Сидя на крыльце, я начал размышлять над тем, не стоит ли и мне оставить свою собственную записку и двигаться дальше. Мой загадочный корреспондент, предположительно П., уже один раз звонил мне сюда, а в следующий раз проник в дом. Каким образом П. проведал о моем местонахождении, было совсем не самым существенным. Это был дом друга, и хотя я не такой эгоист, чтобы совсем не делиться с друзьями частью своих проблем, но подвергать друзей опасности я не люблю и не хочу. Вот только времени мало... День уже начался, а встреча назначена на сегодняшний вечер.
Вскоре я достиг необходимой для принятия решения твердости. Глупо было бы поворачивать у этой точки. Вероятно, даже лучше будет, если я останусь до момента встречи. Я смогу контролировать ход событий и охранять Билла, если возникнет опасность для него сегодня.
Внезапно мне пришло в голову, что кто-то вынудил Билла написать записку под дулом пистолета, потом похитил его в качестве заложника, рассчитывая оказать на меня давление и заставить отвечать на вопросы.
Я бросился на кухню и позвонил в контору Билла. После второго гудка мне ответил Гораций Уайлдер, его секретарь.
— Привет, это Мерль Кори. Мистер Рот у себя?
— Да, но сейчас у него клиент. Передать ему, чтобы он позвонил, когда освободится?
— Нет, это не так уж срочно, — ответил я. — Мы с ним увидимся попозже. Не беспокойте его. Благодарю.
Я налил себе новую чашку кофе и вернулся на крыльцо. Что-то нервы у меня стали ни к черту... Я твердо решил, что если сегодня вечером дело не прояснится, я тут же уеду.
Из-за угла дома показался человек.
— Привет, Мерль.
Это был Джордж Хансен.
Фракир тончайшим пожатием просигналил на мое запястье, словно собирался предупредить меня, а потом передумал. Это было двусмысленно и совершенно необычно.
— Привет, Джордж, — кивнул я. — Как дела?
— Превосходно. Мистер Рот дома?
— Нет. К сожалению. Ему понадобилось зачем-то в город. Думаю, что он вернется к ленчу или немного позже.
— А-а-а... Он несколько дней назад просил зайти переговорить насчет какой-то работы, которую ему нужно сделать.
Он подошел ближе, поставил одну ногу на ступени.
Я покачал головой.
— К сожалению, ничем не могу помочь. Он ни о чем таком не предупреждал. Вам придется поймать его попозже.
Он кивнул, вытащил из кармана майки пачку сигарет, вытряхнул одну и зажег. Потом сунул пачку обратно. Майка на этот раз у него была с надписью и картинкой «Пинк Флойд».
— Как вам здесь нравится? — спросил он.
— Отлично. В самом деле. Не хотите ли чашечку кофе?
— Не откажусь.
Я поднялся, направляясь в кухню.
— Немного сахару и сливок, если можно, — сказал он мне вдогонку.
Я приготовил чашку, а когда вернулся, то увидел, что Джордж уже занял второй стул.
— Спасибо.
Отпив немного кофе, он снова заговорил.
— Я знаю, что вашего отца звали Карл, хотя мистер Рот в прошлый раз сказал, что Сэм. Память у него, как видно, дала осечку.
— Или язык, — улыбнулся я, ожидая продолжения.
Он улыбнулся в ответ.
Что-то очень странное было в его манере говорить. Голос у него был почти в точности тот, что я слышал по телефону прошлым вечером, хотя тот явно был специально изменен замедленным темпом речи, чтобы нейтрализовать особенности речи.
Меня волновало это сходство.
— Он ведь был офицером, отставным военным, да? И еще — он работал кем-то вроде правительственного консультанта?
— Да.
— А где он сейчас?
— Он много путешествует — за океаном.
— Вы собираетесь с ним встретиться?
— Надеюсь.
— Было бы здорово, — сказал он. — О, неплохо!
Он затянулся сигаретой и сделал еще глоток.
— Но вас я что-то не могу вспомнить, — вдруг сказал он. — Вы жили с отцом, да?
— Нет, я вырос у матери и других родственников.
— Наверное, довольно далеко отсюда, да?
Я кивнул.
— За морем.
— А как ее звали?
Я едва не проговорился ему — не знаю, почему — но изменил имя на Дороти, прежде чем настоящее сорвалось с губ.
Я вовремя взглянул на него, чтобы успеть заметить, как он поджал губы. Он изучал мое лицо.
— А почему вы спрашиваете? — спросил я.
— Просто так, без особой причины.
Видимо, генетическая запрограммированность. Моя мамуля была первой городской сплетницей.
Он рассмеялся и сделал еще глоток кофе.
— Вы надолго к нам? — спросил он, помолчав.
— Трудно сказать... вероятно, не очень.
— Ну, надеюсь, что вам у нас понравится.
Он допил свой кофе, поставил свою чашку на перила, потом встал, потянулся и добавил:
— Приятно было с вами поговорить.
На половине дороги, уже спускаясь по ступеням он остановился и повернулся.
— Мне думается, у вас впереди длинный путь, — сказал он. — Желаю удачи.
— И у вас тоже, наверное, — сказал я. — У вас есть дар слова.
— Спасибо за кофе. Еще увидимся.
— Да.
Он повернул за угол и пропал.
Как же все это следовало понимать? После нескольких безуспешных попыток проанализировать ситуацию, я сдался.
Когда молчит вдохновение, рассудок быстро теряет силы.
Я сделал себе сэндвич как раз в тот момент, когда вернулся Билл. Поэтому пришлось сделать два. Он тем временем переоделся.
— В этом месяце у меня предполагается облегченное расписание, сказал он.
Мы жевали сэндвичи.
— Но у одного старого клиента обнаружилось сверхсрочное дело, и мне пришлось им заняться. Слушай, как насчет прогулки вдоль ручья, только в противоположную сторону? После полудня.
— С удовольствием.
Пока мы шагали через поле, я рассказал ему о визите мистера Хансена.
— Нет, — покачал головой Билл, — ни о какой работе и речи не было.
— Другими словами...
— Я подозреваю, что он хотел специально увидеть тебя. Он легко мог заметить, что я уезжаю в город.
— Хотел бы я знать, что же ему все-таки было нужно. Честно говоря, я ничего не понял.
— Думаю, что он прямо задаст тебе вопрос, когда наступит время.
— Но время... у меня нет времени ждать. Я решил уехать завтра утром, Билл, возможно, сегодня вечером.
— Почему?
Пока мы шли к ручью, я рассказал о записке, которую я нашел в своей кровати вечером, а также о назначенной на сегодняшний вечер встрече. Я также рассказал о своих мыслях, касающихся опасности, которая может угрожать Биллу, о случайных и прицельных выстрелах.
