Страница:
В то же время сражавшиеся звери не показывали ни малейших признаков ослабления, их когти высекали искры из стен пещеры. Они поранили друг друга в бессчетных количествах мест и тела их покрывала темная кровь. К тому же очнулся Люк, приподнялся и завороженно уставился на схватку. Я не мог сказать, сколь долго она будет приковывать к себе его внимание. Мне теперь важно, чтобы он пребывал в сознании, и я только радовался, что он не начал думать о других делах.
Я, кстати, болел за Бармаглота. Тот был просто скверным зверем и не обязательно нацеливался на меня, когда его отвлекло появление в баре Ангела. А Огненный Ангел играл совершенно иную роль. Огненному Ангелу совсем не полагалось находиться на таком удалении от Хаоса, если только его не послали. Их дьявольски трудно изловить, еще труднее обучить и опасно укрощать. Поэтому они подразумевают немалые расходы и риск. Никто не тратит сил на Огненного Ангела за здорово живешь. Главная цель их жизни — убивать, и, насколько я знал, никто и никогда не применял их в качестве слуг, кроме как при Дворах Хаоса. Они обладают огромным количеством чувств, некоторые из этих чувств явно паранормальны, и могут использоваться в качестве гончих, преследующих дичь по Отражениям — уж это я знал. Перемещающегося по Отражениям можно выследить, а Огненные Ангелы, кажется, способны взять очень холодный след, коль скоро в них впечатана неповторимая личность жертвы. Так вот, я попал по Козырю в тот сумасшедший бар и не знал, могут ли они проникнуть вслед. Но мне приходила мысль, что тот, кто обнаружил меня, переправил эту тварь поближе и выпустил сделать свое дело. Чьих бы рук это дело ни было, здесь все равно заметный след Хаоса. Отсюда и быстрое превращение в болельщика Бармаглота.
— Что происходит? — внезапно спросил меня Люк и стены пещеры на мгновение растаяли, а я услышал слабый музыкальный аккорд.
— Сложно объяснять, — отозвался я. — Слушай, тебе пришло время принять лекарство.
Я высыпал на ладонь пригоршню только что принесенных мною таблеток витамина Б-12 и открыл бутылку воды, тоже только что вызванную мною из Отражения.
— Что за лекарства? — спросил он, когда я передал таблетки ему.
— Предписанное врачом, — ответил я. — Быстрее подставляй рот, оно поставит тебя на ноги.
— Ну ладно.
Он кинул таблетки в рот и запил одним большим глотком.
— Теперь вот эти.
Я открыл бутылочку «Торазина». Каждая таблетка была в 200 миллиграммов и я не знал, сколько ему дать, поэтому решил дать три. Дал ему также триптофана и немного фенилаламина.
Он уставился на пилюли. Стены снова растаяли и вернулась музыка. Мимо нас проплыло облачко голубого дыма. Внезапно в поле зрения появился бар, недавно покинутый нами. Перевернутые столы поставили на место. Шалтай все еще качался, фреска продолжалась.
— Это клуб! — воскликнул Люк. — Нам следует отправиться обратно. Похоже, вечеринка только-только разгулялась.
— Сперва прими лекарство.
— Для чего оно?
— Ты подцепил какую-то дрянь. Лекарство может вывести ее.
— Я чувствую себя неплохо. Почти отлично.
— Прими его!
— Ладно, ладно!
Он заглотил все одним махом.
Бармаглот и Огненный Ангел теперь просто таяли, и мой жест в сторону стойки, задевший ее, встретил некоторое сопротивление, хотя эта штука не стала совсем твердой. Затем я внезапно заметил Кота, который, благодаря своей материализации, казался сейчас наиболее реальным, чем все остальное.
— Вы появляетесь или исчезаете? — спросил он.
Люк начал подниматься. Свет разгорелся, хотя стал рассеянным.
— Эй, Люк, взгляни-ка, — показал я.
— Что? — спросил он, поворачивая голову.
Я снова врезал ему в челюсть.
Когда он рухнул, бар начал таять. Стены пещеры снова обрели четкость. Я услышал голос Кота.
— Исчезаете, — произнес он.
Звуки борьбы стали слышны в полной мере, только на этот раз преобладал визгливый вой, похожий на звуки волынки. Он доносился со стороны Бармаглота, прижатого к земле и раздираемого на части. Я решил применить четвертое заклинание — «Четвертое Июля», оставшееся у меня от нападения на цитадель. Подняв руки, я произнес магические слова. При этом я встал перед Люком, загородив ему таким образом обзор, и, говоря их, отвернулся и плотно зажмурил глаза. Даже сквозь закрытые глаза я мог ощутить место, где ярко вспыхнул свет. Я услышал, как Люк сказал «Эй!», но все другие звуки внезапно прекратились. Когда я снова посмотрел на поле битвы, то увидел, что два чудовища лежат, словно оглушенные, не двигаясь, у противоположной от нас стороны пещеры.
Я схватил Люка за руку и втащил его к себе на плечо. А затем быстро двинулся в пещеру, только раз поскользнувшись на крови чудовищ, когда пробирался вдоль ближайшей стены, направляясь ко входу в пещеру. Прежде, чем я успел добраться до отверстия, чудовища стали шевелиться, но их движения были скорее рефлекторными, чем целеустремленными. У выхода я остановился и посмотрел на огромный цветочный сад, в котором цвели все растения без исключения. Все цветы были высотой по меньшей мере с меня, и изменчивый ветерок донес их оглушающее благоухание.
Спустя несколько мгновений я услышал за спиной более решительные движения и обернулся. Бармаглот кое-как поднялся на ноги. Огненный Ангел все еще находился в нокауте и издавал только тихие свистящие звуки. Бармаглот, пошатываясь, отступил, расправил крылья, затем вдруг повернулся, забил крыльями и улетел обратно к отверстию, через которое вся наша команда оказалась здесь. Неплохая мысль, похвалил я и поспешил уйти в сад.
Здесь ароматы были еще сильнее, цветы, по большей части распустившиеся, образовывали фантастический разноцветный полог, укрывавший меня, когда я пересекал сад. В скором времени я запыхался, но, тем не менее, продолжал бежать трусцой. Люк довольно тяжел, но я хотел как можно больше увеличить расстояние между нами и пещерой. Учитывая скорость, с которой мог передвигаться Огненный Ангел, я не был уверен, хватит ли времени на упражнения с Козырем.
