Ощущение было слишком острым: наверное, так же осознавала себя разумная блоха, посаженная в огромный стеклянный куб пытливым экспериментатором и изучаемая со всех сторон.
Бреник мучился. Как же, он полагал, что за ним смотрят сами БОГИ!.. Такие, как Леннар, или намного могущественнее, потому что Леннар стоит тут, рядом, а те, кто вперил в послушника свой недвижный взгляд, — невидимы и вездесущи! Леннар же, которому пока что не удалось разубедить Бреника касательно своей божественности,вздохнул и пробормотал:
— Так… работы тут непочатый край. Один не справлюсь и в тысячелетие! Шутка. Нужно разъяснять…
Инара, которая не проронила ни слова во время подъема на лифте, вдруг спросила:
— Леннар… кто бы ты ни был, бог ли, человек… в любом случае ты должен знать, как мы здесь очутились. Ведь мы были в Проклятом лесу, а потом перенеслись в это место и…
— Вероятно, это и есть секрет Проклятого леса, то есть объяснение тому, почему никто не возвращался оттуда, — медленно начал Леннар. — Ну вот… Надо полагать, что Проклятый лес напрямую примыкает к тем помещениям корабля, в которых размещены посты управления всеми системами жизнеобеспечения и так далее. Я уже упоминал, что вскоре после ПРЫЖКА звездолетов в глубины галактического пространства здесь, в этом новом мире, начался бунт. Ты меня не понимаешь?… Конечно нет, но все равно… Последствий этого бунта я не знаю, точнее — не помню.Кроме разве того, что вся накопленная нами информация, все знания оказались замолчаны и забыты. Сложно говорить более определенно, но, вероятно, кто-то давным-давно повредил системы силовых полей транспортного отсека, отчего и стала возможна бессистемная телепортация, проще говоря, вышвыривание из определенного места Проклятого леса сюда, в транспортный отсек, в лифтовый холл.
Ингер беспомощно оглянулся, верно, подумав, что в результате «заклинаний» Леннара (да простят великие боги, но сколь страшны слова «телепортация», «информация», «система»!) за его спиной должен появиться какой-то жуткий демон. Бреник снова осенил себя священным знаком великого Ааааму. Лайбо и Инара потерянно молчали, даже не шевелясь.
Леннар конечно же догадывался, что творится в их бедных головах. Он произнес очень осторожно:
— Я пока что не знаю, сколько времени прошло с того момента, как предки нынешних жителей Арламдора и смежных земель покинули Леобею, но, думаю, сменилось около трех, а то и пяти десятков поколений. Очень много, по меркам человеческой жизни!.. Потому, конечно, все навыки, все знания растеряны и забыты. Но мы должны наверстать, понимаете? Здесь, вот в этом зале, — он обвел рукой развернувшееся перед беглецами громадное пространство с «грядами» черных аппаратов, — находятся памятные машины индивидуального доступа. Через каждую из этих памятных машин возможно подключиться к контроллерам всех систем звездолета и получить сведения о том, в каком состоянии корабль и что следует делать… гм… Ладно, пока что хватит. — Он махнул рукой, отвернувшись от окончательно вытянувшихся физиономий спутников. — Сейчас проверим, имею ли я доступ к памятным машинам, или… или я был всего лишь мелкой сошкой, винтиком этого строительства, и у меня нет соответствующего ранга. Проверим.
И Леннар не совсем уверенно направился по ступеням широкой, анниев в тридцать, серой лестнице, ведущей от площадки лифта вниз, в зал памятных машин, как они были поименованы в просветляющейся памяти человека с давно канувшей в черный провал небытия планеты Леобея… На последней ступеньке он машинально замедлил шаг и стал крутить головой, словно ища что-то. Этим чем-тооказалась узкая панель на длинном металлическом стержне, немедленно выдвинувшаяся из раскрывшейся последней ступени. Панель поднялась до уровня пояса Леннара, после чего замерла.
— Работает… — вырвалось у него озадаченно. — Датчик соответствия, так, что ли?
И он, помедлив лишь мгновение, положил свою ладонь на панель. Ладонь тотчас же обвело вспыхнувшим малиновым контуром, прокатилось короткое гудение — и над одним из черных аппаратов вдруг встал полупрозрачный голографический столб света, и в нем появилось собственное лицо Леннара. Он даже вздрогнул, увидев себя вот так, со стороны.
«Доступ разрешен, — прорвалось внутри Леннара как бы в обход его воли и безо всякого побуждения с его стороны, — индивидуальная памятная машина, положенная каждому сертифицированному члену экипажа, подключена».
— Работает! — промолвил он с тихим, почти детским восторгом. — И ведь никто многие столетия не прикасался к аппаратам, а — работает!
И Леннар направился между двумя рядами аппаратов к тому, над которым в столбе света висело его собственное лицо, созданное непостижимым для нынешних обитателей этого мира голографическим эффектом. Он чувствовал, что на его спине, скрестившись, топчутся взгляды его спутников. Взгляды остекленевшие, полные самого неподдельного благоговения. Конечно, теперь они окончательно вобьют себе в голову, что он — натуральный бог, с досадой думал Леннар, со всеми атрибутами божественности: своим индивидуальным чертогом, чудесами, мудрыми словечками, да еще и светящимся в отдалении вторым лицом.Бог! Так и подумают, уже подумали… Особенно этот сопляк Бреник, чья голова набита суевериями, как лукошко базарного торговца — грибами сомнительной степени съедобности!.. Да и Инара, Лайбо, Ингер — кто они? Темные крестьяне, которые еще недавно пытались изгнать из него демона, когда он, Леннар, вдруг стал употреблять научные термины… Да! Тяжело будет их переубедить.
