Желязны Роджер. Знак Хаоса

   Я остановился посередине, откуда мог обозревать мост по всей длине в любом направлении. Место это казалось безопасным и подходящим. Я вытащил свою колоду карт и перетасовал их, пока не обнаружил ту, которой уже очень долго не пользовался.
   Я отложил все другие и держал её перед собой, изучая голубые глаза и молодые, жёсткие, чуть резко заострённые черты лица под копной чисто белых волос. Одет он был во все чёрное, за исключением кусочка белого воротника и рукава, заметного под блестящей обтягивающей курткой. В руке, обтянутой перчаткой, он держал три тёмных стальных шарика.
   Дотянуться до самого Хаоса иногда трудновато, поэтому я сосредоточился и сфокусировался, тщательно и сильно. Контакт возник почти мгновенно. Он сидел на балконе под безумно полосатым небом, слева от него проплывали Смещающиеся Горы. Сидел он, положив ноги на плавающий столик, и читал книгу. Когда контакт установился, он опустил её и слегка улыбнулся.
   — Мерлин, — тихо произнёс он. — Ты выглядишь усталым.
   Я кивнул.
   — А ты выглядишь отдохнувшим, — заметил я.
   — Верно, — ответил он, закрывая книгу и положив её на столик. А затем спросил: — Беда?
   — Беда, Мандор.
   Он поднялся на ноги.
   — Ты хочешь пройти?
   Я покачал головой.
   — Если у тебя под рукой есть какие-нибудь Козыри для возвращения, я бы предпочёл, чтобы ты прошёл ко мне.
   Я протянул руку вперёд, наши руки стиснули друг друга, он сделал единственный шаг и встал рядом со мной на мосту. Мы на мгновение обнялись, а затем он повернулся и посмотрел сначала по сторонам, а затем в пропасть.
   — Здесь есть что-то опасное? — спросил он.
   — Нет. Я выбрал это место, потому что оно кажется самым безопасным.
   — И к тому же живописным, — отозвался он. — Что с тобой случилось?
   — Я долго был всего лишь студентом, а потом проектировщиком определённых специализированных механизмов, — начал я рассказывать. — До довольно недавнего времени моя жизнь оставалась небогатой событиями. А потом начался кромешный ад. Причём, большую часть происходящего я не понимаю, а многое происходит с подачи кого-то, кого я не знаю. Эта часть довольно сложна, и не стоит твоего внимания.
   Он положил руку на перила моста.
   — А другая часть? — спросил он.
   — Вплоть до этого момента я думал, что мои враги происходят из Эмбера. Но вдруг, когда казалось, что большая часть этого дела будет улажена, кто-то пускает по моему следу Огненного Ангела. Я лишь недавно уничтожил его. Я понятия не имею, почему это произошло, и это, конечно же, к Эмберу отношения не имеет.
   — Ты, конечно же, прав, — сказал он. — Я понятия не имел, что дело дошло до чего-то, близкого этому, иначе давно бы поговорил с тобой. Но позволь не согласиться по части порядка важности, прежде чем я с удовольствием выскажу определённые предположения относительно тебя. Я хочу услышать твою историю полностью.
   — Почему?
   — Потому, что ты, братец, иногда потрясающе наивен, и я доверяю твоему суждению насчёт того, что истинно важно.
   — Я могу умереть с голоду прежде, чем закончу, — отозвался я.
   Криво улыбаясь, мой названный брат поднял руки. В то время, как Юрт и Деспил приходились мне сводными братьями, рождёнными моей матерью Дарой от принца Савалла, Повелителя Грани, Мандор был сыном Савалла от предыдущего брака, к тому же существенно старше меня, и поэтому напоминал мне многих моих родственников в Эмбере. Я всегда чувствовал себя посторонним среди детей Дары и Савалла. При этом Мандор тоже не являлся частью этой обособленной группки и у нас появилось что-то общее. Но, что бы там ни было, мы с ним поладили и стали сближаться, как я иногда думаю, больше, чем полнородные братья. За минувшие годы он обучил меня многим практическим вещам и мы не раз хорошо проводили с ним время.
   Воздух между нами исказило и, когда Мандор опустил руки, между нами беззвучно и внезапно возник обеденный стол, покрытый расшитой белой скатертью, а миг спустя за ним последовали два стула, появившихся друг напротив друга. Стол был накрыт многочисленными блюдами — прекрасный фарфор, хрусталь, серебряные столовые приборы и даже ведёрко сверкающего льда с тёмной бутылкой шампанского.
