Злобин Анатолий Павлович. Я люблю тебя, Радиплана

Злобин Анатолий

Я люблю тебя, Радиплана

   Анатолий Павлович Злобин
   Я люблю тебя, Радиплана
   (новогодняя фантазия)
   1
   Море клокотало, круто вываливалось на гальку. Сильная волна косо набежала на берег и долго катилась вровень с Катей, заливая гальку пышной, тут же пропадающей пеной. Катя сидела у окна и гадала: если волна догонит ее, то сегодня будет необыкновенный вечер: она пойдет к Сережке-радисту и Сережка объяснится ей в любви.
   Волна тут же поникла, отстала. Катя знала, что море вот-вот кончится и другой такой волны уже не будет. "А я все равно пойду к Сережке, - подумала она наперекор судьбе и вдруг вспомнила: - Сегодня ведь праздник!"
   Катино сердце сжалось от необыкновенных предчувствий. Тут наскочила новая волна, и Катя увидела, как из пены вышел молодой бог в нейлоновых трусах. Плечи, грудь - ложись и умирай. Катя радостно вгляделась и узнала Валерия Борзова. Валерка тоже ее узнал, помахал рукой и тут же взял старт, чтобы догнать и обнять Катю. Ну и Валерка, ну и парень, недаром олимпийский чемпион. Он летел быстрее пули, быстрее мечты, быстрее поезда, обогнал один вагон, второй, хотел ухватиться за поручни и вдруг сошел с дистанции. Это хобби у него такое - ногу подворачивать.
   Валерка захромал и что-то крикнул вслед. Катя вздрогнула.
   - Девушка, где пиво? - зарычал на нее грузин с усиками. Он сидел через три столика от Кати и свирепо крутил белками. - Когда принесут, спрашиваю?
   - Со временем или раньше, - пробормотала Катя, продолжая смотреть в окно, но Валерка уже растаял в волнах.
   - Смерти моей хочешь? Где пиво? - хрипел грузин. - Тут работают или загорают?
   Катя вздохнула, подошла к нему.
   - У вас же приняли заказ, - сказала она грудным голосом. - А мои столики на той стороне. И пожалуйста, не переживайте из-за всякой чепухи. У вас высокое давление. Вам вредно переживать. А мы встали на вахту отличного обслуживания...
   - Какой голос! - восторженно зарокотал грузин, пожирая Катю выпуклыми белками. - Как зовут, девушка?
   Катя ничего не ответила и вильнула фартуком. Грузин с усиками, когда она разглядела его поближе, оказался вполне подходящим типом: не очень молодой, высокий и свирепый - как раз то, что надо. И денег у него полный карман. Он сел вчера вечером, оставил за ужином восемнадцать рублей - и даже не задумался. Видно, виноград везет в Москву под праздник.
   Катя вихляво шла по проходу и чувствовала на себе взгляд грузина.
   Вагон качнуло на стрелке, и море начало отваливаться влево. Мелькнула даль пустынного берега, сбоку выползла покатая гора - море ушло до нового рейса. Солнце плоско обливало голый склон, вагоны ритмично качались, взбираясь к перевалу.
   Верка вышла с пивом и пошла к грузину, улыбаясь ему широким малиновым ртом. Катя села спиной к ним и слушала, как грузин часто дышит и чавкает пивом. В ресторане больше никого не было, поезд шел почти пустой. Верка вовсю шушукалась с грузином, видно, коньяк уговаривала взять: директор держал в буфете только дорогой коньяк - для плана.
   Из кухни вышел Иван Петрович, и все шу-шу сразу кончились.
   Иван Петрович присел за Катин столик.
   - Возьми корзину, пройди по вагонам.
   - А кто обслуживать будет? - ответила Катя. Верка была женой директора, ее он не гонял по вагонам с корзиной.
   - Видишь, горим, - жарко шептал Иван Петрович, с надеждой и завистью косясь на грузина. - Четыреста рублей надо вытянуть до плана, а в поезде шаром покати. Ты пройди, у тебя голос зазывной, все-таки в чистом виде наскребешь десятку. Вся надежда на вечер.
   - Плана нет, объявление дайте в "Вечерку": принимаются заказы на столики... Тоже мне "Континенталь".
