С некоторым трепетом он перешел на обычное зрение. Туман исчез, комната обрела нормальные формы. Райл стоял около выхода. Его глаза блуждали где-то далеко в своем внутреннем мире.
Поль поднял правую руку в направлении Райла и пожелал, чтобы колдун упал, скрючился и умер. Родимое пятно в форме дракона словно сковало льдом, энергия ударила ключом. Он продолжал концентрировать волю. По руке прошло привычное волнообразное ощущение.
Райл пошатнулся, но сохранил равновесие. Внезапно Поль обнаружил, что стоит на маленьком кусочке земли. Его установки не изменились, бушующие потоки воды, бурным водопадом неслись мимо него, низвергаясь из рук. Райл расположился на крохотном островке вниз по течению. Как только Поль заметил, что край островка Райла скрылся в шипящих волнах, он усилил энергию, направляя ее прямо на остров, помогая волнам.
Райл взмахнул руками, его лицо напряглось. Водяной шторм начал начал затихать. Маленькая волна ударилась о полоску земли, где стоял Поль. Затем еще накатилось несколько волн и все затихло. На рукотворном море установился полный штиль. Но пауза затишья длилась не долго. Вскоре поверхность моря снова всколыхнулась. Но теперь волны покатились в сторону Поля. Он наблюдал, как вода разгоняется, набирая скорость и мощь, земля перед ним стало медленно тонуть в шумящих водах.
Он тряхнул головой, избавляясь от наваждения. Райл снова ввергнул его в символическую, специально задуманную ситуацию. На мгновение он забыл о бушующем море и направил все усилия на восстановление своего присутствия в комнате.
Океан исчез. Они снова очутились в комнате. Ничего не изменилось. Только теперь он почувствовал давление, явно выраженное ощущение сжатия во всем теле. Сжатие нарастало, стараясь выжать из него последние соки.
Он перефокусировал энергию.
– Сгори, растай, исчезни…
Давление исчезло, а Райл вздрогнул, как от внезапного удара. Поль оказывал теперь собственное давление, сосредоточив на его передаче все силы. Райл попятился, будто отгоняемый сильным ветром.
Внезапно их разделили огоньки пламени; словно огненный веер, увлекаемый ветром, они устремились в сторону Райла. Они вырвались из глубокой расщелины разделившей гористую поверхность, на которой теперь находились противники.
Ветер стих так же внезапно, как и начался, и огни стали вертикальными. Он почувствовал как его лица коснулся теплый бриз. Огненные языки изогнулись в его сторону.
– Нет! – закричал Поль и видение исчезло.
Но теплое дуновение и ощущение жара осталось, пока ему не удалось окончательно собраться и привести в порядок свои эмоции. Затем пропали тепловые ощущения, он бросил энергетический поток на противника. Им овладела прежняя страсть расправы.
…Он стоял на одном горном пике, Райл – на другом. Между ними бушевала буря. Молнии метались от одного берега к другому…
– Нет, – тихо произнес он, – не сейчас.
Тут же он вновь очутился в комнате, тело ныло от тяжести.
…Каждый из них стоял на огромном айсберге. Серое зыбучее море разлилось между ними…
– Нет.
Они стояли в комнате, Райл свирепо смотрел на него, пожирая глазами. Его рука начала описывать дугу, но сраженная внезапной слабостью, упала как плеть.
…Вокруг царил черный мрак, комета, оставляя яркий след, начала…
– Нет.
Ему с трудом удалось овладеть собой и вновь сконцентрировать волю, он отогнал прочь новый приступ бессилия. Волю должна встретить воля. Он должен быть сильным.
Комната поплыла, но ему удалось остановить процесс и вернуть прежние очертания.
– Нет.
Он рассмеялся.
Почти минуту он сопротивлялся нападкам колдуна, но затем тяжесть и сжатие стали вновь одолевать его. Он обратился к запасам решимости и сопротивления, но тяжесть продолжала сжимать его.
Но даже в этом положении он понял, что и Райл имеет свой потолок. Этот человек вел опасную суровую игру, но она не была необходима. Он знал, что не сможет больше сдерживать его, не сможет сопротивляться. Райл оказался сильнее. Конечно, у него не было шанса выяснить это раньше.
Поль сделал шаг вперед. Если он сможет подойти к нему ближе, он может пустить в ход кулаки…
Давление превратилось в невыносимый пресс уже на следующем шагу. Он понял, что ему не пересечь комнату. Теперь жирное лицо колдуна расплылось в улыбке.
– Отец?
Райл повернулся и давление исчезло. Скользнув глазами влево, Поль увидел Тайзу, сидящую на каменной скамье.
– Тайза?
Человек шагнул ей навстречу.
Поль собрал остатки сил и нанес удар. Свет померк в глазах Райла.
– Отец!
Тайза рухнула на скамью. Ларик зашевелился и попытался встать, но снова растянулся на полу.
Громовые раскаты дикого хохота потрясли высокие своды апартаментов.
17
18
19
Поль поднял правую руку в направлении Райла и пожелал, чтобы колдун упал, скрючился и умер. Родимое пятно в форме дракона словно сковало льдом, энергия ударила ключом. Он продолжал концентрировать волю. По руке прошло привычное волнообразное ощущение.
Райл пошатнулся, но сохранил равновесие. Внезапно Поль обнаружил, что стоит на маленьком кусочке земли. Его установки не изменились, бушующие потоки воды, бурным водопадом неслись мимо него, низвергаясь из рук. Райл расположился на крохотном островке вниз по течению. Как только Поль заметил, что край островка Райла скрылся в шипящих волнах, он усилил энергию, направляя ее прямо на остров, помогая волнам.
Райл взмахнул руками, его лицо напряглось. Водяной шторм начал начал затихать. Маленькая волна ударилась о полоску земли, где стоял Поль. Затем еще накатилось несколько волн и все затихло. На рукотворном море установился полный штиль. Но пауза затишья длилась не долго. Вскоре поверхность моря снова всколыхнулась. Но теперь волны покатились в сторону Поля. Он наблюдал, как вода разгоняется, набирая скорость и мощь, земля перед ним стало медленно тонуть в шумящих водах.
Он тряхнул головой, избавляясь от наваждения. Райл снова ввергнул его в символическую, специально задуманную ситуацию. На мгновение он забыл о бушующем море и направил все усилия на восстановление своего присутствия в комнате.