   — Ты произвёл на меня впечатление, — констатировал я.
   — В последние годы я посвятил немало времени гурманской магии, — сказал он. — Нижайше прошу к столу.
   Мы поудобнее расположились на мосту между двумя тёмными громадами. Попробовав яства, я оценивающе причмокнул, и прошла не одна минута, прежде чем я смог начать излагать все события, приведшие меня в это царство звёздного света и безмолвия.
   Мандор, не перебивая, выслушал всю мою повесть, а когда я закончил, кивнул.
   — Не хочешь ещё десерта?
   — Да, — согласился я. — Он очень вкусный.
   Когда я несколько минут спустя поднял глаза, то увидел, что он улыбается.
   — Что тут смешного? — осведомился я.
   — Ты, — ответил он. — Если ты помнишь, я уже говорил тебе ранее, перед тем, как ты отправился туда — будь разборчивее с теми, кому оказываешь доверие.
   — Ну? Я никому о себе не рассказывал. Если ты намерен прочесть мне лекцию о вреде дружбы с Люком, не разузнав о нем все досконально, я её уже слышал.
   — А как насчёт Джулии?
   — Что ты имеешь в виду? Она так и не узнала…
   — Именно. А ей ты, похоже, мог бы доверять. Вместо этого ты настроил её против себя.
   — Ладно. Возможно, тут я здорово просчитался.
   — Ты спроектировал замечательную машину и тебе ни разу не пришло в голову, что она также может стать мощным оружием. Рэндом увидел это сразу же. Так же, как и Люк. От поражения на этом фронте тебя уберегло только то, что она стала разумной и не желала слушать чьих-то указаний.
   — Ты прав. Меня больше заботило решение технических проблем. Я не продумал тщательно все последствия.
   Он вздохнул.
   — Что мне с тобой делать, Мерлин? Ты идёшь на риск, даже когда не знаешь, что идёшь на риск.
   — Винте я не доверял, — сообщил я, хотя он меня не спрашивал.
   — Думается, ты мог бы получить от неё и больше сведений, — сказал он,
   — если бы не проявил такой прыти для спасения Люка, который уже продемонстрировал, что он опасен; под конец вашего диалога она, кажется, стала действительно откровенной.
   — Наверное, мне следовало бы вызвать тебя.
   — Если встретишь её опять, вызови, и я с ней разберусь.
   Я уставился на него. Кажется, он говорил это всерьёз.
   — Ты знаешь, что она такое?
   — Я её разгадаю, — уверенно обронил он, взбалтывая в бокале ярко-оранжевый напиток. — Но у меня есть к тебе одно предложение, элегантное по своей простоте. У меня есть новый загородный дом, совершенно уединённый, со всеми удобствами. Почему бы тебе не вернуться со мной ко Дворам, а не перескакивать из одной опасности в другую? Заляг на пару лет на грунт, наслаждайся жизнью, прочитай книги, которые ты все откладывал до более подходящего случая. Я позабочусь, чтобы ты был хорошо защищён. Пусть все поутихнет, а потом ступай по своим делам при более мирных обстоятельствах.
   Я пригубил огненный напиток.
   — Нет, — отказался я. — Что произошло с тем, про что ты говорил, что знаешь, а я нет?
   — Все ничего не значит, если ты не примешь моего предложения.
   — Даже если бы принял, то всё равно захотел бы узнать.
   — Ерунда, — отозвался он.
   — Ты выслушал мой рассказ. Теперь я послушаю твой.
   Он пожал плечами и, откинувшись на спинку стула, посмотрел на звезды.
   — Савалл умирает, — коротко сообщил он.
   — Он занимается этим много лет.
   — Верно, но ему стало намного хуже. Некоторые думают, что это связано с предсмертным проклятием Эрика Эмберского. Что бы там ни было, я действительно считаю, что долго ему не протянуть.
   — Начинаю понимать…
   — Да. Борьба за наследование стала более интенсивной. Народ валится направо и налево — яд, дуэли, убийства, странные несчастные случаи, то сомнительные самоубийства. А также многие отбыли в неизвестном направлении. Или так, во всяком случае, кажется.
   — Понимаю. Но не вижу, какое это имеет отношение ко мне.