— Ну, возможно, что все это не настолько серьезно, — начал он.
— Я уже принял решение, Билл. Скверно, что приходится оставлять тебя, когда мы так давно не виделись, но кто мог ожидать, что события станут развиваться подобным образом? А если я уеду, то неприятности уедут вместе со мной, ты же понимаешь.
— Может быть и так, но...
Мы продолжали обсуждать эту тему еще некоторое время идя вдоль водной кромки. Потом мы оставили эту тему, как вопрос решенный и вернулись к разгадыванию моих загадок.
Время от времени по мере нашего движения я оглядывался, но никого подозрительного позади не видел. На противоположном берегу в зарослях кустов я с неравными и долгими промежутками слышал какие-то шорохи, но вполне возможно, что наши голоса просто потревожили какое-то животное.
Мы прогуливались уже больше часа, когда я вдруг почувствовал, вернее, предощутил, что кто-то трогает мою Карту.
Я замер.
Билл, почувствовав неладное, обернулся ко мне.
— Что?
Я предостерегающе поднял руку.
— Междугородный звонок, — улыбнулся я.
Мгновение спустя я почувствовал возникновение контакта. Я также услышал шум в кустах по другую сторону ручья.
— Мерлин!
Это был голос Рэндома. Он звал меня.
Несколько секунд спустя я увидел его. Он сидел за столом в библиотеке Амбера.
— Да? — ответил я.
Изображение обрело яркость и полностью реализовалось, словно я смотрел через проход-арку в соседнюю комнату.
Одновременно я продолжал видеть все, что меня окружало, хотя с каждым мгновением это видение становилось все более вторичным. Например, я видел, как из кустов на противоположной стороне ручья вышел Джордж Хансен, не спуская с меня глаз.
— Ты нужен мне в Амбере, Мерлин, прямо сейчас, — сказал Рэндом.
Джордж начал форсирование ручья, громко шлепая по воде.
— Иди сюда! — сказал Рэндом, протягивая мне руку.
К этому времени мой силуэт, видимо, начал мерцать и струиться. Я услышал крик Джорджа:
— Стойте! Подождите! Я должен с вами тоже...
Я протянул руку и схватил Билла за плечи.
— Я тебя с этим ненормальным оставить не могу, — сказал я. — Пошли!
Другой рукой я сжал ладонь Рэндома.
— Готово, — сказал я ему.
Потом я сделал шаг вперед.
— Стой! — отчаянно завопил Джордж.
— Иди к черту! — ответил я ему.
И мы оставили мистеру Хансену в утешение расплывающуюся радугу.
Глава 7
Вскоре я достиг необходимой для принятия решения твердости. Глупо было бы поворачивать у этой точки. Вероятно, даже лучше будет, если я останусь до момента встречи. Я смогу контролировать ход событий и охранять Билла, если возникнет опасность для него сегодня.
Внезапно мне пришло в голову, что кто-то вынудил Билла написать записку под дулом пистолета, потом похитил его в качестве заложника, рассчитывая оказать на меня давление и заставить отвечать на вопросы.
Я бросился на кухню и позвонил в контору Билла. После второго гудка мне ответил Гораций Уайлдер, его секретарь.
— Привет, это Мерль Кори. Мистер Рот у себя?
— Да, но сейчас у него клиент. Передать ему, чтобы он позвонил, когда освободится?
— Нет, это не так уж срочно, — ответил я. — Мы с ним увидимся попозже. Не беспокойте его. Благодарю.
Я налил себе новую чашку кофе и вернулся на крыльцо. Что-то нервы у меня стали ни к черту... Я твердо решил, что если сегодня вечером дело не прояснится, я тут же уеду.
Из-за угла дома показался человек.
— Привет, Мерль.
Это был Джордж Хансен.
Фракир тончайшим пожатием просигналил на мое запястье, словно собирался предупредить меня, а потом передумал. Это было двусмысленно и совершенно необычно.
— Привет, Джордж, — кивнул я. — Как дела?
— Превосходно. Мистер Рот дома?
— Нет. К сожалению. Ему понадобилось зачем-то в город. Думаю, что он вернется к ленчу или немного позже.
— А-а-а... Он несколько дней назад просил зайти переговорить насчет какой-то работы, которую ему нужно сделать.
Он подошел ближе, поставил одну ногу на ступени.
Я покачал головой.
— К сожалению, ничем не могу помочь. Он ни о чем таком не предупреждал. Вам придется поймать его попозже.
Он кивнул, вытащил из кармана майки пачку сигарет, вытряхнул одну и зажег. Потом сунул пачку обратно. Майка на этот раз у него была с надписью и картинкой «Пинк Флойд».
— Как вам здесь нравится? — спросил он.
— Отлично. В самом деле. Не хотите ли чашечку кофе?
— Не откажусь.
Я поднялся, направляясь в кухню.
— Немного сахару и сливок, если можно, — сказал он мне вдогонку.
Я приготовил чашку, а когда вернулся, то увидел, что Джордж уже занял второй стул.
— Спасибо.
Отпив немного кофе, он снова заговорил.
— Я знаю, что вашего отца звали Карл, хотя мистер Рот в прошлый раз сказал, что Сэм. Память у него, как видно, дала осечку.
— Или язык, — улыбнулся я, ожидая продолжения.
Он улыбнулся в ответ.
Что-то очень странное было в его манере говорить. Голос у него был почти в точности тот, что я слышал по телефону прошлым вечером, хотя тот явно был специально изменен замедленным темпом речи, чтобы нейтрализовать особенности речи.
Меня волновало это сходство.
— Он ведь был офицером, отставным военным, да? И еще — он работал кем-то вроде правительственного консультанта?
— Да.
— А где он сейчас?
— Он много путешествует — за океаном.
— Вы собираетесь с ним встретиться?
— Надеюсь.
— Было бы здорово, — сказал он. — О, неплохо!
Он затянулся сигаретой и сделал еще глоток.
— Но вас я что-то не могу вспомнить, — вдруг сказал он. — Вы жили с отцом, да?
— Нет, я вырос у матери и других родственников.
— Наверное, довольно далеко отсюда, да?
Я кивнул.
— За морем.
— А как ее звали?
Я едва не проговорился ему — не знаю, почему — но изменил имя на Дороти, прежде чем настоящее сорвалось с губ.
Я вовремя взглянул на него, чтобы успеть заметить, как он поджал губы. Он изучал мое лицо.
— А почему вы спрашиваете? — спросил я.
— Просто так, без особой причины.
Видимо, генетическая запрограммированность. Моя мамуля была первой городской сплетницей.
Он рассмеялся и сделал еще глоток кофе.
