Страница:
Рустам хлопнул Василия дружески по спине, потом махнул рукой. Из «Кадиллака» выпорхнул худой, подвижный джигит, передал хозяину папку. Там должно было быть что-то около ста тысяч долларов.
– Получи и распишись, – хмыкнул Рустам. Взвесив в руке этот вместительный «кошелек», он передал его Василию. Тот заглянул внутрь. Удовлетворенно кивнул. Полез в багажник своей машины и с трудом извлек увесистый чемодан.
Договаривающиеся стороны избрали самый простой способ совершения сделки: из рук в руки – деньги-товар. Существует масса других способов, придуманных для того, чтобы осложнить деятельность правоохранительных органов. Деньги и товар могут оставляться в условленных местах – под кустом, в камере хранения. Иногда при передаче используются посредники, которые вообще не в курсе происходящего. Но сейчас решили не мудрить. Все равно, если третьей стороне станет известно, что именно является предметом купли-продажи, тут уж никакие предосторожности не помогут. Вся госбезопасность и МВД на уши встанут, да еще авиацию с артиллерией привлекут. Только вот не станет им это известно. У Рустама, который провернул массу подобных сделок, все под контролем.
– Проверять товар не буду, – сказал чеченец. – Тебе известно, что нас не обманывают?
– Наслышан... Надеюсь, что баксы настоящие.
– А если бы были ненастоящие? Или мы просто бы забрали по беспределу товар? – заинтересовался Рустам.
Василий отвел полу куртки и что-то продемонстрировал ему.
– «Лимонка», – озадаченно произнес Рустам. – И что, рванул бы?
– Мне очень деньги нужны, – с неожиданной каменной твердостью в голосе произнес Василий. – Я сильно злой становлюсь, когда мне мое не отдают...
– Уважаю. Мужчина...
Юркий подручный Рустама пристроил чемодан в багажник вседорожника.
– Деньги будут – заходи еще, – сказал Василий.
– Деньги будут, – заверил Рустам. – Лишь бы товар был качественный.
– Дерьма не держим, – ответил Василий и грузно устроился за рулем своего «жигуля».
Машины разъехались в разные стороны.
Через пяток километров «Кадиллак» завернул в бетонный «карман», где стояла занюханная «Газель». Чемодан с товаром перекочевал в нее.
Чеченские машины тронулись с места. Двинули обратно в город. Прилично растянулись. Впереди «Кадиллак». За ним «Газель». Сзади – «БМВ». Последняя машина выделывала фортели. То оттягивалась на значительное расстояние, то обгоняла.
Асфальт шуршал под шинами. Машины пожирали расстояние. Мимо проносились прилепившиеся к трассе поселки, городишки. Белая табличка «Осиновское». Убогие домишки. Дощатые заборы. Та же табличка, но уже перечеркнутая. Все, населенный пункт позади... Деревня «Волковка»... Позади...
Участок дороги плавной дугой выгнулся внутрь сплошного соснового леса. Пузатый старшина оторвался от «жигуленка» с надписью «ГАИ» и махнул полосатым жезлом.
«Газель» затормозила и остановилась прямо посреди лужи. «Кадиллак» с Рустамом, снизив скорость, продолжил движение. А зеленый «БМВ» угрожающе застыл метрах в двухстах сзади.
Сидящий на заднем сидении «Кадиллака» Рустам, ерзая на сидении, глядел на удаляющуюся «Газель» и фигуру милиционера. Он произнес в мобильник:
– Что там, Аскер?
– Кажется, обычные менты, – донесся в трубке голос боевика, сидящего в зеленом «БМВ».
– Контролируй, Аскер. Если что – валите всех...
– Не беспокойся, Рустам. Все будет хорошо.
Тем временем пузатый гаишник, не обращая внимания на лужу, подошел к «газели» и произнес строго.
– Старшина Цыпко.
– Свои, командир. Капитан Дивенко. – Водитель «Газели», по внешности чистый славянин, распахнул дверцу, спрыгнул на асфальт, тоже не обращая внимания на лужу, и продемонстрировал удостоверение капитана ГАИ.
– Что, из самой Москвы? – заинтересовался старшина. – Или из Подмосковья?
– Из нее, златоглавой...
– Москва, звонят колокола, – усмехнулся старшина.
– Звонят... Вот, с дачи барахлишко везу.
– Барахлишко. – Старшина задумчиво рассматривал «Газель». – Машина-то твоя?
– Друга. – «Капитан» кивнул на мужчину в глубине салона «Газели».
– Ах, друга...
Подошел второй гаишник – сержант с автоматом, небрежно болтающимся, как хомут, на шее. Осведомился:
– Свои, что ли?
– Ну да, – кивнул старшина. – Москвич. Вон, глянь, ксивы у них какие новые. Земляк, покажи.
Водитель «Газели» терпеливо продемонстрировал трехцветное удостоверение сотрудника милиции с голографической печатью и штрихкодом.
– Скоро вам тоже на такие заменят.
– Надо думать, – кивнул старшина лениво.
Тут на его боку переливисто запиликала увесистая милицейская рация. В тот же момент старшина необычно резво для своей тучной комплекции рванулся к водителю «Газели» и мощнейшим ударом кулака в челюсть сшиб с ног, успокоив на несколько минут. Сержант выбросил вперед руку, бросая через открытую дверцу в салон круглый предмет. Внутри «Газели» сверкнуло и ухнуло так, будто взорвалась ракета воздух – земля. Светошумовая граната «Заря» на несколько секунд выбила у пассажиров возможность ориентироваться во времени и пространстве. Осталось только повязать их тепленькими... Все, упакованы!
В это время грузовик перекрыл дорогу стоящему у обочины «Кадиллаку», сзади его подперла тяжелая «Волга-фургон». Рустам не успел опомниться, а его уже выволокли из салона и ткнули лицом в асфальт. Рядом устроился его шибко шустрый помощник, ему не дали дотянуться до спрятанного под сидением пистолета-пулемета «Кипарис».
Около «БМВ» резко затормозил темно-синий «Форд-мондео» с раскосыми глазами-фарами. Трех бойцов будто мощной волной вынесло из его салона. Каждый из них контролировал свою цель – фигуры четверых врагов, сидящих в «бумере». Одна из фигур дернулась. Хлопок – это почти задавленный глушителем звук выстрела. Пуля точно попала в череп – угроза ликвидирована. Ударом приклада вынесено лобовое стекло, водитель выдернут через проем, будто резиновая кукла. У жирного бугая в «БМВ» в голове замкнуло, по-видимому, он хотел рвануть гранату прямо в салоне. Не успел. Его тоже угомонили на асфальте, вжав морду в лужу. Вода булькала и пузырилась от его дыхания.