Надышавшись ароматом цветов, я стал чувствовать некоторое головокружение, и мои конечности перестали давать о себе знать. Пришла в голову мысль, что запах цветов, возможно, оказывает легкое наркотическое действие. Великолепно. Только этого мне и не хватало — поймать кайф, пытаясь вывести из такого же состояния Люка. Однако, вдали я разглядел небольшую поляну, находящуюся на пригорке, и направился к ней. Смею надеяться, там смогу немного отдохнуть, пока не обрету психологическую почву под ногами и не решу, что делать дальше. Пока я не замечал никаких звуков погони.
По мере продвижения я стал чувствовать, что немного шатаюсь. Чувство равновесия исчезло так же, как и связь с конечностями. Появился страх перед падением, почти родственный страху высоты, ибо мне пришло в голову, что если я упаду, то больше не сумею подняться и могу забыться в пьяном сне, а потом меня, сонного, найдет и убьет чудовище Хаоса.
Разноцветье над головой сливалось в сплошной покров, колышущийся и переплетающийся, словно масса лент в ярком потоке. Я попытался управлять своим дыханием, чтобы вдыхать как можно меньше испарений цветов. Но это оказалось трудно, так как я запыхался.
Однако я не упал, а опустился рядом с Люком в центре поляны, после того, как положил его на землю. Люк оставался без сознания, выражение покоя было на его лице. Легкий ветерок овевал холм, и на противоположной стороне его произрастали колючие растения, на вид совсем не цветы. Таким образом, я больше не вдыхал соблазнительных запахов гигантского поля цветов и через некоторое время в голове стало проясняться. С другой стороны я сообразил, что ветерок унесет наш запах в сторону пещеры. Было неизвестно, сможет ли Огненный Ангел распознать его среди цветочных ароматов, но предположение даже такой малой возможности заставило меня почувствовать себя неуютно.
Много лет назад, еще будучи на третьем курсе, я попробовал немного ЛСД. Это так сильно меня напугало, что с тех пор я не притрагивался ни к одному галлюциногену. Теперь же выяснилось, что запах цветов повлиял на мою способность перемещать Отражения. Есть своего рода убеждение, что амбериты могут посетить любое место, какое только могут вообразить, так как где-то среди Отражений оно обязательно отыщется. Комбинируя свою мысль с движением, мы можем настроиться на искомое Отражение. К несчастью, я сейчас не мог контролировать свое воображение. Вообще, к несчастью, зачем я сюда попал?
Когда я попробовал ЛСД, то ударился в панику и это лишь ухудшило дело. Я легко мог уничтожить себя, так как бродил по воплощенным джунглям своего подсознания и провел какое-то время в таких местах, где обитают очень злые твари. Через некоторое время действие снадобья пошло на спад, и я нашел дорогу домой, заявился, хныча, на порог к Джулии, и после не один день был нервным калекой. Позже, когда я рассказал об этом Рэндому, то узнал, что он испытывал нечто похожее. Сперва он держал это знание при себе, так как считал его возможным тайным оружием против остального семейства; но позже, после установления приличных отношений друг с другом, он решил в интересах выживания поделиться этой информацией. И страшно удивился, когда узнал, что Бенедикт, Жерар, Фиона и Блейз были о ней отлично осведомлены — хотя их знание основывалось на действии других галлюциногенов, — и, странное дело, только Фиона когда-либо учитывала возможность использования этого в качестве внутрисемейного оружия. Она также не использовала его из-за непредсказуемости действия. Вся история осталась в далеком прошлом и в запарке иных дел последних лет сведения как-то вылетели из его головы; ему просто не пришло в голову, что таких, как я, наверное, следовало бы предостеречь.
Люк рассказал мне, что его попытка вторгнуться в Замок Четырех Миров при помощи коммандос на дельтапланах была отражена. Поскольку в ходе моего собственного визита в эту цитадель я в разных местах видел обломки искалеченных дельтапланов, логично было бы предположить, что Люк попал в плен. Следовательно, если развивать мысль дальше, колдун Маска виноват во всем, что касается нынешнего состояния Люка, да и моего тоже. Для этого была достаточна доза галлюциногена в рационе узника. К счастью, подсознание Люка не выдавало ничего более опасного, чем яркие вариации на тему Льюиса Кэррола. Возможно, Люк чище душой, чем я. Но, как ни смотри, дело это странное. Маска мог убить его или заточить в тюрьму, или добавить его к коллекции вешалок. Вместо этого, хотя и навлекая определенный риск, он оставил его на свободе, хотя и наказал. Больше всего это напоминало снисходительное похлопывание по спине, нежели месть. И это-то с членом семьи, имевшей прежде власть над Замком и, несомненно, желавшей вернуть ее. Неужели Маска настолько был уверен в своем полном превосходстве? Или он не видел в Люке большой угрозы?
И потом, не является тайной, что наши способности перемещаться по Отражениям, а также способности к колдовству происходят из схожих корней Лабиринта или Логруса. Это объясняло странный вызов меня и Люка посредством посылки Козыря большого размера — его усиленные наркотиками способности к визуализации стали настолько интенсивными, что физического представления меня на Карте и не понадобилось. И его магические способности, дезориентированные галлюциногеном, были в ответе за все странные, искажающие реальность испытания, которые мне пришлось пережить перед тем, как он действительно добился контакта. Это означало, что любой из нас мог стать очень опасным при определенных обстоятельствах. Надо это запомнить. Я надеялся, что когда он придет в себя, то не будет взбешен из-за того, что я его ударил, во всяком случае, прежде, чем я смогу поговорить с ним. С другой стороны, будем надеяться, что транквилизаторы продержат его в подавленном состоянии до тех пор, пока не сработают препараты, очищающие от действия наркотика.
Я помассировал побаливающий мускул на левой ноге, а затем встал. Подхватив Люка за руки, я проволок его шагов на двадцать дальше по поляне. Затем вздохнул и вернулся на прежнее место отдыха. Когда охотничий вой раздался среди цветов и головы их заколыхались вдоль линии, ведущей прямо ко мне, и среди стеблей уже становилась видна фигура потемнее, я понял, что с бегством Бармаглота Огненный Ангел вернулся к своей первоначальной цели. А поскольку столкновение казалось неизбежным, поляна, где мы находились, подходила не хуже любого другого места для встречи с ним, и лучше, чем большинство из них.