— Вы надолго к нам? — спросил он, помолчав.
— Трудно сказать... вероятно, не очень.
— Ну, надеюсь, что вам у нас понравится.
Он допил свой кофе, поставил свою чашку на перила, потом встал, потянулся и добавил:
— Приятно было с вами поговорить.
На половине дороги, уже спускаясь по ступеням он остановился и повернулся.
— Мне думается, у вас впереди длинный путь, — сказал он. — Желаю удачи.
— И у вас тоже, наверное, — сказал я. — У вас есть дар слова.
— Спасибо за кофе. Еще увидимся.
— Да.
Он повернул за угол и пропал.
Как же все это следовало понимать? После нескольких безуспешных попыток проанализировать ситуацию, я сдался.
Когда молчит вдохновение, рассудок быстро теряет силы.
Я сделал себе сэндвич как раз в тот момент, когда вернулся Билл. Поэтому пришлось сделать два. Он тем временем переоделся.
— В этом месяце у меня предполагается облегченное расписание, сказал он.
Мы жевали сэндвичи.
— Но у одного старого клиента обнаружилось сверхсрочное дело, и мне пришлось им заняться. Слушай, как насчет прогулки вдоль ручья, только в противоположную сторону? После полудня.
— С удовольствием.
Пока мы шагали через поле, я рассказал ему о визите мистера Хансена.
— Нет, — покачал головой Билл, — ни о какой работе и речи не было.
— Другими словами...
— Я подозреваю, что он хотел специально увидеть тебя. Он легко мог заметить, что я уезжаю в город.
— Хотел бы я знать, что же ему все-таки было нужно. Честно говоря, я ничего не понял.
— Думаю, что он прямо задаст тебе вопрос, когда наступит время.
— Но время... у меня нет времени ждать. Я решил уехать завтра утром, Билл, возможно, сегодня вечером.
— Почему?
Пока мы шли к ручью, я рассказал о записке, которую я нашел в своей кровати вечером, а также о назначенной на сегодняшний вечер встрече. Я также рассказал о своих мыслях, касающихся опасности, которая может угрожать Биллу, о случайных и прицельных выстрелах.
— Ну, возможно, что все это не настолько серьезно, — начал он.
— Я уже принял решение, Билл. Скверно, что приходится оставлять тебя, когда мы так давно не виделись, но кто мог ожидать, что события станут развиваться подобным образом? А если я уеду, то неприятности уедут вместе со мной, ты же понимаешь.
— Может быть и так, но...
Мы продолжали обсуждать эту тему еще некоторое время идя вдоль водной кромки. Потом мы оставили эту тему, как вопрос решенный и вернулись к разгадыванию моих загадок.
Время от времени по мере нашего движения я оглядывался, но никого подозрительного позади не видел. На противоположном берегу в зарослях кустов я с неравными и долгими промежутками слышал какие-то шорохи, но вполне возможно, что наши голоса просто потревожили какое-то животное.
Мы прогуливались уже больше часа, когда я вдруг почувствовал, вернее, предощутил, что кто-то трогает мою Карту.
Я замер.
Билл, почувствовав неладное, обернулся ко мне.
— Что?
Я предостерегающе поднял руку.
— Междугородный звонок, — улыбнулся я.
Мгновение спустя я почувствовал возникновение контакта. Я также услышал шум в кустах по другую сторону ручья.
— Мерлин!
Это был голос Рэндома. Он звал меня.
Несколько секунд спустя я увидел его. Он сидел за столом в библиотеке Амбера.
— Да? — ответил я.
Изображение обрело яркость и полностью реализовалось, словно я смотрел через проход-арку в соседнюю комнату.
Одновременно я продолжал видеть все, что меня окружало, хотя с каждым мгновением это видение становилось все более вторичным. Например, я видел, как из кустов на противоположной стороне ручья вышел Джордж Хансен, не спуская с меня глаз.
— Ты нужен мне в Амбере, Мерлин, прямо сейчас, — сказал Рэндом.
Джордж начал форсирование ручья, громко шлепая по воде.
— Иди сюда! — сказал Рэндом, протягивая мне руку.
К этому времени мой силуэт, видимо, начал мерцать и струиться. Я услышал крик Джорджа:
— Стойте! Подождите! Я должен с вами тоже...
Я протянул руку и схватил Билла за плечи.
— Я тебя с этим ненормальным оставить не могу, — сказал я. — Пошли!
Другой рукой я сжал ладонь Рэндома.
— Готово, — сказал я ему.
Потом я сделал шаг вперед.
— Стой! — отчаянно завопил Джордж.
— Иди к черту! — ответил я ему.
И мы оставили мистеру Хансену в утешение расплывающуюся радугу.
Глава 7
Рэндом удивленно смотрел на нас, возникших в его библиотеке. Он поднялся из-за стола, оставаясь при этом ниже любого из нас двоих, и сконцентрировал свое внимание на Билле.
— Мерлин, кто это? — наконец спросил он.
— Это Билл Рот, твой адвокат, — ответил я. — Ты часто имел с ним дело через доверенных лиц. Я подумал, что было бы неплохо...
Билл уже начал было, правда, довольно неуклюже опускаться на одно колено со словами «Ваше Величество» на устах, но Рэндом поймал его за плечи.
— Ах, оставьте эту ерунду! — сказал он.
Потом он пожал руку Билла.
— Зовите меня просто Рэндом. Я давно собирался поблагодарить вас лично за работу, проделанную по договору, однако так и не смог найти для этого времени. Очень рад познакомиться с вами по-настоящему.
Я еще никогда не видел, чтобы Билл не мог найти подходящего слова, но на этот раз он только озирался по сторонам изумленным взглядом перескакивая с Рэндома, на комнату, в окно на далекую башню.
— Так все это существует на самом деле... — услышал я наконец его шепот.
— Мне показалось, что в самый последний момент к тебе кто-то подбежал, — сказал Рэндом.
Он провел ладонью по непокорным каштановым волосам.
— У нас были небольшие неприятности, — ответил я, — поэтому, собственно, я и прихватил с собой Билла. Понимаешь, кто-то пытался меня убить и...
Рэндом поднял руку.
— Погоди, пока без деталей. Все это ты мне обязательно расскажешь позже, именно — позже. Похоже, мрачные события взяли скверную привычку случаться чаще. чем обычно, и весьма вероятно, что твое приключение — тоже часть этой их привычки. Но мне надо немного перевести дух.
Только сейчас я заметил, как глубоко обозначились морщины на его обычно юном лице, и я начал понимать, что случилось что-то весьма серьезное.
— Что-нибудь произошло? — обеспокоенно спросил я.
— Да. Каин мертв, — ответил он устало. — Убит этим утром.
