Зверев Максим. Там, где белеют палатки юннатов

   Третью скворешню перенесли всего на полметра. Скворцы покричали, побеспокоились, но скворешню не бросили. Через два часа с успехом перенесли скворешню еще на один метр. Так целый день двигали скворешню метр за метром по направлению к чердаку. Наконец, она была укреплена на крыше чердака рядом с пустой скворешней со стеклянной задней стенкой. Когда скворцы успокоились и улетели за кормом, ребята быстро перенесли гнездо с птенцами в новую скворешню, а старую убрали.
   Наступили решающие минуты. Заметят скворцы переселение или нет?
   Все напряженно ждали. Вскоре прилетели сразу оба скворца. Они обнаружили обман.
   С беспокойным криком скворцы стали кружиться около чердака и даже близко не подлетали к скворешне. Птенцы сначала кричали, потом смолкли.
   Вскоре скворцы сами проглотили принесенный корм и улетели за новым.
   Через несколько минут они прилетели опять, и повторилось то же самое. Труды нескольких дней оказались напрасными. Ребята собрались в лабораторию на совещание. Вдруг туда, запыхавшись, ворвался один из юннатов.
   — Скворчиха садилась на леток, кормила птенцов и сейчас сидит на скворешне! — крикнул он.
   Перегоняя друг друга, юннаты выскочили в сад; в это время из их скворешни вылетела скворчиха и, тревожно крикнув, полетела за новым кормом.
   Раздались возгласы:
   — Молодец, Юрка!
   — Вот это наблюдатель!
   — А мы уж и рукой махнули, думали ничего не выйдет.

 
   Это была победа и победа полная! Теперь начались самые интересные наблюдения. С чердака жизнь скворчат через стеклянную заднюю стенку была прекрасно видна. Сидя на табурете, дежурный наблюдал за тем, что делают скворчата, как они чистятся, дерутся, а самое главное — следил за тем, что приносят в пищу птенцам их родители. Скворец с кормом в клюве прежде всего садился на жердочку перед летком, через который было видно, что он принес. На чердаке темно, поэтому скворец не замечал лица наблюдателя за стеклянной стенкой скворешни.
   Обычно скворец просовывался в леток и совал в клюв кому-нибудь из птенцов принесенный корм. Тот жадно проглатывал и пятился в сторону, уступая место другому.
   Получив корм, птенец выпускал помет, заключенный в пленку. Взрослый скворец схватывал эту «капсулу», улетал и бросал ее вдали от гнезда.
   Когда скворцы приносили майских жуков, оторвав им предварительно ножки, головку и надкрылья, то такие «пирожки» легко можно было рассмотреть. Нетрудно было узнать также белые личинки майских жуков, дождевых червей, кобылок и других крупных насекомых. Но вот в записях наблюдателей запестрели такие фразы:
   «Что-то принес».
   «Что принес, не успел рассмотреть».
   Нужно было срочно найти способ возможно дольше задерживать скворца на жердочке, чтобы успевать рассматривать корм.
   Этот способ оказался крайне простым: как только прилетал скворец с плохо различимым кормом, наблюдатель стучал пальцем в стекло скворешни. Этого было достаточно, чтобы скворец забеспокоился, и, тревожно крича, начал прыгать по жердочке перед летком вправо и влево, как бы нарочно показывая с разных сторон свою добычу.
   Так можно было удерживать скворца довольно долго, пока на чердаке не собиралось целое совещание юннатов, вызванных снизу звонком дежурного. Теперь вопрос о принесенном корме решался сообща.
   Часто такие совещания переходили в горячие опоры:
   — Это дождевой червь, — уверял один из юннатов.
   — Спорю, что нет, — отвечает ему товарищ. — А почему он такой светлый?
   — Да это проволочник, ребята!
   Споры обычно решал Женя. Он подойдет, постучит пальцем в стекло. Скворец в это время вертится на жердочке и беспокойно кричит.
   — Это самый обыкновенный проволочный червь, — уверенно объявляет Женя. — Только сразу после линьки, поэтому он такой белый.
   Споры стихают и все спускаются вниз. На табурете перед скворешней остается только дежурный.
   Наблюдения, сделанные юннатами на сельскохозяйственной ферме, в сорока километрах от города, показали, что там польза от скворцов еще большая. В скворечник за время выкармливания птенцов было принесено до восьми тысяч одних только майских жуков и их личинок, не считая множества других вредных насекомых.
   Агроном сельскохозяйственной фермы пояснил ребятам:
   — Если на одном квадратном метре поля живет десяток личинок майских жуков, они уничтожат на этом метре всю растительность. Восемь тысяч уничтоженных скворцами личинок — ведь это восемьсот квадратных метров спасенных посевов, при этом только одной семьей скворцов за месяц! Понимаете теперь, ребята, какие ценные сведения вы получили?