– Не стреляй! – хныкал бугай.
– Лежи, сученыш, – гаркнул боец и произнес в рацию: – Зачищено!
Пузатый гаишник залез в «Газель». Много времени, чтобы найти тайник, не понадобилось.
– Груз здесь, – произнес он в микрофон рации.
– Ты заказал билеты? – спросил благообразный, полноватый мужчина лет сорока пяти. Его волосы щедро посеребрила седина. Про такую седину говорят – благородная. Судя по тому, что он занимал место хозяина за просторным столом красного дерева, здесь он был за главного.
– Да, – кивнул лысый колобок с курчавенькой легкомысленной бородой и настороженными глазками. – Рейс в пятницу. До Лос-Анджелеса...
– Что делать, ты, надеюсь, в курсе?
– В курсе, – хмыкнул «колобок». – Начать и кончить... Вообще-то нереально за такой срок...
– Через две недели ты здесь... Что ты должен обязательно успеть – это встреча с доктором Страусом. Визит во Флоридский технологический институт. И проработка протокола о намерениях с компанией «Интеллект». Остальное по обстановке.
«Колобок» с кислым видом кивнул.
– А ты что, хотел на Голливуд там глазеть? Нет, дружок. Работать надо. Деньги делать. Вкладывать капитал, в том числе интеллектуальный. Движение должно быть. А ты сидишь с унылым видом, Сема. И никакого блеска в глазах...
Судя по всему, песня была старая, поэтому «колобок» только пожал плечами и с видом человека, который давно привык и устал отбрехиваться, заявил:
– Тебе блеск нужен или работа?
– Работа.
– А работу никто лучше меня, старого еврея, не сделает. Так?
– За что тебя и ценю...
За окном заработал отбойный молоток. Хозяин кабинета успел одуреть от этого звука, сравнимого по зловредности только с ядовитым шипением бормашины. Прямо за окнами турецкие рабочие сноровисто превращали очередной московский памятник архитектуры девятнадцатого века в безвкусную стеклянно-бетонную упаковку для офисов.
– Теперь надо с Новосибирским институтом выйти на контакт, – деловито продолжил хозяин кабинета. – Разработка там перспективная есть. Англичане заинтересовались... В Обнинске – масса амбиций. Академики, доктора. Толку ноль... Галустян...
– Триумвират, – хмыкнул «колобок». – Гении доморощенные.
– Да уж... Не знаю, что и делать... Ты веришь в эти их фантазии?
– Галустян и команда – люди талантливые.
– Если такие умные, почему такие бедные, как говорят американцы?
– Талант и нищета в России – близнецы-братья. Мы, посредственности, за их счет богатеем, – изрек поучительно «колобок».
– Среди этих талантов больше психов, которые выдают неконструктивный бред за откровения свыше... И поди разберись, что стоит денег, а что только нервов... Боюсь, с группой Галустяна такая же история... Я не особо верю в мгновенные революции в науке и ниспровержение основ...
– Значит, не веришь в теорию относительности и квантовую механику? – глаза «колобка» смеялись. Эти дискуссии они вели уже не первый год. – И в геном человека?
– Верю... Было время, клады лежали под ногами. Стоило только увидеть их и нагнуться. Сейчас в мировой науке идет поступательное, неторопливое движение вперед, крайне материально затратное и вовсе не чреватое незапланированными прорывами... Плавно все должно быть. Пристойно. Без суеты. А Галустян со товарищами намереваются немножко растрясти основы...
– Но результаты есть. Экспериментальные...
– А кто их проверял?.. Ох, чувствую, влетит нам эта программа в копеечку... Не люблю сотрясателей основ. Они чаще сотрясают воздух впустую.
– А нам-то чего? – пожал плечами «колобок». – За погляд денег не берут... А если это правда?
– Тогда мы поймаем жар-птицу... Опять мистика – жар-птицы, – скривился Николай Валентинович Кумаченко – хозяин кабинета, он же директор фонда «Третье тысячелетие».
Фонд этот был создан стараниями Академии наук и Министерства экономики с целью собрать перспективные идеи, дать им импульс в развитии, в худшем случае повыгоднее продать их на Запад. С внедрением получалось как всегда – то есть ничего не получалось. А вот с продажей на Запад перспективных идей и технологий шло гораздо лучше. Благо отдавали дешево, так что от желающих отбоя не было. Притом торг шел по российской арифметике – бакс пишем, два в уме. Того, что в уме, хватало на подкорм нужных людей и в Академии наук, и в Минэкономики, а потому фондом все были довольны. В том числе голодные ученые – генераторы этих самых идей, которым каждый бакс – счастье.
– Галустян – не сумасшедший романтик. Он прагматичен, – отозвался «колобок», точнее Семен Иосифович Богучарский, заместитель Кумаченко, его правая рука, левая нога и заодно голова. – И умеет соблюдать секретность. Ядро процесса, на котором и основано ноу-хау, не знает никто, кроме его группы. Свой интерес он блюдет...
– Блюститель, – скривился Кумаченко. – Он нам еще крови попьет...
Зазвонил мобильник. Богучарский зашарил по всем многочисленным карманам своей джинсовой безрукавки. Наконец, извлек его из кармана брюк. Нажал на кнопку:
– Весь внимание...
По мере того как он выслушивал сообщение, лицо его бледнело и вытягивалось.
– Когда? Как? Какая-то несуразица... Да, понятно... Черт возьми, ну надо же... Пока, Коля. До встречи...
Он положил со стуком телефон на стол и вытер ладонью лысину.
– Что там? – заерзал в кресле Кумаченко.
– Не попьет нам Галустян крови...
– В смысле?
– Он мертв.
– Как мертв?
– Ночью покончил жизнь самоубийством. В записке написал, что устал...
– Устал? – Кумаченко нервно поправил свой роскошный бордовый галстук. – Черт! Я же говорил, он обычный сумасшедший! Как и его идеи!
– По ходу маршрута ты должен отзванивать?
Рустам ничего не ответил.
– Я спросил, – спокойно произнес «буйвол».
– Собак помойных спрашивай. Они тебе как брату ответят!
– Настрой ясен.
Железные пальцы стиснули Рустаму голову. А потом резкая боль в ухе.