— Как это произошло?
— Он был в одном из Отражений, в Дейге. Это далекий порт, с которым мы торгуем. Он вместе с Жераром отправился туда, чтобы возобновить старый торговый договор. Он был застрелен прямо в сердце и умер мгновенно.
— Лучника поймали?
— Лучника! Черта с два! Стреляли с крыши из винтовки! Стрелку удалось уйти...
— Я думал, что порох здесь не срабатывает.
Он быстро поднял руку ладонью вперед.
— Дейга может находиться достаточно далеко в Отражениях, чтобы порох там срабатывал. Никто не мог вспомнить, испытывали ли его там или нет. К тому же, еще твой отец однажды отыскал состав, который действовал даже здесь.
— Верно. Я чуть не забыл.
— Как бы там ни было, похороны завтра.
— Билл! Мерлин!
Это была моя дражайшая тетушка Флора, которая, как известно, отказала предложениям самого Росетти, одно из предложений было стать его натурщицей.
Она появилась в комнате высокая, стройная, как будто вся отполированная, она поцеловала Билла в щеку, и я впервые увидел, как Билл краснеет. Меня она тоже осчастливила, но я растрогался в гораздо меньшей степени, видимо мой склад характера грубее, да к тому же я вовремя вспомнил, что она в свое время была тюремщицей моего отца.
— Вы давно прибыли сюда? — спросила она.
Голос был не менее прелестен, чем внешность.
— Только что, — ответил я.
Она тут же взяла меня и Билла за руки, намереваясь вместе с нами покинуть библиотеку.
— Нам о стольком нужно поговорить... — начала она.
— Флора! — остановил ее Рэндом.
— Что брат мой?
— Можешь уделить максимум внимания мистеру Роту, но Мерлин мне необходим на некоторое время.
Она недовольно надула губки, но выпустила наши руки.
— Вот видите! Теперь вы понимаете, что такое абсолютная монархия, обиженно объяснила она Биллу. — Видите, что делает с человеком власть.
— Я с детства был испорченным ребенком, — ответил Рэндом. — Теперь мы позволяем вам, сестра, оставить нас! — добавил он напыщенным тоном.
Она фыркнула и увела за собой Билла.
— Всякий раз, когда она отыскивает себе дружка в Отражениях, в Амбере становится гораздо спокойнее, — вздохнул Рэндом. — К сожалению, в этом году большую часть времени она проводит дома.
Я сочувственно поцокал языком.
Он указал мне на стул, и я сел.
Он перешел к библиотечному шкафу.
— Как насчет стакана вина?
— Не возражаю.
Он налил два бокала, один вручил мне, сам сел на стул слева от меня.
Нас разделял небольшой стол.
— Сегодня после полудня кто-то стрелял в Блейза, — мрачно сказал он. — В другом Отражении. Его ранили, к счастью, не слишком серьезно. Стрелявшему удалось скрыться, а Блейз всего лишь отправлялся с дипломатической миссией в дружественное королевство.
— Ты думаешь, что стрелял тот же человек?
— Конечно. В нашей округе еще никогда не раздавался подобный выстрел, а тут сразу два, и ни с того, ни с сего. Это наверняка один и тот же человек... или одна тайная организация.
— Есть какие-нибудь улики?
Он покачал головой и отпил немного вина.
— Я хотел поговорить с тобой наедине, прежде чем тобой завладеют все остальные. Я хочу сообщить тебе две вещи.
Я не спеша отпил вина, ожидая рассказа.
— Во первых, я по-настоящему напуган. После покушения на Блейза это перестает быть персональным делом одного Каина. Кто-то играет против всех нас, или, по крайней мере, против некоторых из нас. Теперь вот и ты сообщаешь, что на тебя тоже было совершено покушение.
— Я не знаю, связано ли это каким-нибудь образом с...
— Я тоже не знаю. Но мне очень не нравится возможная схема, которая начинает проявляться. Хуже всего, если за всем этим стоит кто-то из наших и не один.
— Почему?
Он сердито посмотрел на свой бокал.
— Видишь ли, в течение веков личная месть была нашим излюбленным способом разрешать все внутренние семейные противоречия и разногласия. Необязательно все заканчивалось смертью, хотя такая вероятность существовала постоянно, но такие вещи, как интриги, причинение противнику какого-либо ущерба вплоть до нанесения тяжких телесных повреждений и увечий, изгнание, с целью упрочения собственного положения были делом вполне обыденном. В драке за наследование престолом все это недавно достигло пика. Я считал, что все это уже утряслось, а теперь... Я снова оказался перед проблемой, которую вовсе не искал. Я ни на кого не точу зубы, стараюсь быть справедливым. Я ведь знаю насколько мы все ранимые. И даже сейчас я не думаю, что дело здесь во мне и наследовании короны. Нет, не думаю... Все наши, видимо решили, что я — меньшее из зол, и все они действительно работали вместе, чтобы свое решение воплотить в жизнь. Нет, не думаю, что кто-то из них так страстно жаждет моей короны. После разрешения дела с наследованием, у нас здесь установилось царство дружбы и доброй воли. Но меня вот что интересует — не повторяется ли старая история. Вдруг кто-то из наших все-таки начал старую игру? Какие-то старые обиды... Мне очень не хотелось, чтобы это оказалось именно так. Снова подозрения, осторожность, недоверие, двойная игра, инсинуации... Это нас только ослабляет, а ведь всегда существует вероятная опасность, против которой мы всегда должны быть готовы выступить вместе.
Я, конечно, с каждым переговорил лично, и все они отрицают свою причастность, и вообще не слышали ни о каких заговорах, интригах и вендеттах, но я вижу, что они снова начинают относиться друг к другу с подозрением. И совсем нетрудно было бы им откопать старую обиду, которая могла бы дать, по их мнению, кому-то из нас повод отомстить Каину, несмотря на тот факт, что он спас все наши шкуры, окончательно устранив Бранда. То же самое с Блейзом. Любой из нас, одним словом, может придумать мотив для любого из оставшихся.
— Значит, ты хочешь как можно быстрее найти убийцу, пока моральное разложение не зашло слишком далеко?
— Естественно. Мне ни к чему все эти косые взгляды из-за плеча и выискивания возможного неприятеля. Дела еще не настолько блестящи, чтобы мы могли позволить себе погрязнуть в новых заговорах и вендеттах... Если только мы еще не увязли в них. Малейшее недопонимание — и снова прольется кровь!
— Так значит, ты считаешь, что это один из нас?
— Проклятье! Как видишь, и я такой же, как и все, и я сразу становлюсь таким же подозрительным по отношению ко всем остальным. Что я могу сказать? То, о чем я говорил — возможно, но пока что я не имею для этого никаких веских доказательств.