   — Одно время не имело бы никакого.
   — Но?
   — Да. Я никогда не знал, какие именно у него для этого мотивы. Но ты законный наследник. Ты следуешь за мной, но имеешь преимущество перед Юртом и Деспилом.
   — Все равно даже при этом я стою чертовски низко в списке.
   — Верно, — медленно произнёс он. — По большей части интерес представляют только верхние строчки…
   — Ты сказал «по большей части»…
   — Всегда есть исключения, — ответил он. — Ты должен понимать, что в такое время представляется прекрасный случай свести старые счёты. Одной смертью больше, одной меньше — никто и бровью не поведёт, как было бы в более спокойные времена. Даже в относительно высоких кругах.
   Я покачал головой, встретившись с ним взглядом.
   — В моем случае это действительно не имеет смысла, — сказал я.
   Он продолжал пристально меня разглядывать, пока я не почувствовал себя довольно неуютно.
   — Так ведь? — спросил наконец я.
   — Ну… — протянул он. — Подумай немного об этом.
   Я подумал. И как раз когда мне пришла на ум правильная мысль, он кивнул, словно читал мысли.
   — Юрт, — сообщил он, — довольно восторженно встретил новые времена. Он постоянно болтал о самых последних смертях и об элегантности и внешней лёгкости, с которой добивались некоторые из них. И, наконец, его страх и тяга увеличивать собственные способности ко злу достигли момента, когда перекрыли его страх…
   — Логрус…
   — Да. Он, наконец, попробовал пройти Логрус и сумел выдержать до конца.
   — Ему полагалось бы очень радоваться этому. Гордиться. Он ведь хотел это сделать не один год.
   — О да, — ответил Мандор. — И я уверен, что он также испытал и великое множество других чувств.
   — Ощущение свободы, — предположил я. — Силы, — и, изучив его полунасмешливое выражение лица, вынужден был добавить: — И способность играть в эту игру самому.
   — Возможно, ты не безнадёжен, — одобрительно сказал он. — А теперь не хотел бы ты довести эту мысль до логического конца?
   — Ладно, — отозвался я, думая о левом ухе Юрта, уплывшем после моего рубящего удара, о распространяющемся вокруг него рое бисеринок крови. — Ты думаешь, что Огненного Ангела послал Юрт?
   — Скорее всего, — подтвердил он. — Но не хочешь ли ты продолжить эту мысль ещё?
   Я подумал о сломанной ветке, проткнувшей Юрту глаз, когда мы боролись на поляне.
   — Ладно, — сказал я. — Он охотится на меня. Это может быть частью борьбы за наследование, так как я стою впереди него в списке. Или это может быть обыкновенной местью из-за неприязни. Или оба варианта вместе.
   — Что именно скрывается за этим, не имеет значения, — сказал Мандор.
   — Важны результаты. Но я подумал о напавшем на тебя волке-оборотне. У него ведь, к тому же, наличествовал только один глаз…
   — Да, — подтвердил я. — Как нынче выглядит Юрт?
   — О, он уже отрастил примерно половину уха. Но оно весьма неровное и безобразное на вид. Он всегда прикрывает его волосами. Глаз регенерировал, но ещё не способен видеть. Обычно он носит повязку.
   — Это может объяснить последние события, — сказал я. — Однако, он выбрал чертовски неподходящее время, учитывая всё, что происходит.
   — Это одна из причин предложения пропасть из виду и подождать, пока все успокоится. Слишком хлопотное дело. Когда в воздухе столько стрел, вполне возможно, что одна из них угодит в тебя.
   — Я способен позаботиться о себе, Мандор.
   — Ты мог бы даже обмануть меня.
   Я пожал плечами, встал, подошёл к перилам и посмотрел вниз, на звезды.
   После долгого молчания он окликнул меня:
   — У тебя есть идеи получше?
   Но я не ответил, потому что именно об этом и думал. Я размышлял о том, что сказал Мандор о моих слабых местах и об отсутствии подготовленности, и как раз готовился сделать вывод, что он прав, что все, случившееся со мной вплоть до этого момента, за исключением, может быть, умыкания Ясры из Замка, является результатом действия разных обстоятельств. Я намного больше подвергался воздействию, чем действовал сам. Признаться, все происходящее слишком быстро развивалось. Но всё равно я не включал в свои планы уход в подполье, чтобы там поразмыслить, разузнать о своих врагах и нанести ответный удар. Кажется, было что-то, что я могу сделать…
   — Если учитывать обстоятельства, — сказал он, — то ты окажешься в выгодном положении, если будешь играть наверняка.