Рустам задохнулся от боли. И заорал бы. Но челюсть ему стиснули, так что послышался только сдавленный крик.
По шее струилась кровь.
– Не скули, Рустам, – по-чеченски произнес резко, будто плетью хлестнул, второй присутствовавший здесь – жилистый, с холодными стальными глазами мужчина. – Это только мочка уха... Так и будем резать по кусочкам...
Ужас захлестнул Рустама... Все шло здесь неправильно. Резать головы и уши – это привилегия его братьев... Русские слишком слабы и чувствительны для такой работы.
В мозгу щелкало. Кто это? Кто посмел? Менты? ФСБ? Военные? Кто это, шайтан их всех забери?!
– Я повторяю – ты должен сделать отзвон?
– Должен, – выдавил Рустам.
И снова его стиснули в тисках. Нож коснулся другого уха...
– Будешь дальше врать?
Рустам не должен был сделать никаких отзвонов в пути. Он уже сообщил, что товар получен. На крайний случай был предусмотрен звонок с кодовым словом – это значило, что все пошло наперекосяк. Его обязанность была сделать это, даже если придется пожертвовать жизнью...
Русские поняли это...
– К тебе еще немало вопросов, Рустам, – произнес жилистый. – Адреса, явки, планы – классический набор...
– Я ничего не знаю. Мне сказали отдать деньги, взять чемодан. Привезти...
– На вокзал, да?.. Или в общественный сортир на Пресне?..
– Смешно, да? – опять начал хорохориться Рустам. – В центр города должен подвезти. Там у меня возьмут. Я ни при чем...
– Рустам... Я тебе гарантирую одно. Ты скажешь нам все, – пообещал «буйвол». – Через полчаса...
Рустам криво улыбнулся. Он не собирался говорить ничего. Сердце ухало в предчувствии страшного. Но он должен был держаться... Должен... Он не может опозорить себя. Своих братьев. Свой род! Должен...
– Отдохни пока...
Рустам пошевелил закованными в наручники руками. Разомкнуть бы их, ударом выбить дух из здоровяка, распахнуть дверцу фургона... Но это нереально...
Ему очень не понравились слова «отдохни пока»...
– Куда везете? Куда? – заволновался он.
Но ему не отвечали...
А потом кошмар продолжился. Гордого чеченца вытолкали из машины, как какую-то недостаточно поворотливую скотину. И затолкали в длинную фуру с иностранными надписями на боках. Захлопнулась дверца, отрезая солнечный свет и внешние шумы. Зажглась электрическая лампочка. Внутри было просторно, гулко и жутко. В центре стояло кресло.
От вида этого кресла решимость Рустама сразу ухнула куда-то в центр Земли, в магму, да там и сгорела.
Кресло было хирургическое, с ремнями. Рядом, как в старых фильмах о фашистах, столик с инструментами.
Здесь к тем двоим русским, которые сопровождали его в фургоне, присоединился невысокий, немножко сутулый человек с тщательно зализанными на пробор жиденькими волосенками. Рустам скривился. Даже в своем незавидном положении он не мог скрыть презрения к таким вот червякам, которых можно навсегда задавить одним взглядом. В них нет ничего от настоящих мужчин, кроме привычки носить брюки.
– Рустам, – произнес «буйвол» – он же руководитель операции, оперативник «Пирамиды» Русич, он же бывший капитан ВДВ Влад Абросимов. – Я буду говорить коротко и доходчиво. Выбор остается за тобой, но он невелик. Первый вариант – ты сотрудничаешь с нами, помогаешь нам разрешить проблему. За это мы оставляем тебе жизнь...
– Можешь хоть сейчас меня убить, – сквозь зубы процедил Рустам.
– Это второй вариант. Ты отказываешься от сотрудничества. Тогда Эскулап, – он кивнул на «червяка», который вежливо улыбнулся, будто его представили на светском рауте, – с помощью нехитрых инструментов и хитрых психотропных веществ – слыхал, небось, о таких – выдавливает из тебя по капле все. И ты умираешь. В мучениях...
Глаза чеченца полыхали ненавистью и упрямством.
– Я тебя понимаю. Ты боишься не за себя, а за своих близких... Поэтому учти, что вместе с тобой сегодня же в могилу ты потащишь сестру и отца, которые живут в Подольске.
Рустам дернулся, изрыгая нечто нечленораздельное, но ремни крепко удерживали его. Это было нечестно! Русские так не могут!
– У нас специфическая организация, – продолжил Влад. – Ее авторитет основан на том, что мы всегда держим обещания... Мы зачистим всех твоих родственников, которых только найдем. И ты с ними свидишься в мусульманском аду. В рай тебе не попасть. Тебя скормят свиньям, а косточки похоронят в свиной шкуре...
– Ты... Ты грязная скотина... Я на руку намотаю твои кишки, собака...
– Эмоционально, но не убедительно... Даю тебе три минуты на раздумье. – Влад посмотрел на часы. – Потом отдам тебя в руки Эскулапа.
– Ты... Я вырежу всех твоих...
– Время пошло...
В Чечне Рустам привык жить рядом со смертью. Он очень много видел смертей, убийств. Гибли люди от бомбежек, от межплеменной вражды. От солдат федеральных войск. Убивали его братьев и сестер. Он сам убивал... Это было нормально... Он готов был убивать и умирать... Так ему тогда казалось...
Сейчас ему казалось иначе. Он понял, что умирать именно сейчас и именно здесь совсем не готов. Тем более вместе со своими родными... Он боялся смерти. Он хотел жить...
Когда время истекло, он пробормотал:
– Мы все равно сочтемся, собака...
– Итак, ты согласен, – констатировал Влад.
– Что хочешь знать?
– Начинай сначала...
Рустам поплыл. Биополевой стресс-детектор, который был смонтирован на передвижном оперативном пункте, устроенном в самой обычной на вид фуре, сбрасывал на компьютер диаграммы, и специалист за перегородкой подтверждал – Рустам говорит правду...