   - Идея! - Иван Петрович помчался вдоль столиков.
   2
   Железно лязгая, качались тамбуры. В вагонах обдавало теплым воздухом. Катя прокричала в пустой проход:
   - Пиво с закусочкой. Кто желает пива с закусочкой? Кефирчик свежий, кофе горячий, конфеты сладкие. Кто желает?
   Из купе высунулась стриженая голова.
   - А кофе у вас горячий? - женщина с неодобрением глядела на Катю.
   - У нас все горячее, - заученно ответила Катя, опуская корзину. Толстый дядька в пижаме сидел на диване у окна и раскладывал на столе замасленные свертки.
   - Сколько стаканов? - спросила Катя, поднимая чайник.
   Репродуктор под потолком захрипел от натуги. Сережка прокашлялся и заговорил бодрым тенорком:
   - Внимание, говорит радиоузел поезда номер двадцать два. Товарищи пассажиры, сегодня вечером в вагоне-ресторане состоится торжественная встреча Нового года. Принимаются предварительные заказы на столики. Ресторан работает до четырех часов утра. Играет музыка. Спешите записаться на столики, число мест ограничено.
   - Благодарю вас, - сказала стриженая женщина, принимая от Кати стакан и поворачиваясь к мужчине. Все это время она слушала радио, сначала удивленно, а потом с задумчивой улыбкой. - Как это интересно: встретить Новый год в поезде. Играет музыка, звенят бокалы, и поезд несется сквозь ночь. Романтика!
   - Кушай, Лена, - сказал дядька в пижаме. - Кофе остынет.
   - Конечно, - обиделась стриженая. - Будем сидеть у твоих Киселевых и не будет никакой романтики.
   - У вас есть конфеты? - спросил дядька.
   - Ирис, шоколад, конфеты с начинкой, - скороговоркой пропела Катя арию из оперы "Меню".
   - Дайте плитку, - сказал он. - Там, кажется, дети есть.
   - Разумеется, - продолжала ныть стриженая. - Своему сыну ты даже конфетки не купишь, а для чужих...
   - Лена, мы же в гости едем, - покорно ответил дядька.
   Катя взяла деньги и пошла по проходу. Везет же людям. Будут сидеть в гостях, пить хорошее вино, смотреть телевизор, а тут... Катя дошла до хвостового вагона и повернула обратно. Разве это поезд - горе одно. Какой же это поезд, если в нем нет пассажиров? Какой дурак сядет сейчас в поезд. Нормальные люди делом занимаются - ребята шныряют по магазинам, а девочки, сунув головы в сушуар, сидят в парикмахерских как принцессы. Катя вспомнила лаково-приторный запах дамского зала, и сердце ее зашлось от тоски.
   Из купе неожиданно высунулась рука, крепко ухватила корзину.
   - Что не заходишь? - Сережка пугливо глядел на Катю.
   - Доброе утро, товарищи пассажиры, - затараторила Катя. - Наш поезд приближается к станции Ростов-на-Дону, стоянка десять минут. Ввиду опоздания поезда стоянка будет сокращена.
   Сережка дернул корзину, и Катя очутилась в радиорубке.
   - Кать, а Кать, - шептал он, норовя прижать Катю к панели и задвинуть ногой дверь. - Приходи под Новый год. Как столы накроешь, так и приходи. У меня бутылка шампанского есть, рыбы в Азове куплю...
   - Пусти, пижон несчастный. - Катя уперлась корзиной в Сережкин живот и тот отлетел к приборам. - Как вы разговариваете с дамой, граф Телефункен? Где ваш культурный радиоязык? Захочу, сама приду, а ты не лезь. - Катя вырвала корзину и выскочила в коридор.
   В мягком вагоне было пусто.
   - Пива с закусочкой... - Катя нежно пропела и замерла.
   По узкому проходу навстречу Кате двигался восточный принц-писаный красавец, смуглолицый, в чалме; в ушах золотые серьги, а зубы белые-белые. Принц подошел к Кате и сказал на чистейшем индо-китайском языке:
   - Мамзель Катерина, разрешите пригласить вас на Новый год. Вечер состоится в моем персональном дворце Драма-пудра на берегах озера Сулико от шести до двенадцати ночи. В залах играет культурная музыка, исключительно твист. С нетерпением ждем вас вместе с вашим партнером.
