Зинчук Андрей. Тундра дремучая

   - Да разве я рвал? - обиделся Игореха. - Я что, дефективный? Я разве не понимаю? - Он летел вперед, до боли вцепившись в ствол руками, и таращился на набалдашник, которым тот кончался и который в просторечье назывался "парашюткой". Игореха прикидывал, что делать, когда он налетит на набалдашник носом в режиме торможения?..
   После первоначального испуга он осмелел и теперь косил глазом вбок: метрах в трех от него летела Ирина, ловко пристроившись на своей метле так, как обычно женщины ездят на лошадях: боком. Словом - ведьма!
   - Смелее, не кисни! - крикнула в шлемофон Ирина. - Лучше наверх посмотри!
   Игореха поднял голову вверх и едва не вскрикнул: над головой висела голубая Земля. Оказывается, все это время он летел вверх ногами и теперь чувство от этого испытывал гадостное.
   - Ну чего пыхтишь? - спросила Ирина. - Случилось что? Игореха молчал, лихорадочно шаря глазами по щитку с приборами. Кажется, об этом тумблере говорила Ирина, будто бы он ориентатор? Игореха щелкнул тумблером. Ничего не произошло. Тогда он щелкнул им еще раз и, поскольку опять ничего не произошло, вернул в первоначальное положение.
   - ...е отключай связь, тундра!
   Игореха плюнул на все эти приборы и тумблеры и впервые за все время путешествия осторожно поболтал ногами. Вакуум. Интересно все-таки, как они делают такие костюмчики? Ведь ни одной дырочки! Пожалуй, почище, чем у нас. У нас в случае чего немного подмокнешь, немного подмерзнешь, в крайнем случае отделаешься насморком. А тут?.. Тут насморком не отделаешься! Состояние невесомости, в общем, знакомое. А вот как у них с кислородом? С кислородом как?! Игореха посмотрел на правое плечо, на счетчик: двадцать четыре часа. Однако не хочется ему болтаться в космосе двадцать четыре часа! И даже меньше болтаться не хочется! А хочется ему вот что: домой ему хочется! Хорошо бы немножко для приличия полетать, а потом как-нибудь смыться. У нас с этим проще: развернулся и... и через пару минут тебя вынесет. А тут? Тут, пожалуй, не вынесет!.. - думал он малодушно. Потом он решил об этом больше малодушно не думать.
   Облетели Землю. Ирина предложила слетать на астероид. Игореха скрепя сердце согласился.
   ...Для начала выписали огромную дугу - развернулись.
   - Давай! - скомандовала Ирина.
   Игореха дал. То есть с опаской тихонько потянул ползун газа на себя... Нечеловеческая сила опять поддала ему под зад, запрокинула голову и понесла. Ирина хохотала в шлемофон.
   ...Поверхность астероида надвигалась на них, ноздреватая, как сыр. Были видны болячки мелких кратеров. А астероид все надвигался и надвигался. Заслонил четверть неба, потом половину неба, потом все небо целиком. Ирина предложила сначала облететь его по окружности, для чего заложила крутой вираж. Игореха попробовал повторить этот маневр, но едва не слетел со ствола. Тогда он развернулся "по старинке" - затормозил, остановился и хотел было слезть с "метлы", но сообразил, что слезать-то, собственно говоря, некуда.
   Ирина к этому времени встала на границе света и тени. Игореха, как ему и полагалось, разогнался и проскочил мимо, в самую тень - впереди была неизвестность, а сзади вместо астероида зияла огромная дыра, куда не заглядывали звезды. От страха Игореха даже крякнул что-то в микрофон.
   - Вижу. Трусишь! - тут же сказал голос Ирины. - Разворачивайся и шуруй назад. Будем садиться.
   Игореха на малом газу подработал к девушке.
   - Теперь будешь знать, как таскать девушек на глубину! - заглянув к нему под шлем, сказала Ирина дружелюбно.
   - Буду, - промямлил Игореха.
   - Что-то я не поняла: будешь таскать или нет?
   - Не буду.
   - А что будешь?