— А если нет... кто бы это мог быть еще?
Он скрестил ноги, потом вернул их в прежнее положение и сделал еще один глоток вина.
— Черт! Врагам нашим имя легион... Но большинство из них имеет слишком тонкую, прости меня, кишку. Они знают, что им грозит, если мы за них возьмемся.
Он сцепил пальцы на затылке и уставился на ряды книг.
— Не знаю даже, как тебе об этом и сказать, — начал он немного помолчав, — но я должен об этом сказать.
Я молчал. Потом Рэндом быстро, словно решившись, проговорил.
— Поговаривают, что это дело рук Корвина, но я в это не верю.
— Нет, — тихо проговорил я.
— Я же сказал тебе, что не верю. Твой отец слишком много для меня сделал.
— Но откуда вообще возник такой слух?
— Ну, понимаешь, поговаривали, что он сошел с ума... ты об этом тоже слышал. Что, если с ним произошла реверсия и он находится в придонном состоянии ума и памяти, той их поры, когда его отношения с Каином и Блейзом были далеки от сердечных... Да и с любым из нас, если уж на то пошло. Вот об этом сейчас и говорят.
— Я не верю.
— И я тоже, но я хотел бы, чтобы ты знал об этих разговорах.
— Пусть лучше мне эти разговоры не передают.
Рэндом вздохнул.
— Но ты хотя бы не начинай их первым. Все наши в подавленном состоянии. Не ищи неприятностей.
Я сделал глоток вина, чтобы успокоиться.
— Да, ты прав, — сказал я.
— Ну, а теперь я хотел бы услышать твой рассказ. Вперед!
— Ладно. По крайней мере, память еще совсем свежая.
Я в очередной раз пересказал ему мою историю. На этот раз у меня ушло довольно много времени, и когда я ее завершал было уже темно. Рэндом изредка прерывал меня, когда ему требовались какие-то объяснения, но не вдавался в исследование случайностей и деталей, как это делал Билл, когда я рассказывал эту историю ему.
Когда я закончил, Рэндом встал и зажег несколько масляных светильников. Я почти слышал, что происходит сейчас у него в голове.
Наконец, после продолжительного молчания, он заговорил.
— Знаешь, этим твоим Люком ты поставил меня в тупик. Он просто ни в какие рамки не лезет. Леди с ядовитым жалом... это достаточно серьезно, но я, кажется, кое-что слышал о подобных людях, хотя сейчас и не могу сразу вспомнить. Ничего, потом, позже, оно придет само. Вот еще что — я хотел бы побольше узнать об этом твоем «Колесе-Призраке». Оно меня почему-то беспокоит.
— Я расскажу тебе все, — кивнул я. — Но сначала я должен рассказать тебе кое-что другое. Я только-что вспомнил...
— Что?
— Понимаешь, я рассказывал тебе все, почти в точности так, как уже рассказывал Биллу. Это для меня словно выученное наизусть стихотворение. Но об одной вещи я Биллу не рассказал, потому что там и в тот момент она не показалась мне достойной внимания. Я даже мог бы вообще о ней забыть, но то, что ты рассказал мне о снайпере-убийце, заставило меня вспомнить о ней. Ты сам говорил, что отцу когда-то удалось изобрести заменитель пороха для наших мест.
— Поверь мне, об этом у нас до сих пор все помнят.
— Так вот... У меня в кармане лежат два патрона, которые я нашел в развалинах сгоревшего склада, где была мастерская Мелмана.
— И?..
— В них не порох, а что-то другое, какой-то розовый порошок. Он даже не горит. Во всяком случае, там на Отражении-Земля.
Я достал из кармана один патрон.
— Похоже, что это тридцатый калибр, — заметил Рэндом.
— Да, я тоже так думаю, — кивнул я.
Рэндом поднялся и потянул за позолоченный шнур, висевший рядом с одной из книжных полок.
К тому времени, когда он вернулся на свое место, в дверь постучали.
— Войдите, — крикнул Рэндом.
Вошел слуга в ливрее, молодой человек, блондин.
— Что-то ты слишком быстро, — проворчал Рэндом.
У молодого человека был удивленный вид.
— Простите, Ваше Величество, я не понял...
— А что здесь понимать? Я позвонил, ты пришел.
— Сэр, я на дежурстве в жилых апартаментах. Меня послали, чтобы сообщить вам, что вас ждут к обеду.
— Ах вот как... Передайте, что я скоро буду, как только поговорю с тем, кого вызвал.
— Хорошо, сэр.
Коротко поклонившись, молодой человек удалился.
— Мне показалось, что он появился слишком быстро, чтобы... пробормотал Рэндом.
Немного погодя появился другой слуга, не такой молодой и менее элегантно облаченный.
— Рольф, ты не мог бы сходить вниз, в оружейную и переговорить с дежурным? — сказал Рэндом. — Попроси его осмотреть ту коллекцию ружей, с которой появился у Колвира Корвин в тот день, когда умер Эрик. Пусть он отыщет там для меня тридцатый калибр в хорошем состоянии, почистит его и пришлет сюда. Мы пока пойдем обедать, а ружье ты можешь поставить вот здесь, в углу.
— Тридцатый калибр, сэр? Я правильно понял?
— Да.
Рольф ушел. Рэндом поднялся, положил мой патрон в карман и указал на дверь.
— Пойдем, пообедаем.
— Неплохая идея.
За обеденным столом нас собралось восемь: Рэндом, Жерар, Флора, Билл, Мартин, которого вызвали этим же днем, но несколько раньше, чем меня, Джулиан, только что прибывший уз Ардена, Фиона, тоже совсем недавно явившаяся откуда-то издалека, и я сам. Утром должен был явиться Бенедикт, а сегодня вечером, но попозже — Льювилла.
Я сидел слева от Рэндома, Мартин — справа. Я уже давно не видел Мартина, и мне было чертовски любопытно узнать, чем он занимался, но атмосфера за столом не располагала к беседе. Стоило кому-нибудь открыть рот, как другие проявляли к его словам необыкновенно острое внимание, далеко выходящее за пределы обычной вежливости.
Мне это показалось довольно неприятным, да и Рэндом, как мне показалось, тоже нервничал, потому что послал за Дроппой Ма-Панцем, придворным шутом, чтобы тот заполнял отрезки гнетущей тишины.
Поначалу Дроппе пришлось нелегко. Он стал жонглировать разными блюдами, поедая их по мере прохождения этого процесса. Потом по очереди оскорбил всех нас. После этого он начал свою очередную программу, которая показалась мне весьма забавной.