Океан исчез. Они снова очутились в комнате. Ничего не изменилось. Только теперь он почувствовал давление, явно выраженное ощущение сжатия во всем теле. Сжатие нарастало, стараясь выжать из него последние соки.
Он перефокусировал энергию.
– Сгори, растай, исчезни…
Давление исчезло, а Райл вздрогнул, как от внезапного удара. Поль оказывал теперь собственное давление, сосредоточив на его передаче все силы. Райл попятился, будто отгоняемый сильным ветром.
Внезапно их разделили огоньки пламени; словно огненный веер, увлекаемый ветром, они устремились в сторону Райла. Они вырвались из глубокой расщелины разделившей гористую поверхность, на которой теперь находились противники.
Ветер стих так же внезапно, как и начался, и огни стали вертикальными. Он почувствовал как его лица коснулся теплый бриз. Огненные языки изогнулись в его сторону.
– Нет! – закричал Поль и видение исчезло.
Но теплое дуновение и ощущение жара осталось, пока ему не удалось окончательно собраться и привести в порядок свои эмоции. Затем пропали тепловые ощущения, он бросил энергетический поток на противника. Им овладела прежняя страсть расправы.
…Он стоял на одном горном пике, Райл – на другом. Между ними бушевала буря. Молнии метались от одного берега к другому…
– Нет, – тихо произнес он, – не сейчас.
Тут же он вновь очутился в комнате, тело ныло от тяжести.
…Каждый из них стоял на огромном айсберге. Серое зыбучее море разлилось между ними…
– Нет.
Они стояли в комнате, Райл свирепо смотрел на него, пожирая глазами. Его рука начала описывать дугу, но сраженная внезапной слабостью, упала как плеть.
…Вокруг царил черный мрак, комета, оставляя яркий след, начала…
– Нет.
Ему с трудом удалось овладеть собой и вновь сконцентрировать волю, он отогнал прочь новый приступ бессилия. Волю должна встретить воля. Он должен быть сильным.
Комната поплыла, но ему удалось остановить процесс и вернуть прежние очертания.
– Нет.
Он рассмеялся.
Почти минуту он сопротивлялся нападкам колдуна, но затем тяжесть и сжатие стали вновь одолевать его. Он обратился к запасам решимости и сопротивления, но тяжесть продолжала сжимать его.
Но даже в этом положении он понял, что и Райл имеет свой потолок. Этот человек вел опасную суровую игру, но она не была необходима. Он знал, что не сможет больше сдерживать его, не сможет сопротивляться. Райл оказался сильнее. Конечно, у него не было шанса выяснить это раньше.
Поль сделал шаг вперед. Если он сможет подойти к нему ближе, он может пустить в ход кулаки…
Давление превратилось в невыносимый пресс уже на следующем шагу. Он понял, что ему не пересечь комнату. Теперь жирное лицо колдуна расплылось в улыбке.
– Отец?
Райл повернулся и давление исчезло. Скользнув глазами влево, Поль увидел Тайзу, сидящую на каменной скамье.
– Тайза?
Человек шагнул ей навстречу.
Поль собрал остатки сил и нанес удар. Свет померк в глазах Райла.
– Отец!
Тайза рухнула на скамью. Ларик зашевелился и попытался встать, но снова растянулся на полу.
Громовые раскаты дикого хохота потрясли высокие своды апартаментов.
17
Волк расхаживал по громадной пещере, расположенной внизу Лица, перед ним застыли замерзшие силуэты зверей и людей. Он покидал ее крайне редко, только для поисков пищи. Он был не в состоянии далеко отойти от своего логова, одна часть его мозга вела непрерывное наблюдение за входом. Он быстро прикончил добычу и потащил ее к себе в грот. Он развалился возле призрачных силуэтов других существ, похрустывая костями. Над всем этим царило молчание и покой.
Когда он снова поднялся, его движения уже не были быстрыми и резвыми, они становились все медленнее и медленнее, замедлялось и его сердцебиение, дыхание.
Наконец он едва шевельнулся и замер. Его глаза распахнулись еще шире. Он стал полностью неподвижен.
Затем, медленно раскручивая кольца, змея соскользнула с невысокой террасы рядом с Лицом. Извиваясь, она начала спускаться по отвесной горной стене, язычок трепетал, глаза злобно сверкали. Она соскользнула на пол. Она почувствовала запах останков волчьей еды и сожрала их.
После трапезы она стала подниматься по стене, обследуя террасу за террасой. Она заглядывала в каждую щелку или трещину, поедая насекомых, которые ей встречались. Язык метался из стороны в сторону, он чутко проверял любое колебание воздуха.
Проходили часы, ее движения замирали. Растянувшись на всю длину, она застыла на дне расщелины, окруженной ночным мраком.
Огромная кошка проснулась и потянулась в изящной растяжке. Она вышла полюбоваться на спокойное, равнодушное Лицо, свысока взирающее на мир. Она обошла дозором пещеру. Затем на мгновение покинула ее в поисках добычи, как это делал волк, вернувшись она застыла и окостенела в процессе вылизывания, одна нога высоко задралась над головой.
Человек пробудился ото сна. Он выругался, вынул кинжал, тщательно осмотрел и вычистил его. Поднявшись, он принялся расхаживать взад вперед. Спустя некоторое время, он заговорил с Лицом. Оно никогда не отвечало, но он не настаивал. Он чувствовал в нем ум и силу. Слепые глаза, казалось, следовали всюду за ним, куда бы он не шел.
Последние его слова повисли в воздухе, и он превратился в часть декорации.
Гарпия проснулась и испустила истошный вопль с проклятиями. Быстро обежав и проверив порядок в пещере, она предалась обильным испражнениям и погрузилась в галлюцинации.
Затем она стала рассматривать Лицо, не шевелясь и не двигаясь. Потом доела остатки кошачьей еды.
Все они были равны перед Лицом.
Когда он снова поднялся, его движения уже не были быстрыми и резвыми, они становились все медленнее и медленнее, замедлялось и его сердцебиение, дыхание.
Наконец он едва шевельнулся и замер. Его глаза распахнулись еще шире. Он стал полностью неподвижен.
Затем, медленно раскручивая кольца, змея соскользнула с невысокой террасы рядом с Лицом. Извиваясь, она начала спускаться по отвесной горной стене, язычок трепетал, глаза злобно сверкали. Она соскользнула на пол. Она почувствовала запах останков волчьей еды и сожрала их.
