Страница:
Роджер Желязны
Манна небесная
Я ничего не чувствовал в этот неудачный полдень, поскольку, как я думаю, мои чувства были притуплены. Был благоуханный солнечный день и только легкие облака виднелись у линии горизонта.
Может быть, меня убаюкали некоторые приятные изменения в заведенном порядке вещей. Это отчасти было отвлечением моих подсознательных ощущений, моей ранней системы оповещения… Этому, я полагаю, содействовало то, что долгое время не было никакой опасности и я был уверен, что надежно спрятан. Был прелестный солнечный день.
В глубине моей конторы было широкое окно, открывавшее вид на океан. Вокруг был обычный беспорядок — открытые коробки с торчащим упаковочным материалом, различные инструменты, кучи тряпок, бутылки с чистящими составами и восстановителями для разных поверхностей. И, конечно, покупки: некоторые из них еще стояли в упаковочных корзинах и коробках, другие выстроились на моем рабочем столе, который тянулся вдоль всей стены — ряд нескладных фигур, ожидающих моих рук. Окно было открыто и вентилятор был направлен так, что пары моих химикалий могли быстро удаляться. Доносилось пение птиц, звук далекого автомобильного движения, иногда ветер.
Мой кофе остывал так долго на столике за дверью, что стал привлекательным разве что для какого-нибудь вкусового мазохиста.
Я поставил его утром и не вспомнил о нем, пока мой взгляд случайно не натолкнулся на него. Я работал во время перерывов, день был очень стоящий. Действительно важная часть работы закончена.
Теперь время отдыха, праздника, наслаждения всем тем, что найдено.
Я взял чашку с остывшим кофе. Почему бы нет? Несколько слов, простой жест…
Я попробовал глоток ледяного шампанского. Замечательно.
Затем я подошел к телефону, чтобы позвонить Элайне. Этот день стоил большего праздника, нежели чашка кофе, которую я держал. Когда моя рука готова была коснуться телефонной трубки, раздался звонок. Я поднял трубку.
— Алло? — сказал я.
Ничего.
— Алло?
Опять ничего. Нет… Кое-что.
Нечто таинственное, на фоне случайного шума…
— Говорите или положите трубку, — сказал я.
Неузнаваемый голос, идущий из глубины горла, произнес:
— Феникс — Феникс — горящий — ясно, — услышал я.
— Почему звоните мне?
— Таг. Ты это — он.
Разговор оборвался.
Я несколько раз нажал на кнопку, вызывая телефонную станцию.
— Элси, — спросил я, — тот, кто мне сейчас звонил — каковы были точные слова?
— Да? — сказала она. — Тебе не звонили целый день, Дейв.
— О.
— С тобой все в порядке?
— Короткое замыкание или что-то в этом роде, — ответил я.
— Спасибо.
Я покачал и допил остатки шампанского. Это уже не было удовольствием, а скорее напоминало работу по уборке. Я тронул пальцами тектитовый кулон, который был на мне, ременную пряжку из грубообработанной лавы, коралл на ремешке часов. Я открыл кейс и переместил определенные предметы, которые я обычно использовал.
Взял некоторые из них и переложил в карманы.
В этом не было смысла, но я знал, что это существует в действительности из-за первых сказанных слов. Я упорно думал. У меня до сих пор не было ответа, после всех этих лет. Но я знал, что это означает опасность. И я знал, что она может принять любую форму.
Я захлопнул кейс. По крайней мере, это произошло сегодня, а не, скажем, вчера. Я подготовился лучше.
Я закрыл окно и выключил вентилятор. Я раздумывал, не стоит ли мне направиться к своему тайнику. Конечно, это было бы именно тем, чего от меня ждал кто-то.
Я прошел в холл и постучал в полуоткрытую дверь моего босса.
— Входи, Дейв. Что случилось? — спросил он.
Майк Торли, приближающийся к сорока, усатый, хорошо одетый, улыбающийся, положил лист бумаги и взглянул на потухшую трубку в большой пепельнице.
— Небольшие сложности в моей жизни, — сообщил я ему. — Ничего, если я уеду завтра рано утром?
— Конечно. Надеюсь, ничего серьезного?
Я пожал плечами.
— Я тоже надеюсь. Но если все будет идти так, я думаю, это потребует нескольких дней.
Он пожевал губами, затем кивнул.
— Ты позвонишь?
— Конечно.
— Это из-за того, что мне хотелось бы достаточно быстро разобраться с этими африканскими экспонатами.
— Верно. Очень интересные экземпляры.
Он поднял обе руки.
— О'кей. Делай, что тебе нужно.
— Спасибо.
Я повернулся, чтобы выйти, но тут вспомнил.
— Еще одно… — сказал я.
— Да?
— Кто-нибудь что-нибудь спрашивал обо мне.
Он начал отрицательно качать головой, затем остановился.
— Никто, если не считать этого репортера.
— Какого репортера?
— Парня, который звонил день тому назад, делая репортаж о наших новых поступлениях. Твое имя, конечно, упоминалось, и он задал несколько общих вопросов — обычных, типа того, как долго ты работаешь здесь, откуда ты. Ты знаешь.
— Как его имя?
— Вольфганг или Вальфорд. Что-то в этом духе.
— Какая газета?
— «Таймс».
Я кивнул.
— О'кей. До скорого.
— Будь осмотрительней.
Я воспользовался платным телефоном в вестибюле, чтобы позвонить в газету. Конечно, среди работающих там не было никого по имени Вольфганг или Вальфорд или похожих на них. Никаких статей на эту тему. Я обдумывал, не позвонить ли мне в другую газету на тот случай, если Майк ошибся, когда меня похлопали по плечу.
Должно быть, я повернулся слишком быстро и выражение моего лица несколько отличалось от того, что ожидалось, так как ее улыбка исчезла и на лице отразился испуг.
— Элайна! Ты меня испугала. Я не ожидал…
Улыбка вернулась на ее лицо.
— Ты ужасно нервный, Дейв. Что случилось?
— Проверяю, не готовы ли мои вещи в химчистке. Никак не думал, что это могла быть ты.
— Я знаю. Очень мило с моей стороны, не правда ли? Такой замечательный день, что я решила пораньше освободиться и напомнить тебе, что у нас сегодня некая дата.
Мои мозги крутились, даже когда я положил руки ей на плечи и повернул ее по направлению к двери. Насколько опасно для нее может быть, если я проведу с ней несколько часов при ясном дневном свете? Я собирался пойти поесть что-нибудь, однако мне нужно было быть настороже. Ее присутствие могло бы усыпить внимание того, кто за мной наблюдает, и оставить его при мысли, что если я не принял звонок всерьез, значит, я не тот, кому он предназначен. Подумав так, я понял, что жажду чьего-нибудь общества. И так как мой внезапный отъезд стал необходимым, я был не против ее компании.
