– Это – Боршин, – сказал Повелитель Нетопырей, протягивая руки к визжащему существу, которое, казалось, не могло решить, кого боится больше – летучих мышей или их хозяина. Оно колотилось головой о ножки стола, пытаясь ускользнуть от обоих.
Повелитель Нетопырей сорвал с груди камень и запустил им в существо, бормоча при этом проклятия. Оно исчезло, оставив после себя лужицу мочи. Мыши вновь пропали в одеждах своего господина. Он улыбнулся Джеку.
– Что, – спросил Джек, – такое Боршин?
Некоторое время Повелитель Нетопырей рассматривал свои ногти. Потом он сказал:
– На дневной стороне планеты ученые уже некоторое время пытаются создать искусственную жизнь. До сих пор безуспешно. Я собирался добиться успеха с помощью волшебства там, где их наука бессильна, – продолжал он. – Я долго экспериментировал, потом попробовал. Ничего не вышло... или, скорее, вышло наполовину. Результат ты только что видел. Я избавился от своего мертвого гомункулуса, отправив его в Навозные Ямы Глива, но однажды он ко мне вернулся. Я не могу приписать себе честь его оживления. Силы, питающие нас здесь, каким-то образом стимулировали его. Я не думаю, что Боршин и вправду живое существо... в обычном смысле слова.
– Это – одна из тех вещей, предназначенных, чтобы пытать твоего врага, о которых ты говорил?
– Да, поскольку я обучил его двум вещам: бояться меня и ненавидеть моего врага. Правда, на этот раз я его сюда не приводил. Он приходит и уходит сам, своими путями. Но я не думал, что они достигают этого места. Этим я еще займусь.
– А пока что он сможет являться сюда, когда вздумает?
– Боюсь, что так.
– Тогда нельзя ли мне иметь при себе оружие?
– Увы – у меня нет оружия, чтобы тебе одолжить.
– Понятно.
– Теперь я лучше пойду. Купайся на здоровье.
– И еще одно, – сказал Джек.
– Что? – спросил тот, лаская пальцами камень.
– У меня тоже есть враг, которому я должен отомстить. Не стану утомлять тебя подробностями, но должен сказать, что моя месть превзойдет твою.
– Правда? Интересно узнать, что у тебя на уме.
– Я постараюсь, чтобы ты непременно узнал.
Оба улыбнулись.
– Тогда – до скорого.
– Пока.
Повелитель Нетопырей исчез.
Джек вымылся, долго просидев в теплой блестящей воде. Накопившаяся за время его путешествия усталость, казалось, овладела им мгновенно. Только мощным усилием воли ему удалось встать, вытереться и дойти до постели, на которую он рухнул. Он слишком устал для того, чтобы должным образом ненавидеть или обдумывать побег.
Он спал и видел сны.
Ему снилось, что он держит Великий Ключ, Кольвинию, – ключ от хаоса и порядка, – и им отпирает небо и землю, море и ветер, приказывая им обрушиться на Хай-Даджен и ее хозяина со всех концов света. Ему снилось, что родилось пламя и Властелин тьмы оказался навеки в его сердце, как муравей в янтаре, но живой, способный чувствовать и лишенный сна. Он, будучи возбужден до предела, вдруг услышал бормотание Великой Машины. От этого знамения он застонал, а по стенам, на пропитанных потом постелях, заметалось множество Джеков.
5
Джек сидел на стуле возле постели, вытянув ноги и сцепив пальцы под подбородком. Он был одет в красно-черно-белый костюм шута, украшенный бриллиантами. Носки туфель винного цвета были загнуты и заканчивались шнурками, от которых Джек оторвал бубенчики. Колпак с бубенчиками он выбросил в помойное ведро.
– Теперь – когда угодно, решил он. – Надеюсь, Боршин за ним не пойдет.