Картина получалась следующая. Рустам, немало потрудившийся на благо чеченских террористов, неоднократно снабжал группировки оружием, снаряжением и всем необходимым. Дело было прибыльное. Работал, в основном, по конкретным заказам. На этот раз очень серьезные люди ему заказали партию радиоизотопов. Правда, изотопов не простых. Это было одно из старательно оберегаемых ноу-хау ядерного центра в «Вьюжанске-11». Группа высокоактивных трансформеров, как коряво обозвали их. Вещества безобидные, но путем нехитрой обработки переходящие в активное состояние. По всем научным парадигмам такие изотопы вообще в природе существовать не могут. Но факт остается фактом – НПО «Сигнал», держащее две трети производства радиоизотопов в стране, в прошлом году создало это чудо. Одно из его применений – в качестве оружия массового поражения. При распылении над мегаполисом последствия могут быть самые страшные. Попадая в тело жертвы, эти изотопы практически не выводятся и работают как бомба, разрушая организм радиоактивностью. Рак легких, лейкемия, лучевая болезнь... И все в массовых масштабах... Идеальное орудие для теракта.
– Откуда ты узнал, где взять эту дрянь? – осведомился Влад.
– Я одно время занимался рынком изотопов, – пояснил Рустам.
– Вместе с Мирзоевым? – Влад вспомнил давнее кровавое дельце.
– Да.
Задача Рустама состояла в том, чтобы добыть оружие возмездия. Дальше – не его забота. Планировалось, кажется, что-то грандиозное.
– У нас нет танков и самолетов, – прошипел Рустам. – У нас есть воля к победе. И все средства для этого годятся...
– Давай дальше, философ...
А дальше все просто. Проходит купля-продажа изотопа. Рустам в Москве передает товар и отчаливает на все четыре стороны.
– Кто все это затеял? – спросил Влад. – Кто получатель?
– Он тебе не по зубам, – буркнул пленник.
– Хотя бы облизнуться.
– Анзоров.
– Тот самый? Депутат законодательного собрания?
– Да...
– Уже интереснее. – Влад хмыкнул. Как же. Личность известная. Депутат Доку Анзоров, Председатель правления банка «Спектр-интернациональ», а также совладетель парочки гостиниц и пивного заводика в Москве. – А дальше? Кто исполнитель теракта?
– Не знаю...
– У нас договор, Рустам...
– Я не знаю!
– Врет, – послышалось у Русича в крошечном наушнике. – Все показатели зашкаливают. Похоже, очень тепло...
Русич опять посмотрел на часы и произнес:
– Игра старая – тридцать секунд на выбор.
– Рамазан Даудов.
– Правая рука Колченогого Абдулмуслимова.
– Да... Его боевые группы рассредоточены по всей Москве.
– Кто с ними держит связь?
– Сам Анзоров.
В трейлере было тоже холодно. Но еще больший холод терзал Рустама изнутри. Зубы постукивали. Сотрясала дрожь. Он ежился. Наручники сзади тоже холодили, перекрывали ток крови. Но больше всего холодила мысль, что он предает всех.
– Куда ты должен отвезти товар?
– За Ногинском частный дом.
– Кто приедет за ним?
– Анзоров пришлет кого-нибудь, чтобы убедиться в наличии товара...
– С деньгами?
– Да...
– Кто в доме?
– Обычно пара его людей, отлеживающихся после работы в Чечне.
Когда почти все было сказано, Рустам вдруг испытал странное облегчение. Ему вдруг подумалось, что предавать не только страшно, но и приятно. Будто разом расплачиваешься со всеми долгами, которые наделал за свою жизнь.
– Они твоих подручных знают? – спросил Влад.
– Одного-другого видели в лицо, – ответил Рустам.
– Ну что ж... Придется тебе еще немного нам помочь...
Из подобных качеств Леша Бруевич обладал, пожалуй, только молодостью, да и то уже не первой. Было ему двадцать семь лет. Крупный, с уже нагулянным жирком и румяным круглым лицом, любитель пива, женщин и горных лыж, накрепко сцепленный с землей, он тем не менее был человеком-компьютером. Во всемирной паутине ощущал себя как рыба в воде, или, скорее, акула в океане. Мог без проблем хакнуть защищенный сайт. Языки программирования знал лучше, чем русский. И вполне мог бы сделать карьеру и стать высокооплачиваемым программистом. Сделал бы, и стал бы, если бы его интересовали деньги. Точнее, деньги его интересовали, но не настолько, чтобы жертвовать ради них душевным спокойствием и ощущением значимости своего места во Вселенной. А эту значимость он ощущал, когда вторгался в неизвестные, нехоженые края, где не ступала еще нога ученого. Поэтому, работая с Галустяном над проектом, названном с претензией – «Атлант», он был счастлив. Потому что то, чем они занимались, было смело. Это было круто. И до этого не допер никто в мире.
Да, там был полет! Там открывались такие горизонты!.. Но в последнее время Бруевичу иногда становилось жутковато. Слишком далеко они зашли. Химические процессы, которым они дали жизнь, все больше напоминали алхимию. Они вторглись в совершенно неизведанные земли, где легко оступиться и провалиться в топь. И еще там могли поджидать хищники...
Впрочем, голову ломать над вечными проблемами не было никакого желания. Бруевич устал. Ему как воздух нужна была капитальная расслабуха. Он давно мечтал о горячей баньке, холодном пиве и теплом женском теле. Все это нашлось у его институтского приятеля Ромы, имевшего уютный домишко в Замяткове, что в двухстах километрах от столицы.
Дом располагался на окраине поселка городского типа, которому не суждено в обозримом будущем получить статус паршивенького городка. Деревянное строение под грузом прожитых лет немного покосилось, дряхлую мебель изъел жадный червь. Зато банька была отличная.
– Шею сильнее массируй, солнце мое, – проурчал, жмурясь от удовольствия, Бруевич, разлегшись на лавке в предбаннике.
Тонкие женские пальцы, оказавшиеся на удивление сильными, массировали мышцы и вызывали истому.
Девки были местные, молодые, развратные и по московским меркам удивительно дешевые. За тысячу рублей, пиво, водку и закуску они уже второй день скрашивали одиночество двоих институтских друзей, утомленных московской суетой. При этом девки считали, что им подвалило просто немыслимое счастье, потому что деньги в Замяткове уже несколько лет являлись редкостью и роскошью. Фабрика и два совхоза дышали на ладан, и заняться в этих местах было нечем.
– Получи и распишись, – хмыкнул Рустам. Взвесив в руке этот вместительный «кошелек», он передал его Василию. Тот заглянул внутрь. Удовлетворенно кивнул. Полез в багажник своей машины и с трудом извлек увесистый чемодан.