* * *

   За высоким забором Алма-Атинского зоопарка утопал в зелени небольшой беленький домик с красной крышей и стеклянной верандой. Здесь была квартира руководителя станции юных натуралистов и «штаб» опытных работ по механизации биологических наблюдений.
   Евгений Русанов, теперь уже студент-биолог, был начальником этого «штаба». Он и десять юннатов составляли дружный коллектив. Цель работы была ясна каждому.
   Еще задолго до прилета скворцов ребята сделали счетчик. Часовая пружина ходиков вместо того, чтобы приводить в движение минутную стрелку, тянула и накручивала на барабан телеграфную ленту, на которой появилась черта — след от пера авторучки, прикрепленой к якорю электромагнита. Счетчик повесили в лаборатории. На улицу протянули провода к жердочке у летка скворешни. Когда скворец сядет на жердочку, она под его тяжестью опустится и контакт замкнется, электромагнит вздрогнет и авторучка на ленте сделает поперечную черту. Мотоциклетный аккумулятор питал всю эту установку. Сколько раз птица прилетит в скворешню и сядет на жердочку перед входом, столько поперечных черточек будет на ленте.
   Первый пуск счетчика сопровождался для его строителей такими же переживаниями, как пуск какой-нибудь ГЭС. У счетчика собрался весь коллектив. Евгений Русанов качнул маятник, часовой механизм затикал, лента поползла и ручка зачертила на ней непрерывную линию.
   Вдруг ручка вздрогнула и черкнула поперек ленты.
   Все бросились к окну: на жердочке у скворешни сидел скворец.
   Восторженные крики и аплодисменты долго не смолкали в комнате.
   Счетчик больше не останавливался. Он записал, сколько раз и в какие часы скворцы приносят корм. Но этого было мало. Ребята сделали искусственного птенца. Его голова высовывалась из летка и желтый «клюв» аккуратно открывался, принимая корм от скворца, едва тот садился на жердочку и замыкал контакт. Корм «птенца» проваливался в баночку с формалином. Таким образом, счетчик считал, сколько раз приносится корм, а «птенец» собирал все принесенное.
   При помощи этих приборов было установлено, какую пользу приносят скворцы, синицы, сорокопуты, пеночки, совки-сплюшки и другие птицы.
   В то же лето юные натуралисты увезли свой счетчик с «птенцом» на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку и впоследствии о их работе было напечатано в сборнике научных исследований Алма-Атинского зоопарка.

