Страница:
…Шеф гостеприимным жестом пригласил сотрудников наливать себе чай.
Я полагаю, вы уже давно догадались, – вальяжно заметил он. – Я вызвал вас к себе на дачу не просто так. У меня имеется дело чрезвычайной важности.
Да уж конечно, – уныло вздохнул Малинин, по станичной привычке раскалывая щипцами кусок сахару. – Вот почему Ад оказался не такой, какой нам поп на картинках показывал? Симпатично выглядело – кругом пламя, и черти грешников на сковородках культурно жарят. А тут чего? Как на Земле: сплошная беготня по работе и никакой возможности спокойно существовать.
Ты труп, приятель, – беззлобно констатировал Шеф. – а стало быть, спокойного существования тебе не положено. Сиди, отрабатывай свои смертные грехи и не рыпайся. Скажи спасибо, что тебя в котле не варят.
Спасибо, – сумрачно ответил Малинин, разгрызая пополам баранку.
Так вот, – продолжил Шеф, поворачиваясь к Калашникову. – Доуплотнялись мы за последнее время – хуже некуда. Сейчас срочно копаем котлован, чтобы разместить сто тысяч новых душ после тайфуна, а на носу – землетрясение в Китае. Каюсь, нагнал я готичной привлекательности вокруг имиджа князя тьмы – теперь вот и расхлебываю. В Раю – никого, кроме ангелов, а у нас столько народу… липнем друг к другу, словно пельмени. При таких, извини за тавтологию, адских условиях скоро начнем уплотнять. Даже к самым что ни на есть привилегированным обитателям Городав квартиры придется подселить по три человека сразу. Никак не меньше.
О, не так плохо! – ожил Малинин. – Если не проблема – будьте добры, подселите мне трех фотомоделей. По крайности, даже одну мулатку можно.
Там сельские районы пострадали от тайфуна, – усмехнулся Шеф. – Какие фотомодели? Будешь рыпаться, получишь пять бабушек с недержанием.
Блюдце задрожало в руке у Малинина, но героическим усилием воли он совладал с приступом паники.
Вы это, вообще, к чему? – деликатно поинтересовался Калашников.
К тому, – вздохнул Шеф. – Лет двести назад пришла мне в голову неплохая идея. Когда-то людей на Земле жило буквально единицы, между мной и Небесной Канцелярией существовала зверская конкуренция – за каждую душу дрались. Ну, мы же думали – случится конец света, и все полетит к свиньям. Но так как по финальной дате светопреставления мы с Голосом до сих пор не определились, Ад переполнился грешными душами по самую крышу. Требования же для попадания в Рай круче, чем для въезда араба в США Да и откуда, скажите мне, в XXI веке возьмутся стопроцентные праведники? Выпивка, марихуана, плотские грехи, несоблюдение поста: какой нормальный человек хоть раз в жизни этим не балуется? Резюме же Небесной Канцелярии нудное до извращения – слопал шашлык в пост, отправляйся прямиком в Ад. Мы тоже хороши – объективно перестарались с пиаром. Следовало закрепиться на первоначально утвержденной позиции – властелин зла, внушающий ужас. Этот лейбл работал просто отлично, но мы не учли опасности, исходящей от кинематографа. В половине фильмов меня демонстрируют в качестве гламурного принца – рога же и прочие неприятности скрашивает море соблазнительных достоинств. Не поверите – с нежной любовью вспоминаю папскую инквизицию. До сих пор, если кого в Городеслучайно повстречаю, обязательно руку жму. Вот прекрасный образец того, как надо работать: какую гравюру Средневековья ни возьмешь, так собой восхищаешься – настоящее чудовище в стиле Мэрилина Мэнсона.
Шеф отодвинул чашку с чаем, попав донышком в варенье.
– Скучаю я по этим временам, – заностальгировал он. – Сейчас даже не верится: качественную ДУШу – например, девицы из монастырского приюта – просто так было не заполучить, следовало активно постараться. Прийти глубокой ночью в романтическом образе прекрасного юноши, одеколоном надушиться, чтобы запахом серы не испугать, рога убрать под шляпу с пером в стиле «Трех мушкетеров». Я себе и представить не мог, что уже в XX веке будет и «Церковь Сатаны», и Голливуд с кучей ужастиков, и повсюду клубы свингеров. Все вокруг так манит, мигает огнями – согреши, это сладко…
В этот момент тональность Шефа резко переменилась.
Ага, им– то сладко, -злобно сказал он, глядя в лицо Калашникову. – А я в постоянном аврале! Как природная катастрофа или война, так сиди сутками в офисе, отслеживай копание котлованов и доставку палаток. В общем, в отсутствие Голоса можно признать – я выбрал неправильный имидж
Улучшить надо? – несказанно удивился молча внимавший монологу босса Калашников. – Я даже не знаю, что и предложить. Можно попробовать оплатить на Земле телерекламу. Запустим клипы, где вы делитесь с сиротами кусочком хлеба, жарите старушкам яичницу и с грозным лицом строго спрашиваете с подчиненных за ухудшение жилищных условий в Городе.В России, например, это обеспечивает популярность любому – уже проверено.
Ты не просек фишку, – царапнул когтем скатерть Шеф. – Как раз наоборот. Мне срочно требуется ухудшитьимидж, сделать его еще более хреновым.Ситуацию с перенаселением в Аду можно спасти, только если я перестану ассоциироваться с чем-то запретным и клевым. А люди при одном моем упоминании станут плеваться, дрожать и пучить глаза в ужасе.
Представляю, насколько сложно вам далось такое решение, – задумался Калашников. – Превратить вас в Ксению Собчак в принципе можно. Но не слишком ли это тяжелая жертва? Так ведь и с ума сойти недолго.
– Я тоже так считаю, -согласился Шеф. – Поэтому предлагаю действовать в несколько непривычном ключе. С давних пор между Городом и Небесной Канцелярией существует, если можно так выразиться, негласное джентльменское соглашение. Никто из нас не пытается изменить прошлое, дабы навредить своему противнику. Логика простая – если каждый начнет регулярно ходить, как в супермаркет, на одну-две-три тыщи лет назад, это приведет к катастрофическим последствиям. Думаю, что рассказ Бредбери «И грянул гром» читали все… не считая, конечно, тебя, мой замечательный Малинин. Но я планирую провести очень скромную корректировку. Если Голос удосужится узнать о плане,он не будет так уж и против. Ну, может, разве что для вида повозмущается. Ведь своими действиями я сыграю ему на руку. Основная масса народа возненавидит меня, как Чубайса, – а Рай переполнится сахарными праведниками. Разве не это его давняя мечта?