— Да, — сказал я. — Великолепная идея. Давай возьмем мою машину.
— Ты не должен где-нибудь отметиться или что-нибудь в этом роде?
— Я уже сделал это. У меня было такое же чувство, как и у тебя. Я собирался позвонить тебе после того, как зайду в химчистку.
— Там еще не готово, — добавил я и мои мозги продолжали работать. Немного здесь, немного там. Я не чувствовал, что за нами следят.
— Я знаю хороший маленький ресторан в сорока милях отсюда. Бездна воздуха. Прекрасные рыбные блюда, — сказал я, когда мы спускались по парадной лестнице. — Это может быть замечательно.
Мы направились к автостоянке рядом с музеем.
— Там рядом у меня коттедж на берегу.
— Ты никогда не говорил о нем.
— Я редко там бываю.
— Почему? Звучит очень заманчиво.
— Это несколько в стороне дороги.
— Зачем же ты купил его?
— Мне он достался по наследству.
Я замолчал в ста шагах от моей машины и сунул руку в карман.
— Смотри!
Двигатель завелся, машина задрожала.
— Как?.. — начала она.
— Маленький микроволновый передатчик. Я могу завести ее, не садясь.
— Ты опасаешься бомбы?
Я покачал головой.
— Это должно интриговать. Ты знаешь, как я люблю всякие штучки.
Конечно, я хотел проверить возможность бомбы. Это естественная реакция любого в моем положении. К счастью, я убедил ее в моем пристрастии ко всяким штучкам еще в самом начале знакомства — на случай непредвиденных обстоятельств, вроде этого. Конечно, в моем кармане не было микроволнового передатчика. Просто еще один инструмент.
Мы двинулись вперед; я открыл дверцы и мы уселись.
Я внимательно наблюдал, пока мы ехали. Ничего, никого, кто мог бы преследовать нас. Хотя, «Таг. Это ты.» Гамбит. Предполагалось, что я потеряю голову и побегу? Предполагалось, что я попытаюсь атаковать? Если так, что? Как?
Собирался ли я бежать сломя голову? В глубине моего мозга я увидел, что возможность побега начинала приобретать очертания.
Как долго, как долго это длилось? Годы. Побег. Новая индивидуальность. Длинная череда почти нормального существования.
Нападение… Снова побег. Все сначала.
Если бы у меня хоть была идея, кто это, я мог бы атаковать.
Хотя, не зная, я должен был избегать компании всех моих приятелей — единственных, кто мог бы дать мне ключ к разгадке.
— Ты выглядишь больным от этих дум, Дейв. Это не может быть из-за химчистки, не так ли?
Я улыбнулся ей.
— Все дела. Вещи, от которых мне хотелось бы быть подальше. Спасибо, что напомнила мне.
Я включил радио и нашел какую-то музыку. Как только мы выехали за город, я начал расслабляться. Когда мы достигли дороги, ведущей вдоль берега и она еще сузилась, стало понятно, что нас никто не преследует. Некоторое время мы двигались вверх, затем спустились. У меня начало покалывать в ладонях, когда я натолкнулся на полосу тумана в очередной низине. Развеселившись, я впитывал его энергию. Потом я принялся рассуждать об африканских находках, об их мировом значении. На время я забыл свои проблемы. Это продолжалось, вероятно, около двадцати минут, до передачи новостей. До этого я был весь очарование, теплота и нежность.
Я мог наблюдать, как Элайна тоже начала радоваться. Это была обратная связь. Я чувствовал даже лучше. Вдруг — …новое извержение, которое началось сегодня утром, до неслось из динамика. «Внезапная активность Эль Чинкоталь требует немедленной эвакуации около…»
Я потянулся и усилил звук, прервав на полуслове историю о путешествии в Альпах.
— Что? — спросила она.
Я поднес палец к губам.
— Вулкан, — объяснил я.
— Что с ним?
— Они мне очень нравятся..
— О.
Когда я запомнил все факты насчет извержения, я начал оценивать ситуацию. Мой сегодняшний телефонный разговор явно имел отношение к этому…
— Сегодня утром показывали хорошие виды его жерла, — сказала она, когда новости закончились.
— Я не видел. Но я видел, как это происходит раньше, когда меня здесь не было.
— Ты посещал вулканы?
— Да, когда они извергаются.
— Ну, это действительно странное хобби, и ты никогда прежде не говорил об этом. Сколько же вулканов ты посетил?
— Большинство из них, — ответил я, не слушая дальше, линия вызова приобретала очертания. В этой связи я осознал, что на этот раз я не собираюсь бежать.
— Большинство из них? — сказала она. — Я где-то читала, что их около сотни, причем некоторые находятся в труднодоступных местах. Как Эребус…
— Я был на Эребусе. — И тут я понял, что я говорю — во сне, — закончил я. — Маленькая шутка.
Я засмеялся, но она лишь слегка улыбнулась.
Хотя это не имело значения. Она не могла бы повредить мне.
Очень немногие могли бы. Я был готов уже порвать с ней как-нибудь. После ночи я должен забыть ее. Мы не должны больше встречаться. Хотя я по своей природе мягок, то, что происходило со мной, было вне сантиментов. Я не хотел причинять ей вред: легче легкого сделать так, чтобы она забыла.
— Серьезно, я действительно нахожу определенные стороны геофизики очаровательными.
— Одно время я занималась астрономией, — сообщила она. — Я могу понять.
— Действительно? Астрономией? Ты никогда не говорила мне об этом.
— Неужели?
Я начал обдумывать положение, разговор тек самопроизвольно.
После того, как мы проведем ночь, я хотел бы отправиться. Я хотел бы направиться в Виллаэрмосу. Мой противник будет ждать — в этом я был уверен. «Таг. Это ты.» «Это твой шанс. Приходи и найди меня, если ты не боишься.»
Конечно, я боялся.
Но я слишком долго убегал. Я должен буду пойти, покончить с этим для своего спокойствия. Кто знает, когда у меня будет другая возможность? Я достиг положения, которое было хуже риска выяснить, кто это, чтобы иметь шанс отомстить. Все приготовления я сделаю позже, в коттедже, когда она будет спать. Да.
— У тебя есть пляж? — спросила она.
— Да.
— Насколько уединенный?
— Очень. Почему ты об этом спрашиваешь?
— Было бы замечательно поплавать перед обедом.
Мы остановились у ресторана, забронировали столик, затем поехали дальше и сделали это. Вода была изумительная.
