Зиновьев Александр Александрович. Мой дом - моя чужбина

   Мы, стоя "Смирно!", засыпали.
   Нас к героизму призывали
   Политруки до хрипоты.
   Потом сам ротный пригрозил
   Влепить обойму прямо в сраку,
   Если не встанет кто в атаку
   Из мягкой, словно пух, грязи.
   От старшины потом влетело,
   Когда ровняли мы носки.
   Потом кромсало на куски
   Мое мальчишеское тело.
   Переживи я это дело,
   Наверно, сдох бы от тоски.
   Все в мире есть лишь эпизод.
   Все преходяще в нем, все тленно.
   И в грязь втоптал какой-то взвод
   Мои разорванные члены.
   И вот на вечном я покое.
   А сам-то что ты есть такое ?
   - Поэт.
   Нет доли интересней,
   Когда уходят прочь века.
   Я мир хочу прекрасной песней
   Возвысить к Свету.
   А пока-
   Пока копаю котлован.
   И перевыполняю план.
   И не испытываю болей
   Уже от трудовых мозолей.
   - Поэт ? Так, значит, ты бунтарь.
   Я рад, что встретился с тобою.
   Ну что ж, поэт, готовься к бою!
   И мощной рифмой всем там вдарь!
   Я тоже песни сочинял,
   Но это было все впустую.
   Мы, "кирзяками" грязь меся,
   Вопили все ж "Перепетую".
   - Увы, солдат, я жизни строй
   Готов принять теперь любой.
   Не в силах я в нем что-то отменять.
   Все перемены в нем идут не от меня.
   Я - тело косное.
   Я - позвоночник жесткий.
   Безмолвный зритель.
   Для других подмостки.
   Считают мудрецы и им вослед невежды:
   Я есть отсутствие просвета и надежды.
   - Понятно, друг.
   Когда в руках лопата,
   Нельзя подняться выше должности солдата.
   И все же должен ты, хоть тресни,
   Мир огласить своею песней.
   А я…
   Ты слышишь крик "Ура!" ?
   Прощай, поэт.
   Мне в бой пора.
   Смутно помню, что случилося потом.
   Пил я водку с незнакомым забулдыгой под кустом.
   Я последними словами клял свою судьбу.
   А он
   Разъяснил мне, как на пальцах, высшей мудрости закон.
   - Не суди Их слишком строго.
   Такова наша дорога.
   Поживешь и испарится романтический туман.
   В память врежутся мозоли и вот этот котлован.
   И венец всего творенья
   - Это самое мгновенье.
   Жив пока, к чему мудрить ?
   Предлагаю повторить.
   Внутри и снаружи все вдруг посветлело.
   Волшебная жидкость вливается в тело.
   Картины волшебные в памяти будит.
   Упругими кажутся дряблые груди,
   И алою розой - беззубая пасть.
   И ниже земли невозможно упасть.
 

ПОХМЕЛЬЕ

 
   Кончило действовать гнусное зелье.
   Пиру на смену приходит похмелье.
   И нужно теперь для починки души,
   Хоть сдохни, найти непременно гроши.
   Пока мы решали сию сверхзадачу,
   Мой собутыльник ворчал, чуть не плача.
   - Сказать по-честному, храбрюсь я лишь для вида.
   А в глубине души грызет меня обида…
   Тогда была на редкость ранняя весна.
   И солнце, как назло, вовсю тогда сияло.
   Природа, извини банальность, пробуждалась ото сна.
   А нам, увы, уснуть навеки предстояло.
   А было нам семнадцать лет.
   Девчонки нам глядели вслед.
   А нам на это было наплевать.
   За Родину мы шли околевать.
   Но отгремели эти грозные года.
   И мы один на сотню уцелели.
   Весною пахнет, веришь, как тогда,
   А мы уже таскаем ноги еле-еле.
   Нам ничего уже не светит впереди.
   И старая обида душу бередит,
   Что всем давно на нас плевать,
   Что нет уже того, за что есть смысл околевать.
   Прав был философ: все течет,
   И будто не было сражений.
   И все упреки на свой счет
   Приемлем мы без возражений.
   Ах, если бы в ту страшную весну меня вернули!…
   Поверь, не уклонился б я от смерть несущей пули.
 