Впрочем, есть ли надобность разубеждать? Так они лучше, охотнее будут подчиняться. Тем более что работы — непочатый край. По всей видимости, звездолет уже давно не управляется и идет в космическом пространстве по чистой инерции, будет идти до того момента, пока не затормозится двигателями или же не попадет в поле тяготения какой-нибудь звезды, туманного скопления или планетарной системы. Все эти варианты, выведенные из-под контроля, означают одно: гибель звездолета. Странно, что до сих пор «Арламдор» (пусть он пока что именуется так, решил Леннар), не попал в скопление космической материи, тяготения которого хватило бы, чтобы перемолоть гигантский звездолет, как малое зернышко в жерновах! Ведь вероятность встречи с таким галактическим образованием за бездны времени, истекшие с момента старта звездолета, куда как велики! Судьба…
Если звездолет не погиб до сих пор, то теперь он, Леннар, не должен дать ему погибнуть во что бы то ни стало. И первым его делом должно быть восстановление двигательной, защитной, диагностической и иных систем корабля. По крайней мере, не все так плохо. Грубо говоря, если на каждом уровне звездолета светит голографическое «солнце», день сменяет ночь, а холодное время года сменяется теплым на протяжении вот уже многого, многого времени, это означает только одно: кондиционные системы, обеспечивающие перепад температур, световой, атмосферный и общий корреляционный режимы, в норме. А это совсем неплохо. Особенно в жутком контексте событий… огромный, сложнейший рукотворный организм, гигантский звездолет, долгое время оставался без управления и все равно сумел обеспечить жизнь многих миллионов людей, уже не помнящих родства…
Леннар поднял голову, чтобы еще раз рассмотреть световой столб, поднявшийся над его личнымидентификационным аппаратом, памятной машиной… но вдруг страшный удар обрушился на его голову, и ему показалось, что какие-то желтые щупальца оплели его череп и сжали до полной иллюзии лопнувших костей. Леннара перевернуло и бросило оземь…
Счастье, что он успел сгруппироваться и не грянуться головой о металлический пол, иначе — могло быть существенно хуже. Небытие, смерть. Но ему удалось сохранить над собой контроль настолько, что он сумел перевернуться на спину и увидеть над собой — в предательской волнистой пелене дурноты — высокого, очень худого человека в бесформенной кожаной накидке с бахромой, в широких кожаных же коричневых штанах, повисших на бедрах и сильно вытертых по бокам и на коленях. Голова этого человека, костистая, совершенно лишенная волосяного покрова, блестела. На поясе незнакомца болталась секира с блестящей деревянной рукояткой и с массивным набалдашником. Узкое лицо, подмалеванное черной краской (примитивный узор на щеках, обводы под глазами), выглядело угрожающе и свирепо. «Дикарь, — мелькнуло в голове Леннара, — в Арламдоре такие не живут… С другого уровня… и…»
Дальше ему было не до размышлений, потому что длинный с молниеносной быстротой сорвал с пояса секиру и, занеся ее над головой, издал пронзительный душераздирающий вопль, от которого за сто шагов несло боевым кличем людоеда.
…Спутники Леннара, ставшие невольными свидетелями этого неожиданного нападения, несколько лучше разбирались в особенностях национальной одежды тех или иных обитателей смежных земель. Они с ужасом узнали представителя этноса воинов-наку.
Легендарные племена наку жили в Нижних землях, в Эларкуре, именуемом Дном миров. Они славились своей исключительной воинственностью и свирепостью. Такой, что сами Ревнители предпочитали без особенной на то надобности не соваться в земли наку и устанавливать здесь свои правила. Не потому, что наку дрались лучше Ревнителей Храма, нет! — как и положено, Ревнители в боевом искусстве превосходили и воинов-наку. Просто наку были таким непокорным, упрямым и неуживчивым народом, что идеи Храма не могли войти в их головы даже через кровь, боль и внушения. Более того, наку не верили ни в каких богов, и единственное, чему они доверяли, — их верная секира, зажатая в крепкой руке, собственной или верного друга. Больше чем по двое наку не объединялись. Они постоянно воевали между собой, потому что никто иной не осмеливался бросить им вызов, а Храм Благолепия просто не считал нужным. Ибо покорить Эларкур означало — обезлюдить его и заселить заново. А кому он нужен?…
Куда безопаснее и действеннее обрабатывать жителей Арламдора, Ганахиды или Кринну, чем соваться к неотесанным, свирепым и безбожным наку из Эларкура.
И Ингер и его спутники впервые видели живого наку. Для них предания о жителях Дна миров были сродни страшной сказке, в которую не очень-то веришь… А тут…
— Наку! Проклятый шестипалый!.. — вырвалось у Инары.
Все замерли.
…Вот такой милый человек напал на Леннара со спины, выскочив из-за корпуса памятной машины. Быть может, «божественная» карьера Леннара могла бы оборваться здесь и сейчас же, если бы наку не уделял столько внимания внешним эффектам, то бишь не тратил столько времени на испускание бешеных воплей и воинственное потрясание секирой. На счастье человека из Проклятого леса, не ожидавшего нападения ЗДЕСЬ!.. Воин-наку проплясал вокруг поверженного Леннара какой-то дикий танец и только потом решил, что следует добить врага. За эти несколько мгновений Леннар успел сосредоточиться и немного прийти в себя.
И потому, когда воин-наку замахнулся секирой и с ревом опустил ее, метя в грудь Леннара, последний успел перекатиться в сторону и, поднявшись на ноги, отскочить спиной к шеренге мертвых шкафообразных аппаратов. Секира лязгнула о пол и, взвизгнув, надломилась. Ох, перекалили оружие в Эларкуре, покойный кузнец Бобырр, при всей его несносности и склонности к безудержному пьянству, сделал бы гораздо лучше! Леннар вцепился в наку мгновенным оценивающим взглядом, как выстрелил, и — прыгнул! Выбросил вперед свое до отказа собранное, скоординированное тело, выстелился в этом прыжке, выверенном с высокой точностью.
Секира наку еще раз бесплодно взрезала воздух, но следующий удар нанес уже не дикарь в кожаных штанах и накидке с бахромой.
Следующий удар был за Леннаром.
Он мягко кувыркнулся по полу и «вынырнул» уже за спиной несколько озадаченного наку, после чего нанес короткий удар точно в основание черепа. Наку содрогнулся всем телом и упал неловко, плашмя. Секира покатилась по полу. Воин-наку вытянулся во весь рост и, чуть приподнявшись на одном локте, слабо тряс головой, словно стараясь стряхнуть туман. Леннар подхватил секиру и, склонившись над воином, спросил, глубоко выдохнув:
— Ты откуда тут взялся? Тоже… через Проклятый лес? Или с другого уровня, а?
Воин пробубнил, сверкнув косящим глазом:
— Добивай, демон, чего смотришь! Если ждешь, что я буду просить пощады, так нет же. Воины моего племени умирают с достоинством и не лижут ступни победителя, если суждено потерпеть поражение.
— Понятно, — выпрямляясь, сказал Леннар. — Не из Арламдора. Там такая пышная риторика не в ходу. Закон запрещает.
— Это пес из племени наку! — раздалось за спиной Леннара, и к нему подбежали весельчак Лайбо и запыхавшийся экс-послушник Бреник. Фразу произнес именно он. — Они рождаются дикими и дикими же умирают, и даже всемогущий Храм не может их приручить!