День перешел в прекрасный вечер. Мы сидели за моим любимым столиком, стоявшим в патио, с видом на горы. В воздухе разливался аромат цветов. Ветерок подул вовремя. То же самое можно было сказать об омаре и шампанском. Внутри ресторана тихо звучала прекрасная музыка. За кофе я обнаружил ее руку под моей. Я улыбнулся. Она улыбнулась в ответ.
— Как ты это делаешь, Дейв? — спросила она.
— Что?
— Гипнотизируешь меня.
— Природное обаяние, я полагаю, — ответил я, смеясь.
— Это не то, что я имею ввиду.
— Что, повтори? — сказал я, весь смех улетучился.
— Ты даже не заметил, что я больше не курю.
— Да, правильно! Поздравляю. Как долго это продолжается?
— Пару недель, — ответила она. — Я ходила к гипнотизеру.
— О, неужели?
— Да, да. Я оказалась настолько восприимчивым субъектом, что он не мог поверить, что я никогда не испытывала гипноза. Так он прощупал немного вокруг и получил описание тебя, приказывающего мне кое-что забыть.
— Да ну?
— Да, да, в самом деле. Хочешь узнать, что я помню теперь из того, что прежде не помнила?
— Расскажи.
— Почти несчастный случай, поздно ночью, примерно месяц назад. Другая машина даже не замедлила ход перед светофором. Твоя поднялась в воздух. Потом я помню, как мы стоим на обочине и ты приказываешь мне забыть. Я сделала это.
Я хмыкнул.
— Любой гипнотизер с большим опытом может сказать тебе, что состояние транса не является гарантией от фантазий — а галлюцинации, вызванные в гипнотическом состоянии кажутся более реальными, чем действительность. Другое объяснение…
— Я помню звук, с которым антенна машины стукнулась о твое правое заднее крыло и отломалась.
— Могут быть и звуковые галлюцинации.
— Я посмотрела, Дейв. На крыле есть отметина. Похоже на след от антенны.
Проклятье! Я хотел бы отложить это копание.
— Я мог получить это при парковке.
— Продолжай, Дейв.
Должен ли я пресечь все это и сделать так, чтобы она все забыла? Я сомневался. Может быть, это было бы проще всего.
— Неважно, — наконец сказала она. — Послушай, это действительно неважно для меня. Иногда происходят необычные вещи. Если ты связан с некоторыми из них, ну что ж. Что меня действительно беспокоит, так это то, что ты не доверяешь мне…
Доверие? Это именно то, что превращает вас в мишень. Как Протей, когда Амазонка и Священник собирались покончить с ним.
— …а я так долго доверяла тебе.
Я убрал свою руку. Отпил глоток кофе. Не здесь. Мне хотелось бы позднее немного повернуть ее мозг. Внедрить нечто, что заставило бы ее в будущем держаться подальше от гипнотизеров.
— Хорошо. Я думаю, ты права. Но это длинная история. Я расскажу ее, когда мы вернемся в коттедж.
Ее рука нашла мою и я встретил ее глаза.
— Спасибо, — сказала она.
Мы ехали назад под безлунным небом, усыпанным звездами. Это была немощеная дорога, ныряющая в низины, поднимающаяся, петляющая среди густого кустарника. Жужжание насекомых проникало через открытые окна вместе с соленым запахом моря. На мгновение, только на одно мгновение я подумал, что ощущаю странный звон в ушах, но это могло быть из-за ночи и шампанского. И больше не приходило.
Чуть позже мы подъехали к дому, остановились и вылезли из машины. Я молча отключил мою невидимую охрану. Мы подошли к дому, я открыл дверь и включил свет.
— У тебя никогда не было неприятностей здесь? — спросила она.
— Что ты имеешь ввиду?
— Людей, которые взламывают двери, переворачивают все вверх дном, все рушат?
— Нет.
— Почему нет?
— Наверное, удача.
— В самом деле?
— Ну… все это защищено, очень специфическим способом. Это также часть истории. Подожди, пока я приготовлю кофе.
Я прошел на кухню, достал кофейник, засыпал кофе, налил воды и поставил на огонь. Затем я направился к окну, чтобы открыть его и впустить свежий воздух.
Внезапно моя тень на стене увеличилась.
Я резко повернулся.
Пламя отошло от горелки, поднялось в воздух и начало расти. Элайна вскрикнула, когда я повернулся и пламя стало заполнять комнату. Я увидел, что от него отделились колеблющиеся существа огненной стихии, прямо перед этим пламя разорвалось на части чтобы пронестись подобно торнадо через коттедж. В момент все было охвачено огнем и я услышал его трескучий смех.
— Элайна! — я звал, мчась вперед, так как я видел, что она превратилась в огненный столб.
Всех вещей в моих карманах плюс моих побрякушек на поясе, быстро подсчитывал я, вероятно хватит, чтобы изгнать это. Конечно, энергия запасалась ранее, ожидая момента, когда она могла бы быть использована разными способами. Я произнес слова, которые могли бы изнасиловать энергетические объекты и освободил силы.
Затем я провел изгнание.
Пламя улетучилось мгновенно. Но не дым и запах.
…А Элайна лежала всхлипывая, одежда и кожа обуглились, конечности конвульсивно сведены. Все открытые участки тела были темными и чешуйчатыми и кровь начинала проступать через трещины на коже.
Я выругался, когда восстанавливал охрану. Я создал ее, чтобы защитить место, когда меня нет. Я никогда не пользовался ею, когда был внутри. А надо бы.
Кто бы ни сделал это, он вероятно, находился поблизости.
Мой тайник находился в подвале в приблизительно двадцати футах под коттеджем — достаточно близко для меня, чтобы использовать множество энергетических вещей, даже не выходя за ними. Я мог бы освободить их энергию, как я только что поступил с тем, что у меня было. Я мог бы использовать ее против моего неприятеля. Да.
Это был шанс, которого я ждал.
Я бросился к моему кейсу и открыл его. Мне нужна была энергия, чтобы добраться до энергии и пользоваться ею. И манна из артефактов, которую я добыл, была запасена в моих собственных устройствах. Я достиг жезла и сферы. Наконец, мой враг, ты сейчас получишь! Будешь знать, как нападать на меня!
Элайна стонала…
Я выругался на себя за слабость. Если мой неприятель проверял меня, чтобы определить, не стал ли я слабее, он мог бы получить утвердительный ответ. Она не была посторонней и она сказала, что доверяет мне. Я должен сделать это. Я начал заклинание, которое должно было опустошить большинство моих силовых объектов, чтобы восстановить ее здоровье.