На столе стояли остатки завтрака – его тридцать первой трапезы в этих стенах. Воздух был холоднее, чем ему бы хотелось. С тех пор, как Джек очутился здесь, Боршин приходил трижды. Он появлялся внезапно и, пуская слюни, пытался схватить Джека. Каждый раз Джек отгонял его стулом, крича изо всех сил, и каждый раз через несколько минут появлялся Повелитель Нетопырей и забирал эту тварь, извиняясь за причиненные неудобства. После первого же такого визита Джек стал плохо спать, зная, что в любой момент он может повториться.
Еду доставляли регулярно. Она была весьма однообразной, но он машинально съедал ее, думая о другом. Позже он так и не смог вспомнить, что это было – да и не хотел вспоминать.
Он размышлял: теперь скоро.
Чтобы не раскиснуть, Джек делал гимнастику. Он уже набрал часть потерянного им веса. Он боролся со скукой, выстраивая и отвергая множество вариантов побега и мести. Потом он вспомнил слова Розали и решил, что делать.
Воздух словно наполнился мерцанием, а рядом возник такой звук, словно по кубку постукивали ногтем.
Рядом с ним очутился Повелитель Нетопырей – и на этот раз он не улыбался.
– Джек, – сразу же приступил он к делу, – ты разочаровываешь меня. Что ты пытался сделать?
– Прости.
– Ты только что проговорил какое-то слабое заклинание. Ты и правда думаешь, что здесь, в Хай-Даджен, я не замечу попытку воспользоваться Искусством?
– Только в том случае, если она будет успешной, – сказал Джек.
– Что явно не так. Ты все еще здесь.
– Конечно.
– Ты не можешь ни разрушить эти стены, ни пройти сквозь них.
– Я уже понял.
– Тебе не кажется, что ты поправился?
– Немного.
– Тогда, наверное, пора ввести в твое окружение дополнительные элементы.
– Ты не сказал мне, что есть еще один Боршин.
Его собеседник издал смешок, и откуда-то появилась летучая мышь. Она несколько раз облетела вокруг него и повисла на цепочке, которая была у него на шее.
– Нет, я имел в виду не это, – сказал он. – Я размышляю, насколько у тебя хватит чувства юмора.
Джек, лениво оттирая с указательного пальца правой руки пятнышко сажи, пожал плечами.
– Когда ты это выяснишь, дай мне знать, – сказал он.
– Ты будешь одним из первых. Даю слово.
Джек кивнул.
– Я бы предпочел, чтобы ты оставил свои упражнения в магии, – сказал Повелитель Нетопырей. – В такой сильно изменившейся атмосфере последствия могут быть весьма суровыми.
– Буду иметь это в виду, – сказал Джек.
– Великолепно. Извини, что помешал. Занимайся своими делами. Адью.
Джек не ответил – потому что был один.
Через некоторое время в его окружении появился дополнительный элемент.
Осознав, что он не один, Джек внезапно поднял глаза. При виде ее рыжих волос и полуулыбки он на миг от неожиданности чуть не поверил.
Потом он встал, подошел к ней, отошел в сторону и рассмотрел ее с нескольких точек.
Наконец он сказал:
– Отличная работа. Передай своему создателю мои поздравления. Ты – прекрасная копия моей леди Ивен из крепости Холдинг.
– Я не копия. И не твоя леди, – сказала она, делая реверанс.
– Как бы там ни было, ты принесла мне свет, – сказал он. – Могу я предложить тебе сесть?
Усадив ее, он пододвинул второй стул и уселся слева от нее. Откинувшись на спинку, он внимательно разглядывал ее.
– Ну, а теперь ты, может быть, объяснишь то, что сказала? – сказал он. – Если ты – не моя Ивен и не двойник, созданный моим врагом, чтобы досадить мне, то что ты такое? Или, выражаясь более деликатно, кто ты?
– Я? Ивен из крепости Холдинг, дочь Лорет и Неумирающего Полковника, – ответила она, все еще улыбаясь, и только тогда он заметил, что с ее серебряной цепочки свисает странный драгоценный камень, схожий по форме с его тюрьмой. – Но я – не ТВОЯ леди, – закончила она.
