Зиновьев Александр Александрович. Русская трагедия; Гибель утопии

   Нерелигиозная (светская, гражданская) идеология не сводится к атеизму и не обязательно является антирелигиозной. Это может быть идеология, опирающаяся на результаты достижений науки . С такой претензией в свое время возник марксизм и ленинизм. И было бы фактически неверно (просто нечестно) отвергать великую роль, какую он сыграл в истории нашей страны и всего человечества. Со временем он утратил былое влияние, став неадекватным той ситуации, которая сложилась на планете во второй половине двадцатого столетия. Его кризис стал одним из факторов кризиса и краха советского коммунизма. Но это не означает, что светская идеология вообще потерпела крах. Силы западного мира, одержавшие победу в холодной войне, руководствовались не религиозной, а светской идеологией (хотя и не выраженной так явно, как марксизм).И сейчас они осуществляют глобализацию человечества с идеями не религиозной, а светской идеологии. Намерение придать мировой агрессии США и стран НАТО вид войны христианства против мусульманства успеха не имело и не будет иметь. В современных условиях в западном мире никакая религия не может приобрести ту власть над сознанием людей, какую она имела когда-то. Даже Ватикан жалуется на недооценку церкви, хотя по видимости католичество никогда не было таким активным, как теперь. Сами условия существования и социальные закономерности эападнизма вынуждают западный мир быть атеистическим по сущности, какую бы религиозную внешность ему не навязывали его правители. Это целиком и полностью относится и к России, раз она пошла по пути эападнизации. В XXI веке стать на долгое время властителем душ россиян и преодолеть идеологический беспредел на этом пути православию не по силам. Выдержать конкуренцию с современными СМИ, ставшими "ватиканами" идеологии западнизма, оно бессильно. Сам образ жизни россиян в новых условия исключает возвращение их в идейное состояние феодальной России. Церковь может вернуть себе былую власть над сознанием россиян только при условии превращения их в безграмотных, тупых, больных и нищих холопов. Россия действительно имеет шансы стать такой. Но у нее и на этом пути есть мощные конкуренты: политическая власть, руководствующаяся какой-то светской идеологией, и денежный тоталитаризм, руководствующийся циничной светской идеологией западнизма.
   Одновременно с реанимацией православия в среде российской интеллигенции (точнее, той ее части, которую я называю идеологенцией) начались поиски некой "национальной идеи", которая по силе воздействия на массы населения была бы сравнима с марксизмом-ленинизмом недавнего прошлого, но чтобы при этом была его отрицанием. Это должна быть национально русская идеология. Ее должны принять большинство этнических русских, вдохновиться ею, забыть о различиях положений и интересов, объединиться и зашагать дружными рядами по пути возрождения , подъема и процветания России. С интеллектуальной точки зрения, идея явно не уступающая идеологии кота Леопольда (жаль, что кота звали Леопольдом, а не Васькой, как все упростилось бы!).
   Национальная идея отличается от упомянутой выше идеи единства и согласия тем, что исходит не от власти и политической партии, намеревающейся служить высшей власти ("Кремлю") и участвовать во власти, а из среды россиян, озабоченных тяжелым состоянием русского народа и угрозой его вырождения. Она имеет целью объединить русский народ и возбудить его на борьбу за его интересы именно как народа. Цели вроде благородные. Но, как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад. В конкретном исполнении замысла получается нечто такое, что вполне укладывается в существующее состояние идеологического беспредела. В разговорах и публикациях на эту тему русский народ и его история идеализируются. В их описаниях в возвышенно хвалебных тонах предстают и православие, и монархия, и великодержавность, и черты социальной организации, против которых шла вековая борьба лучших представителей народа. Очерняется советский период. Игнорируются реальные качества русского народа, такие например, как низкий уровень самоорганизации и национальной солидарности, покорность перед властями, низкопоклонство перед Западом и другие, практически исключающие консолидацию русского народа,, независимую от центральной власти и представителей других народов. Русский народ не сумел в более или менее значительной степени воспользоваться теми возможностями, какие ему предоставлялись в советские годы. И в годы краха советского строя он не оказал практически никакого сопротивления тем, кто громил этот строй. Русские националисты сваливают вину за то состояние, в котором оказался русский народ, на представителей других народов, в особенности - на евреев. Но ведь большинство тех, кто сыграл самую активную роль в разгроме Советского Союза и советского социального строя, являются этнически русскими (Горбачев, Ельцин и их "команды"). Суть дела не в этнических, а в социальных факторах, которые сторонники "национальной идеи" игнорируют или не понимают, когда берутся судить о них.
