Жвалевский Aндрей. 52-е февраля

   – С математикой проблемы, – признался Тёмка.
   Про проблемы с физикой решил не упоминать. В математике по сравнению с физикой все было чётко.
   – Давай помогу! – обрадовался отец. – У меня пятерка была! Тащи рюкзак! Будем заниматься!
   Сын мысленно взвыл, но за рюкзаком пошел – чтобы еще раз без помех проверить сеть. Сеть лежала. Тёмка поплелся к отцу.
   И тут в дверь забухали. Папа и сын оказались у двери одновременно, причем отец двумя руками держал первое, что подвернулось под руку, – «удлинитель» самоварной трубы.
   – Кто там? – спросил он грозно.
   – Это я, Митрюхин, – ответили из-за двери.
   Папа скривился, но ответил:
   – Открыто!
   Митрюхин распахнул дверь, хотел что-то спросить, но увидав, что его встречают с трубой наперевес, замер с открытым ртом. С учетом того, что он подсвечивал себя фонариком мобильника, зрелище получилось то еще. Тёмка наслаждался.
   – Вы чего-то хотели? – папа сделал вид, что труба попала ему в руки случайно, и поставил ее на пол.
   – Это… – сказал гость, не сводя глаз с закопченной детали самовара. – У вас телефон не работает?
   – Нет, – немного раздраженно ответил папа. – Света же нет, а у нас мини-АТС.
   – И у меня, – вздохнул Митрюхин. – А я домой не могу дозвониться. И мобильная сеть легла…
   – Ничего, – сказал папа, – сеть могут поднять в любой момент.
   Митрюхин кивнул. Телефон в его руках гневно пискнул, и фонарик угас.
   – И мобильник разрядился, – констатировал факт Митрюхин.
   – А возьмите мой! Если вдруг сеть появится, сразу и позвоните!
   – Я верну! – пообещал Митрюхин из мрака. – А где он? Ага… Спасибо… Я быстро!
   Когда Тёмка с отцом вернулись в освещенную уличным фонарем комнату, папа улыбался.
   – Людям помогать надо! – сказал он. – Никогда не знаешь, чем это обернется. Однажды я помог своему злейшему врагу и сопернику…
 

 

Прошлое. 5 «Б»