НО

 
   Я б и дальше беззаботно
   Небо русское коптил.
   Дань отдав сивухе рвотной,
   До зелена б змия пил.
   Может, как-то, ненарочно
   Я б завел семейный быт.
   Или в драке суматошной
   Был б бутылкою прибит.
   Но… Вот то-то и оно,
   Жить нельзя без этих "но".
   Захватила нас сполна
   Эмигрантская волна.
   И от этой от чумы
   Помутилися умы.
   Дома, в сборищах невольных
   И в компаниях застольных
   Стал обычным с этих пор
   Эмигрантский разговор.
   С острой шуткой в полной силе.
   Вот в таком, к примеру, стиле.
   (Я про этот вам содом Обещал сказать потом).
   - Друзья, едина наша цель
   Весь мир объять советов властью.
   Но вот не можем мы досель
   Насчет путей прийти к cогласью.
   Пора исправить положенье.
   Какие будут предложенья ?
   Вот какой чудесный план
   Предлагает нам Иван.
   - На что мильон солдатской рати ?!
   На что орудия ковать?;
   Почто деньгу на танки тратить,
   Атомной бомбой рисковать?
   Есть путь дешевле и хитрее,
   Как нам Европу окрутить.
   Достаточно туда евреев
   На поселенье запустить.
   Набив на русской шкуре руку,
   Заняв командные места,
   Припомнив марксову науку,
   Вмиг коммунизм устроят там.
   Промчатся считанные годы.
   Хлебнувши коммунизма благ,
   Все европейские народы ..
   Проситься будут в наш Гулаг.
   - Ты, Иван, - Абрам гремит,.
   - Сукин сын антисемит!
   Как российский патриот
   Мыслю я наоборот.
   Есть решение мудрее:
   Слать на Запад не еврея,
   А отборнейших болванов,
   Из российских из Иванов.
   Они Запад вмиг засрут.
   Все буржуи перемрут.
   Тут одно бесспорно благо:
   Обойдемся без Гулага.
   - Тому ль учили вас, дубины,
   Вожди марксизма целый век ??
   Народы равны и едины.
   Иван есть тоже человек.
   Марксизм решает все мудрее.
   Ему не свойственен изъян.
   На Запад едут пусть евреи,
   А рвется пусть туда Иван.
   Вот раскрыл свои уста
   Смесь грузина и кота.
   - Я, - промямлил, - не расист.
   Я - интерсексуалист.
   Пить могу и шляться к бабам
   И с евреем и с арабом.
   Я проблему мыслю так:
   Запад там, где есть бардак.
   И резона нет мудрить,
   Чем нам Запад покорить.
   Он похлопал по колену.
   - Покорим его мы членом!
   Я хохмил со всеми вместе.
   Но бежать, скажу по чести,
   В заграничное "туда"
   Не стремился никогда.
   Но что следует тебе,
   Лучше знает КаГеБе.
 

ПРОБЛЕМА ВЫБОРА

 
   В душе - сплошная кутерьма.
   Вертит мозги одна забота:
   Что лучше - русская тюрьма
   Иль заграничная свобода ?
   Вот что сказал сосед по нарам,
   Когда остались мы напару. -
   К чему словами зря грешить ?
   Мы тут живем, как на курорте.
   Проблему здесь не разрешить,
   Хоть до скончанья века спорьте
   . Возьми хотя б такой вопрос.
   Гуляй свободно по природе.
   Хватает водки, папирос.
   И нет цынги пока что вроде.
   И бабы, хоть не первый класс,
   Но все же утоляют жажду.
   Друзья, родные могут нас
   Тут навещать хоть месяц каждый.
   В тюрьме такая гладь и тишь
   Тебе уж больше не приснится.
   Там даже задом ощутишь:
   Любая лучше заграница.
   Но кто тебе, скажи, предложит
   Великодушно: выбирай,
   Тебя в тюрьме тоска загложет
   Или на Запад удирай ?!
   И мы с тобой пока что вроде
   Не в лагерях, а на свободе.
   - Ты прав, старик. Но мне сказали,
   Что слишком мягко наказали.
   Дадут тюрьму.
   Или, как знать,
   На Запад могут прочь прогнать.
   Чтоб на здоровье СеСеСеРу
   От нас очистить атмосферу.
   Я думаю, всего скорее
   Под видом скрытого еврея.
   Потом попробуй, докажи,
   Что ты русак простой, не жид.
   Сосед, как водится, ругнулся.
   В тряпье на нарах завернулся.
   - На свете нет, поверь мне, сброда
   Подлее нашего народа.
   Но на других его, паскуду,
   Не променяю, жив покуда.
   А вообще-то говоря
   (Ведь мы с тобой не лицемеры!),
   От сионистов эти меры ЦеКа придумало не зря.
   К чему самих себя дурить?!
   Я прямо мысль скажу такую:
   Пора их гнать…
   Но не рискую
   Слова соседа повторить.
 