– Он отлично поработал, – сказал Джек. – Даже голос похож, как две капли воды.
– Я даже могу посочувствовать лорду-бродяге из несуществующего Шедоу-Гард, – сказала она. – Джек-врун. Ты настолько знаком со всеми формами обмана, что тебе стало трудно различать, где же правда.
– Шедоу-Гард существует! – сказал он.
– Тогда не стоит так волноваться, когда это упоминают, верно?
– Он хорошо выучил тебя, существо. Смеяться над моим домом значит смеяться надо мной!
– Что я и собиралась сделать. Но я – не творение того, кого ты называешь Повелителем Нетопырей. Я – его женщина. Я знаю его тайное имя. Он показал мне мир внутри сферы. Я видела из Хай-Даджен все. Я знаю, что Шедоу-Гард не существует.
– Никто, кроме меня никогда не видал его, – сказал он, – потому что он всегда скрыт тенью. Это – огромный замок с залами, освещенными факелами, с высокими потолками, с подземными лабиринтами и множеством башен. Там с одной стороны – немного света, а с другой – полная тьма. Он полон памятных вещиц с самых крупных краж, какие когда-либо совершались. Там много очень красивых безделушек и бесценных вещей. В его коридорах пляшут тени, а множество драгоценных камней сияет ярче, чем солнце над другой половиной планеты. Вот над чем ты смеешься – над Шедоу-Гард, по сравнению с которым замок твоего хозяина просто свинарник. Верно, иногда там бывает одиноко, но настоящая Ивен оживит его своим смехом, зажжет своим изяществом, так, что он сохранит свое великолепие много позже после того, как твой хозяин сойдет в вечную тьму – когда я отомщу.
Она тихонько поаплодировала.
– Нетрудно вспомнить, как однажды твои речи и твоя страстность убедили меня, Джек. Теперь-то я понимаю, что, говоря о Шедоу-Гард, ты говоришь слишком хорошо для того, чтобы описывать реальное место. Я ждала тебя долго, а потом узнала, что тебе отрубили голову в Иглесе. Я все-таки собиралась ждать твоего возвращения, но мой отец решил иначе. Сперва я думала, что им движет желание обладать Пламенем Ада. Но я ошибалась. Он сразу понял, что ты – лжец и бродяга. Я плакала, когда он обменял меня на Пламень Ада, но я полюбила того, кому меня отдали. Мой повелитель добр тогда, когда ты ни о чем не думаешь, он умен там, где ты просто жесток. Его замок существует на самом деле, он один из самых могущественных в стране. В нем все то, чего тебе не достает. Я люблю его.
Джек смотрел ей в лицо, которое теперь было серьезно, а потом спросил:
– Как он завладел Пламенем Ада?
– Его человек завоевал для него в Иглесе этот камень.
– Имя этого человека?
– Квазер, – сказала она. – Чемпионом Адских Игр стал Квазер.
– Для двойника это умеренно бесполезная информация, – заметил Джек, – если это все правда. Хотя мой враг весьма тщателен. Очень жаль, но я не верю, что ты – настоящая.
– Вот пример эгоизма, который не дает заметить очевидное.
– Нет. Я знаю, что ты – не настоящая Ивен, а нечто, посланное мучить меня. Настоящая Ивен – моя Ивен – не стала бы судить меня за глаза. Она дождалась бы моего ответа, что бы про меня ни говорили.
Тогда она отвела взгляд.
– Еще одна умная фраза, – сказала она наконец. – Она ничего не значит.
– Можешь идти, – сказал он. – И скажи своему хозяину, что у вас ничего не вышло.
– Он не хозяин мне! Он – мой повелитель и возлюбленный.
– ...Или, если не хочешь уходить, можешь остаться. Мне все равно.