После трапезы она стала подниматься по стене, обследуя террасу за террасой. Она заглядывала в каждую щелку или трещину, поедая насекомых, которые ей встречались. Язык метался из стороны в сторону, он чутко проверял любое колебание воздуха.
Проходили часы, ее движения замирали. Растянувшись на всю длину, она застыла на дне расщелины, окруженной ночным мраком.
Огромная кошка проснулась и потянулась в изящной растяжке. Она вышла полюбоваться на спокойное, равнодушное Лицо, свысока взирающее на мир. Она обошла дозором пещеру. Затем на мгновение покинула ее в поисках добычи, как это делал волк, вернувшись она застыла и окостенела в процессе вылизывания, одна нога высоко задралась над головой.
Человек пробудился ото сна. Он выругался, вынул кинжал, тщательно осмотрел и вычистил его. Поднявшись, он принялся расхаживать взад вперед. Спустя некоторое время, он заговорил с Лицом. Оно никогда не отвечало, но он не настаивал. Он чувствовал в нем ум и силу. Слепые глаза, казалось, следовали всюду за ним, куда бы он не шел.
Последние его слова повисли в воздухе, и он превратился в часть декорации.
Гарпия проснулась и испустила истошный вопль с проклятиями. Быстро обежав и проверив порядок в пещере, она предалась обильным испражнениям и погрузилась в галлюцинации.
Затем она стала рассматривать Лицо, не шевелясь и не двигаясь. Потом доела остатки кошачьей еды.
Все они были равны перед Лицом.
18
Поль повернулся к двери. В проеме стояла массивная фигура, окутанная слишком нереальной темной тенью. Увидев, что Поль смотрит на него, незнакомец вошел в комнату. Мрак, сопровождавший его персону, исчез.
Поль застыл в изумлении. На мужчине был желтый плащ, под ним виднелась темно-коричневая одежда. Голубые глаза незнакомца приветливо смотрели на Поля. Соломенные волосы начали серебриться сединой на висках. В чертах лица чувствовалась сила и уверенность. Но в целом это было лицо открытого честного человека, располагающего к доверию. Он улыбнулся, обнажив ослепительный ряд блестящих ровных зубов.
– Это тебе урок на будущее, юноша, – произнес незнакомец, Поль тотчас узнал голос. – Он держал тебя в своих руках, но сам позволил сбить себя с толку. Я снял с тебя старую оболочку, предоставив тебе полную свободу, я хотел посмотреть на что ты способен, – он тряхнул головой, откинув назад волосы. – Тебе также не следует допускать подобной рассеянности. Тебе следовало немедленно начать атаку и нанести сокрушительный удар, а не стоять столбом. Не будь простофилей, малыш. Более мастеровитый колдун мог в два счета убить тебя в тот момент – мог, запомни это.
– Но рассеянность и смятение сами по себе могут представлять угрозу, – ответил Поль.
– Если на тебя падает здание, ты вряд ли обратишь внимание на гудок приближающегося автомобиля. Ты постараешься избежать опасности и гибели под обломками. Таков закон выживания. Ты вел себя отлично, но много колебался. Однако, нерешительность – это не смертельно.
– Автомобиль? Кто же ты, черт возьми?
– Ты же знаешь мое имя.
– Генри Спайер?
– Ну вот и познакомились.
Человек снова улыбнулся.
Непонятно откуда он достал черный портсигар, вынул сигарету и сунул в рот. Она задымилась раньше, чем он успел сделать первую затяжку. Он с удовольствием сделал глоток дыма и оглядел апартаменты.
– До сих пор шло так, как я и предполагал, – произнес он, с интересом разглядывая помещение.
Он сунул руку под плащ и достал статуэтку, которую Поль спрятал в тоннеле.
– Ты нашел ее…
– Конечно.
Генри Спайер прошел мимо него и установил фигурку на вторую позицию в правой части диаграммы на полу.
– Остальные шесть – ты, – сказал он, выпрямившись и посмотрев на Поля.
– Это первая сигарета, которую мне довелось увидеть в этом мире, – задумчиво произнес Поль.
– Знающий толк человек черпает удовольствия и маленькие радости из многих мест, – ответил Спайер. – Буду рад научить тебя всему чуть позже. Но теперь нужно закончить одно очень важное дело.
– Мои сны, – сказал Поль. – Ты освободил меня от тех навязчивых видений в первых сериях, тогда ночью в пути…
Спайер кивнул.
– Но вместо тех появились другие – они тоже были связаны с тем же местом, но они были совершенно иными.
Генри снова кивнул, над его головой поднялось облачко табачного дыма.
– В первых примерах тебе навязывали определенное однобокое представление, – заметил он, – я подумал, что будет справедливо, если будет представлена и противоположная сторона, чтобы ты мог составить целостную картину.
– Должен признаться, что и целостная картина не слишком исчерпывающая и не совсем понятна мне.
– Было бы странно, если бы этого не случилось, – проговорил Спайер. – Поскольку это более древняя и почти чужая нам цивилизация. Куда более важно то, что несмотря не на что, ты нашел ее заманчивой и привлекательной.
Глаза Спайера посмотрели прямо в глаза Полю, не выдержав пристального взгляда, Поль отвел глаза в сторону.
– Я нашел то, что она очаровательна, – сказал Поль. Он мельком взглянул на Спайера и увидел, что он улыбается.
– Прекрасно, – ответил колдун, – я верил, что мы будем едины в оценках. Это говорит за то, что ты оставишь остальные шесть Ключей и присоединишься к нашему предприятию.
Поль оглядел комнату и обвел рукой ее:
– Ты предостерегал меня от нерешительности и рассеянности. А что с этими?
– Мне потребуется много сил, чтобы вернуть их в сознание, – сказал он, – это потребует полного напряжения воли, и я сомневаюсь в успешном завершении той важной работы, которую я наметил.
Поль покачал головой и, повернувшись, подошел к Тайзе. Ее неподвижное тело казалось мертвым.
– Твой взгляд следует за направлением твоих мыслей, я понял.
– Неужели все это требует человеческих жертв?
– Да. Так что воспрянь духом, у тебя есть шанс. Мы можем спасти девушку ради твоего удовольствия и даже найти применение Райлу, который с большим удовольствием убил бы тебя, если бы это помогло ему.