Это заняло почти час. Я погрузил ее в сон. Я остановил кровотечение. Я наблюдал, как образуются новые ткани. Я вымыл ее и одел в спортивную рубашку и закатанные слаксы, которые я достал из прикроватного шкафчика, до которого не добралось пламя. Я дал ей поспать подольше, пока я все прибрал, открыл окна и начал готовить кофе.
Наконец, я стоял рядом со старым креслом — сейчас покрытым пледом — в которое я ее положил. Если я сделал нечто хорошее и благородное, то почему я себя так глупо чувствую. Вероятно, из-за того, что это было не в моем стиле. Я наконец-то убедился, что не совсем стал рабом рассудка, хотя все во мне возмущалось при мысли, сколько манны потрачено на ее выздоровление.
Да… Придай хороший вид тому, что сделано.
Как? Хороший вопрос. Я мог бы удалить из ее мозга память о том, что произошло и внедрить какую-нибудь подходящую историю о том, что произошло
— утечка газа, например, и возможно, что она поверит этому. Я мог бы так сделать. Наверно, это самое лучшее для меня.
Мое негодование внезапно улетучилось, заменившись чем-другим, когда я понял, что я не хочу поступать так. Что я хотел, так это конца моего одиночества. Она доверяла мне. Я чувствовал, что я мог бы доверять ей. Мне нужен был кто-то, с кем бы я мог поговорить.
Когда она открыла глаза, я передал ей чашку кофе.
— Привет, — сказал я.
Она уставилась на меня, затем медленно повернула голову и посмотрела на все еще заметное опустошение комнаты. Ее руки начали дрожать. Но она поставила чашку на маленький столик самостоятельно, и не позволила мне взять ее из рук. Затем осмотрела свои руки. Ощупала лицо.
— Все в порядке, — сказал я.
— Каким образом?
— Это та же история. Ты видела ее начало.
— Что это было?
— Это часть ее.
— Хорошо, — сказала она, беря чашку более уверенно и отпивая глоток.
— Послушаем ее.
— Я волшебник. Прямой потомок древних магов Атлантиды.
Я остановился. Я ожидал вскрика или возражения. Ничего не было.
— Меня научили всему родители, — продолжал я, — давным-давно.
Основой всего является манна, вид энергии, находящейся во многих предметах и местах. Когда-то мир был переполнен ею. Она была основой целой цивилизации. Но с ней произошло то, что и с другими природными ресурсами. Однажды она исчерпалась. И магия ушла.
Большая часть ее. Атлантида затонула. Творения магии захирели и погибли. Изменилась сама структура мира, приведя к тому, что он кажется гораздо старше, чем есть на самом деле. Старые боги ушли. Волшебники, те из них, кто манипулировал манной для магии, оказались не у дел. Вслед за этим последовали настоящие темные века, прежде чем началась та цивилизация, о которой мы знаем из исторических книг.
— Эта ушедшая цивилизация не оставила никаких записей о себе?
— Вместе с уходом произошли изменения. Записи были переписаны на натурально выглядевшие камни и окаменелости, были рассеяны, скрыты при наступлении морей.
— Допустим, что все это так, — сказала она, отпивая кофе, — но если энергия ушла, если здесь ничего не осталось, как можешь ты быть волшебником?
— Но она ушла не вся. Имеются небольшие источники для выживания, есть некоторые новые источники, и…
— …и вы боретесь за них? Те из вас, кто остался?
— Но… не совсем так. Нас не так уж и много. Мы удерживаем наше число на постоянном уровне, так что никто не голоден.
— Голоден?
— Фигура речи. Означает достаточное количество манны для поддержания души в теле, предотвращения старения, поддержания здоровья и наслаждения прекрасными вещами.
— Вы можете омолаживаться? Сколько же тебе лет?
— Не задавай глупых вопросов. Если мои запасы истощатся и вокруг не будет больше манны, я постарею быстро. Но мы умеем разыскивать ее, собирать и хранить. Она может быть запасена в различных объектах, или даже лучше, связывается частными заклинаниями, похожими на телефонный номер владельца. Чары, которые поддерживают чье-то существование, всегда очень важны.
Она улыбнулась.
— Должно быть, ты очень много потратил на меня.
Я посмотрел в сторону.
— Да.
— Итак, ты не можешь оставить все это, стать нормальным человеком и продолжать жить?
— Нет.
— А все-таки, что это было? Что произошло здесь?
— Мой враг напал на меня. Мы выжили.
Она сделала большой глоток, откинулась назад и закрыла глаза.
— Может ли это произойти снова?
— Вероятно. Если я позволю это.
— Что ты имеешь ввиду?
— Это был скорее вызов, а не настоящее нападение. Мой неприятель устает от игры и хочет покончить со всем.
— Ты собираешься принять вызов?
— У меня нет выбора. Кроме того, чтобы сидеть вот так и ждать, что снова что-нибудь произойдет, на этот раз похуже.
Она слегка вздрогнула.
— Прости, — сказал я.
— У меня такое чувство, что и я могла бы сказать это.
Она допила кофе, поднялась, подошла к окну и выглянула.
— Что будем делать дальше? — спросила она, поворачиваясь и глядя на меня.
— Я собираюсь поместить тебя в безопасное место и на некоторое время уйти. — Мне казалось, что последние слова к месту, хотя я сомневался, что мы когда-нибудь увидимся.
— Ты мерзавец, — сказала она.
— Да? Что это значит? Ты хочешь быть в безопасности или нет?
— Если твой неприятель думает, что я для тебя что-нибудь значу, я очень уязвима, — объяснила она.
— Может быть…
Конечно, ее можно погрузить в недельный транс и поместить в подвал под мощную защиту и с дверью, открывающейся изнутри. Так как моя магическая сила еще не совсем ушла, я поднял одну руку и посмотрел ей прямо в глаза.
Почему она уклонилась, я точно не знаю. Она отвела глаза и устремилась к книжному шкафу. Когда она повернулась, она держала старую костяную флейту, которая лежала там очень давно.
Я удержался от того, чтобы выругаться. Она держала запасающий энергию предмет, один из многих, лежащих в комнате и один из немногих, из которых я не взял энергию для моей предыдущей работы. Я не мог представить, что не-волшебник мог бы сделать с этой штукой, но мое любопытство удержало меня.
— Что ты собираешься делать? — спросил я.
— Я пока не знаю. Но я не собираюсь позволить тебе убрать меня при помощи твоего чародейства.
— Кто сказал что-нибудь об этом?
— Я могу сказать.
— Как?
— Просто чувствую.