Договаривающиеся стороны избрали самый простой способ совершения сделки: из рук в руки – деньги-товар. Существует масса других способов, придуманных для того, чтобы осложнить деятельность правоохранительных органов. Деньги и товар могут оставляться в условленных местах – под кустом, в камере хранения. Иногда при передаче используются посредники, которые вообще не в курсе происходящего. Но сейчас решили не мудрить. Все равно, если третьей стороне станет известно, что именно является предметом купли-продажи, тут уж никакие предосторожности не помогут. Вся госбезопасность и МВД на уши встанут, да еще авиацию с артиллерией привлекут. Только вот не станет им это известно. У Рустама, который провернул массу подобных сделок, все под контролем.
– Проверять товар не буду, – сказал чеченец. – Тебе известно, что нас не обманывают?
– Наслышан... Надеюсь, что баксы настоящие.
– А если бы были ненастоящие? Или мы просто бы забрали по беспределу товар? – заинтересовался Рустам.
Василий отвел полу куртки и что-то продемонстрировал ему.
– «Лимонка», – озадаченно произнес Рустам. – И что, рванул бы?
– Мне очень деньги нужны, – с неожиданной каменной твердостью в голосе произнес Василий. – Я сильно злой становлюсь, когда мне мое не отдают...
– Уважаю. Мужчина...
Юркий подручный Рустама пристроил чемодан в багажник вседорожника.
– Деньги будут – заходи еще, – сказал Василий.
– Деньги будут, – заверил Рустам. – Лишь бы товар был качественный.
– Дерьма не держим, – ответил Василий и грузно устроился за рулем своего «жигуля».
Машины разъехались в разные стороны.
Через пяток километров «Кадиллак» завернул в бетонный «карман», где стояла занюханная «Газель». Чемодан с товаром перекочевал в нее.
Чеченские машины тронулись с места. Двинули обратно в город. Прилично растянулись. Впереди «Кадиллак». За ним «Газель». Сзади – «БМВ». Последняя машина выделывала фортели. То оттягивалась на значительное расстояние, то обгоняла.
Асфальт шуршал под шинами. Машины пожирали расстояние. Мимо проносились прилепившиеся к трассе поселки, городишки. Белая табличка «Осиновское». Убогие домишки. Дощатые заборы. Та же табличка, но уже перечеркнутая. Все, населенный пункт позади... Деревня «Волковка»... Позади...
Участок дороги плавной дугой выгнулся внутрь сплошного соснового леса. Пузатый старшина оторвался от «жигуленка» с надписью «ГАИ» и махнул полосатым жезлом.
«Газель» затормозила и остановилась прямо посреди лужи. «Кадиллак» с Рустамом, снизив скорость, продолжил движение. А зеленый «БМВ» угрожающе застыл метрах в двухстах сзади.
Сидящий на заднем сидении «Кадиллака» Рустам, ерзая на сидении, глядел на удаляющуюся «Газель» и фигуру милиционера. Он произнес в мобильник:
– Что там, Аскер?
– Кажется, обычные менты, – донесся в трубке голос боевика, сидящего в зеленом «БМВ».
– Контролируй, Аскер. Если что – валите всех...
– Не беспокойся, Рустам. Все будет хорошо.
Тем временем пузатый гаишник, не обращая внимания на лужу, подошел к «газели» и произнес строго.
– Старшина Цыпко.
– Свои, командир. Капитан Дивенко. – Водитель «Газели», по внешности чистый славянин, распахнул дверцу, спрыгнул на асфальт, тоже не обращая внимания на лужу, и продемонстрировал удостоверение капитана ГАИ.
– Что, из самой Москвы? – заинтересовался старшина. – Или из Подмосковья?
– Из нее, златоглавой...
– Москва, звонят колокола, – усмехнулся старшина.
– Звонят... Вот, с дачи барахлишко везу.
– Барахлишко. – Старшина задумчиво рассматривал «Газель». – Машина-то твоя?
– Друга. – «Капитан» кивнул на мужчину в глубине салона «Газели».
– Ах, друга...
Подошел второй гаишник – сержант с автоматом, небрежно болтающимся, как хомут, на шее. Осведомился:
– Свои, что ли?
– Ну да, – кивнул старшина. – Москвич. Вон, глянь, ксивы у них какие новые. Земляк, покажи.
Водитель «Газели» терпеливо продемонстрировал трехцветное удостоверение сотрудника милиции с голографической печатью и штрихкодом.
– Скоро вам тоже на такие заменят.
– Надо думать, – кивнул старшина лениво.
Тут на его боку переливисто запиликала увесистая милицейская рация. В тот же момент старшина необычно резво для своей тучной комплекции рванулся к водителю «Газели» и мощнейшим ударом кулака в челюсть сшиб с ног, успокоив на несколько минут. Сержант выбросил вперед руку, бросая через открытую дверцу в салон круглый предмет. Внутри «Газели» сверкнуло и ухнуло так, будто взорвалась ракета воздух – земля. Светошумовая граната «Заря» на несколько секунд выбила у пассажиров возможность ориентироваться во времени и пространстве. Осталось только повязать их тепленькими... Все, упакованы!
В это время грузовик перекрыл дорогу стоящему у обочины «Кадиллаку», сзади его подперла тяжелая «Волга-фургон». Рустам не успел опомниться, а его уже выволокли из салона и ткнули лицом в асфальт. Рядом устроился его шибко шустрый помощник, ему не дали дотянуться до спрятанного под сидением пистолета-пулемета «Кипарис».
Около «БМВ» резко затормозил темно-синий «Форд-мондео» с раскосыми глазами-фарами. Трех бойцов будто мощной волной вынесло из его салона. Каждый из них контролировал свою цель – фигуры четверых врагов, сидящих в «бумере». Одна из фигур дернулась. Хлопок – это почти задавленный глушителем звук выстрела. Пуля точно попала в череп – угроза ликвидирована. Ударом приклада вынесено лобовое стекло, водитель выдернут через проем, будто резиновая кукла. У жирного бугая в «БМВ» в голове замкнуло, по-видимому, он хотел рвануть гранату прямо в салоне. Не успел. Его тоже угомонили на асфальте, вжав морду в лужу. Вода булькала и пузырилась от его дыхания.
– Не стреляй! – хныкал бугай.
– Лежи, сученыш, – гаркнул боец и произнес в рацию: – Зачищено!
Пузатый гаишник залез в «Газель». Много времени, чтобы найти тайник, не понадобилось.
– Груз здесь, – произнес он в микрофон рации.