ПТИЧЬЯ МАЧЕХА

   На летние каникулы два юнната, Коля и Ваня, получили от руководителя юннатского кружка Алма-Атинского зоопарка задание — наблюдать, чем питаются разные птенцы и установить, какую они приносят пользу или вред для сельского хозяйства.
   — Давай сделаем какое-нибудь открытие! — сразу же предложил Ваня.
   — Сейчас! — ответил Коля: он всегда подсмеивался над своим бойким другом.
   — Нет, правда, — настаивал Ваня. — Найдем гнездо какой-нибудь малоизвестной птицы, про которую никто еще толком не знает — полезная она или вредная, — и будем следить, чем она кормит своих птенцов.
   Вскоре после возвращения домой школьники поехали на полевые работы помогать колхозникам. Работы оказалось много, и мальчики даже ночевали на полевом стане. Для розыска гнезд и наблюдений не оставалось времени.
   Как-то вечером Ваня разочарованно сказал:
   — Вот тут и найди малоизвестную птицу.
   — А я уже нашел! — ответил Коля. — И гнездо ее нашел, у нас прямо над головою.
   — Ну? — удивился Ваня. — Где?
   — А вон смотри, на той березе.
   — Что ты, смеешься, что ли? Ведь это гнездо вороны!
   — Какой же тут смех? Если ворона не малоизвестная птица, то скажи, чем она выкармливает своих птенцов?
   — Ворона-то? Всякий знает, что она яйца и цыплят у кур ворует. Она птица вредная!
   — Ну, ничего ты не знаешь. Здешние вороны и в деревню-то не летают. Где они куриные яйца найдут?
   Решили наблюдать за воронами. В свободное время садились в кустах, недалеко от березы, где было гнездо.
   К удивлению ребят, вороны носили в гнездо мышей, личинок майских жуков, проволочных червей и других насекомых, которых ребята не знали.
   — А где же цыплята и куриные яйца? — с усмешкой спросил Коля.
   — Да, действительно, оказывается вороны могут приносить пользу, задумчиво ответил Ваня.
   Колхозный повар смеялся над ребятами и говорил:
   — Вот я вам на обед ее с картошкой приготовлю, узнаете, какая она вкусная!
   Повар был охотник. Он и ружье с собой привез на стан.
   Однажды рано утром ребята были разбужены громким выстрелом. Когда они выскочили из шалаша, то увидели, что повар поднимает с земли убитую птицу.
   Это была знакомая ребятам ворона, самка. Они сразу узнали ее по хвосту: в нем не хватало двух перьев.
   Когда ребята увидели труп «своей» вороны, они бросились к повару.
   — Что вы наделали… птенцы теперь осиротели, — наступали они на повара.
   — Ведь мы наблюдали за гнездом, нам учитель дал задание на лето… а вы… — Ваня отвернулся, веки его начали быстро мигать.
   Увидев такое отчаяние школьников, повар смутился, но притворно сердито сказал:
   — А зачем она у меня мясо хотела стащить?
   — Как теперь самец один выкормит птенцов? — негодовал Коля. — Ведь они с каждым днем становятся все прожорливее.

 
   Весь день воронята кричали в гнезде. Но отец только до полудня изредка приносил пищу, а потом совсем куда-то улетел.
   — А еще отец называется! — огорчался Ваня. — Уж если такая беда случилась, мог бы постараться для своих птенцов.
   Вечером Коля предложил:
   — Давай возьмем из гнезда двух воронят и выкормим? Тогда остальных вороне-отцу легче будет воспитать.
   Ваня согласился.
   Повар обещал каждое утро откладывать для воронят остатки от обеда.
   Утром крики воронят рано подняли юннатов. Они с удивлением увидели, что с поля к гнезду летят две вороны. Одна несла в клюве ящерицу, а другая — мышь.
   Ребята спрятались в кусты и стали за ними следить. Вороны скормили свою добычу птенцам и опять полетели в поле.
   — Выходит, что отец нашел воронятам мачеху! — восторженно воскликнул Ваня.
   — Еще неизвестно, — возразил Коля. — А может быть, попросил соседку помочь ему кормить птенцов?

