Зиновьев Александр Александрович. Зияющие высоты

   В другой группе говорили о Клеветнике и Шизофренике. Неврастеник сказал, что Шизофреник пишет совершенно бредовый трактат в духе модных сейчас сенсационных разоблачений. Конечно, ничего особенного в нем нет. Но неприятности могут быть. И Социолог теперь вряд ли сможет его вытянуть, как в прошлый раз. Да, сказала Супруга, если бы не Социолог, то тогда Шизофренику был бы капут. А Клеветник, судя по всему, совсем выдохся и опустился. Когда-то он неплохо писал. Да и лекции читал интересно. Теперь вроде ничего уже не может. Что поделаешь, время идет, меняются критерии. Много талантливой и более образованной молодежи выросло. Вот у Мыслителя статью там перевели. Кстати, у меня вышла брошюра. Правда, она считается популярной. Но мне в ней удалось... Кис сказал, что он начал работать над очень сложной и важной темой. Такую тему надо годами обдумывать. А редакция требует, чтобы через месяц в набор сдать. Это несерьезно! Это же не землю копать. Они там привыкли писать всякое и не имеют ни малейшего представления... Та моя статья, которую перевели... Да, на английский... Хорошая статья... Теперь не часто можно прочитать такое... Так я над ней два года работал... Потому и получилась отличная работа.
   Тут стало известно, что скоро приедет Помощник. Претендент мигом протрезвел. Кис покрылся красными пятнами и на всякий случай сходил в туалет. Все встали. И стоя руки по швам и затаив дыхание два часа ждали прибытия высокого гостя. Гость заехал на минутку. И просидел чуть не до утра. Есть отказался. И сожрал гуся с яблоками, утку по-пекински, банку черной икры, банку красной икры, кусок жареной телятины, шашлык и многое другое. И выпил стакан водки, стакан коньяку, три бутылки пива, опять стакан коньяку и опять стакан водки. Одновременно он кидал в благоговейно разинутые пасти собравшихся такие банальности, что фраза Супруги "Претендент среди Них - белая ворона", сказанная в минуту припадка гражданского мужества, (после третьей рюмки), теряла комизм и обретала трагические очертания. В заключение Помощник (большой политик, ничего не скажешь, заметил после этого Кис) объявил приятную для всех новость. За выпуск двенадцати юбилейных номеров Журнала со ста двадцатью юбилейными статьями Претендент удостоен высокой награды. Мыслитель тоже удостоен награды, чуть поменьше, чем Претендент, но тоже высокой. Потом все по этому поводу ехидно переглядывались. Ну и ну! Мыслитель на себе всю работу тащит, а Претендент только и делает, что околачивается в приемных и сидит в президиумах. Такова се ля ви, сказал Мыслитель грустно. Претендент и Мыслитель (а также все остальные приглашенные и неприглашенные) о награде знали давно (из-за этого, между нами говоря, и сборище устроили, но были потрясены неожиданностью и преисполнились уверенности. Всем стало совершенно очевидно, что вопрос о Директоре предрешен. И наступило некоторое успокоение. Супруга, однако, призвала к бдительности. Мы победили, это вне всякого сомнения, сказала она. Но эти гады без боя свои позиции не сдадут. Надо быть готовыми к любой их пакости. Если кому рассказать, что пришлось нам выдержать, прежде чем..., не поверят, сказал Претендент. Без борьбы ни одно большое дело не делается, сказала Супруга, и прослезилась. Удачная мысль, подумала она, надо записать, пока не украли.

