Живой Алексей. Рим должен пасть

   – Это предупредительный! – дошло до Федора. – Сворачивай, а то убьют к чертовой матери! И так дойдем, на своем парусе.
   Леха, увидев стрелы в реальной близости от голени, мгновенно осознал угрозу и навалился на руль. Спасать их, похоже, никто не собирался. Не убили бы – и то ладно.
   – Хорошо стреляют, сволочи, – заметил он, оглядываясь на странные суда с не менее странной командой.
   В последний момент лодка соскользнула с тарана квинкеремы, отброшенная боковой волной. Над головой промелькнули доспехи, щиты, несколько скуластых лиц. Боевой корабль неизвестной страны прошел мимо, оставив их за кормой, над которой возвышалась какая-то палатка. Но и оттуда за ними наблюдали. Несколько облаченных в доспехи человек, с выделявшимся среди них седовласым и бородатым в серо-синем одеянии. Доспехов на нем не было. Зато была золотая цепь на груди с какой-то бляхой или амулетом. Она так сверкала на солнце, что Федор заметил ее даже с расстояния в сотню метров.
   – Обезьяны зажратые! – погрозил кулаком Леха, вставая во весь рост. – Ну, попадитесь вы мне. Я вас на куски порву! Бросили помирать, сволочи, посреди моря.
   Он даже хотел снять штаны и продемонстрировать им то, что является у американцев самой важной частью тела, и даже взялся за ремень, но Федор его удержал, указав другой рукой куда-то назад.
   – Погоди, – проговорил сержант, – сейчас тебе представиться такая возможность.
   Леха перевел взгляд в указанном направлении. Замыкающий корабль – такая же квинкерема – немного отклонилась от курса, направляясь к ним. Паруса на корабле уже спустили. Затем до морпехов долетел какой-то пронзительный свист, а следом окрик. В бортах открылись многочисленные порты и оттуда выскользнули, погрузившись в воду, длинные весла, образовав один сплошной ряд от носа до кормы. Несколько целенаправленных взмахов целого леса весел – и корабль оказался почти рядом с лодкой.
   – Да пошли они в жопу, – вдруг решил Леха и снова взялся за руль, – Психи какие-то. Сами выберемся.
   – Это точно, – кивнул Федор. – Да только удрать нам, похоже, не светит. Шустрые ребята.
   – Ничего, пусть догонят на своих лопатах, – заявил Леха, снова бросая лодку поперек курса квинкеремы.
   Набрав парусом ветер, суденышко пошло на удивление ходко. Так быстро, что, проскользнув на полном ходу прямо перед носом корабля, развернулось и нахально еще раз пошло в десятке метров от форштевня. Леха умудрялся даже вилять из стороны в сторону, успешно уклоняясь от пролетавших над головой стрел.
   – Мазилы! – морпех грозно вскинул кулак, заложил очередной вираж и снова вытянул руку с фигойв сторону лучников и нескольких мужиков в доспехах, столпившихся на носу догонявшей их на веслах квинкеремы. – Не родилось еще удальцов, чтобы Леху Ларина и Федора Чайку живьем взять!
   Федор бросил взгляд на остальной караван судов – тот шел своим ходом, не обращая внимания на гонки. Видимо, его хозяин решил, что одной квинкеремы вполне хватит, чтобы разобраться с утлой лодчонкой каких-то сумасшедших моряков. Однако лодка этих самых моряков продолжала закладывать виражи, успешно уходя от преследования.
   – Что, взяли?! – морпех старательно подкопил слюны и выразительно харкнул в сторону неповоротливого врага. – Больше не увидимся!
   Ларин резко, с глубоким креном, переложил руль на левый борт, уходя от квинкиремы под ветер – и в этот миг громко хлопнул один из шкотов. Обрывок веревки свистнул над головой, парус заполоскался, лодка качнулась с боку на бок – раздался предательский треск, и мачта, преломившись у основания, рухнула в воду вместе с парусом. Палуба ушла из-под ног, Чайка потерял равновесие, взмахнул руками, падая на спину, и окунулся в воду.
   Федор очнулся от скрипа. Он лежал на какой-то дерюге со связанными руками и ногами. Прямо над ним, буквально в метре, поскрипывали и прогибались доски, по которым расхаживал кто-то тяжелый. В глаза посыпалась просмоленная труха, которой были законопачены пазы, и сержант зажмурился.