   - Вы путешествуете инкогнито, ваше благородие? - с замиранием спросила Катя.
   - Я принц Тото Ионото, - ответил писаный красавец, ослепительно улыбаясь и покачивая серьгами. - Я жду вас в Драме-пудре.
   Катя сделала реверанс, и восточный принц Тото Ионото растаял в воздухе. Катя открыла дверь в соседний вагон. Грузин с усиками стоял у окна и нагло смотрел на нее. Катя приближалась с царственным видом.
   - Как зовут, красавица? Почему не говоришь? Жалко имя сказать?
   - За чьим столиком сидите, у того и спрашивайте, - дипломатично ответила Катя. - Разрешите пройти мимо.
   Грузин пошарил глазами по корзине.
   - Почем шоколад?
   - Рубль сорок.
   Грузин протянул три рубля:
   - Сдачи не надо. Скажи, как зовут?
   - Мы чаевых не берем. - Катя гневно поставила корзину, всучила ему сдачу и пошла, не оглядываясь.
   - Как зовут, повторяю, - хрипел грузин.
   Катя запела арию:
   Я заявляю вам официально,
   Меня зовут официантка.
   - Зачем такая гордая? - кричал грузин вслед. - Зато мы не гордые, - и хрипло засмеялся так, что у Кати мурашки по спине забегали.
   Проходя через тамбур, она обнаружила в кармане телогрейки две плитки шоколада, которые только что продала грузину. Катя усмехнулась, спрятала три рубля в карман кофточки, а шоколад положила в корзину.
   Верка, конечно, тут же испортила ей всю прогулку. В вагоне сидели четыре клиента, два из них необслуженные, как раз за Катиным столиком. Тучный седой майор уже выходил из себя и колотил ножом по тарелке. Катя мигом подскочила к майору, улыбнулась - старикан тут же растаял. Она принесла ему яичницу и кофе, другим тоже дала закусить и села у окна, строя планы страшной мести для Верки. Вот переманить бы грузина за свой столик, а Верка будет старых дев обслуживать, всю сдачу до копеечки сдавать. Ослепительная мысль озарила Катю. "Я заболела, - радостно решила она. - У меня вирусный грипп, и я не смею притрагиваться к пище. Буду лежать в купе, и ко мне придет восточный принц Тото Ионото. Верка лопнет, как его увидит..." Катя потрогала ладонью лоб, чтобы определить, какая у нее температура, и удивленно ахнула: поезд катился по плоской равнине, и все кругом было белым-бело. Катя приклеилась к окну: запряженная в сани лошадь бежала по дороге, быстро отставая от поезда, вдоль полотна шеренгой стояли тополя. Мелькнул переезд. Не сбавляя хода, поезд дробно застучал на стрелках - побежали назад станционные постройки, башня элеватора, баки с нефтью - все белое, чистое и кругом ровная степь без конца и без края.
   - Поедем на лыжах или закусим сначала?
   Катя вздрогнула: перед ней стоял грузин.
   - Можете забрать свой шоколад обратно, - надменно заявила Катя, трепетно любуясь его тонкими как на картинке усиками.
   Грузин сел за ее столик, выжидающе посмотрел на Катю. Верка пролетела мимо и обдала обоих презрением. Катя небрежно бросила грузину карточку и пошла рассчитывать седого майора. В вагон вошли еще двое военных, летчик и моряк, и тоже сели за Катин столик, водя глазами по ресторану. Моряк был вполне на уровне, хоть и рядовой, а летчик-лейтенант так себе, мальчишка. Катя направилась к ним и принялась любезничать. На грузина она не обращала внимания, все время чувствуя, как он пожирает ее глазами. Наконец, она сжалилась и подошла к нему.
   - Что будем кушать? - спросила она нежно.
   - Приедем в Москву, пойдем в "Арагви", - ответил грузин.
   "Так я и испугалась", - подумала Катя, а вслух ответила, завлекая.
   - До Москвы доехать надо.