КРЫСЫ

   Социальными действиями мы называем такие действия крысиных особей и групп крыс, которые суть их действия по отношению к другим особям и группам, так или иначе затрагивающие их интересы. Причем эти действия являются преднамеренными (крысиные особи так или иначе отдают себе отчет в том, к чему приведут их действия для других особей), свободными (крысиные особи их могут осуществлять и не осуществлять) и эгоистичными (крысиные особи осуществляют их в своих интересах). Мы категорически возражаем в данном пункте против отождествления сознательности, свободности и заинтересованности действий крысиных особей с аналогичными качествами социальных действий людей. Сознательность человеческих действий означает, что они обдуманы и оценены с точки зрения исторически завоеванных правовых и нравственных (и, возможно, иных) критериев. Свобода человеческих действий означает, что человеку существующими общественными институтами и привычным способом жизни гарантированы возможности осуществления действий определенного рода (таковы, например, свобода слова, свобода совести, свобода передвижений и т.п.). Соблюдение своих интересов человеком предполагает учет интересов других людей и нахождение оптимальных вариантов поведения (соглашения, взаимные уступки, договор, слово и т.п.). Ничего подобного нет в отношении крысиных действий, ибо они исключают оценочные критерии и исторически завоеванные, преемственные и охраняемые обществом институты, лишь благодаря которым человеческое общество отделилось от обществ животных и оказалось способным к небиологическому прогрессу.

МНЕНИЕ БОЛТУНА

   Неврастеник сказал, что он это предвидел. В общем, они победили. Теперь начнется дележ мест. Вопрос, в общем, решен. Болтун сказал, что все это ерунда, самообман, иллюзии. Претендент и его банда выдают желаемое за действительное и распространяют выгодные для них слухи. Награды никакой роли не играют. Теперь всех награждают. Претендент в директора все равно не пройдет. Речи Болтуна доходили до конкурентов, завистников и недовольных. Все знали, что Болтун - не дурак, слов на ветер зря не бросает. Но не понимали, в чем основа его уверенности. Его прогнозы всегда сбывались, и его заявление внушало тревогу. Мыслитель пытался порасспросить Неврастеника и потом Мазилу, откуда у Болтуна сведения. Мазила сказал, что у Болтуна никогда никаких сведений не бывает, и потому он всегда говорит правду. Неврастеник сказал, что сведений пока еще ни у кого нет. Есть только предположения. А между тем основа уверенности Болтуна была проста. И он ее не скрывал.
   Претендент не пройдет, говорил Болтун и предлагал всем желающим пари. Почему? Очень просто. Вы считаете, что Претендент - талантливый карьерист, хотя и ничтожен как ученый и вообще сочинитель текстов. Я согласен. Но дело все в том, что талантливый карьерист в кругу карьеристов такая же редкость, как и талантливый писатель среди необъятного числа преуспевших ибанских писателей. Самый наивыгоднейший метод делания карьеры, к которому прибегает несомненно талантливый карьерист Претендент, в ибанских условиях, однако, дает колоссальные преимущества бездарным карьеристам. Даже сам Хозяин захватил власть и создал свою систему власти вовсе не благодаря тому, что был гением в своем грязном деле, а исключительно благодаря тому, что был полнейшим ничтожеством именно в этом деле. Он вполне адекватен своему делу и как личность. Предводителем крыс не может быть лев. Предводителем крыс может быть только крыса. Сотрудники с интересом слушали речи Болтуна. Одни из них потом информировали о них Мыслителя и Претендента, другие - Секретаря и его банду, третьи - Сотрудника и Инструктора. Претендент сказал Мыслителю, что, может быть, стоит этому трепачу заткнуть глотку и опубликовать какую-нибудь вшивенькую его писульку. Мыслитель сказал, что он пробовал с ним побеседовать, но он отказался.