НЕОТПРАВЛЕННЫЕ ПИСЬМА

 
   А в нашей слякотной глуши
   Еще тревогу в сердце будят зори.
   Великая таинственность души
   Еще порой мелькает в женском взоре.
   Здесь познается, как журчит ручей,
   И что такое - тонкая береза,
   В чем глубина без шорохов ночей,
   В чем волшебство колючего мороза,
   Зачем тропа теряется во ржи,
   О чем молчат еловые макушки,
   Кому рисует ястреб виражи,
   Кукуют что пророчицы-кукушки,
   Какую тайну снег от нас таит,
   Как осень прячет яркие одежды…
   Здесь грустно так, что в горле ком стоит.
   И нет ни радости, ни горя, ни надежды.
   Наш бог по имени "народ"
   Мне преподал урок.
   Полезных правил целый свод
   Постиг я в краткий срок.
   Чтоб хоть немного повезло,
   Живи,как на войне.
   Таким же злом плати за зло,
   А за добро - вдвойне.
   Ни слова правды.
   Только лги.
   Хватай, пока живой.
   Вокруг тебя одни враги.
   И ты им всем не свой.
   Своей лишь шкурой дорожи.
   Любовь "в расход" спиши,
   И в спины острые ножи
   Друзьям вонзить спеши.
   К чему земная красота ?
   Будь все наоборот.
   С какою целью ?
   Просто так.
   Поскольку ты - народ.
   Давно нехоженой тропою
   Я продираюсь сквозь колючие кусты.
   И от природной красоты ?????;
   Меня мутит,как с перепою.
   Прошедшим я не дорожу.
   Не верю в будущее даже на йоту.
   И не могу сдержать зевоту,
   Когда вокруг себя гляжу.
   И откровенно доложу:
   Навряд ли здесь значительное что-то,
   Трудясь хоть до седьмого пота,
   Из самого себя рожу.
   Но коли так, зачем без толку
   Среди людей ненужностью мотаться ?
   Быть может лучше тут остаться
   Заместо вымершего волка ?
 

РЕШЕНИЕ ВСЕХ ПРОБЛЕМ

 
   Холодным взором ход времен окинь.
   Поэтов прошлого с своей сравни судьбину.
   Перед царем тебе не надо горбить спину.
   Лобзать не надо ручки у княгинь.
   За камерюнкерский не надо жалкий чин
   Таить в душе жестокую обиду.
   И фрак не надо надевать для виду.
   И на дуэли драться нет уже причин.
   Стрелять не надо сгоряча в висок
   Из-за намеков грязных на бесчестье.
   Не надо в банк закладывать поместье,
   Чтоб заплатить за карточный должок.
   Тебе - лишь бы какой-то выпивон.
   И на закуску - лишь бы хлеба корка.
   Была б в запасе конура-каморка
   На случай, если выгонят все вон.
   Один оставшись в слякотной ночи,
   Пошли подальше… как ее?!… ну.
   Музу.
   К чему тебе излишняя обуза ?
   И стих созревший лучше промолчи.
 

КОНЕЦ РАССКАЗА

 
   Вот и окончена повести нить.
   Я чистую песню не смог сочинить.
   И в душу крадется извечная грусть.
   Завтра получка.
   Опять надерусь.
 

