Страница:
Однажды вечером семнадцатилетняя Мари не пришла домой. Мать, одна растившая двух дочерей, забеспокоилась. Обзвонила всех подруг дочери. Ее никто не видел. Никто не знал, где она. Телефонные звонки убаюкали Жанну. Борясь с тревогой, она считала шепотом: «Десять, одиннадцать, тринадцать…». Сестра спряталась. Это игра. Вот и все.
На следующее утро пришли какие-то люди. Они говорили о вокзале Курбвуа, о парковке под насыпью. В безлюдном месте между ними и нашли Мари. Полицейские считали, что тело перенесли туда на рассвете, но убили девушку в другом месте, и… Больше Жанна ничего не слышала. Ни воплей матери, ни того, что говорили полицейские. Она изо всех сил считала: «Двадцать, двадцать один, двадцать два…». Игра продолжалась. Надо только держать глаза закрытыми. Когда она их откроет, то снова увидит сестру.
Она увидела ее через три дня, в комиссариате, когда матери стало плохо. Полицейские хлопотали над ней. Жанна смогла потихоньку заглянуть в папку. Снимки тела. Труп лежал в тени парапета, руки и ноги поменяли местами, внутренности вытащили наружу, белые носки, детские чешки, обруч.
Жанна не восприняла эту сцену целиком. Только растр снимков. То, что они черно-белые. Светлый парик, закрывавший сестре лицо. Зато она прочитала. Фразы из полицейского рапорта. Там было написано, что смерть Мари наступила от асфиксии – она так и не поняла, что это значит. Что ее раздели. Что была произведена эвисцерация – еще одно незнакомое слово. Что ей отрезали руки и ноги и поменяли их местами: ноги приставили к плечам, а руки – к бедрам. Еще там было написано, что убийца устроил «зловещую мизансцену». Вот только что это такое?
«Тридцать один, тридцать два, тридцать три…» Так не бывает. Сейчас Жанна откроет глаза и увидит кору дерева. Обернется и окажется в безмолвном лесу. Мари будет где-то там, среди листвы. Надо только считать. Не пропуская ни одной цифры. Чтобы дать ей время спрятаться. Так будет легче ее найти…
Потом были похороны. Их Жанна пережила как сомнамбула. Приходили полицейские. С понурыми лицами, запахом кожи, одними и теми же вопросами. Затем мать стремительно опустилась. Через год неизлечимая наркоманка заплетающимся языком поведала Жанне, что она всегда была ее любимицей. «Ты родилась из хаоса, поэтому тебя я всегда любила больше…»
У Жанны и Мари были разные отцы. Отец Мари ушел, и о нем никогда не говорили. Отец Жанны тоже ушел, и о нем говорили еще меньше. Единственным наследством, которое он ей оставил, была ее фамилия – Крулевска. Много лет спустя Жанна попыталась узнать о нем хоть что-нибудь. Расспросила мать. Отец был поляком. Наркоман, называвший себя киношником и уверявший, что окончил Высшую школу кинематографии в Лодзи, ту самую, где учились Роман Полански, Ежи Сколимовски, Анджей Жулавски. Настоящий соблазнитель. И краснобай. В конце семидесятых он вернулся на родину. Больше они о нем не слышали.
Жанна была плодом случайной встречи двух хиппи в лучших традициях семидесятых. Парочку нариков свела кислота, а может, и шприц с герой. Они переспали. От их трипа родилась Жанна. Но, как утверждала мать, ее она любила сильнее, чем Мари. И теперь это обернулось против нее. Мари погибла из-за недостатка внимания. Мать невозможно было разубедить. А значит, во всем виновата Жанна. Избалованная любимица. Та, о которой позаботились. Она-то была в безопасности, а ее сестру расчленили…
«Сорок три, сорок четыре, сорок пять…»
Слова матери повлияли на решение Жанны больше, чем убийство Мари. Она ощущала себя обязанной. Это был ее нравственный долг. Перед Мари. Перед всеми жертвами женского пола. Перед изнасилованными. Перед женами, которых бьют мужья. Перед убитыми незнакомками. Она станет следственным судьей. Она настигнет подонков и именем закона потребует возмездия. «Пятьдесят четыре, пятьдесят пять, пятьдесят шесть…»
С этой мыслью она на «отлично» сдала выпускные экзамены в школе. С этой навязчивой идеей защитила магистерскую диссертацию. Одержимая той же манией, окончила подготовительный курс в Институте юридических исследований, затем поступила в Национальную школу судебных работников. Завершив образование, год провела в Латинской Америке, пытаясь избавиться от своего наваждения, но ничего не вышло. Она вернулась во Францию. Два года проработала в Лиможе, три в Лилле, прежде чем осесть в Нантере.
Ни на миг не забывая о своей цели.
Вернувшись в Иль-де-Франс, она извлекла на свет божий дело об убийстве сестры. Преступление было совершено в Курбвуа, подпадающем под юрисдикцию Нантерского суда. Она запросила досье из архива прокуратуры.
Прочитала его. Перечитала. Изучила вдоль и поперек. Озарение так и не наступило. Она наивно полагала, что недолгий опыт работы в суде поможет ей разобраться. Разглядеть след. Но нет. Ни единой зацепки. Убийца больше ни разу не проявил себя.
Единственное, что ее поразило, – замечание журналиста из «Актюэль». Вырезку от октября 1981 года она обнаружила в папке с делом. Там отмечалось сходство между поставленной убийцей мизансценой и «куклами» художника Ханса Беллмера. Те же переставленные руки и ноги. Тот же светлый парик. Те же белые носочки и черные туфельки. Тот же обруч…
Жанна собрала сведения. Беллмер – немецкий художник и скульптор начала XX века, позже увлекшийся фотографией. Его куклы в человеческий рост стали для нее откровением. Они в точности походили на изувеченное тело сестры. За свой счет она совершила несколько путешествий. Побывала в Музее современного искусства в Нью-Йорке. В галерее Тейт в Лондоне. В музеях Германии. Обошла весь Центр Помпиду. Видела скульптуры, гравюры, рисунки. И плакала. Она воображала убийцу, прошедшего тот же путь. Безумца, проникшегося в каждом из музеев дьявольским духом этих инсталляций. Похитителя бредовых идей, у которого не оставалось иного выбора, как только воплотить их в жизнь, пользуясь человеческими телами.
Она побывала во многих местах, где когда-то жил художник. В Германии. Во Франции – в Париже и Провансе. Она обращалась в ближайшие полицейские участки. Всюду искала след убийцы. Деталь. Улику. Все впустую.