   - Буду знать, как таскать! - Игореха висел над астероидом, вцепившись в руку девушки (теперь потрясавшую его особенно, до глубины души), и ему казалось: отпусти он ее - тут же грохнется на все эти воронки и кратеры и наверняка попортит свой потрясающий костюмчик!
   - Так, отдохнули, - сказала Ирина. - Начинаем посадку. По моей команде включишь режим торможения. Нос постарайся сохранить целым. Она высвободила руку и боком скользнула к астероиду. Игореха за ней. ...Поверхность приближалась, наваливалась на левое плечо. Игореха следил за ней со страхом и думал о том, что будет, если он прозевает команду?..
   - Упрись руками в щит управления! - приказала Ирина. (Он уже давно уперся.)
   После этого Ирина начала отсчет:
   - Пятьдесят. Сорок девять. Сорок восемь. Сорок семь...
   - Быстрее давай! - попросил Игореха, вслушиваясь в монотонный голос девушки. Поверхность астероида была уже совсем близко.
   - Отвяжись! - попросила та. - Тридцать девять. Тридцать восемь. Тридцать семь...
   - Разобьемся! - предупредил Игореха.
   - Тридцать три. Тридцать два. Не разобьемся, еще никто не разбивался. Тридцать один...
   Игореха похолодел - до ближайшей воронки было рукой подать. Поэтому он подсказал, стараясь попасть в ритм счета:
   - Пятнадцать!
   - Двадцать девять. Не мешай. Двадцать восемь. Двадцать семь... Теперь воронка кратера уже не надвигалась, а буквально летела на Игореху. Отчетливо проступали отдельные острые камни...
   - Девятнадцать. Восемнадцать. Семнадцать. Шестнадцать...
   - Ноль!!! - завопил Игореха, однако торможение включить все же не рискнул, и с ужасом услышал:
   - Четырнадцать. Тринадцать. Двенадцать...
   Тогда он закрыл глаза: будь что будет. Под шлемом гудело монотонное:
   - Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Пли!!!
   Игорехины руки что есть мочи рванули рычаг торможения. Приборный щиток со страшной силой ударил Игореху по рукам. Впереди что-то полыхнуло, выстрелило, окуталось пылью. После чего Игореха мягко шлепнулся на поверхность астероида и завалился на бок.
   - Игореха?! - заорало под шлемом.
   Игореха лежал с закрытыми глазами и ничего не желал слышать. Он только удивлялся, что все еще жив.
   - Эй! Ты где?! Тут же пыль, ни черта не видно!
   Игореха открыл глаза - ив самом деле не было видно ни черта.
   - Живой? - опять заорал голос Ирины.
   - Живой, - вздохнул Игореха и начал медленно подниматься. К его удивлению, это получилось у него очень просто.
   - Ага! - закричала Ирина. - Вот теперь я тебя вижу!
   - Убери громкость, - поморщился Игореха.
   - Что?! - закричала Ирина. - Говори громче, я тебя почти не слышу!
   - А у меня сейчас уши лопнут! - сказал Игореха.
   - Не понимаю!
   - Уши лопнут, - как можно тише сказал Игореха, чувствуя, что начатая на пляже игра продолжается и тут.
   - Я тебя поняла, - Ирина сбросила усиление. - Так лучше?
   - Так нормально.
   Пыль медленно оседала, покрывая серым налетом голову и плечи. Наконец Игореха разглядел и Ирину: та прыгала к нему, держа за ручку свою "метлу".
   - Ну ты и шандарахнулся! - сказала она, припрыгав. - Прямо в воронку! Не будь тут пыли, я даже не знаю, что бы с тобой было!
   - Полетела бы домой одна - и все дела, а больше бы, наверное, ничего не было, - сказал Игореха.
   - Не выдумывай. В крайнем случае сработал бы аварийный режим. Только удар был бы посильнее.
   - Куда уж сильнее? - буркнул Игореха.
   - Ну, а теперь я хочу тебе кое-что показать... - Ирина обернулась. Насколько я понимаю, это недалеко...
   Насколько это заметил Игореха, прыгать пришлось неблизко.