…Отпустив шпильку в сторону старого врага, Шеф выжидательно прикусил кончик сигары. Малинин спокойно пил чай – он ровным счетом ничего не понял из монолога. Калашников напрягся, сжав чашку обеими руками.
– Вы хотите отправить нас в прошлое…-прошептал он.
Малинин уронил блюдце на пол – японский фарфор разлетелся вдребезги.
– Смекаешь, -улыбнулся Шеф. – Да, с небольшим спецпоручением. Сюжет простой. Два послан-Ца из Ада должны оставить нужные улики в античном городе Ерушалаиме, находящемся под властью римского наместника Пилата. Эти улики укажут творческой группе ангелов, в режиме реального времени создающих Новый Завет: Иуда Искариот вовсе не предавал Кудесника со слюнявым поцелуем в Гефсиманском саду. В новой версии окажется, что его сдал первосвященникам Синедриона отвратный монстр из Ада – то есть ваш покорный хозяин. Выяснится, что конкретно мои злостные наветы и послужили причиной распятия доброго спасителя человечества на кресте.
Трясущийся Малинин не отрывал глаз от скатерти. На него было жалко смотреть. Бледные щеки Калашникова полыхнули слабым румянцем.
Все просто, – буднично произнес Шеф, покачивая рогами в такт звучащей из динамиков песне AC/DC Hell's Bells. – Нечего тут слюни разводить – перенеслись в прошлое, оставили компромат, вернулись в Город. Задание для пэтэушника. Прибавил бы «ей-богу» – но по известным причинам не могу.
Вам– то персонально с энтого какая корысть? -брякнул Малинин.
О, – мечтательно щелкнул хвостом Шеф. – Конечно, мой горячий станичный друг, я и не ожидал от тебя чрезмерного напряжения мозгов. Вся прелесть в том, что Иуде-то никто не стремится подражать. Он сделался символом сволочизма, предательства и подлости, даже последние парии относятся к нему с брезгливостью. Его образ едва ли соблазнителен. Признаться в любви к Иуде – все равно что публично заняться сексом с медузой. Если люди будут считать, что это я отправил Кудесника на крест, отношение ко мне в корне изменится. А значит, сократится приток людей в Ад: желающих разделить мои взгляды найдется немного. Возможно, это наконец-то уравновесит Ад и Рай по количеству душ. Кому здесь еще не надоело, что мы спрессованы как баночные шпроты, а у них плотность населения – полтора человека на тысячу миль? Так что вы скажете на это, красавчики?
Жрасавчики молчали. Никто не хотел открывать рот первым.
– Имейте в виду, -улыбка сползла с морды Шефа, из ноздрей повалил дым. – Памятуя ваши предыдущие заслуги, я стараюсь быть с вами любезным. Однако не следует забывать и про текущие обстоятельства. А они таковы – вы находитесь в Аду, ваши души полностью в моей власти. Я могу сотворить с ними все, что угодно – ибо никто не в силах мне противостоять. Пока же я разговариваю вежливо и деликатно прошу принять участие в операции. У вас осталось пять минут, чтобы согласиться с моим решением добровольно.
…Жертвы продолжали хранить безмолвие. Шеф вышел в серо-зеленую приемную, сплетенную из высохших водорослей, и показательно громко захлопнул дверь. Секретарша (французская королева Мария-Антуанетта), сидевшая на спине бамбукового лебедя с ушами мамонта (так Дали представлял себе канцелярский стол), подняла накрашенные глаза, выражая любопытство.
– Согласились, монсеньер? -спросила она.
Куда денутся…– пожал плечами Шеф. Вспомнив про сигару, он прикурил от золотой настольной зажигалки в виде ягуара – пространство мгновенно наполнилось клубами терпкого дыма и сильным запахом табачного листа.
Вы жестоки, монсеньер, – хлюпнула припухшим носом Мария-Антуанетта. – Я очень сработалась с шевалье Калашниковым, и он мне откровенно симпатичен. Пару раз на День всех умертвлен-ных даже подарил засохшие цветы. А теперь, благодаря вашему распоряжению, мы расстанемся с ним навсегда. Какое счастье, что я уже мертвая, иначе бы я этого не пережила!
Секретарша уткнулась в кружевной платочек с вензелем династии Бурбонов.
– Почему навсегда? -беззаботно пыхнул сигарой Шеф.
В зрачках королевы блеснул холодный огонь.
– Потому что те двое, которых вы послали в прошлый раз, не вернулись.
…Шеф счел нужным не продолжать разговор.
Глава пятая
Откровенно зевая, полуприкрыв морщинистые веки, почтенный Бен-Ами презрительно смотрел на празднично одетых людей. Целая куча народу жадно облепила столы, уставленные нехитрой снедью. Надо сказать, видел он довольно плохо (что немудрено в его преклонном возрасте), но вполне мог разглядеть происходящее вокруг. За восемьдесят два полновесно прожитых на этом свете года мудрый старец Бен-Ами полностью убедился – чудес не бывает. Нет, возможно, слухи по поводу Кудесника и правдивы, особенно насчет призрачного хождения по воде. Кто знает, не исключено, что ввиду небывалой жары, в тот день Галилейское море серьезно обмелело – и он запросто прошел по скользким камням. А народу-то только и дай повод, чтобы преувеличить все в десять раз и разнести эту новость по базарам. Какой-то безумец собрался даромразливать вино:это единственное, что отложилось в их размякших от скаредности мозгах. Люди просто с ума посходили. Каждый притащил с собой емкости побольше: кто ведра, кто деревянные лохани. Его сосед, влиятельный патриций Аркадий, и вовсе поразил – привез две сорокаведерные бочки, приказав рабам запрячь телегу парой могучих быков. Потрясающая наивность. Оно понятно – какой же еврей откажется от возможности сэкономить (иначе он вообще не еврей, а неизвестно кто). Но здесь видно – устроители перестарались. Бен-Ами готов поставить на кон честь своей жены, прекрасной юной Рахиль, что это окажется самая бездарная свадьба в Иудее: гости уйдут отсюда позорно трезвыми, как пустынные шакалы. Он повернул голову, дабы поделиться сомнениями с близким другом, возлегавшим рядом с ним на гостевых носилках – столь же уважаемым, сколь и толстым виноторговцем Иеремией. Но тот, пригревшись на солнышке, уже задремал, сладко выпустив слюну.
Учитель, а получится ли превращение? – суетливо семенил вокруг Кудесника приземистый лысый мужик с седой бородой, одетый в застиранную тунику. – Ты только посмотри, сколько собралось народу – кокосу упасть негде! Тут не только весь цвет Ерушалаима и Кана, но и еще из других городов приехали: от Фив до Дамаска. Воды натащили – ужас. Бедная река Иордан обмелела – чем уж ее только не черпали, даже ложками. Кто мог ожидать такого ажиотажа? Скажи, хватит ли твоих возможностей? Иначе, я чувствую сердцем – нас с тобой прямо в этих бочках и утопят.