Глава 2
Я, кстати, болел за Бармаглота. Тот был просто скверным зверем и не обязательно нацеливался на меня, когда его отвлекло появление в баре Ангела. А Огненный Ангел играл совершенно иную роль. Огненному Ангелу совсем не полагалось находиться на таком удалении от Хаоса, если только его не послали. Их дьявольски трудно изловить, еще труднее обучить и опасно укрощать. Поэтому они подразумевают немалые расходы и риск. Никто не тратит сил на Огненного Ангела за здорово живешь. Главная цель их жизни — убивать, и, насколько я знал, никто и никогда не применял их в качестве слуг, кроме как при Дворах Хаоса. Они обладают огромным количеством чувств, некоторые из этих чувств явно паранормальны, и могут использоваться в качестве гончих, преследующих дичь по Отражениям — уж это я знал. Перемещающегося по Отражениям можно выследить, а Огненные Ангелы, кажется, способны взять очень холодный след, коль скоро в них впечатана неповторимая личность жертвы. Так вот, я попал по Козырю в тот сумасшедший бар и не знал, могут ли они проникнуть вслед. Но мне приходила мысль, что тот, кто обнаружил меня, переправил эту тварь поближе и выпустил сделать свое дело. Чьих бы рук это дело ни было, здесь все равно заметный след Хаоса. Отсюда и быстрое превращение в болельщика Бармаглота.
— Что происходит? — внезапно спросил меня Люк и стены пещеры на мгновение растаяли, а я услышал слабый музыкальный аккорд.
— Сложно объяснять, — отозвался я. — Слушай, тебе пришло время принять лекарство.
Я высыпал на ладонь пригоршню только что принесенных мною таблеток витамина Б-12 и открыл бутылку воды, тоже только что вызванную мною из Отражения.
— Что за лекарства? — спросил он, когда я передал таблетки ему.
— Предписанное врачом, — ответил я. — Быстрее подставляй рот, оно поставит тебя на ноги.
— Ну ладно.
Он кинул таблетки в рот и запил одним большим глотком.
— Теперь вот эти.
Я открыл бутылочку «Торазина». Каждая таблетка была в 200 миллиграммов и я не знал, сколько ему дать, поэтому решил дать три. Дал ему также триптофана и немного фенилаламина.
Он уставился на пилюли. Стены снова растаяли и вернулась музыка. Мимо нас проплыло облачко голубого дыма. Внезапно в поле зрения появился бар, недавно покинутый нами. Перевернутые столы поставили на место. Шалтай все еще качался, фреска продолжалась.
— Это клуб! — воскликнул Люк. — Нам следует отправиться обратно. Похоже, вечеринка только-только разгулялась.
— Сперва прими лекарство.
— Для чего оно?
— Ты подцепил какую-то дрянь. Лекарство может вывести ее.
— Я чувствую себя неплохо. Почти отлично.
— Прими его!
— Ладно, ладно!
Он заглотил все одним махом.
Бармаглот и Огненный Ангел теперь просто таяли, и мой жест в сторону стойки, задевший ее, встретил некоторое сопротивление, хотя эта штука не стала совсем твердой. Затем я внезапно заметил Кота, который, благодаря своей материализации, казался сейчас наиболее реальным, чем все остальное.
— Вы появляетесь или исчезаете? — спросил он.
Люк начал подниматься. Свет разгорелся, хотя стал рассеянным.
— Эй, Люк, взгляни-ка, — показал я.
— Что? — спросил он, поворачивая голову.
Я снова врезал ему в челюсть.
Когда он рухнул, бар начал таять. Стены пещеры снова обрели четкость. Я услышал голос Кота.
— Исчезаете, — произнес он.
Звуки борьбы стали слышны в полной мере, только на этот раз преобладал визгливый вой, похожий на звуки волынки. Он доносился со стороны Бармаглота, прижатого к земле и раздираемого на части. Я решил применить четвертое заклинание — «Четвертое Июля», оставшееся у меня от нападения на цитадель. Подняв руки, я произнес магические слова. При этом я встал перед Люком, загородив ему таким образом обзор, и, говоря их, отвернулся и плотно зажмурил глаза. Даже сквозь закрытые глаза я мог ощутить место, где ярко вспыхнул свет. Я услышал, как Люк сказал «Эй!», но все другие звуки внезапно прекратились. Когда я снова посмотрел на поле битвы, то увидел, что два чудовища лежат, словно оглушенные, не двигаясь, у противоположной от нас стороны пещеры.
Я схватил Люка за руку и втащил его к себе на плечо. А затем быстро двинулся в пещеру, только раз поскользнувшись на крови чудовищ, когда пробирался вдоль ближайшей стены, направляясь ко входу в пещеру. Прежде, чем я успел добраться до отверстия, чудовища стали шевелиться, но их движения были скорее рефлекторными, чем целеустремленными. У выхода я остановился и посмотрел на огромный цветочный сад, в котором цвели все растения без исключения. Все цветы были высотой по меньшей мере с меня, и изменчивый ветерок донес их оглушающее благоухание.
Спустя несколько мгновений я услышал за спиной более решительные движения и обернулся. Бармаглот кое-как поднялся на ноги. Огненный Ангел все еще находился в нокауте и издавал только тихие свистящие звуки. Бармаглот, пошатываясь, отступил, расправил крылья, затем вдруг повернулся, забил крыльями и улетел обратно к отверстию, через которое вся наша команда оказалась здесь. Неплохая мысль, похвалил я и поспешил уйти в сад.
Здесь ароматы были еще сильнее, цветы, по большей части распустившиеся, образовывали фантастический разноцветный полог, укрывавший меня, когда я пересекал сад. В скором времени я запыхался, но, тем не менее, продолжал бежать трусцой. Люк довольно тяжел, но я хотел как можно больше увеличить расстояние между нами и пещерой. Учитывая скорость, с которой мог передвигаться Огненный Ангел, я не был уверен, хватит ли времени на упражнения с Козырем.
Надышавшись ароматом цветов, я стал чувствовать некоторое головокружение, и мои конечности перестали давать о себе знать. Пришла в голову мысль, что запах цветов, возможно, оказывает легкое наркотическое действие. Великолепно. Только этого мне и не хватало — поймать кайф, пытаясь вывести из такого же состояния Люка. Однако, вдали я разглядел небольшую поляну, находящуюся на пригорке, и направился к ней. Смею надеяться, там смогу немного отдохнуть, пока не обрету психологическую почву под ногами и не решу, что делать дальше. Пока я не замечал никаких звуков погони.