— Ну ладно, черт побери, ты права. Мы были вместе слишком долго. Ты можешь читать мои мысли. Хорошо, положи эту штуку на место и я ничего не буду с тобой делать.
Может быть, меня убаюкали некоторые приятные изменения в заведенном порядке вещей. Это отчасти было отвлечением моих подсознательных ощущений, моей ранней системы оповещения… Этому, я полагаю, содействовало то, что долгое время не было никакой опасности и я был уверен, что надежно спрятан. Был прелестный солнечный день.
В глубине моей конторы было широкое окно, открывавшее вид на океан. Вокруг был обычный беспорядок — открытые коробки с торчащим упаковочным материалом, различные инструменты, кучи тряпок, бутылки с чистящими составами и восстановителями для разных поверхностей. И, конечно, покупки: некоторые из них еще стояли в упаковочных корзинах и коробках, другие выстроились на моем рабочем столе, который тянулся вдоль всей стены — ряд нескладных фигур, ожидающих моих рук. Окно было открыто и вентилятор был направлен так, что пары моих химикалий могли быстро удаляться. Доносилось пение птиц, звук далекого автомобильного движения, иногда ветер.
Мой кофе остывал так долго на столике за дверью, что стал привлекательным разве что для какого-нибудь вкусового мазохиста.
Я поставил его утром и не вспомнил о нем, пока мой взгляд случайно не натолкнулся на него. Я работал во время перерывов, день был очень стоящий. Действительно важная часть работы закончена.
Теперь время отдыха, праздника, наслаждения всем тем, что найдено.
Я взял чашку с остывшим кофе. Почему бы нет? Несколько слов, простой жест…
Я попробовал глоток ледяного шампанского. Замечательно.
Затем я подошел к телефону, чтобы позвонить Элайне. Этот день стоил большего праздника, нежели чашка кофе, которую я держал. Когда моя рука готова была коснуться телефонной трубки, раздался звонок. Я поднял трубку.
— Алло? — сказал я.
Ничего.
— Алло?
Опять ничего. Нет… Кое-что.
Нечто таинственное, на фоне случайного шума…
— Говорите или положите трубку, — сказал я.
Неузнаваемый голос, идущий из глубины горла, произнес:
— Феникс — Феникс — горящий — ясно, — услышал я.
— Почему звоните мне?
— Таг. Ты это — он.
Разговор оборвался.
Я несколько раз нажал на кнопку, вызывая телефонную станцию.
— Элси, — спросил я, — тот, кто мне сейчас звонил — каковы были точные слова?
— Да? — сказала она. — Тебе не звонили целый день, Дейв.
— О.
— С тобой все в порядке?
— Короткое замыкание или что-то в этом роде, — ответил я.
— Спасибо.
Я покачал и допил остатки шампанского. Это уже не было удовольствием, а скорее напоминало работу по уборке. Я тронул пальцами тектитовый кулон, который был на мне, ременную пряжку из грубообработанной лавы, коралл на ремешке часов. Я открыл кейс и переместил определенные предметы, которые я обычно использовал.
Взял некоторые из них и переложил в карманы.
В этом не было смысла, но я знал, что это существует в действительности из-за первых сказанных слов. Я упорно думал. У меня до сих пор не было ответа, после всех этих лет. Но я знал, что это означает опасность. И я знал, что она может принять любую форму.
Я захлопнул кейс. По крайней мере, это произошло сегодня, а не, скажем, вчера. Я подготовился лучше.
Я закрыл окно и выключил вентилятор. Я раздумывал, не стоит ли мне направиться к своему тайнику. Конечно, это было бы именно тем, чего от меня ждал кто-то.
Я прошел в холл и постучал в полуоткрытую дверь моего босса.
— Входи, Дейв. Что случилось? — спросил он.
Майк Торли, приближающийся к сорока, усатый, хорошо одетый, улыбающийся, положил лист бумаги и взглянул на потухшую трубку в большой пепельнице.
— Небольшие сложности в моей жизни, — сообщил я ему. — Ничего, если я уеду завтра рано утром?
— Конечно. Надеюсь, ничего серьезного?
Я пожал плечами.
— Я тоже надеюсь. Но если все будет идти так, я думаю, это потребует нескольких дней.
Он пожевал губами, затем кивнул.
— Ты позвонишь?
— Конечно.
— Это из-за того, что мне хотелось бы достаточно быстро разобраться с этими африканскими экспонатами.
— Верно. Очень интересные экземпляры.
Он поднял обе руки.
— О'кей. Делай, что тебе нужно.
— Спасибо.
Я повернулся, чтобы выйти, но тут вспомнил.
— Еще одно… — сказал я.
— Да?
— Кто-нибудь что-нибудь спрашивал обо мне.
Он начал отрицательно качать головой, затем остановился.
— Никто, если не считать этого репортера.
— Какого репортера?
— Парня, который звонил день тому назад, делая репортаж о наших новых поступлениях. Твое имя, конечно, упоминалось, и он задал несколько общих вопросов — обычных, типа того, как долго ты работаешь здесь, откуда ты. Ты знаешь.
— Как его имя?
— Вольфганг или Вальфорд. Что-то в этом духе.
— Какая газета?
— «Таймс».
Я кивнул.
— О'кей. До скорого.
— Будь осмотрительней.
Я воспользовался платным телефоном в вестибюле, чтобы позвонить в газету. Конечно, среди работающих там не было никого по имени Вольфганг или Вальфорд или похожих на них. Никаких статей на эту тему. Я обдумывал, не позвонить ли мне в другую газету на тот случай, если Майк ошибся, когда меня похлопали по плечу.
Должно быть, я повернулся слишком быстро и выражение моего лица несколько отличалось от того, что ожидалось, так как ее улыбка исчезла и на лице отразился испуг.
— Элайна! Ты меня испугала. Я не ожидал…
Улыбка вернулась на ее лицо.
— Ты ужасно нервный, Дейв. Что случилось?
— Проверяю, не готовы ли мои вещи в химчистке. Никак не думал, что это могла быть ты.
— Я знаю. Очень мило с моей стороны, не правда ли? Такой замечательный день, что я решила пораньше освободиться и напомнить тебе, что у нас сегодня некая дата.
Мои мозги крутились, даже когда я положил руки ей на плечи и повернул ее по направлению к двери. Насколько опасно для нее может быть, если я проведу с ней несколько часов при ясном дневном свете? Я собирался пойти поесть что-нибудь, однако мне нужно было быть настороже. Ее присутствие могло бы усыпить внимание того, кто за мной наблюдает, и оставить его при мысли, что если я не принял звонок всерьез, значит, я не тот, кому он предназначен. Подумав так, я понял, что жажду чьего-нибудь общества. И так как мой внезапный отъезд стал необходимым, я был не против ее компании.