Петр, раздави червя своих сомнений, – взяв ученика под руку, улыбнулся Кудесник. – Я же давно говорил тебе – надо просто верить.Вполне достаточно одной капли веры: она сравнится по силе с осенним ливнем.
Рядом по камням прогрохотала повозка с очередными бочками.
– Так-то оно так, -трясся мнительный Петр, лихорадочно оглядываясь. – Однако же, Учитель, ты только глянь на тех симпатяг… – он показал на группу сумрачных мужиков с опухшими лицами, толпившихся ближе всех к колодцу. –Стоит вину не излиться внутрь их желудков, и мы обратно живыми не выберемся. Если, конечно, ты не умеешь превращать кулаки в вату.
…Кудеснику сделалось настолько весело, что он с трудом сдержал взрыв хохота. Превращать воду в вино он научился еще в раннем детстве, благодаря чему у них во дворе соседи никогда не скучали. Откровенно говоря, он еще и не то умеет… но публику следует впечатлять постепенно, увеличивая градус заинтересованности. Если по его приказу бегемот обернется хорьком, пресыщенная развлечениями толпа навряд ли станет этим восторгаться. А вот процесс превращения воды в вино – это просто, понятно, доступно каждому. И главное – чрезвычайно эффективно. Можно не сомневаться, максимум через год об этом событии прознают даже в дремучих лесах, где живут варвары, одетые в звериные шкуры и питающиеся волчьими головами. Объективности ради волнение Петра тоже можно понять: запсихуешь от одного зрелища, сколько пьяниц собралось на поляне. Можно сто раз рассказать байку про силу веры, но один взгляд на алкашей с налитыми кровью глазами – и все убеждения рассыплются в прах. Вино – это вино.
– Не беспокойся, -добросердечно сказал Кудесник утирающему пот Петру. – Поверь, нам не придется спасаться бегством. На крайний случай я смогу вложить в их сердца любовь вместо ненависти – и они не тронут нас.
Петр облегченно вздохнул. В глубине души он сожалел, что добровольно вызвался присутствовать на свадьбе: переломы заживают очень долго. Самым мудрым решением было бы послать вместо себя в Кану Андрея: он парень здоровый, пальцами запросто подковы гнет. Или Марию Магдалину – тоже можно. Женщин если и бьют, то все-таки не так сильно.
…Народ на поляне между тем стал волноваться – зрители трепетали от неизвестности и желания поскорее воочию увидеть волшебное действо. Задние напирали на передних, передние толкали свадебные столы. Невеста пребывала в полуобморочном состоянии, но никто не желал потратить на нее хоть каплю воды, чтобы привести в чувство. Напряжение не замедлило вырваться наружу – один римлянин случайно толкнул иудея, бережно державшего кувшин: немного влаги выплеснулось на землю. Сразу же вспыхнула драка. Гиперборейские варвары, установившие свои палатки на окрестных холмах, со смехом жевали соленые овощи, наблюдая потасовку.
Учитель, пора уже начинать, – тревожно заметил Петр. – Если они не получат то, чего ждут, на этой свадьбе половина гостей кровью умоется.
Свадьба без драки – денарии на ветер, – мягко возразил Кудесник – Но ты прав, если они ввязались в сражение из-за воды, то лучше предложить им вина.
…Он плавно простер перед собой руки. Воздух вокруг пальцев заколыхался расплывающейся прозрачной волной – словно от жаркого огня. Все присутствующие разом замолкли: послышалось, как стонет вконец сомлевшая от жары невеста. Драка прекратилась, и ее участники застыли, будто в детской игре «Море волнуется раз» – чья-то нога повисла в вязком воздухе в паре сантиметров от ребер скорчившейся в пыли жертвы. Пауза продолжалась примерно полминуты и показалась всем вечностью. Подождав, Кудесник опустил ладони и отряхнул их – так, как стряхивают капли после омовения. Толпа взирала на него с молчаливым недоумением. Петр горячо молился, прикидывая – куда лучше пробивать в толпе дорогу, если у Учителя вдруг не получится превратить кулаки в вату.
…Люди молча переглядывались. Никто не верил, что долгожданное чудо случилось так потрясающе быстро и главное – столь обыденным образом. Многим представлялось: для превращения воды в вино надо танцевать с бубном, плеваться огнем и приносить в жертву черного козла. Чудеса без наличия козла казались надуманными, фальшивыми и шарлатанскими. Каждый боялся прикоснуться к своей посуде – жажду и нетерпение как рукой сняло. Наконец молодой гиперборейский варвар раскрыл рот, полный крепких белых зубов, и опрокинул туда содержимое внушительной бронзовой чаши. Он еще не допил, когда его желто-серые глаза изумленно распахнулись, став похожими на два подноса из ближайшей таверны.
– Фалернское! – оторвавшись от пустой чаши, трубно заревел варвар на скверной латыни. – Клянусь своим мечом – настоящее фалернское!!!
То, что произошло дальше, словами описать трудно. Сотни людей разом смешались, слились, свалились в кучу возле колодца. Одному локтем вышибли зубы, другого отпихнули в грудь, третий со стоном упал в пыль – чужие ноги в сандалиях, давя упавшего, ломали ему пальцы. Сумрачные мужики, припав к кожаным бурдюкам, где еще минуту назад находилась безвкусная жидкость, на глазах наливались краской и ощущением полезности жизни. Даже сомлевшая невеста – и та пришла в себя, вместе с женихом жадно глотая превосходное фалернское. Неподалеку прямо на земле лежали без сознания трое виноторговцев, пришедших на свадьбу с мыслью посрамить способности Кудесника. Четвертый, заливаясь слезами, рвал на себе одежды и кричал, что торговать в Ерушалаиме он больше не будет – уедет на север, иначе его семья умрет с голоду. Кудесника, невзирая на сопротивление Петра, облепили сомнительные личности, настойчиво предлагавшие годовые контракты – за превращение воды в пиво определенных марок, растительное масло, пчелиный мед и колбасу. Кудесник не реагировал на их старания, он всматривался в беснующихся людей, с искаженных лиц которых стекали красные, терпко пахнущие виноградом капли. Пьяные римские солдаты, хохоча, показывали пальцами на упившуюся невесту: смело взмахивая подолом короткой туники, та лихо отплясывала на столе. Жених не возражал – он уже спал, блаженно уткнувшись носом в остывшую жареную баранину.