   - Скажешь, как зовут?
   Катя почувствовала, как губы против воли растягиваются в улыбку.
   - Катерина... - она тут же слизнула улыбку и сделалась неприступной царицей. - Что вам принести?
   - Ай, Катерина! Екатерина Великая! - воскликнул грузин на весь вагон так, что моряк и летчик удивленно и восторженно посмотрели на Катю. - Дай мне пять бутылок пива, одну порцию икры и немножко нежности.
   - Нежностью не торгуем, - ответила Катя с обещающей улыбкой и вихляво пошла по проходу за пивом.
   Иван Петрович поймал ее в дверях, заискивающе наклонил голову.
   - Ты, Катюша, поласковее с ним. Клиент нужный, учти. А нам план натягивать в чистом виде.
   - Верку свою на других напускайте, а меня не учите.
   Когда Катя вернулась с пивом, директор стоял перед столиком и обрабатывал клиента. Грузин жадно схватил пиво, прилип усами к бокалу.
   - Будет организована культурная обстановка. Цветы поставим на столиках...
   - Какой столик? Зачем столик? - грузин оторвался от бокала и выпучил глаза на директора. - А где музыка? Где моя прекрасная дама? Где спрашиваю?
   - Музыка у нас запланирована, - покорно отвечал Иван Петрович. Имеется полный танцевальный набор, серия "Мелодии и ритмы". В наличии также Алла Пугачева в комплекте...
   Катя открыла вторую бутылку с пивом. Грузин схватил Катину руку.
   - Красавица, пойдешь со мной танцевать под его запланированные пластинки?
   - Пригласите, я подумаю.
   - Ой, царица, - горячился грузин. - Приглашаю на встречу Нового года в культурной обстановке. Закажем столик. Гулять будем - на весь Кавказ слышно. Отвечай, царица!
   - Она на работе, - ответил за Катю директор.
   - Мы на работе, - как эхо вторила Катя.
   - Ай, директор. Где твой размах? Тебя тоже приглашаю за наш столик. Всех приглашаю.
   Иван Петрович тупо шевелил губами, подсчитывая проценты - сколько их останется до плана, если удастся уговорить грузина.
   Верка подбежала к столику: глаза горят, в руках штопор.
   - Товарищ директор, вас вызывают на кухню...
   - Сейчас, Верочка, сейчас... Разрешите записать? - Иван Петрович склонился над столиком. - Семь пятьдесят с одной персоны, не считая шампанского...
   - Зачем разбиваешь мое сердце? - вскипел грузин. - Я свое сказал: или-или! Или царица, или ничто! Новый год отменяется.
   - Мы же на работе, - беспомощно твердил директор.
   Катя смотрела в окно и тоскливо мечтала о восточном принце по прозванию Тото Ионото.
   Стуча на стыках, скорый поезд номер двадцать четыре катился по бескрайней снежной равнине.
   3
   Ровно в одиннадцать часов сорок пять минут Катя появилась в ресторане. Она шла по проходу, гибко качаясь на черных шпильках и поводя обнаженными плечами. Грузин с грохотом двинул стулом. Военные за соседним столиком замолчали и во все глаза уставились на Катю.
   Катя шагнула чуть вбок и увидела себя в зеркале: тонкую, с рыжей копной волос на голове, с глазами, удлиненными краской, с серебряной брошью на груди - ну прямо дикторша с голубого экрана, сейчас улыбнется сразу пяти миллионам и скажет: "Добрый вечер, товарищи телезрители, начинаем нашу грандиозную передачу из вагона-ресторана..." Катя зажмурилась от счастья и шагнула к грузину. Тот неровно задышал, начал щекотать Катину руку тонкими усиками.
   В вагон ввалилась веселая компания кочующих артистов, которые сели в поезд в Ростове. Катя подняла голову и надменно глянула на артистов. Те разом смолкли, ослепленные ее красотой.
   - Пять баллов! - прошептал моряк за соседним столиком.
   Катя уселась, влажными глазами посмотрела вокруг. За окном тревожно уносилась густая мгла, а на столе все переливалось и трепетало. Бутылки выжидающе покачивались в подставках, икра плыла в ледяной воде, лососина бесстыдно развалилась на части, белоснежно сверкали салаты - весь ресторан выложили на стол ради Кати.