— Ну, это скорее вызывает уважение, — сказал Лен-нар. — Вставай, воин. Никто не собирается тебя убивать. Конечно, если ты дашь слово больше не кидаться на меня со своей дурацкой секирой. Так ведь и убить ненароком можно, право.
Наку поднялся. Его подведенные, глубоко посаженные темные глаза присматривались к Леннару с некоторым удивлением. Вероятно, среди ему подобных помилование врага, который только что чуть тебя не убил, было редкостью сродни снегу в июльский полдень.
— Меня зовут Кван О, я из племени наку, род Белого Гамдирила. Я даю тебе слово, что не подниму против тебя оружие. Отдай мне секиру. Без нее я обесчещен и даже не мужчина.
— Не надо, прошу тебя, не отдавай, господин!.. — пискнул Бреник.
Леннар молча протянул секиру воину из племени наку. Тот принял ее и вдруг, резко упав на одно колено, задрал штанину и с силой провел лезвием секиры по голой голени. Потекла кровь, ручеек достиг ступни и стек на пол. Храбрый наку Кван О обвел свою босую ногу пальцем по контуру и произнес медленно, глуховатым, чуть напевным голосом:
— Пусть этот след вспыхнет адским пламенем, которое пожрет меня, если я подниму против тебя оружие и предам тебя. Вся моя кровь — тому, кто вернул мне проигранную жизнь.
«Красивый обычай, — подумал Леннар, — наверное, у представителей этого народа принято давать такую клятву в отношении тех, кто оставляет им жизнь. И, наверное, это большая редкость».
— Меня зовут Кван О, — повторил воин, — я охотился возле Желтых болот, проклятых предками, и упал в омут. Очнулся в каком-то уже сухом, безмолвном месте. Я подумал, что попал в те места, где упокаиваются воины моего рода. Но потом я узнал, что это не так.
И он вскинул руку, давая этим понять, что говорит истинную правду. Леннар обратил внимание, что у него шестипалая кисть.
«Желтые болота, проклятые предками, это, наверное, аналог Проклятого леса на другом, нижнем, уровне, — подумал Леннар, — место со смещением в контурах силовых полей, что и приводит к бессистемным телепортациям. Гм… Голова, лишенная волос, на лице нет ресниц и бровей, не растут борода и усы… Шесть пальцев… Следствие мутации? Самый нижний уровень напрямую примыкает к блокам основной и резервной энергосистем…»
— А почему ты подумал, что это все-таки не загробный мир твоего племени? — спросил он.
— Потому что здесь я встретил жалкого жирного торговца, которого никогда не пустили бы в мир, где отдыхают погибшие воины, — ответил воин-наку. — Этот толстый урод из Ганахиды попал сюда вместе со своим ишаком, за которым он бросился вдогонку, когда тот убежал в лес. Как сюда попал, он и сам не понял. Его ишак был навьючен мешками с вином и вяленым мясом. Торгаш не мог потерять гроши, которые он хотел выручить за свою жалкую поклажу, и сгинул вместе с ишаком. Эй, торгаш!
В проходе между рядами показался тощий невзрачный человечек с уныло обвисшими щеками. Между этих щек торчал нелепый длинный нос. На узких покатых плечах и длинной жилистой шее сидела всклокоченная голова с красными ушами, существующими словно бы независимо от прочих органов. Меньше всего внешность этого замученного человека соответствовала эпитетам «толстяк» и «жирный», которые употребил применительно к его персоне воин-наку. Рыжие усы, похожие на две метелки, нелепо торчали в стороны, и неряшливая рыжеватая щетина тоже не красила физиономии унылого индивида.
— Это и есть твой толстый торговец? — спросил Леннар, усмехаясь. — М-да, если он толстяк, то Нигер — коротышка. — И он хлопнул рукой по мощному плечу возникшего рядом рослого кожевенника.
— Он похудел, — ответил воин-наку. — Хотя жратвы с ним много. Но он с перепугу ничего не ест. Совсем ничего. Я недавно даже заставил его отрезать и съесть кусок мяса, а потом запить вином. Хоть он и тюфяк, а не след мужчине подыхать с голоду, как бессловесной скотине. Если бы он отказался, я бы его убил. Лучше умереть от честной стали, чем от пустого желудка, бескормицы. Верно я говорю, друг?
— Зови меня Леннар. А говоришь ты верно. А ты, я смотрю, выглядишь вполне сытым. Резвишься вот, на меня напал. Значит, силы есть. Ты, наверное, подумал, что я демон. Час от часу не легче. Потому что некоторые из моих спутников вбили себе в голову, что я — бог. Может, и не из первых, но все равно небожитель.
— Я не верю ни в каких богов! — произнес Кван О, свирепо раздувая ноздри. — И мне все равно, кто ты такой — чужеземный ли бог, хитрый ли демон или еще какое порождение не человеческого рода. Я верю только в свою секиру и крепкую руку, и еще я знаю, что ты сохранил мне жизнь, хотя имел и возможность и право убить меня, потому что я напал на тебя первым! Но ты сделал выбор. И потому я готов биться за тебя хоть со всеми порождениями зла!
— Вот такие люди мне и нужны, — сказал Леннар. — Отлично, Кван О. Ты говорил, что у твоего товарища по несчастью…
— Он мне не товарищ!..
— Хорошо, вот у этого торговца есть ишак? Прекрасно. Как тебя зовут? — обратился он к тощему «толстяку».
— Куль, — проблеял тот.
— Куль?
— Ну да… господин.
— Отлично, Куль. А где же твой ишак, из-за которого на тебя обрушилось столько напастей?
— Ходит где-то здесь, скотина. Куда он денется? Мы тут вот уже несколько дней. Не знаем, как отсюда выбираться. Я думал, это ад. В моих родных местах, в Ганахиде, возле города Крейо есть Язва Илдыза, и креархгорода за малую провинность повелел загнать меня туда, чтобы меня с моим ишаком сожрали твари Илдыза. Мол, если я пройду через всю Язву и выйду на противоположной стороне, то, мол, пресветлый Ааааму не гневается на меня, а если нет… — И он развел руками.
— Говорят, твой ишак навьючен вином и мясом? У нас тоже есть припасы, но в нашем случае никакая еда не будет лишней.
— Ты совершенно прав, господин, — покорно проговорил торговец Куль и, сунув два пальца в рот, вдруг оглушительно засвистел — так, что его рыжие усы встали торчком!
Леннар захохотал. Уж слишком забавно выглядел Куль и уж совсем не соответствовал разбойничий этот, залихватский свист его потертой, помятой внешности. Но это было, понятно, еще не все. Послышался приближающийся цокот копыт, и между рядами показался искомый ишак. По бокам его раскачивались наполовину опустошенные мешки, затянутые ремнями. Ишак промчался по проходу между памятными машинами со скоростью неплохого скакуна и остановился перед хозяином как вкопанный. Леннар снова засмеялся:
— Серьезная у тебя животина, Куль. Скоростная. А что там, в мешках?