   Вероятно, с позиции рассудка, безопасности и осторожности он был прав. Но он принадлежал исключительно ко Дворам, а у меня имелись дополнительные обязательства, к которым он не имел отношения. Вполне возможно, что я смогу выработать собственный план действий, способный, может быть, даже благодаря моей связи с Люком, помочь усилить безопасность Эмбера. Пока существовал такой шанс, я чувствовал себя обязанным не отступить. И, помимо этого, моё любопытство было слишком возбуждено, чтобы самому отстраниться от ответов на все вопросы.
   Обдумывая, как лучше всего объяснить ход моих мыслей, я снова подвергся вызову. Вызов походил на вопрос, скребущийся, словно кошка, в дверь, ощущение усиливалось, отметая в сторону все прочие соображения, и, наконец, я понял, что кто-то, через Козырь, пытается связаться со мной из очень отдалённого места. Я предположил, что запрос может исходить от Рэндома, беспокоящегося и желающего выяснить, что же случилось после моего отправления из гостиницы Эмбера. Поэтому я настроился на приём, приготовившись к контакту.
   — Мёрли, что стряслось? — спросил Мандор, но я поднял руку, показывая, что занят. И краем глаза увидел, что он положил салфетку на стол и поднялся на ноги.
   Видение постепенно стало чётче и я узнал Фиону, строгую на вид. За спиной её громоздились скалы, над головой было бледно-зелёное небо.
   — Мерлин? — обратилась она. — Ты где?
   — Далеко, — ответил я. — Это долгая история. Что произошло? Где ты?
   Она мрачно улыбнулась.
   — Далеко, — ответила она.
   — Мы, кажется, выбрали очень живописные места, — отметил я. — Ты подобрала небо в тон к своим волосам.
   — Хватит! — отрубила она. — Я вызвала тебя не для обмена впечатлениями о путешествиях.
   В этот момент Мандор подошёл и встал рядом со мной, положив мне руку на плечо, что едва ли согласуется с его характером, так как считается бестактным поступком, когда вмешиваются в разговор по Козырю — это всё равно, что снять трубку параллельного телефона и встрять в чужой разговор. Тем не менее…
   — О-го-го! — воскликнул он. — Не будешь ли ты любезен представить меня, Мерлин?
   — Кто? — спросила Фиона. — Это кто такой?
   — Это мой брат Мандор, — уведомил я её. — Из Дома Савалла при Дворах Хаоса. Мандор, это моя тётка Фиона, принцесса Эмбера.
   Мандор поклонился.
   — Я слышал о вас, принцесса, — сказал он. — Мне действительно очень приятно с вами познакомиться.
   Глаза её на миг расширились.
   — Я знаю об этом Доме, — ответила она, — но понятия не имела, что Мерлин в родстве с ним. Рада с вами познакомиться.
   — Как я понимаю, возникла какая-то проблема, Фи? — спросил я.
   — Да, — ответила она, взглянув на Мандора.
   — Я удивляюсь, — сказал он. — Для меня было большой честью встретиться с вами, принцесса. Я желал бы, чтобы вы жили немного поближе к Грани.
   Она улыбнулась.
   — Подождите, — попросила она, — это не связано ни с какими государственными тайнами. Вы проходили Логрус?
   — Да.
   — …И, как я понимаю, вы сошлись не для того, чтобы подраться?
   — Едва ли, — ответил я.
   — В таком случае, я буду рада узнать также и его взгляд на проблему. Вы готовы явиться ко мне, Мандор?
   Он снова поклонился и я подумал, что он чуточку переигрывает.
   — Куда угодно, сударыня, — ответил он.
   — Тогда идите, — предложила она и протянула левую руку. Я схватился за неё, а Мандор протянул руку и коснулся её запястья. Мы шагнули вперёд.
   Очутились мы на каменистой равнине, было ветрено и немного холодновато. Откуда-то издалека доносился приглушённый рёв, как от мотора с глушителем.
   — Ты в последнее время связывалась с кем-нибудь из Эмбера? — спросил я её.
   — Нет, — отрезала она.
   — Твой отъезд был несколько внезапным.
   — На то были причины.
   — Ты узнала Люка?