   - Глянь, какой камушек! - Ирина подняла с поверхности камень. Понимаешь, нужно что-нибудь привезти с собой. А то потом скажут, что зря летала, только топливо жгла... Ты тоже что-нибудь присмотри...
   - Такое? - спросил Игореха и нагнулся за камнем.
   - Нет, - сказала Ирина, едва бросив взгляд в сторону Игорехи. - Ты что-нибудь ценное поищи.
   - Золото?
   - Нет тут никакого золота! - сказала Ирина. - За золотом мы с тобой слетаем в другое место. И серебра прихватим.
   И Ирина процитировала слова старой сказки:
   - "Собачка-собачка, принеси мне, пожалуйста, серебряных денежек!.. У одной глаза как блюдца, у другой как мельничные колеса, у третьей величиной с домну!"
   - "С дюзу"! - поправил Игореха.
   ...Свесив ноги, они сидели на обломке скалы и смотрели на Землю. Перед их глазами было все то, что так страстно любила Ирина, - загадочный и прекрасный мир Космоса, так сильно отличающийся от привычного и уже немного надоевшего мира Земли.
   Тишина была такой полной, что казалась попросту невозможной. Но это было не Безмолвие - во все стороны, куда ни глянь, простирался Космос: умопомрачительная бесконечность строительного материала, сверкающего и живого. Звезды были очень далеко. Даже нельзя было сказать, как они были далеко! Самое подходящее для этого - заменить бессмысленное в данном случае слово "далеко" на удивительное слово НИГДЕ. И удивительное слово ВСЮДУ.
   В этих словах заключалась огромная сила - они действовали: после их произнесения становилось если и не понятнее, то значительно легче. Но самое удивительное было в том, что, приглядевшись, можно было разглядеть между НИГДЕ и ВСЮДУ - звезды, которые были еще дальше (дальше этих слов)! Но и за ними, в свою очередь, также были звезды... И даже там, куда не мог достать ни взгляд, ни самый совершенный прибор, ни даже самое исчерпывающее слово, были звезды. И за ними, там, куда не доставало ни самое исчерпывающее слово, ни даже самая остроумная МЫСЛЬ, - также были звезды. И даже там, так далеко, где в принципе, вообще ничего не должно было бы уже быть: ни слова, ни мысли - тоже были звезды... и за ними были звезды также. ВСЮДУ и НИГДЕ!
   Вроде бы пустая вещь - слово. Но если бы в начале было не Слово, а Безмолвие, то что было бы потом? Скорее всего из Безмолвия не вышло бы ничего. Получалось, что Слово было главнее. Получалось, что оно и было в начале, тогда, когда еще Ничего не было, раньше Безмолвия. А Безмолвие появилось после Слова. Иначе откуда бы узнали, что оно Безмолвие? Безмолвие - это значит без того, что было в начале.
   ...Позже, когда оказалось, что смотреть больше не на что, Ирина сунула метлу между ног, откинулась назад и уперлась в поверхность ногами.
   - Делай, как я! - сказала она.
   Качнулась вперед, одновременно с этим движением врубила движок и как ракета выстрелила вверх.
   Игореха выждал, пока осядет пыль, тоже уперся в поверхность ногами и качнулся вперед...
   Оплошал он и на этот раз - "метла" улетела без него. Набалдашник сопла больно ударил Игореху по ноге, а выхлопом закоптило стекло шлема. Игореха уселся на камень, и, набрав пригоршню пыли, принялся сдирать со стекла противно скрипящую копоть. Рядом опустилась Ирина. Теперь Игореха сумел разглядеть, как это делается: на скорости девушка свалилась сверху и перед самой поверхностью пальнула "парашюткой".
   ...Четыре раза стартовал Игореха - и все четыре раза неудачно. Ирина каждый раз поджидала его на орбите и охотилась за "метлой".
   - Всё, - признался Игореха после четвертого раза. - Больше не могу.
   Пришлось Ирине сажать Игореху к себе. К этому времени у него разболелась голова и он окончательно расклеился.
   Нагруженная двойной тяжестью "метла" не выстрелила, а медленно поднялась вверх.