 
   Долго следили за гнездом ребята. Обе вороны улетали недалеко в поле, на глазах у ребят разыскивали корм и сейчас же возвращались к птенцам. А на ночь мачеха села в гнездо и спала в нем, грея маленьких птенцов.
   — Да, — согласился Коля, — значит, это у птенцов новая мама, вместо убитой. Запишем!
   Наступила летняя жара. Работы в поле теперь было меньше. Воронята давно вылетели из гнезда, и юные натуралисты часто ходили в лес искать гнездо малоизвестной птицы. Но, кроме гнезда дикого голубка — горлицы, они ничего не могли найти. Гнездо это состояло из нескольких прутиков и на них лежало два белых яичка.
   Но однажды Ваня заметил на сосне чье-то большое гнездо. В нем пищали птенцы. Ребята спрятались в кустах и стали наблюдать.
   День был жаркий и душный. В лесу не шевелился ни один листик. Пахло цветами и медом. Гудели басом шмели и жужжали пчелы. Яркие бабочки перепархивали с цветка на цветок.
   Время шло, а к гнезду никто не прилетал. В бинокль было хорошо видно, что там сидят птенцы какой-то хищной птицы: то один из них, то другой поднимали над гнездом головы с большими крючковатыми клювами. Птицы трясли головами, сгоняя мух, которые лезли им в глаза и клюв. От жары все птенцы широко открыли рты, высунули языки и часто дышали.
   В тени густых кустов ребят облепили комары. Пришлось сорвать по ветке и непрерывно отмахиваться от них.
   Терпенье Вани, наконец, иссякло и он заявил:
   — Пойдем, Колька! Не могу больше — комары совсем заели.
   — Эх ты, наблюдатель, терпи, — урезонивал друга Коля.
   — Ну и сиди, если хочешь, а я пойду.
   Только Ваня хотел встать, как вдруг Коля схватил его за руку и торопливо прошептал:
   — Летит!
   К высокой сосне, медленно махая крыльями, подлетала крупная птица, размером с петуха. В бинокль ребята видели, что в лапах у нее был какой-то зверек с хвостиком, кажется, мышь.
   Немного погодя подлетела вторая такая же птица, только заметно меньше первой. Она принесла змею.
   — Отец! — решили ребята: они знали, что у хищных птиц самец меньше самки.
   Птенцы хрипло кричали, разрывая добычу. Обе птицы опять улетели в лес.
   Назад ребята шли довольные своей находкой и строили лучезарные планы:
   — Сразу видно, что это полезный хищник, — говорил Ваня. — Вот удивим всех ребят осенью. Надо каждый день ходить наблюдать. Наконец-то нашли интересную птицу!
   — Но как узнать название этой птицы? — задумчиво сказал Коля. Книга-то у нас есть, но раз птицы в руках нет и рассмотреть ее как следует нельзя, как ее определишь?
   — Давай поймаем одну из птиц петлями, тогда легко определить, предложил Ваня.
   — Правильно! — обрадовался Коля.
   На следующее утро ребята снова были у гнезда с десятком крепких волосяных петель. Они залезли на дерево и быстро привязали их вокруг гнезда. Едва ребята слезли и спрятались в кустах, как прилетел самец с маленькой мышкой в лапах. Он сразу сел и отдал добычу птенцам, а сам взлетел. Но в тот же миг его правую лапу дернуло вниз, и птица повисла над гнездом, отчаянно махая крыльями.
   Через несколько минут пернатый хищник был в руках у юных натуралистов, и они, собрав остальные петли у гнезда, побежали к стану с добычей в руках. Самка долго провожала их с тревожными криками. Наконец, она отстала и вернулась к гнезду.
   Название птицы юннатам легко удалось узнать по книге. Это был обыкновенный сарыч. Про него было написано, что он очень полезен и даже приводились цифры — сколько мышей и других вредных грызунов он ловит ежедневно.
   — Опять ничего не вышло из открытия, — разочарованно протянул Ваня. И вообще, видно, ученым уже все известно про всякую птицу. Не стоит и наблюдать за ними, комаров кормить… Пойдем, выпустим сарыча, пусть летит и таскает мышей в гнездо.
   — Подожди, — вдруг воскликнул Коля. — Нет, пусть сарыч посидит у нас в плену несколько дней на привязи, а тогда мы пойдем к гнезду и посмотрим — может быть, у сарычей, как и у ворон, появится новый родитель!
   Так они и сделали.
   Через два дня дети пришли посмотреть, как справляется самка сарыча одна с кормлением птенцов.
   Птенцы в гнезде не кричали — значит, были сыты. Ребята спрятались в кустах, но самка, прилетев, сразу заметила их и с криком стала кружиться над лесом, держа в лапах мышь. Птенцы в гнезде запищали.
   — А это что? Смотри! — удивленно воскликнул Коля. — Ведь это самец с кормом летит!
   До вечера юннаты просидели в засаде, наблюдая за птицами. Они несколько раз видели, как мать и отчим приносили корм в гнездо.
   На другой день утром ребята принесли своего пленника и когда около гнезда закружились обе птицы, они выпустили его. К их удивлению, сарычи угнали от гнезда настоящего отца.