– Пойдем, Учитель, -потянул Кудесника за полу одежды Петр. – Результат достигнут, чудо свершилось. Прости – мне стыдно, что я сомневался в тебе.
Кудесник спрятал улыбку.
– Боюсь, это далеко не последние твои сомнения, любезный Петр.
Тихо беседуя, они незаметно покинули разгромленный свадебный пир, аккуратно обходя лежащих вповалку храпящих гостей. Потрясенный зрелищем, дряхлый старец Бен-Ами тронул руку своего соседа по носилкам, издав серию клекочущих звуков. Рука оказалась холодной, а причина ее странной температуры объяснялась легко: ровно сорок минут назад почтенного Иеремию от увиденного хватил апоплексический удар.
…На холме, возвышающемся над поляной, четверо полуголых нубийских рабов держали на покатых плечах паланкин из слоновой кости, изящно отделанный россыпью драгоценных камней. Тончайшая занавеска из лучшего индийского шелка пошевелилась, будто от ветра – наружу показалась морщинистая рука с золотым перстнем на среднем пальце.
– Что скажешь, Маркус? -донесся из недр паланкина скрипучий голос.
Сидевший поблизости от рабов Маркус не мог сказать ничего. Только что он лично имел возможность убедиться: самые фантастические слухи о таинственном Кудеснике – не что иное, как чистая правда. Он попытался передать эту метафору словами, но губы издали лишь свистящий шепот. Его руки ходили ходуном, глаза наполнились влагой.
– Вот видишь! -проскрипел человек в паланкине, правильно истолковав молчание Маркуса. – Теперь ты понимаешь мое беспокойство? Поверь – все эти чудеса в будущем приведут просто к катастрофическим последствиям.
Маркус задумался: перед глазами стояла поляна, полная упившихся зевак
– Да, господин, -пожевал он губами. – Будет очень трудно.
Он замолчал на секунду и, прикусив сухую травинку, добавил:
– Но я справлюсь.
Глава шестая
Дверь за Шефом едва успела закрыться, как Малинин сразу вскочил на ноги. Не выпуская из рук блюдце с чаем, он в волнении забегал по комнате.
– Это не поможет, Серег, -мудро заметил Калашников, наблюдая, как унтер-офицер нарезает круги вокруг стола – по ковру, вытканному персидским шахом Резой Пехлеви. – Будем откровенны, Шеф прав: мы всецело в его власти. Прикажет – и во французский ресторан поедем лягушек есть.
Малинин остановился.
– Это я фигурально выразился, -сообщил Калашников. – Не падай на пол.
Малинин не упал, но пострадало блюдце – уже второе по счету.
Мать вашу да всем эскадроном, – закрыл казак лицо руками. – И почему со мной это вечно происходит? Как Шеф смог додуматься? Кто ему подсказал?
Додуматься, братец, совсем немудрено, – охотно объяснил Калашников. – Достаточно лишь книжек знатных почитать. Путешествия во времени – это хит сезона за последние сто двадцать лет. Вот, например, ты Герберта Уэллса знаешь? Это такой вечно заплаканный дед в очках, который у нас с недавних пор по приговору Главного Суда шесть детективов Донцовой в день читает. И никак его наказание не кончится – пишет она быстрее, чем несчастный Герберт успевает прочесть. Ну так вот, сэр Уэллс в свое время стал родоначальником мистической фантастики. В 1895 году он написал опус «Машина времени» – крутая вещь, надо сказать. Помнится, я даже в полицейском участке ее украдкой читал. С тех пор на этой теме не оттоптался только ленивый. Сначала фантасты расписывали будущее – и Рей Бредбери, и Роберт Хайнлайн, и Айзек Азимов. Шло такое чтиво в магазинах просто замечательно. Но потом читателям надоело хуже горькой редьки – приелись эти бесконечные звездолеты, бластеры, чудовища с ужасным рылом, затерянные планеты и умные роботы-андроиды. Тиражи скисли, бестселлеры забылись. Чтобы продолжать вкусно кушать, писатели срочно переориентировались, с подачи издательств поднялась другая волна – все герои книг вдруг резко стали попадать в прошлое. Один из нынешних бестселлеров – история про то, как простой офисный менеджер Семен, выйдя из конторы, очутился в средневековой Германии. Но, не растерявшись, замочил там кучу всяческих гадов и сел на королевский трон – фантастическую серию «Сема – куцые лапки» читал?
– Нет, – буркнул Малинин, хозяйственно подбирая с пола осколки. – Какой еще Сема, вашбродь? Мне совсем другие книги по вкусу – маркиз де Сад и Иван Барков. Тексты, правда, не особенно – но картинки с девками супер.
– Когда Джордж Буш попадет в Ад, ты, братец, станешь ему лучшим другом, -резюмировал Калашников. – Будете в обнимку сидеть, картинки в книжках смотреть да цветными фломастерами раскрашивать. О чем я бишь? Так вот, такой фантастической литературы сейчас – вагон и маленькая тележка, да и фильмы снимают часто. Успокойся – Шефу было где идей почерпнуть.
Малинин успокаиваться не желал.
– И до чего мы докатились с вами, вашбродь? -убивался он над остатками блюдца. – Супротив самого Голоса идем, помогаем в черных делах врагу человеческому. Оторвите буйную головушку с плеч, сил моих нету больше.
Калашников привычно «смазал» подчиненного по затылку.
Ты, братец, своим нытьем певице MaKsiM конкуренцию составишь, – разозлился Алексей. – Не занимайся самотерзанием. Чем мы навредим Голосу? Тем, что побольше душ в Рай перебросим? Так он нам за это только спасибо горячее скажет. Ты же видел, какое в Небесной Канцелярии безлюдье творится. На одного праведника по тысяче ангелов, они уже с ума от безделья сходят. Ад и Рай должны зеркально уравновешивать друг друга. Прикинь, если бы все в одночасье перестали грешить – Рай начал бы лопаться, а Шеф в горьком одиночестве пиво пил.
Не знаю, – неуверенно произнес Малинин, заползая обратно на стул. – Я, вашбродь, себя в Ерушалаиме никогда даже с похмелья не представлял. Тунику носить не умею, латыни тоже не обучен. А водка там есть ли?
Это, братец, в фантастике решается как не фиг делать, – заверил его Калашников. – Водку же мы просто с собой возьмем – я тебе обещаю.
На этой фразе Малинин готов был сдаться, но не успел. В дверях появился Шеф, из ноздрей которого рвались тонкие струйки пламени. Привычные к однообразным фокусам подчиненные лениво сделали вид, что испугались.
Я полагаю, вы уже давно догадались, – вальяжно заметил он. – Я вызвал вас к себе на дачу не просто так. У меня имеется дело чрезвычайной важности.