Наконец она смирилась с очевидностью. Она навсегда останется девочкой, которая зажимала глаза ладошками и потихоньку считала. Которой не терпелось отправиться в лес на поиски правды. Не затем, чтобы найти сестру или ее убийцу, а чтобы найти объяснение. Однажды она отыщет источник зла…
«Шестьдесят семь, шестьдесят восемь, шестьдесят девять…»
Жанна подскочила. В окно машины кто-то стучал. Она огляделась. Машинально она доехала до Нантерского дворца правосудия на проспекте Жолио-Кюри. И затормозила.
Над окном наклонился полицейский:
– Здесь нельзя останавливаться, мадам. Это… Ох, простите, я вас не узнал, мадам судья.
– Я… я на парковку.
Она поехала к подземной парковке. Бросила взгляд в зеркало заднего вида. Лицо мокрое от слез.
На полутемной парковке она наконец узнала странный звук, заполнивший салон машины. Это был ее собственный голос, тихонько считавший: «Восемьдесят один, восемьдесят два, восемьдесят три…».
Девочка, припавшая к дереву.
Зажавшая глаза ладошками.
7
8
На следующее утро пришли какие-то люди. Они говорили о вокзале Курбвуа, о парковке под насыпью. В безлюдном месте между ними и нашли Мари. Полицейские считали, что тело перенесли туда на рассвете, но убили девушку в другом месте, и… Больше Жанна ничего не слышала. Ни воплей матери, ни того, что говорили полицейские. Она изо всех сил считала: «Двадцать, двадцать один, двадцать два…». Игра продолжалась. Надо только держать глаза закрытыми. Когда она их откроет, то снова увидит сестру.
Она увидела ее через три дня, в комиссариате, когда матери стало плохо. Полицейские хлопотали над ней. Жанна смогла потихоньку заглянуть в папку. Снимки тела. Труп лежал в тени парапета, руки и ноги поменяли местами, внутренности вытащили наружу, белые носки, детские чешки, обруч.
Жанна не восприняла эту сцену целиком. Только растр снимков. То, что они черно-белые. Светлый парик, закрывавший сестре лицо. Зато она прочитала. Фразы из полицейского рапорта. Там было написано, что смерть Мари наступила от асфиксии – она так и не поняла, что это значит. Что ее раздели. Что была произведена эвисцерация – еще одно незнакомое слово. Что ей отрезали руки и ноги и поменяли их местами: ноги приставили к плечам, а руки – к бедрам. Еще там было написано, что убийца устроил «зловещую мизансцену». Вот только что это такое?
«Тридцать один, тридцать два, тридцать три…» Так не бывает. Сейчас Жанна откроет глаза и увидит кору дерева. Обернется и окажется в безмолвном лесу. Мари будет где-то там, среди листвы. Надо только считать. Не пропуская ни одной цифры. Чтобы дать ей время спрятаться. Так будет легче ее найти…
Потом были похороны. Их Жанна пережила как сомнамбула. Приходили полицейские. С понурыми лицами, запахом кожи, одними и теми же вопросами. Затем мать стремительно опустилась. Через год неизлечимая наркоманка заплетающимся языком поведала Жанне, что она всегда была ее любимицей. «Ты родилась из хаоса, поэтому тебя я всегда любила больше…»
У Жанны и Мари были разные отцы. Отец Мари ушел, и о нем никогда не говорили. Отец Жанны тоже ушел, и о нем говорили еще меньше. Единственным наследством, которое он ей оставил, была ее фамилия – Крулевска. Много лет спустя Жанна попыталась узнать о нем хоть что-нибудь. Расспросила мать. Отец был поляком. Наркоман, называвший себя киношником и уверявший, что окончил Высшую школу кинематографии в Лодзи, ту самую, где учились Роман Полански, Ежи Сколимовски, Анджей Жулавски. Настоящий соблазнитель. И краснобай. В конце семидесятых он вернулся на родину. Больше они о нем не слышали.
Жанна была плодом случайной встречи двух хиппи в лучших традициях семидесятых. Парочку нариков свела кислота, а может, и шприц с герой. Они переспали. От их трипа родилась Жанна. Но, как утверждала мать, ее она любила сильнее, чем Мари. И теперь это обернулось против нее. Мари погибла из-за недостатка внимания. Мать невозможно было разубедить. А значит, во всем виновата Жанна. Избалованная любимица. Та, о которой позаботились. Она-то была в безопасности, а ее сестру расчленили…
«Сорок три, сорок четыре, сорок пять…»
Слова матери повлияли на решение Жанны больше, чем убийство Мари. Она ощущала себя обязанной. Это был ее нравственный долг. Перед Мари. Перед всеми жертвами женского пола. Перед изнасилованными. Перед женами, которых бьют мужья. Перед убитыми незнакомками. Она станет следственным судьей. Она настигнет подонков и именем закона потребует возмездия. «Пятьдесят четыре, пятьдесят пять, пятьдесят шесть…»
С этой мыслью она на «отлично» сдала выпускные экзамены в школе. С этой навязчивой идеей защитила магистерскую диссертацию. Одержимая той же манией, окончила подготовительный курс в Институте юридических исследований, затем поступила в Национальную школу судебных работников. Завершив образование, год провела в Латинской Америке, пытаясь избавиться от своего наваждения, но ничего не вышло. Она вернулась во Францию. Два года проработала в Лиможе, три в Лилле, прежде чем осесть в Нантере.
Ни на миг не забывая о своей цели.
Вернувшись в Иль-де-Франс, она извлекла на свет божий дело об убийстве сестры. Преступление было совершено в Курбвуа, подпадающем под юрисдикцию Нантерского суда. Она запросила досье из архива прокуратуры.
Прочитала его. Перечитала. Изучила вдоль и поперек. Озарение так и не наступило. Она наивно полагала, что недолгий опыт работы в суде поможет ей разобраться. Разглядеть след. Но нет. Ни единой зацепки. Убийца больше ни разу не проявил себя.