По мере продвижения я стал чувствовать, что немного шатаюсь. Чувство равновесия исчезло так же, как и связь с конечностями. Появился страх перед падением, почти родственный страху высоты, ибо мне пришло в голову, что если я упаду, то больше не сумею подняться и могу забыться в пьяном сне, а потом меня, сонного, найдет и убьет чудовище Хаоса.
Разноцветье над головой сливалось в сплошной покров, колышущийся и переплетающийся, словно масса лент в ярком потоке. Я попытался управлять своим дыханием, чтобы вдыхать как можно меньше испарений цветов. Но это оказалось трудно, так как я запыхался.
Однако я не упал, а опустился рядом с Люком в центре поляны, после того, как положил его на землю. Люк оставался без сознания, выражение покоя было на его лице. Легкий ветерок овевал холм, и на противоположной стороне его произрастали колючие растения, на вид совсем не цветы. Таким образом, я больше не вдыхал соблазнительных запахов гигантского поля цветов и через некоторое время в голове стало проясняться. С другой стороны я сообразил, что ветерок унесет наш запах в сторону пещеры. Было неизвестно, сможет ли Огненный Ангел распознать его среди цветочных ароматов, но предположение даже такой малой возможности заставило меня почувствовать себя неуютно.
Много лет назад, еще будучи на третьем курсе, я попробовал немного ЛСД. Это так сильно меня напугало, что с тех пор я не притрагивался ни к одному галлюциногену. Теперь же выяснилось, что запах цветов повлиял на мою способность перемещать Отражения. Есть своего рода убеждение, что амбериты могут посетить любое место, какое только могут вообразить, так как где-то среди Отражений оно обязательно отыщется. Комбинируя свою мысль с движением, мы можем настроиться на искомое Отражение. К несчастью, я сейчас не мог контролировать свое воображение. Вообще, к несчастью, зачем я сюда попал?
Когда я попробовал ЛСД, то ударился в панику и это лишь ухудшило дело. Я легко мог уничтожить себя, так как бродил по воплощенным джунглям своего подсознания и провел какое-то время в таких местах, где обитают очень злые твари. Через некоторое время действие снадобья пошло на спад, и я нашел дорогу домой, заявился, хныча, на порог к Джулии, и после не один день был нервным калекой. Позже, когда я рассказал об этом Рэндому, то узнал, что он испытывал нечто похожее. Сперва он держал это знание при себе, так как считал его возможным тайным оружием против остального семейства; но позже, после установления приличных отношений друг с другом, он решил в интересах выживания поделиться этой информацией. И страшно удивился, когда узнал, что Бенедикт, Жерар, Фиона и Блейз были о ней отлично осведомлены — хотя их знание основывалось на действии других галлюциногенов, — и, странное дело, только Фиона когда-либо учитывала возможность использования этого в качестве внутрисемейного оружия. Она также не использовала его из-за непредсказуемости действия. Вся история осталась в далеком прошлом и в запарке иных дел последних лет сведения как-то вылетели из его головы; ему просто не пришло в голову, что таких, как я, наверное, следовало бы предостеречь.
Люк рассказал мне, что его попытка вторгнуться в Замок Четырех Миров при помощи коммандос на дельтапланах была отражена. Поскольку в ходе моего собственного визита в эту цитадель я в разных местах видел обломки искалеченных дельтапланов, логично было бы предположить, что Люк попал в плен. Следовательно, если развивать мысль дальше, колдун Маска виноват во всем, что касается нынешнего состояния Люка, да и моего тоже. Для этого была достаточна доза галлюциногена в рационе узника. К счастью, подсознание Люка не выдавало ничего более опасного, чем яркие вариации на тему Льюиса Кэррола. Возможно, Люк чище душой, чем я. Но, как ни смотри, дело это странное. Маска мог убить его или заточить в тюрьму, или добавить его к коллекции вешалок. Вместо этого, хотя и навлекая определенный риск, он оставил его на свободе, хотя и наказал. Больше всего это напоминало снисходительное похлопывание по спине, нежели месть. И это-то с членом семьи, имевшей прежде власть над Замком и, несомненно, желавшей вернуть ее. Неужели Маска настолько был уверен в своем полном превосходстве? Или он не видел в Люке большой угрозы?
И потом, не является тайной, что наши способности перемещаться по Отражениям, а также способности к колдовству происходят из схожих корней Лабиринта или Логруса. Это объясняло странный вызов меня и Люка посредством посылки Козыря большого размера — его усиленные наркотиками способности к визуализации стали настолько интенсивными, что физического представления меня на Карте и не понадобилось. И его магические способности, дезориентированные галлюциногеном, были в ответе за все странные, искажающие реальность испытания, которые мне пришлось пережить перед тем, как он действительно добился контакта. Это означало, что любой из нас мог стать очень опасным при определенных обстоятельствах. Надо это запомнить. Я надеялся, что когда он придет в себя, то не будет взбешен из-за того, что я его ударил, во всяком случае, прежде, чем я смогу поговорить с ним. С другой стороны, будем надеяться, что транквилизаторы продержат его в подавленном состоянии до тех пор, пока не сработают препараты, очищающие от действия наркотика.
Я помассировал побаливающий мускул на левой ноге, а затем встал. Подхватив Люка за руки, я проволок его шагов на двадцать дальше по поляне. Затем вздохнул и вернулся на прежнее место отдыха. Когда охотничий вой раздался среди цветов и головы их заколыхались вдоль линии, ведущей прямо ко мне, и среди стеблей уже становилась видна фигура потемнее, я понял, что с бегством Бармаглота Огненный Ангел вернулся к своей первоначальной цели. А поскольку столкновение казалось неизбежным, поляна, где мы находились, подходила не хуже любого другого места для встречи с ним, и лучше, чем большинство из них.
Глава 2
Со своего пояса я отстегнул яркую штуку и начал раскладывать ее. Пока я это проделывал, она издавала серию щелчков. При этом я размышлял над тем, что делаю наилучший выбор из всех доступных.
Чудовищу потребовалось большее, чем я рассчитывал, время, чтобы пробраться сквозь цветы. Это могло означать только, что ему трудно взять мой след среди такого экзотического окружения. Однако, я рассчитывал и на то, что оно пострадало в стычке с Бармаглотом, в какой-то мере потеряв силу и быстроту.
Но, чтобы там ни было, в конечном итоге заколыхались и были сломаны последние стебли. Зверь Хаоса остановился, наклонившись вперед, и уставился на меня неморгающими глазами. Фракир испугался, и я успокоил его. Это дело было ему не под силу. В запасе у меня осталось заклинание «Фонтан Огня», но я даже не стал утруждать им себя. Я знал, что оно не остановит этой твари и вполне может заставить вести ее непредсказуемо.