   Вышли на орбиту. По традиции заложили дугу, после чего полетели к Земле. Подождали. В отдалении мелькнули огни корабля, начавшего посадку. Полетели ему наперерез.
   ...Сильные руки втащили Игореху в люк. Помогли ему снять шлем.
   - Больной? Катастрофа? Медицинская помощь? - сразу же осведомился приятный женский голос.
   - Воды, - простонал Игореха.
   - Оттащите его в бассейн, - сказала, засмеявшись, Ирина. - Есть у вас на корабле бассейн?
   ...Игореха плавал в бассейне, приходил в себя. Рядом на краю бассейна сидела Ирина.
   - Я попросила задержать посадку, пока ты не очухаешься, - говорила она. Попадет мне за тебя. График сорвался.
   - Это ничего, - отвечал Игореха, описывая круг. - Человеческая жизнь дороже!
   ...Корабль кружил по орбите до тех пор, пока вода из бассейна не перекачалась в баки, затем он вошел в атмосферу, совершил посадку и заскользил по бетонной полосе...
   Когда Ирина и Игореха выбрались из корабля, у Игорехи еще не просохли волосы - ветер приятно касался их и холодил голову... А на краю бетонки все так же росли ромашки на неестественно длинных стеблях и не в такт покачивали головками.
   ...Так же как и вчера, садились и взлетали корабли, мягко шелестя по бетонной полосе. При каждом взлете, так же, как и вчера, вдувался в окно пузырь занавески. Те же ромашки стояли на столе и роняли вниз, на скатерть, желтые тычинки...
   Внешне все было так же, как и вчера. Ирина спала на кушетке, подоткнув кулачок под щеку. Игореха сидел рядом на табурете. Света он не зажигал боялся, что слетятся Иринины друзья.
   Спускались голубые сумерки. Корабли по-прежнему скользили по бетону с желтыми и зелеными габаритными огнями на стабилизаторах. Туда - слева зеленый, справа - желтый. Обратно - наоборот. Игореха уже усвоил эту нехитрую арифметику. Корабли садились и взлетали, взлетали и садились каждые регламентированные пятнадцать минут. Рядом с ромашками стоял будильник и нарочно громко тикал. От этого настойчивого "тик-так" находиться в маленькой комнате было не очень-то уютно. Игореха встал и вышел в коридор.
   Около двери Тамары сильно пахло табачным дымом и в щели был виден свет. Игореха прошел по коридору раз, прошел два. И оба раза ему казалось, что дверь вот-вот откроется. Но этого не произошло.
   Игореха знал, что рано или поздно все равно окажется в комнате Тамары, и только ждал, когда появится решимость, которая толкнет его на этот неловкий шаг.
   Решимость так и не появилась. Даже после того, как Игореха несколько раз прошел по коридору. Тогда он просто стукнул в дверь.
   - Да? - спросил за дверью грубый голос. - Кто там? Войдите.
   Игореха толкнул дверь.
   Тамара сидела на кушетке и вязала.
   - Извините, - сказал Игореха. - Я ходил мимо вашей двери и не решался постучать.
   - А я и не знала, что это вы там ходите, - сказала Тамара и положила вязанье на тумбочку.
   Потянулась неловкая минута. Игореха не знал, зачем пришел. Тамара тоже этого не знала.
   - Заходите, не стойте в дверях! - сказала она. А Игорехе послышалось в этом вежливое и шаблонное: "Ну, входите". Ну он и вошел.
   - Ира заснула, - зачем-то признался он.
   - Это бывает, - сказала Тамара. - Там новая пачка на шкафу, подайте, пожалуйста. Эта кончилась. - Она смяла в кулаке пустую пачку папирос и кинула ее в угол.
   ...Сидели, разговаривали о жизни, потом долго пили чай.
   - Вы в карты играете? - спросила Тамара.
   Игореха вспомнил, что когда-то играл. Поиграли в карты.
   - Еще чаю? - спросила Тамара.
   Игореха ответил, что чаю, пожалуй, он выпьет еще.
   Опять пили чай. Игореха сидел и мучался оттого, что не знал, зачем пришел. Тамара также этого не знала.