* * *
Офис был просторный, не меньше пятидесяти метров, обставленный в современном, никелево-кожаном стиле – знатоки знают, что стиль этот моден и дорог. Такая обстановка призвана убеждать клиентов в том, что дела фирмы обстоят самым лучшим образом. Впрочем, так оно и было.– Ты заказал билеты? – спросил благообразный, полноватый мужчина лет сорока пяти. Его волосы щедро посеребрила седина. Про такую седину говорят – благородная. Судя по тому, что он занимал место хозяина за просторным столом красного дерева, здесь он был за главного.
– Да, – кивнул лысый колобок с курчавенькой легкомысленной бородой и настороженными глазками. – Рейс в пятницу. До Лос-Анджелеса...
– Что делать, ты, надеюсь, в курсе?
– В курсе, – хмыкнул «колобок». – Начать и кончить... Вообще-то нереально за такой срок...
– Через две недели ты здесь... Что ты должен обязательно успеть – это встреча с доктором Страусом. Визит во Флоридский технологический институт. И проработка протокола о намерениях с компанией «Интеллект». Остальное по обстановке.
«Колобок» с кислым видом кивнул.
– А ты что, хотел на Голливуд там глазеть? Нет, дружок. Работать надо. Деньги делать. Вкладывать капитал, в том числе интеллектуальный. Движение должно быть. А ты сидишь с унылым видом, Сема. И никакого блеска в глазах...
Судя по всему, песня была старая, поэтому «колобок» только пожал плечами и с видом человека, который давно привык и устал отбрехиваться, заявил:
– Тебе блеск нужен или работа?
– Работа.
– А работу никто лучше меня, старого еврея, не сделает. Так?
– За что тебя и ценю...
За окном заработал отбойный молоток. Хозяин кабинета успел одуреть от этого звука, сравнимого по зловредности только с ядовитым шипением бормашины. Прямо за окнами турецкие рабочие сноровисто превращали очередной московский памятник архитектуры девятнадцатого века в безвкусную стеклянно-бетонную упаковку для офисов.
– Теперь надо с Новосибирским институтом выйти на контакт, – деловито продолжил хозяин кабинета. – Разработка там перспективная есть. Англичане заинтересовались... В Обнинске – масса амбиций. Академики, доктора. Толку ноль... Галустян...
– Триумвират, – хмыкнул «колобок». – Гении доморощенные.
– Да уж... Не знаю, что и делать... Ты веришь в эти их фантазии?
– Галустян и команда – люди талантливые.
– Если такие умные, почему такие бедные, как говорят американцы?
– Талант и нищета в России – близнецы-братья. Мы, посредственности, за их счет богатеем, – изрек поучительно «колобок».
– Среди этих талантов больше психов, которые выдают неконструктивный бред за откровения свыше... И поди разберись, что стоит денег, а что только нервов... Боюсь, с группой Галустяна такая же история... Я не особо верю в мгновенные революции в науке и ниспровержение основ...
– Значит, не веришь в теорию относительности и квантовую механику? – глаза «колобка» смеялись. Эти дискуссии они вели уже не первый год. – И в геном человека?
– Верю... Было время, клады лежали под ногами. Стоило только увидеть их и нагнуться. Сейчас в мировой науке идет поступательное, неторопливое движение вперед, крайне материально затратное и вовсе не чреватое незапланированными прорывами... Плавно все должно быть. Пристойно. Без суеты. А Галустян со товарищами намереваются немножко растрясти основы...
– Но результаты есть. Экспериментальные...
– А кто их проверял?.. Ох, чувствую, влетит нам эта программа в копеечку... Не люблю сотрясателей основ. Они чаще сотрясают воздух впустую.
– А нам-то чего? – пожал плечами «колобок». – За погляд денег не берут... А если это правда?
– Тогда мы поймаем жар-птицу... Опять мистика – жар-птицы, – скривился Николай Валентинович Кумаченко – хозяин кабинета, он же директор фонда «Третье тысячелетие».
Фонд этот был создан стараниями Академии наук и Министерства экономики с целью собрать перспективные идеи, дать им импульс в развитии, в худшем случае повыгоднее продать их на Запад. С внедрением получалось как всегда – то есть ничего не получалось. А вот с продажей на Запад перспективных идей и технологий шло гораздо лучше. Благо отдавали дешево, так что от желающих отбоя не было. Притом торг шел по российской арифметике – бакс пишем, два в уме. Того, что в уме, хватало на подкорм нужных людей и в Академии наук, и в Минэкономики, а потому фондом все были довольны. В том числе голодные ученые – генераторы этих самых идей, которым каждый бакс – счастье.
– Галустян – не сумасшедший романтик. Он прагматичен, – отозвался «колобок», точнее Семен Иосифович Богучарский, заместитель Кумаченко, его правая рука, левая нога и заодно голова. – И умеет соблюдать секретность. Ядро процесса, на котором и основано ноу-хау, не знает никто, кроме его группы. Свой интерес он блюдет...
– Блюститель, – скривился Кумаченко. – Он нам еще крови попьет...
Зазвонил мобильник. Богучарский зашарил по всем многочисленным карманам своей джинсовой безрукавки. Наконец, извлек его из кармана брюк. Нажал на кнопку:
– Весь внимание...
По мере того как он выслушивал сообщение, лицо его бледнело и вытягивалось.
– Когда? Как? Какая-то несуразица... Да, понятно... Черт возьми, ну надо же... Пока, Коля. До встречи...
Он положил со стуком телефон на стол и вытер ладонью лысину.
– Что там? – заерзал в кресле Кумаченко.
– Не попьет нам Галустян крови...
– В смысле?
– Он мертв.
– Как мертв?
– Ночью покончил жизнь самоубийством. В записке написал, что устал...
– Устал? – Кумаченко нервно поправил свой роскошный бордовый галстук. – Черт! Я же говорил, он обычный сумасшедший! Как и его идеи!
* * *
Мир Рустама рухнул. Гордого чеченца грубо затолкали в холодный фургон – такие используют для перевозки мяса. Бросили на рифленый алюминиевый пол. Там крупногабаритный русский, настоящий буйвол, присев рядом с ним на колено, резко бросил:– По ходу маршрута ты должен отзванивать?
Рустам ничего не ответил.
– Я спросил, – спокойно произнес «буйвол».
– Собак помойных спрашивай. Они тебе как брату ответят!
– Настрой ясен.
Железные пальцы стиснули Рустаму голову. А потом резкая боль в ухе.
Рустам задохнулся от боли. И заорал бы. Но челюсть ему стиснули, так что послышался только сдавленный крик.