— Да, — сказал я. — Великолепная идея. Давай возьмем мою машину.
— Ты не должен где-нибудь отметиться или что-нибудь в этом роде?
— Я уже сделал это. У меня было такое же чувство, как и у тебя. Я собирался позвонить тебе после того, как зайду в химчистку.
— Там еще не готово, — добавил я и мои мозги продолжали работать. Немного здесь, немного там. Я не чувствовал, что за нами следят.
— Я знаю хороший маленький ресторан в сорока милях отсюда. Бездна воздуха. Прекрасные рыбные блюда, — сказал я, когда мы спускались по парадной лестнице. — Это может быть замечательно.
Мы направились к автостоянке рядом с музеем.
— Там рядом у меня коттедж на берегу.
— Ты никогда не говорил о нем.
— Я редко там бываю.
— Почему? Звучит очень заманчиво.
— Это несколько в стороне дороги.
— Зачем же ты купил его?
— Мне он достался по наследству.
Я замолчал в ста шагах от моей машины и сунул руку в карман.
— Смотри!
Двигатель завелся, машина задрожала.
— Как?.. — начала она.
— Маленький микроволновый передатчик. Я могу завести ее, не садясь.
— Ты опасаешься бомбы?
Я покачал головой.
— Это должно интриговать. Ты знаешь, как я люблю всякие штучки.
Конечно, я хотел проверить возможность бомбы. Это естественная реакция любого в моем положении. К счастью, я убедил ее в моем пристрастии ко всяким штучкам еще в самом начале знакомства — на случай непредвиденных обстоятельств, вроде этого. Конечно, в моем кармане не было микроволнового передатчика. Просто еще один инструмент.
Мы двинулись вперед; я открыл дверцы и мы уселись.
Я внимательно наблюдал, пока мы ехали. Ничего, никого, кто мог бы преследовать нас. Хотя, «Таг. Это ты.» Гамбит. Предполагалось, что я потеряю голову и побегу? Предполагалось, что я попытаюсь атаковать? Если так, что? Как?
Собирался ли я бежать сломя голову? В глубине моего мозга я увидел, что возможность побега начинала приобретать очертания.
Как долго, как долго это длилось? Годы. Побег. Новая индивидуальность. Длинная череда почти нормального существования.
Нападение… Снова побег. Все сначала.
Если бы у меня хоть была идея, кто это, я мог бы атаковать.
Хотя, не зная, я должен был избегать компании всех моих приятелей — единственных, кто мог бы дать мне ключ к разгадке.
— Ты выглядишь больным от этих дум, Дейв. Это не может быть из-за химчистки, не так ли?
Я улыбнулся ей.
— Все дела. Вещи, от которых мне хотелось бы быть подальше. Спасибо, что напомнила мне.
Я включил радио и нашел какую-то музыку. Как только мы выехали за город, я начал расслабляться. Когда мы достигли дороги, ведущей вдоль берега и она еще сузилась, стало понятно, что нас никто не преследует. Некоторое время мы двигались вверх, затем спустились. У меня начало покалывать в ладонях, когда я натолкнулся на полосу тумана в очередной низине. Развеселившись, я впитывал его энергию. Потом я принялся рассуждать об африканских находках, об их мировом значении. На время я забыл свои проблемы. Это продолжалось, вероятно, около двадцати минут, до передачи новостей. До этого я был весь очарование, теплота и нежность.
Я мог наблюдать, как Элайна тоже начала радоваться. Это была обратная связь. Я чувствовал даже лучше. Вдруг — …новое извержение, которое началось сегодня утром, до неслось из динамика. «Внезапная активность Эль Чинкоталь требует немедленной эвакуации около…»
Я потянулся и усилил звук, прервав на полуслове историю о путешествии в Альпах.
— Что? — спросила она.
Я поднес палец к губам.
— Вулкан, — объяснил я.
— Что с ним?
— Они мне очень нравятся..
— О.
Когда я запомнил все факты насчет извержения, я начал оценивать ситуацию. Мой сегодняшний телефонный разговор явно имел отношение к этому…
— Сегодня утром показывали хорошие виды его жерла, — сказала она, когда новости закончились.
— Я не видел. Но я видел, как это происходит раньше, когда меня здесь не было.
— Ты посещал вулканы?
— Да, когда они извергаются.
— Ну, это действительно странное хобби, и ты никогда прежде не говорил об этом. Сколько же вулканов ты посетил?
— Большинство из них, — ответил я, не слушая дальше, линия вызова приобретала очертания. В этой связи я осознал, что на этот раз я не собираюсь бежать.
— Большинство из них? — сказала она. — Я где-то читала, что их около сотни, причем некоторые находятся в труднодоступных местах. Как Эребус…
— Я был на Эребусе. — И тут я понял, что я говорю — во сне, — закончил я. — Маленькая шутка.
Я засмеялся, но она лишь слегка улыбнулась.
Хотя это не имело значения. Она не могла бы повредить мне.
Очень немногие могли бы. Я был готов уже порвать с ней как-нибудь. После ночи я должен забыть ее. Мы не должны больше встречаться. Хотя я по своей природе мягок, то, что происходило со мной, было вне сантиментов. Я не хотел причинять ей вред: легче легкого сделать так, чтобы она забыла.
— Серьезно, я действительно нахожу определенные стороны геофизики очаровательными.
— Одно время я занималась астрономией, — сообщила она. — Я могу понять.
— Действительно? Астрономией? Ты никогда не говорила мне об этом.
— Неужели?
Я начал обдумывать положение, разговор тек самопроизвольно.
После того, как мы проведем ночь, я хотел бы отправиться. Я хотел бы направиться в Виллаэрмосу. Мой противник будет ждать — в этом я был уверен. «Таг. Это ты.» «Это твой шанс. Приходи и найди меня, если ты не боишься.»
Конечно, я боялся.
Но я слишком долго убегал. Я должен буду пойти, покончить с этим для своего спокойствия. Кто знает, когда у меня будет другая возможность? Я достиг положения, которое было хуже риска выяснить, кто это, чтобы иметь шанс отомстить. Все приготовления я сделаю позже, в коттедже, когда она будет спать. Да.
— У тебя есть пляж? — спросила она.
— Да.
— Насколько уединенный?
— Очень. Почему ты об этом спрашиваешь?
— Было бы замечательно поплавать перед обедом.
Мы остановились у ресторана, забронировали столик, затем поехали дальше и сделали это. Вода была изумительная.