МЕЖДУСЛОВИЕ

 
   от автора
   Поскольку либеральней стал родной советский строй,
   Был не посажен, а на Запад выброшен герой.
   На том я потерял его из вида.
   Недавно встретил я, для рифмы скажем, индивида,
   Пути которого пересеклись с путями моего Поэта.
   Но лучше пусть он сам расскажет вам про это.
   Естественно, сперва он познакомит вас с своей судьбою.
   Таков закон: о ком-то говоря, мы занимаемся собою.
   Его рассказ на веру можете всецело брать.
   Как старый коммунист он не умеет даже толком врать.
   А если веры нет к рассказчикам такого рода,
   Я ни при чем.
   За что купил, за то и продал.
 

МОЯ ЧУЖБИНА
 
Рассказ столичного эмигранта
 
ВЗГЛЯД НАЗАД

 
   Если кто-то год назад
   Мне сказал бы невпопад,
   Что я буду эмигранец,
   И считай, что иностранец,
   Я бы плюнул ему в морду.
   Я сказал бы ему гордо:
   Впредь без глупых шуток чтоб!
   Из России - только в гроб!
   Но что следует тебе,
   Знает Бог да КаГеБе.
   Впрочем, в Бога, господа,
   Я не верил никогда.
   КаГеБе сравнивши с Богом,
   Всуе сделал это я.
   Я узнал поздней немного:
   Бог - доходная статья.
   А с начала и до се
   Жил я, в общем, как и все.
   Жрал со всеми, что дают.
   Вместе дрался за уют.
   Вместе - против, вместе - за.
   То - в глаза, то - за глаза.
   Когда курс менял народ,
   С ним и я наоборот.
   Как и все, изрядно пил.
   Как и все, семью сменил.
   В аморальности виня,
   Жена бросила меня.
   Лет пяток покобелился.
   В бабу тертую влюбился.
   И зажил в любви и мире
   В однокомнатной квартире.
   Откровенно признаюся:
   Был партийным трепачом.
   И упреков не боюся:
   Быть случалось стукачом.
   Вы не верьте тем, кто скажет,
   Что у нас почти что каждый
   Рвется Органам служить,
   Жаждет ближних заложить.
   И тому наплюйте в рожу,
   Кто такое скажет тоже,
   Будто этот самый срам
   Совершаем мы без драм.
   Я неделю колебался.
   Но, обдумав все, поддался.
   Поболтал с глазу на глаз
   Кое с кем с десяток раз.
   В чем, скажите мне, беда,
   Если людям нет вреда ?
   Почему я низко пал ?
   Я же в Партию вступал!
   Моя Нюшка, между прочим, отрубила
   Им сплеча,
   Что решительно не хочет быть у
   Них за стукача.
   А на деле Им служила.
   И не мало заложила.
   А взгляните ей в глаза!
   Совесть чиста, как слеза.
   И, конечно, мы мечтали за границею пожить,
   Потому что за границей есть что есть и есть что пить,
   Потому что за границей есть на тело что одеть,
   Потому что за границей есть красоты, что глядеть,
   Потому что за границей кто попало может всласть
   Крыть последними словами ими выбранную власть.
   Потому что за границей, если хочешь, смело крой
   Недостатки, что рождает их насквозь прогнивший строй.
   Даже ихняя погода нашей русской не чета.
   Заграница, заграница, нашей юности мечта!
   Но немыслимо укрыться
   В однокомнатной квартире
   От кошмара, что творится
   В потерявшем разум мире.
   Стоит вам в кровать забраться,
   Телефон задребезжит.
   Иванов, - слыхали, братцы ? -
   На поверку вышел жид!
 
   Круг друзей собрался узкий.
   Можно слушать "Голоса".
   Слышишь: мрачная для русских
   Наступает полоса.
   В учрежденьи еще хуже.
   Не идет на ум работа.
   Сослуживцы тему ту же
   Обсуждают до хрипоты.
   Слышал, Эн в Израиль собрался!
   Он давно уже смотался!
   И во Франции живет.
   Дом, машина и почет.
   А Поэт подался в Штаты.
   Там гребет деньгу лопатой.
   На весь мир орет-шумит
   Цереусовский наймит.
   Одним словом, в эту пору
   Начался такой шабаш,
   Что не выдержал напору,
   Помутнел рассудок наш.
   Мозг сверлит одна идея:
   С каждым днем Москва пустее.
   Нет, не зря бегут они!
   Зазевались мы одни.
   Глупо тут просвета ждать.
   Как бы нам не опоздать!
 