Да уж конечно, – уныло вздохнул Малинин, по станичной привычке раскалывая щипцами кусок сахару. – Вот почему Ад оказался не такой, какой нам поп на картинках показывал? Симпатично выглядело – кругом пламя, и черти грешников на сковородках культурно жарят. А тут чего? Как на Земле: сплошная беготня по работе и никакой возможности спокойно существовать.
Ты труп, приятель, – беззлобно констатировал Шеф. – а стало быть, спокойного существования тебе не положено. Сиди, отрабатывай свои смертные грехи и не рыпайся. Скажи спасибо, что тебя в котле не варят.
Спасибо, – сумрачно ответил Малинин, разгрызая пополам баранку.
Так вот, – продолжил Шеф, поворачиваясь к Калашникову. – Доуплотнялись мы за последнее время – хуже некуда. Сейчас срочно копаем котлован, чтобы разместить сто тысяч новых душ после тайфуна, а на носу – землетрясение в Китае. Каюсь, нагнал я готичной привлекательности вокруг имиджа князя тьмы – теперь вот и расхлебываю. В Раю – никого, кроме ангелов, а у нас столько народу… липнем друг к другу, словно пельмени. При таких, извини за тавтологию, адских условиях скоро начнем уплотнять. Даже к самым что ни на есть привилегированным обитателям Городав квартиры придется подселить по три человека сразу. Никак не меньше.
О, не так плохо! – ожил Малинин. – Если не проблема – будьте добры, подселите мне трех фотомоделей. По крайности, даже одну мулатку можно.
Там сельские районы пострадали от тайфуна, – усмехнулся Шеф. – Какие фотомодели? Будешь рыпаться, получишь пять бабушек с недержанием.
Блюдце задрожало в руке у Малинина, но героическим усилием воли он совладал с приступом паники.
Вы это, вообще, к чему? – деликатно поинтересовался Калашников.
К тому, – вздохнул Шеф. – Лет двести назад пришла мне в голову неплохая идея. Когда-то людей на Земле жило буквально единицы, между мной и Небесной Канцелярией существовала зверская конкуренция – за каждую душу дрались. Ну, мы же думали – случится конец света, и все полетит к свиньям. Но так как по финальной дате светопреставления мы с Голосом до сих пор не определились, Ад переполнился грешными душами по самую крышу. Требования же для попадания в Рай круче, чем для въезда араба в США Да и откуда, скажите мне, в XXI веке возьмутся стопроцентные праведники? Выпивка, марихуана, плотские грехи, несоблюдение поста: какой нормальный человек хоть раз в жизни этим не балуется? Резюме же Небесной Канцелярии нудное до извращения – слопал шашлык в пост, отправляйся прямиком в Ад. Мы тоже хороши – объективно перестарались с пиаром. Следовало закрепиться на первоначально утвержденной позиции – властелин зла, внушающий ужас. Этот лейбл работал просто отлично, но мы не учли опасности, исходящей от кинематографа. В половине фильмов меня демонстрируют в качестве гламурного принца – рога же и прочие неприятности скрашивает море соблазнительных достоинств. Не поверите – с нежной любовью вспоминаю папскую инквизицию. До сих пор, если кого в Городеслучайно повстречаю, обязательно руку жму. Вот прекрасный образец того, как надо работать: какую гравюру Средневековья ни возьмешь, так собой восхищаешься – настоящее чудовище в стиле Мэрилина Мэнсона.
Шеф отодвинул чашку с чаем, попав донышком в варенье.
– Скучаю я по этим временам, – заностальгировал он. – Сейчас даже не верится: качественную ДУШу – например, девицы из монастырского приюта – просто так было не заполучить, следовало активно постараться. Прийти глубокой ночью в романтическом образе прекрасного юноши, одеколоном надушиться, чтобы запахом серы не испугать, рога убрать под шляпу с пером в стиле «Трех мушкетеров». Я себе и представить не мог, что уже в XX веке будет и «Церковь Сатаны», и Голливуд с кучей ужастиков, и повсюду клубы свингеров. Все вокруг так манит, мигает огнями – согреши, это сладко…
В этот момент тональность Шефа резко переменилась.
Ага, им– то сладко, -злобно сказал он, глядя в лицо Калашникову. – А я в постоянном аврале! Как природная катастрофа или война, так сиди сутками в офисе, отслеживай копание котлованов и доставку палаток. В общем, в отсутствие Голоса можно признать – я выбрал неправильный имидж
Улучшить надо? – несказанно удивился молча внимавший монологу босса Калашников. – Я даже не знаю, что и предложить. Можно попробовать оплатить на Земле телерекламу. Запустим клипы, где вы делитесь с сиротами кусочком хлеба, жарите старушкам яичницу и с грозным лицом строго спрашиваете с подчиненных за ухудшение жилищных условий в Городе.В России, например, это обеспечивает популярность любому – уже проверено.
Ты не просек фишку, – царапнул когтем скатерть Шеф. – Как раз наоборот. Мне срочно требуется ухудшитьимидж, сделать его еще более хреновым.Ситуацию с перенаселением в Аду можно спасти, только если я перестану ассоциироваться с чем-то запретным и клевым. А люди при одном моем упоминании станут плеваться, дрожать и пучить глаза в ужасе.
Представляю, насколько сложно вам далось такое решение, – задумался Калашников. – Превратить вас в Ксению Собчак в принципе можно. Но не слишком ли это тяжелая жертва? Так ведь и с ума сойти недолго.
– Я тоже так считаю, -согласился Шеф. – Поэтому предлагаю действовать в несколько непривычном ключе. С давних пор между Городом и Небесной Канцелярией существует, если можно так выразиться, негласное джентльменское соглашение. Никто из нас не пытается изменить прошлое, дабы навредить своему противнику. Логика простая – если каждый начнет регулярно ходить, как в супермаркет, на одну-две-три тыщи лет назад, это приведет к катастрофическим последствиям. Думаю, что рассказ Бредбери «И грянул гром» читали все… не считая, конечно, тебя, мой замечательный Малинин. Но я планирую провести очень скромную корректировку. Если Голос удосужится узнать о плане,он не будет так уж и против. Ну, может, разве что для вида повозмущается. Ведь своими действиями я сыграю ему на руку. Основная масса народа возненавидит меня, как Чубайса, – а Рай переполнится сахарными праведниками. Разве не это его давняя мечта?
…Отпустив шпильку в сторону старого врага, Шеф выжидательно прикусил кончик сигары. Малинин спокойно пил чай – он ровным счетом ничего не понял из монолога. Калашников напрягся, сжав чашку обеими руками.