Единственное, что ее поразило, – замечание журналиста из «Актюэль». Вырезку от октября 1981 года она обнаружила в папке с делом. Там отмечалось сходство между поставленной убийцей мизансценой и «куклами» художника Ханса Беллмера. Те же переставленные руки и ноги. Тот же светлый парик. Те же белые носочки и черные туфельки. Тот же обруч…
Жанна собрала сведения. Беллмер – немецкий художник и скульптор начала XX века, позже увлекшийся фотографией. Его куклы в человеческий рост стали для нее откровением. Они в точности походили на изувеченное тело сестры. За свой счет она совершила несколько путешествий. Побывала в Музее современного искусства в Нью-Йорке. В галерее Тейт в Лондоне. В музеях Германии. Обошла весь Центр Помпиду. Видела скульптуры, гравюры, рисунки. И плакала. Она воображала убийцу, прошедшего тот же путь. Безумца, проникшегося в каждом из музеев дьявольским духом этих инсталляций. Похитителя бредовых идей, у которого не оставалось иного выбора, как только воплотить их в жизнь, пользуясь человеческими телами.
Она побывала во многих местах, где когда-то жил художник. В Германии. Во Франции – в Париже и Провансе. Она обращалась в ближайшие полицейские участки. Всюду искала след убийцы. Деталь. Улику. Все впустую.
Наконец она смирилась с очевидностью. Она навсегда останется девочкой, которая зажимала глаза ладошками и потихоньку считала. Которой не терпелось отправиться в лес на поиски правды. Не затем, чтобы найти сестру или ее убийцу, а чтобы найти объяснение. Однажды она отыщет источник зла…
«Шестьдесят семь, шестьдесят восемь, шестьдесят девять…»
Жанна подскочила. В окно машины кто-то стучал. Она огляделась. Машинально она доехала до Нантерского дворца правосудия на проспекте Жолио-Кюри. И затормозила.
Над окном наклонился полицейский:
– Здесь нельзя останавливаться, мадам. Это… Ох, простите, я вас не узнал, мадам судья.
– Я… я на парковку.
Она поехала к подземной парковке. Бросила взгляд в зеркало заднего вида. Лицо мокрое от слез.
На полутемной парковке она наконец узнала странный звук, заполнивший салон машины. Это был ее собственный голос, тихонько считавший: «Восемьдесят один, восемьдесят два, восемьдесят три…».
Девочка, припавшая к дереву.
Зажавшая глаза ладошками.
7
Когда Жанна вошла в свой кабинет, Клер предупредила ее, что по Восточному Тимору пришло обвинительное заключение. Значит, расследование поручено ей официально. Клер уже завела дело. Под номером 2008/123. И Жанна решила с головой уйти в работу. В конце концов, и здесь пролилась кровь. А если ей удастся убрать с политической арены нескольких подонков, тем лучше.
Она быстро провела допросы свидетелей, назначенные на вторую половину дня. В пять часов отпустила Клер домой. Переключила телефон на автоответчик, заперла дверь. И сосредоточилась на документах. В папке оказалось всего несколько лист ков. Составленный судьей из По перечень следственных действий, которые в 2006 году ни к чему не привели. Отпечатанный на машинке анонимный донос от февраля 2008 года. Справка налоговых служб департамента О-де-Сен, подтверждающая некоторые упомянутые в нем факты.
Все началось в мае 2006 года.
Авиадиспетчер на пенсии отслеживал через интернет французские коммерческие рейсы. У него была навязчивая идея – торговля оружием. Прежде всего он следил за полетами с гражданских аэродромов, расположенных вблизи от производителей вооружения. Главным образом его интересовал регион, в котором он жил. Юго-запад Франции, где размещается один из лидеров рынка вооружений – «EDS Technical Services».
В мае 2006 года его внимание привлек странный рейс. «Сессна-750» под номером 543VP, принадлежащая компании «CITA», 15 мая вылетела с аэродрома в Жука вблизи Биаррица в столицу Гамбии Банжул. Весьма необычное место назначения. А главное, с этой полосы самолеты уже не взлетали.
Бывший авиадиспетчер собрал сведения о компании «CITA». Как ни странно, такого общества не существовало. Через интернет он проследил за таинственным рейсом. Самолет так и не приземлился в Банжуле. Судя по всему, едва поднявшись, пилоты сменили радиочастоты и легли на другой курс.
Авиадиспетчер тщательно изучил связанные с этим рейсом счета. Все они были выложены в интернете. Горючее. Снабжение. Оплата экипажа. Еще одна неожиданность: все расходы взяло на себя общество «Noron», филиал компании «EDS Тechnical Services».
Сыщик-любитель выяснил, что хотел. Французское оружие втихую переправляют за рубеж. Он разослал мейлы по всему миру другим фанатам воздушных полетов, но так ничего и не добился. Шерлок Холмс исчерпал свои ресурсы.
Сентябрь 2006. С собранными документами он обратился в главное полицейское управление города По. Ему повезло: полицейский, к которому он попал, прислушался к его истории. И передал этот первый протокол в прокуратуру По. Расследование было поручено судье, наделенному полномочиями, чтобы провести международное расследование и отыскать самолет, а также имевшему право запросить счета у общества «Noron». И снова удача: судья по фамилии Виттали увлекся этим делом.
Допрос Жан-Луи Деммара, президента общества «Noron», производящего оборудование для спутниковой связи, ничего не дал. О рейсе он ничего не помнил. Пообещал проверить свои счета. Но изготовить подложные документы – план полета, заказы на поставку, платежки – ничего не стоит. Судья поторопился. Плохо подготовился к первому допросу свидетеля…
Тем временем международное расследование принесло свои плоды. В феврале 2007 года Виттали кое-что узнал о том самом бизнес-джете. 15 мая 2006 года в 22 часа борт совершил посадку в международном аэропорту Дубая в Объединенных Арабских Эмиратах, чтобы заправиться горючим. Куда он двинулся дальше? Судье понадобилось еще два месяца, чтобы выяснить это наверняка. На следующий день «сессна» под номером 543VP приземлилась в Восточном Тиморе, независимом государстве, расположенном на одном из Зондских островов, между Индонезией и Австралией. Причем борт сел не в Дили, столице Тимора, а на втором аэродроме острова, на западе, у города Бакау. Какой груз перевозил самолет?
Судья решил не бросать деньги на ветер. Не было ни допросов, ни обысков, ни телефонных прослушиваний. Жанна догадывалась почему. В среднем следственный судья одновременно ведет сто пятьдесят расследований. Пока Виттали ждал известия о самолете, прошло полгода. Тем временем у него в кабинете скопилась целая гора дел. Не имея ни исков, ни конкретных данных, он отказался от расследования. Как говорят судьи, «новое дело прогоняет старое».
Конец первого акта.