— Вино и мясо, господин. Вино неплохо бы пить подогретым, как принято в моей стране. Да и мясо не мешало бы на огне… но огня не добыть. Только демонский огонь горит высоко над нами, — торговец съежился, ткнув пальцем в сторону высоченных ажурных башен и тянущихся от них проводов, по которым пробегали сполохи огня, — да если бы даже я мог протянуть руку и достать этот огонь, я не посмел бы!..
— Ладно, — решил Леннар, — идите к площадке у лифта, там и перекусим. Ингер и ребята вам покажут, куда идти. Вон туда! А я пока что попробую разобраться кое в чем… Может, и огонь найдем, и много чего еще. Идите, идите, — энергичным жестом показал он.
Оставшись наедине с аппаратом, над которым все еще висело в дымном столбе света его собственное изображение, Леннар попытался максимально сосредоточиться, сжал пальцами виски и, застыв, остановил взгляд на клавиатуре машины. Он непременно должен вспомнить и воспроизвести, как воспользоваться всем этим. В голове всплыли, завертелись слова и словосочетания, которые он пока что не знал к чему применить: «анализатор», «буфер обмена», «диспетчер охранных кодов», «операционная система», «файловое администрирование». Леннар поднял голову и взглянул прямо в зеркальную темную панель, отразившую его лицо. Экран. Да, так это называется.
Он протянул руку и коснулся угловой кнопки, в глубине которой мерцал зеленый датчик.
Экран вспыхнул, залившись голубоватым светом. С невероятной скоростью промелькнули какие-то колонки символов, полыхнула беззвучная вспышка, распавшись на рой бешено крутящихся хищных спиралей; проступило объемное изображение, и глубокий голос произнес короткое приветствие. Леннар встретил взгляд человека, глядящего на него с экрана и казавшегося необыкновенно, невероятно живым, словно отделенным от него тонкой прозрачной перегородкой, не искажавшей ни звуков, ни красок, не скрадывавшей полутонов. Человек был в светлом комбинезоне с двумя нагрудными карманами, волосы перехвачены темной лентой с поблескивающими на ней вертикальными металлическими стержнями; от ленты тянется тонкий черный провод наушника, к виску прикреплен датчик. Но не обратил Леннар на все это внимания, потому что смотрел только на лицо человека.
Это, как легко догадаться, был ОН САМ.
Второй Леннар по ту сторону экрана протянул руку (вдвое большую, чем у оригинала) и произнес несколько слов, которые не успел понять тот же Леннар,пронизавший бездну времен. После этого человек с экрана исчез, и появились несколько столбцов с буквами, цифрами и символами. Леннар прищурил левый глаз… и вдруг без труда понял, что означают эти столбцы и колонки. Он подался ближе к экрану и пробежал пальцами по клавиатуре, не столько преследуя конкретную цель или задавая определенный поиск, но скорее проверяя, можетли он справиться с операционной системой, способен ли работать с информацией и выводить ее на экран в полноформатном режиме.
Ах, как был прав, совершенно прав старший Толкователь Караал, когда говорил о «затемненной» памяти Леннара и о том, что рано или поздно произойдет просветление!
— Схема звездолета… — пробормотал Леннар. — Нужно задать поиск. И еще не мешало бы найти что-нибудь для сносной стряпни. В конце концов, от Ревнителей ушли, мнимых чудовищ Проклятого леса избежали, так что теперь нет никакого смысла помирать с голоду или есть пищу сырой.
На экране возникло объемное изображение того, что многие поколения считали своим единственным и родным миром, посланным им богами и самим Ааааму, чье истинное Имя неназываемо. Звездолета «Арламдор». Настоящее имя этого титанического сооружения леобейской цивилизации было написано тут же, оно высветилось цепочкой древних символов, но Леннар, который уже называл звездолет по-другому, не стал запоминать громоздкое наименование, включавшее в том числе и сложный цифровой код.
Он стал рассматривать общую схему звездолета, трехмерное изображение, медленно вращавшееся на экране. В самом упрощенном виде звездолет представлял собой усеченное эллипсовидное тело, соотношение длины и максимальной ширины (в первой трети корпуса) — примерно три к двум. А если еще проще, он походил на камбалу с обрубленным хвостом и гипертрофированно широкой головой, где сосредоточились все базовые отсеки и посты управления функциональными комплексами и системами безопасности.
Леннар качнул головой и укрупнил схему транспортного отсека на весь экран. Отсек, вертикальная шахта громадных размеров, проходил через все десять уровней звездолета. В данный момент Леннар и его спутники находились в так называемом втором база-накопителе, в просторечии зале памятных машин № 2, примыкавшем к транспортному отсеку четвертого уровня. Четвертый уровень, Верхнее по отношению к Арламдору королевство — это земля Ганахиды, где правит король Ормазд II, припомнил Леннар.
Они находились в носу корабля. Доступ к Центральному посту можно было получить, только пройдя через медицинский отсек, уточнил Леннар, сверившись с трехмерной схемой. Уточнив маршрут и коды доступа (счастье, что он удачно прошел идентификацию, следовательно, в самом деле являлся полноправным членом экипажа!), Леннар запросил аналитический отчет о состоянии систем и, получив серию ответов, нахмурился.
Слишком много информации, которая даже в предельно структурированном и унифицированном виде была сложна для восприятия. Конечно, могло ли быть иначе!.. Ведь она выдавалась по умолчанию в расчете на подключение сразу нескольких десятков разносторонне ориентированных по специализациям человеческих интеллектов, аналитиков, каждый из которых был узким специалистом в своей области. Леннар вздохнул и отвернулся от экрана, по которому зелеными и красными потоками бежали столбцы, таблицы, общие и локализованные схемы; нет смысла пытаться сразу впитать эту информацию. Нужно время! Есть ли оно?…
Собственно, там, где прошли жизни нескольких десятков поколений, пройдет и его, Леннара, жизнь — потому что на то, чтобы хотя бы приблизиться к оптимизации деятельности систем корабля, потребуется целая жизнь. И не его одного, Леннара, — многих людей, обученных, компетентных, энергичных. С мощным интеллектом.