   — Ты теперь знаешь, кто он такой? А другие?
   — Я сообщил Рэндому, — ответил я. — И Флоре.
   — Значит, знают все, — заключила она.
   — Я отбыла в спешке и захватила с собой Блейза, потому что следующими в списке Люка должны идти мы. В конце концов, я пыталась убить его отца и это мне почти удалось. Мы с Блейзом приходились Бранду ближайшими родственниками, а повернули против него.
   Она обратила проницательный взгляд в сторону Мандора и тот улыбнулся.
   — Как я понимаю, — уведомил он её, — прямо сейчас Люк пьёт пиво с Котом, Додо, Гусеницей и Белым Кроликом. Также я понимаю, что раз его мать находится в плену в Эмбере, то против вас он бессилен.
   Она снова посмотрела на меня.
   — Ты и впрямь не сидел без дела, — заметила она.
   — Стараюсь…
   — …Так что вам, вероятно, можно вернуться без опаски, — продолжил Мандор.
   Она улыбнулась ему, а затем снова взглянула на меня.
   — Твой брат, оказывается, хорошо информирован, — заметила она.
   — Он тоже член семьи, — сказал я. — И мы всю жизнь имеем привычку присматривать друг за другом.
   — Всю его жизнь, или твою? — уточнила она.
   — Мою, — ответил я. — Он действительно старше меня.
   — Что такое плюс минус несколько веков? — отмахнулся Мандор.
   — Думается, я почувствовала определённую зрелость духа, — заметила словно между прочим Фиона. — И я намерена доверить вам больше, чем собиралась.
   — Это с вашей стороны вполне разумно, — ответил он, — и я ценю такое проявление доверия…
   — …но предпочли бы, чтобы я не перебирала с этим?
   — Точно.
   — Я не намерена испытывать вашу лояльность к родине и трону, — успокоила она его, — при таком коротком знакомстве. Это относится к Эмберу и к Хаосу, и я не вижу в этом деле никакого конфликта.
   — Я не сомневаюсь в вашей осмотрительности. Я лишь хотел сделать ясной свою позицию.
   Она вновь повернулась ко мне.
   — Мерлин, — объявила она, — думаю, ты мне солгал.
   Я поймал себя на том, что хмурю лоб, пытаясь вспомнить случай, когда я мог ввести её в заблуждение, и покачал головой.
   — Если я и соврал, — сказал я, — то не помню этого.
   — Это произошло несколько лет назад, — пояснила она, — когда я просила тебя попробовать пройти Лабиринт твоего отца.
   — О… — сказал я и почувствовал, что краснею и гадаю, заметно ли это при здешнем странном освещении.
   — Ты воспользовался тем, что я рассказала тебе о сопротивлении Лабиринта, — продолжала она, — и притворился, что он не даёт тебе ступить на него. Но ведь не было никаких видимых признаков сопротивления, вроде тех, что возникли, когда на него попыталась ступить я.
   Она посмотрела на меня, словно ожидая подтверждения.
   — И? — не выдержал я…
   — …и, — продолжала она, — теперь это стало ещё важнее, чем тогда, и я должна знать, мухлевал ли ты в тот день.
   — Да, — признался я.
   — Почему?
   — Если бы я ступил на него, — объяснил я, — мне бы пришлось его пройти, хочу я этого или нет. Кто знает, куда он мог завести и что могло за этим последовать? У меня почти закончились каникулы и я спешил вернуться в университет. У меня не было времени на то, что могло бы последовать за прохождением Лабиринта. А сказать тебе, что возникли затруднения, показалось мне самым изящным способом избавиться от поставленной задачи.
   — Я думаю, дело тут не только в этом, — сказала она.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Я думаю, что Корвин рассказал тебе о нем нечто такое, чего не знают остальные члены семьи, или, в крайнем случае, что он оставил тебе послание. Я думаю, ты знаешь об этом деле больше, чем признаешься.
   Я пожал плечами.
   — Извини, Фиона. Я не властен над твоими подозрениями, — сказал я. — Мне бы хотелось оказать посильную помощь в этом вопросе.
   — Ты можешь оказать её, — ответила она.
   — Скажи мне, как?
   — Идём со мной к новому Лабиринту. Я хочу, чтобы ты прошёл его.
   Я покачал головой.
   — У меня есть масса куда более неотложных дел, — возразил я ей, — чем удовлетворять твоё любопытство по части того, что сделал мой отец много лет назад.