Билл, сидевший слева от меня, негромко заметил:
— Я достаточно знаю тари, чтобы понимать большую часть происходящего. Это ведь программа Джорджа Карлин! Откуда это здесь?
— Понимаешь, как только шутки у Дроппы начинают повторяться, Рэндом посылает его за репертуаром в разные Отражения, собирать новый материал, пояснил я. — И как я понимаю, Дроппа нередко наведывается в Лас-Вегас. Рэндом иногда тоже составляет ему компанию — поиграть в карты.
Через некоторое время Дроппе и в самом деле удалось нас немного расшевелить, временами стал слышаться смех, обстановка стала не такой натянутой. Когда мы перешли к винам и напиткам, стало возможно начать отдельные беседы между соседями, что и произошло. Почти тотчас же на мое плечо опустилась тяжелая рука. Жерар, повернувшись боком, откинулся в своем кресле.
— Мерлин... я рад видеть тебя снова. Слушай, когда выпадет случай, я хотел бы поговорить с тобой наедине.
— Конечно, — ответил я. — Но сразу после обеда нам с Рэндомом надо уладить одно небольшое дело.
— Когда будет возможность, — повторил Жерар.
Я кивнул.
Несколько секунд спустя я почувствовал, как со мной кто-то пытается связаться через Карту.
— Мерлин!
— Это была Фиона. Она сидела на другом конце стола.
Я видел ее очень четко и ответил.
— Да?
Потом я посмотрел в конец стола и увидел, что Фиона рассматривает свою салфетку. Она подняла на меня взгляд, улыбнулась и кивнула.
Одновременно я удерживая ее внутреннее изображение услышал, как это изображение сказало:
— По некоторым причинам я не хочу говорить вслух. Но я уверена, что после обеда ты умчишься куда-нибудь, и я хочу, чтобы ты знал — нам надо вместе прогуляться или покататься на лодке на каком-нибудь из прудов, или перенестись в Кабру, или отправиться взглянуть на Лабиринт, но только в самое ближайшее время. Ты понимаешь?
— Понимаю, — ответил я. — Буду держать связь.
— Отлично.
После этого контакт прервался, и я увидел, как Фиона сворачивает свою салфетку, переключив внимание на тарелку.
Покончив со сладким, Рэндом не стал задерживаться за столом, а быстро поднялся, пожелав всем остальным спокойной ночи, и жестом позвал нас с Мартином следовать за ним.
По пути из столовой меня обогнал Джулиан. Он постарался придать себе не очень зловещий вид, присущий ему, и это ему почти удалось.
— Мерлин, кто это? — наконец спросил он.
— Это Билл Рот, твой адвокат, — ответил я. — Ты часто имел с ним дело через доверенных лиц. Я подумал, что было бы неплохо...
Билл уже начал было, правда, довольно неуклюже опускаться на одно колено со словами «Ваше Величество» на устах, но Рэндом поймал его за плечи.
— Ах, оставьте эту ерунду! — сказал он.
Потом он пожал руку Билла.
— Зовите меня просто Рэндом. Я давно собирался поблагодарить вас лично за работу, проделанную по договору, однако так и не смог найти для этого времени. Очень рад познакомиться с вами по-настоящему.
Я еще никогда не видел, чтобы Билл не мог найти подходящего слова, но на этот раз он только озирался по сторонам изумленным взглядом перескакивая с Рэндома, на комнату, в окно на далекую башню.
— Так все это существует на самом деле... — услышал я наконец его шепот.
— Мне показалось, что в самый последний момент к тебе кто-то подбежал, — сказал Рэндом.
Он провел ладонью по непокорным каштановым волосам.
— У нас были небольшие неприятности, — ответил я, — поэтому, собственно, я и прихватил с собой Билла. Понимаешь, кто-то пытался меня убить и...
Рэндом поднял руку.
— Погоди, пока без деталей. Все это ты мне обязательно расскажешь позже, именно — позже. Похоже, мрачные события взяли скверную привычку случаться чаще. чем обычно, и весьма вероятно, что твое приключение — тоже часть этой их привычки. Но мне надо немного перевести дух.
Только сейчас я заметил, как глубоко обозначились морщины на его обычно юном лице, и я начал понимать, что случилось что-то весьма серьезное.
— Что-нибудь произошло? — обеспокоенно спросил я.
— Да. Каин мертв, — ответил он устало. — Убит этим утром.
— Как это произошло?
— Он был в одном из Отражений, в Дейге. Это далекий порт, с которым мы торгуем. Он вместе с Жераром отправился туда, чтобы возобновить старый торговый договор. Он был застрелен прямо в сердце и умер мгновенно.
— Лучника поймали?
— Лучника! Черта с два! Стреляли с крыши из винтовки! Стрелку удалось уйти...
— Я думал, что порох здесь не срабатывает.
Он быстро поднял руку ладонью вперед.
— Дейга может находиться достаточно далеко в Отражениях, чтобы порох там срабатывал. Никто не мог вспомнить, испытывали ли его там или нет. К тому же, еще твой отец однажды отыскал состав, который действовал даже здесь.
— Верно. Я чуть не забыл.
— Как бы там ни было, похороны завтра.
— Билл! Мерлин!
Это была моя дражайшая тетушка Флора, которая, как известно, отказала предложениям самого Росетти, одно из предложений было стать его натурщицей.
Она появилась в комнате высокая, стройная, как будто вся отполированная, она поцеловала Билла в щеку, и я впервые увидел, как Билл краснеет. Меня она тоже осчастливила, но я растрогался в гораздо меньшей степени, видимо мой склад характера грубее, да к тому же я вовремя вспомнил, что она в свое время была тюремщицей моего отца.
— Вы давно прибыли сюда? — спросила она.
Голос был не менее прелестен, чем внешность.
— Только что, — ответил я.
Она тут же взяла меня и Билла за руки, намереваясь вместе с нами покинуть библиотеку.
— Нам о стольком нужно поговорить... — начала она.
— Флора! — остановил ее Рэндом.
— Что брат мой?
— Можешь уделить максимум внимания мистеру Роту, но Мерлин мне необходим на некоторое время.
Она недовольно надула губки, но выпустила наши руки.
— Вот видите! Теперь вы понимаете, что такое абсолютная монархия, обиженно объяснила она Биллу. — Видите, что делает с человеком власть.
— Я с детства был испорченным ребенком, — ответил Рэндом. — Теперь мы позволяем вам, сестра, оставить нас! — добавил он напыщенным тоном.
Она фыркнула и увела за собой Билла.
— Всякий раз, когда она отыскивает себе дружка в Отражениях, в Амбере становится гораздо спокойнее, — вздохнул Рэндом. — К сожалению, в этом году большую часть времени она проводит дома.
Я сочувственно поцокал языком.