— Я могу показать тебе обратную дорогу к Хаосу! — крикнул я. — Если ты тоскуешь по дому!
Он тихо завыл и двинулся на меня. Вот вам и все сантименты.
Подходил он медленно, жидкость сочилась из дюжины ран. Я гадал, способен ли он ринуться, или нынешняя скорость — самая лучшая, какую он мог выдать. Осмотрительность советовала мне предполагать самое худшее, поэтому я попробовал не связываться с ним и приготовился ответить на все, что он попытается сделать.
Однако он не ринулся. Он просто продолжал идти, как маленький танк. Я не знал, где у него расположены жизненно важные точки. Когда я жил дома, анатомия Огненного Ангела не стояла в верхней части списка моих интересов. Однако, пока он приближался, я попытался как можно внимательнее рассмотреть его. К несчастью, внешний вид этой твари заставил меня предположить, что все важное он держит под хорошей защитой. Очень жаль.
Я не хотел нападать даже в случае, если он попытается меня спровоцировать на что-то. Я не знал его боевых приемов и не желал первым раскрываться, чтобы познакомиться с ними. Лучше обороняться и предоставить ему сделать первый ход, но зверь просто продолжал подходить все ближе и ближе. Я знал, что вскоре вынужден буду что-то предпринять, хотя бы это будет простое отступление.
Одна из длинных и многосуставчатых конечностей метнулась ко мне, и я резко увернулся вбок и рубанул. Вз-з! Конечность очутилась на земле, все еще двигаясь. Поэтому я тоже продолжал движение. Вз-з-з-вз-з!
Зверь медленно опрокинулся влево, так как я удалил все конечности с этой стороны его тела.
Затем, преисполнившись излишней уверенности, я проскользнул слишком близко, огибая его голову, чтобы добраться до другой стороны и повторить атаку, пока он еще пребывал в прострации. Оставшиеся конечности метнулись вперед. Но я был слишком близко, и он все падал. Вместо того, чтобы схватить меня, он просто ударил. Удар пришелся по груди и меня сшибло спиной наземь.
Отползая назад и подтягивая ноги для прыжка, я услышал, как Люк пьяно пробормотал:
— Эй, что происходит?
— Позже, — откликнулся я, не оборачиваясь.
Затем он добавил:
— Эй, ты ударил меня!
— Исключительно для твоего же блага, — ответил я. — Это входит в курс лечения, — и, поднявшись на ноги, снова стал двигаться.
— О... — услышал я его отклик.
Тварь лежала теперь на боку и большая конечность несколько раз бесприцельно ударила по мне. Я увернулся от удара и сумел изменить диапазон и угол удара.
Вз-з. Конечность упала на землю, а я приблизился.
Я нанес с размаху три удара, рассекшее ему голову под разными углами, и только потом сумел отрубить ее. Однако, она продолжала издавать щелкающие звуки, а торс при этом сделал попытку приподняться.
Я не считал удары, которые нанес после этого. Я просто продолжал работу, пока эта тварь не оказалась изрубленной в капусту. Люк кричал «о-ля-ля!» при каждом моем верном ударе. К этому времени я изрядно вспотел и заметил, что не то от ярости схватки, не то от чего-то еще, находящиеся в отдалении цветы тревожно заколыхались. Однако, благодаря моей предусмотрительности — прихваченный в баре меч оказался превосходным оружием — я чувствовал уверенность в своих силах. Взмахнул мечом в воздухе, описав дугу над голо вой, что полностью очистило его, а потом принялся складывать обратно в первоначальную компактную форму. Меч был мягкий, словно лепестки цветов, и все еще немного тускло светился...
— Браво! — произнес знакомый голос и я завертел головой, пока не заметил улыбку, а за ней Кота, небрежно хлопающего подушечками лап. Курла-лап! Кур-ла-ла! — добавил он. — Отлично сработано, о светозарный мальчик мой!
Ландшафт заколебался, словно под напором ветра, и небо потемнело. Я услышал, как Люк воскликнул: «Эй!», и когда оглянулся, то увидел, как он поднимается на ноги и движется вперед. Когда я снова повернул голову, то за спиной Кота уже образовывался бар, и уже улавливался блеск бронзовой вешалки. В голове у меня поплыло.
— Обычно, взяв Булатный Меч, дают залог, — говорил Кот. — Но поскольку вы возвращаете его в целости и сохранности...
Люк подошел ко мне. Я снова слышал музыку, и он ей подпевал. Теперь уже поляна с поверженным Огненным Ангелом казалась посторонним элементом, а бар становился все осязаемее, приобретая оттенки цвета и тени.
Но заведение казалось немного уменьшившимся — столики стояли теснее, музыка играла тише. Фреска стала более сжатой, и художник на глаза не попадался. Даже Гусеница со своим грибом переместилась в укромный уголок, и оба казались съежившимися, а голубой дым — менее густым. Я воспринял это, как хороший признак, так как если наше присутствие тут вызвано душевным состоянием психики Люка, то, наверное, это галлюциноген терял свою власть над нами.
— Люк?
Он направился к стойке.
— Да? — ответил он.
— Ты знаешь, что путешествуешь по миру грез, не так ли?
— Я не... Я не знаю, что ты имеешь в виду, — сказал он.
— Я думаю, когда Маска держал тебя в плену, он подсунул какой-то наркотик, — сказал я. — Это возможно?
— А кто такой Маска? — спросил он меня.
— Новый босс в замке.
— А, ты имеешь в виду Шару Гаррула, — сказал он. — Помнится, он носил голубую маску.
Я не видел никаких оснований пускаться в объяснения относительно того, почему Маска — это не Шару. Все равно он, вероятно, забыл. Я просто кивнул и сказал:
— Шеф!
— Ну... да, думаю, он мог мне что-то дать, — ответил он. — Ты хочешь сказать, что все это?... — он обвел широким жестом все помещение бара.
Я кивнул.
— Разумеется. Это все реально, — уточнил я. — Но мы можем переправлять себя в галлюцинации. Все они где-то реальны. Это и делает наркотик.
— Будь я проклят, — сказал он.
— Я дал тебе кое-какие снадобья, чтобы ты пришел в себя, — сообщил я ему. — Но процесс может занять некоторое время.
Он провел языком по губам и огляделся.
