Зенин Игорь
Луч Анастасии
Игорь Зенин
ЛУЧ АНАСТАСИИ
Часть первая
ЗАЩИТА
Совпадение имён и названий прошу считать случайным недоразумением.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Начиная третью часть "Посланников", я написал следующее вступление:
"Третья часть - документальная полностью от начала до конца. Тем не менее, давайте считать её фантастикой. Современные пси-технологии зашли так далеко, что знающие люди впадают от этого в шок. Прошу прощение за некоторые физиологические подробности, но иначе не получится. Любое совпадение имён, названий и дат прошу считать нелепой случайностью. Настоящим останется только имя Анастасии. Эти документы нужно нести в прокуратуру, но она не поможет по ряду причин, прежде всего потому, что описанные события организованы государственными структурами, против преступлений которых прокуратура не будет ничего делать. Всё едино в прогнившей сатанинской системе. Пусть прокурорами и судьями будете Вы сами, мои читатели, чтобы Россия смогла выжить. Надеюсь, эта повесть Вам поможет осознать некоторые странности в жизни и поможет в трудную минуту. Если мы, все вместе, будем знать правду, думать о хорошем, рано или поздно мертвяки остановятся. И ещё: не ищите Игната Воробьёва во мне или около меня. Всё равно не найдёте. Но он есть, иначе бы не было этой документальной, повторяю, документальной повести".
Так я написал 12 апреля, задумав создать, по моему замыслу, третью часть книги "Посланники". Писалось невероятно легко и быстро. Главным героем был Игнат Воробьёв. Когда было написано примерно треть, я увидел Анастасию. Причём увидеть её помогла,... прамамочка. Четыре часа я пытался сначала понять сказанное, а потом осознать и принять. Но когда она мне сказала, что нужно писать от своего имени, и хорошее и плохое... Признаюсь, что я почувствовал себя Матросовым перед амбразурой. Фантастику писать проще. ЗАБУДЬТЕ О ФАНТАСТИКЕ. Извините за обилие физиологии. Но я не смогу без этого донести основную мысль, которую, честно говоря, сам не понимаю до конца. Я думаю, вы сможете понять. Остальных героев и действующих лиц, реальных, настоящих и живых, я оставлю под вымышленными именами. Совпадение имён и фамилий прошу считать нелепой случайностью.
ПРЕДСКАЗАНИЕ
Ещё до встречи с Анжелой на яхте, в июле, я однажды не поехал в город, а лёг спать в каюте яхт-клуба, решив остаться здесь до утра. Засыпая, получил изображение по биовизору, которое меня испугало так, что я проснулся от увиденного. Перед глазами стояла милая симпатичная девушка, которая тихо и ласково сказала: "Если хочешь, я могу вернуться". После этого раздался крик девушки. В тёмных очках, с длинными светлыми волосами, выходящая на железную дорогу. Передача информации закончилась... Я думал, что девушка с длинными волосами - это Анастасия... Через несколько месяцев я гулял по ночному городу. После Анжелы я пытался говорить об этом с Анастасией, но это получалось не всегда. Точнее сказать, почти никогда. Я никогда толком не мог настроиться на её чистую волну. Но тут, ошарашенный, я услышал, как она говорила: - Мы с тобой увидимся после смерти . . . . . . .. Но не падай духом, держись. А пока ты . . . . . . . . Я медленно, в раздумье, подошёл к ночному супермаркету, чтобы купить йогурт. На кассе лежала газета "Новь". Я такую не видел раньше. Это был позапрошлый номер. Меня привлекло не название, а обложка. На первой странице на чёрном фоне большими буквами было написано: "Курск. Правда о втором взрыве". Я, не думая, тут же купил её. Интересовало, так сказать, общественное мнение. Придя домой, первым делом стал читать. Прочитав в газете о водородной торпеде, стал читать всё подряд. На второй странице была статья о вертолёте, который конфисковали у коммерческого директора ВИНАПа. Удивило то, что оценивали его всего в семьдесят тысяч долларов, хотя он стоил сто шестьдесят. Там говорилось, что его хотят отдать в какой-нибудь аэроклуб, чтоб на нём летали дети. "Чушь какая-то! Его уценят раз в десять, и продадут тем, кто больше даст взятку. Ещё детей вплели! А летать на нём очень сложно, я летал на нём в качестве пассажира, и знаю, как мой друг, инструктор, ругается по поводу его бортового компьютера. Его ещё обкатывать и обкатывать. А то детей, и не только, разбить на нём можно дважды два", - подумал я. Внизу был телефон, по которому можно было позвонить по любому поводу. Информация основа жизнеспособности любого СМИ. Немного поразмыслив, я решил завтра позвонить.
ПЕРВЫЙ ШАГ
На следующий день, сделав все настройки аппаратуры на работе, я набрал номер телефона. Трубку подняла девушка с детским голосом. - Алло, я звоню по поводу вертолёта. - Очень хорошо. К сожалению, это к другому журналисту, но Вы приходите, Вас выслушают с радостью. - Хорошо, спасибо. А как Вас зовут, кого спросить? - Меня зовут Алеся Самойлова. Но я пишу на другие темы: культура, театр, кино. Если можете что-то сказать, то, пожалуйста, буду рада. Пользуясь обеденным временем, я добежал до редакции. Открыв дверь, первым делом увидел из-за монитора компьютера тёмно-серые глаза, смотревшие устало и испуганно. Улыбаясь, не сводя с неё глаз, я подошёл. Девушка смотрела удивлённо и вопросительно. - Здравствуйте, я по поводу информации о вертолёте. - Да, проходите, журналист как раз здесь. Она подвела меня к девушке. Я стал рассказывать о том, что знал по поводу этого несчастного вертолёта. Вдруг за спиной раздался голос Алеси: - Всего доброго, я надеюсь, мы с Вами ещё встретимся. - До свидания. Я бы с радостью Вас прокатил бы на воздушном шаре, но, к сожалению, шара больше нет. Алеся ушла. Поговорив с журналисткой, я пообещал вечером принести ей фотографии вертолёта. Вечером, зайдя в редакцию, Алесю не застал. Отдав фотографии, пошёл на выход. Оказалось, что Алеся уже пришла. Она сидела опять за компьютером, положив перед собой диктофон. Видимо, пришла после интервью, и готовилась переносить его в компьютер. Проходя мимо, я хотел попрощаться, но она сидела, закрывшись рукой. Пришлось подойти вплотную. - Алеся, до свидания. Она подняла глаза. Я оторопел. Полные слёз, с расширенными зрачками, она смотрела на меня пустым взглядом. Губы слегка дрожали. Девушка была в состоянии стресса, или аффекта, словно с ней случилось большое горе. - Алеся, что случилось? В ответ она только замотала головой. - Пойдём, покурим. - Я не курю. - Очень хорошо, просто поговорим. Мы вышли в коридор. - Что случилось, Алеся? - Я просто поняла, что у меня нет друга. От такого откровения я оторопел опять. Какое-то время думал, говорить о себе, о своём одиночестве, или нет. Я прекрасно знал, как пугает людей информация о таких вещах, как тайное преследование, зомби, пси-воздействие. Поэтому начал издалека: - Знаешь, Алеся, у меня тоже нет друзей. Среди девушек. Со мной периодически происходят странные вещи, но, тем не менее, не бойся меня, я не кусаюсь. Кому-то я постоянно чем-то мешаю. - Игорь, ты не сидел? - Нет. А почему ты об этом спросила? - Они несут другую субкультуру. - Нет, я не сидел, не психически больной, не наркоман. Не агент ФСБ. Не мент. - Слава богу. - Запиши мой пейджер, позвони, попьём где-нибудь кофе. - Хорошо, я позвоню в понедельник. Она записала. Возникла пауза. Алеся грустным взглядом смотрела в окно. Вдруг дыхание у неё уменьшилось, она замерла, зрачки округлились. От неё пошли такие флюиды, что у меня стала кружиться голова. Я испугался не на