   Заметное место в спасительной "соломе" занимают идеи евразийства. Я не имею возможности рассмотреть их в этой статье. Замечу лишь, что они имеют много общего с идеями "национальной идеи". Их приверженцы точно так же игнорируют или ложно истолковывают социальные процессы, происходящие в человечестве, и фактическое состояние России и ее положение в процессе глобализации. Шансы для России сплотить и возглавит азиатские страны на борьбу с США и странами НАТО, равны нулю. Таковы же шансы на то, что идеология роли России как лидера и объединителя народов Европы и Азии в этой борьбе будет иметь значительный успех в России влиять на политическую стратегию российских правителей.
   Россия уже вступила на путь западнизация в процесс глобализации в его западнистском (американо-европейском) варианте. И если какие-то силы и события свернут ее с этого пути, они ни в коем случае не будут порождены евразийством.
   Наконец, последняя соломинка, за которую предлагается ухватиться россиянам, тонущим в трясине идеологического беспредела,- это патриотизм. При этом предполагается ясным и общеизвестным, что такое патриотизм. Последний считается бесспорной добродетелью. Приводятся примеры выдающихся патриотов, а также времен, когда патриотизм сыграл огромную (даже решающую) роль в исторических событиях. Россияне призываются возлюбить Россию и действовать на благо ее.
   На самом деле простота и очевидность проблемы патриотизма кажущаяся. Тут есть свои сложности, связанные, во-первых с пониманием самого явления патриотизма как явления социального и, во-вторых, с пониманием конкретной ситуации в России в этом отношении. Поступок считается патриотическим, если человек совершает его в интересах своей страны (родины) и делает это из чувства любви к родине и верности ей. Не всякий поступок в интересах страны является патриотическим. Он может совершаться из каких-то шкурнических соображений. Отдельный человек оценивается как патриот, если его деятельность определяется множеством патриотических поступков в течение более или менее длительного времени, возможно - всей жизни. Характеристика массы людей и целого народа (и даже объединения нескольких народов) с точки зрения патриотизма не сводится к характеристике отдельных людей, входящих в них, подобно тому как характеристика леса не сводится к характеристике входящих в него отдельных деревьев. Это - характеристика массовая. Требуются особые правила исследования (включая правила измерения и вычисления), чтобы ее установить. Народ может содержать патриотов и непатриотов. Входящие в него люди могут совершать как патриотические, так и непатриотические поступки. Тут требуется выяснить степень патриотизма, которая может быть высокой или низкой, может меняться со временем и в зависимости от ситуации. Чувство патриотизма не является прирожденным. Оно воспитывается. Оно не обязательно бессознательно и спонтанно. Оно может быть результатом размышлений. Может быть даже вынужденным, например - когда у человека нет выбора. Чувство патриотизма может основываться на факторах позитивных (гордость за величие страны, за ее успехи, благополучие, природа, условия жизни и т. п.) и негативных (несчастья, нападения врагов, угроза благополучию народа и т. п.).