— Ну, спешить нечего, — решил он. А затем улыбнулся, когда издали донесся пронзительный крик и демоны принялись безобразничать с горящей женщиной на фреске. — Мне даже здесь нравится.
Я положил сложенное оружие на стойку. Люк постучал по стойке рядом с Мечом и потребовал налить по новой. Я отступил, качая головой.
— Я сейчас должен идти, — сказал я ему. — Кто-то по-прежнему охотится на меня. И только что он подошел довольно близко.
— Животные не в счет, — отмахнулся Люк.
— То, которое я только что изрубил — в счет, — ответил я. — Его подослали.
Я посмотрел на сломанные двери, гадая, что может пройти в них в следующий раз. Как известно, Огненные Ангелы охотились парами.
— Но я должен поговорить с тобой, — продолжил я.
— Не сейчас, — отвернулся он.
— Ты же знаешь, что это важно.
— Я не могу здраво мыслить, — ответил он.
Я полагал, что это должно быть правдой, и не имело ни малейшего смысла пытаться увлечь его в Амбер или куда-нибудь. Он просто растает и снова появится здесь. Прежде, чем мы сможем обсудить с ним наши общие проблемы, необходимо, чтобы мозги его очистились.
— Ты помнишь, что твоя мать — пленница в Амбере?
— Да.
— Вызови меня, когда в голове у тебя прояснится. Нам надо поговорить.
— Хорошо.
Я повернулся и вышел из дверей в стену тумана. И уже издалека услышал, что Люк вновь принялся петь какую-то скорбную балладу. Туман почти так же плох, как и полная темнота, когда дело доходит до смещения Отражений. Если при движении ты не видишь никаких ориентиров, то никак нельзя воспользоваться способностью, позволяющей тебе ускользнуть. С другой стороны, теперь, когда в голове у меня прояснилось, я просто хотел побыть один и подумать. Если я никого не могу увидеть в этом тумане, то и меня никто не может увидеть. И по мощеной поверхности звучали только мои шаги.
Так чего же я добился? Когда я очнулся от недолгого сна и поддался влиянию через Люка, то был тогда мертвецки усталым после необыкновенных трудов. Меня переправили к нему, так я узнал, что он галлюцинирует, скормил ему нечто, способное, как я думаю, раньше или позже снять его с крючка, порубал Огненного Ангела и оставил Люка там же, где нашел.
Получил я из этого две вещи, — размышлял я, продвигаясь в густом тумане, — поставил Люка в безвыходное положение при всех кознях, которые он по-прежнему мог замышлять против Амбера. Теперь он знал, что его мать наша пленница, и я не мог себе представить, чтобы он при таких обстоятельствах предпринял какие-то прямые действия против нас. Помимо технических проблем, связанных с транспортировкой Люка и удержанием его на одном месте, это и являлось причиной, по которой я был готов покинуть его так, как только что сделал. Я уверен, что Рэндом предпочел бы держать его без сознания в камере подземелья, но не сомневался, что он удовольствуется тем, что Люк на свободе, но без клыков, особенно потому, что, вполне вероятно, Люк раньше или позже свяжется с ним для переговоров о Ясре. Я был готов разрешить ему прийти в себя, гулять на свободе и явиться к нам, когда он сам того захочет. К тому же, у меня хватало собственных проблем Колесо-Призрак, Маска, Винта... И этого нового, только что получившего номерок и занявшего кресло.
Возможно, это Нора использовала наводящие качества голубых камней для того, чтобы подослать ко мне убийц. У нее для этого хватало и способностей, и мотивов. Хотя, возможно также, что это проделывал Маска, обладавший, насколько я мог судить, нужными способностями и, кажется, имевший мотив, хотя я и не принимал его. Теперь, однако, Ясра с дороги убрана, и хотя я собирался в свое время разобраться с Маской, считал, что сумел защититься от действия голубых камней. А также думал, что уже достаточно припугнул Маску при нашем последнем столкновении в Замке. Что бы там ни было, крайне маловероятно, чтобы Маска или Ясра, какими бы силами они не обладали, получили доступ к обученному Огненному Ангелу. Нет, Огненный Ангел мог появиться только из одного места, а живущие в Отражениях колдуны не входили в список клиентов поставщика.
Порыв ветра раздвинул на миг туман и я мельком увидел темные здания. Хорошо. Я переместился. Туман почти сразу же раздвинулся и это оказались не здания, а темные скалы. Еще одна смена декораций, и в поле зрения появился кусок не то утреннего, не то вечернего неба, и по нему разлилась пена ярких звезд. Вскорости ветер смел туман и я увидел, что иду по каменистой возвышенности, а небеса горят таким ярким звездным светом, что можно читать. Я последовал по темной тропе, ведущей к краю света...
Все же, это дело с Люком, Ясрой, Далтом и Маской было каким-то куском — вполне понятным в одних местах и туманным в других. Найди я малость времени и поработай немного ногами, и все сойдется в единое целое. Люк и Ясра были теперь нейтрализованными. Маска, который оставался загадкой, кажется, имел на меня зуб лично, но, похоже, не представлял никакой особой угрозы Амберу... С другой стороны, угрозу представлял Далт со своим фантастическим новым оружием, но Рэндом был в курсе этой ситуации, и Бенедикт уже вернулся в город. Поэтому я был уверен, что для противодействия угрозе делалось все возможное.
Я стоял на краю света и смотрел в бездонную пропасть, полную звезд. Гора, на которой я оказался, кажется, не принадлежала к поверхности ни единой планеты. Однако, слева располагался мост, ведущий в темноту к загораживающему звезды силуэту — наверное, к еще одной плавающей в космосе горе. Я подошел к мосту и ступил на него. Проблемы, связанные с атмосферой, гравитацией и температурой ничего не значили здесь, где я мог на ходу выдумать новую реальность. Я направился по мосту и на какой-то миг угол стал таким как надо, поэтому я уловил силуэт другого моста на противоположной стороне темной массы, ведущего куда-то дальше в темноту.
Я остановился посередине, откуда мог обозревать мост по всей длине в любом направлении. Место это казалось безопасным и подходящим. Я вытащил свою колоду карт и перетасовал их, пока не обнаружил ту, которой уже очень долго не пользовался.
Чудовищу потребовалось большее, чем я рассчитывал, время, чтобы пробраться сквозь цветы. Это могло означать только, что ему трудно взять мой след среди такого экзотического окружения. Однако, я рассчитывал и на то, что оно пострадало в стычке с Бармаглотом, в какой-то мере потеряв силу и быстроту.