– Вы хотите отправить нас в прошлое…-прошептал он.
Малинин уронил блюдце на пол – японский фарфор разлетелся вдребезги.
– Смекаешь, -улыбнулся Шеф. – Да, с небольшим спецпоручением. Сюжет простой. Два послан-Ца из Ада должны оставить нужные улики в античном городе Ерушалаиме, находящемся под властью римского наместника Пилата. Эти улики укажут творческой группе ангелов, в режиме реального времени создающих Новый Завет: Иуда Искариот вовсе не предавал Кудесника со слюнявым поцелуем в Гефсиманском саду. В новой версии окажется, что его сдал первосвященникам Синедриона отвратный монстр из Ада – то есть ваш покорный хозяин. Выяснится, что конкретно мои злостные наветы и послужили причиной распятия доброго спасителя человечества на кресте.
Трясущийся Малинин не отрывал глаз от скатерти. На него было жалко смотреть. Бледные щеки Калашникова полыхнули слабым румянцем.
Все просто, – буднично произнес Шеф, покачивая рогами в такт звучащей из динамиков песне AC/DC Hell's Bells. – Нечего тут слюни разводить – перенеслись в прошлое, оставили компромат, вернулись в Город. Задание для пэтэушника. Прибавил бы «ей-богу» – но по известным причинам не могу.
Вам– то персонально с энтого какая корысть? -брякнул Малинин.
О, – мечтательно щелкнул хвостом Шеф. – Конечно, мой горячий станичный друг, я и не ожидал от тебя чрезмерного напряжения мозгов. Вся прелесть в том, что Иуде-то никто не стремится подражать. Он сделался символом сволочизма, предательства и подлости, даже последние парии относятся к нему с брезгливостью. Его образ едва ли соблазнителен. Признаться в любви к Иуде – все равно что публично заняться сексом с медузой. Если люди будут считать, что это я отправил Кудесника на крест, отношение ко мне в корне изменится. А значит, сократится приток людей в Ад: желающих разделить мои взгляды найдется немного. Возможно, это наконец-то уравновесит Ад и Рай по количеству душ. Кому здесь еще не надоело, что мы спрессованы как баночные шпроты, а у них плотность населения – полтора человека на тысячу миль? Так что вы скажете на это, красавчики?
Жрасавчики молчали. Никто не хотел открывать рот первым.
– Имейте в виду, -улыбка сползла с морды Шефа, из ноздрей повалил дым. – Памятуя ваши предыдущие заслуги, я стараюсь быть с вами любезным. Однако не следует забывать и про текущие обстоятельства. А они таковы – вы находитесь в Аду, ваши души полностью в моей власти. Я могу сотворить с ними все, что угодно – ибо никто не в силах мне противостоять. Пока же я разговариваю вежливо и деликатно прошу принять участие в операции. У вас осталось пять минут, чтобы согласиться с моим решением добровольно.
…Жертвы продолжали хранить безмолвие. Шеф вышел в серо-зеленую приемную, сплетенную из высохших водорослей, и показательно громко захлопнул дверь. Секретарша (французская королева Мария-Антуанетта), сидевшая на спине бамбукового лебедя с ушами мамонта (так Дали представлял себе канцелярский стол), подняла накрашенные глаза, выражая любопытство.
– Согласились, монсеньер? -спросила она.
Куда денутся…– пожал плечами Шеф. Вспомнив про сигару, он прикурил от золотой настольной зажигалки в виде ягуара – пространство мгновенно наполнилось клубами терпкого дыма и сильным запахом табачного листа.
Вы жестоки, монсеньер, – хлюпнула припухшим носом Мария-Антуанетта. – Я очень сработалась с шевалье Калашниковым, и он мне откровенно симпатичен. Пару раз на День всех умертвлен-ных даже подарил засохшие цветы. А теперь, благодаря вашему распоряжению, мы расстанемся с ним навсегда. Какое счастье, что я уже мертвая, иначе бы я этого не пережила!
Секретарша уткнулась в кружевной платочек с вензелем династии Бурбонов.
– Почему навсегда? -беззаботно пыхнул сигарой Шеф.
В зрачках королевы блеснул холодный огонь.
– Потому что те двое, которых вы послали в прошлый раз, не вернулись.
…Шеф счел нужным не продолжать разговор.
Глава пятая
ВОДА И ВИНО
(Кана Галилейская, римская провинция Иудея – второй день после ид месяца aprilis, 1975 лет тому назад, полдень)
Откровенно зевая, полуприкрыв морщинистые веки, почтенный Бен-Ами презрительно смотрел на празднично одетых людей. Целая куча народу жадно облепила столы, уставленные нехитрой снедью. Надо сказать, видел он довольно плохо (что немудрено в его преклонном возрасте), но вполне мог разглядеть происходящее вокруг. За восемьдесят два полновесно прожитых на этом свете года мудрый старец Бен-Ами полностью убедился – чудес не бывает. Нет, возможно, слухи по поводу Кудесника и правдивы, особенно насчет призрачного хождения по воде. Кто знает, не исключено, что ввиду небывалой жары, в тот день Галилейское море серьезно обмелело – и он запросто прошел по скользким камням. А народу-то только и дай повод, чтобы преувеличить все в десять раз и разнести эту новость по базарам. Какой-то безумец собрался даромразливать вино:это единственное, что отложилось в их размякших от скаредности мозгах. Люди просто с ума посходили. Каждый притащил с собой емкости побольше: кто ведра, кто деревянные лохани. Его сосед, влиятельный патриций Аркадий, и вовсе поразил – привез две сорокаведерные бочки, приказав рабам запрячь телегу парой могучих быков. Потрясающая наивность. Оно понятно – какой же еврей откажется от возможности сэкономить (иначе он вообще не еврей, а неизвестно кто). Но здесь видно – устроители перестарались. Бен-Ами готов поставить на кон честь своей жены, прекрасной юной Рахиль, что это окажется самая бездарная свадьба в Иудее: гости уйдут отсюда позорно трезвыми, как пустынные шакалы. Он повернул голову, дабы поделиться сомнениями с близким другом, возлегавшим рядом с ним на гостевых носилках – столь же уважаемым, сколь и толстым виноторговцем Иеремией. Но тот, пригревшись на солнышке, уже задремал, сладко выпустив слюну.
Учитель, а получится ли превращение? – суетливо семенил вокруг Кудесника приземистый лысый мужик с седой бородой, одетый в застиранную тунику. – Ты только посмотри, сколько собралось народу – кокосу упасть негде! Тут не только весь цвет Ерушалаима и Кана, но и еще из других городов приехали: от Фив до Дамаска. Воды натащили – ужас. Бедная река Иордан обмелела – чем уж ее только не черпали, даже ложками. Кто мог ожидать такого ажиотажа? Скажи, хватит ли твоих возможностей? Иначе, я чувствую сердцем – нас с тобой прямо в этих бочках и утопят.