По шее струилась кровь.
– Не скули, Рустам, – по-чеченски произнес резко, будто плетью хлестнул, второй присутствовавший здесь – жилистый, с холодными стальными глазами мужчина. – Это только мочка уха... Так и будем резать по кусочкам...
Ужас захлестнул Рустама... Все шло здесь неправильно. Резать головы и уши – это привилегия его братьев... Русские слишком слабы и чувствительны для такой работы.
В мозгу щелкало. Кто это? Кто посмел? Менты? ФСБ? Военные? Кто это, шайтан их всех забери?!
– Я повторяю – ты должен сделать отзвон?
– Должен, – выдавил Рустам.
И снова его стиснули в тисках. Нож коснулся другого уха...
– Будешь дальше врать?
Рустам не должен был сделать никаких отзвонов в пути. Он уже сообщил, что товар получен. На крайний случай был предусмотрен звонок с кодовым словом – это значило, что все пошло наперекосяк. Его обязанность была сделать это, даже если придется пожертвовать жизнью...
Русские поняли это...
– К тебе еще немало вопросов, Рустам, – произнес жилистый. – Адреса, явки, планы – классический набор...
– Я ничего не знаю. Мне сказали отдать деньги, взять чемодан. Привезти...
– На вокзал, да?.. Или в общественный сортир на Пресне?..
– Смешно, да? – опять начал хорохориться Рустам. – В центр города должен подвезти. Там у меня возьмут. Я ни при чем...
– Рустам... Я тебе гарантирую одно. Ты скажешь нам все, – пообещал «буйвол». – Через полчаса...
Рустам криво улыбнулся. Он не собирался говорить ничего. Сердце ухало в предчувствии страшного. Но он должен был держаться... Должен... Он не может опозорить себя. Своих братьев. Свой род! Должен...
– Отдохни пока...
Рустам пошевелил закованными в наручники руками. Разомкнуть бы их, ударом выбить дух из здоровяка, распахнуть дверцу фургона... Но это нереально...
Ему очень не понравились слова «отдохни пока»...
– Куда везете? Куда? – заволновался он.
Но ему не отвечали...
А потом кошмар продолжился. Гордого чеченца вытолкали из машины, как какую-то недостаточно поворотливую скотину. И затолкали в длинную фуру с иностранными надписями на боках. Захлопнулась дверца, отрезая солнечный свет и внешние шумы. Зажглась электрическая лампочка. Внутри было просторно, гулко и жутко. В центре стояло кресло.
От вида этого кресла решимость Рустама сразу ухнула куда-то в центр Земли, в магму, да там и сгорела.
Кресло было хирургическое, с ремнями. Рядом, как в старых фильмах о фашистах, столик с инструментами.
Здесь к тем двоим русским, которые сопровождали его в фургоне, присоединился невысокий, немножко сутулый человек с тщательно зализанными на пробор жиденькими волосенками. Рустам скривился. Даже в своем незавидном положении он не мог скрыть презрения к таким вот червякам, которых можно навсегда задавить одним взглядом. В них нет ничего от настоящих мужчин, кроме привычки носить брюки.
– Рустам, – произнес «буйвол» – он же руководитель операции, оперативник «Пирамиды» Русич, он же бывший капитан ВДВ Влад Абросимов. – Я буду говорить коротко и доходчиво. Выбор остается за тобой, но он невелик. Первый вариант – ты сотрудничаешь с нами, помогаешь нам разрешить проблему. За это мы оставляем тебе жизнь...
– Можешь хоть сейчас меня убить, – сквозь зубы процедил Рустам.
– Это второй вариант. Ты отказываешься от сотрудничества. Тогда Эскулап, – он кивнул на «червяка», который вежливо улыбнулся, будто его представили на светском рауте, – с помощью нехитрых инструментов и хитрых психотропных веществ – слыхал, небось, о таких – выдавливает из тебя по капле все. И ты умираешь. В мучениях...
Глаза чеченца полыхали ненавистью и упрямством.
– Я тебя понимаю. Ты боишься не за себя, а за своих близких... Поэтому учти, что вместе с тобой сегодня же в могилу ты потащишь сестру и отца, которые живут в Подольске.
Рустам дернулся, изрыгая нечто нечленораздельное, но ремни крепко удерживали его. Это было нечестно! Русские так не могут!
– У нас специфическая организация, – продолжил Влад. – Ее авторитет основан на том, что мы всегда держим обещания... Мы зачистим всех твоих родственников, которых только найдем. И ты с ними свидишься в мусульманском аду. В рай тебе не попасть. Тебя скормят свиньям, а косточки похоронят в свиной шкуре...
– Ты... Ты грязная скотина... Я на руку намотаю твои кишки, собака...
– Эмоционально, но не убедительно... Даю тебе три минуты на раздумье. – Влад посмотрел на часы. – Потом отдам тебя в руки Эскулапа.
– Ты... Я вырежу всех твоих...
– Время пошло...
В Чечне Рустам привык жить рядом со смертью. Он очень много видел смертей, убийств. Гибли люди от бомбежек, от межплеменной вражды. От солдат федеральных войск. Убивали его братьев и сестер. Он сам убивал... Это было нормально... Он готов был убивать и умирать... Так ему тогда казалось...
Сейчас ему казалось иначе. Он понял, что умирать именно сейчас и именно здесь совсем не готов. Тем более вместе со своими родными... Он боялся смерти. Он хотел жить...
Когда время истекло, он пробормотал:
– Мы все равно сочтемся, собака...
– Итак, ты согласен, – констатировал Влад.
– Что хочешь знать?
– Начинай сначала...
Рустам поплыл. Биополевой стресс-детектор, который был смонтирован на передвижном оперативном пункте, устроенном в самой обычной на вид фуре, сбрасывал на компьютер диаграммы, и специалист за перегородкой подтверждал – Рустам говорит правду...