Откуда взяться им в этом диком мире, где задушена всякая новая мысль, всякое свежее веяние? Где, как спичка в перенасыщенном углекислотой спертом воздухе, гаснет любое естественное намерение совершенствовать уклад жизни? Леннар сделал резкое рассекающее движение ребром ладони и пробормотал:
Бреник мучился. Как же, он полагал, что за ним смотрят сами БОГИ!.. Такие, как Леннар, или намного могущественнее, потому что Леннар стоит тут, рядом, а те, кто вперил в послушника свой недвижный взгляд, — невидимы и вездесущи! Леннар же, которому пока что не удалось разубедить Бреника касательно своей божественности,вздохнул и пробормотал:
— Так… работы тут непочатый край. Один не справлюсь и в тысячелетие! Шутка. Нужно разъяснять…
Инара, которая не проронила ни слова во время подъема на лифте, вдруг спросила:
— Леннар… кто бы ты ни был, бог ли, человек… в любом случае ты должен знать, как мы здесь очутились. Ведь мы были в Проклятом лесу, а потом перенеслись в это место и…
— Вероятно, это и есть секрет Проклятого леса, то есть объяснение тому, почему никто не возвращался оттуда, — медленно начал Леннар. — Ну вот… Надо полагать, что Проклятый лес напрямую примыкает к тем помещениям корабля, в которых размещены посты управления всеми системами жизнеобеспечения и так далее. Я уже упоминал, что вскоре после ПРЫЖКА звездолетов в глубины галактического пространства здесь, в этом новом мире, начался бунт. Ты меня не понимаешь?… Конечно нет, но все равно… Последствий этого бунта я не знаю, точнее — не помню.Кроме разве того, что вся накопленная нами информация, все знания оказались замолчаны и забыты. Сложно говорить более определенно, но, вероятно, кто-то давным-давно повредил системы силовых полей транспортного отсека, отчего и стала возможна бессистемная телепортация, проще говоря, вышвыривание из определенного места Проклятого леса сюда, в транспортный отсек, в лифтовый холл.
Ингер беспомощно оглянулся, верно, подумав, что в результате «заклинаний» Леннара (да простят великие боги, но сколь страшны слова «телепортация», «информация», «система»!) за его спиной должен появиться какой-то жуткий демон. Бреник снова осенил себя священным знаком великого Ааааму. Лайбо и Инара потерянно молчали, даже не шевелясь.
Леннар конечно же догадывался, что творится в их бедных головах. Он произнес очень осторожно:
— Я пока что не знаю, сколько времени прошло с того момента, как предки нынешних жителей Арламдора и смежных земель покинули Леобею, но, думаю, сменилось около трех, а то и пяти десятков поколений. Очень много, по меркам человеческой жизни!.. Потому, конечно, все навыки, все знания растеряны и забыты. Но мы должны наверстать, понимаете? Здесь, вот в этом зале, — он обвел рукой развернувшееся перед беглецами громадное пространство с «грядами» черных аппаратов, — находятся памятные машины индивидуального доступа. Через каждую из этих памятных машин возможно подключиться к контроллерам всех систем звездолета и получить сведения о том, в каком состоянии корабль и что следует делать… гм… Ладно, пока что хватит. — Он махнул рукой, отвернувшись от окончательно вытянувшихся физиономий спутников. — Сейчас проверим, имею ли я доступ к памятным машинам, или… или я был всего лишь мелкой сошкой, винтиком этого строительства, и у меня нет соответствующего ранга. Проверим.
И Леннар не совсем уверенно направился по ступеням широкой, анниев в тридцать, серой лестнице, ведущей от площадки лифта вниз, в зал памятных машин, как они были поименованы в просветляющейся памяти человека с давно канувшей в черный провал небытия планеты Леобея… На последней ступеньке он машинально замедлил шаг и стал крутить головой, словно ища что-то. Этим чем-тооказалась узкая панель на длинном металлическом стержне, немедленно выдвинувшаяся из раскрывшейся последней ступени. Панель поднялась до уровня пояса Леннара, после чего замерла.
— Работает… — вырвалось у него озадаченно. — Датчик соответствия, так, что ли?
И он, помедлив лишь мгновение, положил свою ладонь на панель. Ладонь тотчас же обвело вспыхнувшим малиновым контуром, прокатилось короткое гудение — и над одним из черных аппаратов вдруг встал полупрозрачный голографический столб света, и в нем появилось собственное лицо Леннара. Он даже вздрогнул, увидев себя вот так, со стороны.
«Доступ разрешен, — прорвалось внутри Леннара как бы в обход его воли и безо всякого побуждения с его стороны, — индивидуальная памятная машина, положенная каждому сертифицированному члену экипажа, подключена».
— Работает! — промолвил он с тихим, почти детским восторгом. — И ведь никто многие столетия не прикасался к аппаратам, а — работает!
И Леннар направился между двумя рядами аппаратов к тому, над которым в столбе света висело его собственное лицо, созданное непостижимым для нынешних обитателей этого мира голографическим эффектом. Он чувствовал, что на его спине, скрестившись, топчутся взгляды его спутников. Взгляды остекленевшие, полные самого неподдельного благоговения. Конечно, теперь они окончательно вобьют себе в голову, что он — натуральный бог, с досадой думал Леннар, со всеми атрибутами божественности: своим индивидуальным чертогом, чудесами, мудрыми словечками, да еще и светящимся в отдалении вторым лицом.Бог! Так и подумают, уже подумали… Особенно этот сопляк Бреник, чья голова набита суевериями, как лукошко базарного торговца — грибами сомнительной степени съедобности!.. Да и Инара, Лайбо, Ингер — кто они? Темные крестьяне, которые еще недавно пытались изгнать из него демона, когда он, Леннар, вдруг стал употреблять научные термины… Да! Тяжело будет их переубедить.