* * *

   Осенью, в одно из воскресений, Театр юных зрителей был переполнен. Сюда собрались школьники подвести итоги пионерского лета.
   Первыми выступали со своими сообщениями юные мичуринцы и животноводы. Только после перерыва дошла очередь до юннатов Алма-Атинского зоопарка. Староста кружка подробно рассказал о наблюдениях над мышами и приручением животных. Его сообщение сначала было встречено насмешливыми улыбками. После достижений мичуринских кружков опыты над мышами показались всем чем-то вроде забавы. Но чем дальше, тем тише делалось в зале. Ребят заинтересовало то, что привычки у животных вырабатывались тысячелетиями, но если нарушить обычные условия, это вызывает замешательство в поведении животного и оно стремится сначала поступать как обычно, хотя это уже и нецелесообразно.
   Гром аплодисментов раздался в зале, когда на сцену был вынесен на руках юннаткой Олей прирученный барс и вывели на цепочке волка. Хищники были ошеломлены светом прожекторов и необычайностью обстановки. Они прижимались к своим воспитателям, ища у них защиты.
   Наступила очередь рассказать о своих наблюдениях Коле и Ване. Волнуясь, Ваня подробно рассказал о наблюдениях за питанием птенцов вороны и сарыча. Он прочитал список насекомых и грызунов, которыми эти птицы выкармливают своих птенцов. Закончил Ваня так:
   — Нам хотелось сделать какое-нибудь открытие из жизни птиц, но ничего не получилось, — сказал он несколько упавшим голосом. — Мы только узнали, что у птиц могут быть запасные родители. Погибает отец — мать приводит к гнезду отчима. Погибает мать — отец находит птенцам мачеху. Про это мы не читали ни в одной книжке. Подробно о наших наблюдениях сейчас расскажет Коля.
   Коля доложил собранию о наблюдениях за сменой родителей у ворон и сарычей.
   Когда он закончил, встал биолог юннатской станции Алма-Атинского зоопарка и объяснил, что случаи замены родителей наблюдались у разных птиц. А над крошечной птичкой — крапивником ученые проделывали даже специальные опыты: у одного гнезда было отловлено семь самцов, но самочка крапивника каждый раз находила нового самца. Видимо, в природных условиях значительное количество птиц не имеет своих гнезд. Об этом явлении до сих пор очень мало сведений в литературе и поэтому наблюдения Коли и Вани очень интересны и вносят в науку о жизни птиц новые данные.
   Раздались аплодисменты.
   Коля и Ваня никак не ожидали, что их работа получит такую высокую оценку. Они переглянулись, смущенно улыбнулись и покраснели.
   — Значит, мы все-таки сделали, если не открытие, то все же интересное наблюдение! — шепнул Ваня своему другу, садясь на место.
   Юннаты зоопарка сообщили о наблюдениях за питанием скворцов и других птиц. Они показали приборы-счетчики, искусственного «птенца» и диаграммы. Рассказали о том, какой интерес вызвала их работа в Москве на ВСХВ. В это время на сцене опустился белый экран, погасло электричество и короткометражный фильм наглядно показал юннатов зоопарка за работой по изготовлению приборов, их установкой и действием. Последний кадр фильма изображал юннатский павильон на ВСХВ и толпу посетителей около двух больших витрин, на которых работали счетчики и «птенец».
   Так во время наблюдений за поведением диких животных, приручением их и опытами над ними из юннатов вырастают будущие ученые.