ЭПИДЕМИЯ РАЗОБЛАЧИТЕЛЬСТВА

 
   Мы знакомых провожали.
   Слезы лили. Пили.
   Жрали.
   Был потом нам путь прямой
   Опостылевший домой.
   В небе - месяца краюшка.
   Сзади что-то хнычет Нюшка.
   По мозгам "сучок" струится.
   Все вокруг в глазах троится.
   В глубине желудка где-то
   Словно пес, ворчит котлета.
   Ноги движут наобум.
   Тут приходит вдруг на ум
   Мысль, как луч слепящий света:
   Книжку, дурень, настрочи,
   На весь мир разоблачи,
   Как живут в стране советов
   Рядовые стукачи.
   Обличительная лава
   Нас в объятия взяла.
   Соблазнительная слава
   Иссушила-извела.
   Целый месяц я не спал.
   Книжку тайную кропал.
   Да, настало, - думал, - время недостатки обнажать.
   Врут.
   Сажают.
   Зажимают.
   И картошки нету жрать.
   То была мрачнее ночи, признаюся, полоса.
   На макушке временами шевелились волоса.
   Наконец, настал момент.
   Был закончен документ.
   Спрятал я его в сортире.
   Места лучше, нет в квартире.
   Ты попробуй, догадайся, взгромоздяся на толчок,
   Что под рваною газеткой…
   Но об этом, тес, молчок!
 

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

 
   Для чего свобода слова, -
   Вы спросите у него, -
   Если скажет что - не ново
   Иль не значит ничего ?!
   Для чего свобода дела, -
   Вы спросите у него, -
   Если может он умело
   Лишь не делать ничего ?!
   Если б кто-нибудь вопросы
   Эти мне тогда задал,
   Я б в советские отбросы
   За границу не попал.
   ТАЙНЫЕ ПЛАНЫ
   За окном глухая ночь.
   Сон меня покинул прочь.
   Пасть раскрыв во всю подушку,
   Безмятежно дрыхнет Нюшка.
   Кошка греется в ногах.
   Мысли вертятся в мозгах.
   В бок толкаю я жену:
   Хватит спать, проснись же, ну!
   Вспомни, дура-простофиля,
   Говорю с надеждой ей,
   Может кто из Израиля
   Спал с прабабкою твоей ?!
   Одно место почесав
   И в носу поковыряв,
   Нюшка речь такую жарит,
   Как доклад на семинаре.
   - В нашем древнем русском роде
   Три столетья кряду вроде
   Спали бабы чередой
   С чингисхановой ордой.
   Были ляхи.
   Были шведы.
   Турки.
   Половцы.
   Венеды.
   И французы не дремали,
   Прапрабабок зажимали.
   Не блюли и немцы тут
   Нашей расы чистоту.
   Но доселе, вот беда,
   Не видали в нем жида.
   И оставь меня в покое.
   Ты свой род повороши.
   Может,было в нем такое,
   Может, в нем кто согрешил?
   Я вздыхаю грустно: мы
   Уроженцы Чухломы.
   Засмеют, сказать кому,
   Чтобы жид - да в Чухлому!
   Тут меня вдруг осенило.
   Прочь истории бедлам!
   Я кричу, что было силы:
   Ну, а Ева?!
   А Адам?!
 

НЕОЖИДАННЫЙ ВИЗИТ

 
   Скоро сказка говорится,
   Да не скоро жизнь творится.
   Дни-недели промелькнули,
   Кой-кому мы намекнули,
   Что пора в конце концов
   Нам на родину отцов.
   И еще недели сплыли.
   Мы и думать позабыли,
   Что собрались драпануть.
   В смех решили обернуть.
   Но внезапно ошарашил
   Нас визитом "старый друг".
   И с тех пор житуха наша
   Понеслась галопом вдруг.
   Мы по стопке пропустили,
   Колбасою закусили
   (Обошлась та колбаса
   Очередью в три часа).
   Бедно, - молвил Друг, - живем.
   Глянь, какую дрянь жуем.
   А жилье?!
   Позор, друзья!
   Ноги вытянуть нельзя.
   Вон какую носим дрянь!
   А теперь на Запад глянь!
   Нашей жизни не чета.
   Все, что хошь! Не жизнь - мечта.
   Я б на месте на твоем
   Деру б дал с женой вдвоем.
   Ее прадед…
   Вот ей-ей!
   Чистокровный был еврей.
   Как считает Комитет,
   Возражений, в общем, нет.
   А документ, что в сортире,
   В "самиздат" пока пристрой.
   Пусть узнают во всем мире
   Правду-матку про наш строй.
 