Петр, раздави червя своих сомнений, – взяв ученика под руку, улыбнулся Кудесник. – Я же давно говорил тебе – надо просто верить.Вполне достаточно одной капли веры: она сравнится по силе с осенним ливнем.
Рядом по камням прогрохотала повозка с очередными бочками.
– Так-то оно так, -трясся мнительный Петр, лихорадочно оглядываясь. – Однако же, Учитель, ты только глянь на тех симпатяг… – он показал на группу сумрачных мужиков с опухшими лицами, толпившихся ближе всех к колодцу. –Стоит вину не излиться внутрь их желудков, и мы обратно живыми не выберемся. Если, конечно, ты не умеешь превращать кулаки в вату.
…Кудеснику сделалось настолько весело, что он с трудом сдержал взрыв хохота. Превращать воду в вино он научился еще в раннем детстве, благодаря чему у них во дворе соседи никогда не скучали. Откровенно говоря, он еще и не то умеет… но публику следует впечатлять постепенно, увеличивая градус заинтересованности. Если по его приказу бегемот обернется хорьком, пресыщенная развлечениями толпа навряд ли станет этим восторгаться. А вот процесс превращения воды в вино – это просто, понятно, доступно каждому. И главное – чрезвычайно эффективно. Можно не сомневаться, максимум через год об этом событии прознают даже в дремучих лесах, где живут варвары, одетые в звериные шкуры и питающиеся волчьими головами. Объективности ради волнение Петра тоже можно понять: запсихуешь от одного зрелища, сколько пьяниц собралось на поляне. Можно сто раз рассказать байку про силу веры, но один взгляд на алкашей с налитыми кровью глазами – и все убеждения рассыплются в прах. Вино – это вино.
– Не беспокойся, -добросердечно сказал Кудесник утирающему пот Петру. – Поверь, нам не придется спасаться бегством. На крайний случай я смогу вложить в их сердца любовь вместо ненависти – и они не тронут нас.
Петр облегченно вздохнул. В глубине души он сожалел, что добровольно вызвался присутствовать на свадьбе: переломы заживают очень долго. Самым мудрым решением было бы послать вместо себя в Кану Андрея: он парень здоровый, пальцами запросто подковы гнет. Или Марию Магдалину – тоже можно. Женщин если и бьют, то все-таки не так сильно.
…Народ на поляне между тем стал волноваться – зрители трепетали от неизвестности и желания поскорее воочию увидеть волшебное действо. Задние напирали на передних, передние толкали свадебные столы. Невеста пребывала в полуобморочном состоянии, но никто не желал потратить на нее хоть каплю воды, чтобы привести в чувство. Напряжение не замедлило вырваться наружу – один римлянин случайно толкнул иудея, бережно державшего кувшин: немного влаги выплеснулось на землю. Сразу же вспыхнула драка. Гиперборейские варвары, установившие свои палатки на окрестных холмах, со смехом жевали соленые овощи, наблюдая потасовку.
Учитель, пора уже начинать, – тревожно заметил Петр. – Если они не получат то, чего ждут, на этой свадьбе половина гостей кровью умоется.
Свадьба без драки – денарии на ветер, – мягко возразил Кудесник – Но ты прав, если они ввязались в сражение из-за воды, то лучше предложить им вина.
…Он плавно простер перед собой руки. Воздух вокруг пальцев заколыхался расплывающейся прозрачной волной – словно от жаркого огня. Все присутствующие разом замолкли: послышалось, как стонет вконец сомлевшая от жары невеста. Драка прекратилась, и ее участники застыли, будто в детской игре «Море волнуется раз» – чья-то нога повисла в вязком воздухе в паре сантиметров от ребер скорчившейся в пыли жертвы. Пауза продолжалась примерно полминуты и показалась всем вечностью. Подождав, Кудесник опустил ладони и отряхнул их – так, как стряхивают капли после омовения. Толпа взирала на него с молчаливым недоумением. Петр горячо молился, прикидывая – куда лучше пробивать в толпе дорогу, если у Учителя вдруг не получится превратить кулаки в вату.
…Люди молча переглядывались. Никто не верил, что долгожданное чудо случилось так потрясающе быстро и главное – столь обыденным образом. Многим представлялось: для превращения воды в вино надо танцевать с бубном, плеваться огнем и приносить в жертву черного козла. Чудеса без наличия козла казались надуманными, фальшивыми и шарлатанскими. Каждый боялся прикоснуться к своей посуде – жажду и нетерпение как рукой сняло. Наконец молодой гиперборейский варвар раскрыл рот, полный крепких белых зубов, и опрокинул туда содержимое внушительной бронзовой чаши. Он еще не допил, когда его желто-серые глаза изумленно распахнулись, став похожими на два подноса из ближайшей таверны.
– Фалернское! – оторвавшись от пустой чаши, трубно заревел варвар на скверной латыни. – Клянусь своим мечом – настоящее фалернское!!!
То, что произошло дальше, словами описать трудно. Сотни людей разом смешались, слились, свалились в кучу возле колодца. Одному локтем вышибли зубы, другого отпихнули в грудь, третий со стоном упал в пыль – чужие ноги в сандалиях, давя упавшего, ломали ему пальцы. Сумрачные мужики, припав к кожаным бурдюкам, где еще минуту назад находилась безвкусная жидкость, на глазах наливались краской и ощущением полезности жизни. Даже сомлевшая невеста – и та пришла в себя, вместе с женихом жадно глотая превосходное фалернское. Неподалеку прямо на земле лежали без сознания трое виноторговцев, пришедших на свадьбу с мыслью посрамить способности Кудесника. Четвертый, заливаясь слезами, рвал на себе одежды и кричал, что торговать в Ерушалаиме он больше не будет – уедет на север, иначе его семья умрет с голоду. Кудесника, невзирая на сопротивление Петра, облепили сомнительные личности, настойчиво предлагавшие годовые контракты – за превращение воды в пиво определенных марок, растительное масло, пчелиный мед и колбасу. Кудесник не реагировал на их старания, он всматривался в беснующихся людей, с искаженных лиц которых стекали красные, терпко пахнущие виноградом капли. Пьяные римские солдаты, хохоча, показывали пальцами на упившуюся невесту: смело взмахивая подолом короткой туники, та лихо отплясывала на столе. Жених не возражал – он уже спал, блаженно уткнувшись носом в остывшую жареную баранину.