   Часто ссылаются на поведение советских людей в годы войны с гитлеровской Германией как на образец патриотизма. При этом не знают или преднамеренно опускают то, что на одного Матросова находились сотни шкурников и трусов, что непатриотические поступки не поощрялись и наказывались, а патриотические поощрялись и вознаграждались, что миллионы людей были поставлены в такое положение, что были вынуждены совершать патриотические поступки, что степень патриотизма народа менялась (стала возрастать ), что массовый патриотизм был организован колоссальными усилиями системы власти и идеологического аппарата и т.д. В результате действия совокупности факторов (о некоторых из них я упомянул) в массе народов Советского Союза было выработано идеологическое состояние, компонентом которого стала высокая степень патриотизма. Она проявлялась в миллиардах поступков людей, и это стало одним из факторов победы. Разговоры о патриотизме и призывы к нему занимали в этом грандиозном свершении народа ничтожно малую роль.
   В той ситуации, которая сейчас сложилась в России, степень патриотизма российского населения чрезвычайно низка, низка как никогда, близка нулю. И если бы она была высокой, в России просто нет условий для того, чтобы она заметным образом сработала как важный фактор социальной эволюции страны. Более того, я в России не вижу сил, способных поднять степень патриотизма и заинтересованных в этом. Тут возможна лишь имитация патриотизма, подделка, спектакли на эту тему и словоблудие, не обязывающее к патриотическому поведению массы россиян. Патриотические умонастроения просто не могут воплотиться в действия, объединяющиеся в единый поток поведения народа в интересах страны, ибо такого единства народа и его интересов просто нет в самом постсоветском состоянии России. Где тот враг, в борьбе с которым народ выступит как единое целое? Какова та великая цель, ради достижения которой народ в массе готов пойти на жертвы? Нет такого внешнего врага, ибо основные враги для большинства россиян - их собственные соотечественники, выгадавшие от контрреволюционного переворота. Нет такой цели, ибо эгоистические цели нынешних хозяев России, составляющих меньшинство населения, не могут стать историческими целями страны как единого целого. В нынешней России просто нет таких "амбразур", на которые могли бы броситься новые матросовы, нет таких матросовых и нет тех, кто способен воздать им должное. Патриотизм как массовое явление просто лишен смысла.
   В России предпринимаются отдельные разрозненные попытки (в большинстве кустарные) выработать идеологию, адекватную современным условиям и требованиям, идеологию светскую (нерелигиозную) и ненационалистическую, опирающуюся на научные исследования современной реальности. Но они имеют ничтожно мало шансов пробиться к известности и признанию, если даже они достигнут высочайшего интеллектуального уровня. Почему? Дело в том, что огромное число людей, оккупирующих идеосферу и живущих за ее счет, сделают все от них зависящее, чтобы помешать этому. Нужны усилия многих людей и длительное время, чтобы преодолеть это препятствие. А чтобы это учение приобрело статус массовой признанной идеологии, нужны силы, способные придать ему социальный авторитет(например - высшая власть). Но и этого мало. Идеи сами собой в головы людей не заползают, какими бы они хорошими не были. Для этого нужно множество людей, которые должны профессионально заниматься этим делом. Они должны быть организованы в целое,- должен сложиться идеологический механизм. Такой механизм имеет церковь. Такой механизм существовал в советские годы в распоряжении "Кремля". Если даже и это препятствие будет преодолено, предстоит длительная борьба за "души" россиян. При этом придется иметь дело с силами, противодействующими распространению этого учения и принятию его массами, в их числе - с невосприимчивостью самих масс, с религиозными организациями, заинтересованными в сохранении масс в состоянии мракобесия, со СМИ, с огромной силой навязывающими россиянам западную идеологию.
   В современной России никаких условий и мало-мальски серьезных сил для преодоления этих препятствий просто нет. Высшая власть поддерживает православную церковь почти как государственную, а прочие политические силы (включая коммунистов) заигрывают с нею. Шансы на создание признанного нерелигиозного учения, превосходящего все прочие идеологические учения, и на создание конкурентоспособного механизма его распространения и вбивания в головы масс россиян близки к нулю.