ВЕЛИКИЙ ПЕРЕЛОМ

 
   А наутро, чуть забрезжился рассвет,
   Принесли толстенный с нарочным пакет.
   Приглашает неизвестная Рахиль
   Жить навечно в государство Израиль.
   Мы себе не верим.
   Что творится ?
   Жуть!
   Но назад, увы, уже отрезан путь.
   Коли так - себя за грош я не продам.
   Погляжу по крайней мере Нотрадам.
 

НАДЕЖДЫ

 
   ·??????
   И бормочет Нюшка-дура:
   Европейская культура-
   Распрекрасная природа-
   Безграничная свобода!
   Хочешь есть - садись и жри!
   Хочешь видеть - вот, смотри!
   Живы будем не помрем!
   Перебьемся!
   Проживем!
   Что нам моральные изъяны ?!
   О чем, скажите, тут тужить?!
   Простые русские Иваны
   Хотят по-европейски жить.
 

В КРУГЕ ПОСЛЕДНЕМ

 
   Нет ужаснее явленья
   С тех времен, как создан мир,
   Чем подача заявленья…
   Страшно вымолвить!… в ОВИР.
   Среди тыщи документов
   Есть достойные уму.
   Например - что алиментов
   Ты не должен никому.
   Их возмешь, до изнуренья
   По конторам походя.
   Много хуже - заверенье,
   Что ты - гнусный негодяй.
   Чтобы справку персонально
   Коллектив такую дал,
   Отработан досконально
   Специальный ритуал.
   Ты обязан сам публично
   Обнажить свое нутро.
   Быть оплеван истерично,
   Съев с помоями ведро.
   Что творилось в учрежденьи,
   Когда драпать я решил !…
   Будет светопреставленье,-
   Я, считай что, пережил.
   Опишу сие торнадо
   Я когда-нибудь потом.
   Валерьянки б выпить надо.
   И рука дрожит притом.
   Порешили сослуживцы:
   Гнать из партии паршивца.
   Пусть на Западе влачит дальше жизнь дурацкую.
   Испытает на себе долю эмиграцкую.
   Мы ж сплотим свои ряды.
   А без этой нечисти
   Воздух будет почищей в нашенском отечестве.
 

ПРОЩАНИЕ С РОДИНОЙ

 
   Улажено последнее начальства возраженье.
   Все вещи проданы или за так раздаты.
   Вот долгожданное дано на выезд разрешенье.
   Пришла прощальная томительная дата.
   Чужие люди бродят по квартире.
   Жрут, пьют, плюют, смакуют анекдоты.
   Ругаясь, рвутся выблевать в сортире
   Задаром съеденные русские щедроты.
   Дыша сивухой, шепчут по секрету,
   Что нас Там ждут роскошные палаты.
   О, Боже !
   Где ты ?!
   Видишь ли ты это ?!
   Учтешь ли это в день суда-расплаты?!
   Вот по улицам московским я бреду,
   Сам с собою рассуждаю, как в бреду.
   Неужели этих серых улиц мне
   Не увидеть больше даже и во сне?!
   В длинной очереди больше не торчать?
   На соседей по квартире не рычать ?
   На собраниях не слушать трепачей ?
   Эпохальных не учить вождей речей ?
   Не толкаться в тесном транспорте с ранья ?
   Не беситься от газетного вранья ?
   На продбазах овощей не выгружать ?
   Президентов не встречать, не провожать?
   На общественной работе не гореть ?
   От марксистских сочинений не дуреть ?
   Не долбать их от доски и до доски ?
   Я ж без этого подохну от тоски !
   Успокойся, - шепчет голос изнутри. -
   Ты внимательно на это посмотри.
   Без таких коммунистических потерь
   Проживешь намного лучше, чем теперь.
   Всякий сброд нас провожал.
   А последним наши руки "друг" из Органов пожал.
   Вы должны, - сказал он, - помнить установочку одну:
   Чем вы больше там сожрете,
   Чем вы больше там наврете,
   Тем скорей
   Их пхнем ко дну.
   Пусть для западных болванов вы есть эмиграция.
   А для нас поездка ваша будет операция.
   Ну, ребята, вам пора.
   Что ж, ни пуха, ни пера!
   Вот перерыт бумажник драный,
   Перелопачен чемодан.
   Прощупаны все швы, карманы.
   Знак проходить небрежно дан.
   Я глазам своим не верю.
   Что последует теперя ?!
   Час осталось жить в стране.
   Или это снится мне ?!
   Вот на посадку попросили.
   Утерт с лица холодный пот.
   Прощай, немытая Россия,
   Страна рабов, страна господ!
   Ты для красного словца
   Заложить готов отца.
   Позабыл ты что ль, когда
   Здесь исчезли господа?!
   Что давно свободен сброд,
   Именуемый народ ?!
 