Он указал мне на стул, и я сел.
Он перешел к библиотечному шкафу.
— Как насчет стакана вина?
— Не возражаю.
Он налил два бокала, один вручил мне, сам сел на стул слева от меня.
Нас разделял небольшой стол.
— Сегодня после полудня кто-то стрелял в Блейза, — мрачно сказал он. — В другом Отражении. Его ранили, к счастью, не слишком серьезно. Стрелявшему удалось скрыться, а Блейз всего лишь отправлялся с дипломатической миссией в дружественное королевство.
— Ты думаешь, что стрелял тот же человек?
— Конечно. В нашей округе еще никогда не раздавался подобный выстрел, а тут сразу два, и ни с того, ни с сего. Это наверняка один и тот же человек... или одна тайная организация.
— Есть какие-нибудь улики?
Он покачал головой и отпил немного вина.
— Я хотел поговорить с тобой наедине, прежде чем тобой завладеют все остальные. Я хочу сообщить тебе две вещи.
Я не спеша отпил вина, ожидая рассказа.
— Во первых, я по-настоящему напуган. После покушения на Блейза это перестает быть персональным делом одного Каина. Кто-то играет против всех нас, или, по крайней мере, против некоторых из нас. Теперь вот и ты сообщаешь, что на тебя тоже было совершено покушение.
— Я не знаю, связано ли это каким-нибудь образом с...
— Я тоже не знаю. Но мне очень не нравится возможная схема, которая начинает проявляться. Хуже всего, если за всем этим стоит кто-то из наших и не один.
— Почему?
Он сердито посмотрел на свой бокал.
— Видишь ли, в течение веков личная месть была нашим излюбленным способом разрешать все внутренние семейные противоречия и разногласия. Необязательно все заканчивалось смертью, хотя такая вероятность существовала постоянно, но такие вещи, как интриги, причинение противнику какого-либо ущерба вплоть до нанесения тяжких телесных повреждений и увечий, изгнание, с целью упрочения собственного положения были делом вполне обыденном. В драке за наследование престолом все это недавно достигло пика. Я считал, что все это уже утряслось, а теперь... Я снова оказался перед проблемой, которую вовсе не искал. Я ни на кого не точу зубы, стараюсь быть справедливым. Я ведь знаю насколько мы все ранимые. И даже сейчас я не думаю, что дело здесь во мне и наследовании короны. Нет, не думаю... Все наши, видимо решили, что я — меньшее из зол, и все они действительно работали вместе, чтобы свое решение воплотить в жизнь. Нет, не думаю, что кто-то из них так страстно жаждет моей короны. После разрешения дела с наследованием, у нас здесь установилось царство дружбы и доброй воли. Но меня вот что интересует — не повторяется ли старая история. Вдруг кто-то из наших все-таки начал старую игру? Какие-то старые обиды... Мне очень не хотелось, чтобы это оказалось именно так. Снова подозрения, осторожность, недоверие, двойная игра, инсинуации... Это нас только ослабляет, а ведь всегда существует вероятная опасность, против которой мы всегда должны быть готовы выступить вместе.
Я, конечно, с каждым переговорил лично, и все они отрицают свою причастность, и вообще не слышали ни о каких заговорах, интригах и вендеттах, но я вижу, что они снова начинают относиться друг к другу с подозрением. И совсем нетрудно было бы им откопать старую обиду, которая могла бы дать, по их мнению, кому-то из нас повод отомстить Каину, несмотря на тот факт, что он спас все наши шкуры, окончательно устранив Бранда. То же самое с Блейзом. Любой из нас, одним словом, может придумать мотив для любого из оставшихся.
— Значит, ты хочешь как можно быстрее найти убийцу, пока моральное разложение не зашло слишком далеко?
— Естественно. Мне ни к чему все эти косые взгляды из-за плеча и выискивания возможного неприятеля. Дела еще не настолько блестящи, чтобы мы могли позволить себе погрязнуть в новых заговорах и вендеттах... Если только мы еще не увязли в них. Малейшее недопонимание — и снова прольется кровь!
— Так значит, ты считаешь, что это один из нас?
— Проклятье! Как видишь, и я такой же, как и все, и я сразу становлюсь таким же подозрительным по отношению ко всем остальным. Что я могу сказать? То, о чем я говорил — возможно, но пока что я не имею для этого никаких веских доказательств.
— А если нет... кто бы это мог быть еще?
Он скрестил ноги, потом вернул их в прежнее положение и сделал еще один глоток вина.
— Черт! Врагам нашим имя легион... Но большинство из них имеет слишком тонкую, прости меня, кишку. Они знают, что им грозит, если мы за них возьмемся.
Он сцепил пальцы на затылке и уставился на ряды книг.
— Не знаю даже, как тебе об этом и сказать, — начал он немного помолчав, — но я должен об этом сказать.
Я молчал. Потом Рэндом быстро, словно решившись, проговорил.
— Поговаривают, что это дело рук Корвина, но я в это не верю.
— Нет, — тихо проговорил я.
— Я же сказал тебе, что не верю. Твой отец слишком много для меня сделал.
— Но откуда вообще возник такой слух?
— Ну, понимаешь, поговаривали, что он сошел с ума... ты об этом тоже слышал. Что, если с ним произошла реверсия и он находится в придонном состоянии ума и памяти, той их поры, когда его отношения с Каином и Блейзом были далеки от сердечных... Да и с любым из нас, если уж на то пошло. Вот об этом сейчас и говорят.
— Я не верю.
— И я тоже, но я хотел бы, чтобы ты знал об этих разговорах.
— Пусть лучше мне эти разговоры не передают.
Рэндом вздохнул.
— Но ты хотя бы не начинай их первым. Все наши в подавленном состоянии. Не ищи неприятностей.
Я сделал глоток вина, чтобы успокоиться.
— Да, ты прав, — сказал я.
— Ну, а теперь я хотел бы услышать твой рассказ. Вперед!
— Ладно. По крайней мере, память еще совсем свежая.
Я в очередной раз пересказал ему мою историю. На этот раз у меня ушло довольно много времени, и когда я ее завершал было уже темно. Рэндом изредка прерывал меня, когда ему требовались какие-то объяснения, но не вдавался в исследование случайностей и деталей, как это делал Билл, когда я рассказывал эту историю ему.
Когда я закончил, Рэндом встал и зажег несколько масляных светильников. Я почти слышал, что происходит сейчас у него в голове.
Наконец, после продолжительного молчания, он заговорил.
— Знаешь, этим твоим Люком ты поставил меня в тупик. Он просто ни в какие рамки не лезет. Леди с ядовитым жалом... это достаточно серьезно, но я, кажется, кое-что слышал о подобных людях, хотя сейчас и не могу сразу вспомнить. Ничего, потом, позже, оно придет само. Вот еще что — я хотел бы побольше узнать об этом твоем «Колесе-Призраке». Оно меня почему-то беспокоит.