   Грузин возился с бутылками.
   - Что прикажешь? - спросил он, пожирая Катины плечи.
   - Может, мы все-таки познакомимся, сообщите на всякий случай ваши инициалы, - выпалила Катя одним духом, без запятых: она слышала в рейсе эти слова от одной стильной дамочки, сидевшей за ее столиком.
   Грузин остолбенело уставился на Катю:
   - Прости, красавица, прости нахала. Шотой зови. Шота Бакрадзе.
   - Шатуня, - сказала Катя с таким придыханием, что грузин тотчас схватился за бутылку, чтобы не упасть. - Очень приятно познакомиться! Погодите! - Катя указала пальчиком на бутылку и подняла брови. - Я должна поговорить с вами на полном серьезе, товарищ Шота.
   - Говори, Катерина. Внемлю твоим прекрасным устам. Я не мальчик, со мной без дипломатии.
   - А я не девочка, - скромно объявила Катя.
   - Ах, какая умница, - восхитился Шота, играя усиками.
   Катя сделала одухотворенное лицо:
   - Вы, пожалуйста, не подумайте, товарищ Шота, я не какая-нибудь с улицы Горького, я девочка честная. Я с вами сидеть могу, танцевать могу, а больше ничего не обещаю, заранее говорю, вы от меня не требуйте. Меня к вам допустили ради отличного обслуживания, и я обязана держать марку коллектива. Мы за звание боремся, у нас дисциплина...
   - А я кто? Я плохой, да? Я человек советский, как ты думаешь...
   "Спекулянт ты советский, - с волнением подумала Катя, - придется тебя почистить как следует ради плана".
   В вагоне застонала гавайская гитара. Сережка поставил "Смуглую девочку" из третьей серии "Мелодии и ритмов".
   - Какие страсти кипят в этом бокале! И кто поймет и осушит страсть моего сердца?.. - Шота налил Кате рюмку коньяка.
   - Прости, Шотунчик, первый тост принадлежит даме, - Катя подняла рюмку и сказала с чувством: - Я предлагаю выпить за проводы старого года... Катя опрокинула рюмку, схватила ложку и полезла за икрой.
   Иван Петрович появился с блестящим ведерком в руках. Из ведра развратно вздымалась бутылка со вздутой серебряной головкой.
   - А как же шампанское? - испугался директор. - На первый тост полагается шампанское.
   - Не учите нас, - со светской улыбкой отрезала Катя. - Вы не имеете права делать замечания клиентам.
   Иван Петрович стал красным и посмотрел на грузина. Тот вскинул руки.
   - Я не хозяин. Сам ее хозяйкой сделал.
   - Так и быть, - сжалилась над директором Катя, - разрешаю наполнить мой фужер. И моему компаньону тоже. - Катя забыла про директора и соблазнительно улыбнулась грузину влажным ртом. - Тяпнем по маленькой?
   - Огонь моего сердца, - ответствовал Шота. - Радуга моей души. Благодарю тебя, что ты явилась в мой чертог и озарила его своим небесным сиянием. Я поднимаю этот скромный бокал за бессмертное сияние красоты...
   "Во дает!" - с восторгом подумала Катя и тут же осушила бокал.
   - Выпей с нами, директор, за вечную радугу моей души...
   - Благодарю вас, я при исполнении. Желаю вам повеселиться, Катерина Семеновна. Веселитесь на полный ход, обеспечим в чистом виде. - Иван Петрович ловко подмигнул Кате и показал глазами в конец вагона, где висела доска для объявлений. Катя глянула туда и ахнула - сорок восемь...
   - Смотри, Катенька, на тебя вся надежда, - говорил ей директор, когда она стояла в купе перед зеркалом, делая себе глаза. - Кушай плотнее, чтобы спиртное тебя не взяло. Масло прими. Заказывай все самое ценное, а я за ходом следить буду и цифры на доске проставлять в чистом виде, ты не отвлекайся.
   Правый глаз никак не получался. Директор мельтешил перед дверью и загораживал зеркало. Катя молча терпела эти нотации, потому что шпильки в зубах зажаты.