ОШИБКА

   По бору торопливо шагают три охотника. Двое из них еще юноши. Хороший морозец им нипочем. В глазах светится задор. Это два неразлучных друга Абдрахман и Костя из колхоза «Боровое». Оба горят желанием промышлять не хуже хороших охотников.
   Впереди шагает дядя Иван — бригадир охотников-бельчатников. Вот он остановился над каким-то следом:
   — Смотри, ребята, лось прошел!
   Долго стояли охотники и рассматривали следы редкого для лесов Северного Казахстана зверя.
   Лось волочил на передней ноге что-то большое и тяжелое, оставляя на снегу глубокую борозду.
   — В большой волчий капкан, видно, попал, — объяснил бригадир, — вот и таскает его за собой. Пропал теперь лось. Не жилец он с капканом на ноге…
   Вечером в лесной избушке, когда собралась вся бригада охотников, много говорили о лосе.
   — Не иначе как в горельник ушел, — решил дядя Иван. — Там осинника много и ивняк в низинах. Это его любимый корм. Придется сходить туда всем и добыть этого лося. Послезавтра подводы придут из колхоза, тогда и съездим в горельник.
   Ребята долго не спали в эту ночь, все шептались о лосе. Утром вышли рано. Вековые сосны стояли, покрытые тонким слоем изморози.
   Белок в лесу было много. Едва Костя и Абдрахман отошли от избушки, как Бобка уже «посадил» на дерево белку. Под его звонкий лай Абдрахман подкрался и метким выстрелом сшиб с дерева любопытного зверька.
   Все утро гонялись ребята за белками. Охота была на редкость удачной.
   Но вот бор посветлел, показались обгорелые деревья старой гари.
   — Смотри, Абкеш, ведь мы на гарь, оказывается, вышли, — сказал Костя. — Давай посмотрим, есть тут следы лося или нет. А может быть, и самого увидим.
   — Нет, еще напугаем лося, дядя Иван рассердится, — возразил Абдрахман.
   — Да ведь мы стрелять не станем, только с краю посмотрим, а далеко заходить не будем.
   Абдрахман согласился и они пошли.
   Кругом простиралась старая гарь. Не торопясь, двинулись ребята вдоль молодой поросли осинника. Собака догнала их и юркнула в густую чащу.
   Вскоре она яростно залаяла.
   — Стой, Абкеш, это не на белку, — быстро проговорил Костя.
   — А если медведь…
   Привычными движениями охотники заменили в ружьях патроны, заряженные дробью, на пулевые.