ЗАГРАНИЦА

 
   Уж посадочная сзади полоса.
   Самолет прилип к гармошкою трубе.
   Непривычные бормочут голоса.
   Что сказать хотят, не знаю, хоть убей.
   Час всего. Вот это - да!
   Выметайтесь, господа!
   Мы шагаем коридором, чуть дыша.
   Кто хохочет, кто растерянно молчит.
   Вот сейчас он, долгожданный, будет шаг,
   И свобода нас в объятья заключит.
   Ты ли это, брат Иван ?
   Или это все обман ?
   Рот разинув, мы глядим по сторонам
   На потоки разноцветные людей.
   И украдкою, хоть стыдно это нам,
   На рекламное обилие грудей.
   Нет, Иван, тебе не снится.
   Ты по правде за границей.
 

ВСТРЕЧА

 
   Не увидеть больше мне подобных встреч.
   Репортеры микрофоны в рот суют.
   Дай им сходу обличительную речь.
   Нам в ответ сулят неслыханный уют.
   Вновь в глазах горит воинственный огонь.
   В членах чувствуется яростная прыть.
   Даже дряхлый старикан, как резвый конь,
   Копытами начинает землю рыть.
   И прыщавый вундеркинд вошел во вкус.
   Не поймешь, где правду режет, а где ложь.
   Приготовься, Запад!
   Выстраданный кус
   Подобру и поздорову нам положь!
   В телевизор сунуть морды норовят.
   Что творится, - удивляюсь я, - смотри!
   Запоздалого раскаянья червяк
   Уже гложет мою душу изнутри.
   Им-то что !
   Им наплевать на рубежи.
   Ну а ты-то ведь не кто-нибудь, русак!
   Как же ты в такое дело влип, скажи ?!
   Как же влопался ты в этакий просак ?!
 

ПЕРВЫЕ УРОКИ

 
   Что творится, не пойму.
   Это мне не по уму.
   Мне попутчик тычет в бок.
   Извлекай, дескать, урок.
   Мы теперь, выходит, вроде
   Не в застенках, на свободе.
   Твердой тактики держись:
   Мол, в Москве - тюрьма, не жизнь.
   Знай одно - помои лей.
   Черных красок не жалей.
   Не стесняйся, матом крой.
   Обличай преступный строй.
   Изрекай любую муть.
   Будь борцом !
   И жертвой будь!
   Раз обычай тут таков,
   Принимай без дураков.
   Я киваю: погляди!
   Тут страдальцев - пруд пруди.
   Он моргает: не робей !
   Отпихни, кто послабей.
   В ход конечности пустив,
   Спутник втерся в объектив.
   Морда просит кирпича.
   Жертва стоит палача.
   Нюшка шепчет: не зевай!
   Шире глотку разевай!
   Коль обычай тут таков,
   Пусть поищут простаков!
   Во всеобщий дружный вой
   Внес я пай солидный свой.
 

ПЕРВЫЕ ОТКРОВЕНИЯ

 
   Теплой встречи в заключенье
   Нас загнали в тесный зал.
   И в порядке поученья
   Бывший "узник" речь сказал.