   - Мы тебе навстречу пошли, - бубнил Иван Петрович. - Ради плана пошли.
   - Не учите меня жить! - она в сердцах вытолкала директора и задвинула дверь. - Опоздаю, вам же хуже будет...
   - Икры больше ешь, - выкрикивал Иван Петрович за закрытой дверью. - От нее процент идет. Поглощай, Катенька, не стесняйся, у него карман широкий... Шоколад закажи. Всю коробку бери, а то она у нас столько лежит...
   Гавайская гитара перестала рыдать в репродукторе. Веселый перезвон курантов возник в вагоне. Катя подняла искрящийся бокал: крохотные фонтанчики неистово бушевали за стеклянными гранями.
   - Ура-а! - закричал молодой моряк за соседним столиком.
   - Как этот бокал пенится через край, так и сердце мое переполнилось страстью...
   Катя таинственным взором смотрела на своего партнера: в руках бокал, на пальце перстень от принца Тото Ионото и алая брошь сверкает на груди.
   Куранты величественно били полночь.
   4
   Скорый поезд номер двадцать четыре двигался на север по меридиану, и Новый год пришел в вагон-ресторан строго по расписанию. Распрекрасный Новый год. Фантастический и грандиозный Новый год.
   Радио играло "Лучший город на земле". Катя встречала шикарный Новый год и выполняла план. Выполнять план было вовсе не просто. Катя двигала ножкой и тут же поводила плечиками, будто вытирала спину на пляже. Взмокший моряк с растерянно-виноватой улыбкой топтался перед Катей, подавленный ее превосходством. Артисты дружно хлопали в ладоши. Шота плотоядно смотрел на Катю, и у него мелко подрагивало колено.
   - Твист-твист, - с придыханием выговаривала Катя в такт музыке, судорожно поводя ногами и спиной.
   Музыка оборвалась на резкой ноте. Катя плюхнулась на стул, закрыв глаза и часто дыша: ей казалось, что она летит над землей и делает в воздухе прекрасные акробатические фигуры, а люди внизу исступленно кричат от восторга.
   Катя схватила бокал и снова закрыла глаза. Голова кружилась от высоты.
   - Ах, Катерина, - жарко шептал Шота откуда-то снизу, и рука его легла на ее колено. - Ты разрываешь меня на три неравные половины. Одна хочет быть с тобой, вторая хочет смотреть на тебя, а третья умирает от тоски.
   - Ты князь, да? Скажи мне, Шотуля, что ты подлинный грузинский князь, - Катя неохотно спускалась на землю: крики восторга утихли. Она приоткрыла один глаз и посмотрела в конец вагона. Директор стоял у дверей и делал Кате отчаянные знаки руками. На доске была цифра - 32.
   Катя вспомнила о своем долге.
   - Хочу шоколада, - заявила она, сбрасывая с колена горячую руку. - От шоколада рождается блеск в глазах. Я хочу жить с блеском.
   Иван Петрович тут же возник перед ней, протягивая длинную коробку с пышными розами.
   - Прошу, Катерина Семеновна, - говорил директор, склоняясь лысиной.
   Катя уже твердо стояла на земле. Холодным и презрительным взглядом она смерила директора с ног до головы.
   - Запомните раз и навсегда, - гордо сказала Катя. - Я для вас клиент, а не Катерина Семеновна. Не фамильярничайте с клиентом. Сфера обслуживания сейчас находится на переднем крае.
   Иван Петрович с восторгом глядел на Катю.
   - Прошу, пожалуйста...
   - Пардон! - Катя приподняла крышку и с отвращением понюхала содержимое коробки. - Что это вы мне подсовываете?
   - Шоколад, - в благоговейном страхе бормотал директор. - Вы просили...
   - Я ничего не просила. Это вы меня просили...
   - Прими, радуга. Мой новогодний подарок для мцхетской княжны. - Шота протянул руку, собираясь взять шоколад из коробки.
   - Не трогай! - взвизгнула Катя. - Позовите директора.
   - Я директор... - лепетал Иван Петрович.