Впрочем, есть ли надобность разубеждать? Так они лучше, охотнее будут подчиняться. Тем более что работы — непочатый край. По всей видимости, звездолет уже давно не управляется и идет в космическом пространстве по чистой инерции, будет идти до того момента, пока не затормозится двигателями или же не попадет в поле тяготения какой-нибудь звезды, туманного скопления или планетарной системы. Все эти варианты, выведенные из-под контроля, означают одно: гибель звездолета. Странно, что до сих пор «Арламдор» (пусть он пока что именуется так, решил Леннар), не попал в скопление космической материи, тяготения которого хватило бы, чтобы перемолоть гигантский звездолет, как малое зернышко в жерновах! Ведь вероятность встречи с таким галактическим образованием за бездны времени, истекшие с момента старта звездолета, куда как велики! Судьба…
Если звездолет не погиб до сих пор, то теперь он, Леннар, не должен дать ему погибнуть во что бы то ни стало. И первым его делом должно быть восстановление двигательной, защитной, диагностической и иных систем корабля. По крайней мере, не все так плохо. Грубо говоря, если на каждом уровне звездолета светит голографическое «солнце», день сменяет ночь, а холодное время года сменяется теплым на протяжении вот уже многого, многого времени, это означает только одно: кондиционные системы, обеспечивающие перепад температур, световой, атмосферный и общий корреляционный режимы, в норме. А это совсем неплохо. Особенно в жутком контексте событий… огромный, сложнейший рукотворный организм, гигантский звездолет, долгое время оставался без управления и все равно сумел обеспечить жизнь многих миллионов людей, уже не помнящих родства…
Леннар поднял голову, чтобы еще раз рассмотреть световой столб, поднявшийся над его личнымидентификационным аппаратом, памятной машиной… но вдруг страшный удар обрушился на его голову, и ему показалось, что какие-то желтые щупальца оплели его череп и сжали до полной иллюзии лопнувших костей. Леннара перевернуло и бросило оземь…
Счастье, что он успел сгруппироваться и не грянуться головой о металлический пол, иначе — могло быть существенно хуже. Небытие, смерть. Но ему удалось сохранить над собой контроль настолько, что он сумел перевернуться на спину и увидеть над собой — в предательской волнистой пелене дурноты — высокого, очень худого человека в бесформенной кожаной накидке с бахромой, в широких кожаных же коричневых штанах, повисших на бедрах и сильно вытертых по бокам и на коленях. Голова этого человека, костистая, совершенно лишенная волосяного покрова, блестела. На поясе незнакомца болталась секира с блестящей деревянной рукояткой и с массивным набалдашником. Узкое лицо, подмалеванное черной краской (примитивный узор на щеках, обводы под глазами), выглядело угрожающе и свирепо. «Дикарь, — мелькнуло в голове Леннара, — в Арламдоре такие не живут… С другого уровня… и…»
Дальше ему было не до размышлений, потому что длинный с молниеносной быстротой сорвал с пояса секиру и, занеся ее над головой, издал пронзительный душераздирающий вопль, от которого за сто шагов несло боевым кличем людоеда.
…Спутники Леннара, ставшие невольными свидетелями этого неожиданного нападения, несколько лучше разбирались в особенностях национальной одежды тех или иных обитателей смежных земель. Они с ужасом узнали представителя этноса воинов-наку.
Легендарные племена наку жили в Нижних землях, в Эларкуре, именуемом Дном миров. Они славились своей исключительной воинственностью и свирепостью. Такой, что сами Ревнители предпочитали без особенной на то надобности не соваться в земли наку и устанавливать здесь свои правила. Не потому, что наку дрались лучше Ревнителей Храма, нет! — как и положено, Ревнители в боевом искусстве превосходили и воинов-наку. Просто наку были таким непокорным, упрямым и неуживчивым народом, что идеи Храма не могли войти в их головы даже через кровь, боль и внушения. Более того, наку не верили ни в каких богов, и единственное, чему они доверяли, — их верная секира, зажатая в крепкой руке, собственной или верного друга. Больше чем по двое наку не объединялись. Они постоянно воевали между собой, потому что никто иной не осмеливался бросить им вызов, а Храм Благолепия просто не считал нужным. Ибо покорить Эларкур означало — обезлюдить его и заселить заново. А кому он нужен?…
Куда безопаснее и действеннее обрабатывать жителей Арламдора, Ганахиды или Кринну, чем соваться к неотесанным, свирепым и безбожным наку из Эларкура.
И Ингер и его спутники впервые видели живого наку. Для них предания о жителях Дна миров были сродни страшной сказке, в которую не очень-то веришь… А тут…
— Наку! Проклятый шестипалый!.. — вырвалось у Инары.
Все замерли.
…Вот такой милый человек напал на Леннара со спины, выскочив из-за корпуса памятной машины. Быть может, «божественная» карьера Леннара могла бы оборваться здесь и сейчас же, если бы наку не уделял столько внимания внешним эффектам, то бишь не тратил столько времени на испускание бешеных воплей и воинственное потрясание секирой. На счастье человека из Проклятого леса, не ожидавшего нападения ЗДЕСЬ!.. Воин-наку проплясал вокруг поверженного Леннара какой-то дикий танец и только потом решил, что следует добить врага. За эти несколько мгновений Леннар успел сосредоточиться и немного прийти в себя.
И потому, когда воин-наку замахнулся секирой и с ревом опустил ее, метя в грудь Леннара, последний успел перекатиться в сторону и, поднявшись на ноги, отскочить спиной к шеренге мертвых шкафообразных аппаратов. Секира лязгнула о пол и, взвизгнув, надломилась. Ох, перекалили оружие в Эларкуре, покойный кузнец Бобырр, при всей его несносности и склонности к безудержному пьянству, сделал бы гораздо лучше! Леннар вцепился в наку мгновенным оценивающим взглядом, как выстрелил, и — прыгнул! Выбросил вперед свое до отказа собранное, скоординированное тело, выстелился в этом прыжке, выверенном с высокой точностью.
Секира наку еще раз бесплодно взрезала воздух, но следующий удар нанес уже не дикарь в кожаных штанах и накидке с бахромой.
Следующий удар был за Леннаром.
Он мягко кувыркнулся по полу и «вынырнул» уже за спиной несколько озадаченного наку, после чего нанес короткий удар точно в основание черепа. Наку содрогнулся всем телом и упал неловко, плашмя. Секира покатилась по полу. Воин-наку вытянулся во весь рост и, чуть приподнявшись на одном локте, слабо тряс головой, словно стараясь стряхнуть туман. Леннар подхватил секиру и, склонившись над воином, спросил, глубоко выдохнув:
— Ты откуда тут взялся? Тоже… через Проклятый лес? Или с другого уровня, а?
Воин пробубнил, сверкнув косящим глазом:
— Добивай, демон, чего смотришь! Если ждешь, что я буду просить пощады, так нет же. Воины моего племени умирают с достоинством и не лижут ступни победителя, если суждено потерпеть поражение.
— Понятно, — выпрямляясь, сказал Леннар. — Не из Арламдора. Там такая пышная риторика не в ходу. Закон запрещает.
— Это пес из племени наку! — раздалось за спиной Леннара, и к нему подбежали весельчак Лайбо и запыхавшийся экс-послушник Бреник. Фразу произнес именно он. — Они рождаются дикими и дикими же умирают, и даже всемогущий Храм не может их приручить!
— Ну, это скорее вызывает уважение, — сказал Лен-нар. — Вставай, воин. Никто не собирается тебя убивать. Конечно, если ты дашь слово больше не кидаться на меня со своей дурацкой секирой. Так ведь и убить ненароком можно, право.