ВЫПИСКИ ИЗ КНИГИ КЛЕВЕТНИКА

   Наука влияет на идеологию общества не непосредственно, а через методологию науки, в которой резюмируются все идеологически значимые элементы науки. Но методология сама есть социальное образование.
   В последние десятилетия появилось великое множество групп, секторов, отделов, отделений, семинаров, совещаний, симпозиумов, коллоквиумов, журналов, сборников, ассоциаций, конгрессов и т.д. по методологии науки. Печатается и пишется огромное количество докладов, сообщений, заметок, статей и книг. И еще большее количество остается ненаписанным и ненапечатанным в умах лихорадочно мыслящего человечества. За всю прошлую историю не было столько раздумий и разговоров о методологии науки и не было написано столько страниц о ней, как за последние десятилетия. Одним словом, методология науки подобно физкультуре стала подлинно массовым явлением. Считается, что это знамение времени: наука, мол, стала настолько сложной и трудной, что без методологии она уже не может развиваться, что ученые не могут сделать нового шага вперед, предварительно не обдумав методологию этого шага. В этом, возможно, есть доля истины. Но чаще люди обращаются к методологии науки по иным причинам: не имеют в своем распоряжении фактических данных для обычных исследований; нет желания заниматься наукой; скучно заниматься наукой; нет способностей к науке и т.п. В методологию науки стекаются отходы из всех наук, которые волею истории оказались причастными к каким-либо проблемам методологии. Одним словом, есть основания видеть причину неимоверного разрастания методологии науки не только в гносеологических трудностях познания, но и в социальных возможностях превратить разговоры об этих трудностях в источник существования.
   Литература по методологии науки угрожающе растет. Но это не вносит успокоения в умы. Обилие литературы вместо внесения ясности стало все более затруднять не только решение проблем, но даже их формулировку и однозначное понимание. И от трудностей такого рода не стремятся избавиться. Их культивируют. Специалисты по решению проблем уступают место специалистам по литературе, относящейся к этим проблемам, но не дающей их решения. Стремление понять чужое мнение уступает место активному непониманию, так что невозможно высказать мысль, которую не исказили бы коллеги и не отвергли бы на том или ином основании.
   Трудно назвать хотя бы один методологический термин, который благодаря усилиям специалистов не превратился бы в бессмысленный путем приобретения неконтролируемой многосмысленности. Попробуйте узнать, что такое причина (уж кажется привычное и банальнее термина нет), и вы получите десятки несовместимых ответов.
   С многосмысленностью терминологии тесно связан новый тип дискуссий по спорным проблемам. Научная дискуссия по идее должна заключаться в том, что одни ученые выдвигают некоторые точно сформулированные утверждения, а другие их оспаривают. Однозначность терминологии, однозначность понимания смысла спорных утверждений - необходимые условия ведения такого научного спора. В дискуссиях нового типа нарушение этого условия является базой самой дискуссии. Поэтому вероятность того, что в этих спорах родится истина, столь же велика, как вероятность рождения слона от общения фокстерьера с мотоциклом. Истина теряется в споре.
   Из науки, по преимуществу дающей некоторые, хотя и простые, но все же положительные советы, методология превратилась по преимуществу в собрание критических сочинений, дающих хотя и сложные, но чисто негативные разносы положительных решений проблем. А если уж методологи дают положительные советы, то от аналогии их с советами алхимиков уклониться никак невозможно. Как алхимики охотно продавали рецепты изготовления золота, но сами эти советы никогда не реализовали, так методологи охотно учат всех, как делать научные открытия, хотя сами ухитряются не делать открытий даже в своей собственной области. А что это за советы! Рассказывают такой анекдот: "Как определить пол зайца? Биолог ловит зайца и осматривает его. Методолог отпускает зайца и смотрит: если побежал - заяц, если побежала - зайчиха".
   Методология науки, естественно, стремится идти в ногу с развитием конкретных наук и быть современной и передовой. Но это стремление реализуется не путем разработки своего собственного понятийного аппарата и системы методологических принципов познания, а путем непосредственного приспособления идей, понятий и положений конкретных наук к методологической фразеологии. Так обстоит дело, в частности, с новыми подходами к старым проблемам, которые, получили широкое распространение в последнее время. Это системный, модельный, структурный, функциональный, информационный подход, А что из себя представляют строящиеся здесь обобщающие методологические теории, читатель может представить себе, предприняв, например, построить некую методологическую теорию функций, охватывающую математические функции, функциональный подход и функции профсоюзного актива на предприятиях текстильной промышленности. В конечном итоге мелькание слов "система", "системный", "информационный", "структура", "функциональный" "модели" и т.п. в мощном потоке методологической литературы чаще выражает лишь колорит эпохи, а не результаты серьезных исследований. Короче говоря, определяющим мотивом поведения и в методологии науки становится не бескорыстный поиск истины, а желание занять более удобное место в огромной армии людей, живущих за счет небольшого числа тривиальных проблем. Повышенный интерес к методологии науки и сложившийся в ней возвышенный стиль удивительным образом согласуются с процессами в науке, о которых я говорил. Одним из признаков психологической ситуации в науке является тоска по чему-то необычному, возвышенному. Хочется, чтобы труд хотя бы старшего научного сотрудника выглядел так же, как труд Ньютона, Галилея, Эйнштейна и т.п. Хочется облечь прозаическую работу рядового ученого в романтические одежды необычайной трудности и сохранить сознание исключительности труда ученого хотя бы ценой мистификации реальной картины научной работы. Методология науки как будто специально придумана для того, чтобы избавить деятелей науки от тоски по утраченным позициям и дать искомое утешение. Она вполне соответствует комплексу неполноценности рядового кандидата или доктора наук, имеющего несколько десятков оригинальных публикаций.