– Пойдем, Учитель, -потянул Кудесника за полу одежды Петр. – Результат достигнут, чудо свершилось. Прости – мне стыдно, что я сомневался в тебе.
Кудесник спрятал улыбку.
– Боюсь, это далеко не последние твои сомнения, любезный Петр.
Тихо беседуя, они незаметно покинули разгромленный свадебный пир, аккуратно обходя лежащих вповалку храпящих гостей. Потрясенный зрелищем, дряхлый старец Бен-Ами тронул руку своего соседа по носилкам, издав серию клекочущих звуков. Рука оказалась холодной, а причина ее странной температуры объяснялась легко: ровно сорок минут назад почтенного Иеремию от увиденного хватил апоплексический удар.
…На холме, возвышающемся над поляной, четверо полуголых нубийских рабов держали на покатых плечах паланкин из слоновой кости, изящно отделанный россыпью драгоценных камней. Тончайшая занавеска из лучшего индийского шелка пошевелилась, будто от ветра – наружу показалась морщинистая рука с золотым перстнем на среднем пальце.
– Что скажешь, Маркус? -донесся из недр паланкина скрипучий голос.
Сидевший поблизости от рабов Маркус не мог сказать ничего. Только что он лично имел возможность убедиться: самые фантастические слухи о таинственном Кудеснике – не что иное, как чистая правда. Он попытался передать эту метафору словами, но губы издали лишь свистящий шепот. Его руки ходили ходуном, глаза наполнились влагой.
– Вот видишь! -проскрипел человек в паланкине, правильно истолковав молчание Маркуса. – Теперь ты понимаешь мое беспокойство? Поверь – все эти чудеса в будущем приведут просто к катастрофическим последствиям.
Маркус задумался: перед глазами стояла поляна, полная упившихся зевак
– Да, господин, -пожевал он губами. – Будет очень трудно.
Он замолчал на секунду и, прикусив сухую травинку, добавил:
– Но я справлюсь.
Глава шестая
МИСТИЧЕСКАЯ ФАНТАСТИКА
(Город, 2008 г.н.э – отделанный Сальвадором Дали банкетный зал дачи Шефа – середина утра)
Дверь за Шефом едва успела закрыться, как Малинин сразу вскочил на ноги. Не выпуская из рук блюдце с чаем, он в волнении забегал по комнате.
– Это не поможет, Серег, -мудро заметил Калашников, наблюдая, как унтер-офицер нарезает круги вокруг стола – по ковру, вытканному персидским шахом Резой Пехлеви. – Будем откровенны, Шеф прав: мы всецело в его власти. Прикажет – и во французский ресторан поедем лягушек есть.
Малинин остановился.
– Это я фигурально выразился, -сообщил Калашников. – Не падай на пол.
Малинин не упал, но пострадало блюдце – уже второе по счету.
Мать вашу да всем эскадроном, – закрыл казак лицо руками. – И почему со мной это вечно происходит? Как Шеф смог додуматься? Кто ему подсказал?
Додуматься, братец, совсем немудрено, – охотно объяснил Калашников. – Достаточно лишь книжек знатных почитать. Путешествия во времени – это хит сезона за последние сто двадцать лет. Вот, например, ты Герберта Уэллса знаешь? Это такой вечно заплаканный дед в очках, который у нас с недавних пор по приговору Главного Суда шесть детективов Донцовой в день читает. И никак его наказание не кончится – пишет она быстрее, чем несчастный Герберт успевает прочесть. Ну так вот, сэр Уэллс в свое время стал родоначальником мистической фантастики. В 1895 году он написал опус «Машина времени» – крутая вещь, надо сказать. Помнится, я даже в полицейском участке ее украдкой читал. С тех пор на этой теме не оттоптался только ленивый. Сначала фантасты расписывали будущее – и Рей Бредбери, и Роберт Хайнлайн, и Айзек Азимов. Шло такое чтиво в магазинах просто замечательно. Но потом читателям надоело хуже горькой редьки – приелись эти бесконечные звездолеты, бластеры, чудовища с ужасным рылом, затерянные планеты и умные роботы-андроиды. Тиражи скисли, бестселлеры забылись. Чтобы продолжать вкусно кушать, писатели срочно переориентировались, с подачи издательств поднялась другая волна – все герои книг вдруг резко стали попадать в прошлое. Один из нынешних бестселлеров – история про то, как простой офисный менеджер Семен, выйдя из конторы, очутился в средневековой Германии. Но, не растерявшись, замочил там кучу всяческих гадов и сел на королевский трон – фантастическую серию «Сема – куцые лапки» читал?
– Нет, – буркнул Малинин, хозяйственно подбирая с пола осколки. – Какой еще Сема, вашбродь? Мне совсем другие книги по вкусу – маркиз де Сад и Иван Барков. Тексты, правда, не особенно – но картинки с девками супер.
– Когда Джордж Буш попадет в Ад, ты, братец, станешь ему лучшим другом, -резюмировал Калашников. – Будете в обнимку сидеть, картинки в книжках смотреть да цветными фломастерами раскрашивать. О чем я бишь? Так вот, такой фантастической литературы сейчас – вагон и маленькая тележка, да и фильмы снимают часто. Успокойся – Шефу было где идей почерпнуть.
Малинин успокаиваться не желал.
– И до чего мы докатились с вами, вашбродь? -убивался он над остатками блюдца. – Супротив самого Голоса идем, помогаем в черных делах врагу человеческому. Оторвите буйную головушку с плеч, сил моих нету больше.
Калашников привычно «смазал» подчиненного по затылку.
Ты, братец, своим нытьем певице MaKsiM конкуренцию составишь, – разозлился Алексей. – Не занимайся самотерзанием. Чем мы навредим Голосу? Тем, что побольше душ в Рай перебросим? Так он нам за это только спасибо горячее скажет. Ты же видел, какое в Небесной Канцелярии безлюдье творится. На одного праведника по тысяче ангелов, они уже с ума от безделья сходят. Ад и Рай должны зеркально уравновешивать друг друга. Прикинь, если бы все в одночасье перестали грешить – Рай начал бы лопаться, а Шеф в горьком одиночестве пиво пил.
Не знаю, – неуверенно произнес Малинин, заползая обратно на стул. – Я, вашбродь, себя в Ерушалаиме никогда даже с похмелья не представлял. Тунику носить не умею, латыни тоже не обучен. А водка там есть ли?
Это, братец, в фантастике решается как не фиг делать, – заверил его Калашников. – Водку же мы просто с собой возьмем – я тебе обещаю.
На этой фразе Малинин готов был сдаться, но не успел. В дверях появился Шеф, из ноздрей которого рвались тонкие струйки пламени. Привычные к однообразным фокусам подчиненные лениво сделали вид, что испугались.