Он встал, подошел к постели, растянулся на ней и закрыл глаза.
Когда он снова открыл их, ее уже не было.
Но он заметил то, что она хотела скрыть.
...Я ничего им не дам, решил он. Неважно, какие доказательства они представят. Я буду объяснять это трюками. Пока что я упрячу знание туда же, куда и чувства.
Через некоторое время он уснул. Ему снилось красочное будущее – таким, каким он себе его представлял.
Потом он долго был один. Это его вполне устраивало.
Он чувствовал, что загнал Повелителя Нетопырей в угол и дал отпор первому покушению на свой здравый рассудок. Иногда, меряя шагами полы, стены и потолки своей тюрьмы, он посмеивался. Он обдумывал свой план – его опасные стороны, – и прикидывал, сколько лет уйдет на его осуществление. Он ел. Он спал.
Потом ему пришло в голову, что, если Повелитель Нетопырей может видеть его в любую минуту, возможно, он находится под наблюдением постоянно. Ему немедленно представилось, как слуги его врага передают этот странный камень из рук в руки. Мысль была стойкой. Независимо от того, чем Джек занимался, у него появилось назойливое ощущение, что за ним подглядывают. Он приобрел привычку подолгу сидеть, уставясь на предполагаемых соглядатаев за зеркалами. Он внезапно оборачивался и делал жесты в сторону своих невидимых спутников.
Господи! Сработало! – решил он однажды, проснувшись и быстро оглядев комнату. Он и правда добирается до меня! Я везде подозреваю его присутствие, и это начинает выводить меня из равновесия. Но я буду действовать тайком. Если только он даст мне нужный выход, а все прочее останется по-прежнему, я, возможно, получу шанс. Впрочем, лучший способ отыскать выход – оставаться внешне спокойным. Я должен прекратить расхаживать и бормотать.
Он лежал, раскрыв свое существо, и ощущал отрезвляющий холод высоты.
После этого случая он замолчал и начал двигаться медленно. Подавить более мелкие реакции оказалось труднее, чем он думал. Но он подавлял их – иногда для этого приходилось сесть, стиснуть руки и считать до нескольких тысяч. Зеркала говорили ему, что у него выросла борода приличных размеров. Его шутовской наряд обносился и стал грязным. Частенько он просыпался в холодном поту, не в состоянии вспомнить, что за кошмар мучил его. Хотя рассудок его порой помрачался, теперь он поддерживал в своей вечно сияющей зеркальной тюрьме видимость нормы.
– В заклятии ли тут дело? – думал он. – Или это просто результат длительного однообразия? Наверное, дело в последнем. Я думаю, что почувствовал бы это заклятие, хотя в колдовстве он сильнее меня. Ну, теперь-то уж скоро. Скоро он ко мне придет. Он почувствует, что тратит слишком много времени на то, чтобы меня расстроить. Начнется обратный эффект. Забеспокоится он сам. Теперь скоро. Скоро он придет.
Когда тот пришел, Джек сделал полезное наблюдение.
Он проснулся и обнаружил, что ему доставили ванну – второй раз с тех пор, как он тут очутился (тысячу лет назад) и чистый костюм. Он отдраил себя и влез в бледно-зеленые одежды. На этот раз он оставил бубенцы на носках туфель, а колпак напялил под вызывающим углом.
После этого он уселся, хлопнул в ладоши над головой и слабо улыбнулся. Нельзя было показывать, что он нервничает.
Когда внезапно раздался знакомый звук и воздух замерцал, Джек, глядя в том направлении, чуть наклонил голову.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – ответил тот. – Как дела?
– Да вроде бы пришел в себя. И хотел бы вскоре тебя покинуть.
– Когда дело касается здоровья, излишняя осторожность не вредит. По-моему, тебе все еще требуется отдых. Но это мы обсудим позже.
– Очень жаль, что я не мог уделить тебе больше времени, – продолжал он. – Я был занят делами, которые требуют моего полного внимания.