шутку. - Алеся, подойди ко мне поближе. Она глянула на меня пустым взглядом, помотала головой, развернулась и пошла прочь. Её качало из стороны в сторону. Я смотрел в след, думая о том, что она никогда не позвонит. Тем не менее, следующие два дня я вспоминал о ней, с тайной мыслью, что она не позвонит, и не надо будет мучиться и страдать после того, как её оторвут опять теми же изуверскими способами. И тут я второй раз услышал голос Анастасии: - Не бросай её, я так задумала. Вы с ней будете три месяца. Я чуть не выронил чашку, которую мыл в это время на кухне. Понять дальше логику было невозможно. Планы, видимо, уходили далёко вперёд, да так, что тёмные силы, про которые Анастасия говорила Владимиру Мэгре ещё в первой книге, не могли разгадать её планов. Но всё это я пойму намного позже. А тогда, откровенно говоря, я слышал эти слова на уровне подсознания, с трудом вообще понимая просто слова, не говоря уже о смысле. Просто невероятно было в это поверить. На следующий день, двадцать пятого сентября, я получил от неё первый пейджер: "Позвони: 89-15-17. Алеся Самойлова". Позвонил. Договорились встретиться в восемь часов. В положенное время я прогуливался назначенном месте. Алеси не было. Из стоящих невдалеке Жигулей меня буквально просверливала пара глаз, мигая периодически фонарями. Стандартный способ: любой человек осознанно или нет, чувствует, когда на него смотрят, он начинает нервничать, а дополнительные отвлекающие действия усиливают эффект. И прикопаться не к чему - сам, мол, виноват, нервы слабые. Слегка вздохнув, я старался не смотреть в ту сторону. Прошло десять минут, а Алеси всё не было. Зазвонил пейджер. "Я бегу. Алеся". Через пять минут она появилась. На улице было холодно, поэтому мы оба замёрзли до костей. Зашли в "Милан-Пиццу". Взяли по чашке кофе. Сели напротив друг друга. Говорили ни о чём, и о всём подряд. Алеся взяла мою руку в свою. Я дрожал мелкой дрожью. Интуитивно я уже знал, чувствовал, что интимная связь будет, это восхищало и пугало одновременно, я боялся сглазить. Естественно, реально об этом не думал, и не пытался говорить это Алеси, чтобы она не посчитала меня за сумасшедшего. Но дрожь выдавала. Эта дрожь передалась Алесе. - Ты что так дрожишь? - Я всегда так дрожу, когда рядом женщина, - попробовал я пошутить. Но, Алеся поняла серьёзно. Она внимательно посмотрела на меня. Гладя мою руку, она тихо произнесла: - Я к тебе привыкаю. Здесь должна была сверкнуть молния с небес, пробив до подвала семиэтажное здание, но этого не произошло. И в тот момент я даже не удосужился вспомнить, когда слышал эту фразу первый раз в жизни. Фразу, которая была для меня роковой.
НЕВСПОМНЕННОЕ ВОСПОМИНАНИЕ
Тогда, семь лет назад, я познакомился с девушкой Мариной, после чего, как Сталкер, попал в зону смерти. Это описано достаточно подробно в "Отречении". Мне чётко дали понять, что ни о какой любви не может быть и речи, пока я не буду работать либо на ГРУ, либо на ФСБ, либо на СВР. Именно тогда, поверив этим б . . . . м в мужских костюмах, я просидел три дня около радиоприемника, в диалогах якобы с ди-джеями, прошёл все оперативные полигоны в городе, и понял и узнал правды столько, что волосы встали дыбом. Мне тогда сказали, что, если хочешь помочь себе, то нужно делать всё так, как хотят хозяева. А любовь с точки зрения экстрасенса это искусственно наведённые эмоции, либо радости, либо ненависти. Именно тогда я увидел второй раз в жизни свою копию, что даже перед зеркалом не отличишь. Естественно, одет он был одет точно в такой же зелёный пуховик, как и я. Тогда я перепугался не на шутку, прекрасно понимая, что в любой момент меня могут подставить под любое преступление. А в двойника никто не поверит, и искать его не будут. Через несколько месяцев двойник всплыл. Я умудрился встретить Марину, которая боялась меня, как огня, незаметно и неожиданно для мертвяков. Тогда, единственный раз после ссоры, мы смогли спокойно поговорить. Это был единственный наш спокойный разговор за семь лет после роковой пятницы. Именно тогда она и сказала: - Ты зачем ходишь в два часа ночи вокруг больницы, как приведение? У тебя что, с головой не в порядке? Надо мной смеются. - Марина, я приезжал несколько раз вечером, чтобы успеть домой на последний автобус, и всегда подходил к окну и стучался в него, желая поговорить с тобой. А это был не я. И рассказал о двойнике, которого видел в автобусе. Марина думала несколько секунд, потом тихо ответила: - Да, действительно, это был не ты. Наверное, ты действительно хороший человек. Она в тот момент замолчала, и опустила свои глаза вниз, погрузившись в свои мысли. Было видно, что тягостные мысли давят её, но никакого зла на меня не держала. Это было и понятно - никто из оперативников не ожидал такого скрытого и неожиданного пируэта, а потому они и не успели довести её до состояния белой горячки. - Марина, может быть, мы с тобой встретимся хотя бы раз? Поговорим спокойно. - Нет, не надо. И всё-таки, потом, я ещё раз предпринял такую попытку. Поджидая Марину около автобуса, я видел, как она вышла из метро, с выражением ужаса и страха на лице, её красивое тело буквально передёргивало. Незаметно подсел сзади её на сидение. С виду ничем незаметные, два молодых человека около неё тёрли губы, нос, глаза. Делали они это в определённой последовательности. Я увидел, как она сильно задышала от волнения и обернулась на меня. Глаза смотрели с яростью. Поговорить, естественно, с ней я не смог: она была в состоянии глубокого стресса и аффекта. Через несколько лет я встретил её в метро. Тогда я поймал себя на мысли, что подставляют Анастасию. В первой книге Анастасия говорила про женщину, которая не замечает своей любви. И когда Владимир Мэгре спросил её, что нужно сделать для того, что бы её заметил тот единственный, она ответила: ей надо надеть платье ниже колен без декольте, с белым воротничком. Именно так тогда была одета Марина. Я в первый момент хотел подойти к ней, поговорить, но сначала огляделся. Мертвяков выдала их повторяемость сюжета. С двух сторон, справа и слева, на пространство между Мариной и мной смотрело по четыре пар глаз пожилых "дачниц". Они боялись смотреть в глаза, но деваться некуда - приказ есть приказ. Их выдала одинаковость выражений глаз, эмоции на лице, и взгляд в одну точку. Видимо психологи ФСБ считали, что я клюну на обилие совпадающих фактов с книгой "Анастасия". Увидев опять проделки мертвяков, я внимательно посмотрел на Марину, изучил, запомнил, мысленно сфотографировал в архив своей памяти, и отвернулся. Впоследствии именно такой её помнил, какой она была в метро: стройная, с распущенными волосами, слегка грустная и уставшая, и очень красивая. ...А тогда, в конце апреля, я влюбился в неё. Впервые за семь лет жизни с женой, которая меня ненавидела, просто так. Когда мы смотрели друг на друга счастливыми глазами, она и сказала такую же фразу: - Я к тебе ещё не привыкла. Через две встречи она стала меня ненавидеть. Правда, тогда был повод. Была нелегальная вечеринка в больнице, старая дева-мертвяк испортила всем настроение, все перепились с горя (один человек способен обгадить весь вечер пятерым!). А именно тогда, в ту ночь, должно было произойти Откровение у меня с Мариной. Мы оба этого ждали, переживали. В итоге переругались, и больше ни разу толком с ней поговорить получилось. Точнее, не дали мертвяки. Но, сидя с Алесей в "Милан-Пицце", я этого не вспомнил.