– А мой брат?
– Он не вписывается в наши планы. Райл извратил его мышление. Я бы предложил тебе позволить мне выслать его подальше, например, в тот мир, где ты вырос.
– Но он колдун. Он может вернуться назад.
– Я могу очень просто кое-что стереть из его памяти.
– Это слишком жестоко.
– Его обращение с тобой тоже нельзя назвать образцовым.
– Но ты сказал, что Райл влиял на него.
– Кто знает, в чем здесь дело? Я готов пощадить его только за то, что он твой брат.
– Скажи мне честно, и я отдам то, что просишь. Какие гарантии есть у меня, что я понадоблюсь тебе в дальнейшем?
– Я предвижу глобальные изменения, один я не в силах контролировать и управлять целым миром. А Одержимых Магией не так уж много. Кроме того, я еще не обсуждал со многими этого вопроса. А ты, конечно, всегда будешь на особом счету, даже вследствие того, что осуществил операцию с Ключами.
– Понимаю, – произнес Поль.
– Точно ли? Осознаешь ли ты то, что произойдет, когда откроются Ворота.
– Думаю, да. По крайней мере, у меня есть предположения.
– Это будет наш Триумф. С той могучей силой, которая окажется в нашем распоряжении, мы станем богами нового мира.
Поль перевел глаза на Ворота, игра света и тени создала причудливый ракурс, казалось, что прикованная птица дергается, стараясь сорваться с гвоздей.
– Предположим, я скажу «нет»? – спросил Поль.
– Это может повлечь весьма значительные последствия для обоих из нас. Но какие у тебя есть причины для несогласия?
– Я не люблю когда меня насильно вовлекают во что-то, а затем ставят перед фактом, независимо от того, кто инициатор – ты, Райл или статуэтки. Мной манипулировали, как марионеткой, едва лишь я ступил на землю этого мира. Я устал от того, что мной помыкают.
– Ладно, как в любых важных делах количество выборов и шансов не беспредельно, а весьма ограничено. В твоем конкретном случае: либо ты за одно со мной, либо против меня, либо желаешь отойти от всего. Два последних для меня не приемлемы и повлекут ответные меры с моей стороны.
– Мне не понравится все это, – ответил Поль, – хотя, возможно, тебе тоже.
– Ты угрожаешь мне, юноша? – мягко спросил Спайер.
– Просто вношу ясность, – ответил Поль.
Высокий колдун вздохнул.
– Да, ты сильный теперь, Поль, – сказал он, – сегодня ты сильнее, чем за всю свою прошлую жизнь. Ты выдержал посвящение, и твои светила теперь полностью благоприятствуют любому начинанию – в настоящий момент нечего больше и желать. Никто не может сказать, как долго будет длиться подобное расположение. Но поверь, я все еще сильнее и могущественнее тебя. Между нами не возникнет даже соревнования кто-кого. Ты окажешься словно слабенькое пламя свечи под ураганом моей воли. Сейчас я просто могу тебя заставить отдать Ключи. Но мне бы хотелось, твоего добровольного участия, чтобы ты остался жить и поддерживать меня, без всяких заклятий с моей стороны.
– Почему?
– У меня есть на это определенные причины, я скажу тебе о них позже, когда окончательно уверюсь в тебе.
– Ты предвидел между нами определенный конфликт. Твои слова намекают…
– Да, предвидел. Но его не должно быть. Если ты такой щепетильный, я лучше сам себя принесу в жертву.
Поль рассмеялся.
– Это не так. Я бы убил Райла, если бы смог. Я говорю только о том, что ты манипулируешь мной, навязываешь то, что идет не от меня.
– У меня нет выбора.
– Черт бы вас всех побрал!
Спайер повернулся и в задумчивости уставился на Ворота.
– А вот интересно?.. – начал он.
– Между прочим, – вмешался Поль, – если ты убьешь меня, каким образом вы добудете Ключи?
– С большими трудностями, если, конечно, вообще удастся, – ответил Спайер, – с тех пор как ты их прячешь в том месте, что практически является частными, секретными областями вселенной. Если ты умрешь, то перед нами встанет адская, почти неразрешимая проблема.
– Ну тогда понятие свеча в смысле метафоры не совсем годится. Тебе придется вообще закрыть все щели и поумерить силы, чтобы ее случайно не задуло.
– Возможно. А возможно и нет. Во всяком случае я не слишком рассчитывал на легкий исход. Ворота можно открыть и с помощью всего одного Ключа – но возможно на это уйдет пара лет и, естественно, возникнет много проблем. Ну хватит об этом, ведь мы говорим о предположительном повороте дела, так?
Поль подошел к Воротам и прикоснулся к ним. Холод обжег его. Ему показалось, что распятая змея заглянула ему прямо в глаза.
– А что случится, если статуэтки будут разбиты? – спросил он.
– Эту вещь будет трудно восполнить, – ответил Спайер, – даже, если знаешь как.
– Но все это предположительно, так?
– Правда. Ворота могут навсегда исчезнуть отсюда, останется лишь грубая горная стена.
– Но они открыты – или их можно открыть без всяких Ключей – в другом месте и пространстве, другом измерении?
– Да. Но только бестелесные тени могут пройти в них, как ты, например, проходил в своих снах.
– Почему они оказались именно здесь, на первом плане?
– Вследствие наших усердий и стараний – твоего отца, Райла и моих.
– Но как? И каким образом оказались задействованы статуэтки?
– Все, хватит. Для предположений и гипотез информации и так достаточно – или это своеобразный допрос? – проговорил Спайер. – Существует три выбора – один хороший и два плохих, ты еще помнишь?
– Да.
Поль повернулся лицом к Спайеру, прижался спиной к Воротам и сложил руки на груди. Тут же он почувствовал холод, разом охвативший всю спину, но не сдвинулся с места. Энергия до сих пор не изменила ему, она пульсировала в драконовом родимом пятне.
Глаза Спайера на какую-то долю секунды расширились и странно блеснули. Он осмотрел Поля с головы до ног.
– Я знаю твой ответ, – сказал он, – но я хочу услышать его из твоих уст.
– Ты сбежал от моего отца, оставив его на растерзание войскам.
Эта фраза озадачила Спайера, он нахмурился.