– Ничего страшного, – сказал Джек. – Вскоре все твои усилия будут сведены к нулю.
Повелитель Нетопырей изучал его лицо, словно выискивал в нем признаки безумия. Потом он уселся и спросил:
– Что ты имеешь в виду?
Джек повернул левую руку ладонь кверху и сказал:
– Если все когда-нибудь кончается, значит, любые усилия сведутся к нулю.
– Почему это все должно кончиться?
– Ты в последнее время не обращал внимания на температуру, любезный лорд?
– Нет, – ответил тот, озадаченный. – Физически я довольно давно не покидал своего замка.
– Тебе было бы полезно проделать это. Или лучше открой свое существо эманациям Щита.
– Пожалуй... Когда я буду один... Но какая-то утечка существует все время. Те семеро, чье присутствие необходимо, чтобы ее прекратить, узнают об этом и примут меры. Нет причин для дурных предчувствий или беспокойства.
– Нет, есть. Если кто-то из этой семерки не в состоянии отозваться.
Его собеседник широко раскрыл глаза.
– Я тебе не верю, – сказал он.
Джек пожал плечами.
– Когда ты предложил мне свое... гм... гостеприимство, я искал тихое местечко, откуда мог бы высадиться. Конечно, проверить это очень легко.
– Почему же ты раньше молчал?
– Почему? – переспросил Джек. – Если я должен был сойти с ума, то какое мне дело, продолжит ли свое существование остальной мир или тоже погибнет.
– Весьма эгоистическая позиция, – сказал Повелитель Нетопырей.
– Такова МОЯ позиция, – сказал Джек и звякнул бубенчиками.
– Полагаю, надо проверить твою историю, – его собеседник со вздохом поднялся.
– Я подожду здесь, – сказал Джек.
Повелитель Нетопырей отвел его в зал с высоким потолком, находившийся за железной дверью, и там перерезал его путы.
Джек осмотрелся. На мозаичном полу он заметил знакомые символы, по углам – кучи тряпья темные занавеси на стенах. В центре зала находился маленький алтарь, а рядом – столик с инструментами. Пахло ладаном.
Джек шагнул вперед.
– Твое имя странным образом попало в Расчетную Книгу, – сказал Повелитель Нетопырей. – А другое имя было вычеркнуто.
– Возможно, ангелы-хранители передумали.
– Насколько мне известно, раньше такого не бывало. Но если ты – один из семи избранных, пусть будет так. Послушай, что я скажу, прежде чем отправишься нести свою службу у Щита.
Он хлопнул в ладоши, и занавес зашевелился. Вошла Ивен. Она подошла к своему господину и стала рядом с ним.
– Хотя для этого понадобится твоя Сила, – сказал он Джеку, – не думай, что она столкнется с моей здесь, в Хай-Даджен. Скоро мы зажжем огни, и появятся тени. Даже если я недооценил тебя, знай, что у моей леди были годы, чтобы чтоб изучить Искусство, и что она оказалась исключительно одаренной. Попробуй только устроить что-нибудь помимо того, зачем я тебя сюда привел, и мы с ней объединим свое умение. Неважно, в чем ты уверился, она – не двойник.
– Знаю, – сказал Джек. – Двойники не плачут.
– Когда это ты видел, чтобы Ивен плакала?
– Спросишь ее когда-нибудь.
Когда он посмотрел на алтарь и пошел вперед, она опустила глаза.
– Я лучше начну. Будьте любезны, станьте в малый круг, – сказал он.
Он по очереди раздувал угли в десяти чашах, которые стояли в три ряда – три чаши, четыре и три. Джек добавил ароматические порошки, и они вспыхнули, пуская разноцветный дым. Потом он прошел в дальний конец алтаря и начертил на полу лезвием железного ножа узор. Он заговорил, и тень его разделилась на несколько теней, потом снова собралась в одно целое, заколебалась, застыла, потемнела и, словно бесконечная дорога на восток, простерлась через зал. Несмотря на мигающий свет, она после этого уже не двигалась и потемнела настолько, что, казалось, обрела глубину.