   Что же остается? Существующий идеологический беспредел, который со временем может быть истолкован как западный плюрализм на российской почве. Усиление православия. Тоска по всесильной "национальной идее". Конъюнктурные лозунги вроде призыва сплотиться перед лицом мирового терроризма. Пустословие партийных программ, обещающих бороться за все хорошее против всего плохого. Эпоха, когда умами и чувствами россиян владели идеи глобального и эпохального масштаба, безвозвратно ушла в прошлое. Эпоха осужденная и оплеванная неблагодарными потомками, но непонятая в ее трагическом величии.
   КОНЕЦ СЕМИНАРА
   Придя на очередное занятие семинара, мы нашли дверь помещения запертой на амбарный замок. Пождав человека, который ее открывал, с полчаса и не дождавшись, мы разошлись. Надежда легализовать семинар при учреждении, в котором работал выдвинувший эту идею участник семинара, не оправдалась. Найти новое помещение по доступной цене пока не удалось. Семинар заглох. К тому же заболел Критик. Я навещаю его регулярно. Записываю наши беседы. Они касаются в основном марксизма, коммунизма и антикоммунизма. Похоже на то, что эти темы, о которых, казалось, забыли и которые, казалось, были делом прошлого, так или иначе дают о себе знать как непреходящие. Предпринимаются попытки разжечь антикоммунизм. Хотя он превратился в повседневный (рутинный) компонент постсоветской идеологии, этого хозяевам нового мира мало. Они хотят придать ему действенный характер.
   КРИТИК О МАРКСИЗМЕ
   - Сейчас вся думающая Россия ищет некую спасительную Идею,- говорит Критик.- Выглядит это по меньшей мере комично. Наши ведущие мыслители должны нахмурить лоб и открыть Великую Идею. Сообщить ее высшему руководству. Последнее от своего имени выступит с этой Идеей перед всем народом. Услышав Идею, народ единодушно проникнется ею и начнет поступать так, как призывает руководство. Немедленно начнется возрождение России. Потекут рапорты об успехах. Руководству слава и награды. Мир потрясен. Россия во главе всей Евразии, а то и всего человечества. Главное - открыть эту проклятую Великую Идею .Чего мыслители мешкают?! Говорите, российский интеллектуальный рынок завален всякими предложениями на этот счет? Нет, это все не то. Нужно что-то такое необыкновенное, чтобы руководство и весь народ затрепетали. Что-то такое, что мгновенно вознесло бы всех в сияющие высоты... При этом никому не приходит в голову мысль, что Великая Идея была давно открыта, больше ста лет владела умами и чувствами миллионов людей, на семьдесят лет избавила русских от бесплодного правдоискательства и так же единодушно была выброшена на свалку истории, очернена, оплевана, растоптана.
   И вот теперь мы опять единодушно ищем для нее наш национальный эрзац! Как вы думаете, найдем?
   Давайте сначала выясним, почему и как мы отреклись от действительно великой идеологии - от марксизма.
   - Это принципиально важно?
   - Конечно. Посудите сами! Без марксизма у нас не возник бы коммунистический социальный строй.
   - Кое-кто считает, что мог бы.
   - Не будем гадать. Есть неумолимые факты истории. Есть объективные социальные законы формирования социальной организации. Она создается в результате сознательно-волевой деятельности определенной части человеческого объединения. А люди, взявшие власть в нашей стране после революции 1917 года были марксистами. Революция проходила под лозунгами марксистов. И строилось новое общество с этими лозунгами. Это исторический факт. Марксизм стал основой советской государственной идеологии. И, наконец, засилье марксизма стало одной из причин кризиса и краха советского коммунизма. Так что просто отбросить марксизм, как это делают сейчас, значит на много лет назад отбросить понимание социальных явлений вообще и современных в особенности.
   - Но ведь марксизм, как вы сами утверждали, не наука, а идеология!