ПРИКОСНОВЕНИЕ К СЧАСТЬЮ
После чая и кофе мы с Алесей долго гуляли по городу, целовались и обнимались. Я поймал себя на мысли, что боюсь Алесю. Слишком ровно и спокойно было вокруг. Как старого бойца, привыкшего к грохоту орудий, смерти и крикам умирающих, меня пугала тишина и спокойствие вокруг. Точнее, спокойствие и открытость Алеси. Она была моложе меня на двенадцать лет, и я не знал, как себя с ней вести. Что делать - читать стихи, или пробовать снимать кофточку? И главный вопрос - где. Я помнил её глаза в первый день встречи, и изредка посматривал на неё. Но сейчас у неё были обычные нормальные глаза. Подойдя к общежитию, я предложил: - Поехали в яхт-клуб. Там есть комната. Это в лесу, на берегу моря. Сейчас уже холодно, но мы возьмём калорифер, будем вдвоём. Я сделаю тебе массаж. - Поехали. - Когда ты можешь? - Давай попробуем в среду. Решили созвониться в среду. В среду вечером я получил сообщение: "Игорь, позвони 89-15-17, если есть возможность. Я буду ждать минут двадцать. Алеся". Я позвонил, но никто не брал трубку. Через пятнадцать минут пришло новое сообщение: "Солнышко, редакция, оказывается, закрыта. Позвони мне завтра, если будет возможность, встретимся завтра. Алеся". Прочитав, я вздрогнул. Никто не называл меня Солнышком. Через полчаса я зашёл к ней в общежитие, и мы договорились поехать в яхт-клуб сегодня. Пулей добежав до дома, я взял все вещи, которые заготовил заранее: калорифер, лапшу быстрого приготовления, чай, сахар, одноразовую посуду. Она ждала на вахте в общежитии. Было уже поздно. Мы успели добраться до Шлюзов на последней маршрутке. Идя по дороге, изредка целовались, но торопились добраться до маленького здания на берегу моря. Шёл холодный дождь, изредка переходящий в снег. Я про себя восхищался смелостью Алеси: поехать с почти незнакомым мужчиной Бог знает куда, ночью, в собачий холод. - Алеся, ты не жалеешь, что поехала со мной? - Пока не знаю... Вскоре мы подошли к месту. Я открыл дверь и оторопел: Никита, оставляя на зиму каюту - как они называли эту комнату на берегу - увёз всё, включая лампочки! Я упал духом. Ситуацию спасла Алеся: - Пойдём к сторожу, возьмём у него лампочку. Мне не хотелось "светиться" перед сторожем, но потом согласился. Сторожа долго не было, наконец, он появился около своей сторожки. Поговорив с ним, успокоив, что мы не жулики, упросил продать лампочку. За двадцать пять рублей. Воодушевлённые, мы вернулись обратно и стали наводить порядок в комнате, заваленной всякими принадлежностями от яхты, старой одежды, вёдер и остального барахла. Помаленьку становилось тепло. Сели рядом. Обнялись, стали целоваться. Я тихо произнёс: - Алеся, я тебя боюсь. - А почему ты меня боишься? - она брала инициативу в свои руки, обняла, прижимаясь всем телом. Дрожа всем телом, я стал её раздевать. - Подожди, ещё холодно, - тихо сказала она. Кроме того, в сыром прохладном воздухе замкнутого пространства, пахнущего мышами и химией синтетики, у неё начался аллергический насморк. Но она держалась молодцом. Она не нервничала, не выражала недовольства, не обвиняла в этом меня. Вскоре стало чуть теплее, и мы занялись любовью. - Алесенька, может, выключим свет? - Мне он не мешает. В первый момент, глядя в её лицо, я испытал странное чувство, которое вспомнил намного позже. У неё был необъяснимый, непонятный и загадочный взгляд. Было чувство, словно она после долгой и продолжительной жажды добралась, наконец, до кувшина с родниковой водой. Но это был не просто взгляд жажды секса, как могло показаться. Было что-то магическое, что испугало меня в тот момент, но вскоре об этом забылось. - Алеся, не жалеешь, что приехала сюда? Она уверенно замотала головой: - Нет. Уснули рано утром, чтобы через три часа поехать обратно в город. На следующий день я впервые пришёл в общежитие. Просидел до конца, пока не стали выгонять гостей. Я уговаривал Алесю поехать на следующий день снова к морю, но она, помня тот "комфорт", не выражала большого желания. На следующий день я получил пейджер позвонить ей, звонил утром и вечером. Договорились, что вечером зайду в гости. Я пришёл к ней достаточно поздно, в девятом часу, поскольку было много работы, готовый ехать опять к морю. Алеся не хотела. - Миленькая, моя, хорошая, поехали, я тебя очень прошу. Она посмотрела на меня слегка сердитым взглядом, вздохнула, и стала собираться.
УСЛЫШАННАЯ МОЛИТВА
Два года назад, когда мертвяки довели меня до состояния смерти в очередной раз, я, обращаясь к Богу, просил его, повторяя одну и ту же фразу несколько раз: - Учитель, мой дорогой Учитель. Не дай умереть. Ведь я ещё не любил по настоящему. Мне тридцать три года, но я не разу ещё не любил по-настоящему. Я ни разу не слышал "Я тебя люблю", несправедливо будет, если я уйду, не познав этого. Помоги мне, мой дорогой. Через несколько дней услышал Его голос: - Анастасия. После этого я всё время пытался говорить с ней, надеясь на то, что когда-нибудь мы увидимся, и многое прояснится. Но общение с ней прерывалось порой на несколько дней, иногда на месяцы, многое я не мог понять, иногда её сигналы понимал с точностью до наоборот. В общем, общение было достаточно трудным. В итоге, разуверившись во встречи, я общался с ней, как с хорошим другом. Это было нормально и хорошо: мы в жизни порой не всегда понимаем друзей, а здесь женщина, удалённая на не одну тысячу вёрст от него, которую не видел ни разу. Только фотография на обложке книги. А сейчас, забыв обо всём на свете, я страстно обнимал и ласкал Алесю в сырой каморке на берегу моря, благодаря судьбу и всю планету за счастливые мгновения сладостных откровений... Заснул я в пятом часу утра, точнее, провалился в небытиё, отдав благодарной Алесе всю свою страсть и нежность. Но, только уснув, услышал фразу, которая прозвучала, как гром среди ясного неба, как взрыв ядерной бомбы, как невероятное событие, сравнимое с чудом: - Я тебя люблю... Мозг проснулся сразу. Оказалось, что я спал, отвернувшись к стене. Тело было ватным, оно не хотело слушать приказы нервных окончаний, посылаемых мозгом. В этот момент у меня шевелились только веки. Из последних сил, собрав всю силу воли в кулак, я повернулся к Алесе, и глянул в её глаза. Она смотрела спокойно, почти отрешённо, нежно и безропотно. Не зная, что сказать, я припал к её губам... Она повторяла эту фразу несколько раз, нежно и тихо. Я просыпался сразу, и, находясь в состоянии шока, начинал целовать милую Алесю. Тогда я не вспомнил о своей молитве двухгодичной давности, и не осознал, что она исполнилась... Второго октября Алеся прислала сообщение на пейджер: "Солнышко, я тебя люблю! Алеся". Из двухсот трёх сообщений, посланных ей, таких сообщений было семь. Словами она говорила это раз двадцать или тридцать. Но всё по порядку.
СЧАСТЬЕ
Утром, в субботу, мы, счастливые, опять вернулись в город. В автобусе Алеся сказала: - Сегодня моя соседка по комнате, Наташа, уйдёт на вечер. Приходи после шести часов. Можно в шесть. Когда в пять минут седьмого я зашёл в общежитие, она стояла у телефона и собиралась звонить мне. Мы поднялись в комнату. Алеся приготовила прекрасный ужин, купила бутылку вина. Она надела вечернее платье, выключила свет и зажгла свечи. Мне было как-то не по себе, я находился в состоянии какого-то постоянного аффекта, прекрасно помня о том, что происходило раньше с моими девушками. Это называется из "огня в полымя". После ужина мы опять занимались любовью до того момента, как надо было уходить. На следующий день, в воскресенье, я пришёл с самого утра. Соседка по номеру, Наташа, ещё спала. Повалявшись в постели, пошептавшись, я предложил сходить ко мне домой, поскольку там пока не кого не было. Тогда я сфотографировал Алесю, впоследствии это был единственный ключ, позволивший многое понять. Несмотря на мои тайные вечные опасения, наша любовь крепла и росла, боязнь уходила незаметно прочь, и я помаленьку начинал верить в то, что любовь настоящая и надолго. Психотропные службы сначала не решались на очередную мясорубку для нас двоих. Боялись этого и мертвяки из ФСБ, и мертвяки из ГРУ. Тем более, что оторвать Алесю незаметно для нас обоих было практически невозможно. Впоследствии, анализируя всё по мелочам, я понял, что пси-воздействие шло постоянно, но мы вдвоём с Алесей, сами того не подозревая, спокойно его отпинывали, как прошлогодние листья под ногами. Через несколько дней, задержавшись допоздна на работе, я прогуливался по старой привычке. Скучая, что сегодня не удалось увидеть Алесю, я шёл мимо её общежития. Глянув на этаж, где она жила, увидел фигуры двух девушек на балконе, одна из которых сильно напоминала Алеську. Вдруг одна девушка громко завизжала. Ошарашенный я встал, как вкопанный. Девушки постояли несколько минут, судя по движениям силуэтов, о чём-то говоря, а после завизжали вдвоём. Тогда я ещё толком не знал, куда выходят её окна. Поэтому не был уверен в том, что это именно Алеся. И тут раздался голос Анастасии: "Не обижайся на неё, она ещё - ребёнок". На следующий день, зайдя к Алесе до работы, узнал, что она с подружкой Светой пила пиво, а потом они действительно выходили на балкон и визжали, как маленькие дети. Алеся очень скучала по мне, когда я из-за работы не мог зайти к ней ни днём мимоходом, ни вечером. В эти вечера она пила или пиво, или вино с подружками. После этого я старался в любую минуту, как только она звала, или когда была такая возможность, появиться у неё. Как правило, приходил вечером, вместе ужинали, а потом валялись на кровати, крепко обнявшись. Наташа, почти всегда сидевшая за учебниками, глядя на нас, тяжело вздыхала, захлопывала книги, и уходила к подружкам. Мы занимались любовью каждый день, с такой страстью, словно это первый и последний раз. Я и Алеся уже всерьёз обсуждали планы на будущее, мечтая заработать на квартиру. Сейчас Алеся предлагала уйти на квартиру, но я объяснял, что так могу лишиться своей части квартиры, которую у меня пытается отобрать бывшая жена. А с чемоданом не уйдёшь, нужно перевозить всё "железо" и приборы, которые были нужны по работе, и я часто работал дома, на своих приборах и со своими деталями, которых был целый шкаф. Алеся, вздохнув, соглашалась, понимая это. Кроме этого, у нас просто не было лишних (и не лишних тоже) денег, что бы снимать квартиру. Но не всё гладко было в отношениях между нами. Недели через две, мы поссорились из-за того, что я завёл разговор о необычных явлениях, НЛО, и всякой всячине с парнем, который пришёл в гости к Наташе. Обычный разговор, какие ведут все и везде, особенно по телевизору. Но я рассказывал случаи из своего опыта. Алеся ходила кругами и была недовольна. Когда мы пошли погулять, после часового молчания она сказала: - В моём доме попрошу таких разговоров больше не вести. Я сник духом, но виду не подал. В конце концов, это было не главным. Просто и честно, без обиды и досады, сказал: - Хорошо, не буду. Через несколько дней я принёс ей свои повести. Алеся их прочитала, и,... ничего не поняла. Она, как журналистка, критиковала слог, стиль, манеру преподнесения сюжета, не замечая ни смысла, ни логики, ни основной мысли. Это было шоком. До этого я распечатал на принтере и раздал больше ста своих книг. Я знал, какая реакция бывает на книги у тех, кто их читал. Очень мало было тех, кому они не нравились. С другой стороны, давал я их своим знакомым, которые были близки мне по духу. Правда, через два дня она назвала их гениальными, но, похоже, это был комплимент, рассчитанный на примирение. Но, тем не менее, я решил, что и это не главное. У нас были чувства, нежность, ласка. Мы понимали друг друга во всём остальном. Алеся была доктором моего тела. Она одним махом вылечила мне ногти, которые зудели и чесались от не проходящего микоза, несмотря на все мои старания избавиться от этого "недуга миллионов". Она сделала гениально просто помазала ногти обычным лаком. Сами ногти стали медленно заживать, поскольку грибок лишился доступа кислорода, споры перестали сыпаться на кожу между пальцами, и межпальцевый микоз прошёл сразу. Не надо никаких дорогостоящих импортных препаратов. Через три недели после знакомства, не помня, по какому поводу, но, вроде бы, по теме, я в шутку сказал, когда они прощались около дверей общежития: - Алеся, нас связывает только секс. Она посмотрела на меня грустными глазами, сникла, опустила глаза и ушла. На следующий день я спросил её, почему она так отреагировала на мои слова. Она ответила, что испугалась, что я не приду никогда. Я в ответ рассмеялся и успокоил её. День рождения Алеси прошёл спокойно и обыденно. Сидели втроём, с Наташей. Кстати, обсуждая день рождения, я сказал ей: - Алеся, между нашими днями рождениями существует магическая связь. Твой день рождения 11.11 - это ключ к разгадке пророчеств Нострадамуса, который недавно открыли Дмитрий и Надежда Зима, написав об этом книгу. Книга стала сенсацией года. А мой день рождения 11.04 - Нострадамус написал за всю жизнь 1104 катрена. С точки зрения обычной статистики это - невероятная случайность, мистика. Внезапно нахмурившись, она произнесла: - Ерунда всё это.
ЛУЧ АНАСТАСИИ
Часть первая
ЗАЩИТА
Совпадение имён и названий прошу считать случайным недоразумением.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Начиная третью часть "Посланников", я написал следующее вступление:
"Третья часть - документальная полностью от начала до конца. Тем не менее, давайте считать её фантастикой. Современные пси-технологии зашли так далеко, что знающие люди впадают от этого в шок. Прошу прощение за некоторые физиологические подробности, но иначе не получится. Любое совпадение имён, названий и дат прошу считать нелепой случайностью. Настоящим останется только имя Анастасии. Эти документы нужно нести в прокуратуру, но она не поможет по ряду причин, прежде всего потому, что описанные события организованы государственными структурами, против преступлений которых прокуратура не будет ничего делать. Всё едино в прогнившей сатанинской системе. Пусть прокурорами и судьями будете Вы сами, мои читатели, чтобы Россия смогла выжить. Надеюсь, эта повесть Вам поможет осознать некоторые странности в жизни и поможет в трудную минуту. Если мы, все вместе, будем знать правду, думать о хорошем, рано или поздно мертвяки остановятся. И ещё: не ищите Игната Воробьёва во мне или около меня. Всё равно не найдёте. Но он есть, иначе бы не было этой документальной, повторяю, документальной повести".
Так я написал 12 апреля, задумав создать, по моему замыслу, третью часть книги "Посланники". Писалось невероятно легко и быстро. Главным героем был Игнат Воробьёв. Когда было написано примерно треть, я увидел Анастасию. Причём увидеть её помогла,... прамамочка. Четыре часа я пытался сначала понять сказанное, а потом осознать и принять. Но когда она мне сказала, что нужно писать от своего имени, и хорошее и плохое... Признаюсь, что я почувствовал себя Матросовым перед амбразурой. Фантастику писать проще. ЗАБУДЬТЕ О ФАНТАСТИКЕ. Извините за обилие физиологии. Но я не смогу без этого донести основную мысль, которую, честно говоря, сам не понимаю до конца. Я думаю, вы сможете понять. Остальных героев и действующих лиц, реальных, настоящих и живых, я оставлю под вымышленными именами. Совпадение имён и фамилий прошу считать нелепой случайностью.
ПРЕДСКАЗАНИЕ
Ещё до встречи с Анжелой на яхте, в июле, я однажды не поехал в город, а лёг спать в каюте яхт-клуба, решив остаться здесь до утра. Засыпая, получил изображение по биовизору, которое меня испугало так, что я проснулся от увиденного. Перед глазами стояла милая симпатичная девушка, которая тихо и ласково сказала: "Если хочешь, я могу вернуться". После этого раздался крик девушки. В тёмных очках, с длинными светлыми волосами, выходящая на железную дорогу. Передача информации закончилась... Я думал, что девушка с длинными волосами - это Анастасия... Через несколько месяцев я гулял по ночному городу. После Анжелы я пытался говорить об этом с Анастасией, но это получалось не всегда. Точнее сказать, почти никогда. Я никогда толком не мог настроиться на её чистую волну. Но тут, ошарашенный, я услышал, как она говорила: - Мы с тобой увидимся после смерти . . . . . . .. Но не падай духом, держись. А пока ты . . . . . . . . Я медленно, в раздумье, подошёл к ночному супермаркету, чтобы купить йогурт. На кассе лежала газета "Новь". Я такую не видел раньше. Это был позапрошлый номер. Меня привлекло не название, а обложка. На первой странице на чёрном фоне большими буквами было написано: "Курск. Правда о втором взрыве". Я, не думая, тут же купил её. Интересовало, так сказать, общественное мнение. Придя домой, первым делом стал читать. Прочитав в газете о водородной торпеде, стал читать всё подряд. На второй странице была статья о вертолёте, который конфисковали у коммерческого директора ВИНАПа. Удивило то, что оценивали его всего в семьдесят тысяч долларов, хотя он стоил сто шестьдесят. Там говорилось, что его хотят отдать в какой-нибудь аэроклуб, чтоб на нём летали дети. "Чушь какая-то! Его уценят раз в десять, и продадут тем, кто больше даст взятку. Ещё детей вплели! А летать на нём очень сложно, я летал на нём в качестве пассажира, и знаю, как мой друг, инструктор, ругается по поводу его бортового компьютера. Его ещё обкатывать и обкатывать. А то детей, и не только, разбить на нём можно дважды два", - подумал я. Внизу был телефон, по которому можно было позвонить по любому поводу. Информация основа жизнеспособности любого СМИ. Немного поразмыслив, я решил завтра позвонить.
ПЕРВЫЙ ШАГ
На следующий день, сделав все настройки аппаратуры на работе, я набрал номер телефона. Трубку подняла девушка с детским голосом. - Алло, я звоню по поводу вертолёта. - Очень хорошо. К сожалению, это к другому журналисту, но Вы приходите, Вас выслушают с радостью. - Хорошо, спасибо. А как Вас зовут, кого спросить? - Меня зовут Алеся Самойлова. Но я пишу на другие темы: культура, театр, кино. Если можете что-то сказать, то, пожалуйста, буду рада. Пользуясь обеденным временем, я добежал до редакции. Открыв дверь, первым делом увидел из-за монитора компьютера тёмно-серые глаза, смотревшие устало и испуганно. Улыбаясь, не сводя с неё глаз, я подошёл. Девушка смотрела удивлённо и вопросительно. - Здравствуйте, я по поводу информации о вертолёте. - Да, проходите, журналист как раз здесь. Она подвела меня к девушке. Я стал рассказывать о том, что знал по поводу этого несчастного вертолёта. Вдруг за спиной раздался голос Алеси: - Всего доброго, я надеюсь, мы с Вами ещё встретимся. - До свидания. Я бы с радостью Вас прокатил бы на воздушном шаре, но, к сожалению, шара больше нет. Алеся ушла. Поговорив с журналисткой, я пообещал вечером принести ей фотографии вертолёта. Вечером, зайдя в редакцию, Алесю не застал. Отдав фотографии, пошёл на выход. Оказалось, что Алеся уже пришла. Она сидела опять за компьютером, положив перед собой диктофон. Видимо, пришла после интервью, и готовилась переносить его в компьютер. Проходя мимо, я хотел попрощаться, но она сидела, закрывшись рукой. Пришлось подойти вплотную. - Алеся, до свидания. Она подняла глаза. Я оторопел. Полные слёз, с расширенными зрачками, она смотрела на меня пустым взглядом. Губы слегка дрожали. Девушка была в состоянии стресса, или аффекта, словно с ней случилось большое горе. - Алеся, что случилось? В ответ она только замотала головой. - Пойдём, покурим. - Я не курю. - Очень хорошо, просто поговорим. Мы вышли в коридор. - Что случилось, Алеся? - Я просто поняла, что у меня нет друга. От такого откровения я оторопел опять. Какое-то время думал, говорить о себе, о своём одиночестве, или нет. Я прекрасно знал, как пугает людей информация о таких вещах, как тайное преследование, зомби, пси-воздействие. Поэтому начал издалека: - Знаешь, Алеся, у меня тоже нет друзей. Среди девушек. Со мной периодически происходят странные вещи, но, тем не менее, не бойся меня, я не кусаюсь. Кому-то я постоянно чем-то мешаю. - Игорь, ты не сидел? - Нет. А почему ты об этом спросила? - Они несут другую субкультуру. - Нет, я не сидел, не психически больной, не наркоман. Не агент ФСБ. Не мент. - Слава богу. - Запиши мой пейджер, позвони, попьём где-нибудь кофе. - Хорошо, я позвоню в понедельник. Она записала. Возникла пауза. Алеся грустным взглядом смотрела в окно. Вдруг дыхание у неё уменьшилось, она замерла, зрачки округлились. От неё пошли такие флюиды, что у меня стала кружиться голова. Я испугался не на шутку. - Алеся, подойди ко мне поближе. Она глянула на меня пустым взглядом, помотала головой, развернулась и пошла прочь. Её качало из стороны в сторону. Я смотрел в след, думая о том, что она никогда не позвонит. Тем не менее, следующие два дня я вспоминал о ней, с тайной мыслью, что она не позвонит, и не надо будет мучиться и страдать после того, как её оторвут опять теми же изуверскими способами. И тут я второй раз услышал голос Анастасии: - Не бросай её, я так задумала. Вы с ней будете три месяца. Я чуть не выронил чашку, которую мыл в это время на кухне. Понять дальше логику было невозможно. Планы, видимо, уходили далёко вперёд, да так, что тёмные силы, про которые Анастасия говорила Владимиру Мэгре ещё в первой книге, не могли разгадать её планов. Но всё это я пойму намного позже. А тогда, откровенно говоря, я слышал эти слова на уровне подсознания, с трудом вообще понимая просто слова, не говоря уже о смысле. Просто невероятно было в это поверить. На следующий день, двадцать пятого сентября, я получил от неё первый пейджер: "Позвони: 89-15-17. Алеся Самойлова". Позвонил. Договорились встретиться в восемь часов. В положенное время я прогуливался назначенном месте. Алеси не было. Из стоящих невдалеке Жигулей меня буквально просверливала пара глаз, мигая периодически фонарями. Стандартный способ: любой человек осознанно или нет, чувствует, когда на него смотрят, он начинает нервничать, а дополнительные отвлекающие действия усиливают эффект. И прикопаться не к чему - сам, мол, виноват, нервы слабые. Слегка вздохнув, я старался не смотреть в ту сторону. Прошло десять минут, а Алеси всё не было. Зазвонил пейджер. "Я бегу. Алеся". Через пять минут она появилась. На улице было холодно, поэтому мы оба замёрзли до костей. Зашли в "Милан-Пиццу". Взяли по чашке кофе. Сели напротив друг друга. Говорили ни о чём, и о всём подряд. Алеся взяла мою руку в свою. Я дрожал мелкой дрожью. Интуитивно я уже знал, чувствовал, что интимная связь будет, это восхищало и пугало одновременно, я боялся сглазить. Естественно, реально об этом не думал, и не пытался говорить это Алеси, чтобы она не посчитала меня за сумасшедшего. Но дрожь выдавала. Эта дрожь передалась Алесе. - Ты что так дрожишь? - Я всегда так дрожу, когда рядом женщина, - попробовал я пошутить. Но, Алеся поняла серьёзно. Она внимательно посмотрела на меня. Гладя мою руку, она тихо произнесла: - Я к тебе привыкаю. Здесь должна была сверкнуть молния с небес, пробив до подвала семиэтажное здание, но этого не произошло. И в тот момент я даже не удосужился вспомнить, когда слышал эту фразу первый раз в жизни. Фразу, которая была для меня роковой.
НЕВСПОМНЕННОЕ ВОСПОМИНАНИЕ
Тогда, семь лет назад, я познакомился с девушкой Мариной, после чего, как Сталкер, попал в зону смерти. Это описано достаточно подробно в "Отречении". Мне чётко дали понять, что ни о какой любви не может быть и речи, пока я не буду работать либо на ГРУ, либо на ФСБ, либо на СВР. Именно тогда, поверив этим б . . . . м в мужских костюмах, я просидел три дня около радиоприемника, в диалогах якобы с ди-джеями, прошёл все оперативные полигоны в городе, и понял и узнал правды столько, что волосы встали дыбом. Мне тогда сказали, что, если хочешь помочь себе, то нужно делать всё так, как хотят хозяева. А любовь с точки зрения экстрасенса это искусственно наведённые эмоции, либо радости, либо ненависти. Именно тогда я увидел второй раз в жизни свою копию, что даже перед зеркалом не отличишь. Естественно, одет он был одет точно в такой же зелёный пуховик, как и я. Тогда я перепугался не на шутку, прекрасно понимая, что в любой момент меня могут подставить под любое преступление. А в двойника никто не поверит, и искать его не будут. Через несколько месяцев двойник всплыл. Я умудрился встретить Марину, которая боялась меня, как огня, незаметно и неожиданно для мертвяков. Тогда, единственный раз после ссоры, мы смогли спокойно поговорить. Это был единственный наш спокойный разговор за семь лет после роковой пятницы. Именно тогда она и сказала: - Ты зачем ходишь в два часа ночи вокруг больницы, как приведение? У тебя что, с головой не в порядке? Надо мной смеются. - Марина, я приезжал несколько раз вечером, чтобы успеть домой на последний автобус, и всегда подходил к окну и стучался в него, желая поговорить с тобой. А это был не я. И рассказал о двойнике, которого видел в автобусе. Марина думала несколько секунд, потом тихо ответила: - Да, действительно, это был не ты. Наверное, ты действительно хороший человек. Она в тот момент замолчала, и опустила свои глаза вниз, погрузившись в свои мысли. Было видно, что тягостные мысли давят её, но никакого зла на меня не держала. Это было и понятно - никто из оперативников не ожидал такого скрытого и неожиданного пируэта, а потому они и не успели довести её до состояния белой горячки. - Марина, может быть, мы с тобой встретимся хотя бы раз? Поговорим спокойно. - Нет, не надо. И всё-таки, потом, я ещё раз предпринял такую попытку. Поджидая Марину около автобуса, я видел, как она вышла из метро, с выражением ужаса и страха на лице, её красивое тело буквально передёргивало. Незаметно подсел сзади её на сидение. С виду ничем незаметные, два молодых человека около неё тёрли губы, нос, глаза. Делали они это в определённой последовательности. Я увидел, как она сильно задышала от волнения и обернулась на меня. Глаза смотрели с яростью. Поговорить, естественно, с ней я не смог: она была в состоянии глубокого стресса и аффекта. Через несколько лет я встретил её в метро. Тогда я поймал себя на мысли, что подставляют Анастасию. В первой книге Анастасия говорила про женщину, которая не замечает своей любви. И когда Владимир Мэгре спросил её, что нужно сделать для того, что бы её заметил тот единственный, она ответила: ей надо надеть платье ниже колен без декольте, с белым воротничком. Именно так тогда была одета Марина. Я в первый момент хотел подойти к ней, поговорить, но сначала огляделся. Мертвяков выдала их повторяемость сюжета. С двух сторон, справа и слева, на пространство между Мариной и мной смотрело по четыре пар глаз пожилых "дачниц". Они боялись смотреть в глаза, но деваться некуда - приказ есть приказ. Их выдала одинаковость выражений глаз, эмоции на лице, и взгляд в одну точку. Видимо психологи ФСБ считали, что я клюну на обилие совпадающих фактов с книгой "Анастасия". Увидев опять проделки мертвяков, я внимательно посмотрел на Марину, изучил, запомнил, мысленно сфотографировал в архив своей памяти, и отвернулся. Впоследствии именно такой её помнил, какой она была в метро: стройная, с распущенными волосами, слегка грустная и уставшая, и очень красивая. ...А тогда, в конце апреля, я влюбился в неё. Впервые за семь лет жизни с женой, которая меня ненавидела, просто так. Когда мы смотрели друг на друга счастливыми глазами, она и сказала такую же фразу: - Я к тебе ещё не привыкла. Через две встречи она стала меня ненавидеть. Правда, тогда был повод. Была нелегальная вечеринка в больнице, старая дева-мертвяк испортила всем настроение, все перепились с горя (один человек способен обгадить весь вечер пятерым!). А именно тогда, в ту ночь, должно было произойти Откровение у меня с Мариной. Мы оба этого ждали, переживали. В итоге переругались, и больше ни разу толком с ней поговорить получилось. Точнее, не дали мертвяки. Но, сидя с Алесей в "Милан-Пицце", я этого не вспомнил.
ПРИКОСНОВЕНИЕ К СЧАСТЬЮ
После чая и кофе мы с Алесей долго гуляли по городу, целовались и обнимались. Я поймал себя на мысли, что боюсь Алесю. Слишком ровно и спокойно было вокруг. Как старого бойца, привыкшего к грохоту орудий, смерти и крикам умирающих, меня пугала тишина и спокойствие вокруг. Точнее, спокойствие и открытость Алеси. Она была моложе меня на двенадцать лет, и я не знал, как себя с ней вести. Что делать - читать стихи, или пробовать снимать кофточку? И главный вопрос - где. Я помнил её глаза в первый день встречи, и изредка посматривал на неё. Но сейчас у неё были обычные нормальные глаза. Подойдя к общежитию, я предложил: - Поехали в яхт-клуб. Там есть комната. Это в лесу, на берегу моря. Сейчас уже холодно, но мы возьмём калорифер, будем вдвоём. Я сделаю тебе массаж. - Поехали. - Когда ты можешь? - Давай попробуем в среду. Решили созвониться в среду. В среду вечером я получил сообщение: "Игорь, позвони 89-15-17, если есть возможность. Я буду ждать минут двадцать. Алеся". Я позвонил, но никто не брал трубку. Через пятнадцать минут пришло новое сообщение: "Солнышко, редакция, оказывается, закрыта. Позвони мне завтра, если будет возможность, встретимся завтра. Алеся". Прочитав, я вздрогнул. Никто не называл меня Солнышком. Через полчаса я зашёл к ней в общежитие, и мы договорились поехать в яхт-клуб сегодня. Пулей добежав до дома, я взял все вещи, которые заготовил заранее: калорифер, лапшу быстрого приготовления, чай, сахар, одноразовую посуду. Она ждала на вахте в общежитии. Было уже поздно. Мы успели добраться до Шлюзов на последней маршрутке. Идя по дороге, изредка целовались, но торопились добраться до маленького здания на берегу моря. Шёл холодный дождь, изредка переходящий в снег. Я про себя восхищался смелостью Алеси: поехать с почти незнакомым мужчиной Бог знает куда, ночью, в собачий холод. - Алеся, ты не жалеешь, что поехала со мной? - Пока не знаю... Вскоре мы подошли к месту. Я открыл дверь и оторопел: Никита, оставляя на зиму каюту - как они называли эту комнату на берегу - увёз всё, включая лампочки! Я упал духом. Ситуацию спасла Алеся: - Пойдём к сторожу, возьмём у него лампочку. Мне не хотелось "светиться" перед сторожем, но потом согласился. Сторожа долго не было, наконец, он появился около своей сторожки. Поговорив с ним, успокоив, что мы не жулики, упросил продать лампочку. За двадцать пять рублей. Воодушевлённые, мы вернулись обратно и стали наводить порядок в комнате, заваленной всякими принадлежностями от яхты, старой одежды, вёдер и остального барахла. Помаленьку становилось тепло. Сели рядом. Обнялись, стали целоваться. Я тихо произнёс: - Алеся, я тебя боюсь. - А почему ты меня боишься? - она брала инициативу в свои руки, обняла, прижимаясь всем телом. Дрожа всем телом, я стал её раздевать. - Подожди, ещё холодно, - тихо сказала она. Кроме того, в сыром прохладном воздухе замкнутого пространства, пахнущего мышами и химией синтетики, у неё начался аллергический насморк. Но она держалась молодцом. Она не нервничала, не выражала недовольства, не обвиняла в этом меня. Вскоре стало чуть теплее, и мы занялись любовью. - Алесенька, может, выключим свет? - Мне он не мешает. В первый момент, глядя в её лицо, я испытал странное чувство, которое вспомнил намного позже. У неё был необъяснимый, непонятный и загадочный взгляд. Было чувство, словно она после долгой и продолжительной жажды добралась, наконец, до кувшина с родниковой водой. Но это был не просто взгляд жажды секса, как могло показаться. Было что-то магическое, что испугало меня в тот момент, но вскоре об этом забылось. - Алеся, не жалеешь, что приехала сюда? Она уверенно замотала головой: - Нет. Уснули рано утром, чтобы через три часа поехать обратно в город. На следующий день я впервые пришёл в общежитие. Просидел до конца, пока не стали выгонять гостей. Я уговаривал Алесю поехать на следующий день снова к морю, но она, помня тот "комфорт", не выражала большого желания. На следующий день я получил пейджер позвонить ей, звонил утром и вечером. Договорились, что вечером зайду в гости. Я пришёл к ней достаточно поздно, в девятом часу, поскольку было много работы, готовый ехать опять к морю. Алеся не хотела. - Миленькая, моя, хорошая, поехали, я тебя очень прошу. Она посмотрела на меня слегка сердитым взглядом, вздохнула, и стала собираться.
УСЛЫШАННАЯ МОЛИТВА
Два года назад, когда мертвяки довели меня до состояния смерти в очередной раз, я, обращаясь к Богу, просил его, повторяя одну и ту же фразу несколько раз: - Учитель, мой дорогой Учитель. Не дай умереть. Ведь я ещё не любил по настоящему. Мне тридцать три года, но я не разу ещё не любил по-настоящему. Я ни разу не слышал "Я тебя люблю", несправедливо будет, если я уйду, не познав этого. Помоги мне, мой дорогой. Через несколько дней услышал Его голос: - Анастасия. После этого я всё время пытался говорить с ней, надеясь на то, что когда-нибудь мы увидимся, и многое прояснится. Но общение с ней прерывалось порой на несколько дней, иногда на месяцы, многое я не мог понять, иногда её сигналы понимал с точностью до наоборот. В общем, общение было достаточно трудным. В итоге, разуверившись во встречи, я общался с ней, как с хорошим другом. Это было нормально и хорошо: мы в жизни порой не всегда понимаем друзей, а здесь женщина, удалённая на не одну тысячу вёрст от него, которую не видел ни разу. Только фотография на обложке книги. А сейчас, забыв обо всём на свете, я страстно обнимал и ласкал Алесю в сырой каморке на берегу моря, благодаря судьбу и всю планету за счастливые мгновения сладостных откровений... Заснул я в пятом часу утра, точнее, провалился в небытиё, отдав благодарной Алесе всю свою страсть и нежность. Но, только уснув, услышал фразу, которая прозвучала, как гром среди ясного неба, как взрыв ядерной бомбы, как невероятное событие, сравнимое с чудом: - Я тебя люблю... Мозг проснулся сразу. Оказалось, что я спал, отвернувшись к стене. Тело было ватным, оно не хотело слушать приказы нервных окончаний, посылаемых мозгом. В этот момент у меня шевелились только веки. Из последних сил, собрав всю силу воли в кулак, я повернулся к Алесе, и глянул в её глаза. Она смотрела спокойно, почти отрешённо, нежно и безропотно. Не зная, что сказать, я припал к её губам... Она повторяла эту фразу несколько раз, нежно и тихо. Я просыпался сразу, и, находясь в состоянии шока, начинал целовать милую Алесю. Тогда я не вспомнил о своей молитве двухгодичной давности, и не осознал, что она исполнилась... Второго октября Алеся прислала сообщение на пейджер: "Солнышко, я тебя люблю! Алеся". Из двухсот трёх сообщений, посланных ей, таких сообщений было семь. Словами она говорила это раз двадцать или тридцать. Но всё по порядку.