   За окнами совсем стемнело. Игореха слышал, как в комнате Ирины стучит будильник. Наконец там что-то звякнуло.
   - Ира проснулась, - сказала Тамара.
   Игореха поставил на табуретку недопитый стакан с чаем, расправил форменку, встал посередине комнаты, оглянулся на Тамару (та уже вязала) и ушел.
   Больше в этот день ничего не произошло.
   ...Они с Ириной шагали по длинной бетонной полосе. За утро полоса успела нагреться, отчего асфальтовые стыки плит расплавились, к ним мягко прилипали носки Игорехиных ботинок. Дул ветерок, заносил с поля на полосу прозрачных стрекоз.
   Из-за бугра выглянула проходная.
   - Ну вот мы и пришли, - сказала Ирина, останавливаясь. - Ты куда дальше, в свой "Дельфин"?
   - Еще не знаю, - ответил Игореха. - Не придумал. Они помолчали. Опасные слова (ВСЮДУ, НИГДЕ, НИКОГДА, НАВСЕГДА) лезли в голову настойчиво, сами собой.
   - До свиданья! - как-то неожиданно громко сказала Ирина и протянула руку для прощания.
   - До свиданья! - как эхо повторил Игореха и попытался чуть-чуть задержать в своей руке эту маленькую (ПОТРЯСАЮЩУЮ) загорелую ручку.
   - Не надо, Игореха, - сказала Ирина. - Ты ведь все понимаешь.
   Игореха кивнул. (Он не понимал ничего!)
   Он видел, что девушка томится его присутствием, смотрит не на него, а куда-то вбок, но тем не менее он решил предпринять последнюю отчаянную попытку...
   - Давай немного посидим?.. - предложил он.
   ...Они сидели рядом с бетонкой, и возле лица, колышимые несильным ветром, качались ромашки. Игореха думал о том, что что-то НАВСЕГДА кончается в его жизни, ЕДВА начавшись, обрывается самым непостижимым и странным образом. Между ним и сидевшей рядом девушкой легла бездна, Вселенная, тундра дремучая, которую не перелететь, не переплыть, не преодолеть. Думал о том, что с того самого момента, как он заметил ее - эту девушку - на пустом пляже, жизнь его перевернулась с головокружительной быстротой - теперь ему совершенно НЕЗАЧЕМ ехать в "Дельфин", куда недавно он так страстно хотел вернуться. А хочется ВСЕГДА сидеть рядом с ней, вдыхать этот степной горячий воздух...
   - Ира... - позвал Игореха. Девушка не ответила, видимо думала о чем-то своем. Потом она повернула голову, и Игореха встретился с ее отсутствующим и не принадлежащим ему более взглядом.
   "Бездна, - подумал он. - Вселенная. Тундра бесконечная, дремучая. НИГДЕ и ВСЮДУ!" Поднялся и, более не оборачиваясь, зашагал к проходной, поддавая ногой по бетонке неизвестно каким ветром занесенную сюда еловую шишку.
   Через десять дней (в самый разгар второго тура соревнований) Игореха получил от Ирины телеграмму, где все произошедшее между ними в конце их знакомства (видимо, она имела в виду безмолвную сцену в ромашках) называлось трагической ошибкой, и она очень просила Игореху не обращать внимания на эти глупости и как можно быстрее, ПРИ ПЕРВОЙ ВОЗМОЖНОСТИ (эти слова были выделены), вернуться на ракетодром, чтобы поговорить. Она так и написала "поговорить".
   "Никогда!" - решил Игореха.
   ...И уже через час вышагивал по пляжу со спортивной сумкой через плечо, торопясь на автобус в аэропорт.
   Был потрясающий летний вечер. Из тех, которые не часто и не каждому выпадают в жизни: задувал теплый бриз, мелкие волны лениво набегали на песок пляжа и оставляли на нем белые пивные кружева; а по горизонту медленно и неохотно, как в тире, передвигался кораблик.
   Впереди была встреча с любимой девушкой.
   Было то, что люди называют привычным словом "счастье". И что теперь Игореха мог бы назвать по-другому: сверкающим ВСЮДУ и сверкающим НИГДЕ.