   - Верно! Но он вырос на основе каких-то научных знаний. И сам имел научные амбиции и вкрапления. К тому же марксизм - не просто идеология, а великая идеология, включавшая в сферу своего внимания все значительные социальные явления XIX-XX веков. Марксизм был первой в истории нерелигиозной идеологией глобального и эпохального масштаба с претензией на научный подход ко всем проблемам, касающимся мироздания, человека, познания, общества, социальной организации и эволюции человечества и т. д. Другое дело - как конкретно он решал эти проблемы.
   ДВА АСПЕКТА МАРКСИЗМА
   - В марксизме надо различать два аспекта: 1) претензию на науку и попытки научного подхода к социальным явлениям; 2) идеологию, рассчитанную на широкие массы, на влияние на эти массы, на возбуждение их на значительные действия (на преобразование социального строя). Идеологический аспект оказался сильнее, подчинил себе аспект научный, так что в целом получился идеологический феномен.
   - В целом. Хотя какие-то фрагменты выходили за рамки идеологии.
   - Да. Кроме того, идеология - не вздор. И марксизм - идеология особого рода. Идеология эпохальная, владевшая умами миллионов людей больше столетия и до сих пор еще владеет в той или иной форме, в основном неявно. И по содержанию марксизм сложился так, что на пути к научному пониманию всех фундаментальных проблем бытия, включая социальные, вам придется так или иначе иметь дело с марксистским решением этих проблем. Ели хотите выработать научное решение этих проблем, марксизм надо преодолеть путем серьезной критики и предложения лучшего решения, а не путем отбрасывания. Отбрасывание само отбросит вас далеко назад даже по сравнению с марксизмом. И вам придется опять барахтаться в трясине идеологии. Западной идеологии, которая еще более далека от науки, чем марксизм. Так и происходит сейчас с российскими мыслителями. Они воображают, будто свободны в своем словотворчестве. А фактически барахтаются в трясине дилетантизма, невежества, бесконтрольного и ненаказуемого словоблудия, отбросов западной идеологии.
   - Но ведь научный и идеологический аспекты марксизма не противоречат друг другу?
   - Как раз наоборот. Тут заключено коренное противоречие марксизма. В своем научном устремлении марксизм ориентировался на экономику как на базис общества и на стихийный (естественноисторический) процесс эволюции, происходящий по объективным законам независимо от воли и сознания людей. В своем же идеологическом устремлении марксизм ориентировался на проектируемый и управляемый аспект эволюции и на активную сознательно-волевую деятельность людей,- на захват власти и использование ее для сознательных преобразований общества.
   - Но марксисты полагали, что субъективная деятельность тут будет соответствовать объективной закономерности!
   - Это они так думали. Но на деле получилось другое. На деле теория, претендующая на научность, была подогнана под потребности субъективных намерений. В результате теория оказалась не научной, а идеологической. Научный аспект оказался по его содержанию (по понятиям и утверждениям) идеологическим. Объективные социальные законы были выдуманы так, чтобы они "подтверждали" субъективные намерения. То, что в них было научного, было отобрано и обработано так, что научность испарилась.
   ИДЕОЛОГИЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ И МЕХАНИЗМ
   - Что такое идеология?
   - Обычно говоря об идеологии имеют в виду лишь идеи, учения и т. п. Но это лишь один компонент более сложного социального феномена, а именно идеологической сферы общества. Другой компонент - идеологический механизм, т. е. совокупность людей, организаций и учреждений, профессионально занятых идеологической обработкой сознания людей, разработкой идеологических учений, охраной их, вдалбливанием их в головы людей. Без этого механизма идеологические учения ничто. Согласно марксизму, идеи, овладевая массами, становятся материальной силой. Это верно. Но чтобы идеи овладели массами, нужны люди, которые их вносят в массы и вбивают в головы людей, нужен идеологический механизм. Идеи христианства давно забыты, если бы не церковь. Идеологические учения суть лишь средства, с помощью которых идеологический механизм выполняет свою функцию в обществе - такую обработку сознания людей, чтобы члены общества могли ориентироваться в окружающей среде и сохранять общество своей жизнедеятельностью, а также манипулирование (управление) людьми путем воздействия на их сознание.