— Я расскажу тебе все, — кивнул я. — Но сначала я должен рассказать тебе кое-что другое. Я только-что вспомнил...
— Что?
— Понимаешь, я рассказывал тебе все, почти в точности так, как уже рассказывал Биллу. Это для меня словно выученное наизусть стихотворение. Но об одной вещи я Биллу не рассказал, потому что там и в тот момент она не показалась мне достойной внимания. Я даже мог бы вообще о ней забыть, но то, что ты рассказал мне о снайпере-убийце, заставило меня вспомнить о ней. Ты сам говорил, что отцу когда-то удалось изобрести заменитель пороха для наших мест.
— Поверь мне, об этом у нас до сих пор все помнят.
— Так вот... У меня в кармане лежат два патрона, которые я нашел в развалинах сгоревшего склада, где была мастерская Мелмана.
— И?..
— В них не порох, а что-то другое, какой-то розовый порошок. Он даже не горит. Во всяком случае, там на Отражении-Земля.
Я достал из кармана один патрон.
— Похоже, что это тридцатый калибр, — заметил Рэндом.
— Да, я тоже так думаю, — кивнул я.
Рэндом поднялся и потянул за позолоченный шнур, висевший рядом с одной из книжных полок.
К тому времени, когда он вернулся на свое место, в дверь постучали.
— Войдите, — крикнул Рэндом.
Вошел слуга в ливрее, молодой человек, блондин.
— Что-то ты слишком быстро, — проворчал Рэндом.
У молодого человека был удивленный вид.
— Простите, Ваше Величество, я не понял...
— А что здесь понимать? Я позвонил, ты пришел.
— Сэр, я на дежурстве в жилых апартаментах. Меня послали, чтобы сообщить вам, что вас ждут к обеду.
— Ах вот как... Передайте, что я скоро буду, как только поговорю с тем, кого вызвал.
— Хорошо, сэр.
Коротко поклонившись, молодой человек удалился.
— Мне показалось, что он появился слишком быстро, чтобы... пробормотал Рэндом.
Немного погодя появился другой слуга, не такой молодой и менее элегантно облаченный.
— Рольф, ты не мог бы сходить вниз, в оружейную и переговорить с дежурным? — сказал Рэндом. — Попроси его осмотреть ту коллекцию ружей, с которой появился у Колвира Корвин в тот день, когда умер Эрик. Пусть он отыщет там для меня тридцатый калибр в хорошем состоянии, почистит его и пришлет сюда. Мы пока пойдем обедать, а ружье ты можешь поставить вот здесь, в углу.
— Тридцатый калибр, сэр? Я правильно понял?
— Да.
Рольф ушел. Рэндом поднялся, положил мой патрон в карман и указал на дверь.
— Пойдем, пообедаем.
— Неплохая идея.
За обеденным столом нас собралось восемь: Рэндом, Жерар, Флора, Билл, Мартин, которого вызвали этим же днем, но несколько раньше, чем меня, Джулиан, только что прибывший уз Ардена, Фиона, тоже совсем недавно явившаяся откуда-то издалека, и я сам. Утром должен был явиться Бенедикт, а сегодня вечером, но попозже — Льювилла.
Я сидел слева от Рэндома, Мартин — справа. Я уже давно не видел Мартина, и мне было чертовски любопытно узнать, чем он занимался, но атмосфера за столом не располагала к беседе. Стоило кому-нибудь открыть рот, как другие проявляли к его словам необыкновенно острое внимание, далеко выходящее за пределы обычной вежливости.
Мне это показалось довольно неприятным, да и Рэндом, как мне показалось, тоже нервничал, потому что послал за Дроппой Ма-Панцем, придворным шутом, чтобы тот заполнял отрезки гнетущей тишины.
Поначалу Дроппе пришлось нелегко. Он стал жонглировать разными блюдами, поедая их по мере прохождения этого процесса. Потом по очереди оскорбил всех нас. После этого он начал свою очередную программу, которая показалась мне весьма забавной.
Билл, сидевший слева от меня, негромко заметил:
— Я достаточно знаю тари, чтобы понимать большую часть происходящего. Это ведь программа Джорджа Карлин! Откуда это здесь?
— Понимаешь, как только шутки у Дроппы начинают повторяться, Рэндом посылает его за репертуаром в разные Отражения, собирать новый материал, пояснил я. — И как я понимаю, Дроппа нередко наведывается в Лас-Вегас. Рэндом иногда тоже составляет ему компанию — поиграть в карты.
Через некоторое время Дроппе и в самом деле удалось нас немного расшевелить, временами стал слышаться смех, обстановка стала не такой натянутой. Когда мы перешли к винам и напиткам, стало возможно начать отдельные беседы между соседями, что и произошло. Почти тотчас же на мое плечо опустилась тяжелая рука. Жерар, повернувшись боком, откинулся в своем кресле.
— Мерлин... я рад видеть тебя снова. Слушай, когда выпадет случай, я хотел бы поговорить с тобой наедине.
— Конечно, — ответил я. — Но сразу после обеда нам с Рэндомом надо уладить одно небольшое дело.
— Когда будет возможность, — повторил Жерар.
Я кивнул.
Несколько секунд спустя я почувствовал, как со мной кто-то пытается связаться через Карту.
— Мерлин!
— Это была Фиона. Она сидела на другом конце стола.
Я видел ее очень четко и ответил.
— Да?
Потом я посмотрел в конец стола и увидел, что Фиона рассматривает свою салфетку. Она подняла на меня взгляд, улыбнулась и кивнула.
Одновременно я удерживая ее внутреннее изображение услышал, как это изображение сказало:
— По некоторым причинам я не хочу говорить вслух. Но я уверена, что после обеда ты умчишься куда-нибудь, и я хочу, чтобы ты знал — нам надо вместе прогуляться или покататься на лодке на каком-нибудь из прудов, или перенестись в Кабру, или отправиться взглянуть на Лабиринт, но только в самое ближайшее время. Ты понимаешь?
— Понимаю, — ответил я. — Буду держать связь.
— Отлично.
После этого контакт прервался, и я увидел, как Фиона сворачивает свою салфетку, переключив внимание на тарелку.
Покончив со сладким, Рэндом не стал задерживаться за столом, а быстро поднялся, пожелав всем остальным спокойной ночи, и жестом позвал нас с Мартином следовать за ним.
По пути из столовой меня обогнал Джулиан. Он постарался придать себе не очень зловещий вид, присущий ему, и это ему почти удалось.