   Злейшего врага и соперника звали Вовка Каптур. Собственно, его вражда и соперничество до поры до времени оставались тайной. Вовка просто смотрел исподлобья, когда будущий Тёмкин папа торжественно нес портфель за своей избранницей. Более того, Каптур был чуть ли не единственным, кто не орал «Тили-тили-тесто!» при виде «жениха» и «невесты». Поэтому Сашка считал Вовку почти другом и ни разу не пытался побить.
   Всех остальных мальчишек, которые зубоскалили и тыкали вслед пальцем («Влюбился! Влюбился!»), надо было бить. Не всегда получалось удачно… но это другая история.
   Вовку, как уже говорилось, вызывать на дуэль не пришлось. И это оказалось кстати, потому что Вовка был самым здоровым в классе и занимался тяжелой атлетикой.
   А вот с учебой у Каптура не ладилось. Учителя привыкли, что слова из него приходится выдаивать по капле, поэтому предпочитали оценивать его знания по письменным работам. Получались более-менее твердые «тройки». Но чем ближе к весенним каникулам, тем хуже удавались Вовке контрольные с самостоятельными. Классная несколько раз прилюдно произносила «останешься на второй год» и, кажется, не угрожала уже, а просто констатировала факт.
   Никому в голову не пришло, что причина Вовкиной учебной катастрофы – в беспросветной любви. Он давно и тайно вздыхал по Наташе, каждый раз собирался сделать что-то такое этакое, чтобы она обратила на него внимание… И тут этот выскочка!
   Что делать с Наташей, Каптур так и не придумал. А вот выскочку следовало побить. Если бы Вовка был полегче на подъем, он бы наставил Сашке фингалов после первого же проноса портфеля. Но Вовка на подъем был тяжел, как застрявший в болоте танк. И так же опасен.
   В один прекрасный весенний день Каптур заметил, что «жених» и «невеста» идут по улице, держась за руки. При этом они изо всех сил старались отодвинуться друг от друга подальше и, отчаянно краснея, смотрели в разные стороны, но факт оставался фактом.
   Это было уже слишком. После пятого урока Вовка заметил врага у выхода из школы и утробно зарычал. Танк выбрался из трясины. Каптур двинулся на соперника с твердым намерением закатать его в асфальт, причем в самом прямом и неприятном смысле.
   Однако соперник встретил свою участь не по-мужски. Соперник широко улыбнулся и спросил:
   – Это ты из-за пары по русскому так переживаешь, да?
   Вовка остановился и моргнул. Ну да, была у него сегодня пара по русскому, но переживать из-за такой ерунды? Это все равно, что из-за развязанного шнурка слезы лить! Подумав так, Каптур непроизвольно глянул на свои шнурки. Саша воспринял это как кивок.
   А поскольку в этот миг он находился в предвкушении свидания с любимой, то продолжил с энтузиазмом:
   – Давай я тебе помогать буду! Правила еще раз объясню, диктанты буду давать!..
   В Вовке жажда мести боролась с благодарностью за порыв. Побеждало изумление.
   – Ладно, – заспешил Сашка, заметив выходящую из школы Наташу, – просто буду давать тебе списывать. И не только по русскому. Привет, Тишка!
   Каптур смотрел вслед удаляющейся парочке и постепенно понимал, что не сможет ударить человека, который вот так вот, от чистого сердца…
   Но двигатель танка ревел на повышенных оборотах. Заряжающий дослал снаряд в ствол. Нужно было срочно дать кому-нибудь в ухо.
   – Тили-тили-тес!.. – завопил кто-то за его спиной, но закончить не успел, потому что крепкие руки Вовки Каптура уже схватили злопыхателя и несли к последнему мартовскому сугробу.
   Всю четвертую четверть Сашка героически давал Вовке списывать, иногда с риском для собственного дневника. Это не помогло – Каптура оставили на второй год.
   Но он все так же отлавливал и молча мутузил любого, кто пытался оскорбить Наташу и ее избранника.
   После восьмого класса Вовка ушел в ПТУ. Уже забрав документы, он подошел к бывшему сопернику и рассказал правду.
   – Если бы ты тогда уперся, – сказал он, – я бы тебя инвалидом сделал. А так… живи!
   Но тогда, на излете пятого класса, все были уверены, что они лучшие друзья.
 

52.02.2013. 19:25. Динка

   – Представляешь, он был уверен, что они лучшие друзья! Но я-то видела, КАК он нас смотрит! Я все время боялась, что в один прекрасный момент он сорвется и устроит дикую драку.
   – Мам, мне нужно будет выйти к метро, – тихо сказала Динка.
   Мама выразительно повела глазами. Снег бил прямо в окно, как будто высыпался из соседнего дома.
   Только мама открыла рот, чтобы сказать все, что думает по этому поводу, как звякнул домофон.
   – Извините, может, у вас лопата есть, а? На улице автобусы буксуют, помочь нужно. Может, мужчины дома есть?
   – Мужчин нет, лопата есть в подвале, – с энтузиазмом ответила мама. – Я сейчас спущусь.
   Пока мама гремела ключами, Динка не решалась еще раз заикнуться о том, что ей нужно будет выйти.
   «Уйду и все, – подумала она. – Не будет же родная мать меня силой удерживать!»
   Мама вернулась через десять минут с холодными руками и горящими глазами.
   – Давай все термосы, какие есть. Чайник ставь. И пледы старые шерстяные давай достанем.
   – Решила в спасатели податься? – съязвила Динка, которой было очень лень лезть за термосами и пледами.
   Мама взглянула на нее оценивающе.
   – Надевай лыжный костюм. Со мной пойдешь.
   Снег опять ударил в лицо, дыхание зашлось, горло перехватило. Динка шла за мамой, неловко обнимая пакет с пледами, и думала о том, как предусмотрительно не ей поручено нести термосы. Пледы мягкие и не бьются, если на них упасть. Она и рухнула-то всего три раза, но термосам бы хватило.
   Родной дом обходили минут двадцать. В обычное время за двадцать минут Динка успевала доехать до гимназии или дойти до магазина за какой-нибудь гадостью типа чипсов, а тут всего-то за угол зашли!