   Голова болела. Глаз тоже. А что еще ожидать, когда тебе вместо рукопожатия, шерстяного одеяла и рюмки водки, полагающейся спасенному в море, без лишних разговоров въезжают в глаз оголовьем короткого меча? Потом связывают и бросают в узкий кубрик где-то на самом дне мокрого трюма, в котором кроме вонючих мешков с какой-то тухлятиной и крыс ничего нет. В общем, мирно войти в контакт с «киношниками» у морпехов как-то не получилось. Но на борт неизвестного корабля они все-таки попали. Хотя и не так, как рассчитывали вначале.
   Мокрых рыбаков, вцепившихся в брошенную сверху веревку с узлами, втащили на палубу квинкеремы и, прежде чем они хоть что-то успели рассмотреть, оглушили крепким ударами по голове. Точнее – попытались. Но не зря ведь морпехи срочную служили. Сдаваться были не приучены. Даже усталый, в неудобном спасжилете, Федор успел разбросать троих мужиков, одетых в темно-синие кожаные доспехи с металлическими пластинами на груди. Но четвертый все же достал его, точным ударом массивной рукояти в бровь. Хорошо, не в висок.
   За время ближнего боя Федор успел заметить короткую схватку в исполнении рядового, саданувшего ребром ботинка по колену ближайшего «спасителя». Еще одного Ларин вышвырнул за борт в полном боевом облачении и, отбиваясь затем сразу от троих, орал при этом благим матом:
   – В очередь, сукины дети! Я вам покажу морскую пехоту!
   Однако «киношники» взялись за щиты, прижали бравого солдатика к борту, оглушили древком копья, связали и бросили в трюм корабля, догоняющего остальной караван.
   Леха опять очнулся вторым. Подергался, попытался освободиться от веревок, но вскоре затих. Понял, не судьба. Спеленали пленников на совесть, вполне профессионально. Потом заметил Федора, подкатился ближе, изловчился и прислонился спиной к борту в двух шагах.
   – Как думаешь, сержант, что это за мужики? – спросил Леха, перекосившись на бок и сплюнув кровавую слюну. – На богатеньких любителей истории не сильно похожи. Больно ловко дерутся.
   При «спасении» ему, кажется, выбили пару зубов, и он теперь сильно шепелявил. Но от этого не выглядел особенно расстроенным. И сразу было видно, что намеревался вернуть должок обидчикам при первом же удобном случае. У Федора зубы остались целы. Повезло. И, в отличие от Лехи, он в драке много не разговаривал. Просто валил «киношников» одного за другим, пока самого не свалили.
   – Да и вообще, где это мы? – продолжал изумляться Леха. – Больно странно все как-то. Ни фонарей не видно, ни антенн, ни лебедок. Ладно, пусть они древнюю баржу восстановили. Но без сигнальных огней все равно ходить нельзя, правила навигации запрещают. Обязаны быть. На носу, на мачте, на корме. Кто этих кретинов вообще из порта выпустил?
   – Не знаю, – ответил Федор, превозмогая головную боль. – Главное, мы на корабле. Время покажет…
   Он прислушался. К методичным скрипам шагов над головой добавился резкий переливчатый свист, словно кто-то дул в боцманскую дудку, затем скрежет дерева о дерево и отчетливый всплеск. Совсем рядом. Затем корабль замедлил ход.
   – На весла перешли, – заметил сержант, – видать, берег близко.
   Судя по всему, прямо над ними располагалась одна из палуб, где сидели гребцы. И было их немало. Когда квинкерема перешла на весельный ход, палуба задрожала от синхронных движений десятков накачанных тел. А массивный корабль стал рывками продвигаться вперед.
   «А действительно, – подумал как-то отстраненно Федор, в ушибленной голове его сами собой всплывали отрывочные сведения из истории древних войн, – где это мы? Уж, не к солдатам ли Карфагена в плен попали? Но откуда они, черт побери, взялись посреди Черного моря? Хотя, если на то пошло, насчет названия моря тоже нельзя ручаться».
   – Как думаешь, командир, – не унимался Леха, прерывая его размышления, – эти психи нас сразу повесят или еще пытать будут? Они могут. Видел, какие у них рожи? Опять же, если нас отпустить, мы их в ментуру сразу сдадим. Напали в море на честных рыбаков, захватили… Федь, а может, это пираты? Хотя, на парусниках – вряд ли. Кого они догонят на паруснике? Да и стоит он как сотня скоростных катеров. Это кто-то богатенький балует. Грохнет, за борт выбросит, и никаких концов. Такие что хочешь сотворят, ничего не побоятся. Если что – адвокаты всегда отмажут.