   - С религиозной идеологией такой механизм очевиден: церковь. В Советском Союзе он был тоже очевиден и обнажен - явная часть партийного аппарата и партийных организаций, всякие просветительские и пропагандистские организации и т.д. А на Западе?
   - В дореволюционной России была государственная религия и церковь в Советском Союзе их заменила нерелигиозная государственная идеология (марксизм) и единый государственный идеологический механизм. Это - пример монистической идеологической сферы. В западных странах идеологическая сфера плюралистическая. Она мощнее советской и сложнее по структуре.
   НАУКА И ИДЕОЛОГИЯ
   - Вы считаете, что идеология не наука, что и марксизм не был и не является наукой. В чем их различие?
   - В целях, средствах создания и использования, в отношении к реальности и т.д. Цель науки - познание реальности, цель идеологии формирование менталитета людей и управление ими. Результаты науки формулируются в особом профессиональном языке, удовлетворяющем критериям логики и методологии науки. Для усвоения их нужна длительная профессиональная подготовка. Они либо истинны (доказуемые или подтверждаются реальностью), либо ложны (опровергаются) и т.д. Идеология предназначена для всех, не требуется узкопрофессиональное образование для ее усвоения. Терминология и утверждения идеологии не отвечают критериям логики. Они не истинны и не ложны сами по себе, без дополнительных истолкований. Они характеризуются не понятиями истинности и ложности, а степенью эффективности воздействия на людей и степенью адекватности состоянию сознания людей в конкретных условиях их жизни.
   - Неужели в марксизме нет ничего научного?!
   - Конечно, марксистских текстов написаны миллионы страниц. И в них можно отыскать много отдельных утверждений, взятых из науки и выглядящих как научные. Но мы должны взять это явление в целом и подвергнуть исследованию его фундаментальные понятия и утверждения, а также итоговые утверждения, предназначенные для сознания реальных людей и их деятельности.
   - Согласен. Возьмем несколько примеров для ясности. Возьмем хотя бы исходные понятия марксистской философии - понятия материи и сознания, исходное утверждение о первичности материи и вторичности сознания. Что в них ненаучного?!
   - Понятия материи и сознания считаются предельно общими. А если это так, они должны совпадать по объему, т.е. по множеству обозначаемых ими объектов. Это означает, что они обозначают одно и то же они не совпадают по объему. Это означает, что понятия материи и сознания не являются предельно общими. Можно ввести более общее по отношению к ним понятие.
   - Но это же мелочи!
   - Для идеологии - мелочи, для науки - основа. А как понимается сознание? Как особая идеальная, нематериальная субстанция. Во-первых, слово "субстанция" фактически употребляется как более общее, чем "материя" и "сознание". Во-вторых, чем по сути дела это отличается от религиозного понимания нематериального духа?
   - Сознание есть свойство материи. И заключается оно в отражении материального. Оно вторично.
   - Тут столько логических несуразностей, что нужен целый том, чтобы это показать. Есть определенная логическая техника построения понятий и оперирования ими. Марксисты, полностью игнорируют ее. Сказать о сознании, что оно есть идеальное отражение материи, значит сказать нечто невразумительное. Это не ложно и не истинно. Это идеологическая бессмыслица, которую люди легко запоминают, но не понимают с научной точки зрения. А что такое материя?
   - Материя есть объективная реальность, данная нам в ощущениях.
   - По правилам логики, слово "материя" есть определяемое понятие, а выражение "объективная реальность, данная нам в ощущениях" - определяющая часть. Смысл понятий определяющей части должен быть известен до определения. Значит, понятия "объективная реальность" и "ощущения" логически более фундаментальные, чем "материя". Так?
   - Так.
   - Теперь вспомните, как появилось это определение? Ленин критиковал субъективных идеалистов, исходивших из ощущений. А что делает сам? Определяет материю через ощущения. О чем это говорит?