– Он поступил, не послушав моего совета, – произнес он в ответ. – И войска подошли из-за его действий, а не из-за моих. Мне не было смысла погибать вместе с ним, просто из солидарности. Но зачем тебе все это? Ты даже не знал своего отца.
– Просто любопытно, – сказал Поль, – хотелось услышать твою версию.
– Конечно, ты не станешь использовать этот аргумент, чтобы отвергнуть меня? Ведь ты был совсем дитя.
Поль кивнул. Он вспомнил о приведении своего отца и его предостережении там, в сумрачной пещере.
– Ты прав. Но побалуй меня еще одним ответом на вопросом, если хочешь отвечать. Могла ли между вами произойти борьба за власть, в конечном итоге за господство в том новом мире?
Спайер слегка покраснел.
– Я не знаю, – сказал он в некотором замешательстве, – возможно…
– А может она началась еще раньше? Вы были в преддверии революции, новых перемен, а это лучшее время, чтобы избавиться от конкурента…
– Хватит, довольно. Я и так понял, что твой ответ «нет». Может соблаговолишь сказать мне, по какой причине ты мне отказываешь?
Поль пожал плечами.
– Выбери любую по своему вкусу, – сказал он. – Возможно я просто не уверен в себе. Но я думаю и этого вполне достаточно.
Холод сковал все его тело, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы отодвинуться от тела змеи, которое он подпирал спиной, прислонившись к Воротам. Было такое чувство, что Ворота сами удерживали его в том положении…
– Очень жаль, – произнес наконец Спайер, – ведь я почти полюбил тебя.
Поль напал на него. Он сконцентрировал каждый бит своей силы, которой обладал, направил всю свою волю и выстрелил этим сгустком энергии.
Очень медленно и спокойно Генри Спайер достал сигарету из портсигара, но тут же бросил ее, раздавив подошвой. Он спрятал портсигар в один из потайных карманов плаща. В его поведении сквозила некоторая наигранность и бравада. Поль знал, что колдун должен почувствовать его удар. Но психическая атака сделала свое дело. Поль ощутил смертельный страх, предвосхищая могущество Спайера, но отогнал страхи, собрался и настроился на отражение любой даже самой мощной атаки. Он целиком положился на провидение, и чувствовал себя так, будто летит в бездонный черный колодец, у которого нет дна.
Спайер поднял глаза, они словно молнии пронзили Поля. Волна сопротивления захлестнула его.
Спайер шагнул навстречу Полю.
Это было подобно падению головой в пылающий костер, встрече лицом к лицу с тигром.
Его зрение перескочило на внутреннее видение. Он сфокусировался на Спайере, приближаясь к нему, руки сами сделали боевую стойку. Образ Спайера, до сих пор находившийся на некотором расстоянии от него, растаял. Лицо колдуна расплылось в самодовольной улыбке, на лбу выступил пот. Кулак летел в направлении Поля.
Концентрация Поля оказалась сломанной. Он быстро пригнул голову и нагнулся, затем поднял руки, защищая лицо. Он услышал громкий треск и хруст, затем короткий вопль. Поль тут же сообразил, что удар Спайера пришелся по Воротам.
Он опустил руки, прицелился и ударил левой, затем без передышки правой по корпусу Спайера. Но удары не произвели никакого эффекта. Противник был вынослив и силен.
Даже отвесив левый апперкот и почувствовав, что он достиг цели, он осознал, что единственная боль, которую, по его мнению, испытывал этот человек – это боль в костяшках пальцев от удара по Воротам. Поль ударил правой, метя в лицо противнику, но его удар был блокирован на полпути. Спайер бросился на него.
Спайер всем телом врезался в Поля, отбросив его к Воротам. Ошеломленный Поль в ужасе столкнулся с дверью, его голова с треском ударилась о железную обшивку. Затем Спайер отступил на шаг назад, и их глаза снова встретились.
Он взывал к родимому пятну в форме дракона и молил о защите, его тело было охвачено шоком, подобным электрическому удару. Он оправился от удара и вновь почувствовал прежнюю силу, но, казалось, вся его воля не сумеет защитить его от противника. Внезапно он ощутил нарастающее давление, но эта тяжесть совсем не была похожа на ту, что насылал на него Райл. Оба противника, и он и Спайер, стояли абсолютно неподвижно, и хотя Поль сконцентрировал всю энергию на собственной защите, тяжесть все нарастала.
Кровь молотом застучала в висках, грудь сдавило так, что дыхание прорывалось с трудом. Он покрылся испариной, вспотел так, что можно было выжимать, хотя всем телом дрожал от холода. Голова пошла кругом. Сознание померкло, прояснилось, потом снова померкло. Он понял, что может противостоять Спайеру всего несколько секунд. Его силы таяли. Этот человек подчинит его своему контролю, заставит отдать злосчастные статуэтки, а затем возможно и его принесет в жертву. Где же то пламя, которое руководило им, защищало?
Ему показалось, что он услышал робкий, дразнящий смех. Он внезапно понял, что это именно тот конец, к которому вели его огоньки. Они тоже хотели, чтобы Ворота были открыты. И если он не захотел помочь им в этом, они не стали его защищать.
Голова закружилась еще сильнее. Свет стал меркнуть в его глазах. Если это уже конец, он, по крайней мере, должен попытаться нанести противнику последний удар.
Он оперся правой рукой о Ворота и вытолкнул себя навстречу Спайеру. Из последних сил он отчаянно замолотил кулаками, снизу, сверху, сбоку, опять сверху…
Он сам удивлялся, что его удары достигали цели. Последнее, что он успел увидеть, падая на пол и теряя сознание, было изумление, застывшее на лице Спайера, падающего навзничь.
Свет погас, мрак и тупость стали последними ощущениями Поля. Он ничего не почувствовал, упав на пол. Темнота и пустота.
Поль застыл в изумлении. На мужчине был желтый плащ, под ним виднелась темно-коричневая одежда. Голубые глаза незнакомца приветливо смотрели на Поля. Соломенные волосы начали серебриться сединой на висках. В чертах лица чувствовалась сила и уверенность. Но в целом это было лицо открытого честного человека, располагающего к доверию. Он улыбнулся, обнажив ослепительный ряд блестящих ровных зубов.