   – Не знаю, – ответил Федор, пытаясь вспомнить, как выглядела палуба корабля. Ничего не получалось. В памяти всплывали только руки, ноги, фигуры. Некогда было в драке оглядываться. Захват, контакт, рывок, бросок или удар. – Вроде, и вправду никакого современного оборудования не было.
   – И я про то же. Как их вообще в море выпустили?
   – Это квинкеремы, Леша, – опять закрыл глаза Чайка. – Тут каждой экипаж в триста рыл. Слышишь, как гребут? А психов, чтобы через море на веслах в древних посудинах плыть, я думаю, во всем мире и сотни не наберется. Да еще весь экипаж в доспехах, все аутентично, ничего современного, мечи-щиты-копья… Шесть кораблей. Это не киношники, Леша. И даже не реконструкторы. Полторы тысячи любителей Карфагена в одном месте?! Которые работу бросили, семью, пиво, телевизор, компьютеры и теперь веслами ради кайфа машут?
   – Ты это к чему, сержант?
   – Если это не киношники и не реконструкторы, то остается одно… Квинкеремы настоящие. И приплыли из Африки.
   – Ты хочешь сказать, они из прошлого в наше время перенеслись? – зашебуршал ногами морпех. – Во влипли мужики!
   – В наше время? – повернул голову Чайка. – Про такой вариант я не подумал.
   – А про какой тогда?
   – Про тот, при котором виселицы тебе можно не бояться. Потому, как нас обоих просто в рабство продадут.
   – Я в рабстве не смогу, – ответил Леха. – У меня характер не тот. Я сбегу.
   – А куда ты денешься, если тебе сухожилия подрежут? – успокоил его начитанный сержант. – Или, например, глаза выколют?
   – А что, могут? – не поверил Леха.
   – Запросто, – подтвердил Чайка. – Нравы тогда были веселые. Покруче, чем в Гуантанамо, люди на пленных отрывались.
   Тут с палубы раздался уже знакомый свист и сразу вслед за ним мягкий толчок. Движение судна замедлилось, а затем и вовсе прекратилось. Вместе с движением замерла и качка. Мощнотелая квинкерема остановилась, судя по всему, уткнувшись носом в какой-то причал. С плеском рухнули в воду якоря.
   Друзья прислушались к происходящему над их головами. Одни звуки наверху сменились другими. По палубе кто-то забегал, застучали подошвы сандалий по лестницам, во многих местах пронизывающим большой пятипалубный корабль. Послышался разговор на неизвестном наречии. Федор напрягся. Все это походило на съемки исторического блокбастера. И выглядело бы занимательно, если бы ты сам находился в уютном кинозале с бутылью лимонада и ведром воздушной кукурузы, похрустывая сладкими хлопьями в ожидании увлекательной развязки. А не лежал избитым и связанным на дне боевого судна, которое бороздило воды неизвестно какого моря неизвестно с какой целью. И судьба твоя не висела бы сейчас на волоске.
   Новый скрип возник совсем близко. Дверь отворилась, в узкий кубрик протиснулись два стражника в доспехах, шлемах с гребнями из перьев и короткими мечами в руках. Ближний воин опустился на одно колено, резким толчком перекатил Федора на бок и распорол веревки на ногах. Затем проделал то же самое, но осторожнее, с Лехой. Встал и красноречиво взмахнул мечом в сторону двери.
   – Вот сейчас и посмотрим, кто из нас где, – пообещал Федор, с трудом поднимаясь и разминая затекшие ноги. А придвинувшись к двери, попросил на всякий случай. – Ты только погоди, не делай резких движений.
   – Каким местом? – огрызнулся морпех. – У меня даже голова затекла.

Глава четвертая
Снова в Крыму

   По узкой деревянной лестнице, ужасно скрипевшей при каждом шаге, они миновали несколько палуб с отдыхающими гребцами в набедренных повязках и поднялись на верхнюю. Лестница эта, где с трудом могли разойтись два вооруженных воина, судя по всему, находилась как разнад килем, ближе к корме. А корабль, как ни крути, был самый настоящий. Длинный деревянный корпус, борта с хорошо подогнанными досками, палуба с законопаченными щелями и мощные шпангоуты. Больше ничего Федор заметить не успел. Его пинками выгнали наверх.