Следующий начался через год, в конце февраля 2008-го. В прокуратуру О-де-Сен поступил анонимный донос. Настоящее обвинительное заключение, к которому были приложены документы из По, а также отчеты налоговых служб департамента. Все это означало, что анонимный доносчик не только располагал сведениями о махинациях «EDS Technical Services», но и имел возможность получить официальные документы. Следовательно, он – не частное лицо.
А для затравки анонимщик сообщал, какой именно груз перевозила «сессна». Пулеметы. Пусковые установки. Гранаты. Штурмовые винтовки, о которых в документе содержались уточнения. Полуавтоматические винтовки «скорпион» со стандартными патронами НАТО 56 × 45 мм, с оптическим прицелом и лазерным целеуказателем. Эксклюзивный поставщик – «EDS Technical Services».
К этому прилагалась и другая информация. «Скорпион» – винтовки, которые были обнаружены у повстанцев, 11 февраля 2008 года совершивших в Дили покушение на президента Жозе Рамуш-Орта. Он был тяжело ранен. Доставлен в больницу в австралийском Дарвине. Сейчас он вне опасности.
Жанна задумалась. Дело опасное. Даже взрывоопасное. Франция причастна к покушению на жизнь лауреата Нобелевской премии мира, президента зарождающейся демократии. Греха не оберешься…
А ведь Жанна даже не уверена, что правонарушение имело место. На Восточный Тимор не наложено эмбарго. Значит, нет ничего незаконного в том, чтобы ввозить туда оружие. Конечно, его нельзя продавать преступникам. Но всегда остается возможность, что оружие просто попало не в те руки, хотя первоначально предназначалось для правительственных войск или сил безопасности. Скорее всего, австралийских. Именно это и будет утверждать руководство «EDS». Жанна уже представляла себе эти допросы. Боссы с целой свитой адвокатов, прикрываемые политиканами. Такие могут себе позволить утверждать все, что угодно. Ей же останется передать дело тиморскому судье, издав международное судебное поручение. Процедура, которая затянется на несколько лет.
Хотя все куда сложнее.
Третий акт расследования.
Отчет налоговых служб перемещал его в совершенно другую сферу. В сферу фальшивых счетов и политической коррупции. Анонимный источник, не приводя доказательств, тем не менее утверждал, что одновременно с поставкой оружия «EDS Technical Services» уплатила около миллиона евро консалтинговой фирме «ВЧ» – налоговый отчет подтверждал, что «ВЧ» выставляла счета этой компании. А это предприятие, расположенное в Леваллуа-Перре, в департаменте О-де-Сен, подозревали в выставлении фальшивых счетов различным компаниям, стремившимся к получению госзаказов. Жанна отметила иронию, наверняка намеренную, заключавшуюся в названии консалтинговой фирмы. «ВЧ» в военных сводках означает «Все чисто».
Все знают, как работает эта система. Депутаты получают деньги, передавая специализированным предприятиям госзаказы на строительство или на поставки продукции. Эти предприятия «покупают» госзаказы через подставные фирмы, которые затем переводят средства в кассу политической партии, от которой избран депутат. Или же деньги поступают непосредственно в карман последнего через заграничные счета или фирмы, зарегистрированные где-нибудь в «налоговом раю». Именно так политические партии финансируют избирательные компании, а депутаты обогащаются. Подобная махинация была раскрыта во Франции в девяностых годах в ходе расследования по делу компании «Урба». Первому в длинной череде подобных дел, заляпавших грязью все партии: как левые, так и правые.
Судя по налоговому отчету, фирма «ВЧ» связана с новой центристской партией РПС – Республиканской партией свободы. Жанне уже доводилось слышать об этом во время мартовских муниципальных выборов. Вопрос в том, за чьи именно услуги платила компания «EDS Technical Services». Ответ лежал на поверхности. Поставка оружия в Восточный Тимор стала возможна благодаря Бернару Жименесу, который в 2006 году был советником Управления военной контрразведки. А Жименес – один из основателей РПС…
Жанна выронила маркер. «Посолишь, поперчишь и подашь нам горяченьким». Рейнхар прав. Здесь есть из чего состряпать добротный политический скандал. Только бы не промахнуться. А еще сохранить свое расследование в тайне. Жанна не забыла процесс в Нантерском суде в 2004 году по делу о прослушивании: кабинеты тех, кто осудил Алена Жюппе[8], тайно обыскивали, рылись в компьютерах, а телефонные разговоры записывали, не говоря уже о давлении, угрозах и анонимных письмах…
Но сейчас ей не хватало главного – улик. Если она берется за это дело, ей придется доказать вмешательство Жименеса как представителя министерства обороны в момент, когда экспортировалось оружие. Доказать, что счета, выставленные фирмой «ВЧ», не соответствуют никаким реальным услугам. Проследить путь денег на счетах компании, а затем на счетах Республиканской партии свободы. И конечно, на счетах самого Бернара Жименеса. Придется продираться через целую сеть подставных фирм, номерных счетов в Швейцарии, денежных переводов в какой-нибудь налоговый рай. А это титанический труд, на который уйдут годы, и без малейшей уверенности в успехе.
Жанна готова была рискнуть. Но на успех она почти не рассчитывала. Во Франции подобные дела никогда не доводятся до конца. Еще со студенческих лет она следила за громкими «скандалами Республики». Фальшивые счета, махинации с госзаказами, черные кассы, финансовый рэкет, взятки, фиктивные рабочие места… И ни разу ни одному судье не удалось прижать политиков. Ни единого раза. Разражался скандал. Какое-то время он занимал первые полосы газет. Затем о нем забывали. Даже если спустя годы начинался судебный процесс, правосудие и политика договаривались полюбовно. И каждый выходил сухим из воды. Как пел Ален Сушон: «Паханы снова на коне, и все у них в ажуре».
Она сняла трубку и связалась с Восьмым отделом судебных поручений, который занимается фальшивыми счетами. Там у нее был знакомый – капитан Эрик Кредель по прозвищу Крендель, его еще иногда называли Счетчиком за способность разбираться в счетах, в которых сам черт ногу сломит.
– Крендель? Крулевска.
– Как жизнь, Крулевска?
– Нормально. У меня снова аврал. Посылаю тебе факсом первую часть. Посмотрим, что ты скажешь.
– Послушай, Жанна, у нас тут и так дел невпроворот…
– Сначала прочти.
– А что это?
– Не телефонный разговор. Прочти и перезвони.
– С чего ты думаешь начать?
– С прослушки. Целой кучи номеров.