– Это тебе урок на будущее, юноша, – произнес незнакомец, Поль тотчас узнал голос. – Он держал тебя в своих руках, но сам позволил сбить себя с толку. Я снял с тебя старую оболочку, предоставив тебе полную свободу, я хотел посмотреть на что ты способен, – он тряхнул головой, откинув назад волосы. – Тебе также не следует допускать подобной рассеянности. Тебе следовало немедленно начать атаку и нанести сокрушительный удар, а не стоять столбом. Не будь простофилей, малыш. Более мастеровитый колдун мог в два счета убить тебя в тот момент – мог, запомни это.
– Но рассеянность и смятение сами по себе могут представлять угрозу, – ответил Поль.
– Если на тебя падает здание, ты вряд ли обратишь внимание на гудок приближающегося автомобиля. Ты постараешься избежать опасности и гибели под обломками. Таков закон выживания. Ты вел себя отлично, но много колебался. Однако, нерешительность – это не смертельно.
– Автомобиль? Кто же ты, черт возьми?
– Ты же знаешь мое имя.
– Генри Спайер?
– Ну вот и познакомились.
Человек снова улыбнулся.
Непонятно откуда он достал черный портсигар, вынул сигарету и сунул в рот. Она задымилась раньше, чем он успел сделать первую затяжку. Он с удовольствием сделал глоток дыма и оглядел апартаменты.
– До сих пор шло так, как я и предполагал, – произнес он, с интересом разглядывая помещение.
Он сунул руку под плащ и достал статуэтку, которую Поль спрятал в тоннеле.
– Ты нашел ее…
– Конечно.
Генри Спайер прошел мимо него и установил фигурку на вторую позицию в правой части диаграммы на полу.
– Остальные шесть – ты, – сказал он, выпрямившись и посмотрев на Поля.
– Это первая сигарета, которую мне довелось увидеть в этом мире, – задумчиво произнес Поль.
– Знающий толк человек черпает удовольствия и маленькие радости из многих мест, – ответил Спайер. – Буду рад научить тебя всему чуть позже. Но теперь нужно закончить одно очень важное дело.
– Мои сны, – сказал Поль. – Ты освободил меня от тех навязчивых видений в первых сериях, тогда ночью в пути…
Спайер кивнул.
– Но вместо тех появились другие – они тоже были связаны с тем же местом, но они были совершенно иными.
Генри снова кивнул, над его головой поднялось облачко табачного дыма.
– В первых примерах тебе навязывали определенное однобокое представление, – заметил он, – я подумал, что будет справедливо, если будет представлена и противоположная сторона, чтобы ты мог составить целостную картину.
– Должен признаться, что и целостная картина не слишком исчерпывающая и не совсем понятна мне.
– Было бы странно, если бы этого не случилось, – проговорил Спайер. – Поскольку это более древняя и почти чужая нам цивилизация. Куда более важно то, что несмотря не на что, ты нашел ее заманчивой и привлекательной.
Глаза Спайера посмотрели прямо в глаза Полю, не выдержав пристального взгляда, Поль отвел глаза в сторону.
– Я нашел то, что она очаровательна, – сказал Поль. Он мельком взглянул на Спайера и увидел, что он улыбается.
– Прекрасно, – ответил колдун, – я верил, что мы будем едины в оценках. Это говорит за то, что ты оставишь остальные шесть Ключей и присоединишься к нашему предприятию.
Поль оглядел комнату и обвел рукой ее:
– Ты предостерегал меня от нерешительности и рассеянности. А что с этими?
– Мне потребуется много сил, чтобы вернуть их в сознание, – сказал он, – это потребует полного напряжения воли, и я сомневаюсь в успешном завершении той важной работы, которую я наметил.
Поль покачал головой и, повернувшись, подошел к Тайзе. Ее неподвижное тело казалось мертвым.
– Твой взгляд следует за направлением твоих мыслей, я понял.
– Неужели все это требует человеческих жертв?
– Да. Так что воспрянь духом, у тебя есть шанс. Мы можем спасти девушку ради твоего удовольствия и даже найти применение Райлу, который с большим удовольствием убил бы тебя, если бы это помогло ему.
– А мой брат?
– Он не вписывается в наши планы. Райл извратил его мышление. Я бы предложил тебе позволить мне выслать его подальше, например, в тот мир, где ты вырос.
– Но он колдун. Он может вернуться назад.
– Я могу очень просто кое-что стереть из его памяти.
– Это слишком жестоко.
– Его обращение с тобой тоже нельзя назвать образцовым.
– Но ты сказал, что Райл влиял на него.
– Кто знает, в чем здесь дело? Я готов пощадить его только за то, что он твой брат.
– Скажи мне честно, и я отдам то, что просишь. Какие гарантии есть у меня, что я понадоблюсь тебе в дальнейшем?
– Я предвижу глобальные изменения, один я не в силах контролировать и управлять целым миром. А Одержимых Магией не так уж много. Кроме того, я еще не обсуждал со многими этого вопроса. А ты, конечно, всегда будешь на особом счету, даже вследствие того, что осуществил операцию с Ключами.
– Понимаю, – произнес Поль.
– Точно ли? Осознаешь ли ты то, что произойдет, когда откроются Ворота.
– Думаю, да. По крайней мере, у меня есть предположения.
– Это будет наш Триумф. С той могучей силой, которая окажется в нашем распоряжении, мы станем богами нового мира.
Поль перевел глаза на Ворота, игра света и тени создала причудливый ракурс, казалось, что прикованная птица дергается, стараясь сорваться с гвоздей.
– Предположим, я скажу «нет»? – спросил Поль.
– Это может повлечь весьма значительные последствия для обоих из нас. Но какие у тебя есть причины для несогласия?
– Я не люблю когда меня насильно вовлекают во что-то, а затем ставят перед фактом, независимо от того, кто инициатор – ты, Райл или статуэтки. Мной манипулировали, как марионеткой, едва лишь я ступил на землю этого мира. Я устал от того, что мной помыкают.
– Ладно, как в любых важных делах количество выборов и шансов не беспредельно, а весьма ограничено. В твоем конкретном случае: либо ты за одно со мной, либо против меня, либо желаешь отойти от всего. Два последних для меня не приемлемы и повлекут ответные меры с моей стороны.
– Мне не понравится все это, – ответил Поль, – хотя, возможно, тебе тоже.
– Ты угрожаешь мне, юноша? – мягко спросил Спайер.
– Просто вношу ясность, – ответил Поль.
Высокий колдун вздохнул.