   Оказавшись там, сержант зажмурился от яркого солнечного света, а немного попривыкнув, стал разглядывать окружающую обстановку. Леха тоже щурился. Они стояли на кормеквинкеремы, рядом со второй мачтой. Паруса на корабле были спущены. Матросы заканчивали скатывать их в огромные рулоны. Позади пленников возвышалась какая-то натянутая на каркас из реек палатка или навес, под которым находилась шлюпка. Вдоль обоих бортов, на поручнях галереи, были развешаны овальные щиты. А впереди, чуть поодаль, сержант разглядел два устройства с системой рычагов для натяжения тетивы мощного лука на корабельных баллистах. Одно орудие было развернуто носом на левый борт, другое – на правый. Там же, у правого борта, несколько матросов прилаживали сходни. Судя по всему, корабль достиг конечной цели своего путешествия, и стоянка предстояла долгая.
   Федор бросил взгляд на близкий берег, показавшийся ему знакомым. Низкая прибрежная полоса, через сотню метров постепенно переходящая в ярко-желтые скалы, разрезанные уходящим в глубь каньоном и покрытые сочной растительностью. В основном это были пихты с кривыми стволами, цеплявшиеся за каменистую почву, и можжевельник. Все эти растения источали дурманящий аромат под лучами яркого солнца. Погода стояла отличная. Загорай да купайся, если ты на свободе.
   – Сержант, – неуверенно проговорил Леха, – а мы, кажись, опять в Крыму. Родная земля. Только одеты все как-то не по-нашему. Может, татары?
   – Поглядим, – туманно ответил Федор, покосившись на охранников и продолжая озираться по сторонам.
   Прямо перед скалами раскинулась большая пристань, сложенная из крепкого и, вероятно, продубленного бруса, с несколькими, грубо сработанными местами для стоянки судов, где надежно расположились и уже разгружались все торговые корабли этого странного каравана и еще пять неизвестных судов.
   Похоже, они оказались в кипящем жизнью порту, зажатом с двух сторон горными отрогами. До Туапсе с его гигантскими сухогрузами, конечно, здешней бухте было далеко. Даже для грозных квинкерем причальные сооружения были низковаты. Но зато глубины в бухте хватало, это главное. А отсутствие механизмов восполнялось наличием мускульной силы – к грузовым кораблям протянулась живая цепочка из накачанных грузчиков, одетых только в холщовые штаны. Их голые спины, пока они поднимались по деревянным сходням, блестели на солнце, а когда возвращались обратно, уже были закрыты всевозможным товаром. Приседая под тяжестью, грузчики перетаскивали на берег какие-то тюки, ослепительно сверкавшие золотыми нитями, видимо, дорогие ткани и украшения. В том же направлении следовали огромные глиняные сосуды-амфоры с несколькими ручками, бивни слонов и еще множество различных предметов, разглядеть которые издали Федор просто не мог. Трюмы судов каравана постепенно опустошались.
   Проследив путь грузчиков по берегу, сержант увидел, что там же, где на глазах росла гора товаров, находился просторный шатер. Через полуприкрытый пологом вход виднелась часть большого стола, уставленного изящными вазами с разнообразными фруктами и несколькими кувшинами, а также плетеное кресло с вальяжно расположившимся в нем и потягивающим вино тем самым седовласым и бородатым мужиком в балахоне серо-синих цветов с первой квинкеремы. На его голове красовалась высокая шапка, похожая на многоярусный колпак желтого цвета, на груди все так же сверкала золотая цепь с неведомым украшением. По всему было видно, что он здесь главный. Сзади, охватывая шатер полукругом, расположились с десяток облаченных в доспехи воинов и еще один лысый, низкорослый и толстый субъект в белой тунике, отиравшийся рядом со входом.
   Но не он привлек особое внимание Федора, а то, что лежало в двух шагах от шатра. Там находился аккуратно снятый с их лодки деревянный руль, который седовласый купец – назвать его иначе сержант не мог – внимательно рассматривал, потягивая вино из бронзовой чаши изящной вытянутой формы.
   Глядя, как купец пьет вино, сержант едва сохранял хладнокровие, в горле у него запершило – уже, как минимум, пару дней там не было ничего, кроме соленой воды. Федор закашлялся и даже сплюнул на палубу, за что сзади тут же получил рукоятью меча тычок, придавший ему начальное ускорение и направивший его в сторону сходней. Лехе отвесили такую же плюху, и он напрягся, но, поймав предостерегающий взгляд сержанта, сдержался. Хотя ему это далось нелегко.