КРЫСЫ

   Крысиные особи образуют группы. Не всякие их группы можно считать социальными. Например, скопление крыс у корки хлеба не есть социальная группа. Аналогично не является социальной группа дерущихся из-за лидерства крыс и толпа зевак, наблюдающих за этим увлекательным зрелищем. Социальная группа есть скопление крыс, вынужденное более или менее постоянными условиями их существования. В нем имеет место устойчивое разделение функций, и в первую очередь, - разделение на руководящую и руководимые части. Руководящую часть, в отличие от простого индивида, здесь образует крыса или (в более сложных образованиях) группа крыс...

ПРОГНОЗ СБЫВАЕТСЯ

   Газеты, журналы, радио, телевидение, книги, статьи, речи, картины, плакаты, фильмы превозносили мудрость Хряка и успехи, достигнутые под его мудрым руководством. Самое время его снимать, сказал Болтун. И в эту же ночь назначили нового Заведующего, а Хряка сняли. Когда через некоторое время после этого один иностранный ученый узнал, что Болтун знаком лично с Мазилой, он спросил его, чем кончилось тогда нашумевшее столкновение Мазилы с Хряком. А разве вы не знаете, сказал Болтун. Хряка после этого сняли. Присутствовавшие смеялись. Как обычно, ибанские трагедии вырождаются в смешные нелепости.

ХАРАКТЕРИСТИКА

   Человек, по инициативе которого я стал сумасшедшим, говорит Шизофреник, является типичным параноиком. Он ко мне прицепился еще в студенческие годы. На всех семинарах и собраниях поносил. Донос за доносом строчил. Все об этом знают. И не трогают. Удобный человек. В комитеты какие-то входит. Везде одно и то же, говорит Мазила. Вот послушай, что расскажу. Для поездки в Италию мне потребовалась характеристика. Характеристику должно утвердить Бюро. Бюротарь заявил, что я человек безнравственный, алкоголик и развратник. Характеристику, разумеется, не дали. И поездка сорвалась. Она сорвалась бы и в том случае, если бы характеристику дали, как потом срывались другие многочисленные поездки. Но дело не в этом. Бюротарь буквально за полгода до этого влип в неприятную историю. По пьянке он зацепил проститутку у вокзалов, привел в мастерскую и потом отказался заплатить. Девка как-то ухитрилась в суматохе вытянуть у него из кармана билет, направилась с ним в милицию и устроила скандал. Бюротарю хотели залепить строгий выговор, но ограничились отеческим предупреждением.

АД

   Критики оценивали серию гравюр Мазилы к дантовскому "Аду" в общем одинаково: это жизнь человека в современном обществе. Только мне не совсем ясно, говорил Болтун, какого человека они при этом имеют в виду. Неужели они и свое благополучное существование считают адом? Я все-таки думаю, что твой "Ад" - не про них, а про нас. Во всяком случае, сначала про нас. А про них лишь постольку, поскольку они до этого тоже рано или поздно докатятся. Твой "Ад" - о положении творческой личности в нашем обществе. А может быть вообще о человеческом начале в социальных условиях. И я бы не сказал, что этот ад пессимистичен. Это не ад репрессированных и терроризируемых. Это ад сильной борющейся личности. Побеждающей несмотря на поражение. Впрочем, может быть, все как раз наоборот. Для твоего "Ада" нужен текст. Но не текст Данте, а какой-то другой, Я пока не представляю ясно, какой именно. Чувствую только общие контуры.