Наку поднялся. Его подведенные, глубоко посаженные темные глаза присматривались к Леннару с некоторым удивлением. Вероятно, среди ему подобных помилование врага, который только что чуть тебя не убил, было редкостью сродни снегу в июльский полдень.
— Меня зовут Кван О, я из племени наку, род Белого Гамдирила. Я даю тебе слово, что не подниму против тебя оружие. Отдай мне секиру. Без нее я обесчещен и даже не мужчина.
— Не надо, прошу тебя, не отдавай, господин!.. — пискнул Бреник.
Леннар молча протянул секиру воину из племени наку. Тот принял ее и вдруг, резко упав на одно колено, задрал штанину и с силой провел лезвием секиры по голой голени. Потекла кровь, ручеек достиг ступни и стек на пол. Храбрый наку Кван О обвел свою босую ногу пальцем по контуру и произнес медленно, глуховатым, чуть напевным голосом:
— Пусть этот след вспыхнет адским пламенем, которое пожрет меня, если я подниму против тебя оружие и предам тебя. Вся моя кровь — тому, кто вернул мне проигранную жизнь.
«Красивый обычай, — подумал Леннар, — наверное, у представителей этого народа принято давать такую клятву в отношении тех, кто оставляет им жизнь. И, наверное, это большая редкость».
— Меня зовут Кван О, — повторил воин, — я охотился возле Желтых болот, проклятых предками, и упал в омут. Очнулся в каком-то уже сухом, безмолвном месте. Я подумал, что попал в те места, где упокаиваются воины моего рода. Но потом я узнал, что это не так.
И он вскинул руку, давая этим понять, что говорит истинную правду. Леннар обратил внимание, что у него шестипалая кисть.
«Желтые болота, проклятые предками, это, наверное, аналог Проклятого леса на другом, нижнем, уровне, — подумал Леннар, — место со смещением в контурах силовых полей, что и приводит к бессистемным телепортациям. Гм… Голова, лишенная волос, на лице нет ресниц и бровей, не растут борода и усы… Шесть пальцев… Следствие мутации? Самый нижний уровень напрямую примыкает к блокам основной и резервной энергосистем…»
— А почему ты подумал, что это все-таки не загробный мир твоего племени? — спросил он.
— Потому что здесь я встретил жалкого жирного торговца, которого никогда не пустили бы в мир, где отдыхают погибшие воины, — ответил воин-наку. — Этот толстый урод из Ганахиды попал сюда вместе со своим ишаком, за которым он бросился вдогонку, когда тот убежал в лес. Как сюда попал, он и сам не понял. Его ишак был навьючен мешками с вином и вяленым мясом. Торгаш не мог потерять гроши, которые он хотел выручить за свою жалкую поклажу, и сгинул вместе с ишаком. Эй, торгаш!
В проходе между рядами показался тощий невзрачный человечек с уныло обвисшими щеками. Между этих щек торчал нелепый длинный нос. На узких покатых плечах и длинной жилистой шее сидела всклокоченная голова с красными ушами, существующими словно бы независимо от прочих органов. Меньше всего внешность этого замученного человека соответствовала эпитетам «толстяк» и «жирный», которые употребил применительно к его персоне воин-наку. Рыжие усы, похожие на две метелки, нелепо торчали в стороны, и неряшливая рыжеватая щетина тоже не красила физиономии унылого индивида.
— Это и есть твой толстый торговец? — спросил Леннар, усмехаясь. — М-да, если он толстяк, то Нигер — коротышка. — И он хлопнул рукой по мощному плечу возникшего рядом рослого кожевенника.
— Он похудел, — ответил воин-наку. — Хотя жратвы с ним много. Но он с перепугу ничего не ест. Совсем ничего. Я недавно даже заставил его отрезать и съесть кусок мяса, а потом запить вином. Хоть он и тюфяк, а не след мужчине подыхать с голоду, как бессловесной скотине. Если бы он отказался, я бы его убил. Лучше умереть от честной стали, чем от пустого желудка, бескормицы. Верно я говорю, друг?
— Зови меня Леннар. А говоришь ты верно. А ты, я смотрю, выглядишь вполне сытым. Резвишься вот, на меня напал. Значит, силы есть. Ты, наверное, подумал, что я демон. Час от часу не легче. Потому что некоторые из моих спутников вбили себе в голову, что я — бог. Может, и не из первых, но все равно небожитель.
— Я не верю ни в каких богов! — произнес Кван О, свирепо раздувая ноздри. — И мне все равно, кто ты такой — чужеземный ли бог, хитрый ли демон или еще какое порождение не человеческого рода. Я верю только в свою секиру и крепкую руку, и еще я знаю, что ты сохранил мне жизнь, хотя имел и возможность и право убить меня, потому что я напал на тебя первым! Но ты сделал выбор. И потому я готов биться за тебя хоть со всеми порождениями зла!
— Вот такие люди мне и нужны, — сказал Леннар. — Отлично, Кван О. Ты говорил, что у твоего товарища по несчастью…
— Он мне не товарищ!..
— Хорошо, вот у этого торговца есть ишак? Прекрасно. Как тебя зовут? — обратился он к тощему «толстяку».
— Куль, — проблеял тот.
— Куль?
— Ну да… господин.
— Отлично, Куль. А где же твой ишак, из-за которого на тебя обрушилось столько напастей?
— Ходит где-то здесь, скотина. Куда он денется? Мы тут вот уже несколько дней. Не знаем, как отсюда выбираться. Я думал, это ад. В моих родных местах, в Ганахиде, возле города Крейо есть Язва Илдыза, и креархгорода за малую провинность повелел загнать меня туда, чтобы меня с моим ишаком сожрали твари Илдыза. Мол, если я пройду через всю Язву и выйду на противоположной стороне, то, мол, пресветлый Ааааму не гневается на меня, а если нет… — И он развел руками.
— Говорят, твой ишак навьючен вином и мясом? У нас тоже есть припасы, но в нашем случае никакая еда не будет лишней.
— Ты совершенно прав, господин, — покорно проговорил торговец Куль и, сунув два пальца в рот, вдруг оглушительно засвистел — так, что его рыжие усы встали торчком!
Леннар захохотал. Уж слишком забавно выглядел Куль и уж совсем не соответствовал разбойничий этот, залихватский свист его потертой, помятой внешности. Но это было, понятно, еще не все. Послышался приближающийся цокот копыт, и между рядами показался искомый ишак. По бокам его раскачивались наполовину опустошенные мешки, затянутые ремнями. Ишак промчался по проходу между памятными машинами со скоростью неплохого скакуна и остановился перед хозяином как вкопанный. Леннар снова засмеялся:
— Серьезная у тебя животина, Куль. Скоростная. А что там, в мешках?