– Еще чего не хватало! У нас нет ни одной свободной бригады, и…
– Прочти факс. Потом посмотри свою почту. Я посылаю тебе список тех, кого надо поставить на прослушку. Сейчас поищу их координаты. С остальным разбирайся сам.
Жанна повесила трубку. Она мало что смыслила в прослушивании. Это дело непростое. Нужно добиться от операторов стационарной телефонии, чтобы они подключили отводные кабели. Договориться с компаниями мобильной связи. А Жанне требовалось еще больше. Установить жучки в кабинетах, прослушивать квартиры. Она собиралась обратиться в Межминистерскую службу технической поддержки. К горстке людей, которые незаметно устанавливают жучки. Затем офицеры полиции прослушивают аудиозаписи, заносят в протоколы все самое интересное и передают следственному судье.
Нередко все это ничего не дает. Или суд отклоняет доказательства из-за вмешательства в личную жизнь подозреваемых. Это первое, что приходит в голову их адвокатам. Легко доказать, что установленный в квартире микрофон позволил вмешаться в личную жизнь в значительно большем объеме, чем это требуется для записи двух-трех подозрительных разговоров. Тем самым следственный судья оказывался виновным в незаконных действиях. Он превысил свои полномочия. Дело закрывается. Но Жанна была готова и к этому риску. Все равно другого пути она не видела.
В ожидании звонка Кренделя она зашла в интернет и отыскала адреса и телефоны. Рабочие и домашние. Заодно проверила кое-что еще. Она задумала это с самого начала. Отправила мейл и снова погрузилась в досье.
Через полчаса зазвонил городской телефон. На часах половина восьмого. Звонок. Минутная пауза. И новый звонок. Жанна взяла трубку. Это точно Крендель. Они придумали этот код, чтобы не нарваться на надоедливого журналюгу. Газетная братия взяла манеру звонить судьям после семи, чтобы не попасть на секретаршу.
– Это бомба, – сказал Крендель. – Я в деле.
Его голос дрожал от возбуждения.
– В понедельник заберу судебные поручения. А пока сегодня же вечером начнем прослушивать мобильные и домашние телефоны. В субботу установим жучки в офисах. Нам не помешают. Еще я пошлю ребят в По, чтобы поработали с производственными помещениями.
Жанна вздрогнула. Запущенная «боевая машина» взбудоражила и ее. Торопливая речь Кренделя лишь подтверждала то, что она знала и так. Этот человек не боится. Он не думает ни о повышении, ни о пенсии. Он на ее стороне.
– Есть одна неувязочка, – сказал он. – Последняя фамилия в твоем списке – Антуан Феро. Он-то тут при чем?
Жанна ждала этого вопроса:
– Не бери в голову. У меня все под контролем.
– Он ведь не то психоаналитик, не то психиатр?
– И то и другое.
– Ты предупредила Национальный совет врачей?
– Говорю же, у меня все под контролем.
– Нарушение врачебной тайны. Смотри не погори, красотка.
– Это ведь мое расследование? Записи не надо обрабатывать. Будешь посылать мне сырые данные. Прямо в электронном виде. С опечатанным оригиналом. Каждый вечер. О’кей?
– Что ты затеяла?
– Ты мне доверяешь или нет?
– Завтра после обеда поставим его кабинет на прослушивание.
Жанна повесила трубку, чувствуя, что во рту пересохло. Только что она совершила самое тяжкое нарушение профессиональной этики. Смертный грех для судьи.
Она внесла в список лиц, подлежащих прослушиванию, психоаналитика, к которому ходил Тома.
Она знала, как его зовут.
Нашла в телефонном справочнике адрес его кабинета.
Она прослушает сеансы Тома и наконец узнает.
Она быстро провела допросы свидетелей, назначенные на вторую половину дня. В пять часов отпустила Клер домой. Переключила телефон на автоответчик, заперла дверь. И сосредоточилась на документах. В папке оказалось всего несколько лист ков. Составленный судьей из По перечень следственных действий, которые в 2006 году ни к чему не привели. Отпечатанный на машинке анонимный донос от февраля 2008 года. Справка налоговых служб департамента О-де-Сен, подтверждающая некоторые упомянутые в нем факты.
Все началось в мае 2006 года.
Авиадиспетчер на пенсии отслеживал через интернет французские коммерческие рейсы. У него была навязчивая идея – торговля оружием. Прежде всего он следил за полетами с гражданских аэродромов, расположенных вблизи от производителей вооружения. Главным образом его интересовал регион, в котором он жил. Юго-запад Франции, где размещается один из лидеров рынка вооружений – «EDS Technical Services».
В мае 2006 года его внимание привлек странный рейс. «Сессна-750» под номером 543VP, принадлежащая компании «CITA», 15 мая вылетела с аэродрома в Жука вблизи Биаррица в столицу Гамбии Банжул. Весьма необычное место назначения. А главное, с этой полосы самолеты уже не взлетали.
Бывший авиадиспетчер собрал сведения о компании «CITA». Как ни странно, такого общества не существовало. Через интернет он проследил за таинственным рейсом. Самолет так и не приземлился в Банжуле. Судя по всему, едва поднявшись, пилоты сменили радиочастоты и легли на другой курс.
Авиадиспетчер тщательно изучил связанные с этим рейсом счета. Все они были выложены в интернете. Горючее. Снабжение. Оплата экипажа. Еще одна неожиданность: все расходы взяло на себя общество «Noron», филиал компании «EDS Тechnical Services».
Сыщик-любитель выяснил, что хотел. Французское оружие втихую переправляют за рубеж. Он разослал мейлы по всему миру другим фанатам воздушных полетов, но так ничего и не добился. Шерлок Холмс исчерпал свои ресурсы.
Сентябрь 2006. С собранными документами он обратился в главное полицейское управление города По. Ему повезло: полицейский, к которому он попал, прислушался к его истории. И передал этот первый протокол в прокуратуру По. Расследование было поручено судье, наделенному полномочиями, чтобы провести международное расследование и отыскать самолет, а также имевшему право запросить счета у общества «Noron». И снова удача: судья по фамилии Виттали увлекся этим делом.
Допрос Жан-Луи Деммара, президента общества «Noron», производящего оборудование для спутниковой связи, ничего не дал. О рейсе он ничего не помнил. Пообещал проверить свои счета. Но изготовить подложные документы – план полета, заказы на поставку, платежки – ничего не стоит. Судья поторопился. Плохо подготовился к первому допросу свидетеля…
Тем временем международное расследование принесло свои плоды. В феврале 2007 года Виттали кое-что узнал о том самом бизнес-джете. 15 мая 2006 года в 22 часа борт совершил посадку в международном аэропорту Дубая в Объединенных Арабских Эмиратах, чтобы заправиться горючим. Куда он двинулся дальше? Судье понадобилось еще два месяца, чтобы выяснить это наверняка. На следующий день «сессна» под номером 543VP приземлилась в Восточном Тиморе, независимом государстве, расположенном на одном из Зондских островов, между Индонезией и Австралией. Причем борт сел не в Дили, столице Тимора, а на втором аэродроме острова, на западе, у города Бакау. Какой груз перевозил самолет?
Судья решил не бросать деньги на ветер. Не было ни допросов, ни обысков, ни телефонных прослушиваний. Жанна догадывалась почему. В среднем следственный судья одновременно ведет сто пятьдесят расследований. Пока Виттали ждал известия о самолете, прошло полгода. Тем временем у него в кабинете скопилась целая гора дел. Не имея ни исков, ни конкретных данных, он отказался от расследования. Как говорят судьи, «новое дело прогоняет старое».
Конец первого акта.
Следующий начался через год, в конце февраля 2008-го. В прокуратуру О-де-Сен поступил анонимный донос. Настоящее обвинительное заключение, к которому были приложены документы из По, а также отчеты налоговых служб департамента. Все это означало, что анонимный доносчик не только располагал сведениями о махинациях «EDS Technical Services», но и имел возможность получить официальные документы. Следовательно, он – не частное лицо.
А для затравки анонимщик сообщал, какой именно груз перевозила «сессна». Пулеметы. Пусковые установки. Гранаты. Штурмовые винтовки, о которых в документе содержались уточнения. Полуавтоматические винтовки «скорпион» со стандартными патронами НАТО 56 × 45 мм, с оптическим прицелом и лазерным целеуказателем. Эксклюзивный поставщик – «EDS Technical Services».
К этому прилагалась и другая информация. «Скорпион» – винтовки, которые были обнаружены у повстанцев, 11 февраля 2008 года совершивших в Дили покушение на президента Жозе Рамуш-Орта. Он был тяжело ранен. Доставлен в больницу в австралийском Дарвине. Сейчас он вне опасности.
Жанна задумалась. Дело опасное. Даже взрывоопасное. Франция причастна к покушению на жизнь лауреата Нобелевской премии мира, президента зарождающейся демократии. Греха не оберешься…
А ведь Жанна даже не уверена, что правонарушение имело место. На Восточный Тимор не наложено эмбарго. Значит, нет ничего незаконного в том, чтобы ввозить туда оружие. Конечно, его нельзя продавать преступникам. Но всегда остается возможность, что оружие просто попало не в те руки, хотя первоначально предназначалось для правительственных войск или сил безопасности. Скорее всего, австралийских. Именно это и будет утверждать руководство «EDS». Жанна уже представляла себе эти допросы. Боссы с целой свитой адвокатов, прикрываемые политиканами. Такие могут себе позволить утверждать все, что угодно. Ей же останется передать дело тиморскому судье, издав международное судебное поручение. Процедура, которая затянется на несколько лет.
Хотя все куда сложнее.
Третий акт расследования.
Отчет налоговых служб перемещал его в совершенно другую сферу. В сферу фальшивых счетов и политической коррупции. Анонимный источник, не приводя доказательств, тем не менее утверждал, что одновременно с поставкой оружия «EDS Technical Services» уплатила около миллиона евро консалтинговой фирме «ВЧ» – налоговый отчет подтверждал, что «ВЧ» выставляла счета этой компании. А это предприятие, расположенное в Леваллуа-Перре, в департаменте О-де-Сен, подозревали в выставлении фальшивых счетов различным компаниям, стремившимся к получению госзаказов. Жанна отметила иронию, наверняка намеренную, заключавшуюся в названии консалтинговой фирмы. «ВЧ» в военных сводках означает «Все чисто».
Все знают, как работает эта система. Депутаты получают деньги, передавая специализированным предприятиям госзаказы на строительство или на поставки продукции. Эти предприятия «покупают» госзаказы через подставные фирмы, которые затем переводят средства в кассу политической партии, от которой избран депутат. Или же деньги поступают непосредственно в карман последнего через заграничные счета или фирмы, зарегистрированные где-нибудь в «налоговом раю». Именно так политические партии финансируют избирательные компании, а депутаты обогащаются. Подобная махинация была раскрыта во Франции в девяностых годах в ходе расследования по делу компании «Урба». Первому в длинной череде подобных дел, заляпавших грязью все партии: как левые, так и правые.
Судя по налоговому отчету, фирма «ВЧ» связана с новой центристской партией РПС – Республиканской партией свободы. Жанне уже доводилось слышать об этом во время мартовских муниципальных выборов. Вопрос в том, за чьи именно услуги платила компания «EDS Technical Services». Ответ лежал на поверхности. Поставка оружия в Восточный Тимор стала возможна благодаря Бернару Жименесу, который в 2006 году был советником Управления военной контрразведки. А Жименес – один из основателей РПС…
Жанна выронила маркер. «Посолишь, поперчишь и подашь нам горяченьким». Рейнхар прав. Здесь есть из чего состряпать добротный политический скандал. Только бы не промахнуться. А еще сохранить свое расследование в тайне. Жанна не забыла процесс в Нантерском суде в 2004 году по делу о прослушивании: кабинеты тех, кто осудил Алена Жюппе[8], тайно обыскивали, рылись в компьютерах, а телефонные разговоры записывали, не говоря уже о давлении, угрозах и анонимных письмах…
Но сейчас ей не хватало главного – улик. Если она берется за это дело, ей придется доказать вмешательство Жименеса как представителя министерства обороны в момент, когда экспортировалось оружие. Доказать, что счета, выставленные фирмой «ВЧ», не соответствуют никаким реальным услугам. Проследить путь денег на счетах компании, а затем на счетах Республиканской партии свободы. И конечно, на счетах самого Бернара Жименеса. Придется продираться через целую сеть подставных фирм, номерных счетов в Швейцарии, денежных переводов в какой-нибудь налоговый рай. А это титанический труд, на который уйдут годы, и без малейшей уверенности в успехе.
Жанна готова была рискнуть. Но на успех она почти не рассчитывала. Во Франции подобные дела никогда не доводятся до конца. Еще со студенческих лет она следила за громкими «скандалами Республики». Фальшивые счета, махинации с госзаказами, черные кассы, финансовый рэкет, взятки, фиктивные рабочие места… И ни разу ни одному судье не удалось прижать политиков. Ни единого раза. Разражался скандал. Какое-то время он занимал первые полосы газет. Затем о нем забывали. Даже если спустя годы начинался судебный процесс, правосудие и политика договаривались полюбовно. И каждый выходил сухим из воды. Как пел Ален Сушон: «Паханы снова на коне, и все у них в ажуре».
Она сняла трубку и связалась с Восьмым отделом судебных поручений, который занимается фальшивыми счетами. Там у нее был знакомый – капитан Эрик Кредель по прозвищу Крендель, его еще иногда называли Счетчиком за способность разбираться в счетах, в которых сам черт ногу сломит.
– Крендель? Крулевска.
– Как жизнь, Крулевска?
– Нормально. У меня снова аврал. Посылаю тебе факсом первую часть. Посмотрим, что ты скажешь.
– Послушай, Жанна, у нас тут и так дел невпроворот…
– Сначала прочти.
– А что это?
– Не телефонный разговор. Прочти и перезвони.
– С чего ты думаешь начать?
– С прослушки. Целой кучи номеров.
– Еще чего не хватало! У нас нет ни одной свободной бригады, и…
– Прочти факс. Потом посмотри свою почту. Я посылаю тебе список тех, кого надо поставить на прослушку. Сейчас поищу их координаты. С остальным разбирайся сам.
Жанна повесила трубку. Она мало что смыслила в прослушивании. Это дело непростое. Нужно добиться от операторов стационарной телефонии, чтобы они подключили отводные кабели. Договориться с компаниями мобильной связи. А Жанне требовалось еще больше. Установить жучки в кабинетах, прослушивать квартиры. Она собиралась обратиться в Межминистерскую службу технической поддержки. К горстке людей, которые незаметно устанавливают жучки. Затем офицеры полиции прослушивают аудиозаписи, заносят в протоколы все самое интересное и передают следственному судье.
Нередко все это ничего не дает. Или суд отклоняет доказательства из-за вмешательства в личную жизнь подозреваемых. Это первое, что приходит в голову их адвокатам. Легко доказать, что установленный в квартире микрофон позволил вмешаться в личную жизнь в значительно большем объеме, чем это требуется для записи двух-трех подозрительных разговоров. Тем самым следственный судья оказывался виновным в незаконных действиях. Он превысил свои полномочия. Дело закрывается. Но Жанна была готова и к этому риску. Все равно другого пути она не видела.
В ожидании звонка Кренделя она зашла в интернет и отыскала адреса и телефоны. Рабочие и домашние. Заодно проверила кое-что еще. Она задумала это с самого начала. Отправила мейл и снова погрузилась в досье.
Через полчаса зазвонил городской телефон. На часах половина восьмого. Звонок. Минутная пауза. И новый звонок. Жанна взяла трубку. Это точно Крендель. Они придумали этот код, чтобы не нарваться на надоедливого журналюгу. Газетная братия взяла манеру звонить судьям после семи, чтобы не попасть на секретаршу.
– Это бомба, – сказал Крендель. – Я в деле.
Его голос дрожал от возбуждения.
– В понедельник заберу судебные поручения. А пока сегодня же вечером начнем прослушивать мобильные и домашние телефоны. В субботу установим жучки в офисах. Нам не помешают. Еще я пошлю ребят в По, чтобы поработали с производственными помещениями.
Жанна вздрогнула. Запущенная «боевая машина» взбудоражила и ее. Торопливая речь Кренделя лишь подтверждала то, что она знала и так. Этот человек не боится. Он не думает ни о повышении, ни о пенсии. Он на ее стороне.
– Есть одна неувязочка, – сказал он. – Последняя фамилия в твоем списке – Антуан Феро. Он-то тут при чем?
Жанна ждала этого вопроса:
– Не бери в голову. У меня все под контролем.
– Он ведь не то психоаналитик, не то психиатр?
– И то и другое.
– Ты предупредила Национальный совет врачей?
– Говорю же, у меня все под контролем.
– Нарушение врачебной тайны. Смотри не погори, красотка.
– Это ведь мое расследование? Записи не надо обрабатывать. Будешь посылать мне сырые данные. Прямо в электронном виде. С опечатанным оригиналом. Каждый вечер. О’кей?
– Что ты затеяла?
– Ты мне доверяешь или нет?
– Завтра после обеда поставим его кабинет на прослушивание.
Жанна повесила трубку, чувствуя, что во рту пересохло. Только что она совершила самое тяжкое нарушение профессиональной этики. Смертный грех для судьи.
Она внесла в список лиц, подлежащих прослушиванию, психоаналитика, к которому ходил Тома.
Она знала, как его зовут.
Нашла в телефонном справочнике адрес его кабинета.
Она прослушает сеансы Тома и наконец узнает.
8
Прошло шесть дней. Все сложилось не так, как было задумано.
В субботу, 31 мая, Крендель направил в «Оранж» и «Франс Телеком» предписание о прослушивании. В свою очередь, служба технической поддержки установила жучки в кабинете Бернара Жименеса в штаб-квартире Республиканской партии свободы. В 2007 году политик ушел из министерства обороны, чтобы занять пост казначея своей партии. То же самое было сделано в кабинетах генерального секретаря РПС Жан-Пьера Гриссана и президента фирмы «ВЧ» Симона Матюри. Уже в пятницу вечером Кредель нашел в По нужных людей, чтобы поставить на прослушку телефоны компаний «EDS» и «Noron». В соответствии с параграфом 4 статьи 18 Уголовного кодекса следственный судья может посылать полицейских в любое место во Франции, если это нужно для «установления истины». В выходные аппаратура была установлена в кабинетах Жан-Луи Деммара, владельца «Noron», и Патрика Лэша, директора «EDS». К городским телефонам подключили отводные кабели. Мобильные прослушивались через единый сервер.
Во вторник, 3 июня, Жанна получила первые письменные отчеты. Всего несколько страниц. С нулевым результатом. Ни одного подозрительного разговора. Ни намека на лоббирование чьих-то интересов. Не говоря уже о денежных переводах, внесении средств на банковский счет или выплатах наличными. Никаких двусмысленных слов, которые указывали бы на использование шифра. Ничего. У подозреваемых был какой-то другой способ связи. Жанна в этом не сомневалась.
В тот же день она обязала провайдеров перехватывать их мейлы. Но и это ничего не дало. Фирма «ВЧ» на самом деле работала чисто.