– Да, ты сильный теперь, Поль, – сказал он, – сегодня ты сильнее, чем за всю свою прошлую жизнь. Ты выдержал посвящение, и твои светила теперь полностью благоприятствуют любому начинанию – в настоящий момент нечего больше и желать. Никто не может сказать, как долго будет длиться подобное расположение. Но поверь, я все еще сильнее и могущественнее тебя. Между нами не возникнет даже соревнования кто-кого. Ты окажешься словно слабенькое пламя свечи под ураганом моей воли. Сейчас я просто могу тебя заставить отдать Ключи. Но мне бы хотелось, твоего добровольного участия, чтобы ты остался жить и поддерживать меня, без всяких заклятий с моей стороны.
– Почему?
– У меня есть на это определенные причины, я скажу тебе о них позже, когда окончательно уверюсь в тебе.
– Ты предвидел между нами определенный конфликт. Твои слова намекают…
– Да, предвидел. Но его не должно быть. Если ты такой щепетильный, я лучше сам себя принесу в жертву.
Поль рассмеялся.
– Это не так. Я бы убил Райла, если бы смог. Я говорю только о том, что ты манипулируешь мной, навязываешь то, что идет не от меня.
– У меня нет выбора.
– Черт бы вас всех побрал!
Спайер повернулся и в задумчивости уставился на Ворота.
– А вот интересно?.. – начал он.
– Между прочим, – вмешался Поль, – если ты убьешь меня, каким образом вы добудете Ключи?
– С большими трудностями, если, конечно, вообще удастся, – ответил Спайер, – с тех пор как ты их прячешь в том месте, что практически является частными, секретными областями вселенной. Если ты умрешь, то перед нами встанет адская, почти неразрешимая проблема.
– Ну тогда понятие свеча в смысле метафоры не совсем годится. Тебе придется вообще закрыть все щели и поумерить силы, чтобы ее случайно не задуло.
– Возможно. А возможно и нет. Во всяком случае я не слишком рассчитывал на легкий исход. Ворота можно открыть и с помощью всего одного Ключа – но возможно на это уйдет пара лет и, естественно, возникнет много проблем. Ну хватит об этом, ведь мы говорим о предположительном повороте дела, так?
Поль подошел к Воротам и прикоснулся к ним. Холод обжег его. Ему показалось, что распятая змея заглянула ему прямо в глаза.
– А что случится, если статуэтки будут разбиты? – спросил он.
– Эту вещь будет трудно восполнить, – ответил Спайер, – даже, если знаешь как.
– Но все это предположительно, так?
– Правда. Ворота могут навсегда исчезнуть отсюда, останется лишь грубая горная стена.
– Но они открыты – или их можно открыть без всяких Ключей – в другом месте и пространстве, другом измерении?
– Да. Но только бестелесные тени могут пройти в них, как ты, например, проходил в своих снах.
– Почему они оказались именно здесь, на первом плане?
– Вследствие наших усердий и стараний – твоего отца, Райла и моих.
– Но как? И каким образом оказались задействованы статуэтки?
– Все, хватит. Для предположений и гипотез информации и так достаточно – или это своеобразный допрос? – проговорил Спайер. – Существует три выбора – один хороший и два плохих, ты еще помнишь?
– Да.
Поль повернулся лицом к Спайеру, прижался спиной к Воротам и сложил руки на груди. Тут же он почувствовал холод, разом охвативший всю спину, но не сдвинулся с места. Энергия до сих пор не изменила ему, она пульсировала в драконовом родимом пятне.
Глаза Спайера на какую-то долю секунды расширились и странно блеснули. Он осмотрел Поля с головы до ног.
– Я знаю твой ответ, – сказал он, – но я хочу услышать его из твоих уст.
– Ты сбежал от моего отца, оставив его на растерзание войскам.
Эта фраза озадачила Спайера, он нахмурился.
– Он поступил, не послушав моего совета, – произнес он в ответ. – И войска подошли из-за его действий, а не из-за моих. Мне не было смысла погибать вместе с ним, просто из солидарности. Но зачем тебе все это? Ты даже не знал своего отца.
– Просто любопытно, – сказал Поль, – хотелось услышать твою версию.
– Конечно, ты не станешь использовать этот аргумент, чтобы отвергнуть меня? Ведь ты был совсем дитя.
Поль кивнул. Он вспомнил о приведении своего отца и его предостережении там, в сумрачной пещере.
– Ты прав. Но побалуй меня еще одним ответом на вопросом, если хочешь отвечать. Могла ли между вами произойти борьба за власть, в конечном итоге за господство в том новом мире?
Спайер слегка покраснел.
– Я не знаю, – сказал он в некотором замешательстве, – возможно…
– А может она началась еще раньше? Вы были в преддверии революции, новых перемен, а это лучшее время, чтобы избавиться от конкурента…
– Хватит, довольно. Я и так понял, что твой ответ «нет». Может соблаговолишь сказать мне, по какой причине ты мне отказываешь?
Поль пожал плечами.
– Выбери любую по своему вкусу, – сказал он. – Возможно я просто не уверен в себе. Но я думаю и этого вполне достаточно.
Холод сковал все его тело, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы отодвинуться от тела змеи, которое он подпирал спиной, прислонившись к Воротам. Было такое чувство, что Ворота сами удерживали его в том положении…
– Очень жаль, – произнес наконец Спайер, – ведь я почти полюбил тебя.
Поль напал на него. Он сконцентрировал каждый бит своей силы, которой обладал, направил всю свою волю и выстрелил этим сгустком энергии.
Очень медленно и спокойно Генри Спайер достал сигарету из портсигара, но тут же бросил ее, раздавив подошвой. Он спрятал портсигар в один из потайных карманов плаща. В его поведении сквозила некоторая наигранность и бравада. Поль знал, что колдун должен почувствовать его удар. Но психическая атака сделала свое дело. Поль ощутил смертельный страх, предвосхищая могущество Спайера, но отогнал страхи, собрался и настроился на отражение любой даже самой мощной атаки. Он целиком положился на провидение, и чувствовал себя так, будто летит в бездонный черный колодец, у которого нет дна.
Спайер поднял глаза, они словно молнии пронзили Поля. Волна сопротивления захлестнула его.
Спайер шагнул навстречу Полю.
Это было подобно падению головой в пылающий костер, встрече лицом к лицу с тигром.