Но, чтобы там ни было, в конечном итоге заколыхались и были сломаны последние стебли. Зверь Хаоса остановился, наклонившись вперед, и уставился на меня неморгающими глазами. Фракир испугался, и я успокоил его. Это дело было ему не под силу. В запасе у меня осталось заклинание «Фонтан Огня», но я даже не стал утруждать им себя. Я знал, что оно не остановит этой твари и вполне может заставить вести ее непредсказуемо.
— Я могу показать тебе обратную дорогу к Хаосу! — крикнул я. — Если ты тоскуешь по дому!
Он тихо завыл и двинулся на меня. Вот вам и все сантименты.
Подходил он медленно, жидкость сочилась из дюжины ран. Я гадал, способен ли он ринуться, или нынешняя скорость — самая лучшая, какую он мог выдать. Осмотрительность советовала мне предполагать самое худшее, поэтому я попробовал не связываться с ним и приготовился ответить на все, что он попытается сделать.
Однако он не ринулся. Он просто продолжал идти, как маленький танк. Я не знал, где у него расположены жизненно важные точки. Когда я жил дома, анатомия Огненного Ангела не стояла в верхней части списка моих интересов. Однако, пока он приближался, я попытался как можно внимательнее рассмотреть его. К несчастью, внешний вид этой твари заставил меня предположить, что все важное он держит под хорошей защитой. Очень жаль.
Я не хотел нападать даже в случае, если он попытается меня спровоцировать на что-то. Я не знал его боевых приемов и не желал первым раскрываться, чтобы познакомиться с ними. Лучше обороняться и предоставить ему сделать первый ход, но зверь просто продолжал подходить все ближе и ближе. Я знал, что вскоре вынужден буду что-то предпринять, хотя бы это будет простое отступление.
Одна из длинных и многосуставчатых конечностей метнулась ко мне, и я резко увернулся вбок и рубанул. Вз-з! Конечность очутилась на земле, все еще двигаясь. Поэтому я тоже продолжал движение. Вз-з-з-вз-з!
Зверь медленно опрокинулся влево, так как я удалил все конечности с этой стороны его тела.
Затем, преисполнившись излишней уверенности, я проскользнул слишком близко, огибая его голову, чтобы добраться до другой стороны и повторить атаку, пока он еще пребывал в прострации. Оставшиеся конечности метнулись вперед. Но я был слишком близко, и он все падал. Вместо того, чтобы схватить меня, он просто ударил. Удар пришелся по груди и меня сшибло спиной наземь.
Отползая назад и подтягивая ноги для прыжка, я услышал, как Люк пьяно пробормотал:
— Эй, что происходит?
— Позже, — откликнулся я, не оборачиваясь.
Затем он добавил:
— Эй, ты ударил меня!
— Исключительно для твоего же блага, — ответил я. — Это входит в курс лечения, — и, поднявшись на ноги, снова стал двигаться.
— О... — услышал я его отклик.
Тварь лежала теперь на боку и большая конечность несколько раз бесприцельно ударила по мне. Я увернулся от удара и сумел изменить диапазон и угол удара.
Вз-з. Конечность упала на землю, а я приблизился.
Я нанес с размаху три удара, рассекшее ему голову под разными углами, и только потом сумел отрубить ее. Однако, она продолжала издавать щелкающие звуки, а торс при этом сделал попытку приподняться.
Я не считал удары, которые нанес после этого. Я просто продолжал работу, пока эта тварь не оказалась изрубленной в капусту. Люк кричал «о-ля-ля!» при каждом моем верном ударе. К этому времени я изрядно вспотел и заметил, что не то от ярости схватки, не то от чего-то еще, находящиеся в отдалении цветы тревожно заколыхались. Однако, благодаря моей предусмотрительности — прихваченный в баре меч оказался превосходным оружием — я чувствовал уверенность в своих силах. Взмахнул мечом в воздухе, описав дугу над голо вой, что полностью очистило его, а потом принялся складывать обратно в первоначальную компактную форму. Меч был мягкий, словно лепестки цветов, и все еще немного тускло светился...
— Браво! — произнес знакомый голос и я завертел головой, пока не заметил улыбку, а за ней Кота, небрежно хлопающего подушечками лап. Курла-лап! Кур-ла-ла! — добавил он. — Отлично сработано, о светозарный мальчик мой!
Ландшафт заколебался, словно под напором ветра, и небо потемнело. Я услышал, как Люк воскликнул: «Эй!», и когда оглянулся, то увидел, как он поднимается на ноги и движется вперед. Когда я снова повернул голову, то за спиной Кота уже образовывался бар, и уже улавливался блеск бронзовой вешалки. В голове у меня поплыло.
— Обычно, взяв Булатный Меч, дают залог, — говорил Кот. — Но поскольку вы возвращаете его в целости и сохранности...
Люк подошел ко мне. Я снова слышал музыку, и он ей подпевал. Теперь уже поляна с поверженным Огненным Ангелом казалась посторонним элементом, а бар становился все осязаемее, приобретая оттенки цвета и тени.
Но заведение казалось немного уменьшившимся — столики стояли теснее, музыка играла тише. Фреска стала более сжатой, и художник на глаза не попадался. Даже Гусеница со своим грибом переместилась в укромный уголок, и оба казались съежившимися, а голубой дым — менее густым. Я воспринял это, как хороший признак, так как если наше присутствие тут вызвано душевным состоянием психики Люка, то, наверное, это галлюциноген терял свою власть над нами.
— Люк?
Он направился к стойке.
— Да? — ответил он.
— Ты знаешь, что путешествуешь по миру грез, не так ли?
— Я не... Я не знаю, что ты имеешь в виду, — сказал он.
— Я думаю, когда Маска держал тебя в плену, он подсунул какой-то наркотик, — сказал я. — Это возможно?
— А кто такой Маска? — спросил он меня.
— Новый босс в замке.
— А, ты имеешь в виду Шару Гаррула, — сказал он. — Помнится, он носил голубую маску.
Я не видел никаких оснований пускаться в объяснения относительно того, почему Маска — это не Шару. Все равно он, вероятно, забыл. Я просто кивнул и сказал:
— Шеф!
— Ну... да, думаю, он мог мне что-то дать, — ответил он. — Ты хочешь сказать, что все это?... — он обвел широким жестом все помещение бара.
Я кивнул.
— Разумеется. Это все реально, — уточнил я. — Но мы можем переправлять себя в галлюцинации. Все они где-то реальны. Это и делает наркотик.
— Будь я проклят, — сказал он.
— Я дал тебе кое-какие снадобья, чтобы ты пришел в себя, — сообщил я ему. — Но процесс может занять некоторое время.
Он провел языком по губам и огляделся.
— Ну, спешить нечего, — решил он. А затем улыбнулся, когда издали донесся пронзительный крик и демоны принялись безобразничать с горящей женщиной на фреске. — Мне даже здесь нравится.
Я положил сложенное оружие на стойку. Люк постучал по стойке рядом с Мечом и потребовал налить по новой. Я отступил, качая головой.
— Я сейчас должен идти, — сказал я ему. — Кто-то по-прежнему охотится на меня. И только что он подошел довольно близко.
— Животные не в счет, — отмахнулся Люк.
— То, которое я только что изрубил — в счет, — ответил я. — Его подослали.
Я посмотрел на сломанные двери, гадая, что может пройти в них в следующий раз. Как известно, Огненные Ангелы охотились парами.
— Но я должен поговорить с тобой, — продолжил я.
— Не сейчас, — отвернулся он.
— Ты же знаешь, что это важно.
— Я не могу здраво мыслить, — ответил он.
Я полагал, что это должно быть правдой, и не имело ни малейшего смысла пытаться увлечь его в Амбер или куда-нибудь. Он просто растает и снова появится здесь. Прежде, чем мы сможем обсудить с ним наши общие проблемы, необходимо, чтобы мозги его очистились.
— Ты помнишь, что твоя мать — пленница в Амбере?
— Да.
— Вызови меня, когда в голове у тебя прояснится. Нам надо поговорить.
— Хорошо.
Я повернулся и вышел из дверей в стену тумана. И уже издалека услышал, что Люк вновь принялся петь какую-то скорбную балладу. Туман почти так же плох, как и полная темнота, когда дело доходит до смещения Отражений. Если при движении ты не видишь никаких ориентиров, то никак нельзя воспользоваться способностью, позволяющей тебе ускользнуть. С другой стороны, теперь, когда в голове у меня прояснилось, я просто хотел побыть один и подумать. Если я никого не могу увидеть в этом тумане, то и меня никто не может увидеть. И по мощеной поверхности звучали только мои шаги.
Так чего же я добился? Когда я очнулся от недолгого сна и поддался влиянию через Люка, то был тогда мертвецки усталым после необыкновенных трудов. Меня переправили к нему, так я узнал, что он галлюцинирует, скормил ему нечто, способное, как я думаю, раньше или позже снять его с крючка, порубал Огненного Ангела и оставил Люка там же, где нашел.
Получил я из этого две вещи, — размышлял я, продвигаясь в густом тумане, — поставил Люка в безвыходное положение при всех кознях, которые он по-прежнему мог замышлять против Амбера. Теперь он знал, что его мать наша пленница, и я не мог себе представить, чтобы он при таких обстоятельствах предпринял какие-то прямые действия против нас. Помимо технических проблем, связанных с транспортировкой Люка и удержанием его на одном месте, это и являлось причиной, по которой я был готов покинуть его так, как только что сделал. Я уверен, что Рэндом предпочел бы держать его без сознания в камере подземелья, но не сомневался, что он удовольствуется тем, что Люк на свободе, но без клыков, особенно потому, что, вполне вероятно, Люк раньше или позже свяжется с ним для переговоров о Ясре. Я был готов разрешить ему прийти в себя, гулять на свободе и явиться к нам, когда он сам того захочет. К тому же, у меня хватало собственных проблем Колесо-Призрак, Маска, Винта... И этого нового, только что получившего номерок и занявшего кресло.
Возможно, это Нора использовала наводящие качества голубых камней для того, чтобы подослать ко мне убийц. У нее для этого хватало и способностей, и мотивов. Хотя, возможно также, что это проделывал Маска, обладавший, насколько я мог судить, нужными способностями и, кажется, имевший мотив, хотя я и не принимал его. Теперь, однако, Ясра с дороги убрана, и хотя я собирался в свое время разобраться с Маской, считал, что сумел защититься от действия голубых камней. А также думал, что уже достаточно припугнул Маску при нашем последнем столкновении в Замке. Что бы там ни было, крайне маловероятно, чтобы Маска или Ясра, какими бы силами они не обладали, получили доступ к обученному Огненному Ангелу. Нет, Огненный Ангел мог появиться только из одного места, а живущие в Отражениях колдуны не входили в список клиентов поставщика.
Порыв ветра раздвинул на миг туман и я мельком увидел темные здания. Хорошо. Я переместился. Туман почти сразу же раздвинулся и это оказались не здания, а темные скалы. Еще одна смена декораций, и в поле зрения появился кусок не то утреннего, не то вечернего неба, и по нему разлилась пена ярких звезд. Вскорости ветер смел туман и я увидел, что иду по каменистой возвышенности, а небеса горят таким ярким звездным светом, что можно читать. Я последовал по темной тропе, ведущей к краю света...
Все же, это дело с Люком, Ясрой, Далтом и Маской было каким-то куском — вполне понятным в одних местах и туманным в других. Найди я малость времени и поработай немного ногами, и все сойдется в единое целое. Люк и Ясра были теперь нейтрализованными. Маска, который оставался загадкой, кажется, имел на меня зуб лично, но, похоже, не представлял никакой особой угрозы Амберу... С другой стороны, угрозу представлял Далт со своим фантастическим новым оружием, но Рэндом был в курсе этой ситуации, и Бенедикт уже вернулся в город. Поэтому я был уверен, что для противодействия угрозе делалось все возможное.
Я стоял на краю света и смотрел в бездонную пропасть, полную звезд. Гора, на которой я оказался, кажется, не принадлежала к поверхности ни единой планеты. Однако, слева располагался мост, ведущий в темноту к загораживающему звезды силуэту — наверное, к еще одной плавающей в космосе горе. Я подошел к мосту и ступил на него. Проблемы, связанные с атмосферой, гравитацией и температурой ничего не значили здесь, где я мог на ходу выдумать новую реальность. Я направился по мосту и на какой-то миг угол стал таким как надо, поэтому я уловил силуэт другого моста на противоположной стороне темной массы, ведущего куда-то дальше в темноту.
Я остановился посередине, откуда мог обозревать мост по всей длине в любом направлении. Место это казалось безопасным и подходящим. Я вытащил свою колоду карт и перетасовал их, пока не обнаружил ту, которой уже очень долго не пользовался.