ИЗ КНИГИ КЛЕВЕТНИКА

   В методологическом буме наших дней значительное место занимают разговоры о логике и разговоры о чем угодно с помощью языка логики. Но при этом использование языка и принципов логики выполняет не столько роль эффективного средства решения проблем, сколько роль сугубо престижную и маскировочную. И, как это ни странно, идеологическую. Стоит в аудитории, набитой докторами и кандидатами всевозможных наук, произнести слово "импликация", как наступает мертвая тишина и все замирают в ожидании чуда.

ДНЕВНИК НАТУРЩИЦЫ

   Вот, почитай, говорит Мазила Болтуну. Тебе можно, ты человек нравственный. Болтун полистал ученическую тетрадочку. Это был дневник, который забыла натурщица. Какой страшный документ, сказал Мазила. Клянусь тебе, тут все правда. Дневник состоял из такого рода записей. Пришла в мастерскую X. Молодой еще. Симпатичный. На столе - водка, колбаса, апельсин. Говорит раздевайся. Разделась. Говорит, ты мне нравишься. Выпили. Сделали чик-чик. Опять выпили. Опять сделали чик-чик. Через несколько страниц история с Х кончается. Х - сволочь. Деньги зажимает. И делает такие штучки, что противно. Ушла к У. Еще не старый, хотя и лысый. На столе коньяк, колбаса, мандарины. Говорит, раздевайся. Разделась. Говорит, у меня хорошая фигура. Выпили. Сделали чик-чик... В нашей среде, сказал Мазила, так принято. И натурщицы сами относятся как к норме. Сочетают полезное с приятным. Ты говоришь, страшный документ, сказал Болтун. Думаешь, у нас лучше? Мой теперешний начальник - полнейшее ничтожество. Каждый год меняет лаборанток и секретарш. Он их потом куда-то устраивает, куда-то проталкивает, куда-то помогает поступить. Не всех, но почти всех. И все девочки из школы. Представь себе, почти все - по знакомству. Неужели родители не понимают? Впрочем, что поделаешь. Все равно через это надо пройти. А тут хоть выгода какая-то есть. Я боюсь на работу ходить. Посмотрю на этих младенцев - тоска берет. И омерзение одновременно. Девочки думают, что они строят свою жизнь по своему усмотрению с учетом духа времени. А на самом деле - они игрушки в чужой грязной игре. И ни к чему не придерешься. Все шито-крыто. Официально этого нет. Скажи об этом публично, скажут клевета.

ВЕЛИЧИЕ

   Разоблачительная речь Хряка оказалась беспрецедентным явлением в ибанской истории не ее содержанием (чего только у нас не говорили!), а самим формальным механизмом действования. Все было правильно. Механизм работал правильно. А результат получился неправильный. Шизофреник говорил, что никакого парадокса тут нет. Просто между речью Хряка и смятением умов нет причинноследственного отношения. Есть лишь совпадение и следование во времени. Они оба суть следствия общих причин. Но начальству важны были виноватые. А кто виноват, было ясно даже дураку. Болтун сказал, что дураку всегда все ясно, но его не поняли.
   Однако анализ ситуации оказался слишком поспешным. После снятия Хряка он не исчез в безвестность и в пренебрежение, как его предшественники, а наоборот, стал более значительной фигурой, чем был в самый высший период своей власти. Он поумнел и обрел лицо гражданина. Он публично сожалел о том, что не довел разоблачение до конца, что не дал напечатать все книги Правдеца. Также публично заявил, что ошибался в оценке творчества Мазилы и интересовался его жизнью. Время шло, забывались великие и малые глупости. С именем Хряка прочно ассоциировались лишь две величайшие в ибанской истории акции. Одна - разоблачение Хозяина и реабилитация миллионов пострадавших людей. Другая - невиданное доселе расширение культурных и деловых связей с Западом. Потом Хряк умер. И тогда с ним произошло третье из ряда вон выходящее событие: его похоронили не в Стене, как он того заслуживал со всех точек зрения, а на Старобабьем кладбище рядом с могилой какого-то Директора. Принимая решение о месте похорон, Руководство намеревалось нанести Хряку удар, а сделало для него величайшее благодеяние. Оно поставило Хряка в исключительное положение. Похороны в стене были бы признанием Хряка своим, но это было бы наказанием путем признания, так как Хряк затерялся бы там среди десятков других заурядных в силу большого их числа деятелей. Похороны на Старобабьем кладбище были наказанием и отчуждением от себя. Но это наказание обособило и возвеличило Хряка в большей мере, чем все его собственные действия и бесчисленные дифирамбы в грандиозной системе возвеличивания власть имущих. Могила Хряка стала символом и местом поклонения. Так было создано второе святое место в Ибанске, маленькое и неофициальное в отличие от грандиозного официального первого, а потому более человечное.