Джек услыхал, как Повелитель Нетопырей шепнул Ивен:
– Мне это не нравится! – и быстро посмотрел в их сторону.
Стоя в кругу, в мигающем свете и клубящемся дыму, он, казалось, становился все темнее и двигался все увереннее. Когда он взял с алтаря маленький колокольчик и позвонил в него, Повелитель Нетопырей крикнул: "Перестань!" – но не нарушил малый круг, потому что возникло ощущение присутствия в зале кого-то еще – напрягшегося, приглядывающегося.
– Ты прав в одном, – сказал Джек. – Что касается Искусства, ты – мой хозяин. Я не собираюсь скрестить с тобой мечи, тем более там, где ты – властелин. Скорее, я просто хочу на некоторое время занять тебя и обеспечить свою безопасность. Вам, даже обоим вместе, потребуется несколько минут, чтобы сломить Силу, которую я здесь накопил... Ах, тогда вам будет о чем подумать помимо этого. А, вот!
Он схватил за ножку ближайшую чашу и швырнул ее через весь зал. Угли рассыпались по тряпью. Оно загорелось, и языки пламени лизнули край занавесей. Джек продолжал:
– Меня не призывали нести службу у Щита. Когда обломки стола обугливались в пламени свечи, горевшей у нас за обедом, я изменил запись в Расчетной Книге. Запись, которую ты обнаружил – моих рук дело.
– Ты посмел нарушить Великий Договор и играть судьбами мира?
– Да, – сказал Джек. – Какой прок от мира сумасшедшему? Ты же хотел свести меня с ума. А на договор мне наплевать.
– Значит, отныне ты навсегда становишься вне закона, Джек. Не считай больше своим другом никого из людей тьмы.
– Я никогда и не считал.
– Договор и его исполнитель, Книга, – единственное, к чему мы все относились с почтением... Всегда относились с почтением. Несмотря на все прочие различия, Джек. Теперь ты в итоге движешься к своему уничтожению.
– Ты здесь и так чуть меня не уничтожил. А таким образом я могу с тобой распрощаться.
– Я уничтожу то представление о тебе, которое ты создал, и потушу пламя, которое ты зажег. Потом я восстановлю против тебя полмира. У тебя больше не будет ни минуты покоя. Ты кончишь свою жизнь несчастным.
– Ты однажды убил меня. Ты отнял мою женщину и сбил ее с пути. Ты сделал меня своим пленником, носил меня на шее, напускал на меня Боршина. Знай, когда мы снова встретимся, не меня будут пытать и сводить с ума. У меня длинный список... и ты возглавляешь его.
– Мы встретимся снова, Джеки-тень, может, даже через несколько минут. Тогда ты сможешь позабыть о своем списке.
– О, ты сказал "список". Это напомнило мне кое о чем. Тебе не интересно узнать, чье имя я вычеркнул, когда вносил в Книгу свое?
– Что же это было за имя?
– Как ни странно – твое. Право, тебе нужно почаще выбираться из дома. Если бы ты не сидел тут постоянно, то ощутил бы холод, обратил бы внимание на Щит и прочел бы запись в Книге. Потом ты отправился бы нести службу у Щита, а я не стал бы твоим пленником, и всех этих неприятностей можно было бы избежать. Отсюда мораль: побольше упражнений на свежем воздухе. Так-то.
– Тогда ты стал бы пленником барона или опять вернулся бы в Глив.
– Спорный вопрос, – сказал Джек, бросив взгляд через плечо. – Теперь занавес занялся, как надо, и можно отправляться. Через... скажем, три сезона, может меньше, как знать?.. когда бы ни закончилась твоя служба у Щита, ты, конечно же, отыщешь меня. Если сразу не получится, не теряйся. Добивайся своего. Когда я буду готов, мы встретимся. Я отберу у тебя Ивен. Я отберу у тебя Хай-Даджен. Я уничтожу твоих нетопырей. Я буду смотреть, как ты идешь от жизни к смерти и обратно – не один раз. Ну, а пока прощай.