Картина получалась следующая. Рустам, немало потрудившийся на благо чеченских террористов, неоднократно снабжал группировки оружием, снаряжением и всем необходимым. Дело было прибыльное. Работал, в основном, по конкретным заказам. На этот раз очень серьезные люди ему заказали партию радиоизотопов. Правда, изотопов не простых. Это было одно из старательно оберегаемых ноу-хау ядерного центра в «Вьюжанске-11». Группа высокоактивных трансформеров, как коряво обозвали их. Вещества безобидные, но путем нехитрой обработки переходящие в активное состояние. По всем научным парадигмам такие изотопы вообще в природе существовать не могут. Но факт остается фактом – НПО «Сигнал», держащее две трети производства радиоизотопов в стране, в прошлом году создало это чудо. Одно из его применений – в качестве оружия массового поражения. При распылении над мегаполисом последствия могут быть самые страшные. Попадая в тело жертвы, эти изотопы практически не выводятся и работают как бомба, разрушая организм радиоактивностью. Рак легких, лейкемия, лучевая болезнь... И все в массовых масштабах... Идеальное орудие для теракта.
– Откуда ты узнал, где взять эту дрянь? – осведомился Влад.
– Я одно время занимался рынком изотопов, – пояснил Рустам.
– Вместе с Мирзоевым? – Влад вспомнил давнее кровавое дельце.
– Да.
Задача Рустама состояла в том, чтобы добыть оружие возмездия. Дальше – не его забота. Планировалось, кажется, что-то грандиозное.
– У нас нет танков и самолетов, – прошипел Рустам. – У нас есть воля к победе. И все средства для этого годятся...
– Давай дальше, философ...
А дальше все просто. Проходит купля-продажа изотопа. Рустам в Москве передает товар и отчаливает на все четыре стороны.
– Кто все это затеял? – спросил Влад. – Кто получатель?
– Он тебе не по зубам, – буркнул пленник.
– Хотя бы облизнуться.
– Анзоров.
– Тот самый? Депутат законодательного собрания?
– Да...
– Уже интереснее. – Влад хмыкнул. Как же. Личность известная. Депутат Доку Анзоров, Председатель правления банка «Спектр-интернациональ», а также совладетель парочки гостиниц и пивного заводика в Москве. – А дальше? Кто исполнитель теракта?
– Не знаю...
– У нас договор, Рустам...
– Я не знаю!
– Врет, – послышалось у Русича в крошечном наушнике. – Все показатели зашкаливают. Похоже, очень тепло...
Русич опять посмотрел на часы и произнес:
– Игра старая – тридцать секунд на выбор.
– Рамазан Даудов.
– Правая рука Колченогого Абдулмуслимова.
– Да... Его боевые группы рассредоточены по всей Москве.
– Кто с ними держит связь?
– Сам Анзоров.
В трейлере было тоже холодно. Но еще больший холод терзал Рустама изнутри. Зубы постукивали. Сотрясала дрожь. Он ежился. Наручники сзади тоже холодили, перекрывали ток крови. Но больше всего холодила мысль, что он предает всех.
– Куда ты должен отвезти товар?
– За Ногинском частный дом.
– Кто приедет за ним?
– Анзоров пришлет кого-нибудь, чтобы убедиться в наличии товара...
– С деньгами?
– Да...
– Кто в доме?
– Обычно пара его людей, отлеживающихся после работы в Чечне.
Когда почти все было сказано, Рустам вдруг испытал странное облегчение. Ему вдруг подумалось, что предавать не только страшно, но и приятно. Будто разом расплачиваешься со всеми долгами, которые наделал за свою жизнь.
– Они твоих подручных знают? – спросил Влад.
– Одного-другого видели в лицо, – ответил Рустам.
– Ну что ж... Придется тебе еще немного нам помочь...
* * *
«Хомо компьютерикус» – новый вид человека, рожденный щедрым на научно-технические и социальные революции двадцатым веком. По замыслу он должны быть молодым, тощим, бледным, с красными глазами и сутки напролет проводить перед монитором, скользя по запутанным, с развязками, заторами, пробками трассам Интернета. Внешний мир, еда, женщины его интересовать не должны. Все это дурная трата времени. Программы, файлы, сайты, вирусы и антивирусы, базы данных – именно в этом настоящая жизнь. Именно тут истинная реальность.Из подобных качеств Леша Бруевич обладал, пожалуй, только молодостью, да и то уже не первой. Было ему двадцать семь лет. Крупный, с уже нагулянным жирком и румяным круглым лицом, любитель пива, женщин и горных лыж, накрепко сцепленный с землей, он тем не менее был человеком-компьютером. Во всемирной паутине ощущал себя как рыба в воде, или, скорее, акула в океане. Мог без проблем хакнуть защищенный сайт. Языки программирования знал лучше, чем русский. И вполне мог бы сделать карьеру и стать высокооплачиваемым программистом. Сделал бы, и стал бы, если бы его интересовали деньги. Точнее, деньги его интересовали, но не настолько, чтобы жертвовать ради них душевным спокойствием и ощущением значимости своего места во Вселенной. А эту значимость он ощущал, когда вторгался в неизвестные, нехоженые края, где не ступала еще нога ученого. Поэтому, работая с Галустяном над проектом, названном с претензией – «Атлант», он был счастлив. Потому что то, чем они занимались, было смело. Это было круто. И до этого не допер никто в мире.
Да, там был полет! Там открывались такие горизонты!.. Но в последнее время Бруевичу иногда становилось жутковато. Слишком далеко они зашли. Химические процессы, которым они дали жизнь, все больше напоминали алхимию. Они вторглись в совершенно неизведанные земли, где легко оступиться и провалиться в топь. И еще там могли поджидать хищники...
Впрочем, голову ломать над вечными проблемами не было никакого желания. Бруевич устал. Ему как воздух нужна была капитальная расслабуха. Он давно мечтал о горячей баньке, холодном пиве и теплом женском теле. Все это нашлось у его институтского приятеля Ромы, имевшего уютный домишко в Замяткове, что в двухстах километрах от столицы.
Дом располагался на окраине поселка городского типа, которому не суждено в обозримом будущем получить статус паршивенького городка. Деревянное строение под грузом прожитых лет немного покосилось, дряхлую мебель изъел жадный червь. Зато банька была отличная.
– Шею сильнее массируй, солнце мое, – проурчал, жмурясь от удовольствия, Бруевич, разлегшись на лавке в предбаннике.
Тонкие женские пальцы, оказавшиеся на удивление сильными, массировали мышцы и вызывали истому.
Девки были местные, молодые, развратные и по московским меркам удивительно дешевые. За тысячу рублей, пиво, водку и закуску они уже второй день скрашивали одиночество двоих институтских друзей, утомленных московской суетой. При этом девки считали, что им подвалило просто немыслимое счастье, потому что деньги в Замяткове уже несколько лет являлись редкостью и роскошью. Фабрика и два совхоза дышали на ладан, и заняться в этих местах было нечем.