День перешел в прекрасный вечер. Мы сидели за моим любимым столиком, стоявшим в патио, с видом на горы. В воздухе разливался аромат цветов. Ветерок подул вовремя. То же самое можно было сказать об омаре и шампанском. Внутри ресторана тихо звучала прекрасная музыка. За кофе я обнаружил ее руку под моей. Я улыбнулся. Она улыбнулась в ответ.
— Как ты это делаешь, Дейв? — спросила она.
— Что?
— Гипнотизируешь меня.
— Природное обаяние, я полагаю, — ответил я, смеясь.
— Это не то, что я имею ввиду.
— Что, повтори? — сказал я, весь смех улетучился.
— Ты даже не заметил, что я больше не курю.
— Да, правильно! Поздравляю. Как долго это продолжается?
— Пару недель, — ответила она. — Я ходила к гипнотизеру.
— О, неужели?
— Да, да. Я оказалась настолько восприимчивым субъектом, что он не мог поверить, что я никогда не испытывала гипноза. Так он прощупал немного вокруг и получил описание тебя, приказывающего мне кое-что забыть.
— Да ну?
— Да, да, в самом деле. Хочешь узнать, что я помню теперь из того, что прежде не помнила?
— Расскажи.
— Почти несчастный случай, поздно ночью, примерно месяц назад. Другая машина даже не замедлила ход перед светофором. Твоя поднялась в воздух. Потом я помню, как мы стоим на обочине и ты приказываешь мне забыть. Я сделала это.
Я хмыкнул.
— Любой гипнотизер с большим опытом может сказать тебе, что состояние транса не является гарантией от фантазий — а галлюцинации, вызванные в гипнотическом состоянии кажутся более реальными, чем действительность. Другое объяснение…
— Я помню звук, с которым антенна машины стукнулась о твое правое заднее крыло и отломалась.
— Могут быть и звуковые галлюцинации.
— Я посмотрела, Дейв. На крыле есть отметина. Похоже на след от антенны.
Проклятье! Я хотел бы отложить это копание.
— Я мог получить это при парковке.
— Продолжай, Дейв.
Должен ли я пресечь все это и сделать так, чтобы она все забыла? Я сомневался. Может быть, это было бы проще всего.
— Неважно, — наконец сказала она. — Послушай, это действительно неважно для меня. Иногда происходят необычные вещи. Если ты связан с некоторыми из них, ну что ж. Что меня действительно беспокоит, так это то, что ты не доверяешь мне…
Доверие? Это именно то, что превращает вас в мишень. Как Протей, когда Амазонка и Священник собирались покончить с ним.
— …а я так долго доверяла тебе.
Я убрал свою руку. Отпил глоток кофе. Не здесь. Мне хотелось бы позднее немного повернуть ее мозг. Внедрить нечто, что заставило бы ее в будущем держаться подальше от гипнотизеров.
— Хорошо. Я думаю, ты права. Но это длинная история. Я расскажу ее, когда мы вернемся в коттедж.
Ее рука нашла мою и я встретил ее глаза.
— Спасибо, — сказала она.
Мы ехали назад под безлунным небом, усыпанным звездами. Это была немощеная дорога, ныряющая в низины, поднимающаяся, петляющая среди густого кустарника. Жужжание насекомых проникало через открытые окна вместе с соленым запахом моря. На мгновение, только на одно мгновение я подумал, что ощущаю странный звон в ушах, но это могло быть из-за ночи и шампанского. И больше не приходило.
Чуть позже мы подъехали к дому, остановились и вылезли из машины. Я молча отключил мою невидимую охрану. Мы подошли к дому, я открыл дверь и включил свет.
— У тебя никогда не было неприятностей здесь? — спросила она.
— Что ты имеешь ввиду?
— Людей, которые взламывают двери, переворачивают все вверх дном, все рушат?
— Нет.
— Почему нет?
— Наверное, удача.
— В самом деле?
— Ну… все это защищено, очень специфическим способом. Это также часть истории. Подожди, пока я приготовлю кофе.
Я прошел на кухню, достал кофейник, засыпал кофе, налил воды и поставил на огонь. Затем я направился к окну, чтобы открыть его и впустить свежий воздух.
Внезапно моя тень на стене увеличилась.
Я резко повернулся.
Пламя отошло от горелки, поднялось в воздух и начало расти. Элайна вскрикнула, когда я повернулся и пламя стало заполнять комнату. Я увидел, что от него отделились колеблющиеся существа огненной стихии, прямо перед этим пламя разорвалось на части чтобы пронестись подобно торнадо через коттедж. В момент все было охвачено огнем и я услышал его трескучий смех.
— Элайна! — я звал, мчась вперед, так как я видел, что она превратилась в огненный столб.
Всех вещей в моих карманах плюс моих побрякушек на поясе, быстро подсчитывал я, вероятно хватит, чтобы изгнать это. Конечно, энергия запасалась ранее, ожидая момента, когда она могла бы быть использована разными способами. Я произнес слова, которые могли бы изнасиловать энергетические объекты и освободил силы.
Затем я провел изгнание.
Пламя улетучилось мгновенно. Но не дым и запах.
…А Элайна лежала всхлипывая, одежда и кожа обуглились, конечности конвульсивно сведены. Все открытые участки тела были темными и чешуйчатыми и кровь начинала проступать через трещины на коже.
Я выругался, когда восстанавливал охрану. Я создал ее, чтобы защитить место, когда меня нет. Я никогда не пользовался ею, когда был внутри. А надо бы.
Кто бы ни сделал это, он вероятно, находился поблизости.
Мой тайник находился в подвале в приблизительно двадцати футах под коттеджем — достаточно близко для меня, чтобы использовать множество энергетических вещей, даже не выходя за ними. Я мог бы освободить их энергию, как я только что поступил с тем, что у меня было. Я мог бы использовать ее против моего неприятеля. Да.
Это был шанс, которого я ждал.
Я бросился к моему кейсу и открыл его. Мне нужна была энергия, чтобы добраться до энергии и пользоваться ею. И манна из артефактов, которую я добыл, была запасена в моих собственных устройствах. Я достиг жезла и сферы. Наконец, мой враг, ты сейчас получишь! Будешь знать, как нападать на меня!
Элайна стонала…
Я выругался на себя за слабость. Если мой неприятель проверял меня, чтобы определить, не стал ли я слабее, он мог бы получить утвердительный ответ. Она не была посторонней и она сказала, что доверяет мне. Я должен сделать это. Я начал заклинание, которое должно было опустошить большинство моих силовых объектов, чтобы восстановить ее здоровье.