 
   Из густой чащи появился Бобка с поджатым хвостом и кинулся под ноги Абдрахману. Совсем близко захрустели ветки и прямо на Абдрахмана, разозленный собакой, выскочил лось с огромной броней рогов. На передней ноге он волочил капкан.
   Костя увидел, как огромный бык бросился на товарища…
   «Затопчет его… убьет», — как молния мелькнула мысль, и ружье мгновенно оказалось у плеча.
   Бу-у-х… — в упор выстрелил Коля. Лось с ходу ткнулся головой в сугроб и грузно запахал всей тушей по пушистому снегу.
   Перезаряжая ружье, Костя вместе с Бобкой бросился к бившемуся в предсмертных судорогах зверю.
   — О-о-й, — раздалось сбоку.
   Костя вздрогнул и обернулся к Абдрахману.
   — Ты что? Что с тобой?!
   — О-о-х, — стонал, катаясь по снегу, паренек. Он обеими руками схватился за бедро правой ноги. — О-ой!.. Лягнул он меня… Ногу, видно, перебил…
   Костя подбежал к товарищу, стал на колени и взялся руками за валенок.
   — Руки пусти… Пусти руки-то, — строго приказал он и стал ощупывать ногу Абдрахмана. Сквозь разорванные брюки просачивалась кровь.
   — А-а-ай! — закричал бледный как полотно Абдрахман. Его окровавленные пальцы судорожно хватали снег. — Больно!..
   — Встать можешь? Ну-ка, попробуй!
   Абдрахман пытался подняться и не смог.
   Костя распорол штанину на раненой ноге Абдрахмана, оторвал подол своей рубахи и перевязал им ногу товарища. С трудом подняв Абдрахмана, он перенес его к лосю.
   — Садись на лося. Он теплый. Хорошо еще, что он тебя скользом ударил, слабо задел, а то бы…
   — Да как мы… теперь… Костя, домой пойдем, — еле выговорил Абдрахман, все еще корчась от боли.
   Костя опешил. И в самом деле, как теперь быть? Не дойти до стана Абдрахману, а донести его на руках он не сможет. Идти за колхозниками далеко. Абдрахман тут замерзнуть может. Как назло первый ноябрьский мороз такой, что дух захватывает…
   Как быть?
   Костя в раздумье сел на быка рядом с другом. Пальцы его коснулись теплой шерсти. Он вскочил и радостно воскликнул:
   — Придумал я, как сделать! Слушай… Я сниму с быка шкуру и заверну тебя в нее. Она ведь теплая. Вот шерсть-то на ней какая! Ну, ты в шкуре полежишь тут. Сейчас костер разведу. Тебе тепло будет, а я тем временем на стан сбегаю за своими…
   Абдрахман молча кивнул головой.
   Костя быстро нарубил небольшим топориком сухих веток и разжег костер. Потом взял нож и поспешно начал снимать шкуру. Ему не под силу было переворачивать тяжелую тушу и он рубил ее на части топором. «Скорее! Скорее!» — сверлило в голове. Когда нож затупился, он взял нож Абдрахмана. Немало у него ушло труда и времени, пока шкура, наконец, была снята.
   Затем Костя набросал свежих сосновых веток у костра, постелил на них шкуру и бережно уложил на нее Абдрахмана. Концом шкуры он тщательно закутал товарища.
   — Ты бы скорее на стан… А то ночь скоро… Не дойдешь. А я и так скоро согреюсь, — говорил Абдрахман прерывающимся голосом. Его зубы выбивали мелкую дробь.
   Костя тревожно взглянул на пасмурное небо.
   — Да, скоро стемнеет.
   Изо всех сил он начал рубить поваленную сухую сосну. Скоро с десяток поленьев лежало около костра.
   — Хватит или нет? — оглядывался Костя. — Пожалуй, еще надо.
   И он торопливо застучал топориком по стволу. Внезапно топорище треснуло. Костя досадливо сплюнул в сторону.
   — Жди. Я быстро… — и Костя подпоясал патронташ, сунул сломанный топор за пояс и вскинул на плечо ружье. Молодой охотник немного побаивался, как бы одному не заблудиться, но товарищу об этом ничего не сказал, а только крепче надвинул шапку.
   Свистнув Бобку, Костя зашагал к темному бору.
   Кругом была тишина. Мороз все крепчал. Точно в глубоком сне высились великаны-сосны.
   Костя хорошо помнил: сюда они шли все время на север. Значит, чтобы вернуться обратно, ему надо идти на юг. Однако небо затянулось морозной мглой, солнце скрылось, и определить страны света Костя не мог.