ИЗ КНИГИ КЛЕВЕТНИКА

   Сознание современного среднеобразованного человека по многочисленным каналам (радио, кино, журналы, научно-популярная литература, научно-фантастическая литература и т.д.) начиняется огромным количеством сведений из науки. Безусловно, при этом происходит повышение уровня образованности людей. Но при этом складывается вера во всемогущество Науки, а сама Наука обретает черты, весьма далекие от ее академической обыденности. Научные сведения, проникая в сознание людей, попадают не на пустое место и не в их первозданном виде. Современный человек обладает исторически навязанной ему способностью к идеологической обработке получаемых сведений и потребностью в этом. А общество предподносит ему научные сведения в такой форме, что идеологический эффект оказывается неизбежным. Наука в итоге поставляет лишь фразеологию, идеи и темы. Но как распорядится этим материалом исторически сложившаяся сфера обработки сознания людей зависит не от одной науки. Достаточно сказать, что наука профессиональна, ее результаты имеют смысл и доступны проверке лишь в специальном языке. Для широкого потребления они пересказываются на обычном языке, с упрощениями и пояснениями, которые создают иллюзорную ясность, но, как правило, не имеют ничего общего с поясняемым материалом. Достижения науки преподносятся людям особого рода посредниками - "теоретиками" данной науки, популяризаторами, философами и даже журналистами. А это огромная социальная группа, имеющая свои социальные задания, навыки и традиции. Так что достижения науки попадают в головы простых смертных уже в таком профессионально препарированном виде, что только некоторое словесное сходство с отправным материалом напоминает об их происхождении. И отношение к ним теперь иное, чем в их научной среде. И роль их становится здесь иной. Так что, строго говоря, здесь происходит образование своеобразных двойников для понятий и утверждений науки. Некоторая часть этих двойников на более или менее длительное время становится элементом идеологии. В отличие от понятий и утверждений науки, которые имеют тенденцию к определенности и проверяемости, их идеологические двойники неопределенны, многосмысленны, недоказуемы и неопровержимы. Они бессмысленны с научной точки зрения. Например, утверждения физики о наличии у микрочастиц волновых и корпускулярных свойств, будучи извлечено из физики и подвергнуто идеологической обработке, превращается в выражение с неопределенными и многосмысленными словами "волна", "корпускула", "одновременно" и т.д. Теперь можно показать, что физические тела вроде не могут быть одновременно волнами и корпускулами, а с другой стороны, - вроде бы могут где-то в глубинах материи. Это сказка. Но сказка, рассчитанная не на детей, а на взрослых образованных людей, жаждущих таинственности и загадочности. Чтобы рассказывать такие сказки, надо научиться довольно тонким и сложным манипуляциям с языковыми конструкциями, получить специальное образование в физике, да еще обрести какие-то навыки в методологии науки.
   Общество оказывает давление на людей, заставляя их высказывать почтение к идеологическим двойникам науки. Так, многие положения теории относительности, в свое время гонимые как еретические в их идеологическом перевоплощении, теперь чуть ли не канонизированы. Попытки высказать что-либо, по видимости не согласующееся с ними, встречают отпор со стороны влиятельных сил общества (например, в форме обвинений в невежестве, в реакционности и т.п.).