   Рискуя упасть в воду, друзья спустились на пирс по узкому, метровой ширины, трапу с натянутой вдоль боковой кромки веревкой. А оттуда их пинками погнали прямиком к шатру. Судя по всему, приближался момент истины.
   Едва пленники приблизились к шатру, охранники выступили вперед и сомкнулись, встав двумя плотными группами по бокам от входа и положив руки на рукояти коротких мечей – «уважают, сволочи», промелькнуло в голове у сержанта – а из спасительной тени выступил лысый и толстый субъект, оказавшийся переводчиком. Глядя на стоявших на самом солнцепеке со связанными за спиной руками Леху и Федора, он проблеял что-то на незнакомом наречии. При этом лысый, обливаясь потом, указывал на руль.
   Вопрос был, в принципе, понятен и без перевода, а вот язык – нет. Поэтому Чайка, не мудрствуя лукаво, ответил на родном – чем черт не шутит, вдруг этот толстый – полиглот?
   – Да руль это, – выдавил из себя сержант, сглотнув слюну, – обычный руль.
   Лысый толстяк в белой тунике скользнул мгновенно затуманившимся взглядом по рваным тельняшкам морпехов и растерянно посмотрел на купца. Видимо, такого языка он не знал.
   Пока переводчик придумывал новый вопрос, Федор изучал доспехи стоявших перед ним воинов. Не смотря на жару, все были одеты в темно-синие кожаные панцири с нашитыми на них металлическими пластинами-бляхами, богато изукрашенными чеканкой. На центральном из нагрудных щитков сержант разглядел тот же символ, что и на штандарте корабля – диск и полумесяц. От пояса почти до колен воинов защищало некое подобие юбки из кожаных ремней. На ногах – сработанные на совесть сандалии с толстой подошвой. Железные поножи, обычно прикрывавшие икры, отсутствовали. На головах сверкали начищенные шлемы, надежно прятавшие дажешею и щеки. Поверх шлемов красовались гривы из красных перьев. Щитов при них не было, зато сбоку у каждого висел короткий меч. Судя по всему, вокруг хозяина на берегу собрались не простые вояки, а комсостав. Наверняка, командиры кораблей да начальники морпехов с гребцами. Знакомая ситуация.
   Рожами все походили скорее на арабов или ливийцев, чем на европейцев. А может – на греков… но не греки. На римлян тоже похожи, но не римляне. Наверное, если б с сержантом заговорили на латыни, он бы хоть что-нибудь разобрал.
   Местный толмач между тем ожил. Он вдруг протянул вперед руку, а другой указал на нее.
   – Йод, – отчетливо произнес он.
   Федор промолчал, пытаясь уловить смысл. Толмач между тем подошел к одному из воинов и, указав на его меч, сказал:
   – Заинн.
   – Оружие, что ли? – не понял Федор.
   Толмач выслушал ответ и попытался сформулировать новый вопрос. С таким успехом они могли бы долго разговаривать. Но тут вмешался Леха.
   – Ты, блин, русским языком можешь объяснить, чего тебе надо? – не выдержал он. – И вообще, чем держать на солнцепеке, дали бы пожрать и выпить, козлы. А то связали, относятся, как к скотине. А мы, между прочим, российское гражданство имеем! Понял, толстый? Если сейчас же не отпустите нас, то может начаться война.
   Лехина речь произвела на толмача неизгладимое впечатление. Он вдруг бросился в шатер и, взяв с поклоном со стола хозяина пару предметов, вернулся к пленным. Снова что-то визгливо вскрикнул, сунув им под нос знакомые до боли компас и бинокль.
   – Да, – кивнул Федор, – это наши вещи. Вот эта, с линзами, биноклем называется, в нее смотреть надо. А вот это, со стрелкой, компас. Если вы мореходы, то и сами должны знать, на кой черт все это надо.
   – Да чего ты с ними объясняешься, – опять встрял Леха. – Они же ни хрена не понимают. Дикари.
   Он слегка понизил глосс и добавил:
   – Слушай, сержант, давай попробуем отметелить их одними ногами. Я уже, кажется, в норму пришел. Главное первый ряд повалить, до меча добраться, руки освободить, а там рванем в горы, вообще никто нас не догонит.
   Он выразительно мотнул головой в сторону кораблей.
   – Я, кстати, вон там, в порту, нескольких конных видел. Если повезет, можно и лошадями разжиться. Я ездил пару раз, удержусь как-нибудь в седле.