СЧАСТЬЕ
Утром, в субботу, мы, счастливые, опять вернулись в город. В автобусе Алеся сказала: - Сегодня моя соседка по комнате, Наташа, уйдёт на вечер. Приходи после шести часов. Можно в шесть. Когда в пять минут седьмого я зашёл в общежитие, она стояла у телефона и собиралась звонить мне. Мы поднялись в комнату. Алеся приготовила прекрасный ужин, купила бутылку вина. Она надела вечернее платье, выключила свет и зажгла свечи. Мне было как-то не по себе, я находился в состоянии какого-то постоянного аффекта, прекрасно помня о том, что происходило раньше с моими девушками. Это называется из "огня в полымя". После ужина мы опять занимались любовью до того момента, как надо было уходить. На следующий день, в воскресенье, я пришёл с самого утра. Соседка по номеру, Наташа, ещё спала. Повалявшись в постели, пошептавшись, я предложил сходить ко мне домой, поскольку там пока не кого не было. Тогда я сфотографировал Алесю, впоследствии это был единственный ключ, позволивший многое понять. Несмотря на мои тайные вечные опасения, наша любовь крепла и росла, боязнь уходила незаметно прочь, и я помаленьку начинал верить в то, что любовь настоящая и надолго. Психотропные службы сначала не решались на очередную мясорубку для нас двоих. Боялись этого и мертвяки из ФСБ, и мертвяки из ГРУ. Тем более, что оторвать Алесю незаметно для нас обоих было практически невозможно. Впоследствии, анализируя всё по мелочам, я понял, что пси-воздействие шло постоянно, но мы вдвоём с Алесей, сами того не подозревая, спокойно его отпинывали, как прошлогодние листья под ногами. Через несколько дней, задержавшись допоздна на работе, я прогуливался по старой привычке. Скучая, что сегодня не удалось увидеть Алесю, я шёл мимо её общежития. Глянув на этаж, где она жила, увидел фигуры двух девушек на балконе, одна из которых сильно напоминала Алеську. Вдруг одна девушка громко завизжала. Ошарашенный я встал, как вкопанный. Девушки постояли несколько минут, судя по движениям силуэтов, о чём-то говоря, а после завизжали вдвоём. Тогда я ещё толком не знал, куда выходят её окна. Поэтому не был уверен в том, что это именно Алеся. И тут раздался голос Анастасии: "Не обижайся на неё, она ещё - ребёнок". На следующий день, зайдя к Алесе до работы, узнал, что она с подружкой Светой пила пиво, а потом они действительно выходили на балкон и визжали, как маленькие дети. Алеся очень скучала по мне, когда я из-за работы не мог зайти к ней ни днём мимоходом, ни вечером. В эти вечера она пила или пиво, или вино с подружками. После этого я старался в любую минуту, как только она звала, или когда была такая возможность, появиться у неё. Как правило, приходил вечером, вместе ужинали, а потом валялись на кровати, крепко обнявшись. Наташа, почти всегда сидевшая за учебниками, глядя на нас, тяжело вздыхала, захлопывала книги, и уходила к подружкам. Мы занимались любовью каждый день, с такой страстью, словно это первый и последний раз. Я и Алеся уже всерьёз обсуждали планы на будущее, мечтая заработать на квартиру. Сейчас Алеся предлагала уйти на квартиру, но я объяснял, что так могу лишиться своей части квартиры, которую у меня пытается отобрать бывшая жена. А с чемоданом не уйдёшь, нужно перевозить всё "железо" и приборы, которые были нужны по работе, и я часто работал дома, на своих приборах и со своими деталями, которых был целый шкаф. Алеся, вздохнув, соглашалась, понимая это. Кроме этого, у нас просто не было лишних (и не лишних тоже) денег, что бы снимать квартиру. Но не всё гладко было в отношениях между нами. Недели через две, мы поссорились из-за того, что я завёл разговор о необычных явлениях, НЛО, и всякой всячине с парнем, который пришёл в гости к Наташе. Обычный разговор, какие ведут все и везде, особенно по телевизору. Но я рассказывал случаи из своего опыта. Алеся ходила кругами и была недовольна. Когда мы пошли погулять, после часового молчания она сказала: - В моём доме попрошу таких разговоров больше не вести. Я сник духом, но виду не подал. В конце концов, это было не главным. Просто и честно, без обиды и досады, сказал: - Хорошо, не буду. Через несколько дней я принёс ей свои повести. Алеся их прочитала, и,... ничего не поняла. Она, как журналистка, критиковала слог, стиль, манеру преподнесения сюжета, не замечая ни смысла, ни логики, ни основной мысли. Это было шоком. До этого я распечатал на принтере и раздал больше ста своих книг. Я знал, какая реакция бывает на книги у тех, кто их читал. Очень мало было тех, кому они не нравились. С другой стороны, давал я их своим знакомым, которые были близки мне по духу. Правда, через два дня она назвала их гениальными, но, похоже, это был комплимент, рассчитанный на примирение. Но, тем не менее, я решил, что и это не главное. У нас были чувства, нежность, ласка. Мы понимали друг друга во всём остальном. Алеся была доктором моего тела. Она одним махом вылечила мне ногти, которые зудели и чесались от не проходящего микоза, несмотря на все мои старания избавиться от этого "недуга миллионов". Она сделала гениально просто помазала ногти обычным лаком. Сами ногти стали медленно заживать, поскольку грибок лишился доступа кислорода, споры перестали сыпаться на кожу между пальцами, и межпальцевый микоз прошёл сразу. Не надо никаких дорогостоящих импортных препаратов. Через три недели после знакомства, не помня, по какому поводу, но, вроде бы, по теме, я в шутку сказал, когда они прощались около дверей общежития: - Алеся, нас связывает только секс. Она посмотрела на меня грустными глазами, сникла, опустила глаза и ушла. На следующий день я спросил её, почему она так отреагировала на мои слова. Она ответила, что испугалась, что я не приду никогда. Я в ответ рассмеялся и успокоил её. День рождения Алеси прошёл спокойно и обыденно. Сидели втроём, с Наташей. Кстати, обсуждая день рождения, я сказал ей: - Алеся, между нашими днями рождениями существует магическая связь. Твой день рождения 11.11 - это ключ к разгадке пророчеств Нострадамуса, который недавно открыли Дмитрий и Надежда Зима, написав об этом книгу. Книга стала сенсацией года. А мой день рождения 11.04 - Нострадамус написал за всю жизнь 1104 катрена. С точки зрения обычной статистики это - невероятная случайность, мистика. Внезапно нахмурившись, она произнесла: - Ерунда всё это.