Это заняло почти час. Я погрузил ее в сон. Я остановил кровотечение. Я наблюдал, как образуются новые ткани. Я вымыл ее и одел в спортивную рубашку и закатанные слаксы, которые я достал из прикроватного шкафчика, до которого не добралось пламя. Я дал ей поспать подольше, пока я все прибрал, открыл окна и начал готовить кофе.
Наконец, я стоял рядом со старым креслом — сейчас покрытым пледом — в которое я ее положил. Если я сделал нечто хорошее и благородное, то почему я себя так глупо чувствую. Вероятно, из-за того, что это было не в моем стиле. Я наконец-то убедился, что не совсем стал рабом рассудка, хотя все во мне возмущалось при мысли, сколько манны потрачено на ее выздоровление.
Да… Придай хороший вид тому, что сделано.
Как? Хороший вопрос. Я мог бы удалить из ее мозга память о том, что произошло и внедрить какую-нибудь подходящую историю о том, что произошло
— утечка газа, например, и возможно, что она поверит этому. Я мог бы так сделать. Наверно, это самое лучшее для меня.
Мое негодование внезапно улетучилось, заменившись чем-другим, когда я понял, что я не хочу поступать так. Что я хотел, так это конца моего одиночества. Она доверяла мне. Я чувствовал, что я мог бы доверять ей. Мне нужен был кто-то, с кем бы я мог поговорить.
Когда она открыла глаза, я передал ей чашку кофе.
— Привет, — сказал я.
Она уставилась на меня, затем медленно повернула голову и посмотрела на все еще заметное опустошение комнаты. Ее руки начали дрожать. Но она поставила чашку на маленький столик самостоятельно, и не позволила мне взять ее из рук. Затем осмотрела свои руки. Ощупала лицо.
— Все в порядке, — сказал я.
— Каким образом?
— Это та же история. Ты видела ее начало.
— Что это было?
— Это часть ее.
— Хорошо, — сказала она, беря чашку более уверенно и отпивая глоток.
— Послушаем ее.
— Я волшебник. Прямой потомок древних магов Атлантиды.
Я остановился. Я ожидал вскрика или возражения. Ничего не было.
— Меня научили всему родители, — продолжал я, — давным-давно.
Основой всего является манна, вид энергии, находящейся во многих предметах и местах. Когда-то мир был переполнен ею. Она была основой целой цивилизации. Но с ней произошло то, что и с другими природными ресурсами. Однажды она исчерпалась. И магия ушла.
Большая часть ее. Атлантида затонула. Творения магии захирели и погибли. Изменилась сама структура мира, приведя к тому, что он кажется гораздо старше, чем есть на самом деле. Старые боги ушли. Волшебники, те из них, кто манипулировал манной для магии, оказались не у дел. Вслед за этим последовали настоящие темные века, прежде чем началась та цивилизация, о которой мы знаем из исторических книг.
— Эта ушедшая цивилизация не оставила никаких записей о себе?
— Вместе с уходом произошли изменения. Записи были переписаны на натурально выглядевшие камни и окаменелости, были рассеяны, скрыты при наступлении морей.
— Допустим, что все это так, — сказала она, отпивая кофе, — но если энергия ушла, если здесь ничего не осталось, как можешь ты быть волшебником?
— Но она ушла не вся. Имеются небольшие источники для выживания, есть некоторые новые источники, и…
— …и вы боретесь за них? Те из вас, кто остался?
— Но… не совсем так. Нас не так уж и много. Мы удерживаем наше число на постоянном уровне, так что никто не голоден.
— Голоден?
— Фигура речи. Означает достаточное количество манны для поддержания души в теле, предотвращения старения, поддержания здоровья и наслаждения прекрасными вещами.
— Вы можете омолаживаться? Сколько же тебе лет?
— Не задавай глупых вопросов. Если мои запасы истощатся и вокруг не будет больше манны, я постарею быстро. Но мы умеем разыскивать ее, собирать и хранить. Она может быть запасена в различных объектах, или даже лучше, связывается частными заклинаниями, похожими на телефонный номер владельца. Чары, которые поддерживают чье-то существование, всегда очень важны.
Она улыбнулась.
— Должно быть, ты очень много потратил на меня.
Я посмотрел в сторону.
— Да.
— Итак, ты не можешь оставить все это, стать нормальным человеком и продолжать жить?
— Нет.
— А все-таки, что это было? Что произошло здесь?
— Мой враг напал на меня. Мы выжили.
Она сделала большой глоток, откинулась назад и закрыла глаза.
— Может ли это произойти снова?
— Вероятно. Если я позволю это.
— Что ты имеешь ввиду?
— Это был скорее вызов, а не настоящее нападение. Мой неприятель устает от игры и хочет покончить со всем.
— Ты собираешься принять вызов?
— У меня нет выбора. Кроме того, чтобы сидеть вот так и ждать, что снова что-нибудь произойдет, на этот раз похуже.
Она слегка вздрогнула.
— Прости, — сказал я.
— У меня такое чувство, что и я могла бы сказать это.
Она допила кофе, поднялась, подошла к окну и выглянула.
— Что будем делать дальше? — спросила она, поворачиваясь и глядя на меня.
— Я собираюсь поместить тебя в безопасное место и на некоторое время уйти. — Мне казалось, что последние слова к месту, хотя я сомневался, что мы когда-нибудь увидимся.
— Ты мерзавец, — сказала она.
— Да? Что это значит? Ты хочешь быть в безопасности или нет?
— Если твой неприятель думает, что я для тебя что-нибудь значу, я очень уязвима, — объяснила она.
— Может быть…
Конечно, ее можно погрузить в недельный транс и поместить в подвал под мощную защиту и с дверью, открывающейся изнутри. Так как моя магическая сила еще не совсем ушла, я поднял одну руку и посмотрел ей прямо в глаза.
Почему она уклонилась, я точно не знаю. Она отвела глаза и устремилась к книжному шкафу. Когда она повернулась, она держала старую костяную флейту, которая лежала там очень давно.
Я удержался от того, чтобы выругаться. Она держала запасающий энергию предмет, один из многих, лежащих в комнате и один из немногих, из которых я не взял энергию для моей предыдущей работы. Я не мог представить, что не-волшебник мог бы сделать с этой штукой, но мое любопытство удержало меня.
— Что ты собираешься делать? — спросил я.
— Я пока не знаю. Но я не собираюсь позволить тебе убрать меня при помощи твоего чародейства.
— Кто сказал что-нибудь об этом?
— Я могу сказать.
— Как?
— Просто чувствую.
— Ну ладно, черт побери, ты права. Мы были вместе слишком долго. Ты можешь читать мои мысли. Хорошо, положи эту штуку на место и я ничего не буду с тобой делать.