Его зрение перескочило на внутреннее видение. Он сфокусировался на Спайере, приближаясь к нему, руки сами сделали боевую стойку. Образ Спайера, до сих пор находившийся на некотором расстоянии от него, растаял. Лицо колдуна расплылось в самодовольной улыбке, на лбу выступил пот. Кулак летел в направлении Поля.
Концентрация Поля оказалась сломанной. Он быстро пригнул голову и нагнулся, затем поднял руки, защищая лицо. Он услышал громкий треск и хруст, затем короткий вопль. Поль тут же сообразил, что удар Спайера пришелся по Воротам.
Он опустил руки, прицелился и ударил левой, затем без передышки правой по корпусу Спайера. Но удары не произвели никакого эффекта. Противник был вынослив и силен.
Даже отвесив левый апперкот и почувствовав, что он достиг цели, он осознал, что единственная боль, которую, по его мнению, испытывал этот человек – это боль в костяшках пальцев от удара по Воротам. Поль ударил правой, метя в лицо противнику, но его удар был блокирован на полпути. Спайер бросился на него.
Спайер всем телом врезался в Поля, отбросив его к Воротам. Ошеломленный Поль в ужасе столкнулся с дверью, его голова с треском ударилась о железную обшивку. Затем Спайер отступил на шаг назад, и их глаза снова встретились.
Он взывал к родимому пятну в форме дракона и молил о защите, его тело было охвачено шоком, подобным электрическому удару. Он оправился от удара и вновь почувствовал прежнюю силу, но, казалось, вся его воля не сумеет защитить его от противника. Внезапно он ощутил нарастающее давление, но эта тяжесть совсем не была похожа на ту, что насылал на него Райл. Оба противника, и он и Спайер, стояли абсолютно неподвижно, и хотя Поль сконцентрировал всю энергию на собственной защите, тяжесть все нарастала.
Кровь молотом застучала в висках, грудь сдавило так, что дыхание прорывалось с трудом. Он покрылся испариной, вспотел так, что можно было выжимать, хотя всем телом дрожал от холода. Голова пошла кругом. Сознание померкло, прояснилось, потом снова померкло. Он понял, что может противостоять Спайеру всего несколько секунд. Его силы таяли. Этот человек подчинит его своему контролю, заставит отдать злосчастные статуэтки, а затем возможно и его принесет в жертву. Где же то пламя, которое руководило им, защищало?
Ему показалось, что он услышал робкий, дразнящий смех. Он внезапно понял, что это именно тот конец, к которому вели его огоньки. Они тоже хотели, чтобы Ворота были открыты. И если он не захотел помочь им в этом, они не стали его защищать.
Голова закружилась еще сильнее. Свет стал меркнуть в его глазах. Если это уже конец, он, по крайней мере, должен попытаться нанести противнику последний удар.
Он оперся правой рукой о Ворота и вытолкнул себя навстречу Спайеру. Из последних сил он отчаянно замолотил кулаками, снизу, сверху, сбоку, опять сверху…
Он сам удивлялся, что его удары достигали цели. Последнее, что он успел увидеть, падая на пол и теряя сознание, было изумление, застывшее на лице Спайера, падающего навзничь.
Свет погас, мрак и тупость стали последними ощущениями Поля. Он ничего не почувствовал, упав на пол. Темнота и пустота.
19
Падение. Он медленно проваливался сквозь мрак и безмолвие. Его единственным ощущением стал холод, сковавший его плоть. Но и холод впоследствии исчез.
Как долго он падал, он не мог сказать – мгновения, годы, столетия… Прежний холод, одолевавший его, исчез, и теперь он пребывал в глупой эйфории. Память требовала слишком большого напряжения. Единственное, что он знал и помнил, это то, что хорошо бы оживить все, что было в прошлом, или, по крайней мере, найти силы на мыслительный процесс…
Появилось странное убаюкивающее качание. Даже больше… Он начал волноваться. Затем раскачивание сменилось не менее странным подталкиванием в одном направлении. Оно сносило его, баюкая, словно в кресле-качалке.
Он ощутил едва заметное свечение. Казалось, что оно лилось сразу отовсюду. Он даже не задумался, каким сенсорным аппаратом воспринимается это почти фантастическое сияние. Его сознание просветлялось, но мозг, по-прежнему, представлял окоченевшую массу.
Свечение становилось ярче, а движение замедлялось. То, что располагалось внизу, предстало бледно-желтой массой с темными пятнами.
Теперь панорама прояснилась, но с каким-то искривленным понятием перспективы. Восприятие света странным образом исказились, стало совсем невозможно определить расстояние до объектов, маячивших внизу. Это была развороченная земля, гористая, песчаная, окутанная тенями, с пыльными ветрами и грязными облаками, низко стелющимися змеевидными туманами. Контрасты еще не давали четкости изображения, поэтому ничего не возможно было узнать, ни даже определить масштаб. Тем не менее место казалось до боли знакомым. Где? Когда?..
Как долго он падал, он не мог сказать – мгновения, годы, столетия… Прежний холод, одолевавший его, исчез, и теперь он пребывал в глупой эйфории. Память требовала слишком большого напряжения. Единственное, что он знал и помнил, это то, что хорошо бы оживить все, что было в прошлом, или, по крайней мере, найти силы на мыслительный процесс…
Появилось странное убаюкивающее качание. Даже больше… Он начал волноваться. Затем раскачивание сменилось не менее странным подталкиванием в одном направлении. Оно сносило его, баюкая, словно в кресле-качалке.
Он ощутил едва заметное свечение. Казалось, что оно лилось сразу отовсюду. Он даже не задумался, каким сенсорным аппаратом воспринимается это почти фантастическое сияние. Его сознание просветлялось, но мозг, по-прежнему, представлял окоченевшую массу.
Свечение становилось ярче, а движение замедлялось. То, что располагалось внизу, предстало бледно-желтой массой с темными пятнами.
Теперь панорама прояснилась, но с каким-то искривленным понятием перспективы. Восприятие света странным образом исказились, стало совсем невозможно определить расстояние до объектов, маячивших внизу. Это была развороченная земля, гористая, песчаная, окутанная тенями, с пыльными ветрами и грязными облаками, низко стелющимися змеевидными туманами. Контрасты еще не давали четкости изображения, поэтому ничего не возможно было узнать, ни даже определить масштаб. Тем не менее место казалось до боли знакомым. Где? Когда?..