   – Ага… А остальные ждать будут, пока мы из веревок выпутаемся? – охладил его пыл Федор, глядя на хитрого бородача в шатре, который делал вид, что разговор переводчика с пленными его совершенно не интересует, хотя на самом деле держал уши торчком. – Потерпи, еще не вечер. Пока мы караванщику нужны, бояться нечего. Они компас и бинокль первый раз в жизни видят. Теперь не уймутся, пока не поймут, что за чудо.
   Стоявший рядом бесполезный переводчик не перебивал их, напрягая изо всех сил слух. И вдруг огорошил друзей неожиданно знакомой фразой.
   – Толмачить, – заявил он друзьям, просияв, и ткнул себя пальцем в грудь. – Прозывать Акир. Я плохо знать ваш язык. Вы приплыть север?
   – Ну, кому север, – философски заметил Федор, – а кому и самый юг.
   – Ты гляди, полиглот, что-то разобрал из нашего базара, – удивился Леха и тут же заявил. – Мужик, нам бы пожрать.
   Но Акир, не обращая внимания на просьбу голодного морпеха, указал в сторону шатра и с благоговением произнес несколько слов, в конце которых раздалось нечто, очень похожее на имя: Магон. Все остальные звуки, вероятно, означали, что Леха и Федор теперь пленники этого самого Магона, а также перечисляли его многочисленные титулы. При этом человек в шатре встал и с чашей в руке приблизился к ним.
   На вид их «господин»был немолод, примерно лет под пятьдесят. Седые длинные волосы на голове выбивались из-под высокого колпака, делавшего его немного похожим на звездочета из сказки. Пышная борода ниспадала на грудь, едва не закрывая золотую цепь с непонятным знаком. Его балахон из дорогой ткани имел короткие рукава и перетягивался на животе богато расшитым поясом. Руки Магона изнеженными не казались. Напротив, они были довольно мускулистыми и даже огрубевшими, словно их хозяин постоянно упражнялся с мечом или не выпускал из рук тяпки, проводя дни напролет в огороде. Единственное, что напоминало о хорошем достатке – несколько массивных золотых и серебряных перстней на каждой руке. Все они сверкали драгоценными камнями. Ни дать, ни взять – купец первой гильдии, только на восточный манер.
   Приблизившись к пленникам, Магон что-то коротко спросил у Акира. Тот быстро кивнул в ответ. Неторопливо отпив вина, Магон скользнул взглядом по лицу Лехи, на котором играла наглая ухмылка, помедлил немного и вперил пронзительные зрачки черных глаз в сержанта, словно стараясь просверлить его насквозь. Федор выдержал этот взгляд, казавшийся тяжелым, изучающим, но не очень свирепым, словно его обладатель считал пленников не экзотическими морскими странниками, помешавшими его свободному перемещению, а странными зверьками. Собственно, для купца сейчас они таковыми и являлись, если принять на веру, что морпехи непостижимым образом покинули свое время.
   – Ну, чего уставился? – не выдержал Леха. – Давай, решай быстрее. Пан или пропал. Устал я тут стоять.
   Ближайший воин, услышав непочтительные нотки по отношению к хозяину, уже поднял руку, чтобы наказать строптивого пленника, но тут из-за шатра послышались крики и конское ржание. Магон обернулся на звук, махнув рукойохраннику, чем немедленно вернул его на место.
   Со стороны гор к шатру неторопливым аллюром приближался вооруженный отряд каких-то кочевников на лошадях. Человек тридцать. Все в чешуйчатых панцирях, блестевших на солнце, словно рыбья чешуя. Округлые шлемы закрывали голову до самой шеи. Навершия их украшали пучки длинных волос, трепетавшие на ветру и похожие на конские хвосты. Все всадники щетинились копьями. Сбоку у каждого был приторочен двояковогнутый лук и богато отделанный колчан со стрелами.
   – Это еще кто? – удивился Леха. – Монголы, что ли?
   Федор пригляделся, пытаясь вытащить из памяти все, что знал о кочевниках, обитавших в районе Крыма в те незапамятные времена. Получалось, что навестить их решили, скорее всего, скифы, сколоты,хотя о скифах он имел слабое представление. Вполне мог и ошибиться.
   – Нет, Леха, это, кажись, скифы, – Федор покосился на охранника. – Местные кочевники. Видишь, какие у них луки?
   – Вижу, – прищурился Леха, хотя рассматривать всадников становилось с каждой секундой все легче, поскольку они приближались к шатру. Впереди скакал самый крепкий на вид, наверняка предводитель этой орды. – Но откуда в Крыму скифы, у нас же татары обитают, еще батя рассказывал?