   - Как? Вы директор? - Катя сделала огромные глаза, трепеща от благородного гнева. - Вы такой же директор, как этот шоколад. Он же весь высох. Вы думаете, я не вижу: вы его полгода в рейсе держали, а теперь хотите сплавить порядочному клиенту. Я требую жалобную книгу. Я напишу письмо в Главресторан, я этого так не оставлю. Вы у меня на всю жизнь запомните этот шоколад...
   - Катерина Семеновна... товарищ пассажир... произошла ошибка. Уверяю вас, коробка свежая, только что с базы... - пот мелкими каплями катился с директорского лица.
   - Зачем обижаешь? Зачем отказываешься от подарка? - Шота выхватил шоколад и поставил коробку на стол. - Все в порядке, директор. Новый год продолжается.
   - Ладно, Шотастый. Ради тебя принимаю. Но учтите, гражданин директор, я на этом не остановлюсь, я потом проверю, откуда у вас эта высохшая коробка. Хоть бы над паром подержали, прежде чем подавать клиентам...
   Директор застыл как столб и бубнил под нос свою песню:
   - Ради плана, ради плана, я на все готов ради плана...
   - Вы свободны. - Катя царственным жестом отпустила Ивана Петровича и повернулась к грузинскому князю: - Жми, Шотунчик, пей за радугу твоей души. А я буду лопать шоколад, план вытягивать. Посмотри, Шотулинька, сколько там на доске наверчено?
   - Двадцать три.
   - Ой, как много, - испугалась Катя.
   - Чего много? Любви много? Вина много?..
   - То-то и оно-то! - воскликнула Катя.
   - Я тут! - радостно ответил восточный принц Тото Ионото, выходя из темного окна и садясь на Катины колени. - Напрасно вы скрываетесь, мамзель. Я навел сведения - вы царица Екатерина Великая, вы переписываетесь с Вольтером.
   Катя удивленно нахмурила брови.
   - Вы путаете, ваше благородие, я имела переписку с Валерой, а с заграницей я принципиально связь не поддерживаю, это не в моих интересах. Об этом Вальтере я только слышала, он играет за мадридский "Реал"...
   - Почему вы не пришли в мой чертог? - не унимался Тото Ионото. - Я приготовил вам постель из своего личного балды-хана. Я хочу, чтобы наши престолы породнились. Давайте вступим в брачные отношения.
   - Я подумаю, ваше благородие. Тяпнем по маленькой?
   - Спасибо, мамзель. Я мусульманин.
   - Спасибо - да или спасибо-нет? Возьмите шоколад. Он свежий, Тотик Ионотик, только что получен с моей царской пригородной базы. Познакомьтесь с моим партнером. Это князь Шота, крупный владелец виноградных плантаций.
   - Я построю вам шоколадный дворец на берегу озера Сулико, - продолжал напевать принц. - У меня есть царская конюшня и в ней кобыла редчайшей масти по имени Алка-голь. Я подарю ее вам во имя русско-восточного союза. Мы покорим весь мир, и в том числе Париж. Я знаю там такие кабачки...
   - Я согласна. - Катя хихикнула, восточный принц тут же подпрыгнул и растворился за окном.
   - Зачем смеешься? Зачем терзаешь мое окровавленное сердце? Я человек деловой и серьезный - задаю вопрос исторический: ты согласна или нет?
   Катя посмотрела на доску: сколько там осталось еще до полного выполнения плана. В глазах у Кати бегали смешинки, и она никак не могла доглядеться сквозь них до доски: линии расползались и раздваивались. Директор стоял рядом, вытирая платком мокрое лицо. Потом взял мокрую тряпку и повернулся к доске, чтобы вывести новую цифру.
   - Радуга моя. Жду ответа.
   - Хочешь вступить со мной в отношения? - спросила Катя, и глаза ее заволоклись многообещающим туманом. - Я же тебя совсем не знаю, Шотунишка ты эдакий. И где мы будем жить? В поезде?
   - Зачем в поезде, радуга небесная? В поезде шума много. Тесно, диван односпальный.
   - Короче, Шотулька! У тебя хата есть? Дворец то есть? Я хочу жить на берегу озера Сулико.
   - Будем жить на берегу Куры. Отдельная квартира, четыре комнаты, газ, балкон...