— Вино и мясо, господин. Вино неплохо бы пить подогретым, как принято в моей стране. Да и мясо не мешало бы на огне… но огня не добыть. Только демонский огонь горит высоко над нами, — торговец съежился, ткнув пальцем в сторону высоченных ажурных башен и тянущихся от них проводов, по которым пробегали сполохи огня, — да если бы даже я мог протянуть руку и достать этот огонь, я не посмел бы!..
— Ладно, — решил Леннар, — идите к площадке у лифта, там и перекусим. Ингер и ребята вам покажут, куда идти. Вон туда! А я пока что попробую разобраться кое в чем… Может, и огонь найдем, и много чего еще. Идите, идите, — энергичным жестом показал он.
Оставшись наедине с аппаратом, над которым все еще висело в дымном столбе света его собственное изображение, Леннар попытался максимально сосредоточиться, сжал пальцами виски и, застыв, остановил взгляд на клавиатуре машины. Он непременно должен вспомнить и воспроизвести, как воспользоваться всем этим. В голове всплыли, завертелись слова и словосочетания, которые он пока что не знал к чему применить: «анализатор», «буфер обмена», «диспетчер охранных кодов», «операционная система», «файловое администрирование». Леннар поднял голову и взглянул прямо в зеркальную темную панель, отразившую его лицо. Экран. Да, так это называется.
Он протянул руку и коснулся угловой кнопки, в глубине которой мерцал зеленый датчик.
Экран вспыхнул, залившись голубоватым светом. С невероятной скоростью промелькнули какие-то колонки символов, полыхнула беззвучная вспышка, распавшись на рой бешено крутящихся хищных спиралей; проступило объемное изображение, и глубокий голос произнес короткое приветствие. Леннар встретил взгляд человека, глядящего на него с экрана и казавшегося необыкновенно, невероятно живым, словно отделенным от него тонкой прозрачной перегородкой, не искажавшей ни звуков, ни красок, не скрадывавшей полутонов. Человек был в светлом комбинезоне с двумя нагрудными карманами, волосы перехвачены темной лентой с поблескивающими на ней вертикальными металлическими стержнями; от ленты тянется тонкий черный провод наушника, к виску прикреплен датчик. Но не обратил Леннар на все это внимания, потому что смотрел только на лицо человека.
Это, как легко догадаться, был ОН САМ.
Второй Леннар по ту сторону экрана протянул руку (вдвое большую, чем у оригинала) и произнес несколько слов, которые не успел понять тот же Леннар,пронизавший бездну времен. После этого человек с экрана исчез, и появились несколько столбцов с буквами, цифрами и символами. Леннар прищурил левый глаз… и вдруг без труда понял, что означают эти столбцы и колонки. Он подался ближе к экрану и пробежал пальцами по клавиатуре, не столько преследуя конкретную цель или задавая определенный поиск, но скорее проверяя, можетли он справиться с операционной системой, способен ли работать с информацией и выводить ее на экран в полноформатном режиме.
Ах, как был прав, совершенно прав старший Толкователь Караал, когда говорил о «затемненной» памяти Леннара и о том, что рано или поздно произойдет просветление!
— Схема звездолета… — пробормотал Леннар. — Нужно задать поиск. И еще не мешало бы найти что-нибудь для сносной стряпни. В конце концов, от Ревнителей ушли, мнимых чудовищ Проклятого леса избежали, так что теперь нет никакого смысла помирать с голоду или есть пищу сырой.
На экране возникло объемное изображение того, что многие поколения считали своим единственным и родным миром, посланным им богами и самим Ааааму, чье истинное Имя неназываемо. Звездолета «Арламдор». Настоящее имя этого титанического сооружения леобейской цивилизации было написано тут же, оно высветилось цепочкой древних символов, но Леннар, который уже называл звездолет по-другому, не стал запоминать громоздкое наименование, включавшее в том числе и сложный цифровой код.
Он стал рассматривать общую схему звездолета, трехмерное изображение, медленно вращавшееся на экране. В самом упрощенном виде звездолет представлял собой усеченное эллипсовидное тело, соотношение длины и максимальной ширины (в первой трети корпуса) — примерно три к двум. А если еще проще, он походил на камбалу с обрубленным хвостом и гипертрофированно широкой головой, где сосредоточились все базовые отсеки и посты управления функциональными комплексами и системами безопасности.
Леннар качнул головой и укрупнил схему транспортного отсека на весь экран. Отсек, вертикальная шахта громадных размеров, проходил через все десять уровней звездолета. В данный момент Леннар и его спутники находились в так называемом втором база-накопителе, в просторечии зале памятных машин № 2, примыкавшем к транспортному отсеку четвертого уровня. Четвертый уровень, Верхнее по отношению к Арламдору королевство — это земля Ганахиды, где правит король Ормазд II, припомнил Леннар.
Они находились в носу корабля. Доступ к Центральному посту можно было получить, только пройдя через медицинский отсек, уточнил Леннар, сверившись с трехмерной схемой. Уточнив маршрут и коды доступа (счастье, что он удачно прошел идентификацию, следовательно, в самом деле являлся полноправным членом экипажа!), Леннар запросил аналитический отчет о состоянии систем и, получив серию ответов, нахмурился.
Слишком много информации, которая даже в предельно структурированном и унифицированном виде была сложна для восприятия. Конечно, могло ли быть иначе!.. Ведь она выдавалась по умолчанию в расчете на подключение сразу нескольких десятков разносторонне ориентированных по специализациям человеческих интеллектов, аналитиков, каждый из которых был узким специалистом в своей области. Леннар вздохнул и отвернулся от экрана, по которому зелеными и красными потоками бежали столбцы, таблицы, общие и локализованные схемы; нет смысла пытаться сразу впитать эту информацию. Нужно время! Есть ли оно?…
Собственно, там, где прошли жизни нескольких десятков поколений, пройдет и его, Леннара, жизнь — потому что на то, чтобы хотя бы приблизиться к оптимизации деятельности систем корабля, потребуется целая жизнь. И не его одного, Леннара, — многих людей, обученных, компетентных, энергичных. С мощным интеллектом.
Откуда взяться им в этом диком мире, где задушена всякая новая мысль, всякое свежее веяние? Где, как спичка в перенасыщенном углекислотой спертом воздухе, гаснет любое естественное намерение совершенствовать уклад жизни? Леннар сделал резкое рассекающее движение ребром ладони и пробормотал:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента