух спускаемых аппаратов,
примыкающих к толстому брюху корабля с двух сторон между широкими лопухами
солнечных батарей, да трех огромных запасных резервуаров с кислородом,
больше ничего не бросалось в глаза. Все остальные соединительные шланги,
поручни, скобы и специальные мачты были незаметны на огромном корпусе
корабля.
Робин лишь второй раз в жизни участвовал в пристыковке, волнуясь так
же, как и в первый раз. Спускаемый аппарат сделал маневр, развернувшись и
повернув к "Фаеру" свой бок, входя в объятия захватывающих штанг. "Фаер"
становился все больше и больше. Резиновый голос Эпокапа сообщил, что
расстояние до корабля составляет пятьдесят метров. Робин обратил внимание,
что на корабле потушен свет, светились лишь иллюминаторы капитанской рубки.
"Видимо, капитан тоже был захвачен врасплох", -- подумал Робин.

Если Вам понравилась эта книга, то, перейдите, пожалуйста, по этому
адресу:
http://www.publicant.ru/asp/book.asp?idd=115346&searchstr