Но инстинкт подсказывал Жанне, что махинации не прекратились. Как знать, не предупредили ли их о прослушивании? Крендель вне подозрений, как и парни из технической поддержки. Но утечки есть всегда. Юридическое сообщество подвержено им, как никакая другая административная инстанция.
По правде говоря, с тех пор как развернулись следственные действия, Жанну Крулевска гораздо больше интересовали совсем другие записи. Те, что с вечера понедельника велись в кабинете Антуана Феро, психоаналитика Тома. Каждый вечер под дверь квартиры ей подсовывали крафтовый конверт, содержащий два диска – запечатанный и копию для прослушивания. Запись консультаций психоаналитика за один рабочий день.
И здесь улов оказался богатым.
Пожалуй, даже слишком.
Жанна знала, в какое время Тома ходит на консультации. В два часа по понедельникам. В полчетвертого по средам. В первый же вечер она прогоняла запись в компьютере, пока не услышала голос Тома. Так она узнала то, что хотела знать. У Тома была не одна, а две любовницы.
Он говорил о женитьбе, детях, колебался между двумя женщинами.
Говорил, что в его возрасте пора остепениться. Создать семью.
Но Жанна в кастинге не участвовала. Тома не упомянул о ней ни разу. Она не входила в его текущие планы, тем более – в планы на будущее. Была всего лишь одной из тех, с чьей помощью легко удовлетворить свои желания и утолить жажду побед, – одной из тех, с кем, как изящно выражаются мужчины, можно «перепихнуться», чтобы затем, словно пресытившийся вояка, зажить тихой семейной жизнью. Обеим потенциальным невестам было не больше двадцати пяти. Чтоб тебе…
Рыдая, бесясь, чертыхаясь, Жанна десять раз прослушала это место. Чего ради она угрохала на этого мерзавца столько времени, столько надежд? В ту же ночь она порвала его письма, выбросила фотографии, уничтожила мейлы и стерла из памяти мобильного номер его телефона. Трудно сказать, полегчало ли ей, но она хотя бы расчистила место.
И все-таки она ждала вечера среды в каком-то оцепенении и, признаться, со смутной надеждой. С той подлой надеждой, которая сгубила не одну женщину. А вдруг на следующем сеансе он вспомнит и о ней? Куда там. Новый диск лишь подтвердил диагноз. Две любовницы. Обе молоденькие. Намерение жениться на одной из них. И ни слова о ней. Старой кошелке.
В субботу, 31 мая, Крендель направил в «Оранж» и «Франс Телеком» предписание о прослушивании. В свою очередь, служба технической поддержки установила жучки в кабинете Бернара Жименеса в штаб-квартире Республиканской партии свободы. В 2007 году политик ушел из министерства обороны, чтобы занять пост казначея своей партии. То же самое было сделано в кабинетах генерального секретаря РПС Жан-Пьера Гриссана и президента фирмы «ВЧ» Симона Матюри. Уже в пятницу вечером Кредель нашел в По нужных людей, чтобы поставить на прослушку телефоны компаний «EDS» и «Noron». В соответствии с параграфом 4 статьи 18 Уголовного кодекса следственный судья может посылать полицейских в любое место во Франции, если это нужно для «установления истины». В выходные аппаратура была установлена в кабинетах Жан-Луи Деммара, владельца «Noron», и Патрика Лэша, директора «EDS». К городским телефонам подключили отводные кабели. Мобильные прослушивались через единый сервер.
Во вторник, 3 июня, Жанна получила первые письменные отчеты. Всего несколько страниц. С нулевым результатом. Ни одного подозрительного разговора. Ни намека на лоббирование чьих-то интересов. Не говоря уже о денежных переводах, внесении средств на банковский счет или выплатах наличными. Никаких двусмысленных слов, которые указывали бы на использование шифра. Ничего. У подозреваемых был какой-то другой способ связи. Жанна в этом не сомневалась.
В тот же день она обязала провайдеров перехватывать их мейлы. Но и это ничего не дало. Фирма «ВЧ» на самом деле работала чисто.
Но инстинкт подсказывал Жанне, что махинации не прекратились. Как знать, не предупредили ли их о прослушивании? Крендель вне подозрений, как и парни из технической поддержки. Но утечки есть всегда. Юридическое сообщество подвержено им, как никакая другая административная инстанция.
По правде говоря, с тех пор как развернулись следственные действия, Жанну Крулевска гораздо больше интересовали совсем другие записи. Те, что с вечера понедельника велись в кабинете Антуана Феро, психоаналитика Тома. Каждый вечер под дверь квартиры ей подсовывали крафтовый конверт, содержащий два диска – запечатанный и копию для прослушивания. Запись консультаций психоаналитика за один рабочий день.
И здесь улов оказался богатым.
Пожалуй, даже слишком.
Жанна знала, в какое время Тома ходит на консультации. В два часа по понедельникам. В полчетвертого по средам. В первый же вечер она прогоняла запись в компьютере, пока не услышала голос Тома. Так она узнала то, что хотела знать. У Тома была не одна, а две любовницы.
Он говорил о женитьбе, детях, колебался между двумя женщинами.
Говорил, что в его возрасте пора остепениться. Создать семью.
Но Жанна в кастинге не участвовала. Тома не упомянул о ней ни разу. Она не входила в его текущие планы, тем более – в планы на будущее. Была всего лишь одной из тех, с чьей помощью легко удовлетворить свои желания и утолить жажду побед, – одной из тех, с кем, как изящно выражаются мужчины, можно «перепихнуться», чтобы затем, словно пресытившийся вояка, зажить тихой семейной жизнью. Обеим потенциальным невестам было не больше двадцати пяти. Чтоб тебе…
Рыдая, бесясь, чертыхаясь, Жанна десять раз прослушала это место. Чего ради она угрохала на этого мерзавца столько времени, столько надежд? В ту же ночь она порвала его письма, выбросила фотографии, уничтожила мейлы и стерла из памяти мобильного номер его телефона. Трудно сказать, полегчало ли ей, но она хотя бы расчистила место.
И все-таки она ждала вечера среды в каком-то оцепенении и, признаться, со смутной надеждой. С той подлой надеждой, которая сгубила не одну женщину. А вдруг на следующем сеансе он вспомнит и о ней? Куда там. Новый диск лишь подтвердил диагноз. Две любовницы. Обе молоденькие. Намерение жениться на одной из них. И ни слова о ней. Старой кошелке.