   — Это больше, чем любопытство, — сказала она. — Я уже однажды говорила тебе, что, по-моему, он и является причиной частых межтеневых гроз.
   — А я указал тебе на вполне веские доводы в пользу того, что грозы вызваны чем-то иным. Я считаю, что это следствие частичного разрушения и воссоздания старого Лабиринта.
   — Иди, пожалуйста, за мной, — сказала она, повернулась и полезла по скалам.
   Я взглянул на Мандора, пожал плечами и последовал за ней. Мандор пошёл следом.
   Мы поднялись к неровной низменной каменной стене. Фиона добралась до неё первой и направилась к косому карнизу, располагавшемуся примерно посередине стены. Она шла по нему до тех пор, пока не добралась до того места, где каменную стену расколола широкая У-образная расселина. Затем она встала спиной к нам, и свет зелёного неба переливался странными оттенками в её волосах.
   Я подошёл поближе и посмотрел туда, куда смотрела она. На поверхности долины, откуда мы пришли, немного ниже и влево от стены, крутилась, словно волчок, большая чёрная воронка. Кажется, воронка и являлась источником слышимого рёва. Земля вокруг неё заметно потрескалась. Некоторое время я пристально разглядывал это явление, но воронка не изменила ни формы, ни положения. Наконец я прочистил горло.
   — С виду похоже на большой торнадо, — сообщил я — Но он не двигается.
   — Вот поэтому-то я и хочу, чтобы ты прошёл новый Лабиринт, — сказала она мне. — Я думаю, он доберётся до нас, если мы не доберёмся до него первыми.

3

   Если бы у вас был выбор между способностью замечать ложь и способностью открывать истину, что бы вы выбрали? Было время, когда я думал, что это разные способы сказать одно и то же, но я больше так не считаю. Большинство моих родственников, например, столь же хорошо видят насквозь разные увёртки, как и прибегают к ним. Однако, я не совсем уверен, что их волнует истина. С другой стороны, я всегда чувствовал, что в поиске истины есть что-то благородное, особенное и почётное — чем я сам пробовал заняться, когда проектировал Колесо-Призрак. Мандор, однако же, заставил меня усомниться.
   Конечно, на самом деле все обстояло далеко не так чётко и определённо. Я знаю, что данная ситуация не чистая, а скорее констатация психологической установки. И все же, я вдруг стал допускать, что возможны крайности — до грани безрассудного риска — и чересчур уж долго позволил дремать своим определённым критическим свойствам.
   Поэтому я и задумался, что стоит за просьбой Фионы.
   — Что делает его угрозой? — спросил я.
   — Это теневая гроза в форме торнадо, — сказала она.
   — Такое бывало и раньше, — ответил я.
   — Верно, — отозвалась она. — Но они имеют тенденцию передвигаться по Отражениям. А эта тоже распространяется на область Отражений, но совершенно стационарна. Впервые она появилась несколько дней назад и с тех пор никак не изменилась.
   — А какой это срок по времени Эмбера? — спросил я.
   — Наверное, полдня. А что?
   — Не знаю. Просто любопытно, — пожал я плечами. — И все же я не вижу, почему она является какой-то угрозой?
   — Я говорила тебе, что такие грозы стали часты с тех пор, как Корвин начертил добавочный Лабиринт. И теперь они изменяются как по своему характеру, так и по частоте. Требуется поскорее понять тот Лабиринт.
   Миг быстрого размышления показал мне, что тот, кто обретёт власть над отцовским Лабиринтом, станет хозяином каких-то страшных сил. Или их хозяйкой.
   Поэтому я сказал так:
   — Предположим, я пройду его. А что потом? Насколько я помнил по рассказу отца, я просто закончу путь в середине, точно так же, как в Лабиринте Эмбера. Что из этого узнаешь?
   Я вглядывался в её лицо, отыскивая какие-нибудь признаки проявления чувств, но мои родственники чересчур хорошо владеют собой и не склонны выдавать себя таким примитивным образом.
   — Как я понимаю, — напомнила она, — Бранд сумел козырнуться в него, когда Корвин находился в центре.
   — Я это знаю.
   — …Поэтому, когда ты доберёшься до центра, я смогу пройти по Козырю.
   — Думаю, сможешь. И тогда в середине Лабиринта будут стоять двое.