Он повернулся и пристально осмотрел свою тень.
– Я не буду твоей, Джек, – услышал он голос Ивен. – Все, что я говорила, правда. Я скорее убью себя, чем стану твоей.
Он глубоко вдохнул ароматный воздух, потом сказал:
– Посмотрим.
И шагнул вперед, в тень.
6
С сумкой за плечами он шел на восток, а небо тем временем просветлело. Воздух был прохладным, меж серых трав вились струйки тумана. Туманом были полны долины и глубокие ущелья. Сквозь прозрачную пелену облаков пробивался свет звезд. Налетавшие с ближайшего озера ветерки влажно бились о каменистую землю.
Джек на минуту остановился и перебросил ношу на правое плечо. Он обернулся и посмотрел на страну тьмы, которую покидал. Шел он быстро и ушел далеко. Но нужно было уйти еще дальше. С каждым шагом, который Джек делал к свету, силы врагов, способные сокрушить его, ослабевали. Вскоре он станет для них недосягаем. Но враги и дальше будут искать его, они не забудут. Значит, удрав, он поступил правильно. Он будет тосковать по царству тьмы с его жестокостью и ведьмовством, восторгами и чудесами. Оно было его жизнью: в нем было и то, что он ненавидел, и то, что любил. Джек знал, что ему придется вернуться и принести с собой то, что удовлетворит оба эти чувства.
Повернувшись, он продолжил свой путь.
Тени перенесли его в тайник неподалеку от Сумеречных Земель, где он хранил накопленные за многие годы магические рукописи. Он бережно завернул их и понес с собой на восток. Как только он попадет в Сумеречные Земли, то окажется в безопасности, а когда минует их, то будет вне всякой опасности.
Карабкаясь, он продирался по Рениссалским горам. Там, где горная цепь ближе всего подходила к Сумеречным Землям, Джек увидел самую высокую гору – Паникус.
Поднявшись выше тумана, Джек увидел вдали неясный силуэт Утренней Звезды на фоне Эвердон – Вечного Рассвета. Там, на своем утесе, Утренняя Звезда лежал неподвижно, с поднятой головой, лицом к востоку. Непосвященному он показался бы скульптурой, созданной ветром на вершине Паникуса. В самом деле, больше, чем наполовину он был камнем, его кошачий торс был со скалой одним целым. Сложенные крылья были прижаты к спине, Джек знал, хотя подходил к нему сзади, что руки Утренней Звезды все еще скрещены на груди, левая поверх правой, что втер не спутал его похожие на проволоку волосы и бороду, и что лишенные век глаза все еще уставлены на восточный горизонт.
Тропинки не было. Последние несколько сот футов подъема Джеку пришлось преодолевать почти отвесный каменный склон. Тени здесь были густыми, и Джек как всегда шагал вверх, будто шел по равнине. Не успел он достичь вершины, как вокруг завизжали ветры, но и они не заглушили голос Утренней Звезды, который шел словно из недр горы.
– Доброе утро, Джек.
Тот стоял слева от него и смотрел наверх, где черную, как покинутая им ночь, голову Утренней Звезды закрыло облачко.
– Утро? – сказал Джек.
– Почти. Всегда почти утро.
– Где?
– Везде?
– Я принес тебе выпить.
– Я пью дождевую воду из туч.
– Я принес вино, сделанное из винограда.
Огромная, испещренная шрамами от ударов молний, фигура тут же повернулась к нему, рога склонились вперед. Джек отвел взгляд от немигающих глаз, цвет которых никак не мог запомнить. В глазах, никогда не видавших того, на что должны были бы смотреть, есть что-то жуткое.